Глава шестьдесят шестая

Прощание с Атосом

Возвратившись в Париж, д’Артаньян в самом деле не помнил почти ничего из того, что ему сообщила ясновидящая Анна Перье. Но он смутно догадывался о том, что Камилла де Бриссар не умерла, хотя иногда ему казалось, что все бывшее с ним в харчевне «Герб Оверии» не больше, чем цветной сон, который сменился неприглядной, серой явью.

Молодой человек испытывал потребность поделиться своим горем с кем-либо близким. Но рядом не было никого из друзей. Он собрался отправиться на улицу Феру и навести справки об Атосе, но что-то остановило его.

«Не торопись, д’Артаньян, – сказал ему внутренний голос. – Тебе ведь известно, что скажет Атос по этому поводу. Конечно, он посочувствует тебе и судьбе несчастной Камиллы, но тут же утешит тебя в присущей ему манере. Вам повезло, милый друг, – скажет он. – Нет в мире ловушки страшнее, чем ловушка, называемая любовью. Проигрывайте в этой игре всегда, сказал я вам однажды, а теперь повторю еще раз». Именно таковы будут слова Атоса, а следовательно, мне просто не с кем говорить о бедной девушке. Значит, мне следует молчать».

Придя к такому выводу, гасконец отправился во дворец г-на де Тревиля, двор которого скорее напоминал мушкетерские казармы и где д’Артаньяну сказали, что капитан мушкетеров сопровождает его величество, который изволит охотиться на лис в Фонтенбло.

Вернувшись домой, наш герой обнаружил дожидавшегося его Атоса.

– Как я рад вам, дорогой Атос! – вскричал д’Артаньян. – Извините меня за то, что я невольно заставил вас ждать себя. Мне хотелось поставить в известность начальство о своем возвращении в Париж. Конечно же, мне следовало сперва пойти к вам.

– Вам не за что извиняться, любезный друг, – сказал Атос. – Я ведь и сам по приезде успел побывать у господина де Тревиля, прежде чем повидать вас. Я пришел предложить вам прогуляться, если вы не заняты.

– Атос, дел у меня не больше, чем у бронзовой статуи доброго короля Генриха на Новом мосту. Вероятно, мы с ним два самых больших бездельника во всем Париже.

– В таком случае – идемте.

– Отлично! Я только возьму новую шляпу.

Атос с печальной улыбкой наблюдал, как гасконец надевает шляпу набекрень, придавая ей залихватский вид.

– Куда мы с вами отправимся? – спросил д’Артаньян, когда они вышли на улицу.

– Пойдемте в «Сосновую шишку».

– С удовольствием, но, вернувшись в Париж, я произвел ревизию своих финансов и набрал не больше двух экю…

– Э-э, дорогой друг, я приглашаю вас, так не о чем и говорить.

Они отправились в «Сосновую шишку», где Атосом был заказан прекрасный обед, которому друзья не замедлили воздать должное.

– Здесь всегда прекрасная дичь на вертеле, – заметил Атос, расплатившись.

– Просто превосходная! – отвечал д’Артаньян, настроение которого заметно улучшилось.

– А помните, д’Артаньян, – обратился к нему Атос, когда они вышли на улицу, – помните ли, что первый хороший обед в «Сосновой шишке» мы заказали в тот день, когда король пожаловал нам, вернее – вам, сорок пистолей за славную победу у монастыря Дешо?

– В самом деле, – сказал д’Артаньян, настроение которого от этих воспоминаний ничуть не испортилось.

– Пойдемте туда. Если наше с вами знакомство, любезный друг, началось на ступеньках дворца господина де Тревиля, то наша дружба, несомненно, берет начало у монастыря Дешо.

– Истинная правда, – отвечал д’Артаньян, растроганный этими словами.

Скоро они достигли того самого пустыря, где д’Артаньян впервые в Париже обнажил свою шпагу, собираясь сражаться со всеми тремя друзьями – с каждым по очереди, а окончил день, победив в их рядах гвардейцев кардинала и нанеся великолепный удар прославленному де Жюссаку.

– Здесь, вот на этом месте, вы спасли мне жизнь, д’Артаньян, – серьезно сказал Атос. – Еще немного, и силы покинули бы меня. Каюзак был полон ненависти и решимости покончить со мной в тот день.

– А вышло, что покончили с ним вы. Какая муха вас сегодня укусила, дорогой друг?! – вскричал д’Артаньян.

– Нет, ничего, – встрепенулся мушкетер, словно д’Артаньян разбудил его. – Просто я вспоминаю.

Он взял д’Артаньяна под руку, и они не спеша двинулись дальше.

– Не находите ли вы, что мы славно проводили время в Париже вчетвером? – спросил наконец Атос.

