Людовик снова одарил мушкетера благосклонным взором. Однако теперь королевский взгляд стал приветливее, потеплел. Королю пришло на ум, что мушкетер несколько месяцев провел в Бастилии, ожидая своей участи и томясь неизвестностью, и все это, из-за его, Людовика XIII, подписи на бумаге, подсунутой ему Ришелье в момент королевского гнева. В глазах короля д'Артаньян скорее был жертвой, чем преступником. Следовало развеять туман загадочности, который окутывал всю историю д'Артаньяна.
      - Шевалье д'Артаньян, - торжественно произнес король. - Вам известно, как называют меня в народе.
      - Людовиком Справедливым, ваше величество, - без задержки откликнулся мушкетер, которому в эту минуту очень хотелось верить, что король собирается оправдать народную молву.
      - Так вот, я хочу одного. Чтобы справедливость была восстановлена. Я хочу разобраться. Да, я хочу разобраться в конце концов во всем этом деле. Если вы сумеете объяснить мне все эти загадочные ваши похождения в Type, которые чуть не стоили вам жизни, все эти странные происшествия с арестом дю Трамбле, с побегом из тюрьмы какого-то испанского дворянина... Все то, что так беспокоит его высокопреосвященство, даю вам слово монарха: я тут же подпишу приказ о вашем освобождении. Но помните, господин д'Артаньян, я хочу одного - правды! Всей правды!
      - Я считаю за честь, что ваше величество интересует моя скромная особа, - ответил д'Артаньян. - Я с радостью расскажу все, что знаю, но смею ли я занимать время вашего величества?
      - Полно, господин д'Артаньян. К чему лукавить, во мне ведь тоже есть гасконская кровь! Выкладывайте-ка мне все начистоту, сударь.
      - Повинуюсь, ваше величество.
      И д'Артаньян рассказал королю о том, как он попал в Тур в поисках Камиллы де Бриссар, о ночном нападении и даже о способе, к которому он прибегнул, чтобы спастись из дома опальной герцогини. Но ни словом он не обмолвился об Арамисе.
      - Ага, - кивнул Людовик. - Вот оно что. А господин кардинал уверял меня, что вы чуть ли не специально набросились на его людей, чтобы дать ускользнуть от них другому мушкетеру.
      И король устремил испытующий взор на д'Артаньяна.
      - Но там не было никаких мушкетеров, кроме меня, ваше величество, - не моргнув глазом, ответил гасконец. - Случись в тот день, вернее ночь, поблизости еще кто-либо из полка, потери нападавших наверняка можно было бы удвоить.
      Этот ответ граничил с дерзостью, но король питал слабость к военным победам своих мушкетеров, особенно если эти победы были одержаны в стычках с людьми его высокопреосвященства.
      - Ну хорошо, - проговорил король. - Допустим. Но как случилось, что вы стремглав поскакали вдогонку дю Трамбле?
      "Эх, тут задача посложнее! - вздохнул д'Артаньян. - Но постараемся выпутаться. В конце концов первый приказ арестовать дю Трамбле - я получил от Бассомпьера, а ему уже хуже не будет..."
      - Ваше величество, я простой солдат... - начал д'Артаньян, стараясь придать голосу необходимые тон и звучание.
      - Простой лейтенант мушкетеров короля Франции, - саркастически заметил король.
      - К счастью, это так, ваше величество. Именно поэтому в ту роковую ночь я был послан за дю Трамбле.
      - Кем вы были посланы, господин д'Артаньян?
      - Тем, кто имел право приказывать мне, ваше величество.
      - И этим человеком была...
      - Ваше величество, вам хорошо известно, что его высокопреосвященство пользуется незавидной репутацией в глазах высшего офицерства, которое подчас позволяет себе нелестные отзывы о нем...
      - И этим человеком...
      - Им был один из тех, кто неосмотрительно позволил себе критиковать политику.., я не прав, ваше величество, некоторые поступки его высокопреосвященства, позволил себе критику.., критику этой политики...
