Сустав дозорных на крыше Госиздата
      Первое правило: Дозорным может быть мужчина обэриутского вероисповедания, обладающий нижеследующими приметами:
      1) Роста умеренного.
      2) Смел.
      3) Дальнозорок.
      4) Голос зычный и властный.
      5) Могуч и без обиняков.
      6) Уметь улавливать ухом всякие звуки и не тяготиться скукой.
      7) Курящий или, в крайнем случае, некурящий.
      Второе правило (что он должен делать):
      1) Дозорный должен сидеть на самой верхней точке крыши и, не жалея сил, усердно смотреть по сторонам. для чего предписывается непереставая вращать голову слева направо и наоборот, доводя ее в обе стороны до отказа позвонков.
      2) Дозорный должен следить за порядком в городе, как-то:
      а) Чтобы люди ходили не как попало, а так, как им предписано самим Господом Богом.
      б) Чтобы люди ездили только на таких экипажах, которые для этого специально приспособлены.
      с) Чтобы люди не ходили по крышам, карнизам, фронтонам и другим возвышенностям.
      Примечание: Плотникам, малярам и другим дворникам дозволяется.
      Третье правило (что дозорный не должен делать):
      1) Ездить по крыше верхом.
      2) Заигрывать с дамами.
      3) Вставлять свои слова в разговоры прохожих.
      4) Гоняться за воробьями или перенимать их привычки.
      5) Обзывать милиционеров "фараонами".
      6) (...)
      7) Скорбеть.
      Четвертое правило (право дозорного):
      Дозорный имеет право
      1) Петь
      2) Стрелять в кого попало
      3) Выдумывать и сочинять, а также записывать и негромко читать, или запоминать наизусть.
      4) Осматривать панораму.
      5) Уподоблять жизнь внизу муравейнику.
      6) Рассуждать о книгопечатании.
      7) Приносить с собой постель.
      Пятое правило: Дозорный обязан к пожарным относиться с почтением.
      Все.
      Члены-учредители: Даниил Хармс
      Борис Левин (Подписи)
      Помогал: Владимиров (подпись)94
      22 мая 1929 года.
      -----------------
      Конец 1929 года
      Сон в большинстве случаев значит просто обратное. Но легко понять, что смех предвещает слезы, печаль -- радость, скука -- веселье и т. д. Однако не всякому явлению легко найти обратное значение. Например, вы видите: колодец, вы стоите на рельсине над колодцем, вместо головы у вас петух, а вместо ног и рук -- зубной порошок. Что это значит? Какое явление обратно? Возможно, что обратное явление будет: ехать в поезде и есть простоквашу с золотыми пуговицами. Чтобы толковать сны, надо уметь находить обратные явления.
      Приход Нового года.
      Мы (два тождественный человека):
      Приход Нового года
      мы ждем с нетерпением
      мы запасли вино
      и пикули
      и свежие котлеты.
      Садитесь к столу.
      Без четверти двенадцать
      поднимем тост
      и выпьем, братцы,
      за старый год.
      И рухнет мост
      и к прошлым девам
      нам путь отрезан.
      И светлых бездн
      наш перед.
      Зритель:
      Смотрите, он весло берет
      и люлькой в комнате летает
      предметы вкруг следят полет
      от быстрых точек рассветает.
      В Неве тоскливый тает лед,
      в ладоши бьет земля и люди,
      и в небе смотрит мудрый скот,
      но тут наступает 0 часов и начинается Новый год.
      вторник
      31 декабря 1929 г.
      23 часа 45 мин.
      -----------------
      1930
      А интересно, что в это время Эстер делала.
      Ночь с 21 -- 22 февраля 1930 года.
      24 декабря (1930 г.)
      Чувствую себя неважно. Кружится голова. Измерил температуру, оказалось 37. Волнуюсь за свое здоровие.
      29 декабря (1930 г.)
      Волнуюсь за свое здоровие.
      -----------------
      1 января 1931 года. Четверг.
      Я веду неправильный образ жизни. Эти дни я стал чувствовать себя неважно. Очень волнуюсь за свое здоровие.96
      img src=cypher1.gif
      2 часа дня -- 36,4.
