Олдос Хаксли
      Вечная философия
      Блестящий обзор духовного наследия всех мировых религий, подкрепленный выдержками из канонических текстов, принадлежащих к различным религиозным традициям, изложенный мастерским пером эрудита, интеллектуала и признанного стилиста Олдоса Хаксли, дает великолепное представление по таким проблемам, как самопознание, просветление, свобода воли, нисхождение благодати и другим аспектам, связанным с высшим сознанием.
      СОДЕРЖАНИЕ
      ВВЕДЕНИЕ
      Глава 1. ЭТО И ЕСТЬ ТЫ
      Глава 2. ПРИРОДА ОСНОВЫ
      Глава 3. ЛИЧНОСТЬ, СВЯТОСТЬ, ВОПЛОЩЕНИЕ БОЖЕСТВА
      Глава 4. БОГ В МИРЕ
      Глава 5. ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ
      Глава 6. УКРОЩЕНИЕ СТРАСТЕЙ, ОТСТРАНЕННОСТЬ, ПРАВЕДНЫЕ ТРУДЫ
      Глава 7. ИСТИНА
      Глава 8. РЕЛИГИЯ И ТЕМПЕРАМЕНТ
      Глава 9. САМОПОЗНАНИЕ
      Глава 10. БЛАГОДАТЬ И СВОБОДНАЯ ВОЛЯ
      Глава 11. ДОБРО И ЗЛО
      Глава 12. ВРЕМЯ И ВЕЧНОСТЬ
      Глава 13. СПАСЕНИЕ, УХОД, ПРОСВЕТЛЕНИЕ
      Глава 14. БЕССМЕРТИЕ И ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ
      Глава 15. МОЛЧАНИЕ
      Глава 16. МОЛИТВА
      Глава 17. СТРАДАНИЕ
      Глава 18. ВЕРА
      Глава 19. БОГА НЕ ОБМАНЕШЬ
      Глава 20. TANTRUM RELIGIO POTUIT SUADERE MALORUM
      Глава 21. ИДОЛОПОКЛОННИЧЕСТВО
      Глава 22. ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ
      Глава 23. ЧУДО
      Глава 24. РИТУАЛ, СИМВОЛ, ТАИНСТВО
      Глава 25. ДУХОВНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ
      Глава 26. УПОРСТВО И РЕГУЛЯРНОСТЬ
      Глава 27. СОЗЕРЦАНИЕ, ДЕЙСТВИЕ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ПОЛЬЗА
      ЛИТЕРАТУРА
      ВВЕДЕНИЕ
      Словосочетание philosophia perennis впервые было использовано Лейбницом. Но сама наука - метафизика, признающая существование божественной Реальности в мире вещей и разумных живых существ; психология, находящая в душе нечто подобное божественной Реальности или даже идентичное ей; этика, полагающая, что главной целью человека является познание имманентной и трансцендентальной Основы всего бытия, - сама наука всеобъемлюща и существует с незапамятных времен. Зачатки Вечной Философии можно обнаружить в фольклоре абсолютно всех примитивных народов, а ее высшие формы отражены во всех религиях мира. Вариант этого Высшего Общего Фактора всех теологий, как прошлого, так и будущего, впервые был изложен в письменной форме более двадцати пяти веков тому назад и с тех пор на эту неисчерпаемую тему пишут представители всех религиозных направлений на всех основных европейских и азиатских языках. Ниже я сведу воедино многочисленные цитаты из этих авторов, самые красивые и запоминающиеся, выбранные в основном по принципу их значимости (они хорошо иллюстрируют отдельные элементы общей системы Вечной Философии). Эти цитаты собраны под различными заголовками и, так сказать, "вмонтированы" в мой комментарий, поскольку я ставил перед собой задачу иллюстрировать, связывать воедино, развивать и, при необходимости, разъяснять мысли их авторов.
      Знание есть функция бытия. Когда в бытии знающего происходят перемены, соответственно меняются природа и количество его знаний. Например, бытие ребенка по мере того, как он растет и учится, преобразуется в бытие взрослого человека; в результате этой трансформации кардинально изменяется способ познания, а также количество и характер познанных вещей. По мере развития индивидуума, его знание становится более концептуальным и систематизированным при огромном повышении уровня информативности и утилитарности. Но все это достигается ценой ухудшения качества непосредственного восприятия, ослаблением и полной потерей интуиции. Подумайте, к примеру, о том, как ученый может изменить свое бытие с помощью чисто механического применения своих инструментов. Астроном, вооруженный спектроскопом и шестидесятидюймовым зеркальным телескопом, превращается, если говорить исключительно об остроте зрения, в сверхчеловека; и мы должны принять как должное, что знание этого сверхчеловека очень отличается от знания индивидуума, смотрящего на звезды простым человеческим взглядом.
