Глава 23

Капитан Ричард Кричтон принадлежал к тому типу людей, которые добивались получения нужных сведений грубой силой. Он не видел смысла следовать приказаниям сэра Джеффри Ллойда о сдержанности и применил свои методы к трем пленным янки.

Это были жалкие, оборванные людишки. Глядя на них, он не мог взять в толк, как колонии могли надеяться на победу в этой войне. Один из них, старик с седыми волосами и светло-карими глазами, подтвердил свою тупость, плюнув Кричтону в лицо. Теперь он получил столько плетей, что не забудет этого до конца жизни. Второй пленник, также выловленный из воды после взрыва «Владычицы», был еще желторотым юнцом. Но даже этот парень, Джек, отказывался сообщить хоть какие-то сведения о капитане Меррике, несмотря на допрос с пристрастием.

А третий, ослепший после взрыва, теперь лежал возле переборки роскошной каюты Кричтона и был совершенно ему бесполезен.

Это был капитан Мэтью Эштон.

Едва сдерживая ярость, Кричтон ударил лежавшего Эштона ногой. Слепой янки скорчился от боли, его побледневшее веснушчатое лицо и копна рыжих волос придавали ему мальчишеский и беспомощный вид.

Трудно поверить, что это тот самый капитан «Владычицы», который сражался с такой храбростью.

Кричтон снова пнул его.

— Бравый капитан Эштон будет хранить верность своим товарищам? — Светлые глаза Кричтона налились кровью, а губы растянулись в тонкую линию. Его синий мундир был отглажен, башмаки начищены до блеска, эполеты отливали золотом. Но вряд ли его лоск мог произвести впечатление на ослепшего Мэтта, и Кричтона злил этот факт. — Так что, ответа не будет, капитан Эштон? Неужели ты думаешь, что молчание спасет тебя? Или что оно спасет Меррика, когда я начну охоту на него? — Он злобно усмехнулся. — Лиса может долго скрываться в норе, но рано или поздно она выберется, и уж тут-то ей не спастись.

— Напрасно… тратите время… Вам никогда не поймать… эту шхуну…

Кричтон злобно рассмеялся.

— Неужели ты считаешь меня дураком, который будет напрасно тратить время? Эта шхуна показала мне свою великолепную скорость. «Пустельгу» нельзя догнать в полете, мой дорогой капитан, но ее можно поймать в силки, а лису можно подстрелить.

— Капитан Меррик не дурак.

— Именно. Он бывший офицер королевского флота, а у нас на флоте дураков не держат. Им не доверяют командование кораблями. — Мэтт слышал, как Кричтон налил в стакан бренди. — Меррик пришел на флот в двенадцать лет и начал служить мичманом. Он быстро продвинулся и в семнадцать лет выдержал экзамен на лейтенанта. В двадцать он уже командовал своим первым кораблем, в двадцать четыре у него был двадцатипушечный фрегат, а в двадцать восемь он стал капитаном флагмана. Но в этой должности он не продержался и месяца. Вскоре после этого он перешел на сторону повстанцев и стал командовать каперской шхуной «Аннабель». Тебе знаком этот корабль, Эштон?

Губы Мэтта растянулись в улыбке, и Кричтон снова ударил его.

— Я задал тебе вопрос!

— Пошел ты к черту! — выдавил Мэтт, ухватившись за ребра.

Удары посыпались один за другим, но Мэтт молчал, стиснув зубы.

Кричтон наконец успокоился, его голос снова стал ровным:

— В любом случае многие считали, что своим быстрым продвижением по службе Меррик был обязан благоволению сэра Джеффри, который, видите ли, был другом отца Меррика, А сэр Тревор Меррик сам был адмиралом, аристократом, который пользовался расположением короля. Он многого добился и хотел продвинуть своего ублюдка сына. Конечно, есть такие, которые считают, что Брендан получил пост капитана из-за своих способностей, но я так не думаю, Эштон! Это все влияние отца и ирландская удача его матери, которую, похоже, Меррик унаследовал.

