Глава 26

Джулия не обратила внимания на пистолет Хита, пока тот не вернул его за пояс. У нее побежали мурашки по спине: когда они занимались любовью, заряженный пистолет лежал рядом на земле. Какие бы чувства они ни переживали, но в любую минуту Хиту могло понадобиться противостоять человеку, который наслаждался, убивая и причиняя боль. Она с тревогой наблюдала, как Хит спрятал пистолет, и так же тревожно встретила его взгляд.

– Я рада, что не увидела его раньше.

– Я тоже. – Он помог ей застегнуть крючки на бледно-зеленом шерстяном платье и с улыбкой добавил: – Мне не хотелось, чтобы он тебя отвлек. Однако пока Оклер не найден, неплохо бы и тебе носить пистолет. Для защиты.

Она выбралась за ним наружу, на дождь, и заколола волосы в тяжелый узел на затылке. Его спокойное принятие опасности встряхнуло Джулию.

А может быть, постоянное ношение пистолета было обычной частью его прошлого, чертой его профессии. Она вспомнила жуткие шрамы у него на груди. Его безжалостно пытали, но он выжил… и ничего не забыл. Он больше не будет беспечным.

А человек, который его пытал, сейчас находится в Англии. Но почему? Почему он заманил Рассела во Францию? Почему охотится за офицером, сбежавшим от него? Знает ли Хит истинную причину этого? Знает ли Рассел? Или же Арман Оклер просто сумасшедший, одержимый манией убийства? Есть ли какая-либо разумная причина его действий?

Она натянула на голову капюшон плаща.

– Может быть, нам стоит переждать грозу в пещере?

– Нет. Я хочу, чтобы ты поскорее оказалась дома, в безопасности. – Он с грустью оглянулся на пещеру, вновь скрытую пологом зелени. – Это ведь всего лишь одно из наших любимых детских убежищ.

– Кажется, репутация вашей семьи заслуженна.

Он схватил ее за руку, в глазах плясали дьявольские искорки.

– Что-то для пленницы ты слишком дерзка. Побежали?

Она кивнула. Как она любила, когда он делился с ней частицами своей жизни. Ее интересовало положение, которое он занимал в семье, уважение, с которым братья к нему относились… Он был не похож на других. И она с каждым днем ценила его все больше.

Когда спустя полчаса они добежали до вычурных кованых ворот поместья и ворвались в дом, на них не было сухой нитки. Гермия встретила их в вестибюле у входа, бледная, с расстроенным лицом. За ней толпилась небольшая кучка слуг, одетых в плащи и громоздкие сапоги.

– Вот и вы! – воскликнула она, ломая руки. – Я уже готова была отправить на поиски Хэмма и слуг.

Джулия почувствовала, что ее щеки заливает виноватый румянец. Она отбросила капюшон, не осмеливаясь взглянуть на Хита, чтобы не выдать себя. Бывая с ним, она теряла всякое представление о времени.

– Мы просто гуляли.

Гермия многозначительно посмотрела на латунные пуговицы сюртука Хита. Они были, очевидно, застегнуты не в свои петли, и винить в этом Джулия могла только себя: это она их застегивала.

– Джулия, вас не было почти три часа, – с упреком произнесла тетушка.

– Ну-у, – протянула Джулия, незаметно показывая Хиту, чтобы тот поправил пуговицы. – Мы пережидали ливень.

– В пещере, – добавил Хит. – В нашей пещере Аладдина.

– Она похожа на пещеру сокровищ, – кивком подтвердила Джулия.

Гермия смерила их холодным взглядом.

– Я полагаю, что оба вы проказливые и бессердечные. И вообще подозреваю, что вы ошибаетесь.

Хит обернулся к ней со скептическим, но сдержанным выражением лица. Каким-то ловким движением руки он ухитрился привести свои пуговицы в порядок.

– Ошибаемся? – недоуменно переспросил он.

– Да, ошибаетесь, – произнесла Гермия раздраженно. – Буря только начинается. Я предсказываю – худшее еще впереди.

В начале вечера дождь перестал. Джулия, Хит и Гермия с удовольствием поужинали холодным цыпленком, сыром и яблочными тарталетками, а затем удалились в маленькую гостиную. Гермия извинилась и пошла переодеваться ко сну. Она держалась вежливо, но с оскорбленным видом.

Хит и Джулия уселись перед огнем, являя собой картину тихого семейного счастья. Он сидел к ней в профиль, откинувшись на спинку стула, с подаренной ею книжкой на коленях.

