– Эй, малыш, что-то у тебя невеселый вид. Что случилось?

Джейк вздрогнул и поднял голову. Перед ним стоял улыбающийся Бешеный Пес.

– Ты в порядке?

Джейк не мог сдвинуться с места, не мог даже кивнуть. Чувствуя себя оскорбленным, он попытался отвернуться. Бешеный Пес тронул его за рукав:

– Тебе что-то от меня надо? А, парень? – Джейк замер и неохотно взглянул на отца.

– Ч-то вы имеете в виду? – запинаясь, спросил он.

– Ты уже давно околачиваешься возле моего домика, и я подумал, что тебе что-то нужно.

Джейк вдруг понял всю важность произошедшего. Бешеный Пес не прошел мимо. Он остановился и поинтересовался, что ему нужно, словно Джейк что-то для него значил.

Надежда вспыхнула в сердце Джейка. Вот оно. Он должен сделать что-то, чтобы узнать поближе своего отца. Он поднял взгляд на Бешеного Пса и постарался не показывать вспыхнувшую в его глазах надежду.

– Я думал... э... то есть я... надеялся...

– Ну же, Джейк?

Джейк нервно облизнул губы и сжал кулаки.

– Вы не хотите научить меня драться?

– Ты и вправду хочешь научиться махать кулаками? – нахмурился Бешеный Пес.

«Он не рассмеялся», – с облегчением подумал Джейк. Набрав в легкие побольше воздуха, Джейк ринулся вперед, осуществляя свой план:

– Я бы хотел в случае чего уметь защищаться. – Джейк потупился. – То есть походить на вас.

Бешеный Пес долго молчал, прежде чем ответить.

– Ты вовсе не хочешь походить на меня, малыш.

– Хочу.

Бешеный Пес улыбнулся печальной улыбкой:

– Я совершил в своей жизни столько ошибок, малыш. Больших ошибок. Я не тот, с кого надо брать пример.

Сердце Джейка словно остановилось.

– Каких ошибок?

– Не стоит о них говорить.

Джейк понимал, что не стоит задавать следующий вопрос, но не смог удержаться:

– У вас... есть дети?

– Я не так глуп, – фыркнул Бешеный Пес. – От такой ошибки не спрячешься.

У Джейка отразилось столь сильное разочарование на лице, что его глаза наполнились слезами. Зачем он только спрашивал!

«Дурак. Идиот».

Джейк проглотил слезы. Чему он, собственно, удивился? Ведь его мать все время говорила, что для Бешеного Пса дети не более чем ошибка. Значит, и он, Джейк, всего лишь ошибка. Но мальчик никогда не позволял себе поверить ей. Он всегда верил в то, что Бешеный Пес будет ему рад.

– Эй, парень, ты в порядке?

«Нет, – хотелось закричать Джейку. – Я не в порядке. Я твой сын. Я твоя ошибка».

Бешеный Пес слегка сжал плечо Джейка:

– Тебе что-то попало в глаз?

Джейк шмыгнул носом. Его плечи опустились под грузом несбывшихся надежд и бесконечных ночных молитв. Все оказалось напрасной тратой времени. Скитания, ложь – все зря. Если Бешеный Пес и узнает правду, ему будет все равно. Не будет никакого радостного воссоединения, ни объятий, ни слез.

Джейк – всего лишь чертова ошибка.

Бешеный Пес, в конце концов, смоется, а Джейк, как и сейчас, снова останется один на один со своими глупыми детскими мечтами.

– Ты и вправду хочешь научиться драться? – Голос Бешеного Пса стал мягким, задумчивым.

– Что? – тупо спросил Джейк. Бешеный Пес ободряюще улыбнулся:

– Ладно, пошли. До ужина еще целый час.

– Правда? – Что-то ожило в душе Джейка. Крошечная коварная искорка надежды, которую он всегда лелеял, снова вспыхнула в его сердце. И хотя он знал, что Бешеный Пес никогда не признает в нем сына, Джейк снова поверил своим мечтам.

Он кивнул и улыбнулся дрожащими губами. Он такой же безумец, как его мать. Она тоже всегда верила Бешеному Псу.

Джейк молча последовал за Бешеным Псом к уединенному месту за оранжереей. Там они остановились.

– Так, малыш, начнем с основ. Чему научил тебя твой отец?

Вопрос застал Джейка врасплох. – Что?

– Твой отец. Как он учил тебя драться?

