Стиль подобных сообщений характеризует корреспонденция, опубликованная в газете "Таймс оф Индиа" И ноября 1869 г: "...Рассказывают, что между хищническими племенами на границах Синда царствуют далеко не миролюбивые настроения, что Келат находится в тревожном состоянии вследствие интриг разных предводителей, будто бы подготовивших заговор против жизни хана, что наш политический агент капитан Гаррисон и лекарский помощник Роберт Бауман вынуждены были удалиться по эту сторону Боланского прохода и что эскадрон синдской кавалерии... выслан полковником Фаир на помощь капитану Гаррисону. Надо надеяться, что дела скоро поправятся и будут приведены в удовлетворительное состояние".
      Подобные сообщения, основанные на "рассказывают" и "будто бы", завершавшиеся выражениями надежды на урегулирование положения, были частью кампании, направленной на политическую подготовку захвата Келата Англией.
      Шер Али пытался укрепить связи с Келатским ханством, которое ранее находилось в вассальной зависимости от Афганистана. Он указывал на опасность, грозившую Келату со стороны англичан. Но управлявшая ханством феодальная верхушка предпочла сговор с колонизаторами. Британские власти действовали энергично. Они напомнили келатскому хану о навязанном ему в 1854 г. "дружественном договоре", возбуждали и раздували междоусобную борьбу в Келате, подкупали и переманивали на свою сторону влиятельных лиц. В декабре 1875 г. для переговоров с ханом был отправлен майор Роберт Сандеман. Переговоры длились свыше года. Еще до их завершения - в ноябре 1876 г. в Кветту прибыл капитан Скотт. Ему поручалось провести подготовку к занятию Кветты и организовать строительство бараков для воинских частей, которые должны были оккупировать этот город.
      15 ноября 1876 г. Литтон писал в Лондон, что цель достигнута: "...хан Келата согласился подписать со мной договор, который сделает нас фактическими хозяевами Келата; без аннексии страны мы восстановим власть хана на условиях, гарантирующих его полную преданность". Этот договор "навсегда обеспечивает британскому правительству право и власть размещать британские войска в любое время в любой части ханства... Я уже направил небольшой британский отряд в Кветту, пункт большой стратегической важности в случае войны"{175}. В действительности договор был подписан через 20 дней, 8 декабря 1876 г.
      По условиям этого кабального договора Келатское ханство теряло последние остатки независимости, а Кветта становилась важнейшим опорным пунктом британских империалистов в их наступательной политике против Афганистана и Восточного Ирана. "Англия берет Кветту (1876)"{176}, - особо подчеркивал В. И. Ленин. В обмен на ежегодную подачку в размере 12 тыс. фунтов стерлингов хан разрешал Англии воздвигать укрепления, проводить железные дороги, линии телеграфа и др. на территории Келата и вассального княжества Харран, а также соглашался на пропуск через Келат британских войск, что давало им возможность овладеть всем районом Кветто-Пишинского нагорья.
      В поздравительном письме от 9 декабря 1876 г. майору Сандеману, назначенному британским представителем при хане Келата, Литтон писал: "...Я полагаю, что в дальнейшем Кветта будет местом нашего наиболее важного разведывательного отдела в отношении внешней политики; и действительно, как только усмирение Келата будет полностью гарантировано, вашей главной дипломатической задачей в этом ханстве будет расширение и распространение нашего влияния... в направлении Кандагара"{177}.
      Захват Кветты означал, что англичане, уже начавшие фактически новое наступление на Афганистан занятием Кветто-Пишинского нагорья, укрепили свой левый фланг, подготавливая открытую войну непосредственно против Афганского государства.
      Таким образом, британские империалисты упрочили свое положение на правом фланге (Читрал) и на левом - (Кветта), что должно было облегчить нанесение лобового удара по Афганистану и расширить возможности ведения войны чужими руками: при помощи подкупа противников Шер Али.
      Утверждение английского господства в Читрале и Кветте должно было оказать также моральное воздействие на афганское правительство, заставить его быть уступчивее по отношению к требованиям Англии. Однако эти действия, особенно оккупация Кветты, возымели обратный эффект и вызвали бурный протест в Афганистане.
