Песня ветра

– Я и не думала, что ты хочешь это сделать.

Однако для твоего успокоения хочу сказать тебе, что ты и Эндрю смотрелись как прекрасная пара с того самого момента, как вы встретились. И вы оба дети от стабильных браков, что тоже говорит в вашу пользу.

Вики задумчиво улыбнулась.

– Однажды я спросила маму, думала ли она когда-нибудь о разводе. Она ответила, что ей даже такая мысль не приходила в голову, зато ей неоднократно хотелось стукнуть папу чем-нибудь по голове. Думаю, с этим я справлюсь!

И они обе смеялись, когда появился мистер Вильяме, чтобы препроводить их в церковь.

Церковь была очень старой. Говорили, она была построена на месте старого языческого святилища. Иногда эта церковь казалась Сэре слишком мрачной и темной, но сегодня послеполуденное солнце ярко светило сквозь витражные окна, раскрашивая белый каменный пол разноцветными пятнами. К скамьям уже были прикреплены белые и розовые ленты, что, несомненно, их красило.

Под торжественные звуки наполнившего воздух «Свадебного марша» Вики медленно пошла к алтарю под руку со своим отцом, а Сэра последовала за ними. Завтра в ее руках будет букет, а сейчас она держала руки сжатыми на груди, чтобы скрыть тот факт, что они трясутся.

Все слишком напоминало ей о том, что она так старалась забыть. Словно это повторение моей собственной свадьбы, подумала она с колотящимся сердцем. Только сейчас я исполняю роль второго плана.

Впереди она увидела чуть сгорбленную фигуру викария, стоящего на ступеньках алтаря. Две высокие фигуры встали с первой скамьи и присоединились к нему. Оба мужчины повернулись и стали смотреть на подходившую к ним маленькую процессию. На лице Эндрю блуждала широкая улыбка, но его компаньон совсем не улыбался, наоборот, он был очень бледен и смотрел только на Сэру.

Не смотри на него, твердила она себе и чувствовала, как сжимается ее горло. Смотри на голову Вики, на викария, на крест над алтарем.

На что угодно, только не на него…

Но ее взгляд словно магнитом притянулся к его глазам.

Я будто нырнула в горящий горн, подумала она, и ноги у нее стали подгибаться. Потому что она увидела в глазах Теда гнев, горечь и неприкрытую боль. А за ними неистовую страсть и жажду физического прикосновения, которая взбудоражила ее ум и чувства так, что она начала терять над собой контроль.

Ты не можешь, ты не можешь со мной это делать! – казалось, кричала она, но на деле не произносила ни звука. Тщетно пытаясь отвести глаза, она чувствовала биение собственной крови в ответ на его призыв. И это было столь же ужасно, сколь неизбежно.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Вики оборачивается к ней, притворяясь, будто передает воображаемый букет, а на самом деле отдает ключи от ее машины. Краем глаза Сэра увидела, что Тед делает шаг по направлению к ней. И в этот момент паника внутри нее превратилась в обвал.

Ее руки крепко сжали ключи, чудесные, спасительные ключи… Она сделала шаг назад, затем еще один, а потом развернулась и выбежала из церкви наружу, на солнечный свет, к ожидающей ее машине.

Глава 8

Ее руки слишком тряслись, чтобы вести машину, но Сэра все равно упрямо ехала прочь от церкви, прочь от деревни, прочь от людей, перед которыми она только что выставила себя полной идиоткой.

Ее преследовало видение ошеломленных и смятенных лиц, которые смотрят на то, как она убегает. И только Тед неподвижно и непоколебимо стоит и все понимает без слов.

Она слишком резко и быстро повернула на повороте и чуть не врезалась в едущую навстречу машину. Пронзительный гудок вернул Сэру в реальность. Только этого мне не хватало, обругала она себя. Я и так принесла Вики достаточно хлопот. Осталось только разбить ее машину.