– Знаешь, она немножко сердится на нас, – пробормотала Джулия, когда шаги Гермии стихли в коридоре.

– Думаю, мы сегодня ее перепугали, – кивнул Хит.

– Не могла же я объяснять ей, чем мы занимались, – вздохнула Джулия.

Белоснежные зубы Хита блеснули в проказливой усмешке.

– Но ее тревоги не беспочвенны. Я был беспечен.

– Беспечен? – скорчила, гримаску Джулия. – Ты взял меня в плен. В пещеру.

– Ну-у, у меня все-таки есть некоторый долг перед семейной традицией. Тебе повезло, что осталась невредимой. Не лишилась головы.

– Я лишилась сердца. Ты пленил его.

Хит медленно повернулся на стуле.

– Правда?

– Как ты можешь в этом сомневаться? – нахмурилась она, вглядываясь в его лицо.

– Никаких чувств к Расселу не осталось?

– Думаю, я никогда не питала к нему ничего большего, чем благодарность и дружбу. Возможно, я просто боялась одиночества. – Она повернулась к огню. – Кстати, как давно ты знал о нем?

– Знал – что? – осторожно уточнил он.

– Что он мне изменяет?

Хит наклонился вперед.

– А как давно ты знаешь об этом?

– Очевидно, не так давно, как ты. – Она воспротивилась, когда Хит постарался повернуть ее лицо к себе.

Зная Хита, она решила, что он, должно быть, долго боролся с совестью, не желая ранить ее. Он никогда не причинит боли намеренно. Возможно, сохраняя секреты Рассела, Хит надеялся защитить ее от боли. Но все сложилось бы гораздо хуже, если бы она оставалась в неведении.

– Почему ты мне не рассказал? Как ты мог позволить мне быть такой дурой?

– Ты никогда не была дурой, Джулия, – поторопился сказать он. – Это он дурак, что обманывал тебя.

– Но ты же знал!

– Я не хотел, чтобы меня выбрали за неимением лучшего.

Так вот в чем было дело. Гордый и благородный защитник хотел получить ее на своих условиях… по заслугам.

– А ты вообще собирался рассказать мне об этом?

– Только при величайшей необходимости. Я не хотел разыгрывать эту карту. В одном я уверен точно – я не позволил бы тебе снова уйти от меня. Рассел спас мне жизнь. И я вечно буду перед ним в долгу за это. – Он покачал головой, удерживая глазами ее взгляд. – Но я не потерпел бы, чтобы он забрал тебя у меня. По правде говоря, я ждал, когда смогу сказать ему, что ты моя.

– А я этого боюсь… не думаю, что он хорошо отнесется к этому. – Она насупилась. – У него будет ребенок от другой женщины. Полагаю, об этом ты тоже знаешь.

– Ты сама, возможно, уже носишь моего ребенка, – сказал он с улыбкой, как бы в ответ на ее нахмуренные брови.

Одна мысль об этой возможности пронзила ее томительной надеждой. Его ребенок. Как ей хотелось, чтобы это было правдой. Разве не думала она ранее, что дитя было бы идеальным выражением их любви? Пусть Рассел получает все возможные награды и любовниц, каких только пожелает. Она мечтает лишь о тихой жизни с Хитом. Ну пожалуй, не слишком тихой. Этот ее пропавший рисунок…

– Мне не избежать скандала, – промолвила она с легким смешком.

– Конечно, вступая в наше семейство, скандала не избежишь. У нас к этому особый талант.

– А я не слишком его смягчила, – удрученно вздохнула Джулия.

Дверь отворилась, и Гермия, бросив на них ледяной взгляд, вернулась на дизан. В руке она крепко сжимала пачку писем. Хит и Джулия поспешно отодвинулись друг от друга, словно дети, застигнутые за очередной шалостью.

– Продолжайте, – промолвила Гермия после многозначительной паузы. – Господи сохрани, чтобы я вставала между вами.

Джулия одарила ее любящей улыбкой.

– Тетя Гермия, вы все еще сердитесь на нас из-за опоздания?

Гермия вздохнула, выражение ее лица смягчилось.

– Я почти пришла в себя, но я действительно поверила… И… никогда не думала, что скажу такое, но, видя вас вместе… я вдруг поняла, что скучаю по Одему.

– Скучаете по Одему? – хором воскликнули Джулия и Хит.

– Но только чуть-чуть, – поторопилась уточнить Гермия. – Он так и не вернул мне моих писем, и до тех пор, пока не отдаст, я его не прощу.

