Глава 11

Ее тонкие руки, обвившиеся вокруг его шеи, судорожно сжались, когда он приблизился к постели.

«Все будет хорошо, обещаю». Смелые слова из уст человека, последний раз имевшего дело с девственницей более десяти лет назад. Но он действительно постарается, чтобы ей было хорошо. В этом он не солжет.

Как же он сразу не понял, что она невинна? «Она же еще девочка, – сказал Эндрю. – Только что была смела, а через секунду уже смутилась».

Он сел на край кровати, усадил Кристиану к себе на колени и стал ее целовать.

Невинная и неискушенная. На протяжении всего обеда его изумленный взгляд вновь и вновь останавливался на ней. Он недоумевал, как ему себя вести после ее признания. Возможно, ему следует немного подождать и сегодня не трогать ее. Или, наоборот, пора заняться ее приручением. Но в конце концов его желание решило за него. Он не даст ей уйти, не овладев ею.

Кристиана несмело прикоснулась к его лицу, и его желание вспыхнуло огнем. Он жадно приник к ее губам, подавляя бурю чувств, грозящих захлестнуть его. Медленно и осторожно, напомнил он себе.

Он ласкал ее грудь, и на этот раз ее руки обвили его уже не из страха. Ее тело расслабленно приникло к нему. Она пыталась отвечать на его жаркие поцелуи, и ее безыскусные попытки едва не лишили его остатков самообладания.

Его поразила та радость, которую вызывала в нем ее невинная страсть. С Кристианой все было не так, как с другими. Он чувствовал, как ее тело откликается на его ласки, и прислушивался к ее возбужденному дыханию. Он был в восторге от ее неумелых объятий, ее удивленных восклицаний. Он ликовал от мысли, что, несмотря на короткий опыт с Перси, никто, кроме него, не пробуждал в ней желания.

Он нащупал шнуровку корсета и потянул завязку.

Она на мгновение напряглась, но потом доверчиво замерла, позволяя спустить платье с плеч. Ее губы задрожали и веки опустились, когда он прикоснулся к ее соску сквозь тонкий батист нижней рубашки.

Маленькая рука заскользила по его груди, и буря вновь едва не захлестнула его. Он следил за сосредоточенным выражением ее лица. Да. Решившись, сестра Морвана Фицуорина не собиралась отступать в испуге.

Он опустил бретельки рубашки, и его взору предстали два пышных полушария. Пальцы Дэвида обвели сначала одну окружность, затем другую. Дыхание Кристианы участилось, и она уткнулась лицом в его плечо.

Ее тело поражало своей безупречной красотой. Кожа была не белой, как у многих англичанок, а скорее цвета слоновой кости. Оттенка выжженных солнцем пляжей Средиземного моря. Он слегка сжал тугие соски, и она мгновенно откликнулась на ласку. С тихим стоном она выгнулась, приблизив к его губам светло-коричневые тугие бутоны. Дэвид наклонил голову и нежно поцеловал сосок.

Она едва не отскочила.

Он крепко держал ее и успокаивающе поцеловал в щеку.

Господи, чертов Стивен, должно быть, совсем не думал о ней. Если бы Идония не застала их, он бы причинил ей такую боль!

Вспыхнувший гнев тут же накрыло волной нежности. Он ласкал ее грудь до тех пор, пока не почувствовал, что ее тело просит высвобождения. Потянувшись, он откинул покрывало. Сегодня он неспешно покажет ей всю красоту истинного наслаждения. Сейчас самое главное для него – она.

Не выпуская Кристиану из объятий, Дэвид встал и осторожно положил ее на постель. Черные огненные глаза настороженно следили за его действиями. Не остановиться ли ему на этом? Обнаженная до талии, она выглядела прелестной и свежей и напоминала ему девушек его юности, лежавших на сене или в траве. Ей также пошел бы ковер из листьев плюща. Если он доживет до лета, то теплые звездные ночи подарят им немало наслаждения.