Она стала вести более осторожно, крепко обхватив руль, словно он был спасательным кругом, а затем съехала с дороги, направляясь в сторону моря.

Сильный ветер шумел в прибрежных скалах и зарослях кустарника и плакал в руинах давно заброшенной оловянной шахты.

Сэра остановила машину далеко от края скал, затем надела шерстяную шаль Вики, чтобы хоть как-то защититься от промозглого бриза. Выйдя из машины, она ненадолго остановилась, чтобы перевести дыхание, а затем подошла к плоской глыбе, стоящей на обрыве, и села на нее.

К ее облегчению, вокруг не было ни души.

Одиночество могло помочь понять, что произошло. Была вероятность, что она начнет громко плакать, и Сэра не хотела, чтобы кто-нибудь это услышал или увидел. Она сильнее закуталась в шаль и наклонилась вперед, разглядывая камни у ног.

Ее победил вовсе не гнев Теда, и не он заставил ее убежать, но ощущение острого, почти невыносимого желания. У него не было права смотреть на нее вот так, будто его темные глаза раздевали ее. Она так часто раньше видела подобное выражение его глаз, неприкрытую сконцентрированную чувственность, сочетавшую неистовое желание с пылким обещанием…

Тогда она отводила взгляд в сторону и чувствовала, как тепло разливается у нее под кожей. Она знала, что, когда они останутся одни, она будет почти сходить с ума от желания. Именно к этому он и стремился.

Тогда не оставалось времени для нежностей или любовных игр. Было лишь их лихорадочное дыхание, когда они срывали друг с друга одежду, отчаянно желая ощутить соприкосновение обнаженных тел. А затем они засыпали, усталые и удовлетворенные, в объятиях друг друга.

Вспомнив свои прежние ощущения, Сэра вздрогнула.

Она хранила в памяти не только удовольствия секса, но и смех, нежность, шутки, прогулки за руку по вечерним улицам, все маленькие каждодневные радости их отношений, воспоминания о которых были еще более мучительными от того, что она так резко была лишена всего этого.

О Боже, почему ему было недостаточно ее одной? И почему она была такой слепой?

Последний раз я позволю себе задать эти вопросы, на которые никогда не могла найти ответов, всегда отодвигала их, зная, как много боли они принесут с собой, подумала она. Но сейчас я уже страдаю так сильно, что в состоянии взглянуть правде в лицо. Это будет не просто. Но мне нужно найти объяснение. Нужно понять, почему я потеряла Теда. И, что самое важное, мне нужно оправдать свое решение вычеркнуть его из жизни.

Сэра подняла голову и стала смотреть на волнующееся море.

Ей никогда не нравилась роль жертвы, но в то же время она всегда была уверена, что оказалась пострадавшей стороной, что Тед явился виновником их развода. Но последние несколько дней ясно показали ей, что не все согласны с этим. Даже Вики, которая всегда была на ее стороне. Именно об этом ей придется сейчас подумать, потому что повторяемая как заклинание фраза «Тед был неверен мне, потому что он сын своего отца» уже больше не убеждала ее.

Когда наши отношения начали меняться? – спросила она себя, напряженно сжимая руки.

Это случилось, когда мы переехали в дом, который я выбрала для нас? В этот большой дом с просторными комнатами и покрытыми воском светлыми полами, и, что самое главное, с садом на заднем дворе, с раскидистой магнолией, было ли это тогда?

Сэра тогда представляла себе, что она сидит на коврике под деревом и смотрит, как ее дитя радостно ползает рядом с ней по саду, залитому солнечным светом. Эта мечта неизменно вызывала у нее улыбку, но она никогда не решалась рассказать о ней Теду.

В их новом доме были четыре спальни, две ванных комнаты и кухня, обставленная по последнему слову техники, так что они смогли переехать сразу после покупки дома, не тратя время на его обустройство.

– Там есть подвал, который ты можешь превратить в темную комнату, – сказала она Теду, переполненная энтузиазмом. – Я уверена, ты будешь без ума от дома.

