Атос и Арамис снова переглянулись в немом изумлении.
      Господин де Феррюсак подскочил в седле, словно подстреленный. Однако он быстро овладел собой и, нахмурившись, повторил вслед за Портосом:
      - "Святой Франциск и Шайо", или ты плохо слышишь, любезный?!
      - Все правильно, господин мушкетер. Эй, отоприте ворота конвою!
      Тяжелые створы ворот заскрипели и медленно поехали в стороны, Мушкетеры покинули внутренний двор главной тюрьмы королевства и поскакали к следующему посту, несущему стражу у вторых ворот. Здесь пустая карета, в которой был доставлен в Бастилию маршал Бассомпьер, была тщательно осмотрена, пароля никто не спрашивал, а ворота были открыты заранее.
      Проскакав по крытой галерее, ведущий к внешнему рву, не заполненному водой, а заросшему травой в рост человека, кавалькада достигла последнего рубежа, который тоже был благополучно преодолен после беглого осмотра кареты. Отряд пришпорил коней, и скоро мрачные стены остались далеко позади.
      - Все круги ада позади, - произнес Арамис со вздохом облегчения и перекрестился.
      - Мы все должны поблагодарить Портоса, ему мы обязаны нашим спасением, - добавил Атос, придерживая лошадь.
      Господин де Феррюсак, понимая, что трое друзей, только что вновь обретших четвертого, хотят побыть наедине, напротив, дал шпоры своей серой кобыле, увлекая за собой свой маленький отряд, и вскоре все они, за исключением четверых, умчались в направлении заставы Сент-Антуан, откуда несколькими часами ранее начали свой путь в Бастилию Атос, Портос и Арамис, воспользовавшись расторопностью и исполнительностью верного Гримо.
      - Наконец-то мы вместе, д'Артаньян! - вскричал Портос. - Дай я снова обниму тебя, воздух Бастилии отравил мне все впечатление от первой встречи, словно бы это был не ты, а кто-то другой.
      При этих словах великана Атос вздрогнул, будто ужаленный гремучей змеей, и впился взором в неподвижного всадника в мушкетерском плаще. Тот по-прежнему сидел в седле, не делая ни малейшей попытки двинуться навстречу объятиям Портоса.
      - Вы нашли слово, Портос! Вы нашли слово так же, как нашли пароль; не выпить мне больше ни одной бутылки божанси, если я знаю, как вам это удалось! Вы совершенно правы - "словно это был не ты, а кто-то другой"!
      - О чем вы, Атос? - удивленно спросил Арамис, переводя взгляд с одного на другого. - Д'Артаньян, друг мой. скажи же что-нибудь, ты видишь, мы столько пережили, что не выдержали нервы даже у Атоса, самого хладнокровного из нашей четверки.
      И тогда всадник медленно снял шляпу.
      - Ax! - вскричали Портос и Арамис так, словно грудь им пробила мушкетная пуля.
      - Этого я и боялся! - глухо проговорил Атос. - Кто вы такой?
      Перед ними в скупом свете меркнувшей луны стоял смуглый худощавый человек среднего или чуть ниже роста, с умным и быстрым взглядом выразительных южных глаз, черноволосый, с правильными чертами лица. Это был не д'Артаньян.
      - Кто вы такой, сударь? - повторил свой вопрос Атос.
      И в голосе графа де Ла Фер Портос с Арамисом услышали смертный приговор незнакомцу.
      - Мое имя - дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза, испанский дворянин, негромко произнес незнакомец. - Думаю, оно вам ничего не говорит.
      - Боже праведный! - воскликнул Арамис, побледнев как смерть.
      - Что с вами, Арамис?! - вскричали друзья, которым показалось, что Арамис вот-вот лишится чувств.
      Испанец также не смог удержаться от восклицания:
      - Шевалье д'Эрбле! Что же, тем лучше!
