Глава 22

Дядя Хэмфри то и дело бросал на нее пытливые взгляды. Это игра воображения? Нет, интуиция подсказывала, что дядя хочет поговорить с ней о чем-то. И разговор будет не из приятных.

Поэтому, как только они добрались до дома, Хлоя поспешила к себе в спальню. Взбегая по скрипучим ступенькам, она чувствовала на себе дядин взгляд.

Что могло случиться? Дядя заметил, как она выскользнула из бального зала в обществе маскарадного разбойника? И пришел к выводу, что у нее было любовное свидание с Эйдрианом? Это Хлоя могла отрицать с чистой совестью. С Эйдрианом она впервые встретилась только сегодня, к тому же он почти сразу вернулся в зал, чтобы прикрыть их с Домиником.

Но может, дядя Хэмфри заподозрил что-нибудь другое? Дядя умен и не обделен интуицией. Хлоя помедлила на верхней ступеньке. До нее донесся смех Памелы, которая вместе с тетей Гвендолин прошла в гостиную. Памела и тетя Гвендолин находились в приподнятом расположении духа. У каждой из них была на то своя причина. Тетя получила приз за свой костюм, а Памела обрела пылкого воздыхателя в лице Чарлза, брата Джастина.

Но что, собственно, мог обнаружить дядя? Расшифрованное письмо Брэндона? Но от письма он не впал бы в такое уныние, подумала Хлоя, навалившись плечом на покосившуюся дверь своей комнаты и толкая ее изо всех сил.

Хлоя влетела в спальню – дверь оказалась неплотно закрыта, – пробежала несколько шагов, наткнулась на чье-то неподвижное тело, рухнула на колени. Маскарадные крылышки затрепетали возле ее лица. И прошептала с надеждой:

– Доминик? – прекрасно понимая, что это никак не мог быть ее возлюбленный.

Арес вскочил и облизал ей лицо.

– Фу, опять сосисок наелся! – Хлоя вытерла рукой в перчатке губы. – Полагаю, гостей у нас сегодня нет?

Она пошла в гардеробную. Пес побежал за ней. Но в гардеробной не оказалось ни Доминика, ни весточки от него.

– Его здесь не было, – прошептала Хлоя. – Придется удовлетвориться обществом его прожорливого пса.

Хлоя пододвинула сундук к окну, села на него, задумчиво хмуря брови. Ну как он может победить в этой битве в одиночку? С ним, правда, Эйдриан.

«Когда-то мой дядя преподавал фехтование по системе Анджело в Венеции. Он научил меня всему, что я знаю о сражениях на шпагах».

Эти слова Доминика всплыли в памяти, когда Хлоя, положив подбородок на подоконник, уставилась в темноту. Нельзя недооценивать силу и решимость Доминика, но сэр Эдгар профессиональный убийца и напрочь лишенный совести. Хлоя уперлась руками в раму окна, приподнялась на сундуке и стала вглядываться в лес, в спящее поместье в надежде увидеть какой-нибудь знак.

Фейерверк? Старомодную дуэль на рассвете на берегах пруда с утками? Доминик научился жить в тени. Видимо, и месть свою он свершит, не привлекая внимания. Хтоя решила, что при первых признаках беды под каким-нибудь предлогом отправится в Стрэтфилд-Холл.

Арес улегся рядом с ней и тоже бодрствовал. Она просидела всю ночь. Но стоило ей задремать, как она тут же просыпалась с сильно бьющимся сердцем. И снова всматривалась в ночную тьму.

Рассвело. Поместье Стрэтфилд-Холл было объято тишиной. Взошло солнце, осветило каменную кладку старого помещичьего дома.

Хлоя потянулась и поднялась с сундука. Пора было покидать свой пост. Наступило воскресенье.

«Раз все тихо – значит, все хорошо», – сказала Хлоя себе.

Что-то очень успокоительное было в привычном хаосе, который Хлоя застала, спустившись в домашнюю гостиную несколько позже. Судя по всему, Арес украл и спрятал где-то одну из туфель тети Гвендолин. Тетя Гвендолин, в шляпе с перьями, в сером шелковом платье и пелерине, расшитой бисером, и одной туфле, гоняла по дому мужа и прислугу, требуя, чтобы пропавшая туфля была сию секунду найдена.