Тед поцеловал ее.

– Я без ума от тебя, – мягко сказал он. – Где бы мы ни жили.

Фиона была первой гостьей в их доме.

– Вот это да, – сухо сказала она. – Ты играешь в домики, Сэра?

Сэра, которой Тед предоставил полную свободу не только в покупке дома, но и в выборе обстановки, застыла на месте.

– Вам не нравится?

– Нет, почему же? – Фиона снова посмотрела вокруг. – Все очень мило, только для двоих слишком просторно. – Она сделала паузу. – Итак, в какой комнате будет детская?

Сэра покраснела.

– Еще рано думать об этом, – сказала она, помалкивая о том, что давно уже выбрала для детской южную комнату на втором этаже.

– Что ж, очень разумно, – сказала Фиона. – Вам пока хватает вас двоих. – Она вежливо улыбнулась Сэре. – Это запах кофе?

Зато Сэру порадовала реакция Донны.

– Дом просто чудесный. Мечта, – сказала та. Ты – умница, моя дорогая. И если вы решите его продать, его цена не станет ниже, – практично добавила она.

Сэра засмеялась.

– Мы никогда не будем продавать его, – сказала она. – По крайней мере, до того, как подрастут наши дети.

Донна наклонила голову набок.

– Дети? – Это слово прозвучало почти пронзительно. – Надеюсь, ты еще не беременна?

– Нет, насколько я знаю. – Сэра с удивлением посмотрела на нее. – А почему мне не стоит быть беременной?

Донна заколебалась.

– Я не это имела в виду. Просто я не могу представить Теда занимающимся пеленками или встающим посреди ночи, чтобы покачать младенца.

– Глупости, – сказала Сэра. – Он станет прекрасным отцом.

Когда привыкнет к этой идее.

Однако привыкать к этой идее Тед пока явно не собирался. Он был очень занят в агентстве, пытаясь отыскать в куче присылаемых статей хоть что-то стоящее. И он явно переживал, что сейчас не в гуще событий.

– Ты ведь не собираешься снова отправиться куда-нибудь? – спросила его Сэра однажды, когда они лежали в постели.

– Ты так этого боишься?

Он играл ее волосами, оборачивая их вокруг своих пальцев и нежно целуя.

– Я не знаю. – Она постаралась говорить как можно более легким тоном. – Насколько это опасно?

Тед вздохнул.

– Сэра, я могу выйти завтра на улицу, и меня переедет автобус. Или террорист подложит бомбу, и я погибну при взрыве. Ты не можешь чувствовать себя в полной безопасности ни при каких обстоятельствах.

– Но подвергать себя неоправданному риску тоже нет смысла. – Она была напряжена, и ее сердце гулко стучало. – А у тебя прекрасно получается работать в агентстве. Все так говорят.

– Правда? – В его голосе прозвучали сардонические нотки. – А я ощущаю, что мои каникулы в этом тихом преддверии ада должны закончиться, чтобы я мог вернуться к нормальной работе. – Он резко вздохнул, а затем прикоснулся кончиками пальцев к ее лицу. – Но не стоит сейчас об этом. Давай поспим.

И он быстро заснул, а Сэра лежала без сна. В ее голове теснились видения взрывов, падающих зданий, толпы, объятой паникой, и Теда посреди всего этого. Ее горло сжал обруч страха.

Как он мог даже подумать о том, чтобы вернуться туда, когда он связал свою жизнь с ней?

Мне придется найти вескую причину для того, чтобы удержать его здесь, подумала она.

На следующий день, после того, как Тед ушел на работу, Сэра выкинула все свои противозачаточные таблетки. Ей было нечем гордиться, но цель оправдывает средства. Через шесть недель она сделала анализы и получила положительный ответ.

Она рано ушла из галереи, чтобы купить все необходимое для праздничного ужина. Цветы, подумала она, цветы, вино и свечи.

Когда Тед пришел домой, то остановился на пороге комнаты в удивлении, глядя на освещенный свечами стол.