      - Мне трудно следить за вашей мыслью, д'Артаньян, - с улыбкой произнес король, который, как помнит читатель, был посвящен королевой в события, приведшие к аресту дю Трамбле, впрочем весьма кратковременному.
      - "Черт побери, мне тоже!" - подумал мушкетер.
      - ..одним словом, он позволил себе критиковать кардинала в присутствии господина дю Трамбле, - выпалил д'Артаньян. И прибавил:
      - Ваше величество.
      - Но ответьте же мне, наконец, кто этот человек, могущий приказывать вам? Кто тот таинственный вельможа, который так испугался господина дю Трамбле. И чем он его только так напугал?
      - Вашему величеству следует обратить внимание на то, что дю Трамбле, слышавший все эти речи о его высокопреосвященстве, неожиданно покинул помещение и поскакал в ставку господина первого министра...
      - И недовольные кардиналом господа тут же уразумели, что через несколько часов тот, кого они только что поносили всякий на свой лад, получит прекрасную возможность узнать их мнение о себе, не так ли? насмешливо спросил Людовик ХIII.
      - Ваше величество несомненно правы.
      - Тогда эти критиканы всполошились и решили перехватить дю Трамбле, но так как этому предусмотрительному господину удалось опередить их, погоня могла принести успех только в том случае, если бы за дю Трамбле поскакал лейтенант мушкетеров короля господин д'Артаньян, - закончил король.
      - Правда, ваше величество. - сказал д'Артаньян, стараясь придать своему лицу как можно более скромное выражение.
      - Недурно, - заключил король.
      - Ваше величество, конечно, понимает, что в тот момент я не мог знать, в силу каких обстоятельств следует задержать господина дю Трамбле. Я просто выполнял приказ...
      - Королевы...
      Д'Артаньян замер, словно тростник перед порывом ветра. Но ветер не налетел.
      - Успокойтесь, сударь. Ее величество посвятила меня в подробности лионских событий. Я не сержусь на вас. Я был недоволен вами, это правда. Но, принимая во внимание, что вы поменялись с дю Трамбле ролями, как только вам повстречался господин кардинал, я считаю, что вы и так пострадали больше, чем того заслуживаете.
      - Ваше величество!
      - Только одно беспокоит меня во всей этой истории, сударь. Вы ведь покрывали королеву! Вы собирались ввести меня в заблуждение.
      - Я, ваше величество?!
      - Именно так, сударь. Ведь вы не сказали мне, кто же в конце концов приказал скакать вам за дю Трамбле, а это сделала королева.
      - Я знаю, что это дерзость с моей стороны, ваше величество, но я вынужден не согласиться с моим королем.
      Королева не приказывала мне арестовать господина дю Трамбле.
      - Вот как?! Кто же в таком случае?
      - Маршал Бассомпьер, ваше величество.
      - Но маршал Бассомпьер не имеет права командовать королевскими мушкетерами... За исключением чрезвычайных обстоятельств!
      - Господин маршал полагал, что недуг вашего величества является обстоятельством чрезвычайным.
      - И вы подчинились его приказу?
      - Нет, ваше величество.
      - Как так?!
      - Я ответил маршалу, что приказывать мне может только ваше величество или мой капитан - господин де Тревиль.
      - Верно. Но как в таком случае получилось, что вы все же погнались за дю Трамбле?! Очевидно, был и другой приказ, не так ли, господин Д'Артаньян?
      - Другого приказа не было, ваше величество.
      - Но королева сама уверила меня в том, что она...
      - Всего лишь попросила меня догнать господина дю Трамбле, ваше величество, - с достоинством ответил мушкетер.
      - Королева попросила вас?!
      - Да, ваше величество. А королевская просьба означает больше, чем приказ. Ведь сам король подчас не может устоять перед ней, король, перед которым склоняется все и вся в королевстве, что же говорить о солдате короля...
      Людовик XIII снова обратил пристальный взор на своего мушкетера. Худощавое подвижное лицо гасконца носило следы недавних тягот - не столько физических, сколько душевных. Мушкетер имел право посетовать на королевскую неблагодарность. Во взгляде короля снова мелькнуло нечто похожее на обычную человеческую признательность - случай редкий.
