[...] Пришли две женщины блудницы к царю и стали передним.
      И сказала одна женщина: о господин мой! я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме;
      на третий день после того, как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было; только мы две и были в доме;
      и умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его;
      и встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди;
      утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила.
      И сказала другая женщина: нет, мой сын живой, а твой сын мертвый. А та говорит ей: нет, твой сын мертвый, а мой живой. И говорили они так перед царем.
      И сказал царь: эта говорит: мой сын живой, а твой сын мертвый; а та говорит: нет, твой сын мертвый, а мой сын - живой.
      И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю.
      И сказал царь: рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой.
      И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите.
      И отвечал царь и сказал: отдайте этой живое дитя и не умерщвляйте его: она - мать.
      И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь. И стали бояться царя, ибо увидели, что мудрость божия в нем, чтобы производить суд .
 
      ДревнеЕврейская,

      [...] Однажды настал голодный год. Не только люди умирали от голода, но и птицы.
      У одной вороны было пять птенцов. Ворона-мать уже не в силах была кормить своих птенцов, беречь их. Она оставила птенцов и улетела в далекую страну, чтобы спасти себя от голода. К птенцам прилетела другая ворона и стала за ними ухаживать. Все, что добывала, она приносила птенцам и кормила их. С большими трудностями вскормила их ворона, спасла от смерти.
      Когда голодный год прошел и наступил урожайный, возвратилась ворона-мать и говорит вороне, спасшей ее птенцов:
      - Ты должна мне вернуть моих птенцов.
      - Но та ответила ей:
      - Если тебе нужны были твои птенцы, надо было за ними смотреть, кормить их. А теперь, когда я их взрастила, они мне самой нужны.
      Спор ворон затянулся. Каждый день они прилетали к воротам царского дворца, пищали, кричали, жаловались друг на друга царю, но царь не понимал причину их шума. Однажды он созвал всех приближенных и говорит им:
      - Большой подарок сделаю тому, кто мне скажет., чего хотят эти вороны, которые кричат около моих ворот...
      [И привели в покои царя молодого птичника, знавшего язык птиц.]
      - Если ты знаешь язык птиц, то должен мне рассказать, о чем спорят вороны, - сказал царь юноше.
      Долго слушал юноша ворон, потом говорит царю:
      - Посмотри, царь, вон те пять ворон сидят вместе - это птенцы. А та ворона, которая сидит недалеко от них, - кормилица. В прошлом году, когда у нас был голод, мать не нашла сил прокормить своих птенцов и улетела в такую страну, где могла спастись. А другая ворона стала их растить, кормить. Теперь, когда наступил урожайный год, прилетела ворона-мать и требует, чтобы ворона, вскормившая и спасшая птенцов, вернула их ей. А она говорит вороне-матери: "Я взрастила этих птенцов, и теперь они мои. Если они тебе нужны были, то надо было их растить, а не бросать на произвол судьбы". Вот уже сколько дней они прилетают к тебе с жалобой, наш царь. Они от тебя требуют правосудия: кому же должны принадлежать птенцы, той, которая их вскормила, или той, которая их вывела, но потом бросила на произвол судьбы.
      Созвал царь своих мудрецов и говорит им:
      - Нам надо вынести правильное решение: кому должны принадлежать эти птенцы?
      Первое слово было предоставлено самому царю.
      - Вот мое решение, - сказал царь: - ту ворону, которая оставила своих птенцов, считать мертвой, ту же, которая спасла их, считать их настоящей матерью.
      - Мы согласны с твоим решением, - заявили в один голос мудрецы.
      Царь вышел из дворца и сообщил воронам свой приговор. Юноша перевел слова царя на птичий язык. Вороны взмахнули крыльями и улетели. Мать птенцов улетела одна, а вскормившая птенцов ворона вместе с ними улетела в другую сторону [...]
 
