Шарлотта снова уткнулась в список.
– Тебя задевает то, что он выходит в свет каждый вечер? – совершенно обыденным тоном спросила она.
Шарл бросила на нее взгляд, полный сожаления. И сочувствия.
Флер подавила смятение. Ей надо научиться не обращать внимания на подобные вещи. Она не должна позволить кому бы то ни было знать, что у нее щемит и обрывается сердце каждый вечер, когда Данте уходит из дому. И ею овладевает хорошо знакомая опустошенность.
– Все нормально, Шарлотта. Я уверена, что Марденфорд тоже уходил вечерами.
Выражение лица Шарлотты сказало все без слов. Разумеется, Марденфорд это делал, но то были визиты мужчины в свой клуб или театр. И это не шло ни в какое сравнение с длительными отлучками Данте в город. Компания Марденфорда изменилась после женитьбы, круг общения Данте остался прежним. Данте наверняка был причастен к делам, которые вряд ли одобрила бы любая жена.
Флер любопытно было бы узнать, слышала ли Шарлотта о каких-либо подробностях, например, сменил ли Данте любовницу. Ей ведь может быть известно даже имя этой женщины.
В то же время она надеялась, что будет избавлена от подробностей на этот счет. Можно снести его увлечение какой-либо анонимной женщиной. А вот знать о связи с конкретной особой будет больно и мучительно.
– Не огорчайся из-за меня.
– Ему лучше бы быть сдержаннее, иначе я задам ему взбучку. А когда вернется Верджил, он его не похвалит, уверяю тебя.
Верджил. Флер старалась не думать о неизбежном возвращении виконта Леклера.
– Он задерживается на неделю-другую. Я получила письмо вчера. Пенелопа заболела, и они побудут в Неаполе до ее выздоровления. Верджил написал, чтобы мы не беспокоились. Болезнь не очень серьезна, но они не хотят рисковать и пускаться в морское путешествие. Когда они вернутся, их ожидает сногсшибательный сюрприз, поскольку Данте просил, чтобы я не писала о вашей свадьбе.
– Ты ведь не думаешь, что он осудит брак? Определенно он этого не сделает. – Шарлотта погладила Флер по руке. – Все уже давно в прошлом, он и ты останетесь добрыми друзьями. Он будет счастлив, что Данте нашел такого чудесного человека, как ты.
Однако Флер не думала, что со стороны Леклера встретит одобрение и радость. Он, и только он один, сразу же заподозрит, что эта женитьба – грандиозный обман.
– А теперь расскажи мне о своих драгоценностях, что бы мы решили, нужно ли тебе что-нибудь покупать дополнительно.
Глава 11
Собрание, на котором обсуждались планы создания школы для мальчиков, закончилось в два часа. Флер проводила десятерых гостей к дверям, чтобы переброситься с некоторыми из них предназначенными только для них словами.
Гости старались не выказать удивления и как бы не замечать, что сегодня наряд Флер разительно отличался от ее обычной одежды. Никто не комментировал тот факт, что ее розовое муслиновое платье с широкими юбками контрастировало с привычными для нее туалетами сдержанно-темных тонов. Женщины воздержались от того, чтобы задать ей вопрос, что стало причиной подобных перемен в ее туалете.
Спрашивать не было нужды. Когда они шли по подъездной дорожке в сторону улицы, причина подкатила в открытом ландо. Внимательным критическим взглядом уходящие гости окинули не только элегантный экипаж, но и красавца мужчину, который правил лошадьми.
Флер легко читала то, что было написано в их умах. Данте Дюклерк, прожигатель жизни и распутник, вскружил Флер Монли голову и сейчас делал все, чтобы окончательно ее разорить. Это вынудило их составить конкретный план строительства школы. Они хотели завершить его раньше, чем Данте промотает все деньги.
Флер приветствовала их решимость форсировать строительство школы. К сожалению, хотя прошло более недели с момента ее встречи с мистером Сидделом, она не получила никаких намеков на то, что он нашел новых партнеров.
Данте спрыгнул с ландо и поприветствовал уходящих друзей, викария и сторонниц реформы.
– Ты вращаешься в аристократических кругах по делам своей благотворительной деятельности. Я не знал, что мисс Фрай находится среди твоих заговорщиков…
– С ее суждениями считаются, и я не имела причин сожалеть о ее участии. Она любезно согласилась быть попечителем школы.
