Глава 6

Смитфилд раскинулся с северной стороны от Лондона.

Владельцы верховых лошадей привязывали своих питомцев вокруг поля для скачек и вступали в оживленный торг. Покупатели часто просили продемонстрировать коня в деле – таким образом и возникли первые скачки. К толпам людей, желавших понаблюдать это зрелище, присоединились торговцы, бродячие артисты, и вскоре Смитфилд, скотный рынок Лондона, каждую пятницу стал превращаться в ярмарку.

Они привязали своих коней и устремились в толпу. Эндрю немедленно увлек Джоан в сторону. Кристиана, все еще обдумывающая недавний разговор, не заметила этого.

– Давай посмотрим на лошадок, – предложил Дэвид. – Выберем, на ком ты будешь ездить, когда покинешь дворец.

– Я не хочу, чтобы вы покупали мне лошадь, Дэвид.

– Но ты ведь не сможешь пользоваться королевскими конюшнями после свадьбы. Почему бы не заняться этим сегодня?

– Вы же знаете, что я все равно за вас не выйду.

– Ну, тогда я ее продам. Пока мы здесь, давай все же подберем тебе что-нибудь. Так, на всякий случай.

Кристиана не стала дальше упрямиться, и они отправились смотреть животных.

В конце концов они нашли то, что искали, – прекрасного черного жеребца. Владелец дал им седло, и Кристиана опробовала лошадь. Пока Дэвид обсуждал с хозяином цену и договаривался о доставке жеребца в Вестминстер, Кристиана искала в толпе давно запропастившихся куда-то Джоан и Эндрю. Но в такой толчее это было все равно что искать иголку в стоге сена. Ну конечно, это так похоже на Джоан – отвлечься и обо всем забыть.

На поле появились человек с медведем и танцоры. Медведь не заинтересовал Кристиану, а вот танцоры ее просто очаровали. При дворе она всегда старалась не пропустить ни одного их выступления. Ярмарочные танцовщицы были не так утонченны и умелы, как те, которых она видела раньше, но все равно она зачарованно следила за их движениями. Она даже завидовала этим женщинам, которые позволяли себе целиком отдаться музыке.

– Я бы хотела быть танцовщицей.

– Ты ведь танцуешь на балах? – спросил Дэвид. Кристиана вспыхнула. Она не заметила, что говорила вслух.

– Да. Но это совсем другое. Это как беседа за столом. Иногда я вижу танцовщицу, которая настолько захвачена музыкой и ритмом, что кажется – она унеслась далеко-далеко, совсем в иной мир.

Она почувствовала на себе взгляд Дэвида и, оторвавшись от зрелища, тоже посмотрела на него. Она иногда ловила на себе такой вот его внимательный взгляд. Он всегда вызывал в ней непонятное беспокойство.

«Как будто я прозрачная, – подумала Кристиана. – Несправедливо, что он умеет видеть меня насквозь».

– Я думаю, из тебя получилась бы прекрасная танцовщица, – сказал он. – Если тебе доставляет это радость, ты должна танцевать.

Наконец объявили перерыв, и толпа начала разбредаться.

– Нужно найти Джоан, – заметила Кристиана, вглядываясь в толпу.

– Мы наверняка с ними столкнемся. Если нет, то встретимся возле наших лошадей.

Они стали разглядывать выставленные товары. Кристиана гадала, о чем Джоан может беседовать с Эндрю и что сказала бы леди Идония, если бы узнала, что они потерялись.

Один из торговцев продавал жареный хлеб, политый медом. Пахло восхитительно. Она печально посмотрела на сладости: леди Идония никогда не разрешала ей покупать жирное и сладкое.

Дэвид заметил ее взгляд и отправился к продавцу.

– Я непременно испачкаю одежду, – заявила Кристиана. Именно эту причину обычно выдвигала леди Идония.

– Мы будем осторожны.

Он выбрал пышный, ароматный кусок и жестом велел ей следовать за ним к деревьям, где не было ни души.

Дэвид разломил обильно политый медом кусок хлеба и протянул его Кристиане. Она потянулась за ним, но Дэвид убрал руку.

– Зачем нам обоим пачкаться? – промолвил он и поднес хлеб к ее губам.