      В это мгновение к Портосу вернулся дар речи:
      - Тем лучше?! - пророкотал он. - Вы так полагаете, любезный! Мы, рискуя жизнью, делаем новую попытку спасти нашего друга из тюремных стен! Мы, чувствуя, как наша шкура вот-вот расстанется с остальным нашим естеством, а палач уже занес топор над нашими головами, пробираемся в Бастилию! Мы, черт побери, открываем ключом нужную камеру, в которой еще несколько дней назад находился наш товарищ, а для этого - смею заверить - нам пришлось немало потрудиться! И что же?! Оказывается, мы затеяли все наше предприятие ради какого-то иностранца, чье имя и вы говорить-то невозможно! Как, черт возьми, вы лопали в камеру д'Артаньяна? Отвечайте, сударь, прежде чем я проткну вас.
      Испанец, видимо, ожидал чего-то подобного. Он не казался удивленным или хотя бы оскорбленным.
      - Я хорошо понимаю вас, сударь. Поэтому прежде всего разрешите выразить вам мое искреннее восхищение. Тем не менее, ваш дерзкий план, так тщательно продуманный во всех деталях... - в атом месте Портос не удержался и хмыкнул в кулак, - удался в полной мере. Но судьбе было угодно распорядиться иначе...
      - Тысяча чертей! Я и сам вижу, что эта дама сыграла с нами одну из тех злых шуток, на которые она мастерица.
      Но вы не ответили на мой вопрос! - перебил Портос.
      - Ваш вопрос?
      - Ну да, черт возьми! Я спросил вас, где наш друг д'Артаньян?!
      - Ах да! Я несколько рассеян, воздух свободы пьянит меня. Признаться, я не знаю, о ком вы говорите. Хотя могу поклясться, что это имя мне откуда-то знакомо.
      Атос, все это время мрачно молчавший, приблизился к дону Алонсо и внимательно вгляделся в его черты.
      - А, дьявольщина, так и есть! - пробормотал он, как следует рассмотрев испанца.
      Тот удивленно смотрел на Атоса. Однако гордый нрав испанца понемногу начинал брать верх над естественной благодарностью по отношению к своим, пусть и невольным, освободителям.
      Идальго нахмурился.
      - Потрудитесь объяснить ваше восклицание, кабальеро! - потребовал он, безуспешно пытаясь нашарить рукой афес несуществующей шпаги.
      - Портос, не одолжите ли вы мне свою шпагу? - неожиданно спросил Атос.
      - Охотно, но в чем причина?
      - Потому что мне придется отдать свою дону Алонсо.
      Не в моих правилах искать преимуществ.
      - А, так вы хотите драться, сударь?! - гневно вскричал испанец. Caramba! Я научу вас хорошим манерам!
      Атос протянул свою шпагу дону Алонсо.
      - Чтобы вы не имели повода упрекать меня в отсутствии манер, я, прежде чем заколоть вас, сударь, вынужден объясниться. Дело в том, что я узнал вас. Как только вы сказали, что имя моего друга д'Артаньяна откуда-то вам знакомо. Это он взял вас в плен под Казале, я же присутствовал при этом.
      - Вот оно что! В таком случае мне тоже известно ваше имя. Вы граф де Ла Фер, уложивший всех моих адъютантов и офицеров охраны! - воскликнул дон Алонсо.
      Атос сдержанно поклонился.
      - А теперь, если вы не против, снимем плащи и приступим к делу. Скоро рассвет...
      - Постойте, Атос! - вмешался Портос, уразумевший, что его лишили шпаги с теми же намерениями, которые имел он сам. - Но ведь это я первый пообещал проткнуть этого господина! Это против правил! Арамис, скажите же что-нибудь.
      Все это время бледный Арамис стоял на обочине дороги и, казалось, силился разрешить в уме некую дилемму, непрестанно мучившую его. Он поднял голову, и глаза его встретились с глазами испанца. Гордый идальго, как и Атос в свое время, скорее умер бы на месте, чем попросил о поддержке вслух, но безмолвный взгляд, брошенный им на Арамиса, был красноречивее длинной речи.
      И Арамис принял решение.
      - Подождите, Атос, - произнес он своим мелодичным голосом. - Мы готовы совершить ошибку.
      Атос опустил шпагу.
      - Что такое, Арамис?! О чем вы говорите?
      - Конечно, об ошибке. Потому что поединок с союзником всегда ошибка.
