Глава 24

Дэниел шел по тенистой аллее парка, сквозь кроны деревьев которого, словно сквозь сито, пробивался солнечный свет. Он был серьезен и сосредоточен, каким становился всякий раз, когда принимал ответственное решение. День только недавно вступил в свои права, утренние лучи не обжигали, а лишь ласкали, усыпанная каплями росы листва испускала густой пряный запах.

Спрятавшись за каштаном, Диана с волнением наблюдала за мужем, пытаясь угадать его намерения по выражению лица и походке. Дэниел Сент-Джон выглядел обеспокоенным и озабоченным, что с ним случалось редко, и это смущало и обескураживало Диану.

Он остановился возле большого куста, сплошь покрытого желтыми цветами, огляделся и, не увидев своей супруги, задумчиво уставился на озеро, подернутое рябью. Несомненно, сюда его направила Жанетта.

Истерзанное сердце Дианы затрепетало. Дэниел сегодня выглядел особенно привлекательно, словно бы он собирался позировать художнику. Галстук был завязан безупречно, начищенные до блеска башмаки сверкали, элегантная шляпа, которую он то и дело перекладывал из руки в руку, могла бы стать предметом зависти лондонских щеголей.

Диана затаила дыхание, не решаясь выйти из-за дерева. Она сама не знала, почему пришла сюда, поддавшись интуиции. После откровенного разговора с Жанеттой мотивы странных поступков Дэниела перестали быть для нее неразрешимой загадкой, но это не означало, что она была готова его простить. Обида крепко засела в ее сердце и то и дело сковывала его тупой болью.

Возможно, подумалось Диане, лучше подождать, пока Дэниел уйдет, не найдя ее здесь, либо незаметно ускользнуть самой.

Вопреки таким мыслям уже в следующий миг она вышла, увлекаемая неведомой силой, из укрытия и молча уставилась на Дэниела, стоявшего к ней спиной. Почувствовав ее присутствие, он замер, постоял неподвижно несколько секунд и медленно повернулся к ней лицом.

Интересно, подумала Диана, какие чувства боролись в нем в эти мгновения – негодование, радость или облегчение?

– Жанетта сказала, что тебя можно найти здесь; она предположила, что ты согласишься меня выслушать, – ровным голосом произнес он.

– Она права, я действительно пришла сюда, хотя и сама не знаю, с какой целью, – потупившись, ответила Диана.

– Так или иначе, я тебе благодарен.

Ей было странно слышать слова благодарности от Сент-Джона, но при всем своем желании поверить в их искренность Диана насторожилась, умудренная печальным опытом.

– Я признательна тебе за то, что ты не попытался принудить меня вернуться в твой дом, – осевшим голосом произнесла она.

– Я с большим трудом удержался от этого, – признался Дэниел. – Еще немного, и я бы решился на крайний шаг.

От Дианы не укрылась угроза, таившаяся в его признании. Утешало только то, что Дэниел был с ней откровенен. Судорожно вздохнув, Диана задала ему без обиняков самый трудный, но очень важный для нее вопрос:

– Ты действительно намеревался использовать меня как подсадную утку, чтобы свести счеты с Тиндалом за то, что он искалечил Жанетту и сломал ей всю жизнь?

– Я понимаю, что такие намерения непростительны, и все равно прошу меня простить, – сказал Дэниел.

– Я думаю, что мотивы твоих намерений мне ясны, – задумчиво промолвила Диана. – Месть стала смыслом твоей жизни, и ты готов на все ради достижения своей цели. Тебе казалось, что мне ничто не угрожает, отведенная мне роль приманки представлялась тебе пустячной в сравнении с той роскошью, которой ты меня окружил, и теми благами, которыми я пользовалась.

– Да, это так, – подтвердил Дэниел.

– Ты ждал возможности нанести по своему заклятому врагу удар долгие годы, копя в сердце ненависть к нему.

– Да, – глухо сказал Дэниел. – Мое сердце очерствело.

– Означает ли это, что твоя душа тоже мертва? Что месть стала единственным, ради чего ты живешь? – с дрожью в голосе спросила Диана, испытывая нестерпимую боль. Ей хотелось понять, осталось ли в его сердце местечко для нее или же все, на что она могла рассчитывать, ограничивалось жалостью к ней и страстью.