– Члены парламента, к которым она обращалась с проектами своих реформ, считают ее эксцентричной занудой.
– Не в большей степени, чем я сама, Данте.
Он засмеялся и повернулся к экипажу:
– Как тебе нравится это ландо? Им владел старый Тимоти, вместе с парой лошадей. Привез его из Гастингса два дня назад. Смотрится прекрасно, как и было обещано. Лошади даже лучше, чем я ожидал. На подходе еще две. Они подойдут для кареты, когда ее доделают.
Экипаж и латунные причиндалы были начищены до блеска и выглядели как новые. Впереди держал под уздцы двух крепких гнедых лошадей молодой человек лет восемнадцати. Он приехал в ландо вместе с Данте и сейчас с нескрываемым любопытством разглядывал дом. На нем была старая коричневая ливрея. Из-под бесформенной войлочной шляпы выглядывали соломенного цвета волосы.
– Это Люк, – тихонько пояснил Данте. – Он крутится во дворе Тимоти, готовый выполнить любую работу. Ходил за мной по всему городу последние несколько дней, когда узнал, что я покупаю экипаж. Предложил свои услуги в качестве конюха и возницы за жилье и еду.
– Ты уверен, что он справится? Он выглядит совсем хрупким.
– Он гораздо сильнее, чем кажется. Он работал на карьере. Я решил испытать его в течение нескольких недель, пока мы не определимся, нужны ли нам дополнительно слуги. Он будет смотреться более презентабельно, когда я его отмою.
Люк увидел, что Флер изучающе смотрит на него, и отвернулся. Он пытался сделать вид, что ему безразлично, что она решит, однако по его напряженному лицу и взгляду можно было понять, что он близок к отчаянию.
Флер была тронута тем, что Данте пожалел молодого человека.
– Он может жить в комнате над домиком для стоянки экипажей. Однако мы должны платить ему деньги, даже если он молод и неопытен.
– Он более опытен, чем ты думаешь. Всю жизнь провел в конюшнях. Он умеет обращаться с животными. Давай сядем и посмотрим, как он это делает. Он прокатит нас.
Данте подал знак Люку и помог Флер забраться в ландо.
– Куда мы едем? – спросила она, когда Люк пустил лошадей шагом.
– Я думаю, что мы сделаем круг по парку, а затем отправимся в город. Хэмптон хочет встречи, и я послал ему сообщение, что мы навестим его владения.
Люк ехал по узким улочкам очень осторожно. Он медленно свернул за угол и не позволял лошадям ехать иначе, как похоронным шагом.
Данте сидел рядом с Флер, следя за действиями нового кучера. Когда они подъехали к парку, он велел Люку пустить пару рысью.
Лошади с удовольствием восприняли приказ. Неожиданный поворот влево заставил Флер прижаться к Данте. Он обнял ее за талию и спокойным тоном дал молодому кучеру несколько советов.
– Он никогда не управлял ландо, да? – спросила Флер.
– Он действует вполне разумно. Не беспокойся. Если он потеряет контроль, я тут же сменю его. – Он взял Флер за руку, чтобы окончательно успокоить ее. – Я не допущу, чтобы ты как-то пострадала… Поезжай по тропе налево, Люк, и держись этой стороны. Следи за правой лошадью. Именно она пытается сбить шаг.
Пока они выезжали на указанную тропу, Флер невольно прижалась еще теснее к Данте. Его объятия сделались крепче. Она почувствовала себя уютно и надежно и не пыталась отстраниться. Данте продолжал давать Люку указания.
– У тебя день был приятным? – спросил он ровным голосом. Внезапная близость, пусть даже вынужденная, породила трепет во всем ее теле. Данте принялся ласкать большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. Делал это он медленно, с рассеянным видом, очевидно, сам того не замечая.
Но она-то заметила. Она не видела ничего другого. Эти медленные бархатные прикосновения словно загипнотизировали ее.
Флер с трудом заставила себя заговорить:
– Собрание было очень продуктивным. Обычно мы говорим несколько часов, а результатов мало. А вот сегодня все, кажется, были нацелены на то, чтобы двигаться вперед. Если мы собираемся придерживаться нашего плана по открытию школы, я должна буду передать эту землю попечителям и продать часть недвижимости в течение нескольких месяцев, чтобы оплатить строительство.