Хлеб был теплый, пахнущий дрожжами, медом, – одним словом, замечательный. Стараясь не коснуться пальцев, державших хлеб, она вытянула шею и откусила. Вкус тоже был божественный, и Кристиана даже причмокнула от удовольствия.

Дэвид засмеялся и отломил еще кусочек. Она приоткрыла рот.

– Я, наверное, сейчас похожа на курицу, – хихикнула она с полным ртом.

Он продолжал кормить ее. Она почувствовала, как с губ капает мед, и постаралась слизнуть капли. Он осторожно коснулся кончиком пальца уголка ее рта. У Кристианы задрожала нижняя губа, лицо и шея вспыхнули.

Последний кусок оказался слишком большим. Ее зубы скользнули по его пальцам, и она покраснела еще сильнее.

На этот раз его рука не отодвинулась. Пальцы прикоснулись к ее губам и замерли.

Она подняла глаза и увидела, как слегка напрягся его рот. Веки Дэвида были полуопущены: он смотрел, как двигаются ее губы. Наступила какая-то странная тишина, и Кристиана с трудом проглотила остатки сладкого.

Неторопливым движением, не отводя взгляда, он прикоснулся к уголку ее рта, собирая оставшийся мед.

Кристиана испытала внезапное, шокировавшее ее желание слизать каплю меда с его пальца. Он смотрел так, как будто понимал это. Действо продолжалось. Он словно приглашал ее подчиниться своему порыву.

Она застыла, завороженная. Шум скачек звучал отдаленным гулом. В неподвижной обволакивавшей тишине она слышала лишь, как ее сердце стучит все сильнее.

Он вдруг взял ее за руку и потянул в гущу деревьев. Она пошла за ним не то чтобы охотно, но и не противясь. Но она же не хочет этого, говорила она себе, однако пошла.

Он увлек ее за большой дуб и притянул к себе. Его рука скользнула под накидку и обвила ее талию.

Неведомые ощущения, нахлынувшие на нее в тот, последний, раз, вдруг вспыхнули с новой силой. Казалось, две недели они копились под замком, а теперь, свободные, хлынули на волю. Сладостная дрожь прокатилась по телу Кристианы.

Дэвид, притянув ее еще ближе, стал неторопливо покусывать ее губы. Кристиана не замечала ничего вокруг, чувствуя лишь его прикосновения. Медленный жар волнами разливался по ее телу.

Его язык пробежал по ее губам, призывая открыться. Цепляясь за остатки благоразумия, она упорно не подчинялась. Дэвид улыбнулся и вновь приник к ее губам.

Неужели она намеренно откинула назад голову, чтобы он мог поцеловать ямочку на шее? Разум подсказывал ей, что Дэвид увлекает ее к чему-то опасному и неведомому, но остановить его она уже не могла.

Он снова целовал ее, пока сильные руки путешествовали по ее телу под накидкой. Вот одна остановилась у самой ее груди. Кристиана почувствовала, как что-то сжалось внизу живота, запульсировало требовательно и настойчиво.

Она знала, что он сейчас сделает. Ей вспомнилось, как грубо и бесцеремонно касался ее Стивен, и она напряглась, почти готовая оттолкнуть Дэвида.

Но его касания были бережными и нежными. Дыхание ее стало прерывистым, тело замерло в ожидании.

Когда он наконец стал ласкать ее грудь, она с трудом подавила стон. Испытанное наслаждение испугало ее, и она попыталась отстраниться.

Не тут-то было. Его ладони прикасались к ней так, словно между ними и ее кожей не было никакой преграды; пальцы играли с ее соском до тех пор, пока пульсирующее ощущение внизу живота не стало почти невыносимым. Он сжал напрягшийся бутон и слегка потер его. На этот раз она не сдержалась и тихонько охнула. Его губы приблизились к ее уху.

– Пойдем ко мне. Это совсем недалеко.

– Зачем? – пробормотала она, все еще погруженная в водоворот чувств.

– Зачем? Во-первых, тебе следует познакомиться с теми, кто там живет, – сказал он, поднимая голову, чтобы поцеловать ее лоб. Руки продолжали ласкать ее, и Кристиане было очень трудно вникать в смысл слов. – А во-вторых, я уже не так молод, чтобы предаваться любви под деревьями.