      В конце января 1877 г. в Пешаваре начались переговоры представителя Шер Али афганского сановника Hyp Мухаммед-хана с уполномоченным вице-короля Индии Льюисом Пелли, которого его соотечественник характеризовал как "настоящий тип всего того, что делает британских резидентов наиболее страшными для азиатских владетелей, желающих удержать за собой хоть тень независимости"{178}. Льюис Пелли прибыл на конференцию в Пешавар с проектом кабального договора, разработанного советниками Литтона, и заявил, что единственной базой, на которой могут вестись какие-либо переговоры, является принятие афганским правительством требования о размещении британских офицеров в Афганистане и на его границах. Отклоняя это требование, Hyp Мухаммед напомнил, что Афганскому государству было твердо обещано невмешательство в его внутреннюю жизнь, и просил о соблюдении ранее заключенных соглашений. Он передал слова эмира, что тот скорее погибнет, чем уступит несправедливым настояниям.
      В неофициальной беседе с секретарем английской делегации Беллью Hyp Мухаммед-хан подчеркнул, что стремление Англии во что бы то ни стало отправить своих офицеров в Афганистан возбудило подозрения эмира, который убежден, что их пребывание в стране подорвет его власть. "Британская нация великая и могучая, - передавал Hyp Мухаммед слова Шер Али, - и афганский народ не может сопротивляться ее силе, но народ имеет свою волю, независим и ценит свою честь выше жизни"{179}. Под предлогом неуступчивости афганского делегата англичане затягивали конференцию. Вскоре Hyp Мухаммед скончался в Пешаваре, и дальнейшие переговоры были прекращены.
      Настойчивость Шер Али в борьбе против создания в Афганистане английских резидентств, объясняется тем, что он понимал, к каким тяжелым последствиям приведет принятие требований британских империалистов. Сами англичане достаточно откровенно указывали на роль их "резидентов" в странах Востока. "Правительство наше, - писал герцог Аргайль, - тщательно заботилось о том, чтобы иметь своих агентов, политических и военных, в тех странах, которые еще не подпали под его власть. Обязанности этих агентов были самые скромные: поддерживать правильные сношения, содействовать развитию торговли, но мало-помалу они начинали вмешиваться во внутренние дела того государства, в котором находились, а подобное вмешательство оканчивалось обыкновенно тем, что в одно прекрасное утро это государство переходило под власть Англии. Даже относительно тех областей, которые, по-видимому, сохраняли независимость, следует заметить, что присутствие в них наших так называемых "резидентов" приводило к тому, что они делались там средоточием власти"{180}.
      Автор этих строк, являвшийся в 1869-1876 гг. статс-секретарем британского правительства по делам Индии, хорошо знал об истинном назначении английских резидентов.
      Характерно заявление Льюиса Пелли после Пешаварской конференции, в котором признавалось, что в случае принятия эмиром предъявленных ему требований в Кабуле вспыхнуло бы восстание, и он был бы свергнут с трона{181}.
      После смерти Hyp Мухаммеда Шер Али сообщил о посылке другого уполномоченного для продолжения пе реговоров, но Литтон телеграфировал Льюису Пелли, предлагая не вступать ни в какие переговоры, даже если афганский представитель прибудет в Пешавар. Подобные действия можно объяснить лишь стремлением любым путем спровоцировать конфликт с Афганистаном. Об этом наглядно свидетельствовали дальнейшие события.
      После прекращения переговоров в Пешаваре подготовка британских правящих кругов к войне еще более активизировалась. Офицерам и генералам англо-индийской армии, находившимся в отпуске, было предложено вернуться в свои части. Крупный отряд войск под начальством Дональда Стюарта начал операцию против племени афридиев у афганских границ. Это была одновременно тренировка перед "большой войной" и "предупредительная мера", предпринятая с целью помешать афридиям оказать содействие Афганистану в борьбе против англичан. Главнокомандующий английской армией в Индии объехал сосредоточенные в пограничной полосе войска, проверяя их готовность. Инспектируя воинские части в районе Боланского прохода, он обратился к ним с речью, в которой заявил, что считает их авангардом всей армии{182}.