      - Я понимаю вас, шевалье, - произнес Людовик. - Осталось только одно неясное мне обстоятельство. Я имею в виду побег из Бастилии испанского дворянина дона Эспинозы, которого вы взяли в плен под Казале.
      - Право же, ваше величество, мне ничего не известно об этом деле...
      - ..в котором, заметьте себе, сударь, самое деятельное участие принимали мушкетеры! - воскликнул король.
      - Очень сожалею, если это так, ваше величество, но...
      - ..деле, которое стоило места прежнему коменданту Бастилии! - с оттенком легкого раздражения продолжал король. - Однако я вижу, вам нечего сообщить мне по этому поводу?
      - Я в отчаянии, ваше величество, но это действительно так. Несколько месяцев я провел в Бастилии и совершенно не в курсе последних новостей.
      - Эти гасконцы положительно неисправимы! - вскричал Людовик. - Неужели вам так хочется обратно за решетку, сударь?!
      Д'Артаньян выдержал взгляд короля. Это было дерзостью, но мушкетер не отвел глаз. Это пришлось сделать королю.
      - Вы хотите уверить меня, что не подозревали о том, что ваши друзья хотят устроить вам побег, гасконский упрямец?!
      - Нет, ваше величество. Потому что уверять вас в этом - значит сознательно вводить в заблуждение своего государя. По счастью, у меня и впрямь есть друзья, на которых я всегда могу положиться.
      - Так, значит, вы признаете, господин Д'Артаньян, что ваши друзья, пытаясь устроить вам побег из Бастилии, по ошибке вытащили оттуда испанского шпиона, совершив тем самым государственное преступление?
      - Нет, ваше величество.
      - "Нет"?! Вы говорите - "нет"?!
      - Я признаю только, что у меня есть верные друзья, ваше величество.
      Людовик XIII сцепил руки за спиной и прошелся по кабинету. Затем подошел к дверям, распахнул тяжелые резные створки и крикнул:
      - Господин Дезэссар, войдите!
      Глава шестидесятая
      Как важно владеть искусством компромисса
      (продолжение)
      - Я здесь, ваше величество, - ответил дворянин, переступив порог кабинета короля. Дезэссар молниеносно оценил ситуацию и понял, что она оставляет желать лучшего.
      - Господин Дезэссар, отвезите шевалье д'Артаньяна туда, откуда вы доставили его в Сен-Жермен, - ледяным тоном произнес король.
      Бывают ситуации, которые требуют мгновенных решений.
      К чести г-на Дезэссара ему удалось без раздумий отыскать верное.
      - Ваше величество, умоляю вас дать мне другой приказ, так как, если я попытаюсь выполнить тот, который только что получил, моя воинская честь пострадает непоправимо.
      - Как вы смеете, сударь?! Вы понимаете, что вы говорите?! Выполнение королевского приказа покроет вас, офицера гвардии, бесчестьем?!
      - Ни в коем случае, ваше величество.
      - Так что же вы имеете в виду?!
      - Только то, что я не сумею его выполнить, ваше величество, а это, несомненно, - урон для чести офицера.
      - Что же мешает вам доставить шевалье обратно в Бастилию?
      - Слово дворянина, ваше величество, - Так, понимаю, - хмуро констатировал Людовик. - Вы дали слово господину д'Артаньяну.
      - Нет, ваше величество, - Что за день сегодня! Еще чуть-чуть и я, кажется, сойду с ума.
      Дезэссар и Д'Артаньян осторожно склонили головы, как бы давая понять, что внезапное сумасшествие монарха было бы чрезвычайно нежелательно.
      " - Дело заключается в том, ваше величество, что перед вами не один, а двое пленников, - твердо продолжал г-н Дезэссар. - Причем положение мое никоим образом нельзя считать более предпочтительным, чем положение господина д'Артаньяна.
      - Я все же не пойму, чей вы пленник, господин Дезэссар?