      - Арамис, вы приводите меня в замешательство. Каким образом вы обнаружили союзника в испанце?!
      - И все же я готов повторить свои слова. - Арамис сделал несколько шагов и оказался между двумя, обнажившими клинки, соперниками. - Рассудите сами. Кто засадил д'Артаньяна в Бастилию? Кардинал. Кто отправил туда же дворянина, захваченного в плен в честном бою, словно он преступник? Тот же кардинал. Уже этого достаточно, чтобы считать дона Алонсо и д'Артаньяна товарищами по несчастью. Пойдем далее. Кто послал своих шпионов выслеживать меня по всему Парижу, больше - по всей Франции? От чьих слуг мы принуждены были отбиваться с оружием в руках этой ночью? От слуг кардинала. Таким образом, мы с доном Алонсо также товарищи по несчастью! Теперь позвольте мне задать всего один простой вопрос. Вам приходилось когда-нибудь видеть оленей, травимых сворой гончих?
      И неужели в этот момент общей опасности один из оленей станет пытаться порвать своими рогами бок бегущего рядом собрата. Портос, ответьте мне, вы ведь часто охотитесь в своих угодьях!
      - Что за вопрос! Конечно, нет! - пробормотал сбитый с толку великан. Но почему вы спрашиваете?
      - Э-э, Портос! Арамис задает вопрос риторический, - сухо бросил Атос. Какой великолепный каноник получится из вас в самом недалеком будущем, друг мой.
      - Но ведь и нам, и дону Алонсо сейчас прежде всего надо думать о том, как спастись от преследования, вместо того, чтобы стремиться проколоть один другого. Подумайте, Портос, какой приказ отдаст первым делом его высокопреосвященство, как только ему сообщат о бегстве узника из Бастилии? О том, что бежать ему помогли все те же мушкетеры?! Ведь в камере вместе с Бассомпьером найдут и тюремщиков, после чего те расскажут все, что видели, хотя видели они и немного, а остальное - сообразят, вспомнив, что это бывшая камера д'Артаньяна. А какой приказ отдаст кардинал, когда узнает о стычке на улице Бриземиш?! Нас будут искать, нас будут искать повсюду, друзья мои. Нас и дона Алонсо! Разумно ли ссориться, когда за спиной слышен лай гончих, идущих по нашему следу?!
      - Это правда, черт возьми! - вскричал простодушный гигант, взмахнув кулаком. - Это, черт возьми, правда!
      - Вы забыли сказать еще - "Черт возьми, это - правда!", - заметил Атос прежним холодным тоном. - К великому моему огорчению, Арамис, признаюсь меня вы не убедили.
      - Шевалье д'Эрбле, - проговорил испанец. - Я благодарен вам за те усилия, которые вы предприняли, чтобы предотвратить поединок. К чему скрывать, я не ищу его. Но я также не собираюсь допустить, чтобы этот господин полагал, что дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза уклоняется от вызова. Итак, защищайтесь, кабальеро!
      С этими словами недавний узник Бастилии скрестил свой клинок, точнее, клинок Атоса со шпагой Портоса, которую тот одолжил Атосу, благодаря чему оба соперника фехтовали шпагами, незнакомыми для руки.
      Почти сразу стало ясно, что время, проведенное в Бастилии, не пошло, да и не могло пойти на пользу испанскому дворянину. Он запаздывал в каждом эпизоде на мгновение, что ставило его жизнь под угрозу. Имея такого противника, как Атос, следовало постоянно находиться в движении и не уступать в быстроте реакции. Но дон Алонсо явно не поспевал за графом де Ла Фер. Его тяжелое дыхание доносилось до того места, где стояли Арамис с Портосом, а стояли они в отдалении, так как сразу же отошли в сторону, чтобы не мешать сражающимся.
      Атос действовал с угрюмой расчетливостью, в то время как испанец начал горячиться, и обоим зрителям, хорошо знавшим своего товарища, стало ясно: жизнь дона Алонсо в большой опасности.