– Пусть о моей душе судят потусторонние силы, им решать, блаженствовать ли ей в раю либо гореть в геенне огненной, – с досадой огрызнулся Дэниел.

В его глазах Диана заметила пугающие искры. Он вновь стал Дьяволом во плоти.

– Моя сестра была с тобой откровенной, однако не до конца, – промолвил он. – Злодеяния Тиндала не ограничиваются тем, что он сделал с ней, всем его преступлениям нет числа.

– Я понимаю, что он тебе ненавистен, – сказала Диана. – Уже одно то, что он изуродовал жизнь Жанетты, нельзя простить.

– Ты слишком добра, чтобы понять всю меру моей ненависти к нему, – сказал Дэниел.

– Уже нет и не так наивна, как прежде. Теперь я знаю, что могу ненавидеть столь же сильно, как и любить. Как видишь, я извлекла некоторые уроки из случившегося. Ты пришел сюда для того, чтобы выяснить, сочувствую лия тебе?

– Я не уверен. Может быть, мне хотелось увидеть на твоем лице какие-то иные чувства, помимо разочарования, охватившего тебя в Хэмпстеде. Я не хочу, чтобы ты запомнилась мне разочарованной, Диана.

Грустные нотки в его голосе тронули ее сердце, она подошла к нему поближе и взглянула ему в глаза. В ее взгляде он прочел и сочувствие, и упрек, и жалость, и любовь.

– Тебе следовало раньше все мне рассказать, Дэниел. И тогда я бы смогла понять и простить тебя. Но ты не решился, и ужасающая правда повергла меня в шок.

– Я был близок к признанию, Диана! Но всякий раз мне что-то мешало... Ты не представляешь, какой груз лежит на моей душе.

– Так почему бы тебе не облегчить душу теперь? – спросила Диана. – Жанетта сказала, что тебе есть что мне рассказать...

Дэниел опять уставился на воду.

– Я не привык каяться в грехах. Многие из них тебе уже известны, оставшиеся же в тайне вряд ли помогут тебе лучше меня понять.

– Я думаю иначе, – возразила Диана. – Ты предпочитаешь оставаться загадкой, интриговать меня – уж такова твоя мужская натура. Но в данной ситуации между нами не должно быть никаких недомолвок, если только я для тебя что-то значу.

Он тяжело вздохнул:

– Хорошо, слушай. Когда вся моя семья собралась бежать из Франции, встал вопрос: как переправить в Англию семейные деньги и драгоценности? Тиндал вызвался нам помочь, и первой с ним отправилась в опасное путешествие Жанетта, взяв с собой все ценности. Он все забрал у нее, а самое Жанетту обесчестил. Напрасно вся наша семья, тридцать человек, ждала на пустынном берегу корабля, который должен был нас забрать. Вместо судна внезапно появились французские солдаты и арестовали почти всех беглецов. Я помню все в мельчайших деталях, часто вижу этот кошмар во сне – лица своих родных, искаженные страхом и отчаянием, свирепые физиономии злорадствующей солдатни...

Голос Дэниела стал громче и срывался на крик. В отличие от Жанетты говорить спокойно о предательстве он явно не мог, настолько потрясли его эти страшные события.

– Тебя тоже арестовали? Ведь ты был еще мальчишкой! Как же они посмели? – вырвалось у Дианы.

– Когда налетели солдаты, мы с Луи находились на некотором расстоянии от основной группы родственников и сумели спрятаться, – сказал Дэниел. – Потом мы пробрались в Париж и попытались добиться освобождения моих родителей. Отца выпустили из тюрьмы, но только потому, что он стал сломленным человеком, его рассудок помутился. А мама...

Он резко отвернулся, пряча слезы и скорбь. Диана подошла к нему поближе, желая успокоить и утешить, впервые почувствовав, что разделяет его ненависть к виновнику всех его бед, и тихо спросила:

– И что же произошло с ней?

– Она умерла. Революционеры казнили ее на гильотине. Я присутствовал при казни и упал в обморок за миг до того, как была отсечена ее голова. Меня подхватил на руки Луи и унес прочь от того жуткого места.