      Осетинская,

      У одного вождя было двенадцать жен. Жили они рядом. И вот одна из них родила. А у других детей не было, и каждая стала уверять, что это ее ребенок. Даже когда вождь спросил своих жен:
      "Кто из вас мать ребенка?", они ответили хором: "Я!"
      У всех на поясе были пальмовые листья, которые положено носить лишь родильницам, и вождь не знал, как добиться от них правды.
      И вот через пять месяцев созвал он большой совет, на который пришли не только его советники, но и соседи-пигмеи. Вождь дал двух коз советникам, двух коз пигмеям, рассказал, что жены обманывают его, и попросил помочь. Мужчины судили-рядили и наконец-то придумали, как узнать правду.
      Вот убили пигмеи леопарда, сняли с него шкуру, положили внутрь сухие стебли банана и зашили ее. А ночью принесли эту набитую банановыми стеблями шкуру в дом вождя.
      Наутро вождь отправил всех жен работать в поле, сказав, что сам останется дома с младенцем. Жены ушли. А перед их приходом он ваял чучело леопарда и поставил его рядом с мальчиком, будто бы леопард набросился на ребенка и вот-вот его загрызет.
      Когда первая из жен появилась на деревенской улице, вождь вышел из хижины и крикнул:
      - Иди скорей! Там леопард! Он сейчас съест твоего ребенка! Спасай же его!
      Но женщина в страхе убежала.
      И так повторялось одиннадцать раз. Одиннадцать жен убегали, услышав о леопарде. И только двенадцатая жена со всех ног кинулась в хижину, а не прочь из деревни. Тогда вождь сказал:
      - Это ты родила мне сына!
 
      Баньянга,

      У одного вождя было несколько жен. И всех их он любил, кроме одной. Все жены смеялись над нелюбимой и всячески обижали ее. Уберутся они в своих хижинах, а мусор бросают к ней. От этого хижина у нелюбимой жены была всегда грязная, захламленная. И над ней еще больше насмехались.
      Много жен было у вождя. Но ни у одной из них не было детей. Ни одной не удавалось забеременеть. Год шел за годом, а вождь так и оставался бездетным. Наконец он пошел к одному мусульманину и стал просить у него совета: как помочь беде?
      Мусульманин дал ему снадобье и объяснил, как его употреблять. Обрадованный вождь вернулся к себе домой и созвал всех жен. Всех, кроме нелюбимой.
      - Вот лекарство, - сказал он. - Оно поможет вам стать матерями. Возьмите его, разотрите на жернове, а порошок разделите между собой.
      Женщины взяли снадобье, растерли его на жернове, а порошок разделили между собой, и каждая проглотила свою долю. Потом вождь спал с ними со всеми, и они стали ждать, пока забеременеют.
      А нелюбимой жене совсем не досталось снадобья. Ночью она пошла к жернову, на котором его растирали. Она полила жернов водой, тщательно промыла каждую трещинку на камне, и выпила эту воду. Вскоре она почувствовала, что забеременела.
      Женщина никому не сказала об этом. Она спряталась в своей хижине и старалась не показываться другим на глаза. Никто даже не узнал, что она родила ребенка. Некоторое время спустя она украдкой принесла этого ребенка в хижину вождя и оставила там.
      Вождь увидел в своей хижине ребенка и обрадовался. Он велел созвать все племя, раздал людям на радостях подарки и сказал им:
      - Одна из моих жен родила мне сына.
      - Которая же из них? - спросили люди.
      Вождь послал к женам спросить, которая из них родила. Посланец обошел всех жен, кроме нелюбимой, но толку так и не добился. Каждая говорила, что ребенок ее.
      Тогда один мудрый старик посоветовал вождю:
      - Пусть каждая из твоих жен приготовит еду и пришлет сюда. Мы поставим горшки возле ребенка. Он узнает еду, приготовленную его матерью, и к ней потянется.
      - Хорошо, - сказал вождь.
      И он передал своим женам, чтобы они приготовили еду и прислали ему.
      - Так мы узнаем, кто из них мать, - сказал он.
      Посланец обежал всех жен и передал им эти слова. Только к нелюбимой жене он не наведался. Вот все женщины приготовили еду, горшки принесли к вождю и поставили перед ребенком. Но мальчик стал кричать и не желал есть ни из одного горшка.
      - Нет, - сказали люди, - матери его среди этих женщин нет.
      - Но мы забыли еще нелюбимую жену, - сказал мудрый старик.
      - Она никак не может быть матерью этого ребенка, - ответил вождь.
      А старик сказал:
      - Пусть все-таки приготовит еду и пришлет горшок. Послали человека и к нелюбимой жене и передали ей приказ вождя. Та сразу принялась за дело. Конечно, у других все получилось вкусней, ведь вождь дал им, не скупясь, лучшие свои припасы. А нелюбимой приходилось довольствоваться, чем есть, и еда у нее вышла скудная.
      Принесли от нее горшок, поставили рядом с горшками других жен. Вдруг мальчик перестал плакать. Он потянулся к горшку своей матери, засмеялся и показал, что хочет есть.
      - Вот эту еду приготовила мать ребенка, - сказал тогда старик. И люди закричали:
      - Нелюбимая жена - мать ребенка!
      Вождь тотчас велел позвать нелюбимую жену.
      - Это твой сын? - спросил он.
      - Да, - ответила она, - я родила его от тебя.
      Тогда вождь подарил ей красивое платье. А другие жены тотчас кинулись убирать мусор, которым забросали ее хижину, и поскорей навели там порядок.
      С тех пор вождь полюбил эту жену больше всех. А другие жены оказывали ей всяческие почести.
      Вот почему нельзя говорить, что какая-то женщина хуже других, просто потому, что ее не любишь.
 