Эти слова ворвались в ее сознание, как гром. Она резко вернулась к действительности, до нее снова донесся шум скачек. Рука Дэвида на ее теле внезапно показалась чем-то чужеродным и возмутительным. Зардевшись, она отвернулась.

– Это нехорошо, – только и вымолвила она.

– Нет. Это очень хорошо.

– Вы знаете, что я имею в виду. Он все еще продолжал обнимать ее.

– Твой возлюбленный доставлял тебе такое наслаждение? – мягко поинтересовался он.

Кристиана вспыхнула еще сильнее, боясь поднять на него глаза.

– Я так и думал.

– Это совсем иное дело, – с упреком сказала она. – Мы любим друг друга. А это… это… – Что же это такое? Как можно назвать это ужасное, это восхитительное ощущение?

– Желание, – подсказал Дэвид.

Значит, вот оно какое, это желание. Неудивительно, что священники постоянно предостерегают в своих проповедях против него. Да, похоже, что желание – действительно опасная вещь.

– Что ж, милая, если я не могу получить и то и другое, я выбираю желание, – заявил он. – Оно впоследствии может вырасти в нечто большее, но если его нет с самого начала, оно уже никогда не появится, а без него любовь умирает.

Он снова читал ей нотации, как ребенку, и это страшно раздражало Кристиану.

– Это неправильно, – твердо повторила она, отодвигаясь. – И вы это знаете. Вы соблазняете меня. Это несправедливо.

– Соблазняю? Зачем мне это?

– А зачем вы вообще все затеяли? Зачем стали просить моей руки? Платить брачный выкуп? – Она изучающе посмотрела на него. – Может, вы хотите уложить меня в постель, чтобы помолвку уже нельзя было разорвать, когда Стивен приедет за мной?

– Это хорошая мысль, но она не приходила мне в голо-, ву. Ведь я знаю, что он не появится.

Дэвид твердил это с самой их первой встречи. Спокойно и неумолимо он повторял это вновь и вновь.

– Вы не можете быть уверены, – вспылила Кристиана. Но на этот раз что-то в его голосе испугало ее. Он словно действительно знал.

– Он до сих пор не приехал, Кристиана, а ведь Стивен давным-давно получил твое послание.

– А вдруг посыльный не смог найти его?

– Я уже говорил с посыльным, которого ты наняла. Он передал твое письмо лично в руки, через десять дней после того, как оно было тобой написано.

– Вы говорили… вы вмешались… Как вы посмели!

– И очень кстати вмешался. Посыльный вовсе не собирался немедленно выполнять твое поручение. Он ждал, пока у него не появятся другие дела на севере, а на это могло бы уйти и несколько недель. Он также мог перепоручить доставку письма кому-то другому.

– Но для вас он отправился немедленно? И сразу доставил письмо?

– Я щедро заплатил ему. И за то, чтобы он привез ответ. Она не получила никакого ответа. Страшная тоска вдруг захлестнула ее. Она уже не слышала то, что говорил ей Дэвид, не хотела думать о последствиях. Значит, посыльный уже вернулся. И Стивен при желании тоже успел бы приехать. Или хотя бы прислать записку. А если посыльный признался, что действует по приказу ее жениха, и Стивен не захотел рисковать?

К счастью, гнев пересилил ее растерянность. Иначе она могла бы раскиснуть прямо перед Дэвидом. Она подняла на него возмущенный взгляд.

– Вам это доставляет удовольствие? Разрушать жизни людей?

– По правде говоря, мне было больно видеть, как ты страдаешь, – мягко вымолвил он.

– Ну тогда помогите! – с горячностью воскликнула она. – Отпустите меня и дайте уехать к нему.

Он посмотрел на нее так, что она почувствовала себя совершенно прозрачной.

– Нет. Он не желает действовать, чтобы удержать тебя, девочка. А я хочу этого.

Какое-то мгновение ей казалось, что он колеблется и раздумывает, не выполнить ли ее просьбу. Но его слова разбили эту едва теплившуюся надежду. Надув губки, она высвободилась из его рук.