      - Я связан словом, данным мною нескольким отважным и благородным людям, которые взамен сохранили мне жизнь, ваше величество!
      - А что угрожало вашей жизни, господин Дезэссар? - раздраженно спросил Людовик.
      В этот момент в дверях королевского кабинета показался Ла Шене, который пользовался привилегией входить к Людовику XIII без вызова.
      - В приемной ждет граф де Ла Фер, ваше величество, - сообщил он с подобострастным поклоном.
      - Я не назначал аудиенции графу, - ледяным тоном ответил Людовик XIII, но в следующее мгновение какая-то новая мысль посетила короля, что отразилось на его лице.
      - Граф только просил передать вашему величеству свои заверения в готовности служить вашему величеству словом и делом, а также сообщил мне, что он посмел напомнить о себе лишь постольку, поскольку его дело теснейшим образом связано с делом господ Дезэссара и д'Артаньяна, и если ваше величество пожелает получить от него какие-либо разъяснения или вызвать его в качестве свидетеля, то на этот случай граф де Ла Фер и прибыл в Сен-Жермен.
      Лицо короля вытягивалось по мере произнесения мэтром Ла Шене вышеприведенной тирады. Король не скрыл своего удивления:
      - Неужели никто не объяснит мне, что все это означает?! Хорошо! согласился он наконец. - Вижу, что граф дожидается в моей приемной не случайно. Ла Шене, пригласите графа де Ла Фер!
      И через несколько томительных мгновений Атос был введен в кабинет короля. Атос поклонился королю, встретился глазами с д'Артаньяном, затем перевел взгляд на Дезэссара и все понял.
      - А, вот и вы, граф! - воскликнул король. - У вас поразительный дар предвидения, вы знаете, что можете понадобиться мне, даже тогда, когда об этом не знаю я сам!
      И что означают все эти ваши взгляды?!
      - Ваше величество, - начал Дезэссар. - Если бы не благородство графа, то ваш слуга пал бы в бою, выполняя свой долг. Мой клинок многим внушает уважение, но мне противостоял клинок куда более искусный.
      В ответ Атос молча поклонился капитану гвардейцев.
      - Если бы не благородство графа де Ла Фер, - взволнованно продолжал Дезэссар, - господин д'Артаньян сейчас мог направляться в действующую армию, чтобы присоединиться к своим солдатам. Но вместо этого вы видите его перед собой, ваше величество. Он и граф де Ла Фер держали мою жизнь в своих руках, но они предпочли добровольно явиться сюда...
      - Держали вашу жизнь в своих руках?! - вскричал Людовик XIII.
      - Да, ваше величество.
      - Теперь я начинаю понимать... - Король подошел к Атосу. - Кстати, граф, это не вам ли я обязан военным успехом, который одержан мушкетерами на улице Святого Фомы? Тогда еще сгорел дотла дом герцога де Шеврез...
      - Они сами подожгли его, ваше величество. - спокойно возразил Атос.
      Людовик покраснел, потом побледнел. Затем потер лоб, словно силясь уразуметь нечто чрезвычайно важное.
      - Вы ведь теперь оставили службу, я не ошибаюсь, граф? - спросил он.
      - Я выполнил посмертную волю моего отца, ваше величество. После его смерти мне следовало удалиться в родовой замок в Блуа, - ответил Атос.
      Король окинул взглядом стоявших перед ним людей:
      Атоса, д'Артаньяна, Дезэссара.
      Внезапно он весело улыбнулся.
      - Я счастливый государь! У кого еще есть такие дворяне?! - И король расхохотался. - Господа, я представил себе, как де Кавуа докладывал кардиналу о происшествии с домом герцога де Шеврез. Как я хотел бы видеть эту сцену!
      Так, значит, это вы? - спросил король голосом, все еще прерывающимся от смеха. - Это вы по ошибке освободили испанца? Вместо шевалье д'Артаньяна... А теперь взяли в плен господина Дезэссара и отпустили его под честное слово... - Отсмеявшись, король нахмурился. - Однако, что же вы пообещали, господин Дезэссар?