– Гвенни, у тебя полно туфель. В жизни не встречал женщины, которая была бы так обеспечена обувью, – ворчал дядя Хэмфри. – Три сапожника в Чизлбери позволили себе уйти на покой благодаря твоим заказам. Ну почему тебе понадобилась именно эта?

Тетя Гвендолин поправила перо на шляпе.

– Возможно, эта туфля – знак, поданный через собаку ее хозяином. Не исключено, что собаке внушили спрятать мою туфлю по определенной причине.

Дядя Хэмфри бросил изумленный взгляд на Хлою:

– Что за причина? Ты полагаешь, что Стрэтфилд, перейдя в мир иной, решил носить дамские туфли?

– Думаю, он хотел дать мне знак, – пояснила тетя Гвендолин.

– Знак? – супруг озадаченно тряхнул головой. – Туфля – это знак?

– Да. Туфля может иметь оккультное значение. Призрак дает мне понять, что я должна сделать в следующий миг, который поможет ему.

Сэр Хэмфри закатил глаза:

– Кто бы помог мне. Оккультное значение. У туфли!

Памела просунула голову в дверь:

– Мы опоздаем в церковь. Поторопитесь!

Хлоя невольно улыбнулась. Памела любила поспать и обычно увиливала от походов в церковь по воскресеньям. Такая перемена могла означать только одно: любовь вступила в свои права, и кузина рвалась в церковь ради того, чтобы свидеться с Чарлзом и продолжить роман, который завязался у них на вчерашнем балу. Хлоя даже позавидовала ей. У нее ничего подобного не будет. Ни ухаживаний, ни молодого человека, который пялился бы на нее в церкви.

Увы, подумала она печально. Все ухаживания, которые выпали на ее долю, заключались в том, что наряженный разбойником человек схватил ее за руку и утащил с бала на тайное свидание. Впрочем, все обстоятельства этого тайного свидания виделись ей теперь в розовой романтической дымке. С трудом верилось, что они танцевали, а потом любили друг друга с такой отчаянной страстью.

– Мы ищем пропавшую туфлю твоей матери, – сказал сэр Хэмфри Памеле. – Моя супруга, жертва заблуждений, отказывается выходить из дома без этой туфли.

– Я видела мамину туфлю на середине лестницы буквально секунду назад, – сообщила Памела.

– Не все ли равно? – озабоченно поинтересовалась мать.

Памела пожала хрупкими плечиками:

– Ну какое это может иметь значение? Поспеши же, мама.

Хлоя подошла к окну и выглянула в сад. Где сейчас Доминик? Следовало бы рассердиться на него за то, что он поставил ее в такое положение. Если даже она и решится просить братьев о помощи, где гарантий, что ее письмо дойдет вовремя? Скорее всего Доминик встретится с сэром Эдгаром лицом к лицу прежде, чем оно дойдет до Лондона.

– Ты идешь, Хлоя?

Она оглянулась, услышав дядин голос. Они остались вдвоем в гостиной. Было слышно, как карета с грохотом подъезжает к парадному крыльцу.

– Да. Сейчас иду.

– Что-нибудь интересное там, за окном? – спросил сэр Хэмфри спокойно.

Хлоя улыбнулась:

– Нет, ничего интересного. Когда наконец тетя найдет свою туфлю?

Дядя озабоченно нахмурился:

– Ты, я смотрю, витаешь в облаках. Памела только что сообщила, что видела злополучную туфлю на лестнице. Разве ты не слышала?

Хлоя прошла мимо дяди, не поднимая глаз. Дядя знал ее лучше, чем кто бы то ни было в доме. После бессонной ночи, поглощенная мыслями о Доминике, Хлоя ничего не видела и не слышала.

– Пойдемте, дядя. Надо послушать проповедь преподобного ради спасения наших душ.

Когда Хлоя проходила мимо дяди, тот легко коснулся ее плеча:

– Хлоя, дорогая, если тебе понадобится помощь, помни, я рядом.

Дядя Хэмфри ввязывается в интригу, замешенную на предательстве и убийстве? Хлоя улыбнулась дяде, сожалея о том, что ее тайна встала между ними непреодолимой стеной.

– Спасибо, дядя. Вы всегда относились ко мне лучше, чем я того заслуживала.

Прихожане церкви Святого Луки сидели в это воскресенье на скамьях как в трансе – явно не отошли еще от вчерашнего бала-маскарада. Вздремнуть во время проповеди для жителей Чизлбери было делом обычным. И похрапывание перемежалось с грохотом кулака, которым преподобный имел обыкновение стучать по кафедре.