– Никак, – запинаясь, ответил Джейк, но потом понял, что вопрос Бешеного Пса может послужить началом. Ведь он так мало знал о нем. – А ваш отец... учил вас, как надо драться?

Бешеный Пес напрягся. В глазах мелькнула горечь.

– Можно и так сказать.

Джейк не ожидал увидеть обескураженного выражения на лице Бешеного Пса и не мог его понять.

– А чему он вас научил?

Бешеный Пес громко рассмеялся каким-то совсем невеселым смехом.

– Мой отец научил меня, как принимать удар. – Он прочистил горло, моргнул, и как ни в чем не бывало снова ухмыльнулся. – Давай встань там. Расставь ноги, выпрями спину, прижми локти к бокам.

Джейк постарался сделать все так, как просил Бешеный Пес.

– Ты слишком напряжен, малыш. Попрыгай немного, разомнись.

Чувствуя себя глупо, Джейк подпрыгнул.

– Я закрою глаза, ладно? – усмехнулся Бешеный Пес. – А ты прыгай, до тех пор, пока не почувствуешь, что расслабился.

Когда отец закрыл глаза, Джейку стало легче. Он скакал, болтая руками, и вскоре напряжение спало.

– Все, – проговорил он, наконец, – я расслабился. Бешеный Пес открыл глаза.

– Отлично. Теперь вот так сожми кулаки. – Джейк прижал к груди кулаки.

– Так, начнем с твоей реакции, – сообщил Бешеный Пес. – Я нанесу удар, а ты увертывайся.

– Мы начнем прямо с ударов? – Джейк в недоумении выпучил глаза.

– Это же драка, Джейк, а не операция на мозгах. Все дело в ударах.

– О! – Джейк почувствовал, что его начало подташнивать. – А будет... больно?

Бешеный Пес удивленно изогнул брови:

– Если не увернешься, то будет больно.

Мария пробралась наверх, вздрагивая каждый раз, когда скрипела ступенька.

– Расе, – хрипло прошептала она, – ты здесь? – Ответа не последовало.

Она поднялась наверх и стала вглядываться в темный коридор. Никого. Дверь в спальню отца закрыта.

Осторожно ступая, она прошла мимо своей спальни, мимо отцовского кабинета и его спальни и подошла к комнате, где ее мать обычно занималась шитьем. Перед дверью комнаты матери она остановилась.

Ее сердце билось, как у испуганного кролика. За те восемь месяцев, которые прошли со дня смерти матери, она ни разу не заходила сюда, даже чтобы прибраться. В прошлом году сразу после похорон, ощущая острую боль, она зашла в святая святых матери одна.

Хотя от невыплаканных слез у нее стучало в голове, она убрала все вещи матери, накрыла мебель простынями, как чехлами, закрыла за собой дверь и ушла. Больше она не решалась туда входить. До сегодняшнего дня.

«Ты сможешь, – сказала она себе. – Ты сможешь сюда войти. Это всего-навсего комната...»

Выпрямившись, Мария взялась за круглую ручку двери и повернула ее. Дверь распахнулась.

Через окно в восточной стене, сквозь дорогие кружевные занавески, заказанные матерью по каталогу Блумингдейла, комнату заливал солнечный свет. Белые простыни, покрывавшие предметы мебели, напоминали причудливые мрачные привидения.

На минуту Мария застыла на пороге, потом вошла и прикрыла за собой дверь. В ноздри ей ударил запах пыли и паутины. Она подошла к стоявшему у окна бесформенному предмету и откинула в сторону пыльную простыню.

Ее взору открылся секретер матери. Протянув руку, Мария потрогала резную поверхность дубовой крышки.

«Вот платье для тебя, малышка. Для моей любимой маленькой девочки».

Мария заставила себя не думать о матери. Даже сейчас, по прошествии восьми месяцев, она не могла о ней думать. Если она начнет о ней думать, она расплачется и не сможет остановиться.

Она осторожно подняла крышку секретера. Как Мария и предполагала, он оказался пуст. Когда-то здесь лежали всякие ненужные вещи: карандаши, какие-то бумаги, фотографии в затейливых рамках, – и все пахло лавандой – мать всегда держала в ящике веточки лаванды. Сейчас пахло деревом, пылью и запустением. Лежала только пачка пожелтевших номеров женского журнала.

Придерживая головой крышку секретера, Мария взяла несколько журналов и опустила крышку. Снова накинув простыню на секретер, она быстро вышла из комнаты.