      - Ваше величество, я дал слово, что уклонюсь от сопровождения господина д'Артаньяна обратно в Бастилию, в случае неблагоприятного развития событий.
      - А что это меняет, господа? - Король повернулся к Атосу и д'Артаньяну, которые за время этой сцены придвинулись друг к другу, безотчетно повинуясь некоему скрытому магнетизму, и теперь стояли плечом к плечу. - Я отправил бы конвой под началом другого офицера, только и всего.
      - Тут есть разница, ваше величество, - спокойно произнес Атос. - Другой офицер - не господин Дезэссар, к которому я питаю уважение и приязнь.
      - Ваши слова граничат с дерзостью, сударь. Вы хотите сказать, что не уважаете мой приказ и готовы были к одному государственному преступлению прибавить следующее...
      - Восстановить справедливость, ваше величество. Вернее, исправить несправедливость, допущенную в отношении господина д'Артаньяна, - с почтительным поклоном отвечал Атос.
      Все чувствовали, что настал решающий момент.
      Король поморщился:
      - А что думает по этому поводу сам господин д'Артаньян?
      - Ваше величество, - совершенно искренне заговорил гасконец, - сегодня вы задали мне и другой вопрос.
      - Какой?
      - Почему лейтенант мушкетеров короля проводит время, лежа на тюремной койке, в то время как его товарищи воюют с войсками мятежников.
      - Правда. Ну и что же?
      - Я сам все время задаю его себе. И не нахожу ответа.
      - Хорошо! Вы хотите отправиться в армию?
      - Нет ничего, чего я хотел бы больше, ваше величество.
      Я имел в виду...
      - Пустяки, господин д'Артаньян. В тюрьме не слишком-то отточишь навыки изящного слога. Зато шпагой и мушкетом вы, надеюсь, владеете так же, как и раньше. Отправляйтесь в армию. Господин де Тревиль, думаю, будет рад такому пополнению. Не надо меня благодарить, я лишь восстанавливаю справедливость, не так ли, граф де Ла Фер?
      Что же касается вас, то вы заслуживаете той самой камеры, которую освобождает господин д'Артаньян, но.., я прощаю вас за победу на улице Святого Фомы. Кстати, второй ваш спутник - как его имя?
      - Ваше величество, вы понимаете...
      - Разумеется, я заочно прощаю и его, тем более, что говорят, сражался он как античный герой.
      - Его имя - дю Валлон, ваше величество.
      - Он тоже служил в мушкетерах вашего величества, - вставил Дезэссар.
      - Да, а вас, Дезэссар, я срочно отправляю в Лувр с письмом к.., к господину суперинтенданту финансов. Нет, это не годится. Вот, вы возьмете с собой дюжину гвардейцев и отправитесь в Лувр, чтобы сопровождать ее величество в Сен-Жермен. Королева так любит здешний воздух... Да позаботьтесь, чтобы в число эскорта вошли те двое, что сопровождали вас на Бастилии. Надеюсь, им не придет в голову сочинять какие-нибудь небылицы... Кстати, они не пострадали по пути сюда?
      - Нет, ваше величество. Оба живы и здоровы.
      Король благосклонно кивнул.
      - Отлично. Итак, господин Дезэссар, исполняйте приказ.
      Проводив капитана мушкетеров взглядом, Людовик XIII снова повернулся к д'Артаньяну:
      - А теперь, господин д'Артаньян, я должен предупредить вас, что намерен отправить вас обратно в Бастилию.
      Д'Артаньян чуть не подпрыгнул на месте от изумления.
      Атос же горько усмехнулся.
      - Но не раньше, чем граф покинет этот кабинет и удалится на достаточное расстояние.., достаточное для того, чтобы присоединиться к господину дю Баллону, который несомненно дожидается его где-нибудь под сенью буков и вязов.
      Д'Артаньян почувствовал, что снова обретает почву под ногами. Атос перестал кривить губы в горькой усмешке и одобрительно качнул головой.