      7 часов дня -- начался легкий озноб, а может быть, это просто холодно в комнате.
      7.15 -- 36,8.
      12 часов -- 36,9
      * Согласно А. Т. Никитаеву ("Даугава", N 8, 1989), запись дешифруется: "Господи, помоги мне быть здоровым".
      -----------------
      <1931>
      Прежде чeмъ притти къ тебe, я постучу въ твое окно. Ты увидишь меня въ окнe. Потомъ я войду въ дверь, и ты увидишь меня въ дверьяхъ. Потомъ я войду въ твой домъ, и ты узнаешь меня. И я войду въ тебя, и никто, кроме тебя, не увидитъ и не узнаетъ меня.
      Ты увидишь меня въ окнe. img src=image0.gif
      Ты увидишь меня въ дверяхъ. img src=image0r.gif
      --
      Вода внизу отразила все то, что наверху.
      Вход закрыт. Только тому, кто вышел из воды и чист, откроется вход.
      Путник идет по зеленому саду. Деревья, трава и цветы делают свое дело.
      И во всем натура.
      Вот огромный камень кубической формы. А на камне сидит и повелевает натурой.
      Кто знает больше, чем этот человек?
      --
      Можно ли до луны докинуть камнемъ.
      Сказка о томъ, какъ одинъ ястребъ залетелъ на луну.
      О томъ, какъ одинъ старый грекъ уверялъ, что если съ луны бросить камень, то на землю онъ будеть падать девять съ половиной дней.
      О томъ, какъ луна отлетала отъ земли все дальше и дальше.
      О томъ, какъ на луну стреляли из пушки.
      Кто живётъ на луне, люди или кошки.
      На луне живутъ только мухи.
      Неправда, никто не живётъ на луне.
      Есть ли на луне горы и реки.97
      --
      Земля стоитъ на трехъ китахъ. Киты стоятъ на черепахе. Черепаха плаваетъ въ море. Такъ ли это? Нетъ не такъ. Земля просто имeет форму чашки, перевернутой кверху дномъ, и сама плаваетъ въ море. А надъ землей колпакъ небeсного свода. По своду движется солнце, Луна и подвижные звeзды -планеты. Неподвижные звeзды прикреплены къ своду и вращаются вместе со сводомъ.
      -----------------
      Апрель 1931 года
      У Тихо Браге был искусственный нос.
      --
      Сейчас еще не устоялся наш быт. Еще нет бытового героя. А если он есть, то его еще не замечает глаз. А если его и замечает глаз, то не узнают его другие.
      -----------------
      Апрель -- май 1931 года
      Либо вечно, либо невечно. Почти вечно не существует, оно есть простое невечно. Но явление почти невечно возможно, мы отнесем его к вечному. В наших устах оно прозвучит как только могущее совершиться, т<о> е<сть> вечное, но могущее стать невечным. Как только оно совершится, оно станет нашим уже невечным. Но существует ли несовершившееся? Я думаю, в вечном -да.98
      -----------------
      6 мая 1931 года
      Приступить хочу к вещи, состоящей из 11 самостоятельных глав. 11 раз жил Христос, 11 раз падает на Землю брошеное тело, 11 раз отрекаюсь я от логического течения мысли.
      Название второй главы должно быть: перекладина. Это перекладина, снятая с четырехконечного креста.99
      -----------------
      Май 1931 года
      Сила, заложенная в словах, должна быть освобождена. Есть такие сочетания из слов, при которых становится заметней действие силы. Нехорошо думать, что эта сила заставит двигаться предметы. Я уверен, что сила слов может сделать и это. Но самое ценное действие силы почти неопределимо. Грубое представление этой силы мы получаем из ритмов ритмических стихов. Те сложные пути, как помощь метрических стихов при двиганий каким-либо членом тела, тоже не должны считаться вымыслом. Эти грубейшие действия этой силы вряд ли доступны нашему рассудительному пониманию. Если можно думать о методе исследования этих сил, то этот метод должен быть совершенно иным, чем методы, применяемые до сих пор в науке. Тут раньше всего доказательством не может служить факт или опыт. Я ХЫ затрудняюсь сказать, чем придется доказывать и проверять сказанное. Пока известно мне четыре вида словесных машин: стихи, молитвы, песни и заговоры. Эти машины построены не путем вычисления или рассуждения, а иным путем, название которого АЛФАВИТ.100
      --
      Грязь уют благополучие сон чувства.
