Один чиновник сказал Цяо Шуню:
      - Я на тебя сердит. Ты отнимаешь у меня весь заработок. Давай померимся с тобой хитростью. Кто проиграет дело, тот будет наказан.
      - Хорошо, - согласился Цяо. - Сделаем так: ты будешь мой отец, а я твой сын. Я дам тебе две пощечины, а ты за это пожалуешься на меня в суд.
      Чиновник решил, что в таком деле он, конечно, возьмет верх, и согласился.
      Они сделали, как договорились, и пришли на суд к уездному начальнику. Тот выслушал чиновника и обрушился было с угрозами на Цяо. Но тот ничего не отвечал, только разводил руками. Начальник неожиданно изменил тон и велел служителям задать палок истцу.
      Чиновник никак не мог понять, почему он проиграл дело. Тогда Цяо показал ему свои ладони. Лишь тут чиновник заметил, что на одной из них был написан иероглиф "лазание", а на другой "зола", что вместе значило "кое-кто заводит шашни с женщиной".
      Стоило уездному начальнику увидеть эту надпись, как он вынес приговор в пользу Цяо.
 
      Китайская,

      У Насреддина Афанди издохла любимая собака. Он так дорожил ею, что после трехдневного оплакивания решил хоронить ее как следует. Завернув труп собаки в саван и пригласив имама, он тайно закопал труп на кладбище.
      Об этом стало известно жителям города, и они потащили Афанди к казию*.
      - Волею Аллаха, - заявил Афанди, - моя собака перед кончиной заговорила по-человечьи, ваша милость. Разве может животное заговорить по-человечьи, если на то не было воли Аллаха?
      - Никому не дано сомневаться в силе всевышнего, - ответил казий. - А что сказала тебе собака?
      - Моя собака сказала так: когда я умру, похороните меня в саване по обычаю. И пожертвуйте господину казию сто таньга. Афанди оправдали.
 
      Узбекская,

      Жил однажды человек, и устроил он званый обед, на котором потчевали гостей молоком. Когда все молоко было выпито, он послал за молоком на базар свою рабыню. И взяла она сосуд, пошла на базар и купила молоко. Но когда она возвращалась домой, держа сосуд с молоком на голове, над ней пролетел коршун, в клюве которого была змея. И подул сильный ветер, и встрепенулась змея, и выпустила струйку яда в сосуд с молоком, а рабыня этого не заметила.
      Она принесла молоко своему хозяину, он угостил им присутствующих, и все они скончались. Кто же виноват в их смерти?
      [Вопрос был задан философам и мудрецу Синдбану в присутствии царя и его сына.]
      Первый философ сказал:
      - Виноват хозяин дома. Ибо, прежде чем угощать молоком своих друзей, он должен был дать рабыне попробовать его. Второй философ сказал:
      - Не в этом дело. Хозяин ни в чем не виноват. Во всем виновата змея.
      Третий философ поднялся и сказал:
      - Ты тоже не прав. И змея не виновата, ибо не по злому умыслу, а по воле обстоятельств она выпустила яд из своего жала [...] Тогда встал Синдбан. Он сказал:
      - Знайте же, что все сотворенное богом, все, в чем есть живая душа, наделено от природы определенными свойствами. И коршун питается лишь тем, чем ему предопределено питаться свыше. Следовательно, коршун тоже ни в чем не виноват.
      Тогда царь обратился к своему сыну и сказал ему:
      - Я думаю, что мои советники не знают, чья здесь вина. Каково твое мнение?
      Царевич ответил:
      - Поистине, мой повелитель и царь, ни один из мудрецов Каира не сумел определить подлинного виновника гибели гостей, пивших отравленное молоко. Лично я полагаю: они погибли потому, что такая смерть была им суждена .
 