– Может быть, тебе следует сказать об этом Хэмптону, когда мы его увидим? Он мог бы помочь.
Движения вверх-вниз, затем по кругу и снова вверх-вниз… От этих прикосновений к запястью бежали по руке мурашки, разбегаясь по всему телу.
– Я должна решить, с какими землями расстаться в первую очередь. Я хотела было продать угодья вокруг самой школы, но сейчас думаю, что лучше и проще реализовать земли в Суррее, которые оставил мне отец. Что ты об этом думаешь?
– Я не могу давать тебе советы, потому что ничего не знаю о землях в Суррее и об их качестве. Не в пример большинству молодых мужей я не получил сведений о твоей не движимости и ее стоимости.
– Это недосмотр. Дела развиваются так быстро. Я приношу извинения. Конечно, ты имеешь право знать.
– Контроль ведь в твоих руках. Это еще одна сторона необычности нашего союза, и, уверяю тебя, я не имею ничего против. – Однако что-то в его тоне заставляло предположить, что в какой-то степени он был с этим не согласен.
Продолжающаяся ласка ее запястья основательно разволновала Флер. Она была уверена, что ее лицо полыхает. Ей следовало бы освободить запястье, но она не могла пошевелиться. Да и не хотела, если быть честной.
Она попыталась отвлечься:
– Должно быть, тебе будет приятно узнать, что ты был прав в отношении помощи Шарлотты. Два дня назад я сопровождала ее в поездке к леди Россмор, и та сказала, что пригласит нас на бал через две недели. Как ты считаешь, я должна принимать это приглашение?
– Разумеется. Ты появишься на балу красивой, обаятельной и в здравом уме. Это станет доказательством того, что обвинения Фартингстоуна совершенно вздорны.
Она представила, как входит в бальный зал впервые за последние десять лет и ловит на себе любопытные взгляды. Наверняка все слышали распространяемые Грегори сплетни. Даже сам ее отчим может там находиться. Ее внешний вид, поведение, даже ее беседы будут придирчиво анализироваться.
Она инстинктивно слегка прижалась к Данте. Он был занят в этот момент тем, что давал указания Люку, однако слегка повернулся и посмотрел на нее.
Она совсем близко увидела его лицо во всей его чувственной красоте. Сглотнув, она поняла, что его рука обнимает ее. Твердый торс прижимается к ее боку, к ее груди. А ее запястье вновь ощутило бархатное прикосновение.
Легкое удивление блеснуло в его глазах. Словно он догадался о ее глупой женской реакции. Конечно же, он сообразил. Должно быть, ему нередко приходилось с этим встречаться.
Однако она заметила и кое-что еще в его пристальном взоре. Увидела опасный, расчетливый свет. Он как бы испытывал эффективность своей мужской силы. Она могла лишь смотреть на него, словно олень, загипнотизированный ярко горящим факелом.
Он поднял ее руку и поцеловал внутреннюю сторону запястья. Это породило волну трепета во всем ее теле.
– Ты будешь выглядеть очаровательной и красивой, и я пойду с тобой. Ты будешь не одна. Мы будем на балу вместе, Флер.
Он неторопливо поцеловал ее в губы. Его сила переливалась в нее, заставляла ее вздрагивать.
Она продолжала смотреть на него, когда он оторвал свой рот от ее губ и отодвинулся от нее.
– Ты не должна бояться. Мы согласились, что мне разрешается порой запечатлеть целомудренный поцелуй. – По его глазам можно было понять, что он знает, что этот поцелуй был не столь уж целомудренным и что она не выглядит такой уж напуганной. Этот последний факт его особенно порадовал.
Его объятия слегка ослабли, и это было как сигнал, что теперь она могла отстраниться, если хотела.
Она отодвинулась настолько, чтобы их тела не прижимались друг к другу. И хотя ее инстинкт настоятельно подсказывал ей, что следует сидеть от него подальше, она не стала забиваться в дальний угол ландо, словно перепуганная гусыня. Ей этого и не хотелось. Ей по-женски приятны были эта близость, прикосновения и поцелуй, пусть даже Данте вел с ней коварную игру.
– Все развивается так, как я и ожидал, – сказал мистер Хэмптон. – Никто не имеет понятия, что делать, поэтому слушания относительно способностей твоей жены, чтобы вынести справедливый приговор, откладываются на не определенное время.