Мэтт услышал, как Кричтон поставил стакан.

— Ему просто повезло. Это я должен был стать капитаном флагмана, я, а не он. Черт возьми, я это заслужил!

Мэтт повернул голову в сторону Кричтона.

— Думаю, в одном вы все-таки ошиблись, сэр, — произнес Мэтт.

— В чем же я ошибся?

— Любой, кто думает, будто Меррик достиг всего благодаря своему отцу, а не своему уму, таланту, мужеству, — не только дурак, а полный идиот.

— Как ты смеешь оскорблять меня?

— Я все смею, поганое дерьмо! — Мэтт весь внутренне сжался, ожидая удара. Он боялся не столько боли, а того, что не видит приближения своего врага. Но он хорошо помнил выражение лица Кричтона, когда гот стоял на палубе «Гадюки» и злобно ухмылялся незадолго до того, как залп его пушек взорвал «Владычицу» и Мэтта ослепило.

Кричтон словно не слышал последней фразы.

— Нет, Эштон, я не дурак и не идиот. И очень скоро я тебе докажу это, когда с твоей помощью подстрелю прекрасную лисицу и принесу ее шкуру адмиралу. А шхуна эта — самое быстроходное судно на флоте. Просто уникальное судно! Именно поэтому мой адмирал хочет, чтобы ее доставили в Лондон. Ее можно использовать как образец, чтобы улучшить наши корабли. — Кричтон расхаживал по каюте. Думаю, ты согласишься с тем, что она по праву должна принадлежать Англии, учитывая, кто ее придумал…

Мэтт едва сдерживался, чтобы не застонать от сильной пронзающей боли во всем теле.

— Лису можно перехитрить, — продолжал Кричтон. Мэтту показалось, что он передвигал фигуры на шахматном столике. — Обмануть. И ты, Эштон, поможешь мне выманить зверя.

Мэтт поднял голову и уставился в темноту.

— Никогда, сукин сын. Нико…

Последовал один удар, другой. Кричтон попал Мэтту в висок, и тот потерял сознание. «Проклятый повстанец!» повторял он про себя, продолжая бить Эштона. В этот момент в каюту вошел Майлз, преданный лейтенант Кричтона. Он улыбался, блестя маленькими глазками-бусинками.

— Я передал эту записку Тори, а уж он позаботится, чтобы она так или иначе попала к Меррику.

Майлз подобострастно улыбнулся, обнажив мелкие зубы.

— Да, на палубе привяжите Эштона к снастям, а наш мичман пусть поучится выкраивать лоскуты с его спины. И не забудь снова окатить Эштона соленой водой…

— Будет исполнено, сэр.

Кричтон продолжал пить, поглядывая на свою жертву. Завтра приманка начнет действовать, и скоро лиса попадется.

Эвелина укладывала веши, когда вошла Майра.

— Что ты делаешь?

Эвелина положила свою юбку и отвела взгляд. На нее было жалко смотреть. Она не только потеряла любимого Мэтью, но и свою приемную семью. Поскольку Майра и ее отец так плохо думали о Брендане, его сестра больше не могла оставаться в их доме.

— Ты не можешь уехать, Эвелина, — сквозь слезы проговорила Майра.

— Но мне больше не рады здесь.

— Это не правда. Мы всегда будем рады тебе! И ты моя единственная подруга. Господи, Эвелина, мы так нужны друг другу сейчас!

Эвелина посмотрела на заплаканное лицо Майры, заметив в ее глазах страх, которого не видела раньше. Она понимала, что Майра не лукавит. Майра не позволяла ей отгородиться ото всех жалостью к себе.

Эвелина смахнула слезы, с трудом сдерживая рыдания.

— Ты тоже нужна мне, Майра, — прошептала она.

Девушки обнялись и расплакались. Их дружба была единственным спасением от страданий.

В доме стало непривычно тихо. Старый Эфраим проводил дни и ночи, запершись в библиотеке наедине со своим горем, бутылкой вина и портретом покойной жены.