      Сирийская,

      О чиновнике Хване люди вспоминают до сих пор. Он занимал высокие должности при разных правителях. Самым замечательным в чиновнике Хване было то, что он всегда говорил людям только "да". Его губы неспособны были выговорить "нет", даже если это было крайне необходимо. Казалось, ему безразлично все происходящее. Никогда лицо его не выражало озабоченности.
      Однажды двое его слуг поспорили о чем-то и никак не могли прийти к согласию. Наконец один из них обратился к своему господину и сказал:
      - Я поспорил с товарищем. Пожалуйста, рассудите нас! И он рассказал ему суть спора. Чиновник выслушал его и ответил:
      - Твои слова справедливы. Ты прав. Но потом пришел другой слуга, рассказал о том же самом споре и тоже попросил чиновника рассудить. Хван и ему сказал:
      - Твои слова справедливы. Ты прав. Случайно при этом присутствовала его жена. Она засмеялась и сказала:
      - О мой господин, почему вы не вынесете ясного решения? Вы ведь слышали, что двое ваших слуг спорили друг с другом. Разве не правильнее и не проще было бы одному сказать: "Ты прав", а другому: "Ты неправ"?
      - Да, верно, - ответил тот, - ты права.
      Эти слова дошли до наших дней. И сейчас, когда люди хотят сказать, что кто-то не может рассудить спор, они говорят: "Ты судишь, как чиновник Хван!"
 
      Корейская, .

      Гиена и павиан поссорились и пошли к судье, чтобы он их рассудил. Они подробно рассказали ему о своем деле, и судья опечалился, не зная, как ему поступить. "Если я вынесу приговор не в пользу павиана, он за один день уничтожит все мои посевы и у меня пропадет весь урожай, если же я вынесу приговор не в пользу госпожи гиены, она за один день уничтожит весь мой скот", - думал он и, поразмыслив, сказал:
      - В таком деле должны разбираться старейшины, а я помочь вам не могу. Идите к старейшинам, и они вас рассудят. - И он, назвав им имена старейшин, послал их к ним.
      Гиена и павиан пришли туда, куда он их направил, и говорят:
      - Отцы наши! Мы поссорились между собой и пошли к судье. Мы подробно рассказали ему, из-за чего произошла ссора, и он сказал нам, что в таком деле должны разбираться старейшины, а не судья, и только старейшины могут рассудить нас. Вот мы и пришли к вам в надежде на то, что вы пас рассудите.
      Старейшины выслушали то, что им рассказали госпожа гиена и господин павиан, и, призадумавшись, опечалились, не зная, что делать.
      - Ведь судья прислал их к нам потому, что понимал: если он вынесет приговор не в пользу павиана, тот опустошит его посевы, а если он осудит гиену, она съест его скот. Так же получится и с нами: если мы осудим павиана, то за один день будет съеден весь наш урожай, если же осудим гиену, она съест наш скот, - рассудили старейшины. Тут они вспомнили о том, что в деревне есть бедный старик, у которого нет ни скота, ни поля и которому нечего терять, и сказали гиене с павианом:
      - У нас есть один мудрый старик, который сможет лучше, чем мы, рассудить вас. Вот к нему вы и идите.
      Гиене и павиану не оставалось ничего другого, как пойти к этому старику и рассказать ему обо всем.
      Ну а бедняк ведь всегда бывает искренним и добрым. Вот он и решил помирить их.
      Старик сказал павиану:
      - Иди туда и посиди там, пока я не расспрошу госпожу гиену. Когда павиан отошел на большое расстояние, старик говорит гиене.
      - Госпожа гиена, как же так? Как это ты, такая молодчина, пускаешься в спор с этакой облезлой обезьяной? Меня это удивляет и поражает! У тебя такой зычный голос! Ты такая сильная, что можешь одна унести лошадь или мула. Как ты можешь стоять рядом и разговаривать с этой мордой! Даже если он тебя обидит, не роняй своего достоинства, уступи и не ссорься, не затевай тяжбу. Лучше успокойся и помирись с ним!
      - Да ведь ты прав. Когда мне не с кем говорить и я спускаюсь к нему в овраг побеседовать, ничего, кроме отвращения к нему, я не испытываю. А теперь, как ты мне посоветовал, я лучше уступлю и помирюсь с ним. Теперь никто уж не увидит меня рядом с ним, - сказала гиена, пораженная его мудростью, и ушла.
      Потом старик позвал павиана и говорит ему с укоризной:
      - Господин павиан, ты такой молодец и при всем народе пускаешься в спор с этим ничтожным пожирателем падали! Меня это очень удивляет. И тебе не стыдно?! Ведь у тебя такой же грозный вид, как у льва, а когда ты, окруженный своими детьми, идешь, переваливаясь с боку па бок, ты похож на вельможу, сопровождаемого своей свитой. Когда ты появляешься на краю оврага, ты страшен, как воин, поднявший копье, чтобы нанести удар. Ты же знаешь, что о тебе говорят люди, когда ты еще только появляешься вдали. "Вот он!" - говорят они. А сейчас ты дошел до того, что разговариваешь с этой прожорливой, питающейся падалью трусихой. И тебе не стыдно? Какой же ты безголовый, братец! Ну ладно, что прошло, то прошло, а на будущее, если даже она обидит тебя, ты уступи и не ссорься с ней и не роняй своего достоинства!
      - Конечно! Теперь мне все понятно. Я уронил свое достоинство, и я виноват. Пойду лучше уступлю и помирюсь, - сказал господин павиан, согласившись со стариком.
      А бедняк, собрав их вместе, спросил:
      - Ну, теперь помиритесь, как я вам сказал?
      - Да, - ответили они и низко поклонились ему. Тогда он сказал им на прощание:
      - Ну идите по домам и больше чтоб не ссориться! Когда речь идет о защите справедливости, не следует думать о своей выгоде.
 