Хлоя никак не могла сосредоточиться, слушая Гримсби, обладателя тонкого острого носа и туфель с пряжками, хотя понимала, что проповедь о добродетели в первую очередь относится к ней.

Что ж, поздновато тревожиться, подумала Хлоя без малейших угрызений совести.

Время тянулось невыносимо медленно. Где-то на дальних скамьях маленький мальчик пукнул, и мамаша его отшлепала. Боже правый, а вдруг она зачала от Доминика? В этом случае братья силком потащат виновника к алтарю, и Хлоя, разумеется, не станет им мешать. Впрочем, Хлоя не сомневалась в том, что Доминик по доброй воле пойдет с ней к алтарю.

– Что-то не так? – шепнула ей на ухо Памела, когда они преклонили колена, готовясь молиться.

Хлоя подняла глаза. Только сейчас она сообразила, что ни сэр Эдгар, ни Эйдриан не сочли нужным почтить своим присутствием затянувшуюся воскресную службу. Впрочем, в этом не было ничего удивительного.

– А почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Хлоя.

– Ты все время вздыхаешь и ерзаешь.

Хлоя опустила глаза. Кое-что было не так – с ней самой. Подумать только: она стоит на коленях в тихой, увитой плющом приходской церкви и молится за душу мужчины, который ее обесчестил, вместо того чтобы вымаливать прощение, а также молить Бога, чтобы ее семья не узнала о том, что она натворила.

Но Хлоя молилась о том, чтобы Доминик не вышел из своего укрытия и не дал убить себя снова, на сей раз по-настоящему, и таким образом не лишился бы возможности обесчестить ее снова. А также позаботился о ее будущем, что немаловажно.

Он ведь сказал, что вернется к ней.

Хлоя чуть переменила позу, не вставая с колен. Ее знобило. Всю ночь она не спала и извелась от волнения. А преподобный все читал и читал проповедь, упомянув все существующие грехи по крайней мере дважды.

– Хлоя! – ткнула ее в бок Памела, когда молитва наконец закончилась, и они расселись по скамьям. – Хочешь, скажу что-то?

Да, Хлое хотелось, очень хотелось услышать, что когда она вернется домой, ее будет ждать Доминик, отомстивший сэру Эдгару за все зло, которое тот сотворил.

– Что? – прошептала Хлоя.

– Я взяла твой корсет.

Хлоя выпрямилась и внимательно посмотрела на кузину.

– А что, намечается еще один бал?

– Нет. – Памела залилась очаровательным румянцем. – Твой корсет сейчас на мне.

– Ах ты безнравственное создание! – поддразнила кузину Хлоя.

– Ведь это была твоя идея.

– Моя?

– Ты разве не помнишь? Ты сказала, что мне следует надеть как-нибудь этот корсет в церковь. Я хоть правильно его надела?

– Трудно сказать, Памела, учитывая, что поверх платья на тебе еще и легкое пальто.

– Ах да. Верно. – Несколько мгновений Памела елозила на скамейке, затем снова зашептала: – А хочешь, скажу еще что-то?

– Конечно. – Что угодно будет интереснее дурацкой проповеди.

– Джастин женится на наследнице Сеймуров. Мне его брат вчера сказал. Извини, Хлоя.

– Такова жизнь, Памела.

– Ты что, совсем не огорчилась?

– Из-за Джастина? Как можно выйти замуж за человека, который топает ногой, если хочет настоять на своем. С таким же успехом можно выйти замуж за своего первого пони.

– А я еще кое-что вспомнила, – прошептала Памела.

Тетя Гвендолин сердито прошептала:

– Тише, девочки.

– Что именно? – прошептала Хлоя.

Преподобный Гримсби в последний раз стукнул по кафедре кулаком. Паства испустила вздох облегчения.

– Все дамы и барышни прихода очень надеялись, что лорд Вулвертон придет сегодня в церковь и они смогут полюбоваться им при дневном свете. – Памела помолчала. – Полагаю, у него нашлись дела поважнее.

Хлоя через силу улыбнулась:

– Наверное.

Небо затянуло тучами к тому времени, когда служба закончилась и прихожане вышли из церкви. На дальнем поле каркали вороны. У Хлои было тяжело на душе: замечание Памелы ее расстроило.