– Но вы ведь собираетесь его простить? – полюбопытствовал Хит.

– Возможно. Я еще не решила. – Гермия отвела глаза в сторону, явно расстроенная этим признанием. – Перестаньте на меня глазеть. Оба! Особенно вы, Боскасл. Эти ваши синие глаза обладают ужасным свойством выводить женщину из себя.

– И это святая правда, – вполголоса заметила Джулия.

– Так что продолжайте читать свою книжку, – добавила Гермия. – А ты, Джулия, оторвись от этого повесы и разгадай мне эти письма. Мои глаза уже не те и не могут их расшифровать.

Джулия послушно поднялась и прошептала Хиту:

– Будь хоть раз хорошим мальчиком и делай, что тебе говорят.

Он ухмыльнулся и опустил взгляд в книгу, но сосредоточиться на чтении не мог. Эти краденые моменты удовольствия не могут долго продолжаться. Он не успокоится по-настоящему, пока они не встретятся с Расселом лицом клипу. Хит надеялся, что они придут к согласию и вместе продолжат поиски Оклера, а личные проблемы решат к взаимному удовлетворению. Даже если Рассел не захочет их простить, по крайней мере Хит сможет с чистой совестью смотреть в будущее.

В будущее с Джулией в окружении семьи… до конца жизни.

Его взгляд задержался на ее профиле. Она склонилась над письмами Гермии, темно-рыжий локон упал ей на грудь. Роскошная!.. Только так мог он описать женщину, в которую превратилась Джулия. Великолепная! Сложная и пленительная. Идеальная подруга, которая будет стоять рядом до конца жизни. Страстная. Он жаждал вновь обладать ею, тут же и сию минуту… собственное нетерпение рассмешило Хита.

С первой минуты их встречи он чувствовал себя с ней… уютно… легко. Почему-то он знал, что если захочет открыть кому-нибудь душу, поделиться сокровенными мыслями, то этим кем-то будет Джулия. Она его поймет.

Она подняла на него глаза с улыбкой лукавой и соблазнительной. От этой улыбки у Хита кровь закипела в жилах.

Он надеялся, что после того, как разделается с Расселом, она будет улыбаться так же. Было предчувствие, что противостояние с бывшим другом будет малоприятным и окончится плохо. А женитьба Хита и Джулии неизбежно вызовет кучу сплетен. Впрочем, Джулия это предсказывала. Забавно, что он всегда считал себя выше этого, а теперь оказался в самой гуще скандала. Что ж, Боскаслы переживали и худшее.

В каком-то смысле вся эта ситуация подтверждала силу крови Боскаслов. Для человека чести он вел себя непростительно, что лишний раз доказывало: от наследственности не уйдешь. Он был яблоком от старой яблони. Но Джулия обнаружила его слабости. Она вырезала на память кусочек его сердца еще до того, как оно загрубело и ожесточилось на войне. Она внесла в его душу вопросы без ответов. Она стала противовесом мраку в его душе, который он сам не мог преодолеть.

Джулия знала о неверности Рассела. Сам Хит никогда бы не рассказал ей об этом. Он хранил бы этот секрет до могилы, но не причинил ей боли и унижения. С другой стороны, узнав, что ей все известно, он испытал невыразимое облегчение. Повлияло ли это открытие на ее решимость отдать ему сердце?

Не должно было повлиять. Непостижимым образом Рассел вновь свел их. Они теперь были в большом долгу перед ним. Впрочем, Рассел наверняка не увидит сложившуюся ситуацию в таком свете. Он жил, стремясь произвести впечатление на окружающих, был человеком светским, человеком, изо всех сил поддерживающим созданный образ. Он будет негодовать, что кто-то пошел ему наперекор. Он возмутится, потому что считал Джулию принадлежащей ему. Но Хит не собирался отступать.

Он опустил взгляд и, улыбаясь, слушал, как Джулия читает тетушке письма.

Что Джулия говорила, когда они гуляли по лесу?

Он был так поглощен ею, так возбужден физически, что не вслушивался в слова.

Однако теперь он вспоминал. Ее дурманящий аромат, манящую теплоту ее тела.

Пальцы Хита впились в корешок так и не открытой книги.

Джулия посмотрела на него поверх письма и выгнула тонкую темно-рыжую бровь.

Он медленно улыбнулся в ответ, заметив, как она прикусила нижнюю губку. Если бы он мог сохранить этот миг навечно.

