— Десятого? — Дамиан наклонился вперед. Он уточнил для Геро: — На следующее утро после письма от Микиса.

— Да.

— Какого письма? — вмешался Георгиос. — Кто такой Микис?

— Как вы вошли в дом? — спросил Дамиан адвоката, не обращая внимания на вопросы зятя.

— Нас ждал дворецкий. Мы вошли в личные апартаменты мадам Ставрос через веранду.

— Я одного не могу понять, — сказал Нико, — если Клео знала, что вы не женаты, почему она скрывала это?

— Клео узнала правду всего три дня назад.

— И сразу же изменила завещание, — задумчиво проговорил Маркос. — Мне почему-то кажется, что эта мысль возникла у нее гораздо раньше.

— У нее уже были кое-какие подозрения, — признался Дамиан, — а доказательства явились за несколько часов до того, как она изменила завещание.

— Но почему она скрыла это все от нас? — не унимался Нико, переводя взгляд с брата на Геро.

— У нее были на то свои причины, — улыбнулся Дамиан и, обратившись к адвокату, спросил: — Это все? — Тот кивнул.

Дамиан взглянул на Геро. Девушка молча встала и об руку с ним покинула гостиную, усмехаясь при мысли, что там сейчас начнется.

Но и за пределами гостиной напряжение не отпустило их. Взяв Геро за руку, Дамиан неожиданно сказал:

— Пойдем отсюда!

Все так же держа ее за руку, он повел ее к машине. Всю дорогу до Палеокастридеса они молчали. Дамиан остановил машину у ресторана.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — с улыбкой спросил он.

Геро покачала головой.

— А можно нам… просто погулять?

Дамиан кивнул и пошел рядом с ней по берегу. Геро чувствовала себя потерянной, заблудившейся в сером тумане полнейшей неопределенности. Он, наверное, попросит ее выйти за него замуж, но что должна ответить она? Она обязана согласиться, чтобы помочь ему получить наследство; просто обязана — ведь он спас ее от рабства. Но как она сможет жить без любви?

Они отошли от берега. Неожиданно скалы приобрели резкие, зловещие очертания, и Геро нахмурилась. Она почти не думая повернула к морю, и они с Дамианом вновь оказались на берегу. Геро задумчиво смотрела на море, спокойное, сверкающее под лучами заходящего солнца. Ей хотелось как-то разрушить это напряжение, положить конец томительному молчанию.

— Ты, наверное, собираешься сделать мне предложение? — в лоб спросила она.

Дамиан замер от неожиданности.

— Почему ты так решила?

Геро встревожено посмотрела на него.

— Деньги… Иначе ты их не получишь.

— Я готов был обойтись без них, — спокойно напомнил он.

— Да… — В ее серых глазах появилось недоумение. — Но ведь ты сказал, что удовлетворен условиями завещания.

— Так оно и есть. — Они подошли к ресторану, и Дамиан направился к входу. — И все же я вполне могу обойтись без этих денег.

Вдруг Геро ощутила ноющую боль в сердце. Она ясно поняла, что готова даже на брак без любви, лишь бы не расставаться с Дамианом.

— Ты хочешь сказать, что такой брак тебе ни к чему? Что ты… можешь отказаться от денег?

— Совершенно верно. — Они вошли в ресторан, и Дамиан усадил Геро за столик. — Кофе?

— Да, пожалуйста.

Он сделал заказ и, откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на девушку.

— Если… если ты не хочешь на мне жениться, — упавшим голосом сказала она, — тогда мне надо подумать о возвращении домой.

— Домой?

Геро подняла на него полные слез глаза.

— В Англию, — коротко пояснила она.

— Ты кажется позабыла, что я купил тебя. С чего ты взяла, что я разрешу тебе уехать в Англию?

Геро опустила голову. Она не могла понять ни его поведения, ни причин отчуждения, которое ощущалось с той минуты, как они вышли из машины.