– Я хочу сейчас же вернуться в Вестминстер.

Велев ей оставаться на месте, Дэвид отправился на поиски Эндрю и Джоан.

У Кристианы сложилось впечатление, что ему вдруг захотелось покинуть ее, да и она была рада его уходу. Он командовал ею прямо как Морван, а это ей ужасно не нравилось. Как хорошо, что они не поженятся. Жить с ним – все равно что все время находиться под опекой брата, который вечно критикует ее поведение. Леди Идонию всегда можно было отвлечь и обвести вокруг пальца. Но Дэвид видит ее насквозь.

Она была рада его уходу еще и по другой причине. Рядом с ним она все время ощущала себя беспокойно. Теперь она понимала, что так проявляет себя невесть откуда взявшееся желание. Возбуждение и предвкушение появились уже тогда, когда они еще только ехали через Стрэнд и разговаривали. Одно лишь воспоминание о тех мгновениях уже вызывало в ней чувственный трепет.

Он назвал это желанием. Оно не внушало ей доверия. Не нравилась и та невидимая связь, которая возникла между ними. Возбуждение, которое она чувствовала со Стивеном, в сравнении с нынешним казалось ничтожным и смешным, и это тоже ей не нравилось.

Стивен. Он до сих пор не приехал, не прислал ответа. Тупая боль сковала ее грудь. Она не станет думать об этом, не станет сомневаться в нем. И уж вовсе не позволит себе думать о последствиях этого для нее и Дэвида де Абиндона.

– А, вот ты где! – подскочила к ней Джоан, неожиданно появившаяся вместе с Эндрю.

Кристиана взглянула на подругу. Ее лицо раскраснелось, и выглядела она прекрасно. В волосах застряла соломинка.

– Да, я здесь. Дэвид пошел искать вас. И велел мне не двигаться с места. – Она выдернула соломинку из волос подруги. – Где вы были?

– О, везде! – воскликнула Джоан. – Без Идонии гораздо веселее.

– Могу себе представить. – Кристиана помахала соломинкой и приподняла брови. Эндрю вспыхнул и отошел.

Джоан пожала плечами:

– Под деревом стояла повозка с соломой. Мы залезли на дерево и прыгали с него в солому. Было очень весело.

– А я думала, что ты влюблена в Томаса Холланда.

– Ну да. Мы же просто играли!

– Джоан! Он же ученик торговца!

– Ах, ты так же невозможна, как Идония. Мы только один раз поцеловались.

– Целовались… Боже милостивый! Джоан прищурилась.

– Это был всего лишь один поцелуй. Я же не собираюсь за него замуж.

Она произнесла это небрежно, но Кристиана безошибочно услышала предупреждение. Дэвид был торговцем, и Кристиана собиралась за него замуж. «Я люблю тебя, – говорили глаза Джоан, – но не тебе осуждать меня».

Кристиана с грустью поняла, что подруга ее жалеет. Они все жалеют ее. Никакие желания и удовольствия не помогут забыть об этом.

В этот момент из толпы появился Дэвид и молча повел их к лошадям.

– Он, кажется, рассержен, – прошептала Джоан. – Что ты натворила?

Кристиана подозревала, что причина этого гнева крылась как раз в том, чего она не сделала. Тем не менее она обнаружила, что ей импонирует его злость. Наконец ей удалось пробить его невозмутимость и увидеть настоящие эмоции.

Они сели на лошадей и направились к Вестминстеру. Джоан и Эндрю отстали, а Дэвид, напротив, все пришпоривал коня. Кристиана не успевала за ним. Вскоре он придержал коня и поехал рядом. Она отметила это как свою победу. Он становился все более мрачным, и, отметив про себя, что в гневе Дэвид очень похож на Морвана, Кристиана перестала обращать на него внимание. Она стала размышлять о доме Стивена в Нортумберленде. Тревога, закравшаяся в душу после разговора с Дэвидом, рассеялась: она нашла массу объяснений задержке Стивена и отсутствию ответа на ее письмо.

– Ты снова думаешь о нем, так ведь? – вторгся в ее размышления суровый голос.

– Почему вы так решили? – виновато спросила она.