– Мы что-то празднуем? – спросил он. – Только не говори мне, что я что-то забыл.

– Нет, ничего подобного. – Она поставила на стол корзинку с только что поджаренным хлебом. – Просто у меня есть хорошие новости.

Он застыл на какое-то мгновение, внимательно изучая ее, а затем тихо спросил:

– Тебе дали повышение, повысили зарплату, ты нашла талантливого художника, способного очаровать весь мир? Что-нибудь из этого?

– Нет. – Она наполнила бокалы вином. – Я скажу тебе после ужина.

– Нет. – В его голосе внезапно зазвучали стальные нотки. – Ты скажешь мне сейчас, Сэра.

Она целый день готовилась сказать эти слова, прекрасную фразу, которая была не слишком цветистой и не слишком прямолинейной.

Но вместо этого просто сказала:

– Я беременна.

Она посмотрела на него, ожидая вспышки радости и восторженных объятий. Но Тед не двинулся с места, лишь выше поднял голову, глядя на Сэру чужим взглядом.

Он тихо сказал:

– Но это невозможно. Мы же договаривались.

И ты принимала таблетки.

Она сделала шаг навстречу ему и протянула руку.

– Но таблетки не могут защитить от беременности на все сто процентов. Ты знаешь это. – Она облизала внезапно пересохшие губы. – Меня тошнило несколько недель назад, наверное, съела что-нибудь. Может быть, это сыграло роль…

– Правда? – сказал он. – Каким я был невнимательным. Я бы сказал, что с момента нашей встречи ты ни разу не чувствовала себя плохо.

Сэра обняла себя за плечи. Все шло совсем не так, как она думала, и у нее не было ни малейшей идеи, как исправить ситуацию. Если бы она могла…

Она попыталась снова:

– Тед, я думала, ты будешь рад.

– О нет, Сэра, – слишком мягким голосом сказал он. – Ты сама прекрасно знаешь это. Это был плохой ход, моя дорогая.

Он взял свою куртку и направился к двери.

– Куда ты идешь?

– На улицу, – ответил он, – чтобы подумать, и, может быть, напиться.

– Но я приготовила вкусный ужин…

– Что ж, тебе теперь надо есть за двоих, дорогая, – сказал он. – Ведь так?

И через секунду она услышала, как дверь с грохотом захлопнулась за ним.

Она убрала со стола, выбросила все украшения, которые так тщательно готовила, и легла в постель, проплакав полночи. На следующее утро она проснулась очень рано и сразу поняла две вещи. Первая – то, что его сторона постели была по-прежнему пуста, и вторая – ее тошнит. Она едва успела добежать до ванны. И когда ей удалось разогнуться, она увидела Теда, бледного, небритого и очень встревоженного.

– Где ты был? – переводя дыхание, еле слышно прохрипела она.

– Я спал на софе.

Он вытер ее лицо мокрым полотенцем, а затем поднял на руки и отнес обратно на кровать.

– Ты хочешь чаю?

Сэру передернуло.

– Нет, спасибо. Просто минеральной воды.

– Хорошо. – Он сделал паузу, а затем наклонился и поцеловал ее.

Его губы были нежными, предлагающими примирение и, возможно, согласие.

– Ну вот, у тебя были сны, дорогая, – прошептал он. – Теперь добро пожаловать в реальность.

Именно эта реальность мучила меня с монотонной регулярностью в течение последующих двух месяцев, с отвращением вспомнила Сэра.

После таких приступов она чувствовала себя очень усталой, однако через полчаса могла уже просто бурлить энергией, поэтому тошнота хоть и была неприятной, но особых хлопот не доставляла.

Она так хотела поделиться этой новостью с родными, что сама приехала в Рокленд. Ее встретили радостно, но все были удивлены.

– Ребенок в первый год брака? – задумчиво спросила тетя Джейн, после первых объятий. – А вы справитесь?