Гермия откашлялась. Джулия вернулась к письму. У нее был такой смущенный вид, что Гермия рассмеялась. Видимо, им с Джулией не удалось скрыть свои чувства. Сейчас они и себя не могли обмануть.

Скандальная история их любви потрясет светское общество. А затем Хит передаст бразды своего повесничества братцу Дрейку или Девону. Ему самому для удовлетворения страстей вполне хватит Джулии.

Какой-то шум, приглушенный грохот. Кто-то колотит в ворота, прерывая его блаженные размышления.

Поначалу Джулия не обратила на это внимания. Затем их удивленные взгляды встретились, тревожные… вопрошающие. Она опустила письмо, которое читала вслух.

Хит встал и приблизился к окну. Псы, свора Грейсоновых волкодавов, предостерегающе завыли. Хит увидел, как Хэмм и трое слуг поспешили к воротам. Тогда он и сам направился к двери.

– Забери Гермию с собой в башню, – приказал он Джулии тоном спокойным, но твердым.

Гермия встревоженно поднялась на ноги. Ее пальцы вцепились в рукав Джулии.

– Хит, что это?

– Я пошлю к вам Хзмма. Просто из предосторожности. Не волнуйтесь. Гости Грейсона приезжают в любое время.

Он распахнул дверь и широким жестом пригласил их в коридор. Книга, которую Хит так и не открыл, упала на ковер.

– Ничего особенного не происходит, – произнес он. – Возможно, это всего лишь Дрейк или Девон напились и требуют их впустить.

Джулия обняла Гермию за талию.

– Вообще-то поздновато для путешествия. Как ты полагаешь?

– Но ведь это не может быть Оклер? Правда? – прошептала Гермия.

Джулия покачала головой:

– Сомневаюсь, что французский шпион будет колотить в ворота, требуя доступа. Но кто бы это ни был, настойчивости ему не занимать.

Хит проводил их взглядом до каменной лестницы. Мышцы его плеч напряглись в тревожном ожидании. Поворачиваясь к выходу из дома, он услышал донесшийся сверху голос Гермии.

– Как ты думаешь, это не может быть Рассел? Возможно, он уже все узнал. Ох, Джулия, я надеюсь, эта парочка не поубивает друг друга из-за тебя.

Неожиданным ночным гостем оказался не шпион и не разъяренный Рассел. Вместо них на пороге стоял раскрасневшийся граф Одем. Его белоснежные локоны были взлохмачены от тягот дороги. Чтобы успокоиться, он уселся в гостиной с бокалом бренди, а Хит, Джулия и Гермия наблюдали за ним с любопытством и облегчением.

– Что все это значит, Одем? – наконец поинтересовалась Гермия недовольным тоном, явно позабыв, как недавно признавалась в тоске по нему.

Граф тяжело вздохнул. Гермия, напряженно выпрямившись, сидела напротив него на стуле. Хит и Джулия устроились подальше на диване, стремясь сохранять нейтралитет.

– Я, Гермия, приехал сдаваться, – объявил граф, устало откидываясь на спинку стула.

– Сдаваться? – недоуменно нахмурилась Гермия.

Глаза ее тревожно потемнели.

– Да. Ты выиграла.

Гермия помолчала.

– Что именно?

– Свою свободу. Свои старые письма. – Откуда-то из складок своего темно-серого, подбитого мехом плаща он вытащил пакет.

Письма были бережно упакованы в красный бархатный мешочек. Трясущейся рукой Одем протянул этот мирный дар Гермии.

– Вот. Теперь я удалюсь. Не тревожься о моем ночном путешествии. Если я испущу дух, мой кучер всегда сможет похоронить меня в придорожной канаве. Раз я потерял тебя, мне больше незачем жить.

Брови Гермии взлетели вверх.

– Прекрати нести эту чушь, ты, несчастный глупец!

Хит громко кашлянул.

– Полагаю, что удалиться следует нам с Джулией.

Гермия, не говоря ни слова, вертела красный мешочек в руках.

Одем послал Хиту благодарный взгляд – от старого повесы молодому представителю того же клана. В его темно-карих глазах плясали многозначительные лукавые искорки.

Джулия начала смеяться сразу, как только Хит подхватил ее с дивана и потащил из комнаты.

– Куда, осмелюсь спросить, мы направляемся?

– Увидишь.

Его сильная ладонь сжала ее пальцы. Джулия почувствовала, что сердце ее бешено забилось. Хит спешил по увешанному портретами коридору, в котором Джулия еще не бывала. В этом огромном доме комнат было бесчисленное количество.

– Еще одно тайное убежище Боскаслов? – шутливо поинтересовалась она.