      - Да, кстати, граф. Правда ли, что этот дю Валлон такой силач, что способен ударом кулака повалить наземь быка?
      - Правда, ваше величество. В ту пору, когда нам довелось вместе служить в рядах мушкетеров вашего величества, он демонстрировал мне свое искусство на ярмарке в Сен-Жермене, - подтвердил Атос.
      - Ну так передайте ему, чтобы он не слишком усердствовал, когда увидит карету с зарешеченными окнами и двоих швейцарцев конвоя. В карету с господином д'Артаньяном сядет господин дю Гайлье. Я надеюсь, что он будет в состоянии оправиться после встречи в вами. Помните, господа, швейцарцы - не гвардейцы его высокопреосвященства.
      И после того как.., словом, сразу же отправляйтесь в путь.
      Маршал де Ла Форс готовит генеральное сражение. Вы должны успеть к нему.
      ***
      Пожелание короля было передано Портосу. Тот пришел в восторг оттого, что король оказался столь хорошо осведомлен о его способностях.
      - Ради его величества я буду осторожен, как никогда! - пообещал гигант.
      Портос сдержал слово. Швейцарцы уже через четыре недели смогли снова приступить к несению караульной службы в Лувре.
      Глава шестьдесят первая
      Мушкетеры, вперед!
      Теперь они скакали по дорогам Франции вчетвером.
      Друзья позаботились о лошади для д'Артаньяна - гнедой кобыле четырехлетке. Когда мушкетер со вздохом принялся вспоминать о своем сером жеребце и сетовать на его отсутствие перед дальним походом, Арамис хитро улыбнулся и проронил:
      - Арабы говорят: "Никогда не покупай рыжей лошади, продай вороную, заботься о белой, а сам езди на гнедой".
      Пусть это вас утешит, дорогой Д'Артаньян.
      - Откуда вам так хорошо известны вкусы арабов относительно лошадей? удивился гасконец, но ответа на свой вопрос не получил.
      Они снова вчетвером пересекали Францию. И кажется, на этот раз судьба подарила им всем немного безоблачного настроения. Они были счастливы.
      - Знаете, как я себя сейчас чувствую? - спрашивал Д'Артаньян. Совершенно так же, как в тот первый день у монастыря Дешо, помните?
      - Еще бы не помнить! - рокотал Портос. - Вы все уложили своих противников, Д'Артаньян - тот и вовсе справился с двумя, а я только и сумел, что проткнуть ляжку Бикара. Совсем скверно, принимая во внимание, что он тоже проткнул мне плечо.
      - Но потом мы шагали по парижским улицам и никому не уступали дороги... - мечтательно повторял Д'Артаньян. - Все четверо. Как сейчас!
      Между тем, покрывая милю за милей, они приближались к театру военных действий.
      После того как друзья во всех подробностях описали д'Артаньяну свои приключения в Париже, попытки устроить ему побег и горькие разочарования, после того как эмоции утихли, а освобождение было неоднократно отпраздновано во всех придорожных кабачках, разговор перешел на злободневные темы.
      - У меня такое впечатление, что куры в этой местности перестали нестись и сделали это все разом. Да и самих-то кур почти не видно, - заметил д'Артаньян после очередной пирушки, которая носила весьма спартанский характер в силу скудности припасов хозяина заведения, где они расположились на ночлег.
      - Это и есть неоспоримый признак того, что мы приближаемся к бивуакам, - откликнулся Атос.
      - Даже кролики и те будто повымерли, - посетовал Арамис.
      - Они тушатся в солдатских котелках, - глубокомысленно произнес Портос. - Я даже отсюда чую этот запах.
      - Итак, господа, - пригласил д'Артаньян. - Какова обстановка на полях сражений? И вообще, кто тут сражается с королевским войском?
      - Ах, д'Артаньян, конечно же, сидя в тюрьме, ты не мог знать, что под кардинала ведут подкоп сразу с двух сторон, - проговорил Арамис, зорко всматриваясь в окрестные пейзажи. - Так вот, слушай. Герцог Орлеанский собрал в Брюсселе армию и выступил на Париж. Он и Монморанси поклялись не отступать, покуда с кардиналом не будет покончено.