— Но я не могу по-прежнему оставаться с тобой, — заметила девушка. — Это неприлично.

— До сих пор было прилично. — Дамиан замолчал при появлении официанта. Тот принес кофе в маленьких чашечках и каждому — стакан воды, неизменно подаваемой здесь к кофе.

Геро взяла стакан и отпила пару глотков.

— Это было сделано для Клео, а теперь в этом нет нужды. К тому же скоро все разъедутся, и мы останемся одни. — Дамиан молчал, и она продолжала говорить, хотя и чувствовала себя в глупейшем положении: слова ее, кажется, совсем не интересовали собеседника. — Мы не сможем остаться одни, если не поженимся.

Наконец Дамиан не выдержал:

— Ты, выходит, делаешь мне предложение? — сердито бросил он. — Ты понимаешь, что все испортила? Пора бы знать, что делать предложение — прерогатива мужчин!

От неожиданности Геро так вздрогнула, что расплескала воду из стакана на стол.

— Я не делала тебе предложения, — быстро возразила она, густо покраснев. — Я не смогла бы…

— Сдается мне, — язвительно прервал он ее, — что тебе просто невтерпеж!

— О! — Геро вскинула голову, и ее глаза сердито сверкнули. — Ты несносен! Я не выйду за тебя, даже если… — Она замолчала, глядя на него широко открытыми глазами. — Что ты имел в виду, говоря, что я все испортила?

Дамиан не мог долго сердиться на нее.

— Как ты думаешь, почему я привез тебя сюда? В это место? — Его взгляд стал нежен, и у Геро перехватило дыхание. — Палеокастридес — лучшее место для… для чего? — Дамиан насмешливо подмигнул, и Геро пробормотав ла срывающимся от волнения голосом:

— Для встречи тех, чья любовь робка и молчалива.

Дамиан продолжал поддразнивать ее:

— А мою любовь никак не назовешь робкой и молчаливой!

Геро сжала руки на груди, недоверчиво глядя на Дамиана. И тут же поняла, что и вправду все испортила. Он хотел сделать ей предложение в романтической обстановке. Странно, что она не догадалась об этом раньше. Дамиан вопросительно смотрел на нее, и она с дрожью в голосе выговорила:

— Не ради денег?

— Нет, не ради денег.

Геро задумалась.

— Не может быть, — сказала она наконец. Дамиан взял ее ладонь и ободряюще пожал.

— Глупая! Как ты думаешь, зачем я настаивал, чтобы ты училась?

— Значит, вот в чем дело? — Волнение мешало Геро говорить. — Тогда выходит, что ты давно решил?

— Давно. — Он взял чашку и сделал несколько глотков.

Девушка покраснела, но быстро справилась со смущением.

— Если дело не в деньгах… Я верю тебе, но почему ты выглядел таким довольным, когда читали завещание?

— Естественно! Я заполучил и девушку, которую люблю, и деньги, которые принадлежат мне по праву.

Геро задумчиво замолчала, потом вдруг воскликнула:

— Ты сам все это устроил! Теперь я все поняла!

Дамиан рассмеялся и поставил чашку на стол.

— Сначала у меня не было такого намерения; эта идея пришла ко мне, когда я понял, что Клео разглядела твои достоинства и начала ценить тебя, восхищаться тобой…

— Восхищаться? Вот уж нет!

— Она не могла не заметить перемен, что произошли с твоим появлением в доме, — продолжал Дамиан. — К тому же она услышала, как ты отчитывала моих дорогих родственничков, как сказала, что желаешь Клео пожить подольше.

— О Боже! Кажется, я тогда говорила слишком громко. Я помню, как в коридоре хлопнула дверь. Я подумала, что это эхо… — Она замолчала, увидев его удивленно поднятые брови. — Мне стыдно признаться, но я тогда хлопнула дверью. Мне показалось, что по коридору разнеслось очень громкое эхо, но это, вероятно, закрылась дверь в комнате Клео. Однако я уже не помню, что говорила тогда.