При этой мысли его руки сами потянулись к ней.

Кристиана закусила губу. Одновременно испуганная и возбужденная, она с любопытством наблюдала, как постепенно обнажается ее тело. Избавившись от платья и рубашки, он развязал подвязки и снял с нее чулки.

Страх еще окончательно не покинул ее. Но, словно приправа, он добавлял вкуса бурлившей в ней смеси чувств.

Дэвид сбросил рубашку и лег рядом. Она вздохнула с облегчением, когда его упругое тело снова оказалось в ее объятиях.

Коснувшись спины, она почувствовала рубцы шрамов. Странное, безудержное желание рвалось наружу, сотрясая все ее тело.

Он жарко целовал ее, а его руки скользили по ее животу, бедрам, ногам, не пропуская ни дюйма. Ее тело выгнулось навстречу властным, горячим, уверенным ласкам, и все в ней дрожало в такт их общему бешеному пульсу.

Он обхватил ее грудь и потер пальцем сосок.

– Сейчас я буду целовать каждую клеточку твоего тела, – сказал он. – Не стесняйся. Нет ничего запретного, если это доставляет наслаждение.

И он стал выполнять обещанное, каждую минуту заново изумляя ее. Несколько раз его губы даже оказались меж бедер, отчего она громко вскрикнула.

Она задыхалась, судорожно сжимая его спину. Ее пальцы чувствовали, как напряжены его мускулы.

Когда он встал и начал сбрасывать с себя оставшуюся одежду, она потянулась, чтобы помочь ему, и ее рука случайно коснулась его возбужденной плоти. Она ощутила, как он вздрогнул всем телом, и, уже не стесняясь, снова прикоснулась к нему.

Но страх, таившийся в ней, еще не отступил.

Он почувствовал это и вернул ее руку на свое плечо. Его рука скользнула меж ее бедер, а его губы и язык вновь стали творить чудеса с ее телом.

Вспыхнувшее в ней безудержное желание наконец победило страх. Ее тело рвалось выплеснуть все накопившиеся эмоции, и она с трудом сдерживала рвавшийся из груди крик наслаждения.

Его голос теплым облаком окутал ее.

– Не противься, Кристиана. Дай волю страсти. И она с благодарностью расслабилась.

Его волшебные прикосновения доводили ее до безумия. Нежная ласка ввергала в блаженство. Жар и властность рук заставляли трепетать и желать большего.

Его тихий голос проник сквозь пелену терзающего ее желания.

– Ты хочешь меня, Кристиана? – Он прикоснулся к чей так, что она вскрикнула от острого желания и с трудом сумела кивнуть. – Ну тогда скажи мне об этом. Назови меня по имени и скажи.

Откуда-то издалека она услышала свой голос, и ее бедра поднялись навстречу накрывающему ее телу.

Он овладел ею осторожно и неспешно, и ее потрясло совершенство этого соития. Но нет, оказывается, это еще не все. Теперь она действительно почувствовала обжигающую боль.

Он нежно поцеловал ее и слегка отстранился.

– Тут ничего не поделаешь, дорогая. – Он резко вонзился в нее, и на мгновение острая боль затмила наслаждение. Но это вскоре прошло.

Она обхватила его как можно крепче, вбирая в себя, и ела их ритмично задвигались в танце страсти.

Ничто – ни его прикосновения, ни уроки Джоан – не подготовили ее к той близости, которая возникла между ними. Кожа к коже, дыхание в дыхание, сплетенные тела… Ошеломительно! Каждый раз, когда он чуть отстранялся, она ощущала потерю. И каждый раз, когда он наполнял ее, восторг вновь захлестывал ее. Как все это удивительно!

Он замер, и она, открыв глаза, увидела, что он смотрит на нее. Обычная бесстрастность на лице исчезла, и его синие глаза светились такой нежностью, какую ей еще не доводиилось наблюдать.