      После некоторого колебания Арамис шагнул вперед. Как помнит читатель, его шпага оставалась при нем. Арамис вынул ее из ножен. Противники кружили по дороге, покрытой мягкой пылью, вздымая ее каблуками своих ботфорт. Дождя давно не было. Атос сделал резкий выпад, испанец явно запоздал с отражением удара... Тем не менее шпага Атоса была отбита. Это Арамис парировал выпад товарища круговым движением своего клинка.
      Атос отступил на полшага.
      - Вы меня не убедили, Арамис) - повторил он.
      - Хорошо, - кротко произнес Арамис, пряча шпагу в ножны. - Однако же меня тревожит одна вещь.
      - Подождите с ней еще несколько минут, Арамис. Как только я дам урок атому господину, я с удовольствием выслушаю все, что вы захотите мне сказать.
      И с этими словами Атос снова приготовился к атаке.
      - Минуту терпения, Атос! Скажите мне только, почему вы деретесь?
      Атос замер с поднятой шпагой, острие которой было направлено прямо в грудь дону Алонсо.
      - Почему я дерусь?! Да разве это непонятно? А, дьявол! - Атос помедлил. - Проклятие! Вы выиграли, друг мой! Мне нечего вам ответить, кроме того, что я взбешен и крайне раздосадован неудачей, тем, что нам не удалось освободить д'Артаньяна, тем, что вместо друга мы, рискуя всем, спасли незнакомца. И теперь я ищу повода сорвать на нем свое раздражение.
      - Вот видите, вы сами все объяснили.
      Атос резким жестом протянул шпагу Портосу.
      - Возьмите ее, друг мой, кажется, она не прибавит мне чести в этом деле... И верните мне мою, сударь, в обмен на мои извинения.
      - Наше горе столь велико, - добавил Арамис, обращаясь к дону Алонсо, что все мы потеряли голову. Вы должны нас понять.
      - Я не только понимаю вас, шевалье, - ответил испанец, вскакивая в седло. - Скажу больше: я приму все меры, чтобы помочь вашему другу выйти на свободу. А теперь - меня ждет герцог Орлеанский.
      Он учтиво поклонился и дал шпоры коню. Мгновением позже лишь удаляющийся перестук копыт напоминал о нем.
      Вскоре и он затих в отдалении.
      Глава тридцать четвертая
      Военный совет
      - Что он имел в виду? - спросил Портос, когда они остались втроем.
      - О чем вы?
      - Ну, все эти слова о том, что он тоже постарается помочь д'Артаньяну. Этот дон Альфонсо действительно в состоянии чем-либо помочь?
      - Думаю - да, - проговорил Арамис, глядя в ту сторону, где скрылся в предрассветных сумерках всадник. - Вы ведь слышали его последние слова?
      - Какие?
      - О том, что его ждет герцог Орлеанский.
      - Кажется, так...
      - Вот вам и ответ.
      - Признаться, я все еще не понимаю.
      - Сейчас объясню...
      - Если вы мне все это объясните, я вам буду очень признателен, Арамис!
      - Постойте, друзья! - вмешался Атос. - Есть вопрос, который занимает меня куда больше, чем все заговоры принца Гастона. Точнее - даже два вопроса.
      - Давайте начнем с первого.
      - В самом деле. Так вот, меня до чрезвычайности интересует, каким образом вам, дорогой Портос, удалось спасти нас всех перед воротами тюрьмы, найдя нужное заклинание?
      - В данном случае я присоединяюсь к вам, граф, - несколько церемонно заметил Арамис. Казалось, он испытывал некоторую неловкость оттого, что ему только что пришлось противостоять Атосу. - Ведь мы допустили непростительную оплошность, даже не постаравшись узнать пароль. А вы, Портос, отворили Сезам.
      - Вы хотите знать, как я открыл Сезам? - самодовольно спросил Портос и покрутил ус. - Проще простого. - Великан впервые с тех пор, как они так Жестоко обманулись в своих ожиданиях, почувствовал себя счастливым. Двое его лучших друзей, превосходство которых в области интеллектуальной не вызывало у него никаких сомнений, заинтригованные, стояли перед ним. И глаза их были устремлены на Портоса в немом ожидании.
      - Мне помогла хорошая память, - продолжал Портос, продолжая придавать усам форму турецких ятаганов.