      Тем,

      В одной деревне жил человек по имени Мавунгу. Во всех делах ему сопутствовала удача. Он был достаточно богат, чтобы иметь двух жен. Звали их Кенги и Гунга. Мавунгу дал каждой свой участок земли. Обе возделывали маис, бобы и маниок и ни в чем не знали недостатка. Хоть жили они вместе и еду делили на всю семью, каждая из женщин гордилась своим участком и ревниво оберегала свой урожай.
      Однажды Гунге понадобилось немного бобов, чтобы приготовить еду. Своих у нее в тот раз не оказалось, и она взяла бобы с участка Кенги. Узнав про это, Кенги очень рассердилась и стала ругать вторую жену. Та ответила, что сожалеет о случившемся, но не считает свою вину такой уж большой. Ведь обе они замужем за одним человеком, все едят вместе одну и ту же пищу - не такая уж разница, откуда взяты бобы. Однако Кенги ничего подобного признавать не желала, и наконец они договорились: впредь все, что родится на поле одной из них, принадлежит 1олько ей, другая не вправе ничего у нее брать. Порешив на этом, женщины продолжали жить мирно и больше ни разу не ссорились.
      Случилось так, что однажды, когда обе они работали на своих полях, у Кенги в чреве зашевелился ребенок, и она поняла, что приближается время рожать. Чтобы облегчить свои страдания, она решила закурить, но не нашла при себе табака и направилась к полю Гунги - попросить у нее. Гунга встретила ее радушно, пригласила сесть, отдохнуть и дала курить свой табак. Тут же, на чужом поле, у Кенги и родился сын.
      Гунга сама приняла ребенка, обрезала пуповину, смазала маслом его тельце словом, сделала все, что требовалось новорожденному. Как только Кенги смогла говорить, она поблагодарила ее.
      - Ты мне очень помогла, Гунга, спасибо тебе. Ты была так добра с моим ребенком - как со своим собственным. Я тебе очень благодарна.
      - Но это ведь и вправду мой ребенок, - ответила Гунга. - Вспомни о нашем договоре. Сын родился на моем поле и принадлежит мне. Я не собираюсь его тебе отдавать.
      Кенги горько плакала, но Гунгу не трогали ее слезы. Единственное, на что она согласилась, - пойти в город к вождю Маниломби и передать дело на его суд. Слава о мудрости и справедливости Маниломби разнеслась далеко вокруг; каждая из женщин надеялась, что он решит дело в ее пользу.
      Они пришли к Маниломби, приветствовали его и отдали подарки, после чего он спросил их, о чем между ними спор.
      Первой заговорила Кенги:
      - Я родила ребенка, а Гунга хочет забрать его у меня. Я носила сына в своем чреве, я терпела боль, рожая его, значит, это мой сын. Больше мне незачем говорить. Мой довод гораздо весомей, чем все слова Гунги. Я жду справедливого решения.
      Гунга ответила на это:
      - Ребенок мой, и вот почему. Когда я однажды взяла немного бобов с поля Кенги, она была очень зла на меня, и мы договорились, что впредь все, родившееся на моем поле, будет принадлежать только мне, а все, родившееся па ее поле, будет принадлежать ей. Кенги пришла ко мне незваная, ее ребенок родился на моем поле, значит, согласно нашему договору, этот ребенок мой и она не имеет права забирать его у меня.
      Маниломби внимательно выслушал обеих и решил, что Гунга действовала правильно - ребенок принадлежит ей.
      Но многие были недовольны судом Маниломби. Дело не в том, где случайно родился ребенок, говорили они, главное, кто его родил. Приговор Маниломби показался людям сомнительным.
 