      --
      Чистота близко к пустоте.
      --
      Не смешивай чистоту с пустотой.
      -----------------
      1932. Курск
      Я один. Каждый вечер Александр Иванович куда-нибудь уходит, и я остаюсь один. Хозяйка ложится рано спать и запирает свою комнату. Соседи спят за четырьмя дверями, и только я один сижу в своей маленькой комнатке и жгу керосиновую лампу.
      Я ничего не делаю: собачий страх находит на меня. Эти дни я сижу дома, потому что я простудился и получил грипп, Вот уже неделю держится небольшая температура и болит поясница.
      Но почему болит поясница, почему неделю держится температура, чем я болен, и что мне надо делать? Я думаю об этом, прислушиваюсь к своему телу и начинаю пугаться. От страха сердце начинает дрожать, ноги холодеют и страх хватает меня за затылок. Я только теперь понял, что это значит. Затылок сдавливают снизу, и кажется: ещё немного и <тогда> сдавят всю голову сверху, тогда утеряется способность отмечать свои состояния, и ты сойдёшь с ума. Во всём теле начинается слабость, и начинается она с ног. И вдруг мелькает мысль: а что, если это не от страха, а страх от этого. Тогда становится ещё страшнее. Мне даже не удаётся отвлечь мысли в сторону. Я пробую читать. Но то, что я читаю, становится вдруг прозрачным, и я опять вижу свой страх. Хоть бы Александр Иванович пришёл скорее! Но раньше, чем через два часа, его ждать нечего. Сейчас он гуляет с Еленой Петровной и объясняет ей свои взгляды на любовь.
      --
      Мы жили в двух комнатах. Мой приятель занимал комнату поменьше, я же занимал довольно большую комнату, в три окна. Целые дни моего приятеля не было дома, и он возвращался в свою комнату, только чтобы преночевать. Я же почти все время сидел в своей комнате, и если выходил, то либо на почту, либо купить себе что-нибудь к обеду. Вдобавок я заполучил сухой плеврит, и это еще больше удерживало меня на месте.
      Я люблю быть один. Но вот прошел месяц, и мне мое одиночество надоело. Книга не развлекала меня, а садясь за стол, я часто просиживал подолгу, не написав ни строчки. Я опять бросался за книгу, а бумага оставалась чистой. Да еще это болезненное состояние. Одним словом, я начал скучать.
      Город, в котором я жил в это время, мне совершенно не нравился. Он стоял на горе, и всюду открывались открыточные виды. Эти виды мне так опротивели, что я даже рад был сидеть дома. Да, собственно говоря, кроме почты, рынка и магазина, мне и ходить-то было некуда.
      Итак, я сидел дома, как затворник.
      Были дни, когда я ничего не ел. Тогда я старался создать себе радостное настроение. Я ложился на кровать и начинал улыбаться. Я улыбался до двадцати минут зараз, но потом улыбка переходила в зевоту. Это было очень неприятно. Я приоткрывал рот настолько, чтобы только улыбнуться, а он открывался шире, и я зевал. Я начинал мечтать.
      Я видел перед собой глиняный кувшин с молоком и куски свежего хлеба. А сам я сижу за столом и быстро пишу. На столе, на стульях и на кровати лежат листы исписанной бумаги. А я пишу дальше, подмигиваю и улыбаюсь своим мыслям. И как приятно, что рядом хлеб и молоко и ореховая шкатулка с табаком!
      Я открываю окно и смотрю в сад. У самого дома росли желтые и лиловые цветы. Дальше рос табак и стоял большой военный каштан. А там начинался фруктовый сад.
      Было очень тихо, и только под горой пели поезда.
      Сегодня я ничего не мог делать. Я ходил по комнате, потом садился за стол, но вскоре вставал и пересаживался на кресло-качалку. Я брал книгу, но тотчас же отбрасывал ее и принимался опять ходить по комнате.