      Но на знание индивидуума воздействуют не только перемены в его физиологическом или интеллектуальном бытии. Каши знания зависят также и от того, какие действия мы, будучи существами нравственными, решаем предпринять. Вильям Джеймс сказал, что "практика может не только расширить наши теоретические горизонты, но и привести нас в новые миры и наделить новыми способностями. Знания, которые мы никогда не сможем приобрести, оставаясь теми, кем мы являемся на данный момент, - могут оказаться вполне доступными, если мы разовьем в себе более высокие способности и достигнем более высокого уровня нравственного развития". Короче говоря: "Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога". Эту же идею, в виде наукообразной метафоры, высказал суфийский поэт Джалаладдин Руми: "Астролябия божественных тайн - есть любовь". Повторяю: эта книга является антологией Вечной Философии. Но даже, будучи антологией, она содержит лишь несколько цитат из произведений профессиональных писателей, и даже, будучи посвященной философии, она практически не содержит цитат из произведений профессиональных философов. И по очень простой причине. Вечная Философия изначально занимается одной, божественной Реальностью, имеющей огромное значение для сложного мира вещей и разумных живых существ. Но природа этой Реальности такова, что ее невозможно познать непосредственно. В этом смысле исключение составляют лишь те, кто решил для этого выполнить определенные условия, превратившись в любящую личность с чистым сердцем и страдающей душой. Почему это должно быть именно так? Мы не знаем. Этот факт как раз принадлежит к числу тех, которые мы вынуждены принять как аксиому, даже если они кажутся нам совершенно неправдоподобными и невероятными, и независимо от того, нравятся они нам или нет. Наша повседневная жизнь не дает нам никаких оснований помнить о том, что вода состоит из водорода и кислорода; но природа этих составляющих элементов воды проявляется, когда мы подвергаем ее определенным и весьма суровым процедурам. Точно так же наша повседневная жизнь не дает нам веских причин для предположения, что разум обычного человека, будучи составным элементом столь существенной для многосложного мира Реальности, отчасти напоминает ее или тождественен ей. Но если мы подвергнем разум определенным и довольно суровым процедурам, то божественный элемент, представляющий собой по крайней мере одну из его частей, становится очевидным не только для самого данного разума, но, в силу проявления этого элемента во внешнем поведении индивидуума, и для других разумных существ. Только с помощью физических экспериментов мы можем дойти до внутренней природы материи и ее потенциальных возможностей. И только с помощью психологических и нравственных экспериментов мы можем дойти до внутренней природы разума и его потенциальных возможностей. В обычных жизненных обстоятельствах среднего человека потенциальные возможности разума никак не проявляются. Если мы хотим реализовать их, то должны выполнять определенные условия и подчиняться определенным правилам, обоснованность которых эмпирически доказана опытом человечества.
      Что касается большинства профессиональных философов и писателей, то не существует никаких доказательств, что эти люди приложили достаточно усилий к овладению непосредственным знанием. Когда поэты и метафизики рассуждают на тему Вечной Философии, они, как правило, пользуются заимствованными мыслями. Но во все времена были мужчины и женщины, соглашавшиеся на условия, без выполнения которых (и это голый эмпирический факт) непосредственно знание остается недоступным. Эти немногие оставили описания той Реальности, которую они получили возможность познать; кроме того, они попытались создать единую систему мышления, в рамках которой они могли бы соотнести данное ощущение с другими своими ощущениями. Этих истинных истолкователей Вечной Философии, как правило, называли "святыми", "пророками", "мудрецами", или "просветленными". В своей книге я, в основном, привожу цитаты из произведений именно этих людей. И на то у меня есть веская причина, ибо я полагаю, что они знали, о чем говорили.
