Глава 13

Леди, проживавшие в доме на Хилл-стрит, вышли из экипажа перед церковью Святого Мартина. Алексия подняла глаза и посмотрела на портик. Сегодня утром его колонны казались какими-то грязными, а тени позади них – угрожающими.

– Почему бы вам с Кэролайн не пойти вперед, – обратилась девушка к Генриетте. – Я немного подышу свежим воздухом, а потом последую за вами.

Кэролайн улыбнулась:

– Немного взволнованы? Я слышала, некоторые невесты сбегают из-под венца. Вот, например, два года назад…

– Достаточно, – перебила дочь Генриетта. – Уверена, мисс Уэлборн совершенно спокойна и никуда не сбежит. Ей просто хочется подышать воздухом. Идем.

Женщины поднялись по лестнице, с каждым шагом уменьшаясь в размерах, пока тени, отбрасываемые портиком, не поглотили их окончательно.

Взгляд Алексии перекочевал со ступеней церкви на улицу. Она собиралась увидеть тех, кого, как подсказывало ей сердце, не будет на свадьбе.

Она написала Роузлин и Тимоти неделю назад, спустя два дня после ужина у Истербрука. Слова давались ей нелегко. Теперь, когда она пыталась написать письмо, ее согласие на брак с Хейденом казалось лишенным какой бы то ни было логики.

В то же время она не пыталась умолять о прощении. Да, Хейден обошелся с Лонгуортами на редкость жестоко и несправедливо, и ее согласие на брак с ним усложнило ее положение. Но раз она собиралась выйти замуж за этого мужчину, ей не стоило поносить ею в письме родственникам, написанном сразу после помолвки.

Вместо того чтобы рассыпаться в извинениях, Алексия написала лаконичное письмо, где в нескольких предложениях объясняла свое решение. Она просила родных приехать на свадьбу, а Тимоти – отвести ее к алтарю. Пообещала прислать за ними экипаж, а также найти место, где они могли бы пожить в течение нескольких дней.

Ответа Алексия не получила. Родные не приняли ее брака. Но, несмотря на это, готовясь утром к венчанию, девушка прислушивалась к доносившимся из холла голосам, надеясь, что Лонгуорты решат удивить ее в последнюю минуту.

Но этого не случилось, и Алексия поняла, что пойдет под венец одна.

Алексия попыталась спрятать печаль за другими эмоциями, переполнявшими ее сердце. Сказать, что она была взволнована, значило не сказать ничего. Паника охватывала ее всякий раз, когда она вспоминала о том шаге, который собиралась сделать. Кэролайн была недалека от правды, когда говорила о сбежавших невестах.

Между колоннами появился мужчина.

– Не окажете ли мне честь сопровождать вас, мисс Уэлборн? – спросил Эллиот.

– Да, конечно.

Они начали подниматься по ступеням. На полпути к ним присоединилась женщина. Эллиот взглянул на вздымающийся черный плащ и рыжие волосы, присмотрелся повнимательнее.

Алексия остановилась, дав Федре Блэр возможность обнять и поцеловать ее. Эллиот и Федра внимательно разглядывали друг друга, пока Алексия их представляла.

– Я вижу, твои родственники так и не смогли справиться со своей злостью, – произнесла Федра.

– Нет, и я очень благодарна тебе за то, что пришла.

– Я не одобряю подобных браков, но это моя субъективная точка зрения. Я прекрасно понимаю, что мой образ жизни неприемлем для большинства женщин. А теперь идем. – Она взяла Алексию под руку и потянула за собой.

– Вы собираетесь дать ей руку? – спросил Эллиот.

– Интересная идея. Символизм был бы предпочтителен обычной практике. И все же я намерена сопроводить Алексию лишь до входа, если не возражаете. Она пришла сюда, не будучи зависимой ни от одного мужчины, и ни один мужчина не должен претендовать на то, чтобы отдать ее другому. Она навсегда откажется от свободы по собственному желанию. Жаль только, что в церкви не так много народу, иначе все увидели бы это.

Эллиот ошеломленно молчал. Федра шагала рядом с подругой, а ее плащ развевался на ветру, как у богини ночи.

Истербрук, Кэролайн и Генриетта ждали в церкви. Здесь же присутствовали немногочисленные гости. Хейден стоял возле алтаря рядом с молодым человеком, которого Алексия не знала.

– Ну и ну, – прошептала Федра. – Граф Чалгроув приехал в город, чтобы проводить жениха к алтарю. А вот тот пижон с усталым взором и золотистыми волосами – виконт Саттонли. Гостей хоть и не много, но все представители самых знатных семей Англии.

Сердце Алексии испуганно колотилось в груди, когда она шла по проходу в сопровождении друзей.