– А что Фартингстоун? – спросил Данте. Он стоял позади кресла Флер в кабинете Хэмптона в «Линкольнз инн». Адвокат сидел за письменным столом напротив, поигрывая гусиным пером.
– Отчим твоей жены настолько бурно прореагировал на приговор Броума, что мы испугались, как бы его не хватил апоплексический удар.
– Но это вряд ли заставит его прекратить распространение слухов. Как ты считаешь, он смирится теперь?
– Сомневаюсь. Я живу в достатке именно потому, что большинство людей не желают отступаться от своих претензий. Я уверен, что в его намерения входит, во-первых, зафиксировать отсутствие правоспособности твоей жены, а затем обратиться к церкви, чтобы аннулировать брак.
– Он может преуспеть? – спросила Флер.
– Возможно. В последующем. Медленно продвигаясь.
– Насколько медленно?
– Постараюсь объяснить, как обстоят дела. Слушания отложены для того, чтобы покончить с юридической неразберихой. Суд должен решить, имеет ли вообще Фартингстоун право возбуждать дело и должно ли оно сразу направляться в церковь. При нормальных условиях, если вы вышли замуж, он не имеет права, но, с другой стороны, он утверждает, что вы не имели права подписать брачный контракт… Вы видите, какой клин он вбивает. Начнутся поиски прецедентов и прочее. Иначе говоря, понадобится время, чтобы распутать эту ситуацию.
– Значит, тот аргумент, что брак свидетельствует о несостоятельности обвинения, не сработает? – спросила Флер.
– Я сомневаюсь, что это играет большую роль. – Хэмптон устремил взгляд на Флер. – Это поможет в том случае, если вы не совершите ничего такого, что спровоцирует опасения Фартингстоуна. Мы не хотим, чтобы он надоедал Верховному суду до тех пор, пока там не предпримут что-нибудь, чтобы отвязаться от докучливого клиента. Вы должны вести себя очень благоразумно.
– Данте считает, если я снова появлюсь в свете, это поможет делу. Тогда все увидят, что я вполне нормальный человек.
– Именно такой совет я собирался дать вам сегодня. С учетом того, что Фартингстоун распространяет слухи, вам необходимо вращаться среди тех, кто сможет противодействовать им. Более того, вы должны сократить свои благотворительные взносы. Умерьте на некоторое время вашу щедрость.
– Это невозможно. Я дала обязательство построить школу. Кстати, мне требуется ваш совет относительно продажи недвижимости…
– Речь идет о недвижимости в Дареме? Ваш покупатель уже готов переехать?
Ей не понравился пронзительный взгляд, который он устремил на нее одновременно с вопросом. Мистер Хэмптон проявил большую подозрительность в отношении продажи, когда они говорили об этом во время пребывания Данте в долговой тюрьме. Она не хотела, чтобы его любопытство передалось Данте.
– Я имею в виду другую недвижимость.
– Но речь все-таки идет о дополнительной продаже земли? Я не советую. Не сейчас. Если будет новое перераспределение земли, это даст Фартингстоуну опасное оружие.
– Но планы по школе уже утверждены.
– Я не могу вас остановить, мадам, но мой совет – отложить это на некоторое время. – На сей раз его пронзительный взгляд миновал ее и устремился на Данте. «Она ваша жена, вы должны позаботиться, чтобы она прислушалась к аргументам», – говорил он.
– На какое время? – спросил Данте.
– Я думаю, суд похоронит все это дело через год, максимум через полтора.
– Целый год! Мы надеемся, что школа будет почти готова к тому времени.
– Медлительность суда работает на нас. Разумеется, есть способ, при котором дела могут быть решены сразу. Если Бог даст вам ребенка, это незамедлительно разрешит все проблемы. Иск о вашем здравии повиснет в воздухе. Церковь никогда не расторгнет брак, если у вас есть дети.
– Надеюсь, так оно и есть, – сказал Данте.
– Совершенно определенно.
Данте подал Флер руку; помогая ей подняться.
– В таком случае мы должны удвоить наши молитвы о ребенке, не правда ли, дорогая?
Данте отвел Флер подальше от экипажа, когда они вышли из здания.
–Давай немного прогуляемся, прежде чем возвращаться домой. Я хотел бы поговорить с тобой, но не хочу, чтобы это подслушал Люк.
Он решительно повел Флер по Чансери-лейн, не давая ей возможности возразить. Впрочем, она была согласна.