«Полагаю, у него нашлись дела поважнее».

Какие такие дела могли найтись у Эйдриана в этот тихий воскресный день? Может, он сейчас с Домиником, который готовится бросить вызов сэру Эдгару? Вряд ли. Такая дуэль должна происходить во мраке ночи, а не в тихое воскресное утро, когда практически все население деревни не спеша движется по церковному двору, мимо покосившихся крестов, к своим каретам и бричкам, выстроившимся в ожидании за воротами.

Тетя Гвендолин рассказывала всем, кто соглашался слушать, о том, что могло значить утреннее исчезновение ее туфли.

Сердце Хлои затрепетало. Какая же она глупая! Нашла из-за чего огорчаться. Из-за брошенного вскользь замечания Памелы. Не стал бы Доминик выяснять отношения с сэром Эдгаром в воскресенье, при всем честном народе. Что за чушь лезет ей в голову? Ведь все были в церкви и не могли видеть и слышать то, что происходило в Стрэтфилд-Холле.

Хлоя обвела взглядом кучку людей, задержавшихся на крыльце церкви, затем посмотрела на тех, кто уже шел по дорожке. Господа и слуги, млад и стар.

Сэра Эдгара среди них не было.

«Это происходит прямо сейчас, – сказала себе Хлоя, глядя на дорогу. – В то время как я стою здесь дура-дурой и слушаю несусветную чушь, которую несет моя тетенька».

К ней подошел дядя Хэмфри. Лицо его было темнее тучи.

– Что случилось?

– Я… – Она покачала головой, вспомнив клятву, которую дала Доминику. – Я не могу вам этого сказать, дядя.

– А ты все-таки скажи, – настаивал сэр Хэмфри. – Я знаю, что он жив – если именно это ты пытаешься скрыть от меня.

– Что?! – побледнев, выдохнула Хлоя.

– Мне известно, что Стрэтфилд выжил после покушения на его жизнь, и я догадываюсь, кто именно хотел его убить. Мне неизвестно только, каким образом ты оказалась замешана в эту историю. Твоя тетка следила за тобой, как ястреб, всякий раз, когда ты выходила из дома. Как ты сумела завязать с ним дружбу, не выходя из своей комнаты?

Хлоя с несчастным видом уставилась на неровный ряд кладбищенских крестов.

– Кажется невероятным, да?

– Так как?

– Он, можно сказать, свалился мне на голову.

– На голову?

– Ну, не совсем на голову.

– Так куда он свалился?

– В мой сундук с нижним бельем, который как раз в тот день прибыл из Лондона. Довольны, дядя? Теперь вам известны все непристойные подробности этой истории. Я сидела у себя в комнате, когда это случилось, ни о чем не подозревая.

– Гардеробная! – Дядя Хэмфри стукнул себя ладонью по лбу. – Как я сразу не догадался! Не Девон сидел у тебя тогда в комнате, верно? Это был Стрэтфилд. Ну как ты могла так поступить, Хлоя?

– Вы будете стоять тут весь день и бранить меня за мое дурное поведение? – вспыхнула Хлоя. – Доминик сейчас с сэром Эдгаром.

Дядя взял ее под руку.

– Нет. Я буду бранить тебя за твое дурное поведение по дороге домой.

И он повел ее вперед, мимо Памелы в кругу подружек, которые проводили Хлою сочувственными взглядами. Видимо, решили, что Хлоя опять в чем-то провинилась.

– А почему нам не поехать в карете, дядя Хэмфри?

– Потому, что мы не можем заставить тетю идти целую милю в ее заколдованной туфле, и потому, что я знаю, как можно сократить путь.

– Может, стоит сказать тете, что мы уходим? – спросила Хлоя, с тревогой поглядывая через плечо.

– И испортить ей весь эффект от рассказа о туфле? – Дядя Хэмфри покачал головой: – Нет, мы попросим кучера передать, что пошли пешком, а они с Памелой пусть едут в карете. Подожди здесь.

– Но…

Хлоя осталась стоять на дорожке, а дядя направился к веренице экипажей, ожидавших господ за воротами. Вдали виднелись верхушки деревьев, окружавших Стрэтфилд-Холл. Ну разумеется, Доминик спланировал свою месть вплоть до мельчайших деталей.