      - Вот как!
      - Именно. Я запомнил пароль - вот и все!
      - Запомнили?! Но в таком случае, кто же вам назвал его?
      - Да один из этих растяп - гарнизонных солдат.
      - Ну, так вы, верно, применили к нему пытки?!
      - Пытки?! Я?! Ничуть не бывало! Я же не дикарь какой-нибудь, обиженным тоном произнес Портос. - Почему это вы решили, что мне вздумалось пытать солдата стражи?
      - Но, помилуйте, с чего тогда он вот так, попросту, вдруг взял да и выложил вам пароль?
      - Очень просто! Когда вы, Арамис с д'Артань... Черт, я имею в виду - с этим доном Альфонсо... Одним словом, когда вы побежали к нашим, а вы, Атос, остались у входа в башню, я устремился туда, где мы оставили двоих стражников, связанными по ногам и рукам, подобно снопам, которые вяжут каждую осень крестьяне в моем поместье. Мне хотелось поскорее принести их туда, куда мы поместили остальных, чтобы никто не мог на них случайно наткнуться и, следовательно, поднять тревогу.
      - Да-да, конечно! Вы поступили очень предусмотрительно.
      - Но в тот самый момент, когда я взвалил этих недотеп на плечи, готовясь возвратиться обратно, у меня на пути стал третий из этой компании. Он увидел на мне одежду мушкетера, и это, по-видимому, вызвало у него подозрение...
      - Думаю, подозрения у бедняги вызвало совсем другое обстоятельство, не в силах сдержать улыбку, заметил Арамис.
      - Вы так думаете? Какое же?
      - То, что вы тащили на себе двух связанных стражников, Портос!
      - Да, правда, я позабыл...
      - Между тем, друг мой, вы только что хвалились своей отличной памятью.
      - Я и не думал похваляться своей памятью, Арамис.
      Я сам удивлен не меньше вашего, как это мне удалось запомнить такую безделицу, как этот коротенький пароль!
      - Ничего себе безделица! - расхохотались оба его товарища. - Весь отряд замер, словно в полном составе уже взошел на эшафот!
      - Да, думаю у меня в мозгах что-то случилось от волнения, и этот пароль совершенно отчетливо зазвучал в голове. На чем я остановился?
      - Вы остановились на том, что встретили третьего стражника, взявшегося невесть откуда у вас на пути.
      - Да-да! Совершенно верно. Как вы сами понимаете, я вздрогнул от неожиданности и, к стыду своему, признаюсь, несколько растерялся. Конечно, я вполне мог бы хватить его кулаком по лбу. Этот метод подействовал бы безотказно, но, к несчастью, он увидел меня издали и окликнул, наставив на меня свой мушкет, а с грузом на плечах, находясь шагах в десяти от намеченной цели, которая к тому же целится в тебя из мушкета, пускать в ход кулак не слишком-то удобно.
      Надо было подойти поближе...
      - Как же вам удалось с ним справиться?
      - Сам того не желая, этот болван дал мне шанс. Он принялся кричать, чтобы я остановился, а затем потребовал, чтобы я назвал пароль. Он, видно, испугался не меньше моего, а точнее - больше. Я сказал что-то вроде "Форт Святого Людовика", потому, что вдруг вспомнил об этом сражении, а кроме того, потому, что в военных лагерях и на бивуаках обожают именно такие пароли. "Нет! - закричал этот недотепа. - Не правильно! Святой Франциск и Шайо!
      Стой, бросай оружие!" Но, покуда мы перекликались с ним подобным образом, я не стоял на месте и потому, как только он предложил мне бросить оружие, я послушался и запустил в него своей ношей. Пожалуй, оба связанных стражника слегка пострадали при падении, да и мой противник тоже, зато остался невредимым я. Потом я сгреб в охапку всех троих, благо теперь никому из них не приходило в голову наставлять на меня мушкет и делать прочие глупости, и возвратился к вам, Атос. Дальнейшее вам известно.
      - Дайте мне обнять вас, друг мой! - воскликнул Атос, заключая гиганта в свои объятия. Железная рука графа де Ла Фер могла поспорить с мощной дланью Портоса, поэтому дружеское объятие удалось на славу. Арамис с уважением наблюдал за этим проявлением дружбы с почтительного расстояния.
