Глава 10

После долгих и трудных раздумий Вин наконец осознала, что для воспитания Чарли ей необходим Джеймс. Она даже собралась с духом, чтобы поговорить с ним, но, как ни странно, это оказалось довольно сложно.

Теперь Джеймс держался с ней совсем иначе, чем в первые дни. Он откровенно избегал Вин, и она прекрасно понимала причину его поведения: он просто хотел показать ей, что та ночь была случайностью, и ничем больше. Каждый раз при воспоминании о ней Винтер краснела от стыда и унижения за свою уступчивость, за то, как быстро она отдалась ему, за необузданное стремление удовлетворить физические потребности своего тела. Если бы речь шла только о ее чувствах и о ее будущем, гордость не позволила бы ей вступить в переговоры с человеком, доставившим ей такие неприятные переживания. Но ведь сейчас разговор шел о будущем Чарли, о его потребности в тесном общении с отцом.

А это было гораздо важнее. В конце концов, ведь именно из-за Чарли Джеймс вернулся в родной город.

И Джеймс должен заботиться о Чарли, должен любить его, постараться более спокойно перенести перемену в его поведении после автокатастрофы. Вин расстроенно вздохнула, подумав о том, как грубо и нетерпимо сын стал разговаривать с собственным отцом. Он с раздражением отмахивался от матери, когда она пыталась объяснить ему всю необоснованность и несправедливость такого отношения к Джеймсу.

Сейчас он обращался с отцом с такой же жестокостью, как раньше с Винтер. Вначале он с восторгом ловил каждое слово Джеймса, а теперь просто перестал замечать его. Казалось, он делал все возможное, чтобы ни в коем случае не оставлять ее наедине с Джеймсом. Винтер все чаще и чаще с болью в сердце вспоминала мудрые слова Эстер.

К удивлению Вин, Джеймс весьма спокойно сносил агрессивность и неуступчивость Чарли. Это было тем более странно, потому что она все еще не забыла, как тринадцать лет назад его раздражал плач младенца. Но сейчас он был более терпим ко всем нелепым капризам и выходкам сына, чем она сама.

И не раз и не два пыталась заговорить с Чарли и об увиденной им трагедии, и о его выходящем за все рамки поведении, но он с такой яростью противился любым ее попыткам поставить его на место, что она в страхе отступала.

Когда Вин позвонила Эстер, чтобы обсудить с ней создавшуюся ситуацию, та немедленно все поняла и посочувствовала подруге.

— Если хочешь, я могу попросить Рика поговорить с Чарли, — сказала она, но Винтер поспешно отвергла ее предложение. Ведь Джеймсу будет неприятно узнать, что его сын предпочел рассказать о своих проблемах и тревогах постороннему мужчине! Ну а с другой стороны, с какой стати она должна принимать во внимание его чувства? Как будто когда-нибудь он думал о том, чтобы не огорчить ее!

В этом месяце Вин явно не везло. К домашним неприятностям прибавились еще и неприятности на службе. Том постоянно и совершенно несправедливо придирался к ней, а когда они случайно оставались наедине, делал ядовитые и весьма прозрачные намеки на ее жизнь под одной крышей с бывшим мужем.

Вин старалась держаться вежливо и спокойно. В подобных обстоятельствах озлобление Тома было понятным и в общем-то простительным. Но теперь ей в пику он стал ухаживать за молоденькой регистраторшей, работавшей в гостинице на полставки. И это весьма сильно отразилось на отношении той к дисциплине. Вин без особого желания, повинуясь лишь острой необходимости, приняла Лайзу на работу. Уже тогда она разглядела, что эта девица мало на что годна. А теперь становилось все труднее и труднее делать ей замечания за постоянные опоздания и множество допускаемых ею ошибок и просчетов.

Вин не раз пыталась объяснить ей, что своими поздними приходами и ранними уходами Лайза создает массу трудностей для работающих рядом с ней, но та пропускала слова начальницы мимо ушей. А сегодня она не сочла нужным вообще выйти на работу. День был очень напряженным, и Вин пришлось вместо нее встать за столик регистрации.

Когда ей наконец удалось покинуть гостиницу, было уже почти семь часов. Она вымоталась и была совершенно разбита. А утром ей предстояло очередное неприятное столкновение с Лайзой. На этот раз Вин придется объяснить той, что нужно либо с уважением относиться к гостиничным правилам, либо поискать другую работу. Наверняка Лайза использует свои теперешние отношения с хозяином как козырь — она была вполне способна на это.