Он не мог выяснять отношения с сэром Эдгаром ночью, поскольку прислуга, услышав шум, вмешалась бы некстати, а пистолетный выстрел взорвал бы ночную тишину. Поэтому Доминик выбрал для выполнения своего плана воскресное утро, когда все в церкви.

– Ну хорошо, – раздался голос дяди Хэмфри. Он немного запыхался. – Давай-ка пойдем быстрей, пока кто-нибудь не навязался нам в попутчики.

И он бодро зашагал вперед. Хлоя, едва поспевая за ним, спросила:

– А что мы будем делать?

Дядя поджал губы.

– Ты, юная леди, ничего не будешь делать. Ты и так уже достаточно натворила. Содрогаюсь при одной мысли о том, что рано или поздно мне придется объясняться за тебя с твоей тетей, не говоря уже об остальных членах твоей семьи.

Хлоя похолодела.

– Дядя, а обязательно им все рассказывать?

– Боюсь, Хлоя, что на сей раз ты перешла роковую черту. Целоваться с бароном, спрятавшись за карету. – это одно…

– Это все равно что надеть мне петлю на шею, – мрачно ответила Хлоя. – Или отправить с каторжниками в колонии.

– Не думаю, что от тебя будет много проку в колониях.

– Дядя Хэмфри! – воскликнула Хлоя в отчаянии. – Я-то думала, что хоть вы поймете! Я не могла поступить иначе.

Дядя сразил ударом трости семейство поганок.

– Хлоя, ты могла обратиться за помощью ко мне!

– Он не позволил!

– А чтобы ты сама помогала ему – позволил?

– Сначала не хотел. Но когда я услышала от него про Брэндона…

– Про Брэндона?

– Доминик уверен, что это сэр Эдгар причастен к убийству Брэндона и Сэмюела в Непале, потому что они узнали, что он продавал секреты британской армии французам. И сэр Эдгар устроил эту засаду.

– Боже правый.

– Дядя, сэр Эдгар – человек совершенно бессовестный.

– Ты сказала «Доминик». – Дядя Хэмфри огорченно покачал головой. – Итак, моя племянница на короткой ноге с призраком.

– Дядя Хэмфри, а как вы узнали, что Доминик жив?

– Я встретился со стрэтфилдским егерем, Финли, и мы вместе обмозговали это дело. Я подозревал, что с убийством Стрэтфилда все не так просто, как кажется, и так же, как Финли, догадался, что по лесу бродит отнюдь не обычный браконьер.

– Да уж, не обычный.

– После того как мы с Финли поговорили, он предпринял небольшое расследование и внутри дома. Он давно догадывался, а теперь знает точно, что его хозяин жив, но ни за что не выдаст его. – Взгляд дяди снова стал гневным. – Однако все это не объясняет, каким образом ты связалась со Стрэтфилдом.

– Действительно не объясняет.

Хлоя запыхалась, пробираясь сквозь высокую траву и едва поспевая за дядей. Она старалась не думать о том, что в этот самый момент Доминик, возможно, бьется насмерть со своим заклятым врагом, сэром Эдгаром.

– Я-то думал, мы с тобой понимаем друг друга, Хлоя. Что ты идешь по пути исправления.

– Я тоже так думала, дядя Хэмфри. Дядя фыркнул:

– А чем, интересно, ты думала, когда прятала мужчину у себя в комнате?

Глава 23

Всю ночь напролет Доминик играл в кошки-мышки с сэром Эдгаром. Выкладывая один за другим ключи к своей тайне. Проложил дорожку к скрытому входу на длинной галерее, затем по узким тоннелям, идущим под домом, к подземной темнице, месту, где он обдумывал свою месть.

Сегодня, в это тихое воскресное утро, он завершит свою игру. В поместье не было ни души; только черные лебеди, скользившие по глади пруда, будут свидетелями того, что должно произойти. Все соседи наверняка укатили в церковь; с минуты на минуту преподобный Гримсби начнет свою проповедь.

Хлоя наверняка вертится на скамье, может, флиртует с Джастином, дабы развеять скуку. Доминик наблюдал в подзорную трубу за тем, как она усаживалась вместе с родственниками в карету. Карета не вернулась. Так что он может действовать, уверенный в том, что возлюбленная его вне опасности.

Эйдриан сторожил у ворот, засев в сторожке привратника.