Возможно, она совершает ужасную ошибку, последствий которой не сможет перевесить даже ощущение безопасности и стабильности. Что она знала о человеке, ожидавшем ее впереди? Да, он отнесся к ней тепло и по-доброму, заставил ее стонать от наслаждения, но она знала, каким он может быть холодным и жестоким. Не придется ли ей ощутить это в будущем и на себе?

Федра и Эллиот довели Алексию до конца прохода и отошли в сторону. Священник занял свое место. Хейден подошел к невесте, подал ей согнутую в локте руку, и та схватила ее слишком крепко.

– Ты кажешься испуганной, – произнес мужчина.

– Тебе показалось, – солгала Алексия. – Я просто взволнована.

– В детстве я часто отправлялся в путешествие по незнакомой дороге, не зная, куда она меня заведет. Ощущение приключения сродни тому, что я чувствую сейчас. – Хейден повел девушку к священнику. – Думаю, мы будем не просто случайными попутчиками в этом путешествии, Алексия. Обещаю, ты будешь со мной в безопасности.

Молодожены покинули Истербрук-Хаус после праздничного завтрака. Однако экипаж повез их не на Хилл-стрит, а в поместье Хейдена в Кенте.

– Твоя тетя уже пакует вещи. Смена жилья очень взволновала Кэролайн. Она обещала мне усердно заниматься французским и танцами в мое отсутствие.

– Мой брат предполагает, что Генриетта теперь, когда она одержала победу, переедет к нему в течение двух дней.

– Со стороны Истербрука было довольно любезно позволить ей это. Он мне показался весьма интересным молодым человеком. Что-то в нем такое есть. Этакий безмолвный центр, который наблюдает и ждет. Да, именно так. Он чего-то ждет. И это ощущение почти осязаемо.

Алексия выглядела обворожительно, серьезно и задумчиво пытаясь понять тайну Кристиана. Назвав причину угрюмости Кристиана, она преуспела там, где Хейден терпел фиаско на протяжении многих лет. Постоянная отрешенность Кристиана была похожа на состояние человека, ожидающего новостей.

На Алексии был дорожный костюм, заказанный у мадам Тиссо. Его небесно-голубой цвет подчеркивал хрупкую привлекательную фигуру девушки. Ее свадебное платье было тоже заказано в салоне француженки. Ей нужно будет заказать еще много нарядов, когда они вернутся в город.

Алексия казалась такой напуганной, такой неуверенной, когда шла с Хейденом к алтарю. Вопросы отражались на ее лице подобно солнечному свету на шелковом подвенечном платье.

Ее ранимость тронула Хейдена и заставила забыть о собственных вопросах. Под сводами церкви он чувствовал себя еще большим соблазнителем, чем в мансарде, с помощью драгоценностей и богатства заставляя Алексию забыть о самообладании, которое придавало ей сил.

– Я рада, что, вернувшись в город, мы будем жить в том самом доме, – сказала девушка. – Наверное, в будущем моя жизнь и мое окружение существенно изменятся. Поэтому мне будет приятно возвращаться каждый день в знакомые комнаты и коридоры.

Хейден был счастлив осознавать, что Алексия чувствует себя комфортно, однако он сомневался, что поступил разумно, выбрав дом на Хилл-стрит. Этот дом населяли призраки прошлого и воспоминания, о которых он, возможно, не подозревал. И если этот так, то им лучше было избрать местом жительства шалаш в саду.

– Ты сообщила своим родственникам о свадьбе? – Хейден опустил в воду палку, чтобы определить глубину реки и скорость течения.

Алексия напряглась, хотя и попыталась надеть на себя маску безразличия.

– Я написала письмо. Но они не ответили. Думаю, все будет так, как я и предсказывала. Но возможно, со временем…

Хейден взял руку жены и привлек ее к себе. Обхватив Алексию за талию, он посадил ее к себе на колени. Поля шляпки уткнулись ему в лицо, и он снял ее, развязав ленты.

Хейден осторожно провел по лицу девушки. Алексия Уэлборн, кузина Лонгуортов, по-прежнему была холодна с ним, но его прикосновение пробудило в ней иную женщину, существующую лишь для него одного. Хейдена снедала жажда полностью обладать ею, но он готов был довольствоваться и малым.

– Мы поможем твоим родным, как только они позволят нам это, – сказал он.

В глазах Алексии, устремленных на него, вспыхнул еле заметный огонь. Мудрый мужчина непременно отступил бы в этот момент. Алексия не произносила обвинений вслух, однако Хейден прочел их в ее глазах.

– За банкротством твоих родных стоит кое-что еще, – произнес Хейден, повинуясь сиюминутному порыву погасить в глазах жены непрошеный огонь, хотя ему это и не удалось.

Алексия нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

– Я не вправе тебе об этом рассказать. Я только хочу, чтобы ты знала: все не так, как ты себе представляешь.