– Конечно. Я буду работать до последнего момента, а Теду много платят в его агентстве. И я говорила тебе о его наследстве…

– Вообще-то я не это имела в виду…

Фиона же выслушала эту новость, совсем не удивившись.

– А что Тед думает по этому поводу? – спросила она. – Старается привыкнуть к неизбежному, я полагаю?

Сэра подняла подбородок.

– Он счастлив.

Она совсем не была уверена, что Тед радуется, думая о своем будущем отцовстве. Он был добрым и внимательным, но это скорее относилось к ней, чем к маленькой жизни, растущей внутри нее. Он изменится, когда беременность станет виднее и ребенок начнет двигаться, подумала она, положив руку на свой пока еще плоский живот.

Тед стал настаивать на том, чтобы она бросила работу, и она никак не могла понять, почему он это делает.

– Дорогой, у меня все в порядке, – пыталась убедить она его. – И к тому же, я буду очень скучать, сидя весь день дома одна. Разве непонятно?

– Да, – медленно сказал он. – Но, я думаю, тебе следует быть очень осторожной. – Он натянуто улыбнулся ей. – Ты иногда выглядишь очень усталой.

Она обняла его и пробормотала:

– Но мне так нравится моя работа. Я никогда так хорошо себя не чувствовала. Особенно теперь, когда мистер Мейсон и Донна постоянно носятся со мной.

И это было именно так. Сэра вначале не хотела говорить о своей беременности Донне, опасаясь ее реакции. Но беспокоиться не стоило. К ее удивлению, Донна была просто на небесах от радости и стала очень бережно относиться к ней с тех пор. Пока…

Сэра крепче ухватилась за камень, на котором сидела. Теперь она воскрешала в своей памяти самые ужасные воспоминания о том, что она хотела бы забыть навсегда.

Этот день начался как обычно. В издательстве намечалась еще одна встреча с журналистами по поводу нового бестселлера, и в офисе стояли кипы стендов, которые предстояло развесить по стенам конференц-зала.

Сэра предложила помочь, но Донна сухо отказала ей.

– Даже не думай, – провозгласила она. – Тебе нельзя поднимать тяжести, а эта лестница и так достаточно опасна.

– Но стенды не тяжелые, просто их неудобно нести, – запротестовала Сэра. – И я не стеклянная.

Нахмурившись, Донна неохотно согласилась:

– Ну ладно. Только пусть это останется между нами, а то мистер Мейсон с меня шкуру спустит. И носи только по одной штуке за раз.

Сэра несла уже третий стенд, когда все произошло. Она стояла наверху лестницы, ожидая, когда Донна поднимется наверх. Затем начала осторожно спускаться, но на четвертой ступеньке внезапно поскользнулась. Сэра закричала, пытаясь удержаться за перила, но было поздно.

Она уже летела вниз, кувырком скатываясь по ступенькам, и ее бесчувственное тело прекратило свое движение лишь на площадке нижнего этажа.

Как Сэра позже узнала, «скорая помощь» прибыла в течение нескольких минут, но она уже начала истекать кровью, и ребенку никак нельзя было помочь.

Она очнулась на узкой кровати в одиночной палате, вся покрытая синяками, с душой, разрывающейся на части. Глаза ее были сухи, плакать она не могла.

Врачи назвали произошедшее «несчастным случаем» и сказали, что тут нет ничьей вины.

Но Сэра знала, кто был виноват, и не могла себя простить. Ведь она хотела этого ребенка и хитростью добилась своего, забыв о желаниях Теда. И теперь она была наказана. Ее сердце рыдало о своем так и не рожденном ребенке.

– Такие вещи случаются, – сказала ей одна из медсестер, пытаясь проявить доброту, – Думаю, как только врач разрешит вам, вы сможете снова попытаться.

– Нет, – сказала Сэра. – На это я не пойду.

Женщина улыбнулась.

– А у вашего мужа может быть другое мнение, дорогая.

– Да, – сказала Сэра. – Уверена, что это так.