Вин устало вышла из машины, медленно прошла по дорожке к дому и открыла входную дверь.

Джеймс с Чарли были на кухне. Чарли, сопя со злости, исподлобья смотрел на отца. Перед ним стояла нетронутая тарелка с ужином. Казалось, Винтер ощущала исходившие от сына волны ненависти. Она испуганно остановилась, увидев злобное выражение его глаз и решительное лицо Джеймса.

— Что случилось? — нервно спросила Вин, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться.

— Он говорит, что мне нужно это съесть, а я не хочу! — капризно ответил Чарли.

Сердце Вин упало. Она бросила взгляд на тарелку и убедилась, что на ней лежит уже остывшая яичница с ветчиной — его любимое блюдо.

— Чарли, неприлично говорить о присутствующем человеке “он” или “она”, — автоматически начала она, но тут же опомнилась. — Но почему ты не хочешь яичницу? Ты ведь так ее любишь?

— Она холодная, — сердито буркнул Чарли. Сидевший напротив Джеймс шумно втянул носом воздух. Вин понимала его раздражение, но Чарли умоляюще смотрел на нее, и вместе со злостью в его глазах Винтер прочитала жалобную просьбу о помощи. Она вспомнила, что он так же смотрел на нее, когда был еще совсем маленьким и беспомощным.

На этот раз Винтер твердо решила не обращать внимания на его капризы. Чарли очень хорошо знал, как размягчить ее сердце, но сейчас он уже не тот беспомощный и беззащитный ребенок.

— Ну и кто в этом виноват? — спросила она его, сдвинув брови.

Чарли удивленно взглянул на мать и упрямо поджал губы. Он не ожидал такого вопроса, уверенный в том, что она сразу же и безоговорочно встанет на его сторону.

— Мне не нравится, как он ее приготовил. Я хотел, чтобы ты сама мне ее поджарила. Ты же сказала, что сегодня рано вернешься.

— Я сказала, что постараюсь вернуться рано, — поправила его Вин. — Но, к сожалению, пришлось задержаться. Да и вообще, Чарли, мне кажется, что твой папа сделал все как надо.

Она хотела напомнить ему, что он сам страстно желал приезда отца, что из-за этого не задумываясь обманул ее, но Джеймс сидел рядом, и она сдержалась. Вместо этого Вин спокойно сказала:

— Лучше скажи ему спасибо, что он приготовил тебе ужин, и…

— Я его не просил! — взвизгнул Чарли, не дав ей договорить до конца. — Я не хочу, чтобы он жил с нами. Он вечно во все вмешивается, вечно учит меня, что делать! Как было хорошо, когда мы жили с тобой вдвоем!

Вин молчала, пораженная его вспышкой. Чарли со злостью оттолкнул тарелку и стремительно выбежал из кухни. Конечно, надо было окликнуть его и заставить извиниться перед Джеймсом, но у нее просто не хватило на это мужества.

После его ухода Вин медленно повернулась к Джеймсу и нерешительно сказала:

— Прости, пожалуйста. Мне жаль, что так получилось.

— Неужели? — раздраженно бросил Джеймс. — Не надо врать. Ты все время давала мне понять, что я здесь лишний. — Он резко встал. — Мне нужно выйти.

Оставшись одна, Вин устало взяла тарелку и переложила остывшую яичницу в мисочку. Она услышала, как Чарли тихо вошел в кухню, но не стала оборачиваться, чтобы показать ему свое возмущение его грубой выходкой. Вместо этого она подошла к раковине и начала мыть посуду.

— Ну так в чем дело, Чарли? — холодно спросила она, убрав со стола, — Разве не ты хотел, чтобы твой отец жил вместе с тобой?

Чарли угрюмо смотрел на нее, шмыгая носом.

— Вначале хотел, а сейчас уже не хочу. Я хочу, чтобы мы были вместе, как раньше. Не нужно нам никого! — Он замялся и опустился на стул. — Мам, если с тобой что-нибудь случится.., если ты попадешь в аварию, неужели мне придется жить с ним?