      Мне вдруг казалось, что я забыл что-то, какой-то случай или важное слово.
      Я мучительно вспоминаю это слово, и мне даже начинало казаться, что это слово начиналось на букву М. Ах, нет!
      Совсем не на М, а на Р.
      Разум? Радость? Рама? Ремень? Или: Мысль? Му'ка? Материя?
      Нет, конечно на букву Р, если это только слово!
      Я варил себе кофе и пер слова на букву Р. О, сколько слов сочинил я на эту букву! Может быть, среди них было и то, но я не узнал его, я принял его за такое же, как и все другие. А может быть, того слова и не было.101
      <Конец 1932 или начало 1933>
      -----------------
      Вторник 22 ноября 1932 г.
      0 час. 10 минут по астрономическому времени.102
      В субботу произошло следующее: я утром отправил письмо в Москву, как посоветовал мне Коган.103 Я заходил в Горком писателей восстановиться в Союзе, но меня просили зайти 21-го. Я ходил два раза к скрипачу Loewenberg'у,104 ибо Борис Степанович Житков ищет скромного скрипача для музыкального времяпрепровождения. Но я оба раза не заставл Loewenberg'а дома. Это время я без денег. а потому столуюсь у сестры. И вот, пообедав у сестры, я пошел к К. И. Чуковскому, он переиздает свою книжку "О маленьких детях" и хочет процитировать мои стихи, но не те, что были в первом издании.105 Корней Иванович принял меня с радостным криком и лег на пол возле камина. Он был болен гриппом, и до сей поры нездоров. На полу лежит просто для красоты, и это, действительно, очень красиво. Смотрел "Чукоккалу", но ничего туда не вписал.106
      От Чуковского я зашел в Преображенский собор. Там служил епископ Сергий.107 Когда епископ надевает фиолетовую мантию с дивными полосами, то превращается просто в мага.108 От восхищения я с трудом удержался, чтобы не заплакать. Я простоял в соборе вечерню и пошел домой.
      Я побрился, надел чистый воротничок и поехал в Порет109. Там я познакомился с Frau Renй (Рене Рудольфовна О'Коннель-Михайловска),110 очень милой дамой. Ей лет 35, у нее дочь 13 лет и сын 6 1/2 лет. Но она изумительно стройна, нежна и приветлива. У нее очень ласковый и, вместе с тем, немного лукавый голос. Мы пили чай из хороших чашек.
      Ничего не буду писать о Порет, но если бы и стал писать, то написал бы только самое лучшее. Тут же, как всегда, присутствовала и Глебова.111 Был еще некий Орест Львович, знакомый Авербаха, но он скоро ушёл.
      Я провожал Frau Renй на В. О. Она живет в отдельной квартире из двух комнат. Я видел ее детей, которые спали в своих кроватках. Было два часа ночи, я зашёл к Frau Renй за папиросами, ибо у меня кончился табак. Она предлагала мне остаться пить чай, но я боялся, чтобы она не подумала, что я имею на нее какие-нибудь виды, ибо я такие виды на нее имел. И потому, немного стесняясь, я ушёл.
      Я шел домой пешком, курил, любовался Ленинградом и думал о Frau Renй.112
      --
      В воскресенье я был утром с Введенским на выставке всех художников.113 Я там уже второй раз, и по-прежнему нравится мне только Малевич.114 И так отвратительны круговцы!115 Даже Бродский116 приятен чем-то. На выставке встретили Гершова.117 Я пошел к нему и смотрел его картины. Он пишет хорошие картины.
      После обеда ко мне зашел Левин, и мы хотели поехать к Раисе Ильиничне Поляковской.118 Но как-то не попали на трамвай и не поехали. Тогда я с Л<ипавским> и В<веденским> пошел на вечеринку к Евгении Давыдовне Барж.119 Там же была и Паперная120 и пела негритянские хоралы. Домой я вернулся в 4 часа по гражданскому времени (в 3 часа по астрономическому).