Майра затосковала и много времени проводила в конюшне. Уроки верховой езды прекратились, и все поле покрылось густой травой, где разгуливали кошки. Перебранок в доме не было слышно, и соседи стали спать спокойно. Убитая горем Абигайль больше не готовила, и тогда этим занялась Майра, но есть никому не хотелось.

Часы в доме остановились.

Прошла неделя после похорон Мэтта. Эвелина лежала в своей постели, как вдруг услышана тихий плач Майры, доносившийся из комнаты Мэтта. Она отложила пирог, взяла пушистого кота и пустила его в комнату Мэтта, надеясь, что маленькое животное сможет утешить Майру. Но чуда не произошло.

Уже глубокой ночью Эвелина подошла к окну, встала на колени и стала молиться за Брендана, чтобы он вернулся с моря, куда убежал от людских глаз.

Корабли были лучшей связью, они доносили через океан новости о войне, доставляли письма влюбленным, привозили также разные слухи и сплетни. Прекрасно понимая это, Кричтон воспользовался всеми средствами, навел справки и вскоре уже знал, что «Пустельга» обосновалась в каперском порту Салем. Теперь было не так трудно передать записку Брендану, воспользовавшись услугами капитана рыбацкой шхуны.

Словно в ответ на мольбы Эвелины Лайам и Дэлби через несколько дней появились в доме Эштонов с запиской Кричтона. Брендан отказывался плыть в Ньюберипорт, но Лайам, воспользовавшись предлогом, что ему надо взять свои вещи из таверны, заставил своего капитана зайти в этот порт. Эфраим в это время сидел в таверне и пил, иначе он рассвирепел бы, увидев у себя дома экипаж шхуны. Но Лайам пришел не для разговора со старым капитаном. Он пришел переговорить с Майрой, умолять ее, чтобы она отправилась с ним на шхуну и сама убедилась бы в невиновности Брендана.

Эвелина спустилась в гостиную, прочитала записку и заявила, что это всего лишь попытка Кричтона выманить ее брата. Она сказала Лайаму, что Майра катается на своем жеребце по берегу.

— Тогда я буду ждать ее. — Лайам готов был просидеть здесь хоть целый день. Похоже, он собирался буквально притащить Майру на борт шхуны в качестве канонира Старра.

— Но зачем она так нужна вам? — подозрительно спросила Эвелина.

Лайам тяжело опустился на диван.

— Потому что мы в отчаянии, — ответил он и развел руками. — Твой брат очень страдает, Эви. Он просто не в себе. И если он собирается броситься в погоню за Кричтоном, то голова у него должна быть ясной. Иначе он найдет себе верную гибель. Любовь мисс Майры — это единственное, что может помочь ему.

Эвелина подалась вперед.

— Ты хочешь сказать, что Брендан собирается поймать Кричтона? Вот твердолобый идиот! Мне бы хотелось, чтобы он уладил свои отношения с Майрой, а не гонялся за Кричтоном! Разве он не понимает, что эта записка может оказаться лживой? Черт, я готова сама придушить его!

Лайам беспомощно развел руками и широко улыбнулся. Он взглянул на Дэлби, который сидел напротив, привычно прижимая руку к животу.

— А ты что думаешь, Дэлби? — спросил он, сложив на груди огромные руки.

— Джентльмены, — заговорила Эвелина, переводя взгляд с одного на другого. — Мне очень не нравится то, что Брендан решил отправиться за Кричтоном, но, думаю, это неизбежно.

Эвелина ненавидела корабли, но она слишком любила своего брата, чтобы позволить ему страдать от незаслуженной обиды. Она была не единственной, кто стремился защитить Брендана. Вся ирландская часть экипажа «Пустельги» была настроена решительно, собираясь кулаками восстановить справедливость в таверне города, заставить людей извиниться перед их капитаном.

Кроме того, предстояло разделаться с Кричтоном. «Опять этот Кричтон оказался на пути», — с горечью подумала Эвелина. Но кто еще способен уничтожить врага, как не ее любимый брат? Ни один американец не знает Кричтона так, как Брендан. И ни один корабль не сможет соперничать с «Гадюкой», кроме «Пустельги».