Еще две недели назад Вин была бы счастлива услышать такие слова, но теперь ее сердце наполнилось болью за Чарли и за Джеймса. Она подошла к сыну, нежно обняла его, погладила по волосам и, прижавшись щекой к его щеке, мягко сказала:

— Знаешь, я не могу обещать, что не попаду в аварию, но буду очень-очень стараться. Ты уже взрослый мальчик и понимаешь, что ближайший твой родственник — отец, и, если со мной что-нибудь случится, он по закону обязан взять тебя к себе. Но я также знаю, что твой папа не захочет, чтобы ты был несчастлив. И ты всегда сможешь сам выбрать, с кем тебе жить, — например, с бабушкой и дедушкой. Или ты сможешь уехать к одному из своих дядей.

— Но они живут так далеко! А я хочу жить здесь.

— В таком случае тетя Эстер позаботится о тебе. Она, я уверена, не бросит тебя. Ты, наверное, захочешь жить вместе с Денни?

— Я хочу жить только с тобой, — чуть не плача прошептал Чарли, и Вин крепко прижала его к груди.

— Знаю, солнышко, знаю, — успокоила она сына. Винтер понимала, откуда взялись у него эти страхи. Как тяжело отразилась на нем та дорожная трагедия, свидетелем которой он случайно стал!

— Я не хочу, чтобы ты опять вышла замуж, мам! Я не хочу, чтобы у тебя были еще дети. Давай всегда жить только вдвоем…

— Чарли, милый…

— Что Винтер могла ответить ему? Обещать больше никогда не выходить замуж? Конечно, теперь Вин вряд ли сможет это сделать — ведь она наконец поняла, что все еще любит Джеймса. Но все равно, как она может давать сыну такие обещания?..

Джеймс вернулся поздно ночью, когда они уже спали. Когда Винтер утром проснулась, его машина стояла у дома, но до ее отъезда на работу он так и не вышел на кухню.

Вин удалось выкроить часок на обед, и она заехала к Эстер, чтобы обсудить вчерашние события.

— Знаешь, Вин, мне кажется, что его гложет чисто мужская ревность — ведь он взрослеет… По-моему, все мальчики проходят через это. Подросткам необходимо утвердиться, отсюда и бунты против отца — главного мужского авторитета в семье. А в случае с Чарли дело осложняется еще и тем, что он считает себя главой дома.

— Он так грубо разговаривал с Джеймсом, так хотел оскорбить его, — расстроенно вздохнула Вин.

— Ты обсудила его поведение с Джеймсом? — спросила Эстер.

Вин отрицательно покачала головой.

— Он сразу же ушел и вернулся, когда мы уже спали. Я чувствую себя такой виноватой, Эстер! Ему кажется, что я настраиваю Чарли против него, но это совсем не так! На самом деле…

— На самом деле ты была бы рада, если бы он помог тебе в воспитании сына. — Эстер отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

— Да, ты права. Я чувствую, что уже не справлюсь с ним. Чарли считает, что если ему самому хорошо и уютно, то он может спокойно выталкивать других людей из своей жизни. Конечно, одна из причин его дурацких выходок — этот ужасный случай на дороге, но все-таки…

— Но все-таки тебя сильно беспокоит, что Чарли не желает делить тебя ни с кем другим, даже с собственным отцом.

— Эстер, ты так хорошо все понимаешь! — вздохнула Вин. Посмотрев на часы, она нехотя поднялась. — Ну, вот и все. Мне пора возвращаться в гостиницу.

— Сегодня, впервые за долгое время, ей удалось вовремя уйти с работы.

Подъехав к дому, она не увидела перед ним машины Джеймса, но не забеспокоилась — он часто мотался по городку и окрестностям в поисках подходящего помещения для своей фирмы.

В дверях она столкнулась с Чарли, который сказал ей, что хочет навестить Денни. Предупредив сына, чтобы он не приходил слишком поздно. Вин сняла плащ и направилась в кухню, чтобы сварить себе чашечку крепкого кофе.

Уже садясь за стол, она увидела на нем белый конверт и сразу же узнала почерк Джеймса. Почувствовав неладное, Вин схватила его и, надорвав трясущимися руками, вынула коротенькую записку. Винтер залпом проглотила первые строчки письма, и ее сердце упало. Женская интуиция не подвела ее. Она медленно дочитала записку до конца, хотя в этом уже не было нужды.

Джеймс сообщал ей о своем решении уехать. Ему стало очевидным, писал он, что его присутствие раздражает сына и, исходя из его интересов, он, скорее всего, не останется в городке. А пока он снял номер в одной из местных гостиниц.