– Черт возьми! Мы, конечно же, прекрасно проводили время, если не считать всяких пустяков вроде безденежья (которое я испытываю и по сей день), миледи, Рошфора и происков кардинала! Жаль, что Портоса и Арамиса нет сейчас с нами, но я надеюсь, мы будем вместе с вами так же прекрасно проводить время и впредь!

Атос ничего не ответил.

Они вышли на берег Сены. Перед их глазами открывался вид на мост Менял, где дома тесно лепились один к другому. Башня Сен-Жак смотрела в небо, виднелась колокольня церкви Сен-Медерик. Площадь Дофина выделялась высокими домами и новенькими черепичными кровлями.

– Париж – прекрасный город, – сказал Атос. Д’Артаньян с беспокойством посмотрел на него. – Пойдемте дальше, – проговорил наконец Атос. Они бродили по городу, беседуя о незначительных вещах, пока не остановились на улице Старой Голубятни.

– Узнаете ли вы дом напротив? – спросил Атос.

– Ба! Да ведь это квартира Портоса! – воскликнул д’Артаньян. – Вот в том окне всегда виднелся Мушкетон в парадной ливрее. Думаю, наш славный Портос одевал его так нарядно только до пояса.

– Зато сейчас, я думаю, Мушкетон одет так, как хочется Портосу. И одет с ног до головы. Идемте дальше.

Поведение мушкетера начинало тревожить д’Артаньяна, хотя он и не понимал, что именно вызывает его беспокойство.

Однако, когда они зашагали по улице Лагарп, гасконец уже догадался, что Атос ведет его к дому Арамиса. Знакомый домик на улице Вожирар утопал в зелени.

– Тут Арамис делил свой досуг между «племянницей богослова» и диссертацией, – сказал Атос со своей грустной улыбкой.

– И писал поэмы односложными стихами, – подхватил д’Артаньян, но в его голосе сквозило беспокойство.

Это не укрылось от Атоса.

– Куда мы пойдем теперь? – спросил д’Артаньян.

– Пожалуй, пора на улицу Феру, – отвечал мушкетер, глядя на д’Артаньяна. – Но перед этим постоим на улице Скверных Мальчишек.

Они шли молча.

– Атос, – не выдержал д’Артаньян. – У меня ощущение, словно вы… прощаетесь…

– Да, д’Артаньян! Я действительно прощаюсь. Прощаюсь с вами, с Парижем, с друзьями, которых здесь нет, но которых мне напоминает здесь все… Мне было трудно признаться вам сразу.

– Что случилось, Атос? Вы хотите покинуть Париж?! Расстаться с плащом мушкетера?! Со… мной?!!

– Мне придется уехать в Блуа, д’Артаньян. Так надо.

– Это письмо… В вашей семье произошло… – начал д’Артаньян.

– В нашей семье произошло несчастье. Теперь я остался один, – размеренно проговорил Атос. – Мне придется покинуть вас, друг мой. Вас, которого я любил больше всех из нашей славной четверки и продолжаю любить больше остальных. Я делаю это с тяжелым сердцем.

Д’Артаньян проводил Атоса к его дому. Двери отперла заплаканная хозяйка.

– Когда вы едете? – спросил гасконец.

– Завтра на рассвете. Нам с Гримо недолго собираться.

Они обнялись.

На рассвете Атос уехал в сопровождении верного Гримо.

По прошествии шести лет с тех пор, как он впервые очутился в Париже, лейтенант королевских мушкетеров д’Артаньян из Гаскони остался без друзей.

P.S.

Что дальше? Что случилось с мушкетерами? Ведь история Франции того времени – это сплошные походы, заговоры, интриги. Неужели наши герои не оказались в центре событий?! Чем завершилось романтическое приключение д’Артаньяна с Камиллой де Бриссар?

Какова судьба Арамиса, как известно, сделавшегося генералом ордена иезуитов, герцогом д’Аламеда и послом Испании при дворе следующего французского короля – Людовика XIV? Удалось ли ему найти секрет эликсира бессмертия?

Все эти вопросы занимают автора. Его не покидает мысль о том, что Дюма знал ответы. И оставленные нам в наследство две последующие книги знаменитой трилогии – «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон» – отнюдь не исчерпывают темы.

Очевидно, раскопки на чердаке воронежского дома придется продолжить – сундук ведь может оказаться с двойным дном. Что, если его недра скрывают продолжение рукописи?!

Интуиция подсказывает, что так оно и есть, а значит, в скором времени нам предстоит новая встреча с бессмертной четверкой.

2 декабря 1993 года

1

Афоризм М. М. Жванецкого. (Здесь и далее примеч. авт.)

2

Рошфор намекает здесь на избиение гугенотов католиками, учиненное в Париже в 1572 году в канун дня Св. Варфоломея. Генрих IV принял католичество, чтобы спасти жизнь. Впоследствии он стал королем Франции и основателем новой династии Бурбонов. Его фраза «Париж стоит мессы» вошла в поговорку.