И Майра Эштон должна быть на своем месте возле пушки, она должна посмотреть правде в глаза и найти в себе силы простить Брендана, чтобы он мог одолеть Кричтона.

В руке Лайама была записка, смятая и потертая, которая побывала не в одних руках, прежде чем попала сюда. Это записка от Кричтона, записка, в которой говорилось, что капитан Эштон не погиб, и капитана из Коннахта приглашали убедиться в этом.

Глава 24

Кричтон был прав. В Британском королевском флоте не держали дураков. Это касалось и капитана Брендана Джея Меррика.

Этот полуирландец не слишком верил утверждению своего врага, что Мэтт жив, и не собирался подвергать опасности свою шхуну и экипаж, удостоив Кричтона чести появиться перед ним в назначенный срок у небольшого острова Мачиас.

Если кто и был глупцом, надеясь на это, так это Кричтон. Нет, Брендан спрятал в глубине души тоску по Майре и поклялся отомстить за смерть ее брата. Собрав преданную часть экипажа, он вышел в Атлантику и незаметно появился у острова Мачиас на полтора дня раньше назначенного Кричтоном срока.

Такое раннее прибытие было не случайным, поскольку Брендан не хотел попасть в ловушку. Он хотел знать о приближении Кричтона заранее, и поэтому Старр сидел на рее брам-стеньги, готовый подать сигнал тревоги при появлении на горизонте королевского фрегата. Трудно описать изумление и испуг британцев, которые высадились на острове, чтобы пополнить запасы питьевой воды, когда внезапно появившаяся быстроходная шхуна отрезала их от стоявшего на рейде фрегата. Лица англичан побелели, когда они увидели направленные на них бортовые орудия. Молодой лейтенант вскрикнул, а матросы бросились врассыпную. Но сидевшая наверху Майра не видела ужаса врага и торжествующей улыбки Брендана. Там, на берегу, в окружении британских матросов, стояли Джек Пилсбери и Изекия Симмонс, которых она знала с самого детства. Они были членами экипажа «Владычицы», экипажа, который все считали погибшим. Одежда их была разорвана и покрыта кровью, небритые лица в кровоподтеках. Но едва они увидели появившуюся словно по волшебству «Пустельгу», их глаза заблестели. И Майра поняла, что только ради этого она была готова просидеть на рее много часов, только ради этого стоило отправиться в плавание. Заливаясь слезами, она прижалась щекой к мачте. У нее вдруг появилась надежда, что, может быть, ее брат жив. Майра посмотрела на стоявшего далеко внизу Брендана.

Для Джека и Изекии он наверняка казался настоящим героем. Он был таким красивым в синем мундире с золотыми пуговицами. Его волосы были аккуратно заплетены в косичку и перехвачены черной лентой, а белый галстук сильно накрахмален. На лице Брендана застыла торжествующая улыбка.

В душе Майры шевельнулось сомнение. Может, она ошиблась в Брендане? Может, она несправедливо осудила его? Может, он и в самом деле не виноват, как продолжали уверять Лайам, Эвелина и все члены его команды?

Ведь он решительно поставил свою шхуну под удар королевского фрегата, пошел на встречу с человеком, который, по словам Лайама, не остановится ни перед чем, чтобы только убить его.

Майра сунула руку в карман и нащупала очки Мэтта, которые теперь всегда носила с собой.

— О, Брендан… — прошептала она и зажмурилась. — О, Мэтт, смею ли я надеяться, что ты еще жив?

Но Брендан, несмотря на улыбку, пока не собирался торжествовать. Он весь превратился в комок нервов. На берегу Брендан заметил лейтенанта Майлза, с чьей подлой натурой уже имел возможность познакомиться, и самого Кричтона.

Он поднес к губам рупор, чтобы скрыть охватившее его тревожное волнение.

— Эй, капитан Кричтон! Прекрасный сегодня денек для прогулки, не так ли?

Кричтон оглянулся и увидел «Пустельгу» со спущенными парусами и нацеленными на него пушками.