– Это видно по твоему лицу, девочка. У тебя на нем все написано.

Она была уверена, что успешно скрывает свои мысли о Стивене. Она так старалась не показать виду! Но ведь Дэвид всегда знал и видел гораздо больше, чем ей хотелось.

– Ты трусишь, Кристиана, – тихо продолжал он, но в голосе его слышался гнев. – Ты отказываешься посмотреть правде в глаза. Это касается не только твоего возлюбленного, но и нас.

– Нет никакой правды в отношении нас.

– Я желаю тебя, а ты – меня. Вот правда. Но это не сочетается с той сказкой, что ты себе придумала, так? Ты продолжаешь жить в мечтах, хотя совершенно не знаешь своего рыцаря.

– Ничего я себе не придумывала.

– Нет, придумала. Поединки и похищения – это все из сказок, а не из жизни.

Она отвернулась. Этот человек понимал ее как никто другой. Она вдруг снова почувствовала себя беспомощной перед лицом собственных страхов. Как он посмел сказать, что Стивен просто использовал ее? Это жестоко! Она его ненавидит!

Голос Дэвида прозвучал снова – сурово и безжалостно:

– Мне следовало бы отправить тебя к нему, и ты бы увидела, чем закончится эта сказка.

– Так что же вы не отправите? – воскликнула она. Он остановил их лошадей и, взяв ее за подбородок, повернул к себе лицом, хотя она упорно отворачивалась.

– Посмотри на меня, – приказал он, и в его синих глазах вспыхнул опасный огонек. – Потому что он снова использует тебя, прежде чем скажет правду. Прошлое – это прошлое, но теперь ты принадлежишь мне. Я тебя так просто никому не отдам. Никогда не забывай об этом.

Значит, причина его гнева кроется не только в ее отказе. Здесь было нечто более глубокое. Это касалось ее, его и Стивена.

Неужели он ревнует? К Стивену? Ему так несвойственно демонстрировать свои чувства! Но его гнев слишком очевиден. Может, это единственное, что не подчиняется его воле?

Сейчас в нем появилось нечто пугающее, и к ее страху примешивалось еще и другое – напряжение, которое всегда ощущалось между ними.

Когда они добрались до Вестминстера, он показался ей желанным убежищем после бури. Кристиана спрыгнула с лошади, не дожидаясь, пока ей помогут, и побежала в дом, даже не оглянувшись на Дэвида де Абиндона.

Глава 7

Кристиана откинула голову на край большой деревянной лохани. Ширма из плотной ткани, кольцом окружавшая ее купальню, удерживала пар. Влага и жара успокаивающе действовали на ее измученное тело.

Дворец почти опустел, когда она велела слугам приготовить ванну. В Вестминстере разнесся слух, что Морван с Дэвидом будут драться на Лондонском мосту, и придворные полетели туда словно мухи на мед. Идония осталась дома, а Изабель и Джоан отправились туда вместе с принцем Джоном и Томасом Холландом.

Не все при дворе одобряли этот поединок. Некоторые рыцари считали недостойным сражаться с простым торговцем, но даже они понимали Морвана. Поскольку взглянуть на их противоборство собиралось столько народа, все решили, что Фицуорин намерен лишь унизить Дэвида, и возражения несколько поутихли. Торговцы и в самом деле слишком часто забывали свое место. Проучив одного из них, Морван напомнит всему Лондону, что богатство никогда не сможет стать превыше происхождения и знатности.

Кристиана закрыла глаза и попыталась успокоиться. Она молилась, чтобы Дэвид отложил свое возвращение в Лондон. День поединка приближался, и она все чаще обращалась к Богу. Ей не хотелось, чтобы Дэвид пострадал. Он уже почти стал ей другом, она привыкла к его присутствию.

После поездки в Смитфилд она много думала о нем. Иногда ей вспоминался тихий, сдержанный голос, который она слышала в потайном коридоре короля. Она практически не сомневалась, что именно с Дэвидом говорил тогда Франс ван Хорст. А иногда она вдруг вспоминала, как они стояли вдвоем под дубом. Эти воспоминания и завораживали, и тревожили ее, возникая внезапно, против ее воли.