      Амхарская,

      Жили когда-то два брата. Младший был судьей, а старший вел хозяйство.
      Вот как-то младший брат говорит старшему:
      - Я бы на твоем месте вел хозяйство по-другому. Старший обиделся и говорит:
      - Легко тебе рассуждать, сидя дома. Только и знаешь, что отдыхаешь. Вся твоя работа - болтать языком. Попробовал бы ты сам вести хозяйство, сразу понял бы, как это тяжело.
      - Ну что ж, - отвечает младший. - Если тебе кажется, что быть судьей проще, давай поменяемся. Ты будешь выполнять мою работу, а я - твою.
      Так они и сделали. Старший брат стал судить, а младший вел хозяйство.
      Однажды пришли к ним в дом двое охотников и попросили разрешить их спор. Тут старший брат, который должен был рассудить их, говорит:
      - Расскажите, как было дело. Один охотник говорит:
      - Шел я по лесу, увидел марала и выстрелил. Пуля попала ему в голову. Так что это я убил его.
      - Нет, - возражает второй охотник, - марала убил я. Я выстрелил, и пуля пробила заднюю ногу и ухо марала. Старший брат рассудил их так:
      - Марал принадлежит первому из вас, так как одна и та же пуля не может попасть сразу в ногу и ухо.
      Первый охотник остался очень доволен новым судьей. Когда охотники ушли, младший брат говорит старшему:
      - Ты рассудил неверно. Похоже, что правду говорил второй охотник. Если марал тер задней ногой ухо, то пуля действительно могла одновременно пробить и ногу и ухо.
      Пришлось старшему брату признать правоту младшего.
      Через несколько дней на суд пришли еще два человека. Они жили по соседству, и каждый из них имел верблюдицу. Однажды они увидели, что обе верблюдицы облизывают одного верблюжонка. "Верблюжонок мой!" - решил каждый из них. Они поссорились и пришли к судье, чтобы он разрешил их спор.
      Старший брат взглянул на верблюдиц, которых спорщики привели с собой, и сказал, указывая на одну из них:
      - Верблюжонка произвела на свет вот эта верблюдица: у нее живот втянутый.
      Тут младший брат не выдержал и говорит:
      - Не обижайся, но ты рассудил неверно. По-моему, этот спор можно разрешить так: надо посадить верблюжонка в лодку и оттолкнуть ее от берега. Тогда мать верблюжонка бросится в воду, а другая верблюдица не тронется с места.
      Спорщикам понравилось это решение, и они ушли. Так старший брат наконец понял, что судья из него никудышный, и принялся за свои прежние дела.
 