Сэр Эдгар совсем близко, слышно даже его дыхание. Вот он осторожно спускается по потайной лестнице, которая ведет в логово Доминика.

– Да где же ты, черт тебя побери? Выходи, покажись мне. Пусть все будет в открытую.

– С какой стати? – отозвался Доминик тихо из темноты. – Если вы сами, дядя, долгие годы интриговали во тьме, губя жизнь за жизнью?

Доминик услышал, как дядя остановился, и догадался, что тот вглядывается в кромешную тьму, пытаясь определить точное местоположение Доминика.

– Что за глупости, Доминик? Зачем ты прячешься от меня?

– Я не прячусь. Просто жду, пока прибудет мой гость.

– Зачем?

– Чтобы дать вам возможность объясниться, отрицать то, что, как мы оба знаем, является правдой.

Сэр Эдгар помолчал в нерешительности.

– Я ничего не отрицаю.

– Тогда сдайтесь властям, не дожидаясь, пока я сдам вас им.

Сэр Эдгар натянуто засмеялся и спустился еще на одну ступеньку.

– Пистолет гораздо надежней кинжала. – Он стал медленно поднимать правую руку; дуло пистолета блеснуло в темноте. – Надо было сразу тебя пристрелить.

Доминик, сидевший на корточках в своем углу, медленно разогнулся и встал.

– Насколько надежен пистолет, у которого спуск заклинило? – осведомился он неторопливо.

Голос сэра Эдгара дрожал от ярости.

– Но мои пистолеты были заперты…

– В моем бюро. Вы, кажется, забыли, что вы всего лишь гость в этом доме? И незваный к тому же?

Сэр Эдгар, охваченный паникой, нацелив пистолет прямо Доминику в лицо, нажал на спуск и отшвырнул пистолет.

– Ты сумасшедший, Доминик. Кто, кроме безумца, станет скрываться внутри стен собственного дома? Тебе место в доме умалишенных, куда я тебя и упеку. В конце концов, ты инсценировал собственное убийство с целью невозбранно соблазнять спящих жительниц деревни. Ты окончательно спятил.

– Вне всякого сомнения. Безумие у нас в роду, и мы оба подвержены этому недугу.

– Чтоб тебе провалиться в преисподнюю!

Доминик рассмеялся:

– А где, по-вашему, мы сейчас находимся?

– Надо было мне той ночью вырезать сердце у тебя из груди!

– И, спрятав это сердце в шкатулку, держать его под подушкой? – заметил Доминик. – А кто вчера сюда приезжал, чтобы встретиться с вами? Кто помогал продавать свою страну?

Сэр Эдгар не ответил.

– Мне известно, почему вы наняли убийц, чтобы лишить жизни моего брата и Брэндона.

– Им было известно то же самое. Однако им это не помогло.

– Сколько людей было замешано в этом деле?

Сэр Эдгар рассмеялся:

– К чему это все? Неужели ты надеешься вместе с твоими приятелями Боскаслами перевернуть мир? Твой брат был уверен, что Брэндон Боскасл сумеет его защитить. Но они оба погибли.

Доминик понимал: нельзя допустить, чтобы насмешки сэра Эдгара подорвали его силы. Его дядя и за это заплатит. То, что пострадали Боскаслы, лишь усиливало решимость Доминика отдать дядю в руки правосудия.

– Я надеялся, что вы сами сдадитесь властям.

– Скорей мы оба погибнем.

– Хорошо. Ловите! – Доминик бросил врагу шпагу. – Это будет заключительный урок. Помните, как вы учили меня фехтовать? Вы часто заставляли меня фехтовать с завязанными глазами. Это было прекрасной подготовкой к поединку в темноте.

Сэр Эдгар чертыхнулся и поймал шпагу.

– Ты и в самом деле рассчитываешь меня победить? – Сэр Эдгар осторожно сошел с последних ступенек. – Это я научил тебя всему, что ты знаешь о фехтовании. И успел изучить все твои слабости, Доминик. Мне известны твои уязвимые места.

Доминик вытащил свою шпагу.

– Фехтовать надо не только с помощью тела, но еще и ума. Разве это не ваши слова?

– Весьма польщен, что ты их запомнил. – Двигаясь с проворством, несвойственным человеку его возраста, сэр Эдгар начал схватку с прямого выпада и сразу же отпрянул. – К несчастью для тебя, я успел изучить и другие приемы фехтования с тех пор, как ты был мальчишкой.