Она бросила украдкой взгляд на то место, где он прижал ее руку к своему телу, затем с опаской взглянула на него. Она подумала о том поцелуе.
Их обвевал легкий ветерок. Он нес ароматы весны, и даже запахи города не могли их испортить. На Флер была симпатичная шляпка в форме сердца, чуть сдвинутая назад и подвязанная под подбородком. Шляпка была частью нового гардероба, который становился все обширнее.
Платье с низким широким декольте, пышными рукавами и юбкой подчеркивало ее формы так, как ни один ее наряд. Ее красота расцвела с новой силой с того момента, как она стала готовиться вернуться в светское общество. Она ходила в новых нарядах даже дома. Волосы ее были зачесаны по последней моде. Она получала от подобного расточительства большее удовольствие, чем ожидала.
Как, впрочем, и Данте. Иногда, возвратившись после очередного посещения клуба, он неожиданно заходил к ней, и при виде ее у него перехватывало дыхание. Некоторые детали оказывали на него поистине гипнотическое действие: локон черных волос, спустившийся на щеку, или полоска белоснежной кожи над лифом платья. Во время разговора он весь полыхал, и это пламя разрасталось до такой степени, что он готов был схватить ее и отнести в постель.
Она бросала на него взгляд искоса и встречалась с его глазами. За то время, которое достаточно для того, чтобы пройти пять шагов, он мысленно проигрывал в голове всю любовную сцену от начала до конца.
В этих страстных фантазиях он покусывал ее очаровательные ушки, которые виднелись из-под шляпки. Он лизал тугие соски грудей, которые выпирали из-под розового муслина. Он стаскивал с нее юбки и нижние рубашки, укладывал ее, обнаженную, на кровать, раздвигал ей бедра таким образом, чтобы языком можно было вызвать ее страстную реакцию. И в этих его сокровенных фантазиях Флер никогда не сопротивлялась, она с готовностью раздвигала ноги, демонстрируя густые джунгли волос, и просила, умоляла его о ласках.
Крик проходящего разносчика вывел его из грезы. А может, это объяснялось тем, что Флер напрягла руку, словно угадав, о чем он думает.
– Совет Хэмптона заслуживает того, чтобы к нему прислушаться. Ты должна притормозить исполнение планов по созданию школы.
– Я не могу этого сделать. Существует график.
–Объясни, что его следует изменить, потому что ты не должна продавать недвижимость в это время. Бедные всегда у нас останутся. Твоя школа будет нужна и годом позже.
– Я не хочу менять график.
– Я должен настоять на том, чтобы ты это сделала.
– Ты так уверен в правильности суждения Хэмптона?
– Я уверен в правильности своего. Просто наши мнения совпадают.
– Но дело в том, что здесь существенно лишь мое решение. Ты согласился, что я буду полностью контролировать эту долю своего наследства.
Данте уже начинал ненавидеть большую часть того, с чем согласился раньше, и ее ссылка на соглашение не на шутку рассердила его.
– Я осознаю те ограничения, которые налагает на меня брачный контракт, уверяю тебя. Однако ты стремилась заключить этот брак с определенной целью. Зачем же давать Фартингстоуну повод для его аннулирования? Что касается моего вмешательства, то я просто не уклоняюсь от того, чтобы защитить тебя. Займись благотворительностью в других сферах. Сейчас речь идет лишь о продаже земли и не затрагивается вопрос о каких-нибудь других пожертвованиях.
Она освободила свою руку и отступила от него на шаг. В ее глазах блеснули слезы отчаяния.
– Ты ничего не понимаешь! Это совсем не похоже на другие формы благотворительности!
– Конечная цель всех видов благотворительности одна и та же. И это приносит удовлетворение.
– Я никогда не испытывала удовлетворения от других видов благотворительности. Я занималась ими лишь для того, чтобы что-то делать, поскольку не собиралась иметь семью. Я думала, что благотворительность наполнит мою жизнь смыслом, но на самом деле этого не произошло. И так было до тех пор, пока не родилась мысль об этой школе.
– Поставка продуктов к столу определенно несет такой же смысл., как и строительство школы. Существует множество нужд, куда можно приложить руку.