Прижав журналы к груди, Мария поспешила в свою спальню и плотно закрыла дверь. Оказавшись в своем убежище, она, тяжело дыша, прислонилась к двери. Воспоминания хлынули на нее со всех сторон, оставляя совсем беззащитной.

Когда самообладание вернулось к ней, она подошла к кровати и, сев на ее краешек, принялась перелистывать журналы в поисках какой-либо прически вместо своего тугого узла, который она скручивала уже столько лет. Она думала только о своих волосах, ни о чем больше, и удушающее ощущение потери начало постепенно отступать.

Мария вздохнула с облегчением. Она справилась. Справилась одним усилием воли.

Она уже листала третий журнал, когда через приоткрытое окно до нее донеслись странные звуки. Отложив журнал, она подошла к окну, открыла его и выглянула наружу...

Увидев, как Бешеный Пес ударил Джейка в челюсть, и мальчик вскрикнул и отлетел к стене оранжереи, Мария пришла в ярость. Печали как не бывало. Она опрометью бросилась вон из дома и с криком помчалась к оранжерее.

– Что, черт возьми, вы делаете? – набросилась она на Бешеного Пса.

Он в недоумении обернулся к ней: – Что?

– Замечательный ответ, – саркастически прокомментировала она, указывая на Джейка. – Вы ударили ребенка.

– Я не ребенок! Мне пятнадцать лет.

– Погоди, Джейк. – Бешеный Пес улыбнулся Марии. – Похоже, мы имеем дело с рассерженной наседкой.

Он хотел дотронуться до Марии, но она больно ударила его по руке.

– Не пытайтесь заговаривать мне зубы. Вы его ударили.

– Конечно, ударил.

– И вашего объяснения достаточно?

– А разве я обязан что-то объяснять?

– Он учил меня драться, Мария, – поддержал его Джейк, потирая покрасневшую челюсть.

– Учил тебя драться? Зачем?

– Мальчик должен уметь защитить себя. Как всякий мужчина.

Мария отказывалась поддаваться улыбке Бешеного Пса, хотя чувствовала, как от нее по всему телу разливается тепло.

– Не обязательно защищаться кулаками, – упрямо заявила она.

– Разумеется, если у тебя в руках приклад дробовика, а, Мария? – промолвил он почти шепотом, и все аргументы тут же вылетели из головы Марии.

– Я хочу научиться драться, Мария. Правда, хочу.

В глазах Джейка она прочла нечто, очень похожее на отчаяние. Она поняла, что Джейк действительно очень хотел.

«Ты ведь не его мать». Подобная мысль заставила ее вздрогнуть. Ей хотелось бы быть матерью Джейка, но она ею не была. Откуда ей знать, что нужно такому парню?

Джейк смотрел на нее умоляющим взглядом, будто просил понять его.

– Я просто не успел вовремя увернуться, вот и все.

Мария повернулась к Бешеному Псу и, стараясь, чтобы ее слова звучали не слишком по-матерински, проговорила:

– Я не хочу... чтобы вы сделали ему больно.

– Если он не научится быстро увертываться, – серьезно ответил Бешеный Пес, – его будут бить. Это как дважды два – четыре. Так хочешь учиться дальше, Джейк?

– Да, – с готовностью кивнул Джейк. – Пожалуйста.

– Получать удары, Мария, – часть жизни. Мальчику надо научиться защищаться, иначе ему будет больно. Вы можете понять?

От слов Бешеного Пса Марии стало грустно. Так похоже на него – говорить все прямо и честно. Он видел жизнь такой, какой она была на самом деле, а она всю жизнь держала глаза зашторенными.

– Я понимаю.

Она действительно понимала, и даже лучше, чем он думал. Она тоже испытала жестокие уроки жизни.

Их взгляды встретились: ее глаза наполнились печалью, его – нежностью.

– Ах, Мария... – Он протянул руку.

Она задрожала в предвкушении его прикосновения.

Но он до нее не дотронулся, а лишь наклонился к ней, да так близко, что она ощутила его дыхание на своей щеке. А потом обнял за талию и привлек к себе, тихо шепча ей на ухо:

– Ты правильно сделала, когда вступилась за мальчика, решив, что я его ударил. Большинство... – его голос сорвался, – большинство женщин испугались бы. Из тебя получилась бы замечательная мать.

Сердце Марии наполнилось такой радостью, что она чуть не заплакала. Никакие другие слова не могли бы иметь для нее такого значения. Горло перехватило, в глазах блеснули слезы. Она встретилась с его обжигающим взглядом и поняла, что он имел в виду. Ей вдруг захотелось рассказать ему о Томасе, поделиться с ним своей мучительной болью и позволить себе облегчить душу простым признанием.