— Прости, что я прибыл на встречу немного раньше. Но ты не дал мне возможности согласовать с тобой наиболее подходящее для меня время!

— Черт бы тебя побрал, Меррик! — Кричтон резко повернулся и приставил пистолет к животу Джека.

Мальчишка закричал:

— Капитан Меррик! Спасите нас! У него капи…

Кричтон ударил паренька по лицу, и тот умолк.

— Держись подальше, Меррик! Тебе больше не удастся сделать из меня посмешище!

— Что теперь, Брендан? — спросил Лайам, который стоял рядом с капитаном, крепко вцепившись в поручень.

Брендан наблюдал за происходящим на берегу. Он судорожно перевел дыхание, а потом спокойным голосом произнес:

— Лайам, прикажи Старру спуститься вниз и встать у орудия.

Брендан почувствовал, как заныла его старая рана в груди, и прижал к ней руку. Там был Кричтон, жестокий, злобный и испуганный. Всего один орудийный залп его шхуны — и с этим кошмаром будет покончено. Один залп — и обладатель этих бесцветных злобных глаз перестанет существовать. Кричтон был у него на прицеле, и он мог отправить его в ад, отомстив таким образом за Мэтью Эштона, его людей и его шхуну. Он четыре долгих года мечтал об этом.

Но Брендан не мог выстрелить. Он убил бы не только Кричтона, но и двух американцев. И Кричтон прекрасно понимал это. Он ткнул пистолетом в бок Джека и посмотрел на Брендана.

— Если твоя шхуна подойдет ближе, то этот выродок умрет, Меррик! Убирайся, пока я не убил его!

— Он не сделает этого, — сказал Лайам, с такой силой вцепившись в поручень, что побелели костяшки пальцев. — Он блефует, Брендан. Этот парень — его единственная защита от нас!

— Черт возьми, — с сомнением пробормотал Брендан. Он чувствовал на себе вопросительные взгляды окружающих. — Кричтон! Почему бы не обсудить это по-джентльменски? Поднимайся на борт моей шхуны! Ты ведь хотел познакомиться с ней поближе, вот твой шанс!

Сидевшая наверху Майра закрыла глаза и прижалась к холодной мачте. Ветер свистел у нее в ушах, сердце бешено колотилось. Ей вдруг показалось, что она теряет сознание. Но если это произойдет, она упадет и разобьется.

Еле сдерживаемая ярость в голосе английского капитана привела ее в чувство. Это ведь тот самый человек, командир фрегата, что сел на мель в устье Мерримака, когда преследовал Брендана. Это тот человек, который любым способом хотел отомстить за свое унижение. Это он искалечил руку Эвелины, как рассказывал Лайам, и это тот, кто убил ее, Майры, брата. И, видя безжалостный взгляд его светлых глаз, поджатые тонкие губы, она вдруг с ужасом поняла, что Кричтон не остановится ни перед чем, лишь бы разделаться с Бренданом.

Брендан знал об этом и все равно пошел на эту встречу, надеясь только на себя, на горстку людей и маленькую шхуну. Майра больше не сомневалась в Брендане.

Она задрожала от этого открытия и закрыла рот рукой. Неужели ее вера в Брендана оказалась такой слабой, что она легко поверила слухам? Разве то, что маленькая шхуна вернулась без повреждений, говорит о том, что он уклонился от боя с Кричтоном?

— О Господи… Брендан, прости меня, — вырвалось у нее сквозь слезы.

— Я не торгуюсь с такими, как ты, Меррик! — прокричал Кричтон. — И я поднимусь на борт твоей шхуны, только когда над ней будет развеваться мой флаг! Ты меня слышишь, Меррик? А теперь убирайся, иначе смерть этого мальчишки будет на твоей совести!

Брендан остался невозмутимым, только чуть быстрее стал вращать висевший на руке рупор, — Слушай, Кричтон… — начал было он.

— Я же сказал, что никаких переговоров! Убирайся! Пот выступил на лбу Брендана, и в горле пересохло.