– Да, – прошептала она, когда он снова вонзился в нее. Было немного больно, но она не могла противиться мощи этого натиска, силе его желания. Она хотела узнать его и таким.

Он посмотрел ей прямо в глаза и поцеловал, сдаваясь желанию. Сильные, глубокие толчки завершились долгим безудержным высвобождением.

Она продолжала обнимать его, пока они плыли в заполненном чувствами пространстве. Его сердце стучало у ее груди.

Постепенно она начала возвращаться к действительности. Почувствовала его силу и вес, щекочущую прядь на своей щеке.

«Мы почти не знакомы», – подумала она, и ей вдруг стало невероятно неловко.

Он приподнялся и нежно поцеловал ее.

– Ты великолепна.

Она не знала, что он хотел этим сказать, но поняла, что он доволен.

– Это гораздо приятнее, чем я предполагала, – призналась Кристиана.

– Тебе было больно?

– Нет. Мне даже жалко, что все уже закончилось.

– Это потому, что ты еще не удовлетворена. Кристиана вспомнила бурное завершение.

– По-моему, мы оба удовлетворены, Дэвид.

Он покачал головой и прикоснулся к ее груди. Ее глаза распахнулись: она поразилась собственной реакции на это прикосновение. Его рука скользнула между ее ног.

– Я бы еще раньше помог тебе, дорогая, но нужно было, чтобы в первый раз ты сама захотела меня.

И она снова потеряла ощущение реальности, вновь и вновь выкрикивая его имя.

И потом, когда она подумала, что больше не вынесет, когда решила, что сейчас либо умрет, либо потеряет сознание, напряжение лопнуло, словно натянутая пружина, и она закричала, чувствуя, как горячая лавина наслаждения накрывает ее.

– О Боже! – произнесла она чуть позже, задыхаясь и дрожа в его объятиях.

– Вот именно. – Он засмеялся, притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы и стал баюкать.

Кристиана все еще не могла прийти в себя. Их близость была прекрасной, безмерной и оттого немного пугающей. Всего за какой-то час между ними возникла неразрывная связь, причем навечно. Кристиана не ожидала, что так всецело будет принадлежать ему.

Она задремала, а когда проснулась, в комнате уже стемнело. Издалека доносились голоса. Она повернулась и увидела Дэвида, смотревшего на нее.

Интересно, он смотрел на нее так же, как на свои скульптуры и картины? Ну что ж, и это немало. На его месте мог бы оказаться мужчина, которому вообще нет до нее никакого дела.

– Мне пора возвращаться, – сказала она.

– Ты останешься здесь. Я отвезу тебя утром.

– Идония…

– Я сообщил ей, что ты со мной. Она не будет волноваться.

– Она поймет…

– Не думай об этом. Я отвезу тебя на рассвете. Голос Витторио донесся откуда-то из сада. Все, должно быть, знают или догадываются. Она подумала о косых взглядах слуг и учеников, Идонии и придворных.

– Ты останешься здесь со мной, – повторил он, и это вовсе не прозвучало просьбой.

Он встал с постели и подошел к камину. Мощные мускулы напряглись, когда он потянулся за поленом и положил его в огонь. Во внезапно вспыхнувших языках пламени она увидела на его спине шрамы. Откуда они у него? Его покойный хозяин вряд ли поднимал на него руку.

Дэвид повернулся к ней, и она удивилась тому удовольствию, которое испытывала, просто глядя на него.

Откинув покрывало, он неспешно провел рукой по ее телу.

– Тебя ничего не беспокоит, дорогая? Я опять хочу любить тебя, но боюсь сделать тебе больно.

Снова? Как часто люди занимаются этим? Несмотря на всю искушенность Джоан, в ее познаниях оказалось много пробелов.

Его откровенное признание вызвало в ней трепет. Она понимала, что ей предстоит решать.

– У меня ничего не болит, – призналась она и потянулась, чтобы обнять его.

На протяжении ночи он сумел приковать ее к себе невидимыми цепями. Она чувствовала, как это происходит, гадая, сознает ли он это.