Диана ахнула от ужаса, представив себе эту картину. Все поплыло у нее перед глазами. Так вот что довелось ему пережить в раннем детстве! Вот почему он жаждет мести!

– Мама была далека от политики и пострадала безвинно, пав жертвой кровавого террора, охватившего страну. Вся ее вина заключалась в том, что она носила ненавистную бунтарям фамилию. Я до сих пор словно наяву вижу отвратительные физиономии черни, жаждущей кровавого зрелища, обезглавленные тела их жертв. И. ужас в глазах мамы... Потом пришло новое потрясение, связанное с моей бедной сестрой. И душа моя окончательно умерла для всего, кроме мести, ставшей моей единственной целью.

Он произнес эти слова громко и отчетливо, как клятву.

– Теперь мне понятно, почему ты без колебаний разорил человека, обыграв его в карты, как смог использовать меня в качестве приманки для своего врага. Пожалуй, я не должна винить тебя за это, Дэниел. Ты не мог поступить иначе после всего того, что перенес, – сказала Диана.

Лицо Дэниела смягчилось, он будто перенесся из страшного прошлого в реальность, сбросив груз горечи и злости. Взяв Диану за руку, он сказал:

– Ты мне, возможно, не поверишь, но я вдруг понял, что ты для меня важнее, чем отмщение своему врагу.

– Но идти на попятную не в твоих привычках, – заметила Диана. – Ты всегда доводишь задуманное до конца.

– Из всякого правила бывают исключения, – возразил он. – В любом случае ты не станешь средством для достижения моей цели.

– Мне верится в это с трудом, – сказала Диана.

– Так думает и моя сестра. Она говорит, что ты подозреваешь меня в том, что я женился на тебе, чтобы снова вызвать Тиндала на дуэль, если он возобновит свои домогательства. Ты заблуждаешься, я женился на тебе вовсе не ради сведения с ним счетов. К тому же Тиндала не интересуют замужние женщины, он питает слабость исключительно к юным девственницам. Лишив тебя невинности, я отбил у него всякий интерес к тебе.

– Выходит, что ты разрушил свой грандиозный замысел, поддавшись порыву страсти? Вот почему ты столь упорно гнал меня тогда из своей спальни! Я вынудила тебя пойти на крайне невыгодные уступки, не так ли? Эта сделка была, наверное, худшей в твоей жизни.

– Нет, милая, это была самая удачная сделка!

– Вряд ли. То, что могу тебе дать я, не способно компенсировать все те чувства, которые ты вынашивал в себе на протяжении десятилетий. Я думаю, что со временем ты пожалеешь о своей слабости и возненавидишь меня. Послушай, Дэниел! А ведь я стала неприятна тебе уже в первую нашу ночь! Именно поэтому ты и молчал. Я угадала?

Дэниел поцеловал ей руку и признался:

– Да, именно так все и обстояло.

Эта неожиданная прямота обезоружила Диану.

– Как странно, однако, складываются наши отношения! – воскликнула она. – Их окружают обман, жуткие тайны, предательство, коварные замыслы, взаимное недоверие. Ты разорил моего отца, оставил меня сиротой, я же спутала все твои планы, нарушила привычное течение твоей жизни.

– Я не могу простить измену, Диана, но могу обещать, что никогда не упрекну тебя в том, что ты вмешалась в мою жизнь.

– Это правда? Я могу тебе верить?

– Да, милая. – Он снова поцеловал ей руку. – И я прошу тебя сейчас же вернуться домой. Обещай, что ты это сделаешь. Я готов пожертвовать всем, лишь бы ты осталась со мной.

Голова Дианы закружилась от его проникновенных слов и прикосновения губ к ее коже. У нее уже не было сил противостоять его мужскому обаянию.

Сердце ее жаждало любви и ласки, грешное тело требовало, чтобы она капитулировала. Но разум подсказывал, что опасно слепо поддаваться порыву чувств, игнорируя сложившуюся тревожную ситуацию, слишком много в ней загадок и тайн, угрожающих ее счастью и благополучию. Поколебавшись, Диана спросила:

– Ты способен отказаться от мести, Дэниел? Ты готов пойти на такую жертву ради нашей любви? Мне трудно будет жить с тобой, постоянно чувствуя угрозу, ощущая твою ненависть к врагу.