      Ногайская,

      В одной деревне жили два друга - Тей Наун и Пхоу Аун. Они занимались тем, что делали вино из плодов пальмы тхан . Сами они пили это вино столько, что иной раз на людей переставали походить. В деревне они прослыли заядлыми пьяницами.
      Однажды Тей Наун возвращался в деревню, неся на плече горшок с вином. Навстречу ему попался Пхоу Аун.
      - Э, приятель, - приветствовал друга Пхоу Аун, - что, сегодня уже с утра ноги не держат? Тей Наун обиделся:
      - Вот те на! Это когда же я от вина пьян бывал? Может, это за такими молодцами, как ты, водится?
      - Тут рассердился Пхоу Аун:
      - И это ты мне такое говоришь? Ну-ка давай на спор - кто больше выпьет!
      Тей Наун не стал долго раздумывать, а сразу согласился. Они пошли туда, где росли пальмы тхан и стояли чаны с бродящим соком и вином, уселись и стали состязаться. Пустели чашка за чашкой, горшок за горшком, а приятели все не хмелели. Наконец стало все же у них немного мутиться в голове. Потом пасхау у них развязались и сползли, языки стали заплетаться, и оба понесли уже что-то невнятное. Наконец сознание и вовсе их оставило, и приятели заснули.
      Когда Пхоу Аун и Тей Наун проснулись, стоял туман. Пхоу Лун посмотрел на небо и сказал:
      - Эй, погляди-ка! Видишь, какая луна яркая?
      - Да ты пьян совсем! - ответил приятель. - Какая же это луна? Ведь мы заснули вчера вечером, а сейчас уже другой день, взошло солнце. Это солнце, а не луна!
      - Сам ты пьян! - огрызнулся Пхоу Аун. - Никакое это не солнце! Самая настоящая луна!
      - Да откуда ей взяться? - не уступал Тей Наун. - Солнце это! Солнце, тебе говорю!
      - Беда с тобой! - стоял на своем Пхоу Аун. - А я тебе говорю, что это луна!
      Долго они так пререкались и вдруг увидели невдалеке какою-то человека.
      - Что мы зря спорим! - сказал тогда Тей Наун. - Лучше давай спросим этого человека.
      - Хорошо! - согласился Пхоу Аун. - Вот и узнаем, кто пьян - ты или я!
      Тей Наун подошел к человеку и спросил, показывая пальцем:
      - Вот эта штука, что сейчас на небе, - это луна или солнце? А человек, которого спрашивал Тей Наун, и сам был навеселе. Он взглянул не на небо, а на пальму тхан и пробормотал в ответ:
      - Я, приятель, нездешний. Откуда мне знать, сколько эта пальма вина дает.
      Он пошел прочь пошатываясь, а приятели так и остались ни с чем .
 
      Бирманская,

      Один нубиец пришел к другому и попросил у него взаймы пиастр.
      Тот дал ему две монеты по двадцать парасов, потому что в пиастре как раз сорок парасов. Но когда пришел срок возвращать долг, второй нубиец принес первому не две монеты по двадцать парасов, а пиастр.
      - Нет, - сказал первый нубиец. - Я дал тебе две монеты по двадцать парасов, вот и верни мне две монеты.
      - Но ведь в пиастре ровно сорок парасов*!
      - Нет и нет! Взял две монеты - верни две монеты! Слово за слово, сначала поспорили, потом чуть не подрались. И решили оба идти к судье-кади, чтобы он их рассудил.
      Долго бился с ними кади, пока уразумел, в чем дело. Еще дольше пытался примирить спорщиков. Наконец вышел из терпения, взял у второго нубийца пиастр, а первому отдал две монеты по двадцать парасов из своего кошелька.
      - Теперь ты доволен? - спросил кади.
      - Слава Аллаху! - воскликнул первый нубиец. - Наш кади - золотой человек, справедливый. А главное - умеет считать!
 