Поздно ночью, когда они сидели в тепле у камина, она спросила его о свадьбе и узнала, что церемония состоится в соборе, в присутствии епископа, а не в местном приходе.

– Свадьба становится все более пышной, – заметила она.

– Это неизбежно. Как только стало известно, что будет присутствовать Эдуард, все засуетились. А я-то надеялся, что его появление станет сюрпризом.

Дэвид говорил о короле так непринужденно! Почему же она не решается спросить его об этих отношениях? Как ни странно, ей казалось, что эта тема запретная и касаться ее не стоит.

Именно поэтому она перевела разговор на другое.

– Дэвид, а чего еще ты ожидаешь от меня? Он удивился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я слишком мало знаю о супружестве. Мое образование не отличалось практичностью.

– Я рассчитываю, что ты будешь мне верна. Теперь к тебе не прикоснется никто, кроме меня.

Его решительный тон потряс ее.

– Ты понимаешь это, Кристиана?

– Разумеется. Я не настолько глупа, Дэвид. Я имела в виду домашнее хозяйство. У тебя все так хорошо организовано.

– Я как-то об этом не думал.

«Зачем же ты искал жену, если не понимал, на что она нужна тебе?»

– Изабель считает, что мне придется у тебя работать, – сказала она, усмехнувшись.

– Неужели? Признаюсь, мне это в голову не приходило, но идея замечательная. Мы достанем тебе прялку.

– Я не умею прясть.

– Научишься.

– Сколько ты сможешь заработать на мне, если я научусь?

– По меньшей мере пять фунтов в год.

– Значит, за двести лет я смогу вернуть тебе то, что ты за меня заплатил?

– Да. Разумная сделка с моей стороны, верно? Они посмеялись над этой шуткой, и он добавил:

– Что ж, можешь заняться домашним хозяйством. Думаю, Джева будет рада этому. А мальчикам временами нужна материнская рука.

– Они почти мои ровесники, Дэвид.

– Это не важно. Майкл и Роджер часто бывают вдали от дома и успевают стосковаться по теплу очага. А потом у нас появятся свои дети.

Дети. Все, о чем он до этого говорил, могла бы обеспечить ему дочь любого богатого торговца.

И детей тоже. Но их сыновья будут внуками Хью Фицуорина.

Морван подозревал, что таким образом Дэвид стремится обеспечить родословную своим потомкам. Неужели он прав? Она вдруг захотела, чтобы именно так и было. Это бы многое объяснило и означало бы, что она дала ему то, чего не могла дать другая женщина.

Поздно ночью она проснулась в его объятиях, поражаясь, как ей уютно рядом с ним. Как странно так быстро привыкнуть к человеку, который совсем недавно едва был ей знаком!

Верный своему слову, на рассвете он отвез ее в Вестминстер. Она прошла по коридорам дворца, казавшегося ей необычно чужим, и скользнула в свою постель, когда Джоан и Идония еще крепко спали.

Чья-то рука тряхнула ее за плечо, и, открыв глаза, она увидела перед собой сияющее лицо Джоан.

– Не пора ли пообедать? Ты спишь как убитая. Кристиане очень захотелось пропустить обед и спать дальше, но она все же встала и попросила Джоан позвать служанку.

Спустя час, одетая и причесанная, она сидела рядом с Джоан над все еще полной тарелкой и разглядывала привычную картину, от которой она, оказывается, успела отвыкнуть. Она сейчас жила в каком-то другом мире, и причиной этому была ночь, проведенная с Дэвидом. Джоан расспрашивала о его доме, и она вяло отвечала, не желая делиться воспоминаниями.

К концу обеда к их столу подошла леди Кэтрин. Ее кошачьи глаза довольно сверкали. Немного поболтав с Джоан, она повернулась к Кристиане.

– Вы совсем скоро выходите замуж, да, милочка? Кристиана кивнула. Джоан удивленно взглянула на Кэтрин, словно та допустила бестактность.