      В конце февраля 1877 г. майор Сандеман во главе крупного военного отряда окончательно занял Кветту. Это был прямой и открытый вызов Афганскому государству, у границ которого появился опорный пункт для британского вторжения. Шер Али заметил по данному поводу турецкому послу: "Англичане поставили караул у задней двери моего собственного дома, чтобы ворваться во время моего сна"{183}.
      В северном Пенджабе продолжалась концентрация английских войск и велась подготовка к строительству мостов через реку Инд. Все это были признаки приближавшейся войны. Враждебность Англии к Афганистану непрестанно усиливалась. 30 марта 1877 г. Литтон отозвал из Кабула английского представителя. Сношения между Англией и Афганистаном с этого времени были прерваны.
      В письме статс-секретарю по делам Индии от 2 июля 1877 г. вице-король подчеркивал: "...Может наступить время (и не в далеком будущем), когда для укрепления британского господства в Индии будет абсолютно необходимо предпринять военную оккупацию Западного Афганистана (с согласия правителя этой страны или без него), включая важную Гератскую крепость. Положение нынешнего эмира, очевидно, очень непрочно, и возможно, что ход событий приведет к расчленению его королевства и созданию отдельного ханства в Западном Афганистане, которое можно будет вполне реально поставить под британское влияние и протекторат"{184}.
      Таким образом, планы расчленения Афганистана вынашивались английскими империалистами задолго до открытого нападения на эту страну. Они не прекращали своих попыток подорвать изнутри и ослабить стойкость афганского народа и его волю к борьбе против порабощения. В связи с этим они привлекли к себе на помощь правящую верхушку Османской империи. Турецкий султан отправил к Шер Али несколько писем, приглашая его "соединиться с англичанами для общих военных действий против русских"{185}.
      Султан рекомендовал эмиру укреплять отношения с Англией и разрешить ей "строить крепости" в Афганистане{186}. В Кабул прибыло турецкое посольство, пытавшееся добиться от Шер Али согласия на совместное выступление против России. Все расходы по разъездам турецких послов оплачивали английские власти{187}.
      Этот всесторонний нажим оказал определенное воздействие на Шер Али. Он готов был пойти на некоторые уступки империалистам, но против этого начали протестовать широкие народные массы. Как стало известно туркестанскому генерал-губернатору, "под давлением народного движения... Шер Али должен был покориться воле населения, не желавшего допустить английского вмешательства в дела Афганистана"{188}. Эмир отклонил все притязания Англии.
      Дальнейший ход событий был предопределен. Не добившись результатов "мирным", дипломатическим путем, британское правительство решило вести политику иными средствами. К середине 1877 г. были завершены все приготовления к войне с Афганистаном, и британские империалисты выжидали удобного предлога для начала военных действий. Таким предлогом послужило посещение Кабула летом 1878 г. русской дипломатической миссией во главе с генералом Н. Столетовым.
      Миссия должна была подчеркнуть дружественное расположение России к Афганистану. В обстановке неуклонно возраставшей открытой враждебности Англии к Афганскому государству посланцы северного соседа были встречены исключительно торжественно и тепло. В Кабуле начались переговоры о заключении русско-афганского договора. Этого, однако, не произошло в связи с тем, что на Берлинском конгрессе (13 июня - 13 июля 1878 гг.) было достигнуто временное соглашение по вопросам европейской политики, и развитие русско-афганских отношений могло привести к новому конфликту между Англией и Россией.
      Несмотря на мирные цели, посольство Столетова вызвало бурную реакцию британских империалистов, в основе своей не соответствовавшую истинному положению дел. Английские политики, буржуазная пресса, даже ученые историки утверждали (и утверждают), что ухудшение англо-афганских отношений и последовавшая за этим война были вызваны "интригами России", что целью войны являлась "ликвидация русского влияния в Афганистане". Эмиру Шер Али приписывалось намерение провозгласить религиозную войну против британской власти в Индии, встревожившее якобы Англию{189}. Парламенту была представлена "Переписка об отношениях между британским правительством и правительством Афганистана со времени вступления на престол эмира Шер Али-хана". Эта "Синяя книга", как и аналогичное издание, выпущенное за 40 лет до того, в 1839 г., основывалась на подтасованных документах, искажавших истинный ход событий.