Листок бумаги выпал из ослабевших пальцев Вин, а глаза наполнились слезами. Сначала ею овладела паника и жалость к себе, но потом эти чувства потонули в горячей волне гнева. Такой сильной ярости она еще никогда не испытывала, даже когда обнаружила, что Джеймс неверен ей.

Вин сняла трубку телефона, быстро набрала номер Эстер и попросила подругу оставить Чарли на ночь.

— Сегодня должно произойти нечто очень важное, — сказала она в ответ на ее осторожный вопрос. — Если можно, попроси Чарли подойти к телефону.

Когда она коротко сообщила сыну, что ему придется ночевать у Денни, Чарли сразу закатил скандал. Но на этот раз Винтер проявила необычную для себя твердость.

— Опять ты уходишь со своим Томом! — вопил ее сын.

— Нет, — резко оборвала она его. — Я должна кое-что обсудить с твоим отцом.

Больше не слушая его злобных протестов, Винтер решительно положила трубку.

Сделав еще несколько телефонных звонков. Вин нашла наконец ту гостиницу, в которой остановился Джеймс. Моля Бога, чтобы тот никуда не ушел, она бросилась к машине.

Ее инстинкт подсказывал ей, что надо действовать быстро. Да и сама она понимала, что если отношения между отцом и сыном прервутся таким нелепым образом, то от этого пострадает не только Джеймс, но и Чарли.

К счастью, регистраторша была молоденькой и неопытной девушкой и с радостью сообщила ей, в каком номере остановился Джеймс, как только Вин объявила, что является его женой. Она даже с удовольствием вручила ей ключи от его номера.

Винтер устремилась к лифту. От волнения ее сердце бешено стучало. Она делает это не для себя, упрямо повторяла Вин. Она-то догадывается, какова будет реакция Джеймса, когда он опять увидит постылую жену! Она прекрасно понимает, как Джеймс примет ее и с каким нежеланием будет ее слушать, но ведь она борется не за свое счастье! Теперь она борется за счастье своего единственного сына. Ведь Чарли нужен отец, что бы он ни думал и ни говорил. Ему нужна любовь Джеймса!

И Джеймс любит его — не может не любить. Иначе зачем же он решил переехать из такой дали в их городишко?

Да, он больше не питает к ней никаких чувств. Но ведь с Чарли все совсем иначе! И только ради этой отцовской любви она будет умолять его не уходить из их жизни. Когда-то, давным-давно. Вин была уверена, что Джеймс терпеть не может ребенка, но теперь, по прошествии стольких лет, она убедилась, что это не так. Теперь он любил мальчика, которого отверг много лет назад. И на этом-то чувстве она и постарается сейчас сыграть.

Вин громко постучала в дверь и затем, собравшись с духом, открыла ее выданным ей ключом.

Джеймс, по-видимому, только что принял душ. Он застегивал рубашку, а его густые волосы были еще влажными. На секунду у нее подогнулись колени. Как он дорог ей! Как хотела бы она подойти к нему, осыпать поцелуями и, залившись слезами, сказать, что не может жить без него. Но она сразу лее взяла себя в руки, вспомнив о цели своего прихода, и смело встретила его удивленный взгляд.

Было видно, что Джеймс был поражен ее появлением. А может быть, и рассержен?

— Вин! Что-нибудь случилось? — начал он.

— Я пришла поговорить с тобой о Чарли, — быстро произнесла она, чтобы не дать ему времени высказать свое неудовольствие и попросить ее покинуть номер.

Он горько усмехнулся.

— Мы уже все сказали друг другу. Вернее, Чарли все сказал за нас…

— Джеймс, ты нужен ему! Наверное, Чарли и сам не осознает этого. У него сейчас переходный возраст. И он не привык к присутствию в доме другого мужчины. Но…

— Никаких “но”, Вин. Чарли уже не ребенок и высказался достаточно ясно. Я понимаю, что не могу переложить всю вину на него. Я должен был заметить это уже тогда, когда он писал мне в Сидней, что не хочет, чтобы ты выходила замуж за твоего Тома. Тогда я решил, что Чарли боится, что этот парень будет плохо с ним обращаться или что он отойдет на второй план, если вы заведете детей. Конечно, я был дураком, когда подумал, что… — Он остановился. Его взгляд неожиданно стал жестким. Но ведь никто не застрахован от глупости!..

Вин покраснела, решив, что он намекает на ту ночь, но тут же одернула себя. Нет, она не позволит смутить себя сейчас, когда на карту поставлено счастье Чарли.