И она резко отвернулась лицом к стене. Снотворное, которое ей дали, позволило ей заснуть, а когда она проснулась, то увидела Теда сидящим рядом с кроватью с белым лицом и сухо блестящими глазами.

Он сказал:

– Меня не было в офисе, поэтому меня не сразу нашли.

Он взял ее руку и поднес к своей щеке.

– О, дорогая… – Его голос прервался. – Ты могла умереть.

– Нет, – сказала она. – Умер ребенок. Вместо меня.

– Любовь моя, – сказал он. – Любовь моя, мне так жаль.

– Почему? – Она потрясла головой с почти безумными глазами. – Ты никогда не хотел этого ребенка. Ты знал, что я тебя обманула. Ведь так?

– Да, – сказал он. – Но это уже не имеет значения. Это перестало что-то значить уже давно. Ты должна мне поверить.

– Должна ли? – Она вздохнула. – Теперь это совсем неважно.

– Это важно для меня. – Тед замолчал на секунду. – Ты помнишь, как все случилось?

– Я оступилась на лестнице… Или поскользнулась. Неважно. – Она вытащила свою ладонь из его руки. – Смешно, не правда ли? Ты хотел, чтобы я бросила работу, а я не могла этого сделать. Но если бы я тогда послушала тебя, ребенок был бы сейчас жив.

– Дорогая, не думай об этом.

– Да, – устало сказала она. – В этом нет никакого смысла. Потому что все кончено. – Она замолчала, а затем продолжила:

– Ты скажешь моей семье и Фионе? И попроси их не переживать по этому поводу. Так часто случается с первыми детьми. – Она слабо, почти извиняясь, улыбнулась ему. – И это даже к лучшему.

– О Боже, – сказал он. – Сэра, Сэра!

– Миссис Хант пора спать, а мистер Хант сможет вернуться завтра утром, – сказала вошедшая медсестра.

Тед холодно посмотрел на нее.

– Я хочу остаться с моей женой.

– Нет, – сказала Сэра. – Не стоит. Пожалуйста, уходи. Я… очень устала.

На мгновение ей показалось, что он запротестует. Но он, вздохнув, смирился.

– Хорошо. – И в его голосе была бесконечная усталость. – Если ты хочешь этого…

Она осталась в больнице на несколько дней, ее комната была завалена цветами и нежными посланиями. Ей также предложили обратиться к психотерапевту, но она отказалась.

Мистер Мейсон пришел к ней и сказал, нервно потирая руки, что он осмотрел каждый сантиметр лестницы и так не понял, почему она упала.

Потом приехала Донна.

– Я не могу поверить, – все время твердила она. – Просто не могу. У меня перед глазами все время стоит эта картина. Ты лежишь там, внизу, и не двигаешься. – Она содрогнулась, а потом спросила:

– Ты помнишь, как это случилось?

– Нет, – ответила Сэра. – Я ведь несла стенд?

Что с ним случилось?

– Он испортился, но тебе совсем не стоит по этому поводу переживать. Тебе надо набираться сил.

И Сэра обнаружила, что ей потребуются все ее силы, когда пришло время возвращаться домой. Она сидела на переднем сиденье рядом с Тедом, напряженная и прямая как палка, пока они ехали к дому. Больничная палата стала ее убежищем, но пришло время вернуться в холодный и враждебный мир.

– Дорогая. – Тед смотрел на нее с встревоженным видом. – У тебя все в порядке? Мне необходимо вернуться в агентство. Там что-то произошло. Но к тебе скоро приедет Вики.

– Все в порядке, – сказала она. – Не стоит беспокоиться. – Ей удалось улыбнуться.

Но никакого порядка не было и в помине.

Дом стал похож на пустую раковину, холодную и бездушную, отвечавшую гулким эхом на ее одинокие шаги. Наверху, в комнате, которая так и не стала детской, уже не было пеленального столика, который она купила несколько недель назад, детские картинки тоже были сняты со стен, и она превратилась в обычную комнату.