– У меня для вас небольшой подарок. Я пришлю его в ваши покои, – сказала Кэтрин перед уходом.

Кристиана гадала, с какой стати леди Кэтрин делать ей подарок. Ведь они вовсе не были друзьями. Но все же этот жест тронул ее. По-видимому, Морван, как обычно, погорячился, предостерегая ее от общения с Кэтрин.

Томас Холланд увел Джоан, и Кристиана вернулась в опустевшие покои, радуясь возможности побыть одной.

Жизнь при дворе отвлекала ее от мыслей о вчерашнем дне и о будущем.

«Четыре дня – и я навсегда уйду отсюда», – подумала она, глядя в окно. Она уже не боялась этого. Мысленно она уже покинула дворец.

Размышления Кристианы были прерваны звуком открывающейся двери. Наверное, Джоан или Идония. Она не видела свою опекуншу с тех пор, как вернулась от Дэвида, и несколько страшилась встречи с ней.

Однако шаги были явно мужские. Значит, это Морван. Он только взглянет на нее и все поймет. Хватит ли у нее смелости сказать: «Да, ты был прав: это было волшебно, и мне понравилось»? Он столько лет оберегал ее от всех мужчин, а теперь она отдалась тому, кого он ненавидит.

Шаги приблизились и замерли на пороге.

– Дорогая, – произнес знакомый голос.

Не веря, она обернулась.

В дверях стоял не кто иной, как Стивен Перси.

Глава 12

– Стивен! – ахнула Кристиана.

Он улыбнулся и направился к ней, раскинув руки для объятий. Она следила за его приближением со странным сочетанием растерянности, радостного волнения и холодной объективности. Она отметила его литые мускулы, грубую красоту лица. Белокурые волосы и светлая кожа показались ей блеклым пятном в сравнении со смуглым обликом Дэвида.

Она не могла пошевелиться. Растерянность и тоска парализовали ее. «Не сейчас! – кричала ее душа. – Месяц назад или месяцем позже, но только не сейчас! Особенно не сегодня!»

Сильные руки обняли ее, жесткий рот с силой прижался к ее губам.

Она отпрянула, и в его зеленых глазах промелькнуло удивление, сменившееся… раздражением?

– Ты сердишься на меня, любовь моя, – со вздохом сказал он. – Ну что ж, ты имеешь на это право.

Она отвернулась, вцепившись в подоконник, чтобы не упасть. Боже милостивый, неужели ей не будет покоя? Она обрела душевное равновесие, смирилась и даже настроилась на новую жизнь, а теперь вот это.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы увидеть тебя, разумеется.

– Ты вернулся в Вестминстер, чтобы увидеть меня?

– Да, дорогая. Зачем же еще? А поводом для поездки послужил турнир перед Великим постом.

Турнир должен был начаться на следующий день после ее свадьбы. Стивен обожал эти игрища. Она подозревала, что именно потому он и приехал, но ее разбитое сердце все же хотело верить, что его привела любовь к ней.

Боль была еще слишком свежа, унижение слишком сильно, чтобы она могла полностью отрицать возможность истинного чувства. Кристиане отчаянно хотелось верить в это. Но за последнее время она успела повзрослеть.

– Когда ты приехал?

– Два дня назад. Прийти к тебе сразу мне помешала болезнь моего друга Жоффрея. Он сильно простудился и сейчас лежит в лондонском доме леди Кэтрин.

– Ты дружен с Кэтрин?

– Не я, а Жоффрей. – Он шагнул к ней. – Она рассказала мне о твоей помолвке с этим торговцем, – сочувственно произнес он. – Если бы Эдуард не был моим королем, я бы бросил ему вызов за то, что он так тебя унизил.

Его забота показалась ей несколько наигранной, как маска, надеваемая на маскарад.

Он потянулся и погладил ее лицо. Разбитое сердце, жаждущее бальзама новых иллюзий, вздрогнуло. Но разум, помнящий о прошедшей ночи, заставил ее отодвинуться.