      Утверждения экспансионистов о причинах войны Англии против Афганистана полностью опровергались заявлениями некоторых представителей авторитетных кругов Британской империи. Так, лорд Лоуренс 28 октября 1878 г. поместил в газете "Дейли ньюс" статью, в которой обосновывал проводившуюся им на посту вице-короля Индии политику по отношению к Афганистану. В полемическом пылу Лоуренс дал относительно правильное освещение вопроса. Он писал, что "недовольство эмира возникло по ряду обстоятельств.., таких, как оккупация Кветты, как давление на него по поводу принятия посольства в Кабуле.., вооружение кашмирских войск... и директивы, данные их вождям, об охране проходов, ведущих к Читралу, эмбарго, наложенное на экспорт оружия и др. из Индии в Кабул.., ущемление интересов Афганистана в разрешении сеистанского вопроса" и т. д.
      Бывший вице-король Индии сознательно умолчал о многих других факторах, но даже отмеченные им причины ухудшения англо-афганских отношений очень показательны; среди них нет и упоминания об "интригах России".
      Империалистическую Англию интересовала не столько ликвидация призрачного "русского влияния" в Афганистане, сколько закабаление этой страны и превращение ее в военно-политический плацдарм на Востоке. Орган британской военщины газета "Пайонир" в статье, опубликованной 4 сентября 1878 г., откровенно писала, что во время борьбы России за освобождение Болгарии лорд Литтон предпринял настойчивую попытку принудить афганское правительство заключить с Англией наступательный союз. При этом в Афганистане предполагалось разместить 30-тысячное английское войско, предназначенное для военных операций против России в Средней Азии.
      Агрессивные планы британского правительства характеризует письмо премьер-министра Биконсфильда королеве Виктории, написанное еще 22 июня 1877 г.: "Лорд Биконсфильд считает, что если Россия должна быть атакована из Азии, то войска должны быть отправлены в Персидский залив, и императрица Индии должна приказать своим армиям очистить Среднюю Азию от московитов и загнать их в Каспий. Мы имеем хороший инструмент для осуществления этого в лице лорда Литтона, который и послан туда с этой целью"{190}.
      Почти в тот же день "инструмент" английских экспансионистов - лорд Литтон предложил статс-секретарю по. делам Индии три способа решения "афганской проблемы": "1. Обеспечить посредством страха или надежды такой союз с нынешним эмиром, который эффективно и навсегда устранит русское влияние из Афганистана. 2. Если это не удастся, следует быстро и публично лишить нынешнего эмира всякой поддержки, разгромить Афганское государство... и на место его теперешнего правителя посадить властителя, более дружественно настроенного к нашим интересам и более зависящего от нашей поддержки. 3. Захватить и удержать такую часть афганской территории, какая в случае провала обеих изложенных выше мер предосторожности будет совершенно необходима для постоянного сохранения нашей северо-западной границы"{191}. В том же документе Литтон писал, что считает "хорошей границей" для британских владений - хребет Гиндукуш{192}.
      Как видно, ни одна из предложенных им "мер предосторожности" не сулила ничего хорошего Афганскому государству.
      От слов британское правительство перешло к делу и в конце лета 1878 г. стало особенно настойчиво добиваться приема Афганистаном военно-политической миссии, которая должна была потребовать от эмира разрешения "спорных вопросов" в желательном для Англии духе. 17 августа 1878 г. Шер Али получил письмо Литтона о подготовке к отправке такого посольства. В этот день умер наследник престола Абдулла Джан - сын эмира, и Шер Али просил отсрочить выезд миссии. Эта просьба не была принята во внимание. Во главе посольства был поставлен генерал Невиль Чемберлен - активный участник первой войны против Афганистана и руководитель многих карательных экспедиций в земли афганских племен.
      7 сентября 1878 г. Чемберлен получил инструкции, связанные с отправкой посольства в Афганистан. Попирая элементарные принципы международного права, британские империалисты совершенно не интересовались, желает ли афганское правительство принять миссию и разрешить въезд в независимую страну непрошенным и нежданным послам. Чемберлену предлагалось выехать еще до получения формального ответа эмира на письмо вице-короля об отправке миссии и направиться в Кабул, игнорируя какие бы то ни было требования афганских властей. Предписание, врученное послу секретарем английского правительства А. Ляйолем, гласило: "...Если местными офицерами или начальством дороги будут сделаны попытки замедлить или приостановить ваш проезд, вы будете совершенно оправданы при невнимании к требованиям афганских властей, даже если они будут ссылаться на отсутствие приказаний или на отказ правительства Кабула принять миссию". Чемберлену предоставлялось право продолжать путь, невзирая на запрет афганских властей. Только вооруженное сопротивление продвижению миссии должно было считаться серьезным фактором, могущим помешать ее дальнейшей поездке.