      --
      В понедельник я проснулся в 12 часов. Мне позвонила Frau Renй и сказала, что идет на выставку, так, в 2 1/2 часа. Я сказал, что приду тоже. Но ко мне пришел Борис Петрович Котельников,121 с которым я познакомился в тюремном лазарете, а потом пришел еще Никичук,122 которого я не видел уже 5 лет. Таким образом, на выставку я попал только в 3 часа. Там я встретил Frau Renй. Мы видели там Евгению Ивановну, мать Введенского, у которой Frau Renй лечится. Мы походили по выставке. Я был, по-моему, мало интересен. Я проводил ее до трамвая и пошёл домой. На Невском встретил Малевича, потом встретил Кельсона.123
      Я пообедал и поехал к Житкову, где был Олейников и Заболоцкий, и какой-то агроном Иван Васильевич из Одессы. Олейников стал теперь прекрасным поэтом, а Заболоцкий печатает свою книжку стихов.124
      Обратно шел с Олейниковым пешком, как обыкновенно, и домой пришел в час. <...>
      --
      Уже вторник, 22 ноября, 1 ч. 20 мин. по астрономическому времени и 2 часа 20 минут по гражданскому.
      Я только что записал все это в дневник, как вдруг потухло электричество, что за последнее время бывает очень часто. И уже эти строки я дописываю при свече. Пора спать. Я неправильно живу. Я ничего не делаю и очень поздно ложусь спать. Немного скучно, что порвал с Esther. я все-таки, как она ни противоположна мне по характеру и воспитанию своему, люблю Esther.
      --
      Сегодня я очень поздно встал. Я встал в половину четвертого. Лежа в кровати, я звонил по телефону своим разным знакомым. Борис Степанович обещал мне достать пуделя. И вот, по этому поводу, я звонил в Институт мозга, где этот пудель якобы находится. Но так ничего и не вышло. Дело откладывается на завтра.
      Мне позвонил Маршак и просил прийти сегодня, а я обещал уже быть у Пантелеева. А Маршаку нельзя отказать, потом его долго не застанешь. Придется съездить к Алексею Ивановичу днем.
      Я звонил Алисе Ивановне. Завтра концерт этого органиста. Я обещал достать билет Frau Renй. Но что делать, у меня нет денег, а как достать билет через Ивана Ивановича?125 После Курска я еще не видал его.
      Думал я также и об Esther. Даже чуть сам не позвонил ей. Но когда стал человеку противен, то с этим ничего не поделаешь. Теперь-то уж мы с Esther разошлись навеки. Хотя что-то в душе подсказывает мне, что мы еще сойдёмся как следует.
      --
      Под вечер я поехал к Пантелееву. Там пил много вина. Был там и Боба, и Белых126 с братом, и еще какие-то молодые люди. А к Маршаку я так и не пошел. Боба ночевал у меня. Мы легли поздно спать, был уже шестой час ночи.
      -----------------
      23 ноября 1932 года.
      Среда. Во сне видел, будто у меня Эстер. И вот мы раздеваемся, ложимся в постель, а тут приходит Введенский и тоже раздевается, и ложится с нами, и лежит между нами. А я злюсь на его бестактность и от злости просыпаюсь. И Боба видел во сне Введенского с какой-то женщиной.
      Боба ушел домой, а я сидел на кровати и думал о Эстер. Я решил позвонить ей по телефону и уже позвонил, но тут телефон испортился Значит, так нужно.
      Звонил Маршак. Очень неловко, что я не был у него вчера.
      Сейчас пошел на кухню, и Лиза напомнила мне, что сегодня рождение Эстер. О, как захотел я ее увидеть!
      Надо послать ей телеграмму. Этот день мы хотели провести вместе у меня, но вот как все получилось.
      Непонятно, почему я так люблю Эстер. Всё, что она говорит, неприятно, глупо и плохого тона. Но ведь вот люблю ее, несмотря ни на что!
      Сколько раз она изменяла мне и уходила от меня, но любовь моя к ней только окрепла от этого.
      --
      Пошел на почту и в 4 часа отправил телеграмму: "Поздравляю Хармс". Зашел к Loewenberg'у. Застал его дома. Мы сговорились ехать завтра к Житкову.
      Ко мне пришел Б. П. Котельников, без телефона. Я его почти выгнал. Надо раньше звонить и узнавать, можно ли прийти.