      Нубийская.

      Когда ходжа был в Сиврихисаре кази, пришли к нему красавицы. Вот одна и говорит:
      - Эфенди, я заказала этой женщине сплести обыкновенную бечеву, а она начала прясть тонкие-претонкие нитки, вроде моих волос. Если она будет делать так, я отказываюсь от уговора; пусть она вернет мне деньги.
      Так говоря, она кокетливо приоткрывала лицо и показывала ходже пряди своих волос.
      Ходжа, в смущении призывая имя Аллаха, обернулся к другой женщине и спросил:
      - Что ты скажешь на это?
      А та, придав своему голосу дрожь и волнение, с жаром, как будто от гнева, отвечала:
      - У нас уговор был насчет обыкновенных веревок для белья, толщиной вот с мой палец, и вовсе не требовалось плести веревки толщиной в кисть моей руки, говорила она и, чтобы доказать свою правоту, показала белоснежную руку...
      Бедный ходжа остановил ее и, оглядев обеих с ног до головы, сказал, улыбаясь:
      - Ну, девочки, столкуйтесь как-нибудь между собой. Ты, - продолжал он, обращаясь к ответчице, - немного толще пряди; только не натягивай так сильно, чтобы не надорвалось сердце вашего ходжи, как это только что было.
      Красавицы засмеялись и ушли.
 
      Турецкая,

      Рассказывают, что Джафар Бармакид однажды вечером разделял с ар-Рашидом трапезу и ар-Рашид сказал ему:
      - О Джафар, до меня дошло, что ты купил такую-то невольницу, а я уже давно стремлюсь купить ее, так как она прекрасна до предела и мое сердце занято любовью к ней. Продай мне ее.
      - Я ее не продам, о повелитель правоверных, - ответил Джафар.
      - Ну так подари мне ее, - молвил ар-Рашид. И Джафар сказал:
      - Не подарю!
      И тогда ар-Рашид воскликнул:
      - Если ты не продашь мне невольницу или не подаришь мне ее, Зубейда трижды разведена со мной! И Джафар сказал:
      - Моя жена трижды разведена со мной, если я тебе продам эту невольницу или подарю ее тебе!
      А потом они опомнились от хмеля и поняли, что попали в великое дело, и были бессильны придумать какую-нибудь хитрость, и ар-Рашид воскликнул:
      - Вот происшествие, для которого не пригодится никто, кроме Абу-Юсуфа!
      И его потребовали, а это было в полночь, и, когда посланный пришел, Абу-Юсуф поднялся, испуганный, и сказал про себя:
      "Меня призывают в такое время только ради какого-нибудь дела, постигшего ислам!"
      И он поспешно вышел и сел на мула и сказал своему слуге:
      - Возьми с собой торбу; может быть, мул не получил весь свой корм, и, когда мы приедем в халифский дворец, привяжи ему торбу, и он будет есть оставшийся корм, пока я не выйду, если он не получил всего корма сегодня вечером.
      И слуга отвечал:
      - Слушаю и повинуюсь!
      И когда Абу-Юсуф вошел к ар-Рашиду, тот встал перед ним и посадил его на ложе с собою рядом (а он не сажал с собою никого, кроме него) и сказал ему:
      - Мы потребовали тебя в такое время лишь для важного дела, и оно обстоит так-то и так-то, и мы бессильны придумать какую-нибудь хитрость.
      - О повелитель правоверных, - сказал Абу-Юсуф, - это дело самое легкое, какое бывает! О Джафар, - молвил он, - продай повелителю правоверных половину невольницы и подари ему половину, и вы оба исполните таким образом клятву.
 