– Школа – это нечто мое, то, что я задумала сама. Эти мальчишки будут не безымянными и безликими. Я буду наблюдать, как они учатся и растут. Они будут моими единственными детьми. Забота о них позволит мне ощущать себя живой и молодой, а не старой и дряхлой. Ты можешь себе представить, каково жить бесцельно долгие годы, а затем вдруг найти захватывающую идею, которая придаст жизни смысл?
– Да, могу.
– Тогда ты должен понять, что мысль о возможной потере этой цели из-за проволочки неприемлема. Я должна двигаться вперед.
– Я должен запретить тебе делать это сейчас.
Она вскинула вверх подбородок:
– У тебя нет права запретить.
– – Я твой муж.
– Не вполне.
Вот она, та часть соглашения, которая требовала прояснения. В скором времени.
– Если ты пошлешь деньги радикалам, если используешь свой доход для покупки слона, я не скажу ни слова. Однако когда ты собираешься взорвать безопасность, которую ты хотела обрести со мной, я использую свои права мужа. Я это делаю сейчас. Я снова говорю, что запрещаю тебе продавать эту недвижимость в ближайшем будущем, а если это означает, что строительство школы откладывается, то быть по сему.
В ее глазах блеснули слезы гнева. Резко повернувшись, она направилась к карете.
Идя рядом с ней в ногу, Данте взглянул на ее расстроенное, сердитое лицо. Он подумал о том, что долгие годы она была благочестивой Флер Монли, которая отказалась выходить замуж.
Свет полагал, что она откликалась на услышанный ею зов. Такая жизнь должна была принести огромное удовлетворение. Судя по тому, что Флер только что сказала, это едва поддерживало в ней светильник жизни.
Она не позволила ему помочь ей сесть в экипаж. Не пожелала взглянуть на него, когда он присоединился к ней.
–Я понимаю, что ты разочарована, но в настоящее время нет другого выхода, – сказал он. – Сожалею, но ты должна подчиниться мне в этом вопросе.
Глава 12
Флер подняла голову и внимательно оглядела Люка. Он стоял в центре комнаты. На нем вместо поношенной ливреи, в которой он прибыл в усадьбу, были новый, с иголочки, коричневый сюртук и белые брюки, обтягивающие его ноги. Поля высокой шляпы бросали тень на верхнюю часть его лица и большие серые глаза.
Люк пошевелил рукой и осмотрел себя.
– Кажется тесноватым, – пробормотал он.
– Ты привык к мешковатой одежде, и потому этот сюртук кажется тебе тесным.
Наряду со скептицизмом. Люк явно испытывал восхищение. Флер понимала, что еще никогда ему не шили одежду на заказ. Как и большинство людей его круга, он одевался в то, что доставалось ему от других.
Он осматривал свой новый наряд, этот чуть неуклюжий и одновременно слетка самоуверенный парнишка, в котором восторг перемежался с опаской.
Люк внезапно поднял голову и встретился с ее взглядом. Она почувствовала излучаемые им флюиды благодарности в ее адрес.
– В том пакете есть еще одна рубашка и некоторые другие вещи, – сказала она, указывая на сверток на столе.
Он пощупал сверток и нахмурился:
– Одной рубашки достаточно. Мне придется посылать свою зарплату на север, и я могу стирать одну рубашку, а потом…
– Цена рубашек не будет вычитаться из твоей зарплаты. Все это – подарок от мистера Дюклерка. Ты сможешь посылать заработок домой.
Подумав, он покраснел и сказал:
– Про вас говорят, что вы ангел. Наверное, они правы.
– Ты здесь благодаря великодушию моего мужа, а не моему.
– Если бы вы возразили, он бы этого не сделал. Вы ведь знали, что я был не совсем готов к этой работе.
– Ты будешь отлично справляться с обязанностями.
– Надеюсь, что так, раз уж я не гожусь для работы в шахте. У меня начинается кашель, когда я туда вхожу, угольная пыль прямо вцепляется в меня. Другие ничего, а я прямо захожусь от кашля. – Он покачал головой.
– Ну, для этой работы ты подойдешь. И больше не надо говорить обо мне как об ангеле. Некоторые слуги болтают об этом, но я не хочу слышать это от тебя.
– Не только здешние слуги. На севере то же самое говорят. Главным образом женщины. Моя мама рассказывала мне прошлым летом, как с помощью ваших денег у нас появлялась еда на столе, когда мужчины не работали. Она говорила, что это им ангел послал еду. – Он застенчиво улыбнулся. – Вы только представьте мое удивление, когда я узнал, что тот ангел – это вы и есть. Я чуть не упал, когда повар назвал мне вашу девичью фамилию.