Какое из двух зол хуже? Если Дэвид вернется из своего путешествия, ему придется встретиться с ее братом на глазах у сотен людей, и он будет выглядеть глупо. А если не вернется, то весь Лондон сочтет его трусом. Морван и двор предпочли бы, вероятно, последнее. Урок будет преподан без всяких усилий.

Ее брат затеял поединок из любви к ней и ради чести семьи, но она бы предпочла, чтобы он не вмешивался. Он лишь усугубил и без того сложную ситуацию и вполне может сорвать все ее планы. Неужели Морван считает, что унижение заставит Дэвида отказаться от нее? Оно, скорее, сделает его лишь более упрямым. Он даже может отказаться сдержать слово и отпустить ее со Стивеном.

Правда, Стивена нет в Лондоне, а свадьба назначена уже через двенадцать дней. Она старалась не думать о ней, но это становилось все труднее. Одно дело – терпеливо ждать, и другое – смотреть, как с каждым днем неумолимо тают надежды. В последнее время Кристиана ловила себя на том, что все время прислушивается к топоту копыт. Может, Стивен вот-вот явится и похитит ее? Она представляла, как он скачет вдоль реки в окружении своих друзей, возможно, уже накануне свадьбы. Станет ли он ждать так долго? Как он увезет ее? Вокруг всегда столько народа!

Внезапно она застыла.

Как раз сейчас вокруг почти никого.

Утром, когда пошла молва о поединке на мосту, ей так и не удалось найти брата. Кто пустил этот слух? Сам Морван? Или кто-то другой, надеявшийся, что Вестминстер опустеет?

Невероятное возбуждение охватило ее. Неужели Стивен сегодня придет за ней? Если так, то его план дерзок и гениален. Это, конечно, только ее предположения, но уж больно все совпадает. Он вполне мог воспользоваться сведениями о поединке, чтобы решиться на похищение. Она восхитилась его умом и предусмотрительностью.

Радостно улыбнувшись, она коснулась волос, собранных в узел на макушке, и задумалась, есть ли у нее время, чтобы вымыть и высушить их.

Рука ее замерла при звуке шагов за ширмой.

Она просто не могла поверить своим ушам. Наконец-то! Порывисто отодвинув ширму, она собралась встречать своего возлюбленного.

Ее взгляд упал на дорогие кожаные сапоги, затем поднялся выше. На одном боку висел меч, на другом – два кинжала. Темно-синие глаза, казалось, проникали в глубину ее мыслей.

– Ты ожидала кого-то другого? – спросил Дэвид. Он расстегнул пояс с мечом и положил оружие на один из комодов.

Она поспешно задвинула ширму и погрузилась воду.

– Нет. Я просто не ожидала вас.

– Я же обещал прийти. Но ты, наверное, решила, что я уже мертв.

– По меньшей мере тяжело ранены, если бы у вас хватило глупости встретиться с ним. Почему вы здесь? – Все шло не так, как она хотела, и Кристиана поморщилась. Ее слова прозвучали так, словно она недовольна тем, что он жив.

– Эдуард помешал этому, как я и предполагал. Он ведь рассчитывает на выкуп.

Она услышала, как он шагает по комнате. Он явно не собирался уходить.

Что, если она права и Стивен сейчас появится? Он застанет здесь Дэвида. Пусть Морван и не пустил ему кровь, а вот Стивен вполне способен на это.

– Вы должны уйти, Дэвид.

– Не думаю.

– Тогда хотя бы выйдите в другую комнату и подождите меня там.

– Мне и здесь вполне уютно.

Она сердито стукнула ладонью по воде.

– Ты слишком хорошего о нем мнения, милая моя. Стивена Перси нет ни в Лондоне, ни в Вестминстере. Он не появится ни сегодня, ни в ближайшие дни.

Кристиана погрузилась в воду по самые плечи. «Он читает мои мысли. Ему известно имя Стивена. Есть ли что-то такое, чего он не знает?»

– Это я отправил придворных к Лондонскому мосту, Кристиана. К чему мне лишние свидетели на нашем истинном месте поединка?

– Вы боялись, что все увидят, как мой брат возьмет над вами верх?