– Давай, Бешеный Пес, продолжим. – Мальчишеский голос Джейка прервал молчание.

Мария улыбнулась:

– Постарайтесь бить не слишком сильно. – Бешеный Пес не улыбался. Он просто посмотрел на нее своими серыми честными глазами:

– Я всегда стараюсь не делать людям больно.

– Но ведь случается.

Бешеный Пес вздохнул. Оба прекрасно понимали, о чем шла речь, и что не имело никакого отношения к кулачному бою.

– Случается.

Впервые в своей жизни Мария почувствовала, что презирает честность.

Мария посмотрела на свое отражение в зеркале. Опять.

Нервным движением она убрала непослушную прядь в свободно заплетенную косу, спускавшуюся у нее по спине.

Косу нельзя назвать прической, но Мария провела не один час, чтобы накрутить на голове шиньоны и букли, которые предлагали журналы, но все безуспешно. В конце концов, она отказалась от мысли выглядеть элегантно и решила, что надо просто выглядеть естественно.

Мария сделала глубокий вдох и стала успокаивать себя, повторяя, что она всего-навсего заплела косу, и нет нужды смущаться. Но ей никак не удавалось справиться с собой. Она заплела косу для Бешеного Пса. Ей хотелось выглядеть молодой и хорошенькой. И теперь она не знала, что пугало ее больше: заметит он ее прическу или не обратит внимания. Она уже много лет не думала о своей внешности и поняла теперь, какое доставляет удовольствие ею заниматься. Но при мысли о том, как к косе отнесется Бешеный Пес, у нее начались желудочные колики. Она почти надеялась, что он ничего не заметит.

Пригладив влажными ладонями коричневый передник, она отвернулась от зеркала. Перебросив косу через плечо, и гордо подняв голову, она спустилась с крыльца.

В саду под закопченными чугунными котлами горел яркий огонь. Стоя возле одного из них, Джейк мешал кипящий яблочный сок лопаткой на длинной деревянной ручке. Расе сидел рядом, прислонившись к стене оранжереи, и тихо похрапывал.

Джейк посмотрел на Марию и улыбнулся:

– Здорово.

Мария остановилась, стараясь убрать с лица выбившиеся пряди.

– Ты о чем?

– Вы такая хорошенькая с косой.

Она неуверенно улыбнулась, хотя похвала мальчика заставила ее сердце забиться.

– Спасибо.

Джейк вынул из сока лопатку и осторожно положил ее на стол для консервирования, стоявший рядом с котлом.

– Постойте здесь, ладно? Я сейчас вернусь.

Не дожидаясь ответа, Джейк побежал через всю ферму к амбару.

Мария улыбнулась. Она вдруг действительно почувствовала себя хорошенькой. Насвистывая, она подошла к столу и начала чистить последние несколько яблок.

Джейк выбежал из амбара и через минуту уже стоял возле стола.

– М-Мария?

Она вопросительно посмотрела на мальчика. Джейк прикусил нижнюю губу.

– Я хочу подарить вам вот что.

Он протянул ей ладонь, зажатую в кулак, и медленно разжал пальцы. На ладони лежала потрепанная и мятая розовая лента.

Мария смотрела на ленту, чувствуя, как у нее к горлу подступает комок.

– Она принадлежала человеку, которого я очень любил. – Джейк потупил взгляд. – Я хочу подарить ее вам.

Он стоял перед ней, такой одинокий и испуганный, с протянутой рукой и поникшим лицом, что Мария едва справилась с нахлынувшими на нее эмоциями. Ей хотелось броситься к Джейку, заключить в свои объятия и сказать, как много его мятая ленточка значит для нее, но она боялась напугать его.

Когда он поднял голову, она увидела, что в глазах мальчика стоят слезы.

– Вы будете ее носить?

– Я буду носить ее с гордостью, Джейк. – Он взял ленту и вплел ее в косу.

– Вот так, – оценил он и отступил, чтобы полюбоваться своей работой. В его зеленых глазах она увидела ту же нежность, которая переполняла и ее сердце.

Ей так много хотелось сказать ему прямо сейчас, но голос ее не слушался. Она давно ни с кем не делилась своими чувствами и разучилась. Поэтому она просто стояла и смотрела на него в надежде, что он сумеет прочесть ее мысли.

Он медленно ей улыбнулся.

И у нее мелькнула безумная мысль, что он, наверное, сумел.