— Делай, что он говорит, — выдавил он, повернувшись к Лайаму.

— Считаю до трех! — прокричал Кричтон.

— Скорее, Лайам! — поторопил Брендан.

— Но, капитан, нам понадобится не больше трех секунд, чтобы…

— Я же сказал!

Но было уже поздно. В напряженной тишине раздался выстрел, и паренек упал к ногам Кричтона.

Брендан закрыл глаза, и Лайам увидел, как у него шевелились губы, словно в молитве.

— Поворачивайся. Меррик! — Кричтон схватил Изекию и приставил второй пистолет к его виску.

Слезы текли по щекам старого моряка, когда он смотрел на неподвижное тело Джека, в глазах застыла обреченность.

— Можешь стоять здесь сколько хочешь! Этот будет следующим, а затем наступит черед Эштона!

Никто, кроме забравшегося на снасти Обадаи, не слышал, как вскрикнул Старр.

Брендан медленно поднял свой рупор и весь напрягся от гнева.

— Я не верю, что Эштон у тебя! Я уйду, но только чтобы сохранить жизнь Симмонсу. Тебя, Кричтон, я не пощажу, когда мы встретимся в следующий раз!

Только стоявший Лайам видел, с каким трудом Брендан сдерживая свою ярость.

— Уилбур! — громко позвал он, чтобы Кричтон мог его слышать. — Поднять кливер и марсель!

— Я убью его, Брендан! — поклялся Лайам, ударив кулаком по своей ладони. — Клянусь Богом, он сгорит в аду!

— Тише, Лайам…

Стоявший на берегу Кричтон торжествовал. Он смотрел, как быстро и величественно удаляется красавица шхуна. И тут он вспомнил обещание сэра Джеффри дать ему адмиральский чин, но эта возможность уплывала сейчас вместе со шхуной…

— Меррик!

Ее капитан обернулся, такой же красивый и смелый, как и четыре года назад, только в лице у него не было юношеского оптимизма, одна лишь упрямая решимость человека, решившегося на месть.

Кричтон сложил руки у рта:

— Меррик, я передумал! Я буду иметь с тобой дело, но на моих условиях! Ты не веришь, что Эштон у меня? Так поднимись на борт и убедись в этом сам!

Брендан поднял руку, и его команда остановилась.

— Не слушай его, Брендан! — предупредил Лайам, в отчаянии хватая своего капитана за рукав.

Кричтон торжествовал, бросив ему вызов.

— Поднимись на борт «Гадюки» и поговори с ним сам. А потом я готов обменять его на одного из ваших! Одного пленного на другого, слышишь, Меррик?

— Брендан, не надо! — крикнул Лайам, поскольку знал, кто был нужен Кричтону.

Брендан подумал о любимой девушке, которая усомнилась в нем. Он не заметил, как Обадая изо всех сил пытался удержать Старра, не давая ему возможности спуститься. Капитан видел только одну возможность вернуть свою любовь. Что ему терять, кроме жизни? А жизнь без Майры не имела смысла…

Он вернулся к поручню. Казалось, даже «Пустельга» угадала его намерение и поплыла скорее, стремясь унести подальше своего капитана.

— Твое решение, Меррик!

Брендан посмотрел в бесцветные глаза Кричтона, а потом улыбнулся и повернулся к лейтенанту.

— Ты всегда мечтал о своем собственном корабле, Лайам, — проговорил он, снимая с пояса шпагу и протягивая ее другу вместе с двумя пистолетами. — Теперь он у тебя есть. Заботься о шхуне вместо меня, Лайам.

— Брендан, умоляю, не делай этого!

— Он просто сошел с ума! — выкрикнул кто-то. Дэлби зарыдал.

Но капитан «Пустельги» уже прошел мимо штурвала, мимо своей оторопевшей команды, мимо пушек, которые могли в считанные секунды стереть Кричтона с лица земли. Возле главной мачты он остановился.

— Спустить шлюпку! Я отправляюсь на фрегат.

На шхуне стало тихо как в могиле.

Люди нехотя выполнили приказ капитана.