      - Итак, вы назвали пароль, и ворота Бастилии открылись перед нами, подытожил Атос. - Осталось понять, почему мы хотели вытащить из тюрьмы д'Артаньяна, а вместо этого освободили того, кого он пленил в бою под Казале.
      - В самом деле! Надо было заставить его объяснить эту загадку, а потом уж отпускать восвояси! - вскричал Портос.
      - Ну, думаю, мы в состоянии ее разрешить, - заметил Атос. - Только давайте прежде сделаем одну вещь, - неожиданно предложил он.
      - Что такое?!
      - Сядем на наших лошадей, которых нам привел Гримо, и поскачем к Сент-Антуанской заставе, где он нас дожидается.
      - Решено! - хором ответили Портос с Арамисом и вскочили в седла.
      - Итак?
      - Едем! - И все трое пришпорили своих лошадей.
      Некоторое время они галопировали бок о бок навстречу поднимающемуся из-за парижских крыш солнцу.
      - Пожалуй, мы сами виноваты во всем, - заметил наконец Атос.
      - С философской точки зрения вы несомненно правы, Атос, - согласился Арамис.
      - Нет-нет! Я имею в виду совершенно практическую сторону дела, отвечал тот. - Ведь мы уже и сами предположили, что, заметив выбитое стекло, а потом и следы пилки на оконной решетке, тюремщики догадаются, что у д'Артаньяна на свободе есть предприимчивые друзья. И что эти друзья хотят, чтобы он как можно скорее присоединился к ним. Что бы сделали мы сами на месте тюремщиков?
      - Перевели бы заключенного в другую камеру?
      - Разумеется.
      - Все это так, - заметил Портос. - Но почему тогда камеру не оставили пустовать, а поместили в нее дона Алонсо?
      Атос пожал плечами:
      - По-видимому, он представляет для коменданта или для кардинала меньшую ценность, чем наш друг д'Артаньян.
      Скорее же всего им просто не хватает помещений, в которых подобает содержать узников высокого ранга. Они, видимо, прибывают в Бастилию каждые сутки, что только подтверждают примеры с Ла Портом и Бассомпьером. Не удивлюсь, если скоро свое место среди постояльцев Бастилии займет и герцог Орлеанский.
      - Будем молить Бога, чтобы он не допустил этого! - горячо воскликнул Арамис.
      - А-а, вот кого вы имели в виду, когда говорили об охотниках на "красного" зверя, - протянул Атос, внимательно посмотрев на Арамиса.
      - Я подразумевал не одного лишь принца. Есть и другие, не менее влиятельные особы, которые полны решимости раз и навсегда покончить с кардиналом, - ответил Арамис.
      - Ну, что ж, - проронил Атос. - Если эта охота хоть чем-нибудь сможет помочь д'Артаньяну, я буду только рад.
      Хотя скажу прямо, все эти заговоры мне не по душе, а личность принца не внушает никакого доверия.
      - И тем не менее в этот раз герцог вынужден действовать решительно, убежденно ответил Арамис, горяча своего скакуна. - Партия принца просто заставит его идти до конца. Знаете ли вы, друзья, что из Брюсселя движется целая армия?
      - Армия наемников! Фи, друг мой, - пренебрежительно заметил Атос.
      - Ха! Армия наемников! - повторил Портос. Но в отличие от своего старшего друга, интонировавшего в миноре, бас великана прозвучал в мажорном ключе.
      Беседуя подобным образом, они достигли Сент-Антуанской заставы, где им отсалютовали мушкетеры роты г-на де Тревиля, несущие дозор и уверенные в успехе предприятия, о чем их не преминул известить г-н де Феррюсак, проезжавший во главе своего маленького отряда часом ранее. Кроме того, они обнаружили Гримо, спящего крепким сном прямо на траве неподалеку. Прежде чем заснуть, предусмотрительный Гримо намотал поводья своей лошади на руку так крепко, что караковая кобыла смогла бы покинуть свою импровизированную коновязь только вместе с Гримо, волоча последнего за собой. Они попытались разбудить парня, но вскоре выяснилось, что сделать это не так легко, как могло бы показаться с первого взгляда. Даже после того, как Портос встряхнул спящего, желаемый результат достигнут не был.