– Когда ты со мной, Диана, ненависть исчезает. А со временем, как я надеюсь, исчезнет и жажда отмщения.

– А вдруг этого не произойдет? Что, если в одно прекрасное утро я проснусь и обнаружу, что тебя нет рядом со мной в супружеской постели? А потом узнаю, что ты погиб на дуэли... Я не перенесу такого удара.

Диане представилось это утро, и она похолодела. Но несравненно более тяжким бременем могли стать годы ожидания этой трагедии, смутное предчувствие неминуемой беды.

– Мне кажется, ты сам не веришь в то, что говоришь, – задумчиво промолвила она. – А потому скажу прямо: или месть, или я. Это мой ультиматум!

Дэниел поджал губы, едва не заскрежетав от ярости зубами. На мгновение Диане показалось, что он повернется и уйдет, отвергнув ее навсегда. Оба замолчали. Диане стало трудно дышать, ее сердце болезненно сжималось. Она не хотела, чтобы Дэниел ушел, и жалела, что поставила его перед столь трудным выбором.

Внезапно морщины на его лбу разгладились, он обнял Диану за талию и порывисто привлек к себе, не стесняясь редких посетителей парка, прогуливающихся по берегу.

У Дианы перехватило от волнения горло, она поняла, что рассудок не сможет взять верх над порывами души и поверит всему, что он ей скажет.

– Я не хочу забывать свое прошлое, дорогая. И не думаю, что смогу простить своего врага. Но если раньше, до того как я тебя полюбил, жажда мести была единственным смыслом моего существования, то теперь моя душа полна тобой. – Он поцеловал ее, как целует юноша свою возлюбленную, и добавил: – Возвращайся домой! И мы попытаемся совместно построить свое счастливое будущее, отрешившись от прошлого. Если ты будешь всегда рядом, я смогу отказаться от него. Ради тебя я готов на все!

Его ответ испугал Диану, она сомневалась, что сможет вытеснить своей любовью ненависть из его сердца. Ей не верилось, что она обладает над ним такой властью, и представлялось маловероятным, что ради нее Дэниел откажется от главной цели своей жизни.

Он снова жарко поцеловал ее, крепче сжав в объятиях, и она услышала шум подъезжающего экипажа. Душа ее пела, глаза затуманились, радость казалась безмерной. Теперь она уже не сомневалась, что им удастся построить свое светлое будущее и забыть мрачное прошлое.

Дэниел молча повел ее к экипажу, она села в него без всяких колебаний, чувствуя приятную слабость во всем теле, не в силах думать уже ни о чем другом, кроме утоления охватившего ее вожделения.

Едва лишь захлопнулась дверца кареты, Дэниел уложил Диану к себе на колени и стал ее ласкать. Она обвила руками его плечи и таяла в его жарких объятиях. Очнулась Диана, лишь когда карета остановилась напротив его дома. Дэниел помог ей выбраться наружу и увлек за собой. Пораженная воцарившейся в доме тишиной, она спросила:

– А куда все подевались?

– Я распорядился, чтобы никто не нарушал твой покой, – сказал Дэниел.

Он строго-настрого запретил прислуге и сестре покидать свои комнаты, когда приедет Диана, чтобы не смутить ее. Несомненно, имелась и другая причина – ему хотелось побыть с ней наедине. Еще у лестницы он стал властно целовать свою возлюбленную, глухо говоря при этом:

– Никогда больше не покидай меня!

Диану охватила эйфория. Дэниел подхватил ее на руки и понес наверх в спальню.

Обитатели дома строго следовали указаниям хозяина и не высовывали носа из своих комнат. По пути в спальню влюбленным никто не встретился. Дэниелу не терпелось утолить свою страсть, и он рассвирепел, когда, пнув дверь ногой, обнаружил, что она заперта.

Диана открыла глаза и с улыбкой спросила:

– Тебе так сильно хочется поскорее растерзать меня?

– Да! – выдохнул он, чувствуя, как в жилах закипает кровь.

Неохотно поставив ее на пол, он порылся в карманах, нашел ключ и отпер дверь. Войдя в спальню, Диана увидела что шторы на окнах плотно задернуты, а постель разобрана. Видимо, Дэниел не сомневался, что она сюда вернется, и заранее все подготовил к ее приезду в их семейное гнездышко. На столе стояла ваза с букетом роз, испускавших густой аромат. Дэниел уложил Диану на кровать и стал ее нетерпеливо раздевать.