      Арабская,

      Поспорили в деревне два юноши. Один говорил, что лань прыгает. "Нет, летает", - твердил другой. Спорили они, спорили - никак не могли друг друга переспорить; каждый продолжал стоять на своем. Наконец пошли они оба к судье и попросили, чтобы тот их рассудил.
      - Хорошо, - сказал судья первому юноше, - когда ты видел, что лань прыгает?
      - Однажды весной, - ответил тот. - Я шел по лесу и видел, как лань скакала и прыгала.
      - А ты, - обратился судья к другому, - когда ты видел, что лань летала?
      - Однажды в седьмой месяц года, - ответил тот, - мы праздновали шестидесятилетие тестя. Все были веселы и хмельны. Когда, возвращаясь домой, мы проходили по опушке леса, я увидел, как лань идет по верхушкам кустарника, а тот даже не шелохнется. Разве это не значит, что лань летает?
      Судья тотчас все понял, но сказал, что хочет на месте посмотреть, как все было. Пошли они втроем на опушку и, действительно, увидели лань, которая быстро удалялась по склону холма, покрытого кустарником.
      Чтобы не портить отношений ни с кем из спорщиков, умный судья сказал:
      - Вы оба правы. Весной лань прыгает, а осенью летает. Оба были очень довольны таким решением, уплатили судебные издержки и разошлись добрыми друзьями .
 
      Корейская,

      Одного чиновника назначили судьей. Уселся он в зале и начал разбирать судебное дело. Истец и обвиняемый стали приводить свои доводы.
      - Оба вы говорите резонно, - сказал судья. - Поскольку истец прав, то присуждаю двадцать палочных ударов обвиняемому. Но и обвиняемый прав, поэтому присуждаю двадцать ударов палками истцу.
      Объявив приговор, судья пошел из зала. Приказные бросились за ним и просили отпустить их домой.
      - В чем дело? - спросил судья.
      - С глазами плохо. Слепнем! - хором кричали приказные.
      - А я вижу, у вас глаза в порядке. Почему вы кричите "слепнем"?
      - Конечно, вы видите нас ясно, а мы как посмотрим на вас, так словно глупость глаза застилает..,
 