      Чтобы не встречаться с Маршаком впервые в четверг или пятницу, я решил забежать к нему сегодня. И забежал на 5 минут. Он прочел свое новое, очень хорошее произведение "Мистер Блистер".127
      От Маршака пошел в Филармонию. В вестибюле встретил очень много знакомых: и Порет, и Глебову, и Кондратьева.128
      Иван Иванович узнал меня и говорил со мной сразу на "ты", но билетов достать не мог. У Глебовой тоже нет билета. У меня только три рубля. Мы решили купить входные билеты. У Глебовой 4 рубля, больше ни у кого денег нет. Я встал в очередь к кассе. Входные билеты все распроданы, и самые дешевые за 5 р. 75 к. Но пока мы думали, пропали и эти. Я стою у окошечка и пропускаю за 6 р. 50 к. И больше денег не остается. В это время приходит Frau Rene'. А народ толпится и толкается у кассы. Frau Rene' одалживает мне деньги. Она протягивает бумажку, это все, что у нее есть. Мне кажется, что это 20 рублей. А тут еще какой-то военный просит меня купить ему билет и дает мне деньги. Я не считаю, сколько всего денег, мне кажется, что там 26 руб. 50 коп., все это протягиваю в кассу и прошу 3 билета по 6 руб. 50 коп. Деньги военного кассирша мне возвращает и говорит, что это лишние, и дает мне три билета по 6 р. 50 к. Я получаю сдачи рубль, беру билеты и рассчитываюсь раньше всего с военным. Я чуть не обсчитал его. Он, оказывается, дал мне не 6 рублей, а 5+3, т. е. 8. Наконец, мы с ним в расчете, и я несу сдачу Frau Rene'. Я протягиваю ей 7 рублей. Она говорит: "Как, это вся сдача?" "Да", -- говорю я. "Что вы. там было 50 рублей", -говорит она. Я иду к кассе и кричу кассирше, что вышло недоразумение. А вокруг толкается народ, тянется к окошку и мешает переговорить мне с кассиршей. Кассирша говорит, что она сдала сдачу с 50 рублей, и кто-то ее взял. Я для чего-то протягиваю ей оставшиеся 7 рублей, она мне возвращает только 5, и я еще теряю 2 рубля. В общем, завтра я должен отдать Frau Rene' 50 рублей, сейчас же даю ей только пять. Больше у меня ничего нет.
      Вся надежда на Житкова. А у Житкова я рассчитываю занять 70 руб. на пальто, которое отдал с Наташей на пере делку к портному за 120 рублей. 50 рублей дает Наташа. а 70 рублей должен достать я. Теперь же если я займу у Житкова 50 рублей, то не смогу занять 70. Вот что получилось.
      На концерте мы сидели во второй боковой ложе вчетвером: Кондратьев, Глебова, Frau Rene' и я. Алиса Ивановна со Снабковым129 сидела в партере.
      Я сидел рядом с Frau Rene', на виду у всех. И вдруг я вижу, что у меня напоказ совершенно драные и изъеденные молью гетры, не очень чистые ногти, мятый пиджак и, что самое страшное, расстегнута прорешка.
      Я сел в самую неестественную позу, чтобы скрыть все эти недостатки, и так сидел всю первую часть концерта. Я чувствовал себя в очень глупом положении. К тому же концерт мне вовсе не нравился. Оркестр был под управлением Фрида,130 а за органом немецкий органист Рамен.131 Исполняли бетховенского "Кориолана", органный концерт Генделя d-moll и Малера 5-ую симфонию. Малер был вторая часть концерта. На второй части я сидел удобнее и чувствовал себя лучше, но зато Малер мне уже вовсе не понравился.
      После концерта я провожал Frau Rene' домой и пил у нее чай до 2-х часов ночи. На обратном пути случайно попал на запоздавший трамвай.
      Я стоял на пустой площадке и пел, прославляя Бога и Эстер.
      Вдруг я увидел, что на площадке за мной стоит еще человек и слушает. Я смутился и запел по-немецки, а потом по-английски, а потом перешел на фокстротные мотивы. Но когда человек слез, я запел опять о Боге и о Эстер. До самых ворот дома я пел: "Весь мир -- окно -- Эстер".