Майра была в отчаянии, но Обадая снова удержал ее за руку.

— Пусть он идет, Майра! — хрипло произнес Обадая. — У человека есть гордость. Если ты спустишься вниз и откроешься ему, то лишишь его последних остатков гордости!

Они смотрели, как лодка закачалась на волнах.

Лайам кинулся вниз в каюту, закрывая лицо своими большими ручищами. Сидевшая наверху Майра заливалась слезами от безысходности.

«Пустельга», казалось, тоже стонала, ветер завывал в ее мачтах, а ванты печально скрипели.

Глава 25

Застывшая в мучительном ожидании команда «Пустельги» смотрела, как их высокий, красивый капитан уверенно и бесстрашно прошел к планширу, остановился там, снял треуголку и повернулся, понимая, что, может быть, в последний раз видит их всех.

Майра едва сдержала стон, когда Брендан повернулся и направился навстречу своей судьбе.

«Останови его! — кричала ее душа. — К черту эту проклятую гордость. Останови его, пока не поздно!» Она сделала шаг вперед и начала было снимать шляпу, когда встретилась взглядом с Обадаей. Ее друг был прав. У Брендана была собственная гордость. Если Майра остановит его, то он будет выглядеть трусом в глазах Кричтона, и она лишит его возможности восстановить доброе имя «Пустельги» в глазах жителей Ньюберипорта.

Ей и в голову не приходило, что Брендан хотел оправдаться перед ней.

Майра зажала рот и смотрела, как он спускался по веревочному трапу. Сердце девушки разрывалось. Он жертвовал собой ради спасения шхуны. Она также понимала, что никто не может спасти Мэтта, кроме отважного капитана с гордой английской выправкой и лукавой ирландской улыбкой. Никто не знал Кричтона лучше Брендана, который и был единственным, кто мог вызволить ее брата.

Несколько моряков ждали его в лодке. Они все как один опустили весла в воду и понесли его прочь от застывшего в молчании экипажа, от его шхуны и от любимой девушки.

— Господи, благослови его, — прошептала Майра, прижавшись к поручню. — О Господи, Брендан, я люблю тебя…

К ней подошел Лайам, его глаза с тоской смотрели на удалявшуюся лодку, которая все дальше и дальше уносила друга. Он молча сжал руку Майры, которая подняла глаза и увидела, что он плачет.

— Кричтон убьет его, — тихо произнес он, не сводя глаз с лодки.

Брендан ни разу не оглянулся, и Майра с трудом сдержала слезы. О Господи, почему она не послала к черту Обадаю и не открылась Брендану? Почему она не попросила у него прощения за свое недоверие? Увидит ли она его снова?

— О, Лайам… — Она посмотрела на ирландца, слезы текли по ее бледному лицу. — Неужели ради этой шхуны он готов отдать жизнь? — Она вцепилась в его рукав. — Неужели это так?

— Нет, милая, — ответил Лайам. — Он делает это ради тебя.

Майра прикусила губу, но не смогла удержаться и заплакала. На востоке собирались свинцовые облака, ветер крепчал, обещая к вечеру дождь. «Пустельга» начала поворачивать к острову, но очень неуверенно и неохотно. Казалось, шхуна не хотела слушаться руля. Лайам побежал к штурвалу.

— Спустить марсель! Подтянуть лисель! Кифи, держи ровнее!

Шхуна двигалась с трудом, словно сопротивляясь. Май-ре показалось, что судно не сводит взгляда со своего создателя и капитана, словно преданный пес, и пытается повернуть свой бушприт в сторону удалявшегося фрегата. Слышно было, как ругался Кифи и как Лайам сам встал у штурвала; протестующе скрипели мачты и ванты. Понурив голову, Майра ухватилась дрожащими руками за поручень и подумала, что горе и тоска шхуны передаются и ей, И впервые она ощутила странное родство с этой другой «женщиной» Брендана, сотворенной из дерева и парусины. Она закрыла глаза и постаралась понять душу его шхуны. Ветер свистел над головой, надувая паруса.