Должно быть, это сделал Тед, и ей нужно было бы благодарить его за это, но вместо этого ее обуял слепой беспричинный гнев. Как легко он избавился от всех моих надежд и мечтаний, подтвердив тем самым, как мало они для него значили, подумала она.

Звонок в прихожей отвлек ее. Сэра открыла дверь, и Вики вошла в дом, неся с собой тепло и успокоение.

Когда они сидели в кухне за чашечкой кофе, Сэра сказала:

– Тед убрал из детской все, что напоминало бы о ребенке.

Вики положила свою ладонь на ее руку.

– Я уверена, что он хотел как лучше, – мягко сказала она. – Он очень беспокоится о тебе.

– Да. – Сэра посмотрела на стол. – Но он никогда не беспокоился о ребенке. Никогда.

– О, Сэра. Я знаю, что это не так.

– Ни единого слова сожаления. – Сэра сильно прикусила губу. – Ни одного. Тед совсем не говорил о ребенке…

– Для него это тоже тяжело, – старалась успокоить ее Вики.

– Тяжело? – хрипло спросила Сэра. – Тогда почему он выбросил все из комнаты? Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Чтобы все продолжало идти так же, как и раньше?

– Может быть, для него это единственный способ справиться с горем. – Вики сжала ее руку. – Не будь слишком требовательной к нему, милая. – Она встала на ноги. – Ты не хочешь проехаться в супермаркет и купить еды? Я бы запекла для вас цыпленка.

– А ты разве не останешься?

– Не сегодня. Я думаю, вам нужно побыть вдвоем и поговорить. Кроме того, у меня назначено свидание.

– О! – Сэре удалось улыбнуться. – Кто-нибудь интересный?

Вики медленно сказала:

– Его зовут Эндрю, и он работает в торговом отделении банка. Но еще слишком рано о чем-то судить.

– Да, – напряженно сказала Сэра. – Смотри, не ошибись.

Как это сделала я, подумала она.

Вернувшись домой в этот вечер, Тед выглядел очень усталым и измотанным, и было понятно, что задушевного разговора не получится.

Он говорил мало, только справился о ее самочувствии, восхитился жареным цыпленком и спросил, не хочет ли она что-нибудь посмотреть по телевизору.

Сэра пошла спать первой, а полчаса спустя Тед последовал за ней. Она сидела в кровати и читала, подперев спину подушкой, когда он вошел в комнату.

Глядя, как он расстегивает рубашку, она быстро и почти беззвучно произнесла:

– Тед, врач сказал, что я должна как можно больше отдыхать.

– Конечно, – сказал он. – Завтра приедет женщина, которая будет помогать тебе по хозяйству.

– Я не это имела в виду… – Она сглотнула. Мне надо крепко спать по ночам, и чтобы меня никто не беспокоил.

Тед застыл на какое-то мгновение, а затем положил снятую рубашку на стул и начал снимать брюки.

– И?

– И я постелила тебе в соседней комнате. Она нервно улыбнулась. – Это только на несколько ночей.

– Я понимаю. – На мгновение он замолчал. А когда заговорил снова, его голос был ровным, но едва уловимо жестким. – Сэра, мне нужно спать рядом с тобой, обнимать тебя. Ты ведь не думаешь, что я так обезумел от страсти, что могу заставить тебя сделать то, что ты не хочешь? Я твой муж, а не чудовище.

– Я вовсе не это хотела сказать. – Она села в постели и провела рукой по волосам, пытаясь успокоиться. – Я просто хочу мирно спать в течение нескольких ночей…

– Мир, – медленно сказал он, – это то, чего всем нам так не хватает. Но я не уверен, что твои поступки приведут именно к нему. Если ты не хочешь моего присутствия в твоей постели, я не буду настаивать. – Его губы изогнулись в усмешке. – И я лучше не буду целовать тебя на ночь, а то вдруг во мне проснется зверь. Поэтому, спокойной ночи, любовь моя.