      -----------------
      24 ноября. Четверг.
      Утром спал до часа. Потом позвонил и поехал к Житкову занять 50 рублей. Занял. Отвез Ргаи Кепе. Пообедал и отдохнул дома и, зайдя к Loewenberg'у, поехал с ним к Житкову. Домой вернулся в 12.20.
      Вечером опять стал скучать об Эстер. Вчера, засыпая, я молился и плакал. Ах, как я люблю мою Эстер!
      -----------------
      25 ноября. Пятница.
      Проснулся и долго лежал в постели. Сегодня вечером я хотел пойти с Алисой Ивановной к Ермолаевой.132 Но звонил Маршак и приглашал к себе. Надо пойти к нему. Поэтому когда позвонила Алиса Ивановна, то я сказал, что идти к Ермолаевой сегодня не смогу. Я лежал в постели до тех пор, пока не пришел Гершов. Он едет в Борисоглебск.133 Вещи уже на вокзале. Поезд отходит в 5 часов. Мне очень жалко, что он уезжает. Он очень милый человек и хороший художник.
      Я проводил его до площади и пошел к Бобе. С Бобой ходили к трубочному мастеру Диментьеву. У Бобы сломалась трубка. Мастер закрыл свою мастерскую и работает на заводе. Но у нас как у старых клиентов он взялся за три рубля починить трубку.
      Боба зашел ко мне. Потом я пошел к Маршаку. Маршак был усталый, я ленивый, и стихи читались вяло. В 10 часов я уже вернулся домой.
      С давних времен я люблю помечтать: рисовать себе квартиры и обставлять их. Я рисую другой раз особняки на 80 комнат, а в другой раз мне нравятся квартиры в 2 комнаты. Сегодня мне хочется иметь такую квартиру.
      Это время я ничего не пишу и не читаю. Калоши у меня сносились. Сапоги почти тоже. Денег нет. Сегодня приезжала Машенька,134 привезла мне рыбьего жира и 25 руб. денег. Я ложусь поздно спать. Сейчас уже без четверти два.
      -----------------
      Суббота, 26 ноября
      Повесил у себя в комнате икону Иверской Божьей Матери.
      Сегодня решил сидеть дома и никуда не выходить. Позвонил Эстер. Она сказала, что я хорошо сделают. Но надежд не подает.
      Пришел ко мне Вейсенберг.135 Потом пришли Боба и Игорь. Вечером звонила Эстер и спрашивала телефон Юдиной.136 Звонила сестра Эрбштейна,137 ей нужно повидать Александра Ивановича. Звонила Татьяна Николаевна и спрашивала телефон Ивана Ивановича. Игорь и Боба сидели у меня до часу ночи. Я на ночь читал "Капитана Трафальгара".138
      -----------------
      Воскресенье, 27 ноября.
      С утра позвонил Алисе Ивановне. Вечером она собирается на концерт в Филармонию, будет моцартовский Реквием.139 Я хочу тоже пойти. Звонил мне Ираклий.140 Позвонила и Эстер. Она всю ночь была на вечеринке. Со мной говорила как по обязанности. Ей неинтересно встречаться со мной. О встрече она ни слова. Я тоже молчал.
      Звонила Татьяна Николаевна, и я сговорился с ней, что буду в Филармонии в 8 1 /2 часов. Я разгладил свой поношенный костюмчик, надел стоячий крахмальный воротничок и вообще оделся как мог лучше. Хорошо не получилось, но все же до некоторой степени прилично. Сапоги, правда, чересчур плохи, да к тому же и шнурки рваные и связанные узелочками. Одним словом, оделся как мог и пошел в Филармонию.
      В вестибюле встретил Порет с Кондратьевым и Глебову. У Ивана Ивановича просить билет у меня все равно духу не хватит, и я встал к кассе. Надо купить билет не только себе, но и Глебовой. Самые дешевые оказались за восемь рублей, и я их купил.