      - Подождите, - сказал Атос, спешиваясь. Он подошел к похрапывающему Гримо, опустился на одно колено и что-то прошептал ему на ухо.
      Голос хозяина возымел действие, заменив бочонок ледяной воды. Малый вздрогнул, замотал головой, открыл глаза и, увидев хозяина, склонившегося к нему так близко, тут же вскочил на ноги. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы прийти к выводу: Гримо держится на них нетвердо.
      - Да, парень, кажется, изрядно пьян, - заметил Портос. - Вы не находите, Арамис?
      - В этом нет сомнения, - откликнулся тот, неодобрительно покачивая головой.
      - Гримо, вы, кажется, позволили себе пить то же вино, что и ваш господин?! - строго спросил Атос, выпрямляясь во весь рост.
      - Боже упаси, сударь, - отвечал вышколенный Гримо, отчаянно мотая головой. - Здесь неподалеку - кабачок.
      Пил мальвазию. За здоровье господина д'Артаньяна! За ваш успех, сударь!
      - Вот дьявол! - ругнулся Портос. - Скоро весь Париж будет думать, что д'Артаньян на свободе! Да только, любезный Гримо, к большому несчастью, он по-прежнему в Бастилии, и одному Богу известно, когда он оттуда выберется! И чем меньше ты будешь болтать об этом деле, тем будет лучше для тебя самого, твоего господина и всех нас!
      - Полно, Портос! Вы же знаете, что из Гримо и так слова не вытянешь. Уж тут-то мы можем быть совершенно спокойны, - заметил Арамис.
      - Хорошо, Гримо, - проговорил между тем Атос. - Вы думали, что наше предприятие удалось, и на радостях решили последовать примеру своего хозяина. Поэтому вы отправились в тот кабачок, что виднеется отсюда, и отпраздновали освобождение господина д'Артаньяна.
      Гримо сделал замысловатый жест, как бы говоря, что он отпраздновал не только это выдающееся событие.
      - Ты хочешь сказать, что имелся еще какой-то повод?
      Гримо утвердительно кивнул.
      - Какой?
      Гримо показал на Атоса, затем слегка ударил себя ребром ладони по шее, изображая отсечение головы, после чего отрицательно помотал головой и снова показал на Атоса. Свою пантомиму он сопроводил радостной улыбкой.
      - Понимаю, - сказал Арамис и рассмеялся. - Наш Гримо выражает свою радость по поводу того, что не лишился вас, Атос. Малый привязан к вам.
      Атос, очевидно, сам прекрасно понял жестикуляцию своего слуги. Он спокойно кивнул в знак того, что принимает объяснения Гримо и удовлетворен ими. После чего спросил:
      - В таком случае должны были остаться еще шесть бутылок божанси. Я пил только бургундское.
      Протрезвевший Гримо быстро нырнул в дорожную сумку, притороченную к седлу своей кобылы, и извлек оттуда пузатую бутылку вполне аппетитного вида.
      - Шесть, - сказал он, кивая снова, чтобы рассеять всякие сомнения, если они у кого-либо еще оставались.
      Портос посмотрел на Арамиса. Арамис посмотрел на Портоса.
      - Атос, о чем вы говорите? Когда вы пили бургундское? Вот уже скоро сутки, как мы все время фехтуем, стреляем из пистолетов, выкрадываем узников Бастилии и скачем на лошадях.
      - Вы забыли еще одно, Арамис. Мы конвоируем арестантов в тюрьму занятие низкое и неблагодарное! Вот я и попросил Гримо захватить дюжину бутылок хорошего вина, когда он отправится встречать нас у заставы.
      - И добрый Гримо... - со смехом начал Арамис.
      - Выполнил мое поручение в точности. За одним лишь исключением. Он переусердствовал и привез две дюжины бутылок: двенадцать - с бургундским, а двенадцать - с божанси. Он не расслышал моего приказания, но, как вы понимаете, побоялся переспросить.