      В Индии священные манускрипты делятся на два класса:
      Шрути или "ниспосланные свыше писания", истинность которых не подлежит обсуждению, ибо они возникли из непосредственного проникновения в абсолютную Реальность; и Смрити, которые основаны на Шрути и, соответственно, тоже не вызывают никаких сомнений. Шанкара говорит: "Шрути основаны на непосредственном восприятии. Смрити аналогичны введению и их убедительность, как и убедительность любого введения, строится на убедительности основного произведения". Итак, данная книга является антологией, снабженной пояснительными комментариями и цитатами, взятыми из Шрути и Смрити разных времен и народов. К сожалению, внимательное ознакомление с традиционно почитаемыми писаниями имеет свойство порождать если не высокомерие, то почти аналогичную некую набожную бесчувственность, оцепенение духа, неспособность понять смысл священных слов. Именно поэтому, занимаясь поисками иллюстративного материала к доктринам Вечной Философии в том их вице, в каком они были сформулированы на Западе, я почти всегда обращался не к Библии, а к другим источникам. Христианские Смрити, к которым я обратился, основаны на Шрути канонических книг. Но они выгодно отличаются тем, что менее изучены и, стало быть, если можно так выразиться, больше "бросаются в глаза". Более того, большинство этих Смрити являются произведениями по-настоящему святых мужчин и женщин, которые заслужили право непосредственно познать то, о чем они говорили. Следовательно, эти произведения могут считаться формой ниспосланных свыше и не требующих доказательств Шрути, то есть быть на порядок выше многих писаний, включенных в библейский канон.
      За последние годы было предпринято немало попыток по созданию системы эмпирической теологии. Но, несмотря на тонкий и мощный интеллект таких авторов, как Сорли, Оман и Тен-нант, их усилия лишь отчасти увенчались успехом. Даже в устах своих наиболее способных проповедников эмпирическая теология звучит не очень убедительно. Мне кажется, что причина этого кроется в том факте, что теологи-эмпирики в большей или меньшей степени сосредоточили свое внимание на ощущениях людей, которых теологи старой школы называли "необращенными" - то есть тех, которые не очень-то старались выполнять условия, необходимые для овладения духовным знанием. Но два или три тысячелетия истории религии определенно говорят о том, что непосредственно и ясно познать абсолютную Реальность может только тот, кто любит, страдает душой и чист сердцем. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что теология, основанная на ощущениях вполне приличных, обычньк, необращенных людей, выглядит совсем неубедительно. В этом смысле эмпирическую теологию вполне можно приравнять к эмпирической астрономии, основанной на ощущениях людей, наблюдающих за звездами невооруженным глазом. Невооруженный глаз может заметить в созвездии Ориона маленькую, тусклую полоску и на основании этого наблюдения, конечно же, может быть создана впечатляющая космологическая теория. Но никакие, даже самые хитроумные рассуждения никогда не дадут нам того представления о галактических и внегалактических туманностях, какое даст непосредственное знакомство с ними при помощи хорошего телескопа, камеры и спектроскопа. Соответственно, сколько не рассуждай о проблесках божественной Реальности среди обычного, необращенного бытия многосложного мира, ни за что не познаешь ее так, как непосредственно познает ее разум, пребывающий в состоянии беспристрастности, смирения и любви к ближнему. Естественные науки - эмпиричны; но они не ограничивают себя ощущениями человеческих существ, которые те испытывают в своем обычном состоянии. Одному Богу ведомо, почему теологи-эмпирики считают себя обязанными следовать исключительно этим ощущениям. И, конечно, до тех пор, пока они будут ограничивать эмпирические ощущения пределами обычного человеческого бытия, они обречены на постоянное сведение на нет всех их усилий. Из материала, избранного ими для изучения, даже самый блестящий ум сможет извлечь только набор возможностей или, в лучшем случае, конкретных вероятностей. Не требующая доказательств определенность непосредственного познания в силу самой природы вещей может быть достигнута только тем, кто обладает "астролябией божественных тайн". Если же индивидуум не является пророком или святым, то лучшее, что он сможет сделать в области метафизики, будет изучение трудов пророков и святых, - тех, которые изменили свой обычный образ человеческого бытия и получили возможность обрести знание, недоступное обычным человеческим существам.
      Глава 1 ЭТО И ЕСТЬ ТЫ
      Изучение Вечной Философии мы можем начать "снизу" - с практической деятельности и нравственности, "сверху" - с размышлений о метафизических истинах, или даже с "середины" - с той точки в психологии человека, в которой пересекаются пути разума и материи, действия и мысли.
      Входить через "нижние врата" предпочитают учителя-практики, люди, которые подобно Гаутаме Будде не считают нужным предаваться размышлениям и, главным образом, стремятся к тому, чтобы погасить в сердце человека ужасный пожар жадности, негодования и слепых страстей. Через "верхние врата" входят люди, призванием которых являются размышления и рассуждения, - прирожденные философы и теологи. "Средние врата" открыты для проповедников того, что получило название "духовной религии", - набожных мыслителей Индии, мусульман-су фиев, католических мистиков позднего Средневековья, и таких представителей протестанства, как Денк, Франк, Кастеллио. Эверард, Джон Смит, Вильям Ло и первые квакеры.