— Ну неужели ты не понимаешь, Джеймс, что даже его дурацкое поведение доказывает, как ты ему нужен? Ты отверг его, когда он был крошкой. Прошу тебя, не отворачивайся от него сейчас! — Она глубоко вздохнула. — Когда ты приехал, я действительно намеревалась настроить сына против тебя. Меньше всего мне хотелось, чтобы ты занял место в его сердце. Но теперь…

— Но теперь ты увидела в этом определенные преимущества, — насмешливо прервал ее Джеймс, — Можно отдать его мне и спокойно устроить свою жизнь без его возмущенного сопения под ухом.

— Нет! — Вин мгновенно и резко отвергла его предположение. Ее глаза заблестели от несправедливой обиды, но она попыталась сдержать свои эмоции. — Я так люблю Чарли! Как мог ты такое подумать…

— Ты-то любишь его, а вот твой жених уж точно нет! Что разве не так? — с вызовом ответил Джеймс.

— Мой.., мой что?.. — Вин в смущении уставилась на него. — Но Том и я даже не помолвлены. Да и вообще…

— Что вообще? — продолжал нападать Джеймс. Вин все-таки решила сказать ему всю правду. В конце концов, эта история уже не имеет значения.

— Некоторое время назад мы с Томом поняли, что у нас ничего не получится. Я и раньше знала, что он не по душе Чарли, но мне и в голову не приходило, насколько это серьезно, то того момента, как…

— До того момента, как я встал у тебя на пути. Видно, Чарли крепко не любил его, если обратился за помощью к своему презренному отцу…

Его голос задрожал, хотя он и пытался придать ему насмешливый тон.

— Чарли никогда не презирал тебя, — тихо сказала Винтер. — Совсем наоборот, он боготворил тебя. Я думаю, в этом одна из причин его теперешнего поведения.

— Он понял, что его идол — всего-навсего заурядный человек, не так ли?

— Эта автокатастрофа потрясла его, Джеймс. Вчера вечером он спросил меня, что с ним будет, если я попаду в подобную аварию.

— И что же ты ему ответила? — мрачно спросил Джеймс. — Что если он не захочет, то может и не переезжать ко мне?

Растерянное выражение лица выдало Вин, и он с осуждением посмотрел на бывшую жену.

— Ну неужели ты не понимаешь, — горячо продолжала взывать к нему Вин, — что прежде всего ты тоже обязан войти в его жизнь. Ведь необходимо, чтобы между вами существовала неразрывная связь…

— Неразрывная связь? И как ты это себе мыслишь? Ведь я возвращаюсь в Австралию, а он остается здесь.

В Австралию?! Чтобы не упасть. Вин вцепилась в спинку стула. Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Ей хотелось плакать, кричать и умолять Джеймса, чтобы он сказал ей, что это просто шутка. Но, к счастью для своего женского самолюбия, у нее перехватило дыхание, и она не смогла произнести ни слова.

— Так будет лучше всего! — Он отвернулся от нее. — Открой глаза, Вин. Может быть, тебя это и устраивает, но его-то такой расклад вряд ли устроит. Во всяком случае, до тех пор, пока он будет считать, что мое близкое соседство угрожает вашим взаимоотношениям.

Вин с удивлением посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что Чарли, как и любой другой мужчина, весьма ревниво охраняет свою территорию от любых вторжений. Поэтому он и не хочет меня ни в своей, ни в твоей жизни.

Вин покраснела от внезапно пришедшей на ум мысли. Неужели Джеймс намекает ей, что он догадывается, какие чувства она испытывает к нему и что это тоже повлияло на его решение вернуться в Сидней?

Отчаяние придало ей силы.

— Но если ты его любишь, действительно любишь, ты должен понимать, как важно для него научиться считаться с другими! — жарко продолжала она. — Ты нужен ему, Джеймс! Только ты можешь показать ему, как ведут себя настоящие мужчины! Ведь я же только женщина! Сейчас ты нужен ему даже больше, чем в детстве. Тогда ты отвернулся от него, но я умоляю тебя, не оставляй его сейчас! Вспомни, Джеймс, он же твой сын. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я опять вошла в твою жизнь, но ради Чарли…

— Что? — яростно выкрикнул он.

Вин сразу же замолчала, подавленная той страстной силой, с которой он произнес это короткое слово. Смутившись, она нерешительно помялась и испуганно посмотрела на него.

— Что ты только что сказала? — глухо спросил Джеймс.

— Я сказала… — Вин облизнула вмиг пересохшие губы и остановилась. Ее лихорадило от волнения, перед глазами расплывались круги. — Я сказала, что Чарли нуждается…

— Нет, не то. Ты, кажется, сказала, что я не хочу тебя?

Она нервно перевела взгляд с Джеймса на кровать, а потом на окно. Ее бедное сердце было готово вырваться из груди, она вся дрожала от сильнейшего эмоционального напряжения. Ну вот, теперь он начинает насмехаться надо мной, подумала она, страдая от одной мысли о том унижении, которое ей сейчас предстоит претерпеть.

— Я сказала, что понимаю, что ты не хочешь, чтобы я опять вошла в твою жизнь, — беспомощно повторила Вин. В горле стоял комок, мешавший ей говорить. Она боялась взглянуть на него.

Джеймс медленно подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она вздрогнула, но ее широко раскрытые глаза выдали ее чувство.

— Какого черта. Вин, ты несешь подобную чушь, — возбужденно заговорил Джеймс. — Ты прекрасно знаешь, что это не правда. Ведь ты же сама все время повторяла мне, что знаешь, зачем я приехал из Австралии и чего я хочу. Что за игры, Вин? Ты понимаешь, что ты со мной делаешь? Приходишь сюда, разводишь разговоры о том, что Чарли.., мой сын нуждается во мне… Ты подумала о моих чувствах? Когда я вижу тебя, я просто перестаю управлять собой! А ты стоишь рядом, такая холодная и уверенная в себе, как будто не знаешь…

Холодная и уверенная? Вин лишилась дара речи. Неужели он не замечает, как у нее от волнения трясутся руки?

— Вин, приди в себя! Неужели ты не видишь, что я едва сдерживаюсь, чтобы прямо сейчас не схватить тебя и не повалить на кровать! — Джеймс шумно задышал. — Ничего удивительного, что Чарли не желает, чтобы я жил в вашем доме. Уж он-то точно понял, как я отношусь к его матери. Он прекрасно понимает, что вне зависимости от того, как сильно я его люблю — а я действительно его люблю, — если он даст мне хотя бы полшанса, я сделаю все, чтобы ты вернулась ко мне.

Вин с трудом понимала, о чем он говорит. Во время своей тирады Джеймс, не в силах сдержать себя, отпустил ее плечо и теперь гладил ей лицо и волосы. Он осторожно привлек ее к себе и, задержав дыхание, замер. Все закружилось у Винтер перед глазами. Опустив веки, она впитывала в себя исходившие от него волны страсти. Ей хотелось крепче прижаться к нему, обнять его, слиться в долгом поцелуе…

— Я люблю тебя, Вин, — глухо сказал он. — Один Бог знает, как я тебя люблю.

— Не может быть… Ты ведь бросил меня.., у тебя была любовница…

— Нет. Тара хотела меня, это правда, но я никогда не думал о ней. Моей большой ошибкой было сказать ей об этом. А потом я был так глуп, что вдребезги напился и разрешил ей отвезти меня домой. Я-то имел в виду наш дом. Представляешь мое состояние, когда поутру я проснулся в ее постели, в ее доме… — Он увидел недоверчивый взгляд Вин и отрицательно покачал головой. — Между нами ничего не было.

— Ну почему ты так уверен? Ведь ты же был пьян.

— Именно поэтому. Я был настолько пьян, что ничего не могло произойти.

— Но ты согласился на развод! И даже никогда не пытался…

— Вин, родная. — Джеймс продолжал, едва касаясь, гладить ее лицо кончиками пальцев. Дотронувшись до ее губ, он глубоко вздохнул. Его взгляд затуманился, и он в изнеможении закрыл глаза. — Если я тебя сейчас поцелую, я уже не остановлюсь, — хрипло прошептал он. — Я не могу так больше жить, даже ради Чарли. Я слишком сильно люблю тебя, неужели ты не видишь? Будет лучше для всех нас, если я вернусь в Сидней. Ты уже знаешь, что случится, если я останусь… Мне необходимо уехать.

— Но я хочу, чтобы ты остался, — произнесла Вин слабеющим голосом.

Они пристально посмотрели друг на друга. Вин, казалось, слышала, как стучит ее сердце.

— Из-за Чарли? — горько спросил он. Винтер покачала головой.