      Лома,

      Некогда в городе Каркатапура правил царь, звавшийся Сурьяпрабха. Жил в его царстве купец, имя которому было Дханадатта. И родилась у его жены Хираньявати дочь, которую нарекли Дханавати. Как-то раз случилось так, что все богатство Дханадатты по воле судьбы погибло. Он же после разорения, наделав долгов и испытав всякие затруднения, ушел на тот свет. Тогда по навету кредитора жену и дочь Дханадатты посадили в тюрьму, и Хираньявати так подумала: "Что же это я так и буду жить в тюрьме? Возьму-ка я Дханавати да пойду жить к лучшему другу моего мужа. Он с любовью и почтением будет меня защищать".
      Так подумала она, взяла дочь и, дождавшись ночи, сбежала. И встретился ей на пути, когда никого кругом не было, вор. Увидев ее дочь, он так сказал:
      - Отдай мне, матушка, свою дочь! Вот великое богатство, возьми его, госпожа!
      Послушала она его слова и говорит:
      - Что ты, сынок, какой же тебе толк, осужденному, жениться! Вор ей и отвечает:
      - На мои деньги, матушка, ты высватаешь почтенного человека, и дочь твоя с ним будет проводить дни в любовных забавах. Родившийся же от него сын сослужит мне, когда я буду на том свете, хорошую службу.
      Все это Хираньявати выслушала, взяла у вора золото и прочие сокровища, о которых он говорил, и отдала ему в жены Дханавати. После того, как сыграли свадьбу, вор отправился на тот свет.
      Вот пришла Хпраньявати с дочерью в дом мужнина друга, жившего в Тамралиптике, а он, увидев жену своего приятеля с дочерью, всяческое почтение им выказал и поручил своей супруге заботиться о них. По повелению мужа та отправила дочь торговать у городской стены.
      Однажды увидел стоявшую там Дханавати некий брахман, звавшийся Сомасвамин, и влюбился в нее. Дханавати же, заметив этого красивого брахмана, терзаемая любовью, рассказала обо всем матери. Хираньявати помнила слова вора и, всяческое уважение выказав, уговорила брахмана продать свое семя, и после сочетания с ним у Дханавати родился сын.
      Хираньявати же явилась во сне богиня Катьяяни и сказала:
      - Для того, чтобы было мальчику благо, ты, почтенная, положив его к царским дверям, пойди к царю и так ему скажи:
      "Сыне, того ребенка, которого ты сегодня найдешь, сделай своим сыном".
      И когда мальчик родился, как велела ей богиня насчет царских дверей, так она все и сделала.
      Царь рано поутру нашел мальчика, сделал его своим сыном и отдал на попечение своей жене. И сын Дханавати рос и изучал всякие науки и политику, царь же дряхлел и наконец умер. Все советники согласились сделать сына Дханавати царем, ибо думали, что это и есть сын царя. Однажды он совершил паломничество в Гая и, когда совершал жертвоприношения, к жертве потянулись три руки: одна, помеченная знаками вора, другая - брахмана, третья - царя.
      Стоял юноша, а сердце его раздирали сомнения: кому же отдать поминальную жертву?
      - Скажи, о царь, кто же его отец - брахман, вор или царь? И так отвечал на это раджа:
      - Знай, Встала, вор и есть ему отец ,
 