      Перед Чемберленом были поставлены две задачи: добиться обязательства эмира о разрыве отношений с Россией и высылке членов русского посольства, а также получить разрешение на пребывание в Кабуле, Балхе и Герате английских офицеров с правом выезда в любой пункт афганской границы, "где их пребывание может быть полезным".
      Со своей стороны Англия готова была предоставить эмиру субсидию в 12 лаков рупий и признать назначенного им наследника престола. Британские правящие круги стремились навязать Афганистану и "военную помощь", что должно было сопровождаться усилением контроля над его внешней политикой. В случае, если бы эмир настаивал на увеличении субсидии, Чемберлену поручалось выдвинуть дополнительное требование о полном открытии для англичан доступа в Афганистан. Послу надлежало отклонять всякие претензии афганского правительства по поводу захвата Кветты под тем предлогом, что "время для обсуждения этих дел уже прошло". Таковы были формальные установки, на которых базировалось посольство Чемберлена{193}. Они в свою очередь опирались на политическую программу британского правительства.
      8 апреля 1878 г. Литтон излагал наметки своих планов в письме статс-секретарю по делам Индии Крэнбруку. Он писал, что оружие, которым Англия более сильна, - это меч. "Пока продолжается мир, мы не можем пользоваться мечом, а наша дипломатия несостоятельна. Поэтому объявление войны явилось бы случаем, который может никогда не повториться, если мы его упустим... Я убежден, что политика создания в Афганистане сильного и независимого государства, над которым мы не можем осуществлять никакого контроля, является ошибкой. Если вследствие войны или смерти нынешнего эмира, которая, конечно, явится сигналом для конфликта между соперничающими кандидатами на престол, мы будем иметь возможность (а она может внезапно возникнуть в любую минуту) разделить или сломать кабульскую державу, я искренне надеюсь, что мы не упустим такую возможность. Я полагаю, что это также мнение лорда Солсбери. В интересах Индии лучше всего было бы создание западно-афганского, ханства, включающего Мерв, Меймене, Балх, Кандагар и Герат, под властью какого-нибудь избранного нами правителя, который зависел бы от нашей поддержки. При наличии созданного таким образом западно-афганского ханства и нашей небольшой базы подле границы в Курамской долине судьбы самого Кабула были бы для нас вопросом, не имеющим значения"{194}.
      Эти экспансионистские. взгляды Литтон развивал в специальном меморандуме от 4 сентября 1878 г., предлагая занять новую границу, которая должна была идти от Памира по Гиндукушу и Паропамизу на Герат, а затем вдоль западной границы Афганистана и Белуджистана к Аравийскому морю{195}. Иными словами, Литтон предлагал захватить весь Афганистан.
      Наиболее действенным путем для осуществления этого вице-король считал сговор с правящими кругами Афганистана, предоставление эмиру личных выгод денежных средств, территориальных и других льгот. В случае отказа Шер Али принять английские требования вице-король предлагал лишить его престола и заменить английским ставленником. Наиболее подходящим лицом в этом отношении Литтон считал находившегося под арестом в Кабуле Якуб-хана.
      В случае неудачи миссии Чемберлена вице-король намеревался аннексировать Курамскую долину, сосредоточить в Кветте крупную армию для угрозы Кандагару и установить связи с пограничными племенами, чтобы поссорить их с кабульским правительством. Занятие долины Курама должно было дать возможность угрожать Кабулу, Газни и Джелалабаду и содействовать появлению на эмирском престоле английского ставленника. Это могло избавить от необходимости прямых военных действий: хотя Литтон неустанно призывал готовиться к войне, англичанам был памятен печальный опыт 1838-1842 гг.