– Подобная неопределенность в твоих интересах, Хейден. Стояло бы за этим что-то еще, ты бы непременно мне рассказал.

Хейден поцеловал жену, остановив поток скептических слов, повинуясь тщетному желанию погасить тлеющий в ее душе гнев. Не прерывая поцелуя, пробуя губы девушки на вкус, он, требуя ответной страсти, наслаждался зарождающимся возбуждением до тех пор, пока не почувствовал, что дрожь в теле Алексии заставила ее забыть про обиду.

– Не будем говорить об этом сейчас, – сказал Хейден. – Я не могу требовать у тебя прощения, но когда целую тебя, я хочу, чтобы Лонгуорты оставались за дверью нашей спальни.

Казалось, Алексия обдумывает его слова. Кончики ее пальцев медленно скользили по его лицу. Эти нежные прикосновения дразнили Хейдена, доводя его до экстаза.

– Я вообще ни о чем не могу думать, когда ты целуешь меня, поэтому, скорее всего, смогу забыть о родственниках, пока буду исполнять обязанности жены. – Алексия сделала паузу. – Обо всех своих родственниках.

Хейден крепко поцеловал жену, чтобы убедиться в правдивости ее слов. Он расстегнул мантилью и принялся ласкать ее грудь, намереваясь доказать, что в моменты наслаждения она принадлежала только ему одному.

Алексия вовсе не собиралась бросать Хейдену вызов, но он воспринял ее слова именно так. Медленные долгие поцелуи и восхитительные прикосновения мужчины постепенно сводили ее с ума. Даже покачивание экипажа казалось теперь невероятно чувственным, и его ритм эхом отзывался в нарастающем с каждой милей возбуждении.

Хейден не пытался раздевать жену дальше, но она всем сердцем желала, чтобы он сделал это. Ее грудь стала такой чувствительной от нежной игры его пальцев, что ей хотелось сорвать с себя одежду. Теперь существовали только ощущения. Они стекали по ее телу чувственными потоками, образуя между ее ног озеро, пробуждающее желание получить больше.

Хейден поцеловал ее шею, затем грудь. Он вел себя довольно сдержанно, но сила его страсти была почти осязаема. Воспоминания о боли вдруг стали какими-то мелкими и незначительными.

Прикосновения мужчины стали более настойчивыми, отражающими напряжение, которое ощущала в нем Алексия.

Он собственнически ласкал ее грудь, требуя большего. Огненные стрелы пронизывали лоно девушки и ее сознание.

«Еще. Пожалуйста, еще». Внезапно ее охватила такая жажда близости, что Алексии захотелось расплакаться. Все ее тело болело от восхитительной пытки, а разум кричал от неудовлетворенности.

Хейден прижал ладонь к покачивающемуся от нетерпения бедру жены, остановив пульсирующий ритм и слабое облегчение, которое он давал.

– Ты чувствуешь себя обязанной мне, Алексия?

– Да, если ты хочешь.

Рука Хейдена скользнула по животу девушки, и она ощутила ее тяжесть на своем лоне.

– Я не спрашиваю тебя, готова ли ты исполнить свой долг прямо здесь, в экипаже. Мне просто интересно, чувствуешь ли ты себя обязанной. – Хейден посмотрел на жену, и у нее перехватило дыхание. – Для тебя это не долг. С подобной ложью мы не сможем жить. Ты будешь принимать меня поэтому. – Хейден нежно нажал рукой на лоно жены, и ее тело окатила восхитительно-теплая волна. – И вот поэтому. – Хейден наклонился и поцеловал грудь Алексии.

Его рука спустилась ниже, погладила бедро и лодыжку и снова поднялась вверх под юбку.

– И еще поэтому.

Алексию заворожило прикосновение ладони мужа к ее обнаженной коже. Она с трудом дышала, глядя в его горящие уверенностью глаза на чувственно-суровом лице. Тело девушки сразу разгадало замысел Хейдена и задрожало в предвкушении. Его неспешные ласки безжалостно дразнили Алексию.

Она с трудом подавила стон, когда он дотронулся до нее, но безмолвный крик эхом отозвался в ее теле. Неповторимые ощущения накатывали на нее снова и снова, лишая рассудка.

Хейден приподнял бедра жены.

– Раскинь ноги.

Алексия не смела пошевелиться. Желание было почти болезненным, а спутанное сознание пугало ее.

Хейден требовательно и ободряюще надавил на ее колено:

– Делай, как я сказал.

Ноги девушки раздвинулись помимо ее воли. Теперь она более отчетливо ощущала прикосновения мужа. Слишком отчетливо. Его медленные поглаживания заставляли ее дрожать. А быстрые – дразнили своей невыносимой чувственностью. На глаза Алексии опустилась темная пелена. Казалось, они с Хейденом внезапно испарились. Существовала только та точка на ее теле, которую он осыпал ласками. Желание положить конец этой сладкой пытке превратилось во все усиливающуюся отчаянную потребность.