3

Здесь г-н Эвелин допускает неточность. Алькатрасами называли потомков от смешанных браков негров с индейцами

4

Голландская монета в 5 центов

5

Проклятие, черт побери (англ.)

6

Комендант Ла-Рошели имеет в виду восстание кальвинистов в сентябре 1627 г. в Ниме. Осажденные королевскими войсками жители Нима находились в трудном положении, но кальвинистский вождь герцог Роган поспешил к ним на помощь и провел свою артиллерию по акведуку в Ним. Роган Генрих (1579-1638), герцог, при Людовике XIII – глава гугенотов, в 1636 г. победил испанцев при озере Комо, пал в битве при Рейнфельдене.

7

Мария Медичи (1573-1642) – французская королева, жена Генриха IV. После его смерти передоверила управление страной своему фавориту – итальянцу Кончино Кончини, который в 1617 г. был убит по приказу Людовика XIII. Высланная в Блуа, Мария Медичи в феврале 1619 г. бежала оттуда через окно замка.

8

Старинная голландская монета, равная 2,5 гульденам

9

Огонь! (англ.)

10

Все в порядке! (англ.)

11

Комендант имеет в виду Шарля де Касо, одного из градоначальников Марселя, который в 1596 г. попытался сдать испанцам осажденный город. Измена была открыта, и один из защитников Марселя – Пьер Либерта – пронзил де Касо мечом.

12

Комендант имеет в виду пытку, изобретенную в Испании в средние века и потому получившую такое название.

13

Члены городской управы.

14

Члены католического духовно-рыцарского ордена, основанного в Иерусалиме в период крестовых походов. Опасаясь возрастающего могущества ордена, французский король Филипп IV добился обвинения тамплиеров в ереси. В 1310 году Папой Климентом V был упразднен.

15

AdmajoremDeigloriam – к вящей славе Господней (лат.).

16

Бутвиль Франсуа де Монморанси, граф (1600-1627) – знаменитый дуэлянт; 12 мая 1627 г., несмотря на эдикты, демонстративно дрался на дуэли на Королевской площади. Казнен 21 июня 1627 г.

17

Публий Корнелий Сципион Африканский Младший (185-129 гг. до н. а.). Древнеримский полководец и общественный деятель. Победитель Карфагена в III Пунической войне. Известен также чисто римскими добродетелями.

18

Бродит вокруг и ищет, кого бы сожрать (лат.)

19

Задним числом (лат.)

20

Спеши медленно (лат.) – ср. тише едешь – дальше будешь.

21

Пьеса сыграна, все кончено (лат.).

22

Я мыслю, следовательно, существую (лат.)

23

Врач лечит, природа исцеляет (лат.)

24

Немец (ит.)

25

Черт! (нем.)

26

Кто здесь? Стоять! (исп.)

27

Вы понимаете по-французски? (исп.)

28

Вы понимаете меня? Какие языки вы знаете? Английский? (исп.)

29

Да, сеньор (исп.)

30

Pestis – зараза (лат.)

31

Pestis – зараза (лат.)

32

Английские собаки (исп.)

33

Дикиеиндейцы! Дикари! (исп.)

34

Никогда! Лучше умереть, как храброму солдату! (исп.)

35

Пресвятая (греч.)

36

Доброе утро, сэр! (англ.)

37

Матерь Божья! (греч.)

38

Христос-Спаситель (греч.)

39

Трудом и старанием (лат.)

40

В 1594 г. некто Шастель пытался заколоть короля Генриха IV, был схвачен и сознался, что вдохновлен на покушение ректором коллегии иезуитов Гиньяром. Шастель был казнен, Гиньяр тоже повешен.

41

Исходя из опыта (лат.)

42

Аминь! Во имя Иисуса, Господа всемогущего (лат.)

43

Пусть следят консулы (Берегитесь, будьте бдительны) (лат.)

44

Страшно сказать (лат.)

45

К делу, без обиняков (лат.)

46

Буквально – имена ненавистны (лат.)

47

Богиня любви древних греков Афродита вышла на пены морской у берегов острова Кипр. Отсюда другое ее имя – Киприда.

48

Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо (лат.)

49

Пробное назначение лекарства (лат.)

50

Гороскоп

51

Девиз Игнатия Лойолы – основателя ордена Иисуса.

52

За секунду до смерти (лат.)

53

Храброму, как для рыбы – море, любая земля – родина (лат.)

54

Человеку свойственно ошибаться (лат.)

55

Здесь перст Божий! (лат.) Бонавентура проводит аналогию с Игнатием Лойолой, который передал через кардинала Контарини, оказавшего ему покровительство, Устав Общества Иисуса для одобрения его Папой Римским Павлом III. Прочитав Устав, Павел III воскликнул «Digitusdeiesthic!» – Здесь перст Божий!