Дверь закрылась, и Сэра осталась одна, чего она, собственно, добивалась. Отчего же она чувствовала себя так одиноко? Еще обидней было то, что она так и не смогла заснуть. Синяки все еще не сошли, и ей было больно поворачиваться, поэтому она просто лежала и смотрела в темноту.

Вдруг она поняла, что спрашивает себя, смог ли Тед заснуть там, в соседней комнате. Конечно, она могла пойти и проверить. Он был всего в нескольких метрах от нее, и желание почувствовать тепло его успокаивающих объятий было почти непреодолимым.

Почти, грустно подумала она, но не полностью. Ведь ничто между ними не могло быть прежним, и было бесполезно притворяться. Как бы она ни желала его физически, эмоционально они существовали на разных планетах, и ей нужно было привыкнуть жить с этим.

Наконец ее синяки сошли, и она начала выздоравливать. Но она и Тед по-прежнему были далеки друг от друга, как днем, так и ночью.

Чем больше времени проходило, тем сложней ей было решиться позвать его в спальню, которую они раньше делили. Она поняла, что ждет, пока он сделает первый шаг. Но он не предпринимал ничего, и она была почти рада приглашению своей семьи приехать в Рокленд.

– Тед говорит, ты все еще бледная и плохо кушаешь, – сказала ей тетя Джейн по телефону.

Она сделала паузу. – Очень жаль, что он не сможет поехать вместе с тобой.

– Ну, – непринужденно сказала Сэра. Он будет тем более рад видеть меня, когда я вернусь.

Но когда ее недельное пребывание в Рокленде завершилось, и она вернулась в Нью-Йорк, то застала Теда собирающим чемоданы. Он отправлялся в командировку. Все ее мечты о сладком примирении рассыпались в прах.

– Ты не думал сначала обсудить свое решение со мной? – Она стояла и беспомощно смотрела, как он собирает вещи.

Он пожал плечами и тихо сказал:

– Это моя карьера и моя жизнь, Сэра. К тому же мы редко что-нибудь обсуждали в последнее время. Но, когда я вернусь, мы поговорим, если хочешь.

Она хрипло сказала:

– Я не могу поверить, что ты делаешь это. Оставляешь меня одну после… всего, что случилось.

Его губы сжались.

– Ты вовсе не одна, дорогая. И никогда не была одна. – Он стал считать на пальцах. – У тебя есть семья, друзья, тебе даже предложили психотерапевта. У тебя есть еще работа в издательстве, куда ты собираешься вернуться. Я очень сомневаюсь, что ты вообще заметишь мое отсутствие.

Сэре хотелось умолять его, повиснуть на нем и никуда не пускать. Но гордость не позволила ей сделать это.

Он не хотел ребенка, подумала она и почувствовала пронзающую ее боль. А теперь он не хочет еще и меня.

Она очень скучала по нему, каждый час каждого дня. И когда он вернулся, то увидел, что его одежда и вещи снова лежат в шкафу в их общей спальне, как молчаливое признание окончания его ссылки.

Но, когда они занялись любовью, она была напряженной, а он почти безразличным.

В конце он слабо сказал:

– Извини.

И отвернулся от нее. Пока он спал, она лежала рядом с ним, и слезы разочарования и недоумения катились из-под ее прикрытых век. Ее страхи оправдались. Она вспомнила анонимные звонки и прочие странности.

Была еще одна причина, почему она не могла расслабиться в его объятиях. Хотя гинеколог сказал ей, что она спокойно может родить другого ребенка, она боялась забеременеть. Она не хотела снова огорчать Теда.

В конце концов, когда они изредка занимались любовью, то делали это поспешно и невнимательно, как будто выполняли какую-то неприятную обязанность.

Когда-то она боялась, что он уйдет, но сейчас это было бы почти облегчением. Так она себе говорила. Но в то же время ее сердце плакало, глядя, как разваливается их совместная жизнь.