      При отклонении эмиром требований Англии и после захвата Курамской долины меморандум предусматривал подготовку восстания в Кабуле для свержения Шер Али. Британские власти считали, что занявший престол эмира в данной обстановке не сможет удержаться на нем без их поддержки.
      Одной из важных целей войны с точки зрения Литтона должно было явиться создание в Герате британского резидентства, поддерживаемого крупным военным отрядом{196}.
      Меморандум Литтона, как видно из изложенного, представлял собой детально разработанную программу захвата Афганистана и превращения его в вассальное княжество. Сопоставление инструкции, данной Чемберлену, и меморандума Литтона убедительно доказывает провокационный характер планировавшегося посольства. Этому посольству было поручено идти напролом, не считаясь ни с чем, выдвинуть перед независимым правительством позорные требования ликвидации суверенитета Афганистана. Правящие круги Англии почти не сомневались в том, что посольство Чемберлена обречено на неуспех, и были готовы использовать это обстоятельство в качестве предлога для начала военных действий.
      Общее число участников посольства достигало тысячи человек, среди которых было полтора десятка офицеров и несколько сот вооруженных солдат. Это был своеобразный экспедиционный корпус.
      20 сентября 1878 г. отряд генерала Чемберлена прибыл к форту Джамруд, за которым начиналась территория Афганистана. Не решаясь вступить в узкое ущелье, где гарнизон небольшого афганского укрепления Али-Масджид легко мог задержать дальнейшее продвижение миссии, Чемберлен отправил своего ближайшего сотрудника майора Л. Каваньяри на переговоры с комендантом укрепления Файз Мухаммед-ханом. Комендант отказался пропустить англичан без прямого приказа из Кабула и просил их подождать. "Это не только невозможно, но и не нужно, - настаивал Каваньяри, - так как кабульские власти давно осведомлены о приближении миссии". На реплику Каваньяри, утверждавшего, что миссия имеет дружественный характер, Файз Мухаммед-хан гневно возразил, намекая на обещанные англичанами взятки вождям хайберских племен за содействие миссии: "Дружба ли это - возбуждать разногласия среди подданных эмира и путем их подкупа добиваться пропуска в его владения?!" Файз Мухаммед-хан категорически заявил, что применит оружие, если англичане без разрешения перейдут границу.
      Чемберлен отдал приказ о возвращении в Индию{197}. Британские империалисты получили желанный предлог для начала войны.
      Подлинный смысл происшедшего как нельзя лучше вскрыл сам Литтон. В телеграмме Чемберлену от 23 сентября 1878 г. он подчеркивал: "Оскорбление, которое не было непредвиденным, не останется безнаказанным. Я считаю, что полученный результат значительно более удовлетворителен, чем кто-либо мог ожидать от переговоров с Кабулом..."{198} "Английское правительство воспользовалось этим для действия, которое оно долго обдумывало и подготовляло не столько для безопасности своей индийской границы, сколько для поднятия одним ударом своего престижа"{199}, - писал А. М. Горчаков послу России в Лондоне П. Шувалову.
      Провокационный характер возни, поднятой агрессивными кругами Англии вокруг "афганского вопроса", нашел отражение в британской прессе. Газета "Индиа трибюн" 19 октября 1878 г. опубликовала статью с недвусмысленным заголовком "Предстоящая война". Эта статья лишний раз свидетельствует о лживости заявлений, будто война Англии против Афганистана была вызвана посольством Столетова.
      "Корреспондент газеты "Пайонир" в Симле, телеграфируя о кабульских делах, сообщает, что нет "никого, кто бы полагал возможным мирное решение дел". Это не новость для нас, уверенных в неизбежной войне с Афганистаном с той минуты, когда было оглашено намерение индийского правительства отправить посольство ко двору Шер Али. И в самом деле, война эта началась бы 18 месяцев назад, т. е. тотчас после провала пешаварской конференции, если бы тогда в Европе не началась война между Россией и Турцией". Войскам, сосредоточенным в Кохате весной 1877 г., не было приказано двинуться на Кабул только потому, что осложнилась европейская обстановка, как утверждала газета. "Люди, которые знали, зачем лорд Литтон был назначен вице-королем Индии, были убеждены, что осуществлением политики, продиктованной пешаварской конференцией, серьезно займутся вскоре после установления мира в Европе. И едва были окончены заседания Берлинского конгресса, как министерство ино-страных дел объявило, что к кабульскому двору будет отправлено посольство".