— Что бы ты ни говорила, Клео это понравилось. Я уверен, что в душе она восхищалась твоим мужеством, как восхищалась и моим, но мы постоянно спорили, и она ни за что не хотела уступить. Понадобилась ты, чтобы смягчить ее, сделать человечнее. — Дамиан начал рассказывать о своем плане. Он давно заподозрил: Клео догадывается о том, что никакой свадьбы не было. А если это так, то девушка, которую она считает подходящей невестой для внука, после ее смерти уедет, а Дамиан женится на Катрине. — Я знал, что Клео уже пожалела, что лишила меня наследства, но я также знал, что она нипочем не смягчится, такой уж у нее характер.

— Я просила ее за тебя, — вставила Геро, — и она разговаривала со мной так, что я сразу отступилась.

Дамиан улыбнулся, представив себе, как Геро просит за него, но ничего не сказал, а продолжил свой рассказ.

— Меняя завещание и внося туда определенное условие, Клео давала мне то, чего мне хотелось иметь, но одновременно не поступалась своей властью. Ты, должно быть, почувствовала это, когда читали завещание?

— Да, у меня возникла такая мысль, но тогда я не могла понять, почему у тебя такой самодовольный вид… Я хотела сказать, — быстро поправилась она, — почему ты выглядел таким довольным. Теперь я вижу, что ты сам все устроил. Тогда я подумала было об этом, но не смогла догадаться, как тебе это удалось. Все-таки ты победил!

Дамиан засмеялся, но потом задумался и замолчал.

— Знаешь, — негромко произнес он, — пожалуй, что это была ничья.

— Ничья? — Геро удивленно уставилась на него.

— Я ждал, что завещание изменят, но и Клео хотела его переписать; я намеревался просить тебя стать моей женой, но и Клео стремилась к тому же… — Дамиан помолчал, а потом пожал плечами. — Так кто же из нас победил?

— Никто, — сказала Геро и добавила: — Наверное, так и должно было случиться. У вас обоих такие сильные характеры, что ни один не может взять верх над другим! — Девушка не заметила, что говорит так, будто Клео еще жива, но Дамиан ничего не сказал.

— Ты говоришь, что у меня сильный характер? — насмешливо переспросил он. — И когда же, позволь тебя спросить, я являл тебе эту силу?

Геро рассмеялась своим звонким мелодичным смехом, и Дамиан почувствовал, как у него забилось сердце.

— Таких случаев было много, всех и не сочтешь. Я даже не знаю, стоит ли мне выходить за тебя замуж, — шаловливо добавила она.

— В таком случае, — сдержанно сказал Дамиан, вставая со стула, — ты вольна отказать мне… когда я сделаю тебе предложение!

Геро зажала рот рукой.

— Разве ты не сделал мне предложения? Нет, пожалуй, не сделал. — Она тоже встала и подошла к нему, искоса поглядывая на него из-под опущенных ресниц. — Но ведь ты только что сказал, что хотел сделать мне предложение.

— Сказал, но… в сослагательном наклонении.

— Ты передумал? — спросила Геро. Ее губы вздрагивали от сдерживаемого смеха.

Дамиан бросил на стол несколько монет, с плохо скрываемым нетерпением схватил Геро за руку и повлек ее прочь из ресторана. На пляже никого не было, и когда они отошли от ресторана, Дамиан привлек девушку к себе и крепко поцеловал.

— Ты самая неромантичная женщина, какую я когда-либо встречал, — сказал он, сверкнув глазами. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Замуж… — Счастье переполнило сердце Геро, и Дамиан сам все понял, едва заглянул в ее сияющие глаза, чуть увлажненные слезами радости. — Я действительно нужна тебе… ты по-настоящему любишь меня? — Она недоверчиво покачала головой, но красноречивое выражение на лице Дамиана успокоило ее, и она прижалась щекой к его груди. — Я просто не могу поверить.