Флер никогда не встречалась ни с кем из тех, кто был связан с семьями, получившими ее деньги.
– Значит, тогда это немного помогло? Я счастлива узнать об этом.
– Конечно, в деревне не ели мяса, но и никто не голодал. – Он похлопал себя по торсу, с гордостью ощупал новый сюртук. – Я буду выглядеть франтом, когда сегодня повезу мистера Дюклерка, это факт. Он говорил, что сегодня вечером ему понадобится карета.
При этих словах Люка сердце у Флер упало. Если Данте нужна карета, значит, у него были какие-то планы.
Ей потребовалось немало времени, чтобы преодолеть свою дурацкую ревность.
– Он будет рад видеть, как хорошо ты выглядишь и правишь лошадьми, – сказала она. – На его друзей это тоже произведет впечатление.
– Вон она. Третья крестьянка справа. Волосы словно пламя, – сказал Маклейн. – Ее зовут Хелен. Приехала из Бата два месяца назад, где она исполняла маленькие роли. Лиза взяла ее под свое крыло.
Лиза, любовница Маклейна, исполняла главную роль, однако рыжеволосая Хелен почти затмила ее. Черные миндалевидные глаза, молочной белизны кожа, великолепная фигура привлекли всеобщее внимание деревенских зрителей в последнем акте.
– Два месяца здесь – и нет покровителя? – удивился Данте. Он сидел рядом с Маклейном в ложе, из которой было хорошо видно женщин на сцене.
– Лиза порекомендовала ей держать высоко марку и избегать праздного времяпрепровождения. Хороший совет. У нее такой потенциал, что она способна быть любовницей герцога.
– Если Лиза готовит ее в любовницы герцогу, то она запросит очень дорого.
Маклейн улыбнулся:
– Она посчитает, что твое лицо настолько хорошо, что потянет на двести фунтов в месяц. Для герцога она пока что не готова. Так что ты с учетом перемен в твоей судьбе можешь позволить раскошелиться на нее сейчас.
Вероятно. Еще никогда он не устраивал таким официальным образом любовную связь. Интересно, что сказала бы Флер, если бы узнала, что он рассматривает возможность подобной сделки.
Ничего. Она предполагала, что он будет иметь любовницу. Рассчитывала на это. Если бы он снова поцеловал ее, как это сделал три дня назад в карете, она, пожалуй, могла бы потребовать, чтобы он этого больше не делал.
Нельзя сказать, что ей не понравился тот поцелуй. Это делало всю ситуацию дьявольски запутанной.
– Что скажешь? – спросил Маклейн. – Она вполне расположена к тому, чтобы встретиться с тобой.
– Посмотрим.
– Ты сказал это без особого энтузиазма. Чего еще искать? Она настоящая жемчужина.
– Мне может не понравиться ее характер.
– Характер? Но ты будешь содержать ее. Если бы у нее был хороший характер, она не позволила бы тебе этого. – Он в недоумении развел руками. – Должно быть, это сказывается влияние твоей жены.
– Не критикуй Флер, если ты ценишь нашу дружбу.
– Неужто я слышу нотки гнева? Рыцарские попытки защитить? Странная реакция по отношению к жене, когда ты каждый вечер делаешь вид, что она не существует. Конечно, это не мое дело, однако…
– Ты дьявольски прав. Это не твое дело. Возникла напряженная пауза. На сцене действие стало катиться к развязке.
– Это и в самом деле не мое дело, – произнес наконец Маклейн на удивление любезным тоном. – Тем не менее ты сегодня здесь, и нетрудно сделать вывод, в чем проблема. Я не могу дать совета, скажу лишь, что всегда считал: порядочные женщины, особенно девственницы в зрелом возрасте, требуют большого терпения.
– Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Разумеется, не знаю. Я никогда не имел дела с порядочными женщинами или девственницами. Однако леди, которая была тем и другим и стала твоей женой, заслуживает терпения.
– Мне не нужны твои рекомендации по части женщин, тем более в отношении моей жены.
– Еще несколько часов назад я бы согласился. Однако ты так надулся и настолько раздражен, что можно подумать, будто ты испытываешь чувство вины. И я считаю своим долгом сказать, что тебе следует отправиться домой к своей любимой леди, которая тебя ожидает.