      Это заявление ясно показывало, продолжала "Индиа трибюн", что британское правительство "считало совершенно безразличным, согласен ли эмир принять это посольство или нет. Его не спрашивали, примет ли он миссию, но гонец был послан, чтобы уведомить о ее приближении и просить правителя Кабула сделать немедленное распоряжение о безопасном проезде по его территории.
      Посольству было предложено перейти границу, не дожидаясь ответа эмира на письмо вице-короля; конечно, ему не было дозволено продолжать свой путь. Правительство получило главный повод, и война будет объявлена, как только будут закончены необходимые приготовления".
      Литтон потребовал от Шер Али присылки письменных объяснений по поводу отказа принять английское посольство{200}. Игнорируя провокационную сущность этого требования, Шер Али с достоинством ответил, что отказ в приеме Чемберлена был вызван серьезными опасениями афганского народа по поводу целей английской политики. "Если бы это опасение не было обоснованным, британское посольство было дружественным и не проявляло насильственных действий и угроз, то в его приеме не было бы отказано, как этого не бывает между дружественными соседними государствами... Представителям британского правительства... необходимо не вредить своему дружественному соседу и не обременять его тяжестью таких требований, исполнение которых превышает всякую возможность"{201}.
      9 ноября 1878 г. премьер-министр Англии лорд Биконсфильд заявил в палате общин, что северо-западная граница Индии "случайна и ненаучна", что в связи с этим проводятся мероприятия "по ликвидации подобных недостатков", после чего она не будет внушать никаких опасений. Одновременно с этой многозначительной речью Афганистану был предъявлен ультиматум с требованием удовлетворить все английские претензии. Выступление Биконсфильда и посланный ультиматум были последним актом дипломатической войны. Ответ на него задержался из-за трудностей доставки. Письмом от 21 ноября 1878 г. Литтон сообщил Крэнбруку, что жребий брошен и войскам дан приказ наступать{202}.
      Глава IV.
      Вторая англо-афганская война (1878-1881 гг.)
      В ноябре 1878 г. 35-тысячная британская армия вторглась в Афганистан. По предварительно разработанному плану военных действий войска двинулись потрем операционным направлениям:
      1. Из Пешавара через Хайберский проход на Кабул.
      2. Из Кохата по Курамской долине на Газни и Кабул.
      3. Из Кветты на Кандагар.
      Так началась вторая агрессивная война Англии против Афганистана. Шер Али заявил по поводу начала военных действий: "...Я вовсе не хочу воевать с ними - ни теперь, ни после, но что же я буду делать, когда англичане сами врываются ко мне; не могу же согласиться добровольно, чтобы они надели мне петлю рабства на шею"{203}.
      Лорд Литтон издал декларацию, напоминавшую своей лживостью манифест генерал-губернатора Индии лорда Окленда, опубликованный в 1838 г. В ней утверждалось, что Шер Али ответил "черной неблагодарностью" на дружеское отношение Англии: закрыл горные проходы, разрешил грабить английских торговцев и возбуждал против Англии религиозные страсти.
      Эти заявления не имели под собой никакой почвы и встретили возражения в самой Англии. Находившиеся в оппозиции сторонники "бэкворд полиси" создали специальный "Афганский комитет" под председательством лорда Лоуренса для изучения обстоятельств приведших к вторжению в Афганистан. Комитет издал книгу "Причины афганской войны", где была показана подоплека подготовки этой войны, и отмечалось: "Важные сношения с Афганистаном были столь действенно скрыты, что не последовало никакого запроса (в парламенте - Н. X.) по этому поводу"{204}. "Мы считаем эту войну несправедливой, а политику, приведшую к ней, - неумной и опасной для нашего владычества в Индии"{205}, - гласило заключение этого комитета, члены которого отнюдь не были склонны отказываться вообще от империалистической политики.
      Еще более резкую оценку событии дал английский журналист М. Макколл, назвавший военные действия Англии в Афганистане "войной бандитов против правителя и народов, которые не сделали нам ничего плохого"{206}.