      Я очень застенчив. И благодаря плохому костюму, и все-таки непривычке бывать в обществе, я чувствовал себя очень стесненным. Уж не знаю, как я выглядел со стороны. Во всяком случае, старался держаться как можно лучше. Мы ходили по фойе и рассматривали фотографии. Я старался говорить самые простые и легкие мысли, самым простым тоном, чтобы не казалось, что я острю. Но мысли получались либо скучные, либо просто глупые и даже, мне казалось, неуместные и, порой, грубоватые. Как я ни старался, но некоторые веши я произносил с чересчур многозначительным лицом. Я был собой недоволен. А в зеркале я увидел, как под затылком оттопырился у меня пиджак. Я был рад поскорее сесть на места.
      Я сидел рядом с Глебовой, а Порет с Кондратьевым сидели в другом месте.
      Я хотел сесть в светскую, непринужденную позу, но, по-моему, из этого тоже ничего не вышло. Мне казалось, что я похож на солдата, который сидит перед уличным фотографом.
      Концерт мне не понравился. Т. е. выше и лучше "Реквиема" я ничего не знаю, и Климовская капелла всегда была поразительна, но на сей раз хор был явно мал. И "Реквием" не звучал, как нужно.
      В антракте видел Житкова с супругой, видел Frau Rene', разговаривал с Иваном Ивановичем, но говорил не находчиво и не умно. Какой я стал неловкий.
      После концерта подошел к нам Исаак Александрович Браудо.141 На этом основании я не поехал провожать Глебову.
      Я поехал к Липавскому. где должны были быть Введенский и Олейников. Но Олейникова не было, а Введенский был с Анной Семеновной.142
      Вот за столом у Липавского я чувствовал себя вполне свободным и непринужденным. Но, по-моему, я и тут пересолил и чересчур размахался. Впрочем, не знаю.
      Я напросился ночевать у Липавского. Тамара Александровна перешла спать в столовую и целую ночь не спала.
      -----------------
      Понедельник, 28 ноября
      Сегодня Александр Иванович едет в Борисоглебск. От Липавского я пошел прямо к Александру Ивановичу. Я был с ним на рынке, где он покупал себе почки. Приду к Александру Ивановичу с рынка, я обнаружил, что пропала моя старая трубка. Кто поймет, что значит потерять трубку! По счастью, оказалось, что она у Тамары Александровны. Я провожал Александра Ивановича. На вокзал с нами поехали обе Евгении Ивановны.143 Туда же должна была прийти Анна Семеновна и сестра Эрбштейна. За полчаса до отхода поезда Евгении Ивановны ушли. Мь остались с Александром Ивановичем вдвоем. И вот его Нюрочка не пришла. Я видел, как его это опечалило. Он уехал очень расстроенный. Потом Нюрочка звонила мне и спрашивала, как уехал Александр Иванович. Нюрочка похожа своим поведением на Эстер.
      Я лежал и читал "Der gute Ton". Было уже почти 9 часов. Вдруг позвонила Эстер. Эти дни она очень весело проводила время: все ходила по гостям. А сегодня гости у них, ибо 35-летие свадьбы Ольги Григорьевны и Александра Ивановича.144 Эстер просит меня приехать. Что я ни говорю, она все-таки настаивает на своем. И я еду.
      --
      В столовой сидит много народа. Тут и Кибальчич,145 и Яхонтов,146 и Марсель, и какие-то дамы, и какие-то еще люди. Эстер налила мне рюмку ликера. Я сидел совершенно красный, и у меня горели уши. У Эстер очень истасканный и развязный вид. Она говорит, взвизгивает, хохочет или вдруг слушает с раскрытым ртом, и тогда она становится похожей на старую еврейку. Этого раньше не было. Но я люблю ее. Несколько раз Эстер взглядывает на меня и каждый раз все менее и менее приветливо. Яхонтов встает и читает стихи. Он читает Державина. Читает очень плохо, но декламаторски и культурно. Потом читает Пушкина. Всем очень нравится.147
      Эстер хлопает в ладоши и говорит: "Ах, какая прелесть!" Потом Яхонтов уходит.
      Когда Wiktor Кибальчича спрашивают, как понравился ему Яхонтов, он говорит, что у Яхонтова своя манера читки, и ему хотелось бы послушать его целый вечер. Эстер говорит: "Я в него влюблена". Wiktor говорит: "О, это очень просто, для этого не надо читать Пушкина".