— Любимая, неужели ты не догадывалась?

Смущение помешало Геро ответить. Взяв девушку за подбородок, Дамиан прильнул к ее губам. Геро задрожала и еще теснее прижалась к нему, своему спасителю — смуглому, властному греку, который при первой их встрече беспечным жестом бросил ей деньги, чтобы она могла купить себе туфли.

— А ты знал, что я люблю тебя? — шепотом спросила она.

— Было много случаев, моя дорогая, когда твои чувства трудно было не заметить.

— Много? — удивилась Геро. — Я не помню.

— Твое беспокойство, когда я заплыл слишком далеко. — Он показал рукой на море. — Это само по себе было достаточно красноречиво, не говоря уже о том, что ты смущалась и краснела каждый раз, когда я прикасался к тебе…

— Неправда!

— Милая, не спорь со мной. Я знаю, когда ты краснеешь! Вот и сейчас тоже… и это просто очаровательно… — Он крепче обнял ее, и Геро вновь ощутила тепло и нежность его губ.

— Значит, из-за того что ты любил меня и хотел на мне жениться, ты не позволял своим родственникам узнать правду обо мне, — тихо сказала девушка, когда они не спеша пошли к машине. Дамиан кивнул.

— Я не хотел лишний раз ставить тебя в неловкое положение.

— Я не слишком страдала от их неприязни, — ответила Геро. — Ведь не все было плохо; Кристина и Маркос прекрасно ко мне относятся.

— Но Пеппо и Катрина изо всех сил старались испортить тебе жизнь. Именно из-за них я и не хотел ничего говорить.

— Временами я думала, что ты любишь Катрину… и она тоже так думала.

— Я ее никогда не любил. Когда Клео лишила меня наследства, я стал притворяться, будто эта девушка мне небезразлична, но только чтобы досадить бабушке. А потом я уделял внимание Катрине, чтобы осуществить свой план.

— А это не жестоко по отношению к ней?

Они подошли к машине, и Дамиан открыл дверцу перед Геро.

— Не думаю, что мне надо было считаться с чувствами Катрины; они не были глубокими. Легкое мимолетное увлечение — вот и все, на что она способна. — Солнце быстро садилось, и окрашенное его лучами море стало огненным. Дамиан сел в машину, и они с Геро некоторое время молча смотрели на закат. — У нее был роман с Росарио, — произнес Дамиан как будто про себя. — Если бы об этом стало известно, мой план сорвался бы, поэтому я равнодушно отнесся к словам Маркоса на балу. Если бы Клео узнала об этом, она бы сразу догадалась, что я не мог оставаться в неведении.

Геро не стала рассказывать Дамиану, что Елена была свидетелем свидания. Катрины и Росарио и обо всем сообщила ей. Скрыла она от него и тот случай, когда Катрина пыталась очернить ее. Теперь это не имело никакого значения, и Геро решила промолчать. Катрина скоро покинет имение; а через месяц разъедутся и остальные. Тогда дом будет принадлежать только им с Дамианом. Лицо девушки осветилось радостным ожиданием. Дамиан повернулся к ней, и Геро увидела в его глазах бездну любви и нежности.

Его рука, сильная и надежная, обняла девушку за плечи; его губы, страстные и нежные, коснулись ее губ.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Близился момент, когда золотисто-бронзовые лучи исчезнут в серо-лиловых сумерках.

— Поедем домой, любимая? — шепнул ей на ухо Дамиан.

Геро смотрела на солнце. Как быстро оно опускается! И так же быстро появляется вновь, но уже огромным золотым шаром. Завтра она проснется пораньше и увидит, как оно встает из-за холмов, возвещая новый день… и начало новой жизни…

— Да, — тихо ответила Геро. — Домой…

Примечания