– Нет. Если бы он вынудил меня убить его, я тогда мог бы солгать тебе, и ты никогда бы не узнала правды.

Нет, это, конечно, нелепо. Дэвид никогда бы не сумел победить ее брата. Уж тот умел обращаться с оружием… однако же…

Шаги приблизились к лохани. Отодвинув ширму, он передал ей полотенце.

– Ну довольно об этом. Вода остывает. Вытирайся. Она схватила полотенце, задвинула створку ширмы и подождала, пока он отойдет.

Вода действительно остывала. Пара уже не было, становилось прохладно.

– Позовите, пожалуйста, служанку.

– Я отослал ее.

Она взглянула на свое обнаженное тело, прислушалась к тишине в замке, подумала об одежде, лежащей на стуле у камина. Вода становилась все холоднее, но не это стало причиной охватившей ее дрожи.

– Идония должна вскоре вернуться, Дэвид. Вы поставите меня в неловкое положение, если она застанет вас здесь.

– Леди Идония решила прокатиться с Сиэгом. Я думаю, поездка будет долгой.

Эти его игры ужасно раздражали ее. Она вскочила и стала поспешно вытираться.

Она покажет этому торговцу, что такое благородная женщина!

Обернув тело полотенцем, она вышла из лохани и отодвинула ширму.

Он сидел на высоком сундуке, прислонившись спиной к стене. Его холодный взгляд лениво заскользил по ее телу. Кристиана пыталась подавить охватившую ее панику.

Он подбросил в камин еще одно полено, и в маленькой комнате, заставленной сундуками и комодами, стало совсем тепло. Кристиана села на табурет и стала вытирать ноги концами длинного полотенца.

Она не поднимала головы, но чувствовала, что он наблюдает за ней, и изо всех сил старалась выглядеть хладнокровной.

– Откуда вы узнали его имя? – спросила она, гордясь тем, что ей удалось придать голосу непринужденность. Сейчас она наверняка кажется такой же невозмутимой, как и он. Но тут же чуть не застонала от собственной глупости.

Не стоило напоминать о Стивене Перси при подобных обстоятельствах!

– Я с самого начала знал, кто он. Ничего удивительного. Ты практически сама назвала мне его имя. Мне также известно, что ты не первая невинная девушка, которую он соблазнил, и, безусловно, не последняя. Некоторые мужчины коллекционируют победы, и он один из них.

Его слова всколыхнули ее потайные мысли, от которых она усердно отмахивалась, и они пытались вырваться на свободу долгими бессонными ночами, когда она лежала и считала оставшиеся дни. Она загнала их в самый дальний уголок и сейчас была возмущена тем, что этот человек так легко добрался до них.

Вот он сидит здесь, такой чертовски невозмутимый, думала Кристиана, и смотрит на нее так, словно она его вещь. Она изо всех сил противилась ощущению уязвимости и беззащитности, которое вызывал в ней этот взгляд.

– Я ненавижу вас, – пробормотала она. Он слегка прикрыл веки.

– Осторожнее, девочка. Мне может захотеться дать тебе новый повод для ненависти. Я пришел к выводу, что предпочитаю ненависть твоему безразличию.

Он спрыгнул с сундука, и она напряглась.

– Ты все еще ждешь его, – сказал он. – Прошло уже столько времени, и правда так очевидна. Как хорошо, что скоро наша свадьба. Ты бы провела всю жизнь в ожидании, лелея умирающую мечту.

– Возможно, так и будет, – решилась она, как бы бросая ему вызов.

– Нет. Сегодня ты очнешься от этих грез.

Он шагнул к ней. Она вскочила, сжимая полотенце, и попятилась к стене. Дэвид остановился.

Ей не нравилось, как он смотрит на нее. И еще менее ей нравилось, как она реагирует на это. Несмотря на все ее раздражение, возбуждение упорно овладевало ею. Отчетливые и яркие воспоминания о наслаждении, испытанном, в Смитфилде, вернулись против ее воли.

– Я требую, чтобы вы ушли. Он покачал головой.

– Твой брат уже отступился. Как и Стивен Перси. Дуэли не было, не будет и похищения. Теперь дело только за нами двоими.