      Китайская,

      А вот еще какая история приключилась с хелемским меламедом , Как-то по окончании школьного года в его кошельке оказался целый капитал - десять звонких монет. Он долго сидел со своей женой и думал, на что употребить эти деньги.
      Наконец жена сказала ему:
      - Отправляйся, супруг мой, в местечко, которое славится своими козами, и купи козу. Недаром говорят люди: "Коза в доме - достаток в доме".
      Меламед послушался жену, отправился и купил козу. В пути, когда он вел козу домой, его застала ночь. Страшно стало мела-меду па безлюдной дороге, он свернул на постоялый двор и решил там заночевать.
      Когда меламед блаженствовал за стаканом чаю, а коза его жевала в сарае сено, к нему подсел хозяин постоялого двора. Слово за слово, и уже через минуту тот знал, что его поздний гость - не кто иной, как хелемский меламед. Смекнув, какую шутку можно с ним сыграть, хозяин пошел в сарай и заменил козу козлом.
      Назавтра чуть свет меламед зашел в сарай, взял за веревку козла в пошел своей дорогой. Домой он прибыл в прекрасном настроении и, увидев жену, воскликнул:
      - В добрый час! Я привел тебе козу. Иди и подои ее. Женщина взяла подойник, вышла во двор и видит - перед нею не коза, а козел, И она начала громко бранить козла, своего мужа и весь божий свет, нимало не смущаясь тем, что ее слышат дети, ученики меламеда.
      Честь меламеда была задета. Он вскочил и поклялся, что тотчас вернется в местечко и на весь мир опозорит наглого обманщика, который осмелился вместо козы всучить ему козла.
      - Он меня еще узнает! - кипятился меламед.
      Схватив веревку, привязанную к рогам козла, он повел его в местечко, к человеку, который продал ему козу.
      По дороге он завернул на постоялый двор, чтобы рассказать хозяину, какие бывают на свете обманщики. Улучив минуту, хозяин шмыгнул в сарай и заменил козла козой.
      Отдохнув немного, меламед повел свою скотину дальше. В местечке он быстро нашел человека, продавшего ему козу, и набросился на него с бранью:
      - Где твоя совесть? Как ты смел вместо козы подсунуть мне козла?!
      Тот громко рассмеялся и сказал:
      - Глупый ты человек, а еще меламед. Разве ты не видишь, что это коза, а не козел?
      Он позвал свою жену, и та на глазах у меламеда надоила полный кувшин молока. Меламеду стало совестно: зря он, выходит, обругал человека. Взял он козу и отправился домой. В пути стемнело, и он завернул на постоялый двор. А когда наутро меламед вернулся домой, жена обнаружила, что он снова вместо козы притащил козла, - это уж постарался хозяин постоялого двора.
      Женщина принялась проклинать мужа и всю его родню до десятого колена, и опять в присутствии его учеников. Разгневанный меламед поклялся, что теперь он непременно отомстит обманщику. Он схватил веревку и потащил козла в местечко. По дороге, как и прежде, он зашел на постоялый двор и в местечко привел опять не козла, а козу.
      Снова посмеялся над ним продавец и обозвал меламеда круглым дураком, не отличающим козы от козла. И он опять позвал жену, чтобы она подоила козу. Но меламед решил, что на этот раз он не даст так легко обвести себя вокруг пальца.
      - Знаем мы ваши штучки! - кричал он. - Видели таких умников! Я не поверю, что это коза, пока сам раввин вместе с духовным судьей не удостоверит это.
      Пошли к раввину, и тот, вместе с духовным судьей обследовав со всех сторон животное, в присутствии всех собравшихся выдал хелемскому меламеду свидетельство, что это доподлинно коза. Бумага была подписана всеми присутствующими и скреплена печатью раввина.
      - Теперь у меня нет к тебе никаких претензий, - сказал на прощание меламед бывшему владельцу козы. - Прости, что я невольно обидел тебя.
      Он взял козу, свидетельство и пошел домой.
      По дороге меламед по обыкновению завернул на постоялый двор. А когда назавтра он предстал перед женой, оказалось, что и на сей раз - увы! - он привел козла, а не козу. Жена всплеснула руками и заплакала:
      - О, наказание божье! Зачем мне козел? Тут уж меламед рассердился не на шутку:
      - Дурная твоя башка! У меня есть свидетельство раввина и духовного судьи, подписанное ими и скрепленное печатью;
      в нем говорится, что это коза, а не козел.
      Не прошло и десяти минут, как весь двор был полон народу.
      Одни кричали:
      - Женщина права! Это козел, а не коза. Все признаки налицо. Другие возражали:
      - Меламед прав! У него же на руках бумага, где черным по белому написано, что это коза.
      В конце концов меламед и его жена, сопровождаемые толпой, повели козла к хелемскому раввину, дабы он обследовал животное и вынес окончательное решение.
      Хелемский раввин водрузил на нос очки и три часа кряду изучал животное, а также выданное меламеду свидетельство. Наконец он вынес решение:
      - Прав, бесспорно, меламед. От рождения это коза, что подтверждает выданное по всей форме и найденное в полном порядке свидетельство. Но всевышний, должно быть, повелел, чтобы козы, вступив на хелемскую землю, тотчас превращались в козлов.
 
      Еврейская.