В голове Алексии пронеслись слова мольбы. Она утратила контроль над своим телом и сознанием. Ей показалось, что она умирает, и она полностью отдалась восхитительной предсмертной агонии.

Алексия ощутила теплое прикосновение к своему виску. Хейден крепче обнял жену, поддерживая ее. Его ласки изменились. Они стали хуже… нет, лучше, пугающими, мучительными. Алексия снова окунулась в это восхитительное безумство. Внезапно на какое-то мгновение охватившее ее наслаждение усилилось вдесятеро. Оно достигло фантастического крещендо, а затем взорвалось, рассыпалось брызгами и окатило Алексию дождем восхищения.

Всепоглощающее чувство освобождения напугало Алексию. Она притихла, пораженная неземным блаженством. Не открывая глаз, она всем своим существом впитывала в себя его остатки, покапывающие ноги мириадами горячих искр.

Наконец Алексия открыла глаза. Хейден крепко сжимал в объятиях жену, чья голова покоилась у него на плече. Чувственное напряжение так и не покинуло его. Его горящие огнем глаза смотрели в никуда, и он казался Алексии невероятно красивым. Его сила духа преобладала над ней, потому что оцепенение почти лишило ее сил.

Хейден посмотрел на жену, не переставая ее ласкать. Трепет ее тела был ответом. Так было всегда. Даже в тот день, когда Алексия показывала ему дом.

Алексия сомневалась, что когда-нибудь она сможет смотреть на Хейдена, не испытывая при этом до боли знакомого трепетного ощущения.

Она так и не пришла в себя после этого прикосновения, потому что Хейден не спускал ее с колен на протяжении всего пути. Они беседовали ни о чем, бесцельно и бессмысленно. Воздух в экипаже был пропитан чувственностью. Время от времени Хейден ласкал жену. Медленные, еле заметные прикосновения его ладони удерживали Алексию в возбуждении, в то время как все ее тело окутывало сладостное предвкушение.

Вскоре показалось поместье Хейдена, а это означало, что они должны разжать объятия. Усевшись на противоположное сиденье, Алексия посмотрела на дом. Ее не удивила его классическая архитектура. Вход обрамляли шесть колонн, однако привычная широкая лестница, ведущая к нему, отсутствовала. Дом отнюдь не потрясал своими размерами. Несмотря на то, что он не казался большим, безупречные пропорции придавали ему величественность, которая зачастую отсутствовала в более внушительных поместьях.

– Его закончили совсем недавно, – произнес Хейден.

– Значит, его построил ты. – Алексия видела Хейдена в архитектуре дома. Каждая деталь была тщательно продумана. В этом здании прослеживались чистота и четкость линий. В Хейдене этого не было. По крайней мере, она этого не видела. – Проектировал его тоже ты?

– Нет. Но я нашел архитектора, который с пониманием отнесся к моим пожеланиям.

Слуги ждали, когда их представят новой хозяйке. Хейден велел миссис Дру – экономке – сначала устроить Алексию в ее покоях, а уж потом показывать дом.

Покои Алексии располагались в дальнем конце дома и представляли собой анфиладу комнат, полных света и воздуха и декорированных в насыщенных летних тонах. В их убранстве преобладали желтые, голубые и зеленые цвета. Алексия выглянула на улицу из окна гостиной. Под ним располагался большой сад, окруженный флигелями. Облик дома оказался обманчивым. Примыкающие к главному зданию пристройки образовывали вместе с ним квадрат, внутри его располагался сад, так что на самом деле дом оказался довольно большим.

Джоан, девушка, приставленная к Алексии в качестве камеристки, начала распаковывать веши молодой хозяйки. Алексия изо всех сил пыталась избежать неловкости. Дорожный сундук был почти пуст, когда боковая дверь гардеробной открылась, и в комнату вошел Хейден. Алексия успела заметить узкий коридор, который, должно быть, соединял ее спальню со спальней Хейдена.

Не произнося ни слова, он сердечно улыбнулся Джоан. Подавив смешок, девушка отставила сундук и поспешно вышла из комнаты.

Хейден не сказал ни слова и Алексии, но та сразу поняла, зачем он пришел. Хейден принес с собой чувственность, не покидавшую их во время путешествия, его голубые глаза потемнели от желания.

– Очень красивый дом, – заметила Алексия, когда они вошли в спальню.

– Я рад, что он тебе понравился.

Алексия снова подошла к окну.

– Наверное, летом сад выглядит восхитительно.

Руки Хейдена легли на ее талию.

– Отдам распоряжения садовнику, чтобы он кое-что изменил и посадил новые цветы. Думаю, розы. И большую клумбу фиалок.