– Умница. И как только ты догадалась?

Он затащил ее в темную пыльную комнату. Лунный свет играл бликами на лезвиях мечей и древнем оружии, размешенном на дубовой стене. Джулия вскрикнула и ухватилась за Хита, наткнувшись на рыцарские доспехи со шлемом и вычурными металлическими рукавицами.

– Это оружейная?

Он запер двери и сверкающим взглядом посмотрел на нее.

– Еще одна отличная догадка. В детстве нам запрещалось здесь играть.

– Зачем нам нужно было покидать Гермию и Одема? Беседа только-только стала интересной.

– Я думаю, что они заслужили право остаться вдвоем. Как и мы.

Она повернулась, чтобы получше рассмотреть моргенштерн – огромный металлический шар, усаженный шипами. Жуткое средневековое оружие.

– Любопытная у вас тут коллекция. Собираешься вызвать меня на дуэль?

– Я не посмею, – усмехнулся он. – Ты ведь можешь победить.

Она еще раз взглянула на собрание луков и секир над массивным каменным очагом. Хит расстегнул сюртук и стоял, опершись на дверь. Не сводя с нее глаз.

– Почему-то я в этом сомневаюсь.

– Я никогда не стану недооценивать тебя, Джулия.

Она окинула его надменным взглядом.

– В этой игре ты сильнее меня.

Он оттолкнулся от двери. Худощавый красавец с узкими бедрами и широкими плечами, он был воплощенным соблазном с его уверенной ленивой походкой кавалерийского офицера.

– Так сколько пленниц ты приводил сюда? – требовательно спросила она, стараясь сохранить самообладание.

Что ей так и не удалось.

– По правде говоря, ни одной.

Она вздрогнула и покрылась мурашками, когда его твердые губы нашли чувствительное местечко между шеей и плечом. Он нежно прикусил ей кожу, и ее дыхание сбилось… зачастило. Не было ни одного дюйма на ее теле, который мог бы устоять перед его обольщением.

– Видишь ли, – негромко продолжал он, медленно ведя руку к ее пышной груди, – мне никогда не нужно было подчинять женщину, перед тем как ее соблазнить.

– В этом я не сомневаюсь.

– Но если хочешь, мы можем опробовать эти цепи.

– На тебе или на мне? – прошептала она внезапно пересохшим ртом.

– Дамы вперед.

Он продвинул вторую руку ей под юбку. Джулия почувствовала, что колени ее подгибаются. Тайные точки ее тела ожили и возбудились в сладком предвкушении.

Она ахнула и повернула голову, чтобы посмотреть вниз.

– Ты дьявол. Ты опять расстегнул на мне платье.

Он потянул ее вниз, на ковер.

– Если мы собираемся драться на дуэли, то, пожалуй, можем это делать голыми.

Она посмотрела на коллекцию палиц и мечей у нее над головой.

– Только не говори мне, что привел меня сюда, чтобы показать любимую кавалерийскую саблю.

– Моя сабля пока не висит на стене. – Нет?

– Но если хочешь ее осмотреть, не сомневайся, это можно устроить.

Джулия посмотрела ему в глаза. В ямке между ключицами забилась жилка. Хит погладил ее кончиком указательного пальца.

– А это не опасно? – прошептала она. – Я слышала, что сабля – самый действенный клинок.

– Совершенно верно. Если ею правильно работать, она может причинить серьезный вред.

Джулия вздохнула. Теплая волна поднялась от колен к низу живота.

– А как ты используешь свою саблю? – мягко осведомилась она.

– В основном для выпадов.

– Для… выпадов?

– Да. – Он придвинулся к ней и прильнул ртом, к ее губам. – Видишь ли, мой клинок изогнут.

– И в этом есть какое-то преимущество?

– Это позволяет фехтовальщику глубже пронзить тело противника.

– Потрясающе.

– Вас интересует оружие, леди Уитби? – спросил он, скользя губами по ее шейке… по ее груди…

Она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, прямо на него, на его крепкое мощное тело. Жар этого мужского тела буквально плавил ее. Она сливалась с ним в единое целое. Она была создана, чтобы принадлежать Хиту.

– Недавно во мне пробудилась настоящая страсть к нему, – прошептала она.

– Это обнадеживает, – пробормотал он. – Быть может, мне следует продемонстрировать вам мое умение.

– Прямо здесь?..

– Разумеется. – Свободной правой рукой он сорвал с себя сюртук. – В конце концов, это ведь оружейная комната.