– Так продемонстрируйте их.

Сэр Эдгар обошел кругом смутно видимого в темноте противника. Когда-то в Париже он был лучшим фехтовальщиком – как раз в ту пору, когда, как подозревал Доминик, и установил связи с французскими агентами.

– Сэмюел тоже полагал, что сумеет победить меня в поединке. Не хочешь узнать, как умер твой брат?

Доминик и бровью не повел. Ничто не могло выбить его сейчас из колеи. Он вернулся из царства мертвых ради этого момента. Ради него просидел в душном подземелье долгие недели, продумывая каждый свой шаг. Подготовился к любой случайности.

– А знаешь, как выглядело тело твоего брата, когда его нашли? – Сэр Эдгар сделал финт и снова отступил.

Доминик нашел точку равновесия и сделал выпад.

– Вы бы лучше подумали о том, как будет выглядеть ваше тело, когда я с вами покончу.

Сэр Эдгар разделся, остался в сапогах, панталонах и рубашке. Он не спал всю ночь. Долгие часы шел по следу, отыскивая один за другим ключи, которые свидетельствовали о том, что суеверные бредни отсталых жителей Чизлбери близки к истине.

Стрэтфилд в качестве призрака околачивался в собственном доме. И дух его не упокоится до тех пор, пока он не встретится лицом к лицу со своим убийцей.

Деревенским сквайрам было невдомек, что Доминик остался жив. Сэр Эдгар не присутствовал на похоронах, чтобы не вызывать подозрений, что он находится в Уэльсе. Сэр Эдгар был уверен, что удары его кинжала были смертоносны, проявив тем самым непростительное легкомыслие.

Но упрямый ублюдок не пожелал умереть – в отличие от своих старших братьев, которые самым любезным образом отошли в мир иной. Майкл погиб в результате несчастного случая, к которому сэр Эдгар не имел ни малейшего отношения. А Сэмюел – от руки убийцы, нанятого сэром Эдгаром. Все началось в разоренной войной Португалии во время военной неразберихи: Сэмюел, который был всего-навсего юнцом-вестовым, обнаружил, что сэр Эдгар продает военные тайны своей страны французам.

Сэмюел и его юный приятель Брэндон Боскасл проследили за сэром Эдгаром и застали его как раз за разговором с неким португальским священником, который втайне работал на французов.

Юнцы поймали сэра Эдгара в тот же день и потребовали, чтобы он объяснил, зачем тайно встречался со священником и разговаривал с ним по-французски.

Сэр Эдгар доверительно сообщил юношам, что семья его из католиков. Он не афишировал своего вероисповедания, более того, перешел в протестантство, под крыло англиканской церкви – ради карьеры в армии. Но в минуту слабости обратился к старой вере, полагая, что молитва-другая на латыни не повредит ему. Сэмюел, как никто другой, должен бы его понять, поскольку приходился ему племянником и происходил из той же католической семьи.

Это было вполне правдоподобное объяснение.

Сэмюел и Брэндон поверили сэру Эдгару и вопросов на эту тему больше не задавали. А через несколько лет сэр Эдгар, «хлопнув дверью», уволился из армии и занял высокооплачиваемую должность в Ост-Индской компании. И совершенно неожиданно эта парочка искателей приключений записалась именно в его подразделение.

Сэру Эдгару и в голову бы никогда не пришло, что эти два солдатика, мальчишки мальчишками с виду, напросились к нему под начало по заданию британской разведки – следить за ним и собирать доказательства того, что их командир в бытность свою армейским офицером продавал военные секреты французам.

Сэра Эдгара тогда обошли повышением. Молоденький неопытный аристократ, попавший в милость Веллингтону, получил пост, которого так жаждал сэр Эдгар. Долгие годы, которые полковник верой и правдой служил армии, посчитали пустяком.

Только после смерти Доминика он получил то, что заслужил по праву, – титул, земли, богатства. Черт побери! Ради всего этого он убил собственного племянника.

Сейчас ему придется убить Доминика во второй раз, однако это его нисколько не тревожило.

Глава 24

Хлоя с дядей дошли до древних ворот с каменной привратницкой, ведущих в поместье Стрэтфилд, за каких-то двадцать минут. Запыхавшись от быстрой ходьбы, Хлоя смотрела на изящный елизаветинский дом.