В полумраке ее нежная кожа казалась бледной, потемневшие от вожделения глаза – бездонными. Потупившись, Диана вздрагивала от каждого его прикосновения. Обуреваемый чувствами, Дэниел стал покрывать поцелуями ее спину. Она застонала и замотала головой.

– Если бы ты только знала, какое наслаждение доставляет мне уже одно только желание обладать тобой, – сказал он и сжал ее набухшие груди.

Диана чувственно охнула. Он поцеловал ее в шею за ухом. Вожделение переполнило ее, она упала на спину и прошептала:

– Возьми же меня скорее, любимый! Я хочу тебя!

– Ты даже не понимаешь, как много значит для меня твое признание! – воскликнул Дэниел и стал лихорадочно срывать с себя одежду. – Не всякая женщина признается в этом мужу.

– Ты не ожидал от меня такой откровенности? По-твоему, страстной может быть только любовница или куртизанка? Но ведь я сама пришла к тебе в нашу первую ночь, если ты не забыл. Неужели это не навело тебя ни на какую мысль?

– Тогда тобой двигали благородные порывы, – с улыбкой возразил он и поцеловал ее в сосок, твердый, как вишневая косточка.

– Но сейчас их нет, я хочу стать такой, как Марго!

Она вдруг вскочила с кровати и встала напротив него, все еще оставаясь в нижней сорочке и чулках, которые он не успел снять. Распущенные локоны упали ей на плечи. Легким движением руки Диана сдвинула с них бретельки и стянула с себя сорочку. Боль в чреслах вынудила Дэниела протянуть руку к ее бедру, но она отступила, воскликнув:

– Не спеши! Как я вижу, ты все еще не осознал всю меру моей страсти и любви к тебе!

Как завороженный Дэниел смотрел на нее, представшую перед ним в совершенно неожиданном свете. Она смерила его взглядом блудницы и начала поглаживать свою ногу, обтянутую чулком, поставив ее на край кровати. Кровь ударила Дэниелу в голову. Диана удовлетворенно улыбнулась, совсем как многоопытная куртизанка, и, встряхнув головой, придавила ступней его нефритовый жезл.

У Дэниела глаза полезли на лоб и пересохло в горле. Он потянулся к ее бедру и прохрипел:

– Позволь мне снять с тебя чулочки!

Его пальцы впились в ее напрягшиеся мышцы, дыхание Дианы участилось, лоно увлажнилось. Дэниел погрузил в горячую влажную расселину ладонь, Диана повела бедрами, запрокинув голову от неописуемого удовольствия, и он засопел, все сильнее увлекаясь амурной игрой.

В блестящих от перевозбуждения глазах Дианы плясали проказливые чертики. Заметив их, Дэниел понял, что искушение взаимно, и стал стягивать с ее ноги чулок. В ответ она пошевелила пальцами, вынудив его заскрежетать зубами. Это не укрылось от смотревшей на него в упор Дианы. Лукаво улыбнувшись, она убрала ногу с его причинного места и поставила туда же другую, явно не желая уступать ему инициативу. Оранжевые круги поплыли у Дэниела перед глазами.

– Не надо, Диана, – простонал он.

Ответом ему стал ее рассыпчатый смех. Чаша его терпения переполнилась. Не потрудившись стянуть второй чулок, он ухватил ее обеими руками за ягодицы и привлек к себе. Диана ловко оседлала его чресла и, наклонившись, коснулась его сосками.

Дэниел впился в один из них ртом и принялся с жадностью его сосать, лаская одной рукой ее грудь, а другой,– поглаживая по бедру. Аромат ее густого нектара и бархатистая кожа сводили его с ума, судя по тому, с какой страстью Диана поцеловала его в губы, оторвав от соска, нетрудно было понять, что и у нее помутился рассудок.

Продолжая с жадностью целовать Дэниела, Диана начала снимать с него жилет. Совместными усилиями была снята и сорочка, галстук полетел на пол, за ним – исподнее. Комната огласилась их рычанием, сопением и стонами, они изнемогали от вожделения. Эти новые ощущения – бешеная страсть вперемешку с умиротворением и взаимной благодарностью – заполнили их души полностью и не оставили там места для злобы, страха и жажды мести.