— Н-нет, — тихо ответила она, — из-за меня. Я всегда любила тебя, Джеймс.

— Всегда? — Он усмехнулся. — Ты никогда, увы, не любила меня, Вин. Да и как ты могла? Ведь ты была совсем ребенком. О Боже, я так виноват перед тобой! Я разрушил твою жизнь. Моя любовь была страстной и эгоистичной. Я отмахивался от всего, что мне говорили. Все вокруг твердили мне, что ты молода и неопытна, что, если я тебя действительно люблю, я должен подождать, пока ты не станешь взрослой, что мне не следует использовать твою жажду близости со мной для того, чтобы привязать тебя к себе, навязать тебе замужество, к которому ты не готова.

Винтер с изумлением слушала его слова.

— Ну что ты говоришь? Все было совсем не так! Я мечтала выйти за тебя замуж — Ты просто хотела постели, — жестко ответил он и застонал, увидев ее оскорбленное лицо. — В этом нет ничего постыдного. Вин. Если бы твои дураки братья не хранили тебя за семью печатями, ты бы уже задолго до встречи со мной поняла, что любовь и секс не всегда совпадают. Но из-за того, что они просто не давали тебе и шагу ступить, ты решила, что поскольку испытываешь ко мне влечение, значит, ты любишь меня. Да, я знал это. — Джеймс взволнованно изливал то, что давно бередило его душу. — Но решил не обращать внимания. Я должен был дать тебе время подумать! Мы должны были пожить некоторое время, не оформляя брака. Тебе нужно было решить, действительно ли ты меня любишь, меня самого, а не то, что я даю тебе в постели. Но я так боялся потерять тебя… Поэтому и настоял на свадьбе…

— Это я хотела свадьбы, — горячо возразила Вин.

— Только вначале. — Он покачал головой. — Но скоро ты поняла свою ошибку… А потом было поздно… Ты уже ждала ребенка… Я виноват в этом! Никогда себе этого не прощу!

— Никогда не простишь себе?.. — в безмерном удивлении воскликнула Вин.

— Ты была совсем еще дитя! Но в своем чреве ты уже носила моего ребенка, хотя это было для тебя непосильной ношей.

— Но мне было уже девятнадцать, — напомнила она ему.

— Я не говорю о возрасте. Вин. Ты была еще очень, очень молодой и незрелой. Я ненавидел себя за то, что с тобой сделал, что сам не проследил, чтобы этого не случилось! И в то же время… Я так хотел вас двоих — тебя и ребенка.

Вин слушала, не веря своим ушам.

— Но я была противна тебе, когда ходила беременной. Ты с трудом заставлял себя даже взглянуть на меня. А в постели…

— Да нет же, не ты не нравилась мне! — воскликнул Джеймс. — А я сам не нравился себе. Я просто ненавидел себя.

— Но ты так рассердился, когда родился Чарли. Когда он плакал, когда…

— Я сердился не на тебя, Вин, а на себя. Ребенок был для тебя непосильной нагрузкой, и я не должен был допускать этого. Твоя семья считала точно так же, и я не могу их винить за это. Когда ты сказала, что больше не любишь меня и требуешь развода, я знал, что они были правы. Мне казалось, что я лишил тебя юности, свободы. Я больше не мог переносить этого и поэтому согласился на развода Я постарался уехать подальше, чтобы вы с Чарли могли начать жизнь сначала и ты сделала бы собственный выбор. Такое решение было тяжелым наказанием для меня, и с годами мне не становилось легче.

Мои родители присылали мне ваши фотографии, твои родители тоже часто писали в Сидней, но со временем мне все больше и больше недоставало вас. А потом, когда Чарли было шесть, мама прислала мне письмо, которое он сам написал для меня, — поздравление с Рождеством. И я не выдержал… Я должен был связаться с вами.

Вин никак не могла проглотить стоявший в горле комок. Она хорошо помнила то Рождество. Это было незадолго до того, как родители Джеймса вышли на пенсию и уехали из городка. Чарли все время спрашивал ее об отце, и она старалась отвечать ему как можно правдивее. Как она плакала, когда сын принес из школы открытку к празднику, которую он написал сам! Слезы катились у нее из глаз, когда она читала коротенькое поздравление, написанное корявым детским почерком, которое начиналось словами: “Милый папочка!” Вскоре открытка куда-то исчезла, и Вин облегченно вздохнула.