– Ты ведь уже знал о предстоящей свадьбе из моего письма, разве нет?

– Да, я получил твое письмо, дорогая. Но я просто не верил, что король осуществит это. И теперь Кэтрин рассказала мне о твоем несчастье и унижении.

Как любезно со стороны Кэтрин, с горечью подумала Кристиана. Почему эта женщина вмешивается в ее жизнь? И откуда она узнала о ней и Стивене?

Джоан. Это Джоан насплетничала. Так что же, теперь о ее личных делах знают все? И они будут с любопытством следить, как у них на глазах разворачивается эта драма.

– Возможно, мне не нужно было приезжать, – пробормотал Стивен. – Но Кэтрин уверяла, что ты захочешь меня увидеть.

– Я рада нашей встрече, Стивен. И пользуюсь случаем поздравить тебя с обручением.

Он состроил кислую гримасу.

– Это выбор отца и дяди. По правде говоря, она мне совершенно не подходит.

– И все же она будет твоей женой. Как Дэвид – моим мужем.

– Да, и у меня сердце разрывается от того, что мы ничего не можем изменить.

Огонек в ее душе внезапно погас, словно задули свечу. Наверное, это кончилась юность. Острой боли не было, но какая-то часть ее наивной, романтической натуры умерла, и Кристиана с горечью ощущала эту потерю.

Она знала правду, но все это время у нее оставалась слабая надежда. Если бы Стивен не приехал, надежда бы постепенно исчезла, как исчезает небольшая лужица под жаркими лучами солнца.

А если бы он заговорил иначе? Что, если бы он пришел умолять ее бежать с ним? Ведь именно этого она ожидала еще неделю назад.

Да, тогда она последовала бы за ним, несмотря на позор, который неминуемо навлекла бы на себя таким поступком. Тогда его приезд мгновенно излечил бы ее и развеял все сомнения.

Теперь же, однако, это уже невозможно.

Страшное озарение молнией вспыхнуло в мозгу, и она забыла о присутствии Стивена.

Теперь это невозможно. Дэвид позаботился об этом. Прошлой ночью он узаконил их брак.

И куча свидетелей… даже Идония и ее собственный брат.

Странный холодок пробежал по спине Кристианы.

Дэвид знал, что Стивен появится. Он расспрашивал торговцев и паломников. Но он не мог быть уверен, что Стивен не собирается претендовать на нее. На всякий случай он решил исключить такую возможность. Он сознательно сделал так, чтобы она не смогла уехать со Стивеном. И даже если бы она убежала, несмотря на незримые узы, соединившие их прошлой ночью, он имел право вернуть ее.

Безжалостность этого расчета потрясла Кристиану.

Она помнила, какой беззащитной позволила себе быть с ним. Дважды глупо с ее стороны. Опять детские иллюзии. Ее глупая доверчивость, наверное, невероятно смешна.

Размышления Кристианы были прерваны голосом Стивена, раздавшимся позади нее.

– Мы ничего не можем изменить в отношении нашей семейной жизни, но существует не только долг, но и любовь.

– О чем ты, Стивен?

– Ты же не любишь этого человека, Кристиана. И никогда не полюбишь. Он простолюдин, и его прикосновения оскорбят тебя. Я бы избавил тебя от этого, но это не в моих силах. Зато я могу облегчить твою боль, дорогая. Наша любовь нам поможет. Выполняй долг перед этим торговцем и храни ее в сердце.

Она хотела возразить: прикосновения Дэвида не могут оскорбить ее. Но как объяснить это, какими словами? А вдруг это волшебство больше не повторится? Ведь с его стороны это был коварный расчет. Возможно, в их законную первую брачную ночь она действительно почувствует себя оскорбленной.

Ну а чего она ожидала? Дэвид – торговец, а она – его собственность. Очень дорогая собственность. Вряд ли король Эдуард возместит ему убытки.