      Давным-давно жил в столице один сват. Целыми днями подыскивал он женихов и невест.
      Однажды он просватал пятнадцатилетнюю девушку за тридцатипятилетнего мужчину, скрыв его возраст. Но родители невесты вскоре прослышали, что жених стар.
      - Мы ни за что не отдадим дочь: ведь между возрастом жениха и невесты двадцать лет разницы, - сказали они.
      Что мог поделать сват? Он решил пожаловаться судье. Судья вызвал обе стороны и спросил родителей девушки:
      - Вы дали слово, по какой же причине теперь отказываетесь?
      - Сват обманул нас: жених на двадцать лет старше невесты, поэтому мы не согласны. Мы бы отдали ее, если бы он был хотя бы только вдвое старше ее.
      - Пусть будет, как вы хотите. Отдайте ему свою дочь через пять лет. Жених обязан это время подождать. Тогда ему исполнится сорок, а ей - двадцать и жених будет старше невесты как раз вдвое.
      Так порешил судья, и обе стороны с извинениями удалились. Поистине мудрое решение!
 
      Японская,

      У одного человека была сварливая жена. Она постоянно затевала с ним ссоры. Однажды она так его рассердила, что он не удержался и дал ей пощечину. В это время к ним приехал отец жены. Он проезжал мимо и решил по пути навестить их. Дочь стала рассказывать ему про то, что случилось.
      - Он так ударил меня, - говорила она, - что у меня глаза на лоб полезли.
      Муж сидел поблизости и все слышал.
      - Я тебя еще раз ударю! - сказал он в гневе.
      - Ты хочешь ударить мою дочь на моих же глазах? - спросил пораженный отец.
      - О да, господин!
      Услышав это, дочь схватила палку да так ударила мужа по лицу, что у него пошла кровь. Тогда он тоже взял палку и так ударил ее, что она упала на землю. Тут и тесть замахнулся на своего зятя, но тот перехватил его удар, сломав его палку надвое, и сам стукнул тестя по спине. Тесть убежал домой.
      На другое утро он вернулся с двумя палками. Дочь его тоже схватила две палки. Человек подумал: "Нехорошо, если я стану бить ее отца", - и побежал прочь. Отец с дочерью погнались за ним, но догнать не смогли и вернулись домой.
      Вскоре человек отправил посыльного в дом тестя.
      - Скажи старику, - велел он ему, - пусть его дочь больше не появляется в моем доме. И пусть он вернет мне назад выкуп за нее .
      Посыльный передал эти слова. Тесть ответил:
      - Хорошо, я и сам хочу, чтобы она осталась со мной. Но выкупа он обратно не получит, потому что он ударил меня палкой по спине.
      Из-за этого выкупа у них начался долгий спор. Зять говорил тестю:
      - Ладно, допустим, я тебя ударил, но это не причина не возвращать мне выкупа. Твоя дочь тоже меня ударила, причем первая. Я хочу получить свой выкуп.
      Но тесть стоял на своем.
      - Иди и жалуйся, если хочешь, - сказал он. Ну что ж, пошел человек жаловаться к султану. Изложил он правителю страны суть дела. Султан выслушал его и велел позвать другую сторону: отца и дочь. Прежде чем начать речь, старик показал султану свою спину:
      - Посмотри, султан!
      - Что там у тебя на спине?
      - Он меня ударил!
      - В самом деле? - чуть не засмеялся султан. - Видно, ты перед ним сильно провинился? Или он сошел с ума?
      - Да, он сошел с ума, - сказал тесть, - он потерял рассудок. Он каждый день жалуется на мою дочь.
      - Ты действительно бил его? - спросил султан.
      - Нет, - ответил тот, - я его еще не бил, вот только сейчас начну.
      - Неужели ты будешь меня бить? - запричитал тесть.
      - Но ведь вы сами, ты и твоя дочь, били меня!
      - Да, в этом деле непросто разобраться, - сказал султан. - Все вы били друг друга. Но твоя дочь осталась при тебе, а у него жены больше нет. Так что ты должен вернуть ему выкуп.
      Но тесть продолжал кричать:
      - Он же меня ударил, а я должен отдавать ему выкуп!
      - Не начинай спор заново, - сказал султан. - Не хочешь отдавать выкуп, верни ему свою дочь.
      - Чтобы моя дочь вернулась к нему?! Он меня ударил, он и мою дочь будет бить, если она к нему вернется.