      - Выходит, мы собираемся сражаться за кардинала?!
      Вот так штука!
      И все четверо весело расхохотались. Впрочем, Арамис, даже хохоча во все горло, не утратил своей наблюдательности. Именно поэтому он первый заметил большие группы людей, передвигающиеся вдалеке. Услышал он и звуки выстрелов.
      - Смотрите-ка! Там дерутся!
      - Похоже, вы правы. Палят из мушкетов.
      - Предлагаю спешиться и привязать коней у этих деревьев. Сами же мы можем подняться вон на тот невысокий холм, поросший кустарником, и разглядеть все из укрытия, - рассудительно предложил Атос.
      Предложение незамедлительно было принято.
      Перед их глазами предстала панорама сражения, а это не" сомнение было сражение, а не мелкая стычка.
      - Вон там я вижу целый полк кавалерии! - воскликнул Портос. - А немного южнее - другой!
      - А вот к пехота, - напряженным голосом проговорил Арамис.
      - Как вы думаете, Арамис, это королевские войска?
      - Если королевские, то лучше мне с ними не встречаться, - был ответ Арамиса, который пытался различить что-то в дыму и сумятице боя.
      - Мне кажется, что пехота приближается, - невозмутимо произнес Атос.
      Словно в подтверждение его слов, несколько пуль на излете упали совсем близко от их импровизированного укрытия.
      По равнине неслись друг на друга кавалерийские эскадроны, отчаянно сшибались всадники, поднимались в воздух сабли и палаши, блестя в солнечных лучах и молниями опускаясь на шлемы и головы, плечи и конские крупы, нанося смертельные раны, сбрасывая всадников с коней, увеча лошадей. Солдаты, уперев сошки мушкетов в землю, густо покрытую еще зеленой травой, целились друг в друга и спускали курок, посылая пулю за пулей. Пикинеры и алебардщики схватывались в рукопашной. Словом, шел ожесточенный бой, вошедший в историю как битва при Кастельнодари.
      - Смотрите! - взревел Портос. - Это же плащи мушкетеров!
      - Где?!
      - Да вон же. Проклятие, они отступают!
      Теперь уже вся четверка ясно видела, что в направлении, указанном Портосом, движутся мушкетеры, построенные в несколько шеренг и ведущие огонь по противнику. Первая шеренга давала залп из мушкетов и, разделившись на две части, отступала назад, обходя боевой порядок полка с флангов. Там они образовывали заднюю линию и имели время на перезарядку мушкетов, пока каждая последующая шеренга выполняла тот же маневр и очередь снова доходила первой.
      Таким образом, мушкетеры медленно отступали, ведя бесперебойную стрельбу и сохраняя строй.
      Увидев это отступление - медленное, достойное, при котором противнику наносился немалый урон, но все же отступление, д'Артаньян позабыл обо всем на свете. Д'Артаньян был мушкетером. Мало того, он был лейтенантом этого славного полка лучших королевских гвардейцев.
      - Мушкетеры, вперед! - закричал гасконец.
      С этими словами он бросился вниз по отлогому склону холма, где четверка друзей устроила наблюдательный пункт.
      Навстречу пехоте мятежной армии герцога Орлеанского.
      Это была отборная испанская пехота, проделавшая с принцем Гастоном весь путь от Брюсселя до Кастельнодари. Ее тяжкая поступь в те времена слышалась на многих дорогах Европы и нагоняла страх на армии других королевств.
      Испанские пехотинцы по праву считались одними из лучших на континенте. Таким образом, д'Артаньян и его друзья волею судьбы оказались в том месте, где могла решиться судьба сражения, - на самом ответственном участке позиции королевских войск. Вполне естественно, что его оборона была доверена мушкетерам г-на де Тревиля.