Дэниел выпустил Диану из объятий, она выпрямилась и взглянула на него с укором и удивлением.

– Не надо торопиться, – сказал он и нежно сжал ее груди.

Ему хотелось пропитаться восхитительными новыми ощущениями, насладиться видом раскрепощенной Дианы, ерзающей на его бедрах от нетерпения, довести ее ласками до исступления, усладить слух ее повизгиванием, а взор – искрами, сверкающими в ее глазах.

Моментально придя в полубезумное состояние, Диана сжала пальцами основание его детородного органа и стала быстро и ритмично двигать рукой вниз и вверх, приговаривая с придыханием:

– Теперь ты не сомневаешься, что я хочу тебя?

– Теперь уже нет, – простонал он.

– Я хочу тебя всегда, и когда мы вместе едим, и когда тебя нет рядом, и когда ты смотришь на меня с нежностью и теплотой. Теперь ты это знаешь, и я этому рада. Я не хочу становиться холодной и чопорной английской женой, принуждающей себя исполнять неприятные ей супружеские обязанности. Я не допущу, чтобы ты завел себе любовницу.

– У меня никогда и в мыслях ничего такого не было! – поспешил заверить ее Дэниел.

– Я приму все необходимые меры, чтобы такие мысли не возникли в твоей голове, – сказала Диана и, наклонившись, поцеловала его в губы.

Не дав ему прийти в себя после бурной амурной увертюры, она приподнялась и медленно опустилась на его грозное любовное орудие. Охваченный райским блаженством, он закрыл глаза, полностью вверив себя ее власти. Диана замерла, привыкая к своему новому положению, и принялась легонько подпрыгивать на его чреслах, словно в седле.

Дэниел непроизвольно вцепился пальцами в ее крутые бока и стал вторить ее движениям, двигая торсом. Легкие – стоны, срывавшиеся с ее пухлых губ, заставили его открыть глаза. Вид ее согнутых в коленях ног, аппетитных бедер, стройного стана и набухших, с торчащими сосками грудей помутил его рассудок. Теперь он видел уже не застенчивую неопытную девушку, страшащуюся утоления жажды плоти, но бесстыдницу, уверенно взявшую в свои руки бразды правлениям повелевающую своим возлюбленным. Кожа ее блестела, подернутая испариной, глаза излучали сатанинский свет, учащенное дыхание становилось все жарче, тесное лоно – все горячее.

Внезапно лицо Дианы исказилось гримасой сладострастия, она охнула, замерла и затряслась в дикарской пляске, запрокинув голову и закричав уже в полный голос. Судорога свела чресла Дэниела, он вскрикнул и задергался от миллиона пронзивших его раскаленных иголочек. Лишь только сознание его просветлело, он повалил Диану на спину и принялся покрывать ее поцелуями, с удивлением чувствуя, что наливается мужской силой.

Едва отдышавшись, он окинул восхищенным взглядом свою разгоряченную возлюбленную и поразился тому, как она прекрасна. Раздвинув согнутые в коленях ноги, Диана смотрела на него с восторгом и нескрываемым вожделением. Ее полные груди вздымались, пылающий взгляд переместился на его подрагивающий нефритовый жезл, не менее впечатляющий и грозный, чем еще несколько мгновений назад.

Дэниел сжал ее бедра руками и впился ртом в ароматное преддверие лона. Стон, вырвавшийся из груди Дианы, сотряс стены спальни. Дэниел просунул в ее сокровищницу удовольствий язык и стал с упоением вкушать божественный нектар.

Диана громко стонала, не в силах скрывать свои эмоции. Движения ее торса, поначалу судорожные и резкие, стали размеренными и ритмичными, она вошла во вкус «особого поцелуя», о котором давно втайне мечтала, заинтригованная картинкой из заветной красной книжицы. Она не жалела, что перевоплотилась в блудницу, и отдавалась Дэниелу с пылом и бесстыдством. Когда же сладостная дрожь снова пробежала по его телу, он прервал поцелуй и молча овладел ею.

Впившись ноготками ему в спину, Диана сжала его в объятиях и закричала: