Глава 9

Элоиза заставила себя смотреть прямо в лицо человека, за которого она едва не вышла замуж. Она чувствовала: показать Ральфу, что она его боится, – значит дать ему преимущество. И все же она едва сдерживала желание взяться за лацканы его ободранного серо-коричневого плаща и тряхнуть этого гадкого грызуна как следует. Как он ее нашел? Она же изменила имя и верила в то, что ей удалось затеряться, если не стать счастливой, в огромной массе представителей нижнего класса, которые населяли Лондон. Впервые за долгие годы Элоиза начала надеяться, что освободилась от своего прошлого.

– Боже мой, Элли, – промолвил Ральф, раскидывая свои костлявые руки по спинке дивана, принадлежавшего лорду Торнтону, – как хорошо вновь увидеть тебя после всех этих лет разлуки!

Элоиза нахмурилась, увидев на ковре грязные следы от его ботинок.

– Не могу сказать, что испытываю, те же чувства, – сказала она.

Ральф усмехнулся.

– Ты все так же остра на язык. И, насколько я вижу, ты вполне удачно устроилась, так что твое острословие свою роль сыграло. В общем, неплохо для деревенской девушки, – промолвил он.

Элоиза заметила, что сквозь портьеры в комнату стал пробиваться серый утренний свет. В эти самые мгновения происходит дуэль между двумя самыми привлекательными мужчинами, каких она встречала в жизни, – между лордом Дрейком Боскаслом и его кузеном. Их не сравнить с этим вульгарным и нахальным типом, что незваным ввалился в дом и по-хамски раскинулся на диване.

– Элли, Элли, Элли! – неприятным голосом проговорил Ральф, оглядывая Элоизу с головы до ног. – Как хорошо вновь тебя видеть! Вижу, ты хорошо живешь.

Элоиза продолжала смотреть в сторону окна. Вот слышно, как по улице прогремела деревянная повозка – это торговцы спешат на рынок. В Лондоне начинался обычный, как и все остальные, день, и все же у Элоизы появилась твердая уверенность в том, что с появлением в Лондоне Ральфа в ее жизни произойдут недобрые перемены. Прошлой ночью ей удалось заглянуть в сверкающий мир, о существовании которого она всегда знала, но который оставался для нее недоступным, и она могла лишь со стороны наблюдать за ним, будто смотрела пьесу. Забыв обо всем на свете, она танцевала с человеком, о котором можно только мечтать, хотя теперь она совсем не та робкая и ранимая девушка, какой была шесть лет назад.

– Чего ты хочешь, Ральф? – спокойным тоном спросила она.

В его глазах, устремленных на нее, Элоиза увидела неуверенность.

– Чего ты хочешь? – еще раз спросила Элоиза у бывшего жениха.

– Немногого – всего лишь небольшую сумму наличными время от времени, – ответил Ральф. – Я не стал бы портить тебе жизнь, но времена настали трудные, видишь ли, скоро я вновь стану папашей.

– И сколько же у тебя детей, Ральф?

– Пятеро, – ответил он, вновь заставляя себя улыбнуться. – А ведь это мы с тобой могли бы воспитывать сопляков. Ты когда-нибудь об этом думала? – Ральф неуклюже поднялся, когда Элоиза никак не отреагировала на его слова.

Он должен был понять, что они в доме не одни.

– Кстати, ты что-нибудь слышала о Милдред?

– Нет, Ральф, не слышала. – Элоиза нахмурилась, только сейчас заметив, что она по-прежнему держит в руках вырезки из бульварных газет, найденных в гардеробе Талии. – И о тебе я бы предпочла ничего не знать, – добавила она.

Ральф внимательно оглядел картину, висящую над камином.

– Вот уже неделя, как я слежу за тобой, – заявил он. – Прошлой ночью ты с таким приятным джентльменом встречалась. Но, Элли, Боже мой… – Он покачал головой. – Бордель! Знал бы об этом твой отец! Нет, конечно, я никому не сообщу об этом, не вздумаю написать твоим родным. Это будет нашим маленьким секретом, хорошо?

Нелепо, но Элоиза, к собственному удивлению, как щитом прикрывалась вырезками из бульварных газет, которые содержали описание брата лорда Дрейка Боскасла. До чего же глупо считать заметки о похождениях повесы талисманом, способным защитить от такого типа, как Ральф Хокинс! И все же дело обстояло именно так. Было что-то магическое в поцелуях лорда Дрейка прошлой ночью. Магическое и властное.

– Уходи немедленно, – дрогнувшим голосом промолвила Элоиза.

Ральф похлопал себя по колену своей замызганной фетровой шляпой.

– Ну хорошо, – кивнул он. – Я приду в другой раз.

Губы Элоизы крепко сжались.

– Нет, не придешь, – уверенно сказала она.

Ральф улыбнулся, показав в улыбке свои остренькие, как у хорька, зубы. И как только он мог когда-то казаться ей приятным и привлекательным?

– Да нет же, я непременно приду, детка, – пообещал он. – И ты заплатишь мне, Элли. Или произойдет то, что тебе не понравится.

Посмотрев на стоявший на столе чайник, Элоиза подумала о том, с каким удовольствием она бы обрушила его на голову Ральфа.

– Что произойдет? – спросила она.

– Произойдет то, что я перестану молчать, вот что. И поведаю твоим прекрасным нанимателям о том, какая ты испорченная и что вы с Милдред со мною сделали. Никто не захочет, чтобы у него служила безумная особа, Элли. Никому в доме не нужны сумасшедшие.

Как ни странно, после ухода Ральфа Элоиза крепко уснула. События прошлого вечера, потом расстройство, вызванное неожиданным появлением Ральфа Хокинса, который наговорил ей гадостей, – все это сыграло свою роль. Все просто: Элоиза до того измучилась, что переживать больше уже не могла.

Талия может бежать хоть с каминной щеткой. Лорд Торнтон может броситься в Темзу и всплыть на поверхность вместе с другими обломками жизненных кораблекрушений. А она сама может кончить торговлей пирожками на углу улицы или будет кидаться ими в своих бывших нанимателей. К счастью, Элоиза слишком устала, иначе воображение нарисовало бы ей еще немало подобных картин – одна хлеще другой. Но поддаваться отчаянию и впадать в истерику она себе запретила. Оставалось одно – уснуть.

Элоиза спала крепко, без сновидений, прислонившись к столу в гостиной, где все могли ее увидеть. Она спала обморочным сном человека, замученного жизнью, который понимает, что сил на борьбу почти не осталось…

И был в ее сне самый красивый в Англии мужчина, который встал перед нею на колени, встряхнул ее за плечи и произнес командным тоном:

– Мисс Гудвин, ради Бога, что с вами? Поговорите со мной, вы меня слышите?

– М-м… Что?.. Что?..

– Вы ведь не приняли опиума, a?

– Приняла… что? – сонно пробормотала Элоиза, с трудом приоткрывая глаза.

Через мгновение его лицо обрело четкие очертания. Элоиза резко выпрямилась. Остатки сна мгновенно испарились, у нее перехватило дыхание. Вырезки из газет, лежавшие у нее на коленях, рассыпались по полу. Элоиза попыталась встать и тут же почувствовала, как его сильные руки скользнули ей под мышки, чтобы поддержать ее. И это хорошо, потому что при виде него у нее закружилась голова. Потому что перед ней на коленях стоял лорд Дрейк Боскасл.

– Я… Боже мой… – пролепетала Элоиза, едва не ударив Дрейка головой в живот. – Который час? Вы дрались на дуэли?

Дрейк Боскасл был великолепен – свежевыбритый, элегантный, в темно-сером сюртуке и черных брюках. Даже после долгой бессонной ночи он выглядел безупречно, разве что глаза были немного усталыми, хотя это делало его мужественную красоту еще более привлекательной.

Дрейк нахмурился, глядя на Элоизу, вновь упавшую в кресло. Она постепенно приходила в себя. Элоиза молча припоминала недавние события, которые и привели к этой сцене в гостиной. Исчезновение лорда Торнтона и Талии. Ральф в дверях, словно хищник, учуявший запах беды.

– Прошу прощения, мне очень стыдно, – пролепетала Элоиза. – Я не могла предположить, что вы придете. Хотите чашку чая? Или… Боже мой… Дуэль позади?

– Да, позади, ни капли крови не пролито, – ответил он, явно испытывая облегчение.

– А лорд Торнтон там был? – задумчиво спросила Элоиза.

– Нет, – качая головой, ответил Боскасл.

– Так вы дрались с кузеном, и больше никого не было?

– Я бы не назвал это дракой или дуэлью, если вам угодно, – сказал Дрейк. – Во время бега в мешках я бывал ближе к убийству кузена, чем сегодня на рассвете.

– Бега? Какого бега? О чем это вы? – переспросила Элоиза, решив, что не расслышала его слов.

Боскасл усмехнулся.

– Я говорил о беге в мешках, – пояснил он. – Раз или два в году все Боскаслы собираются за городом на две недели сплошных пыток. Гейбриел всегда пытался обойти меня. И это ему никогда не удавалось.

Элоиза грустно улыбнулась. Она подозревала, что у двух кузенов было куда больше оснований для соперничества, чем говорил Дрейк. Ее семья почти никогда не собиралась вместе для приятных развлечений. У ее отца, постоянно занятого делами судьи, не было времени играть с детьми, а ее мать в редкие свободные минуты подрабатывала швеей, чтобы заработать еще хоть немного денег для семейного бюджета. Даже сейчас, оставив семью, Элоиза испытывала порой чувство вины. А вот когда Дрейк заговорил о своих родных, его голос неожиданно становился теплым. И от этого он еще больше понравился Элоизе.

Она нерешительно замолчала, лихорадочно обдумывая, что говорить дальше. Дрейк решил за нее эту проблему, правда, весьма смутив Элоизу.

– Ну и ну, – пробормотал он, – что это тут у вас?

Элоиза заморгала. Она не понимала, о чем говорит Боскасл, до того мгновения, когда Дрейк наклонился, чтобы подобрать с пола одну из газетных вырезок. Скандальные статьи. Карикатура, на которой лорд Хит Боскасл изображен в виде Аполлона. Элоиза совсем забыла о том, что заснула, сжимая в руках листок с изображением обнаженного брата Дрейка.

Ей оставалось надеяться лишь на то, что Дрейк не узнает, кто изображен на карикатуре.

Он узнал. Одна темная бровь поползла вверх. Крепко сжав губы, Боскасл рассматривал карикатуру, не произнося ни слова. Элоиза не знала, что хуже: то, что Дрейк застал ее державшей в руках карикатуру обнаженного человека, или то, что этим нагим человеком был его брат.

– Боже мой! – воскликнула Элоиза. – Ладно бы я один раз говорила мисс Торнтон, чтобы она не читала таких газет – так нет же, я сотни раз повторяла ей это! А она еще оставила вырезки у себя.

– Кажется, вырезки лежали у вас на коленях, – заметил Боскасл, лукаво улыбаясь. – Ну и дела, мисс Гудвин! О чем это, интересно, вы грезили, когда я разбудил вас?

Элоиза откашлялась. Господи, а что, если он подумает, что она – одна из тех женщин, которые притворяются добропорядочными, а на самом деле обожают тайком рассматривать непристойные картинки?

– Мне было любопытно, – сказала она, выхватывая листок у него из рук.

Дрейк посмотрел ей прямо в глаза, его взор потемнел от изумления.

– Вам было любопытно смотреть на моего голого брата? – спросил он.

– Я просматривала вещи мисс Торнтон, – проговорила Элоиза. – Надеялась найти записку от Перси, которая помогла бы мне узнать, где они могут находиться, – объяснила она.

Вообще-то это не было полной правдой, точнее, в ее словах не было ни капли правды. Но не могла же она признаться лорду Дрейку, что просто хотела найти хоть какие-нибудь сплетни о нем.

Дрейк помолчал.

– Лично я ничего не имею против женщин, которым нравятся эротические картинки, – сказал он после недолгой паузы.

– Но я вовсе не рассматривала картинки!

– К чему стыдиться этого? – пожал плечами Боскасл. – Разве что это карикатура на моего брата… Но ведь вы с ним не знакомы, не так ли? – с интересом спросил он.

– Нет, конечно, нет. – Элоиза поморщилась, когда Дрейк развернул листок и она вновь увидела карикатурное изображение его обнаженного брата. – Но я видела… что его имя время от времени упоминается в газетах, – сердито проговорила она. – Непохоже, что он частый участник скандалов.

Боскасл усмехнулся.

– Но эта карикатура сама по себе может считаться скандальной, – заметил он.

– Ничуть не сомневаюсь в этом, – согласилась Элоиза. – Представляю, как она смутила джентльмена.

– Его смущение практически никак не связано с той чередой неприятностей, которые начались после появления карикатуры в газете. – Дрейк покачал головой. – Насколько я понял, этот рисунок и не собирались публиковать. До сего дня неизвестно, как он попал в прессу. Не думаю, что его жена когда-либо забудет, какой скандал вызвал ее неблагоразумный поступок.

– Его жена? – изумилась Элоиза. – Так карикатуру нарисовала жена вашего брата?

Дрейк несколько мгновений внимательно смотрел на Элоизу. Как, в самом деле, объяснить все те невероятные, непонятные вещи, которые постоянно случаются с его родными? Дрейк толком и сам не понимал этого, но он ощущал себя частью этого дьявольского механизма и давно привык к этому.

– Боюсь, что так, – ответил он. – Видите ли, мужчины из семейства Боскаслов обычно привлекают неординарных женщин. Женщины в нашей семье склонны к весьма смелым поступкам.

– И что… Все спокойно мирятся с этим? – тихо спросила Элоиза.

Дрейк напомнил себе о необходимости внимательнее следить за собой во время беседы с Элоизой. Если бы только она не была такой хорошенькой! Ее кожа после сна все еще была розоватой, что, естественно, натолкнуло Дрейка на мысль, как было бы приятно прикоснуться к ней. На Элоизе было ее обычное зеленое муслиновое платье, аккуратно застегнутое сзади на все пуговицы, и он помечтал о том, как раздевает ее.

– Да, – кивнул он. – Вообще-то мы многое готовы принять. Члены семейства Боскаслов грешат почти каждый день. – Дрейк откашлялся. – А что вы можете сказать о собственной семье? – спросил он, явно пытаясь перевести разговор на другую тему.

– Ничего особенного, – ответила она, отводя взор в сторону. – Я уже боюсь спрашивать… Вы узнали, куда могла подеваться мисс Торнтон?

Дрейку не хотелось признаваться, что меньше всего в этот момент он думал о Талии. Зато ему стало безумно интересно, откуда Элоиза приехала и где она работала до того, как попала в этот дом. Может, она сирота? Может, у нее просто нет родных, о которых они могли бы потолковать?

– Я пока не знаю, где сейчас Талия, – честно ответил он. – Но, думаю, она все еще в Лондоне. И вам не стоит винить себя за ее поведение.

Элоиза подняла глаза. Исходящее от него тепло превратилось в палящий жар.

– Дело в том, что я не смогу объяснить, куда она пропала, – сказала она. – Мать ее жениха непременно заподозрит неладное. Видите ли, через несколько часов мы с Талией должны приехать к ней на чай.

– Судя по всему, Талия вернется, и все будет в порядке.

Элоиза покачала головой.

– Общество не всегда бывает так благосклонно к ошибкам женщин, как в вашей семье, – заметила она.

– Вы говорите как человек, у которого есть определенный опыт? – осторожно спросил Дрейк.

Элоиза задумалась.

– Опыт некоторый есть, но не такого рода, – призналась она.

Дрейку показалось, что она пытается уйти от ответа.

– Вы говорили, что она скоро должна выйти замуж, – вымолвил он. – Вы собирались работать на Талию после ее замужества?

– Я еще не знаю, что буду делать после того, как моя подопечная выйдет замуж, – сказала она.

Боскасл кивнул, раздумывая над ее словами. А потом, сам не зная почему, произнес:

– Возможно, есть более простые способы заработать на жизнь.

– Полагаю, это зависит от того, что считать простым и что сложным, – промолвила Элоиза. Помолчав, она спросила: – А вы давно дружите с лордом Торнтоном?

– Не думаю, что я когда-либо считал Хораса своим другом, – ответил Дрейк. – Вот его брата – да.

– Тогда почему же вы ему помогаете?

Подняв руку, Боскасл провел большим пальцем по щеке Элоизы.

– Почему вас это интересует? – задумчиво поинтересовался он.

Элоиза струдом сглотнула, увидев неистовый огонь в его глазах, и выпалила первое, что пришло ей на ум:

– Вначале я спросила вас.

Одно невыносимо долгое мгновение Элоиза опасалась, что Дрейк просто засмеется. Вместо этого он опустил голову и ответил ей поцелуем, унесшим ее в темный водоворот ощущений. Элоиза застыла и закрыла глаза, даже не пытаясь сопротивляться. Какой стыд! Но она даже не пыталась сделать вид, что хочет оттолкнуть его. Едва ее губы приоткрылись, язык Дрейка проник в теплую полость ее рта, отчего по ее телу мгновенно расползлась сладкая истома.

– Боже мой, Элоиза! – Его горячие губы принялись осыпать мелкими поцелуями ее лицо и шею, а затем спустились вниз, к скромному вырезу, под которым пряталась ее грудь. – С тех пор как мы встретились, я только и думаю о том, как хочу тебя.

Желание овладевало Элоизой, жгло ее живот, дрожью пробегало по ее спине. Ей доводилось слышать подобные признания, но впервые ее тело так отозвалось на них. Этот мужчина опасен не тем, что он берет то, что хочет, а тем, что заставляет ее тоже хотеть этого.

– Это… – С трудом приподняв руку, Элоиза взялась за его запястье.

Она держится за Дрейка или хочет оттолкнуть его? Возможно ли делать и то и другое одновременно? Возможно ли притворяться, что она не понимает, что делает?

– Что?.. – Его пальцы прикоснулись к ее плечу – никто никогда не трогал плечи Элоизы, и от этого ее дрожь стала еще сильнее. – Что «это»? – хриплым шепотом спросил он. – Скажи мне.

– Не знаю.

– И я тоже, – произнес он.

Она ощутила, как его руки умело погладили ее шею и спустились к груди. Кончики пальцев Дрейка касались изнывающих по его ласкам выпуклостей, проступающих сквозь ткань платья. Она бы скорее умерла, чем позволила другому мужчине сделать тоже самое. Но это был не другой мужчина, а Дрейк Боскасл, поэтому Элоиза выгнулась и закрыла глаза, молча моля его не останавливаться. Дрейк потерся подбородком о ее грудь.

– Ты везде такая мягкая? – спросил он. – Я хочу это знать.

Элоиза со стоном качнулась, от звука его голоса ее возбуждение стало еще сильнее. С какой легкостью Дрейк заставил ее желать его! Прошлой ночью, помнила Элоиза, она пыталась не выказывать ему своей симпатии. И сейчас ее больше всего поразила ее собственная реакция, то, что она позволяла ему все эти вольности.

Его губы обхватили ее сосок и принялись сосать его сквозь тонкий муслин. Господи, да это распутство, но как же приятно! Одному Богу известно, что еще она бы позволила лорду Дрейку сделать с собой, если бы в это время по булыжной мостовой под окнами не прогрохотала карета. От стука колес оба они вернулись в мир реальности. Дрейк отпрянул от Элоизы, глядя на нее с таким выражением, что по ее телу вновь пробежала дрожь.

– Я помогу тебе, – медленно проговорил Боскасл. – Думаю, теперь мы оба понимаем, почему я это сделаю.

Элоиза не могла дольше выносить на себе его испытующий взгляд. Да, возможно, к ней его влекло только лишь вожделение. Но разве вожделение маскируется под нежность, прячется за умелыми прикосновениями мужчины, который предлагает тебе поддержку в тот самый момент, когда кажется, что последняя надежда потеряна? «Конечно, да», – настаивал ее внутренний голос.

Искушение не так соблазнительно, если его не преподнести в соответствующей упаковке.

– Чего ты захочешь взамен? – спросила Элоиза.

– Я же не сказал, что жду чего-то, разве не так? – Дрейк посмотрел ей прямо в глаза.

Она растерялась, ощущение было такое, будто она смотрится в зеркало. Отражение не обманывает, но уж слишком оно настороженное.

– Я не настолько наивна, – промолвила Элоиза.

Дрейк улыбнулся:

– Мне ни на секунду такое и в голову не пришло.

Глава 10

Выйдя из дома Торнтона, Дрейк направился пешком в собственное жилище. Пугало одно: Элоиза вообразила, что будет перед ним в долгу. Но он и сам не мог предвидеть, как будет развиваться ситуация. Он понимал, что его интерес к Элоизе никак не связан с Хорасом Торнтоном. Возможно, ему просто скучно. Мужчина не может постоянно пить, волочиться за женщинами и драться на дуэлях. Или может? Можно загнать себя в могилу и другими, менее изощренными способами. Бог свидетель, он видел немало бессмысленных смертей на поле брани с обеих воюющих сторон. Насколько Дрейк мог сказать, мир не стал лучше после всех принесенных ему жертв.

– Дьявол побери! – раздался позади Дрейка чей-то низкий голос. – И почему это в наше время на улицы выпускают людей вроде вас, чтобы они бродили вот так же, не глядя по сторонам?

Дрейк оглянулся. Честно говоря, он надеялся, что его оскорбил какой-то незнакомец. Если бы дело обстояло именно так, то Дрейк был готов с ним подраться – после этого он наверняка почувствовал бы себя лучше.

Увы, это оказался его младший брат – Девон выскочил из экипажа, в котором ехал с друзьями, чтобы присоединиться к Дрейку. Дрейк с досадой покачал головой, увидев, что Девон едва не налетел на торговца, который продавал гороховые пирожки. Торговец принялся браниться, но успокоился, когда Девон с извинениями улыбнулся ему. В этом был весь Девон. Он мог своей улыбкой и камень очаровать и даже заставить его улыбаться. Те самые выходки, за которые он мальчишкой получал по заслугам, теперь нравились всем. Кто еще, кроме Дева, мог так мастерски изображать разбойников, что после этого молодые аристократы по всей Англии стали подражать его проделкам? А сколько юных леди грезили о том, что Девон будет целовать их всю ночь напролет?

Высшему свету было не важно, что Девону приходилось прятаться до тех пор, пока очередной скандал, связанный с его именем, не затихнет. Впрочем, возможно, это не слишком волновало и самого Девона.

Девон помахал перед лицом брата газетой.

– Ты только посмотри! – крикнул он.

Недовольно заворчав, Дрейк оттолкнул руку Девона с газетой, успев увидеть в ней произведение известного сатирика.

– Если это очередная карикатура на голого Хита, мне неинтересно, – сказал он. – Утром я уже налюбовался на все прелести Аполлона; так что с меня достаточно.

Девон показал в улыбке белоснежные зубы.

– Нет, на сей раз к Хиту это не имеет отношения, – промолвил он. – А вот к тебе имеет.

Дрейк выхватил газету из рук Девона.

– Господи, только бы не голым!

– Да нет, там вообще нет иллюстраций, – успокоил Дрейка младший брат. – Во всяком случае, я не видел. Пожалуйста, подожди завтрашнего выпуска, не начинай заранее истерику.

– А ты хоть раз видел, чтобы у меня была истерика?

Девон на мгновение задумался.

– Да нет, что-то не припомню, – ответил он.

– Тогда почему ты опасаешься этого?

Нахмурившись, Дрейк быстро проглядел газету. Это был невероятно приукрашенный рассказ о страстной ночи, которую он якобы провел в обществе известной куртизанки, и упоминание о дуэли… На дуэли, разумеется, кузены Боскаслы дерутся из-за упоминаемой куртизанки.

– Дьявол побери! – тряхнул головой Дрейк. – Подождем, пока Грейсон это прочитает. С тех пор как наш братец женился, он стал таким моралистом, каких свет не видывал. Я едва узнаю его. Пожалуй, на день рождения я приведу к нему проповедника.

– Так это все-таки правда, а? – спросил Девон, толкая брата в плечо. – Ты ведь договаривался с Марибеллой? Ты дрался на дуэли утром? Кстати, я хотел прийти в Гайд-парк, да только дела личного характера меня задержали. Рад, что тебя не убили.

– Господи, да не дрались мы с Гейбриелом из-за Марибеллы! Разве ты не помнишь, что прошлым вечером произошло на балу? Наш кузен уличил Торнтона в шулерстве. Потом Торнтон исчез. Ты же был там, Дев! – возмущался Дрейк. – Разве что ты накачался сильнее, чем казалось.

– Да вовсе я не напивался, – возразил Девон. – И не такой уж я дурак, каким ты меня считаешь. Просто мне пришло в голову, что после того, что произошло у Одри, вы с Гейбриелом действительно могли поссориться.

Дрейк скомкал газету и выбросил на обочину дорогу.

– А откуда тебе известно, что произошло у Одри? – подозрительно спросил он.

Девон тяжело вздохнул.

– Ну ты же знаешь, как девушки любят сплетничать, – объяснил он.

– Да нет, это ты любишь сплетничать, – раздраженно поправил его Дрейк. – Это так не по-мужски. – Если учесть, что никто и никогда не сомневался в мужественности Девона Боскасла, Дрейк явно перегнул палку. – Кстати, во время твоих ночных прогулок по городу не встречал ли ты Хораса Торнтона?

– Нет, кажется, не встречал.

Дрейк многозначительно посмотрел на младшего брата. Худощавый и угловатый, Девон был на дюйм выше Дрейка.

В юности казалось, что он состоит сплошь из растущих колен, костей и локтей. Но природа была милостива к Девону: с возрастом он превратился в сильного красивого молодого человека. Присущая Девону легкость в общении и его озорная улыбка вечно обманывали тех, кто плохо его знал. Под мальчишеской внешностью пряталась сложная натура, и мало кто догадывался о глубине его чувств и переживаний. Женщины его обожали.

– Куда же мы идем? – спросил Девон, глядя на пышнозадую молоденькую торговку орехами, которая едва не выронила свою корзину, услышав его голос и оглянувшись на него.

– Я направляюсь к своему экипажу, в котором поеду искать мисс Торнтон и ее соблазнителя Перси Чапмена, – ответил Дрейк. – Я полночи ее разыскивал.

– Ты говоришь о Талии? – спросил Девон, наконец отрывая взор от хорошенькой торговки и вновь переводя его на брата.

Дрейк скрестил на груди руки. Одна из труднейших задач на свете – разговаривать с Девоном и пытаться при этом завладеть всем его вниманием.

– Ты знаешь, где она? – спросил он.

– Прошлой ночью она была в отеле на Сент-Албанз-стрит. – Девон опять уставился на торговку с таким выражением лица, что у той, должно быть, сердце затрепетало от волнения. – Думаю, она была с Перси, раз уж ты упомянул его имя в связи с ней.

– Раз уж я упомянул ее имя! – передразнил Дрейк брата. – Почему ты мне сразу об этом не сказал?

Девон снова улыбнулся. Сердиться на такого человека просто невозможно. Он не мог обидеть, не умел лицемерить.

– Я думал, ты захочешь поговорить со мной о Марибелле, – вымолвил Девон. – Мне и в голову не приходило, что тебя интересует Талия Торнтон.

– Боже мой, Девон, ты невозможен! С чего это ты решил, что меня интересует эта дурочка?

– Ну как же? – пожал плечами Девон. – Ты сам только что сказал мне, что полночи разыскивал ее, ты на глазах свидетелей в заведении Одри ночью ушел от Марибеллы. Что еще, по-твоему, могло прийти мне в голову?

Хуже всего, что в выводах Девона был определенный смысл. Как еще Дрейку объяснить Девону свои действия?

– Я разыскиваю Талию не для себя, – тщательно подбирая слова, промолвил старший Боскасл. – Я пытаюсь помочь другу, который ее ищет.

Несколько мгновений Девон молчал. К несчастью, Дрейк знал, что успокаиваться ему рано, уж больно красноречивым было молчание его младшего брата. Несмотря на внешнее легкомыслие, Девон – человек сообразительный. Он ни за что не поверит, что Дрейк был готов принести себя в жертву и столько времени потратить на то, чтобы помочь другу. Должно быть, он уже догадался, что на карту поставлено что-то еще.

– Бог мой! – Девон отступил на шаг назад, ухмыляясь как идиот. – Тут явно замешана женщина. Еще одна женщина! Как же мне это сразу не пришло в голову! Ты делаешь это для женщины, вот что! С ума сойти!

– Не говори ерунды! – сквозь зубы процедил Дрейк.

Девон наградил брата взглядом, в котором можно было увидеть и восторг, и сожаление.

– Я должен с ней познакомиться, – заявил он. – Кто она? Какая она? Должно быть, это женщина выдающаяся, невероятная, потрясающая, если ты предпочел ее Марибелле.

– Да нет у меня никакой женщины! – взорвался Дрейк. – Стал бы я молчать, если бы была!

– Не знаю, Дрейк, – пожал плечами Девон. – Так стал бы?

– А ты как думаешь?

Братья замерли рядом, плечом к плечу, и ни один не проронил больше ни слова. И оба знали, что впервые в жизни Дрейк солгал – не только своему брату, но и самому себе.

Глава 11

Увидев ранним утром в дверях своего дома Ральфа, Элоиза, мягко говоря, была неприятно удивлена. День вообще не задался, и, если не считать так же неожиданно появившегося вслед за Ральфом Дрейка Боскасла, встреча с которым, напротив, обрадовала Элоизу, ничего хорошего больше не произошло. Один за другим явились трое кредиторов, которые потребовали уплаты долгов лорда Торнтона. Помощник портнихи пригрозил взять в залог все платья, которые Хорас заказал для Талии на грядущий сезон. Элоиза поинтересовалась у него, не возьмет ли он вместо платьев панталоны, но тот отказался. Впрочем, это не слишком огорчило Элоизу: и она, и другие слуги этого дома стали экспертами в искусстве придумывания выхода из тупиков, в которые их загоняло безответственное поведение хозяина.