      Бывалые воины, испанцы все же растерялись, увидев, что с холма, заходя им во фланг, несется с обнаженной шпагой в руке мушкетер в мундире офицера. Мушкетер, словно выскочивший из-под земли. За ним показался второй, третий...
      Испанцы решили, что их обошли с фланга. Их ряды смешались, дрогнули. Никто не мог знать, скольких мушкетеров скрывала от их глаз верхушка холма.
      Увидели д'Артаньяна и его солдаты.
      - Наш лейтенант! Лейтенант! - пронеслось по их рядам. - Господин д'Артаньян! Ура!! Вперед!!
      - Мушкетеры, вперед! - снова прогремел призыв гасконца. На мгновение он перекрыл звуки ружейной пальбы.
      Небесного цвета плащи пришли в движение. Первые шеренги мушкетеров, увидев перед собой д'Артаньяна, буквально врезавшегося в испанские ряды, ринулись вперед, обгоняя друг друга.
      - Ура! За короля! Мушкетеры, вперед! - неслось над полем боя, набирая силу с каждой минутой.
      Атака мушкетеров была стремительной и неудержимой.
      Д'Артаньян возглавил ее, оторвавшись от передних рядов своих солдат на добрых полсотни шагов. Но испанцы, смущенные его неожиданным появлением и тем, какое впечатление оно произвело на мушкетеров, уже не могли оправиться и отступали все быстрее. Впрочем, несколько разрозненных выстрелов прозвучали из их рядов, но ни одна из пуль не причинила д'Артаньяну ни малейшего вреда.
      - Получи, любезный, - сказал д'Артаньян, протыкая шпагой промахнувшегося стрелка, который замешкался и не успел отступить.
      - Кажется, наш гасконец снова в своей стихии, - заметил Атос, помогая Портосу спуститься с холма.
      - Уф! Благодарю вас, Атос, - отдуваясь, выговорил дю Баллон, утвердившись на ногах у подножия холма. - Все это прекрасно, но я никак не могу понять одной вещи...
      - Какой?
      - Помните, там, в монастыре, один из этих ученых господ.., кажется, его звали господин Паскаль...
      - Так что же?
      - Он утверждал, что чем большим объемом обладает тело, тем большая поддерживающая сила действует на него... Мое тело несомненно обладает самым большим объемом из нас четверых, а между тем спуск с этого проклятого холма убеждает меня в обратном!
      - Вы так полагаете?
      - Черт побери, ну конечно! Судите сами. Д'Артаньян обогнал нас на сотню шагов, прыгая как кузнечик, вы легко спускаетесь вниз, да еще помогаете мне не провалиться сквозь эту размягченную почву, а наш хрупкий изящный аббат, кажется, и вовсе растворился в воздухе... Только один я! О, проклятие!
      - Присядьте-ка и отдохните, - предложил Атос.
      - Ну уж нет! Должен же я на ком-нибудь отвести душу, - пророкотал Портос.
      - На ком же вы собираетесь ее отвести?
      - Тысяча чертей! Вы еще спрашиваете, Атос. На испанцах, разумеется.
      - Я тоже собираюсь присоединиться к нашему другу и знаете почему?
      - Потому что д'Артаньян - наш друг, черт побери!
      - Это верно, - с улыбкой ответил Атос. - Но Арамис - тоже.
      - Что вы этим хотите сказать?!
      - Вы только что оглядывались вокруг в поисках нашего испарившегося в воздухе аббата.
      - Да, конечно, ума не приложу, куда он подевался...
      - Тогда приглядитесь-ка повнимательнее к той группе всадников в рядах мятежников. Видите вон того, на белой лошади. Ее только что подвели к нему, и он легко вскочил в седло. Видимо, с ним все в порядке!
      - Ах, это же наш аббат!
      - Наконец-то узнали.
      - Арамис - среди испанцев! Уму непостижимо! Уж не попал ли он в плен?!
      - Напротив, думаю ему лучше и впредь оставаться там, где он сейчас. Ведь король не простил его, а кардинал разыскивает повсюду. Кстати, тот дворянин в черном, что гарцует рядом с ним, он вам никого не напоминает?