      Друзья пришпорили своих лошадей и, миновав Люксембургский дворец, вскоре достигли улицы Феру, на которой, как помнит читатель, находился дом, две комнаты коего Атос снимал в бытность мушкетером г-на де Тревиля.
      Добрая женщина сразу узнала Гримо, высланного вперед в качестве маленького, а потому подвижного, разведывательного отряда. Уразумев, в чем дело, она всплеснула руками и бросилась наверх по лестнице, ведущей в комнаты Атоса, - взбивать подушки. Судейский чиновник, квартировавший в них, поначалу был не слишком обрадован перспективой скорого выселения. Однако внушительный вид прибывшей следом за Гримо троицы в сочетании с пистолем, врученным ему за причиненное беспокойство, возымели свое действие. Хозяйка также сдержала свое слово и подыскала прежнему постояльцу квартиру в двух кварталах, поселив его у своей племянницы, обещавшей брать с него меньшую плату.
      Все устроилось к всеобщему удовольствию, и вскоре комнаты, снова перешедшие к Атосу, были проветрены и вымыты до блеска. Хозяйка кликнула служанку и привлекла себе в помощь Гримо, - и трое друзей смогли воздать должное оставшимся бутылкам божанси в сияющей, как новая, квартирке Атоса, оживившей в них воспоминания минувшей мушкетерской поры.
      ***
      - Итак, теперь нам необходимо решить, что делать дальше, - промолвил Арамис, после того как с божанси и тем провиантом, что нашелся на кухне у хозяйки, было покончено.
      - Надо предупредить господина де Тревиля! - решительно заявил Портос.
      - Разумеется, - согласились Атос и Арамис. - Но теперь задача усложняется. С этих пор нам придется не только думать о том, как вытащить д'Артаньяна, но также постоянно заботиться о собственной безопасности. Сейчас на нас пойдет охота по всему Парижу.
      - Но ведь на кардинала, по вашим словам, тоже начнут охотиться, не так ли, Арамис?
      - Только бы охотники не опоздали) Все замолчали. Портос представлял себе, как будет выглядеть корона на дверях его кареты, когда партия герцога Орлеанского свергнет кардинала. Он был уверен, что Арамис пользуется в этой партии большим влиянием и похлопочет за него перед принцем. Атос подумал о том, что все средства исчерпаны и у них больше не осталось в запасе ни одного плана, годного для того, чтобы вызволить д'Артаньяна из тюрьмы. Арамис же думал о том, что неожиданно для себя выполнил задание командиров духовного Ордена, членом которого он состоял. Он помог выйти из Бастилии приближенному герцога Оливареца и испанского короля дону Алонсо дель Кампо-и-Эспинозе, человеку, который когда-то доставлял ему послания от герцогини де Шеврез и послания которого он сам доставлял той же даме. Арамис находил в этом утешение от постигшей их неудачи и благословлял небо, ибо в таком поразительном совпадении ему оставалось лишь усматривать перст Божий.
      - Что же мы сидим?! - вскричал Портос, вдоволь насладившись мысленным созерцанием короны на дверцах своей кареты. Ей на смену пришел д'Артаньян исхудавший и бледный, словно привидение. Он бряцал своими цепями, потрясал лохмотьями, в которые превратился его некогда щегольской мундир лейтенанта мушкетеров и стенал, простирая руки к товарищу. Этого Портос вынести не смог. - Что же мы тут сидим?! Надо действовать, черт побери!
      - А мы уже начали действовать, - проронил Арамис, рассеянно поглядывая в окно.
      - Да нет же! Мы сидим и доедаем жаркое!!
      - И допиваем отличное вино, добавьте, - присовокупил Атос, к которому, как обычно, в минуты повышения концентрации винных паров пришла меланхолия.
      - Уверяю вас, вы ошибаетесь, Портос. Мы думаем - значит, действуем. Как только у нас появится план кампании, можно смело полагать, что полдела сделано.
      - К несчастью, у меня нет никакого плана, - мрачно произнес Атос, отправляя в угол пустую бутылку. - Разве только возвратиться в Бастилию и попроситься составить д'Артаньяну компанию.