      Индийская,

      Послушайте историю об охотнике и его сыне.
      Жил-был охотник, и был у него сын по имени Цинна. Как-то раз отправились они вдвоем в лес. Охотились, охотились все утро и ничего не добыли, кроме маленького зайца. Отец отдал зайца нести Цинне, но тот решил, что это нестоящая добыча, и бросил зайца в лесу. Больше, однако, им ничего не удалось подстрелить в тот день. К полудню они проголодались.
      - Зажарь-ка нашего зайца, - сказал Цинне отец. - Хоть чем-нибудь да подкрепимся.
      Когда он услышал, что сын бросил зайца в лесу, его охватил необычайный гнев. В ярости он ударил Цинну топором и ушел, оставив юношу одного.
      Поздно вечером Цинна очнулся, поднялся и пошел домой. Он дождался, пока все заснут, взял свои вещи и ушел из дома. Он направился в сторону Квенде, большой деревни, поздно ночью добрался до нее и пришел к дому вождя.
      Вождь не спал. Он увидел юношу и спросил его:
      - Откуда ты?
      - Оттуда-то и оттуда, - ответил Цинна.
      - А почему ты покинул дом? - спросил вождь. Цинна сказал:
      - Мы с отцом ходили в лес охотиться и не добыли ничего, кроме маленького зайца. Отец дал мне его понести. Но я подумал, что этот заяц слишком мал, и бросил его в лесу. Когда мы проголодались, отец велел мне зажарить зайца. Я ответил, что у меня его нет. Тогда отец пришел в ярость и ударил меня топором. Я упал без чувств. Вечером я очнулся, встал и пришел сюда. Вот что со мной случилось.
      А надо сказать, что несколько лет назад вождь потерял на войне своего единственного маленького сына. Его взяли в плен и там убили. Теперь вождю пришла на ум одна мысль.
      - Ты умеешь хранить тайну? - спросил он.
      - Какую тайну? - спросил Цинна.
      - У меня нет сына, - сказал вождь. - Его взяли в плен на войне. Когда наступит рассвет, я скажу всем, что ты мой сын, что ты убежал из плена и вернулся домой.
      Цинна согласился.
      - Это не так уж трудно, - сказал он. Тогда вождь вошел в дом и выстрелил из ружья. Бум! - раздалось в ночи. Проснулась жена вождя и, прибежав, спросила:
      - О великий вождь, что заставило тебя стрелять среди ночи? Вождь ответил ей:
      - Мой сын вернулся!
      Тут и жена его подняла шум. Проснулась вся деревня.
      - Что случилось в доме вождя? - спрашивали люди друг друга. - Почему там палят из ружей среди ночи?
      Посланные к дому вождя принесли весть, что сын его, плененный во время войны, нежданно вернулся. Одни радовались, но были и такие, что с сомнением спрашивали: "В самом деле?"
      На рассвете юноша умылся, переоделся в красивые одежды, вождь дал ему подарки, и он пошел по деревне, радостно приветствуемый всеми. Но некоторые старейшины, глядя на него, продолжали с сомнением качать головами.
      - Это не его сын, - говорили они. Другие возражали:
      - Нет, это его сын. Сомнения росли, и вот однажды кто-то придумал:
      - Давайте проверим, действительно ли это его сын. Старейшины позвали своих сыновей, велели им одеться в лучшие одежды и оседлать коней. А потом сказали им:
      - Езжайте к дому вождя и позовите его сына с собой на прогулку. Проскакав некоторое время вместе, остановитесь, спешьтесь и убейте каждый своего коня. А потом возвращайтесь домой.
      Они дали своим сыновьям острые мечи, и те отправились к дому вождя.
      Между тем нашелся доносчик, который подслушал разговор старейшин и все передал вождю. Поэтому вождь был уже готов к испытанию.
      - Что ж, - сказал он, - и голый может танцевать, а одетый тем более.
      Он позвал Цинну и наказал ему:
      - Когда поедешь с детьми старейшин, следи за всем, что они делают, и поступай точно так же.
      Тут как раз подъехали и они звать сына вождя на прогулку. Проскакав некоторое время, дети старейшин вдруг остановились, спешились и мечами убили своих коней. Цинна увидел это и сделал то же самое со своей драгоценной лошадью.
      Вернувшись, сыновья рассказали все старейшинам, и те признали, что Цинна выдержал испытание. Только сын вождя способен проявить столь великолепное пренебрежение к драгоценному имуществу. Но чтобы убедиться в этом окончательно, решили устроить еще одно испытание.
      На другой день старейшины опять позвали своих сыновей и сказали им:
      - Позовите его с собой еще раз. Мы дадим вам самых красивых рабынь. Вы приведете их в лес и там убьете на его глазах.
      Но доносчик опять обо всем предупредил вождя, и тот дал Цинне двух рабынь.
      - Поедешь с остальными, - сказал он. - Делай все то же, что будут делать они.
      Так оно и произошло. Цинна повторил за юношами все их действия, и старейшины были наконец удовлетворены.
      - Это действительно его сын, - признали они. - Только сын вождя может так презирать богатство и жизнь.
      Время шло. Цинна жил в доме вождя как его сын. Но вот однажды в Квенде пришел охотник, отец Цинны. Он увидел своего сына и, расспросив людей, узнал о том, что произошло. Тогда охотник пришел к дому вождя и застал его сидящим рядом с Цинной. Охотник приветствовал вождя и сказал юноше:
      - Пойдем со мной, сын. Не поохотиться ли нам опять вместе? Цинна молчал. А вождь сказал охотнику:
      - Пришелец, не раскрывай моей тайны. Ты получишь все, что пожелаешь, но Цинну оставь со мной.
      Однако охотник был глух к его мольбам и упорно стоял на своем.
      Тогда вождь велел оседлать трех коней и дать Цинне меч. Все трое: охотник, вождь и Цинна - сели на коней и поскакали в лес. Там они остановились, и вождь обратился к Цинне:
      - Слушай меня, Цинна, - сказал он. - Мы двое безоружны, и лишь одному тебе дан меч. Нам остался единственный выход. Или убей меня, возьми все мое имущество и возвращайся со своим отцом к себе - или ты убьешь отца, а мы с тобой вернемся и будем жить как прежде.
      Юноша не знал, что делать. А вы на его месте - кого бы убили вы: охотника или вождя?
      Подумайте на свежую голову!
 
      Хауса,