      Мы подойдем к теме данной книги именно через "центральные врата" потому, что они являются "центральными". Психология Вечной Философии произрастает из метафизики и совершенно логично принимает облик определенного образа жизни и системы этических ценностей. Если в качестве стартовой точки разум изберет центральную точку данной доктрины, то ему будет легко двигаться в любом направлении.
      В данной главе мы сосредоточим наше внимание только на одной отличительной черте этой традиционной психологии - наиболее важной, наиболее часто упоминаемой всеми проповедниками Вечной Философии и, добавим от себя, - наименее психологической. Ибо доктрина, которой посвящена данная глава, относится скорее не к психологии, а к "автологии" - науке, которая занимается не личным эго, а вечным "Я", притаившемся в глубинах конкретных, индивидуальных "я" и тождественного или, по крайней мере, родственного божественной Основе. Это учение, основанное на непосредственных ощущениях людей, вы полнивших необходимые условия для овладения такого рода знанием, наиболее сжато выражено в санскритской формуле - tat tvam asi ("Это и есть ты"): Атман или имманентное вечное "Я" едино с Брахманом - абсолютным принципом всего бытия; и главная цель любого человеческого существа заключается в том, чтобы открыть, кем оно является на самом деле.
      Чем больше Бога во всех вещах, тем больше Его вне их. Чем больше
      Его внутри, тем больше Его снаружи.
      Экхарт
      Только трансцендентальное, совершенно "иное" может быть имманентным и не меняться в результате превращения в то, в чем оно обитает. Вечная Философия учит, что желательно и даже необходимо знать духовную Основу вещей не только в пределах души, но и во внешнем мире, а также за пределами души и мира в трансцендентальном "ином" - "на небесах".
      Хотя Бог вездесущ, в тебе он присутствует только в самой глубокой и самой центральной части твоей души. Естественные науки не могут подчинить себе Бога или соединить тебя с Ним; более того, присущие тебе понимание, воля и память могут только тянуться к Богу, но не могут быть местом Его обитания в тебе. Но в глубине тебя есть корень, из которого произрастают все эти твои способности, подобно линиям, расходящимся от центральной точки, или ветвям на стволе дерева. Этот корень называется центром, или дном души. Этот корень является единством, вечностью - я чуть было не сказал бесконечностью - твоей души: ибо она настолько бесконечна, что удовлетворить ее или дать ей покой может только бесконечность Бога.
      Вильям Ло
      На первый взгляд, эта цитата противоречит тому, что было сказано выше. Но это обманчивое противоречие. Бог внутри и Бог снаружи - это два абстрактных понятия, которые можно понять и выразить словами. Но факты, к которым относятся эти понятия, могут быть понять! и восприняты только в "самой глубокой и самой центральной части души". И это правда, что Бога снаружи столько же, сколько Бога внутри. Но хотя два эти абстрактных понятия должны быть поняты (если использовать пространственную метафору) в одном и том же месте, изначальная природа понимания Бога внутри качественно отличается от изначальной природы понимания Бога снаружи. И каждая из них, в свою очередь, отличается от природы понимания Основы, как присутствующей одновременно внутри и снаружи, - как "Я" индивидуума и, в то же самое время, того (если использовать фразу из "Бхагавад Гиты"), "что пронизывает весь этот мир".
      Когда Шветакету было двенадцать лет, его отправили к учителю, у которого он учился до двадцатичетырехлетнего возраста. Выучив Веды, он вернулся домой, переполненный тщеславной верой в глубину своих познаний и склонный все подвергать критике.
      Его отец сказал ему:
      - Шветакету, дитя мое! Ты, кто столь образован и склонен все подвергать критике, не попросил ли у учителя дать тебе знание, с помощью которого мы можем слышать неслышимое, постигать непостижимое и познавать непознаваемое?
      - Что это за знание, отец? - спросил Шветакету. Его отец ответил:
      - Познав комок глины, ты познаешь все, что сделано из глины. Здесь разница только в названии, ибо истина в том, что все является глиной. Итак, дитя мое, владеть этим знанием - значит знать все.
      - Но мои достопочтенные учителя наверняка не владеют этим знанием; ибо, если бы они обладали им, они поделились бы со мной. Значит, отец, это знание должен дать мне ты.
      - Да будет так, - сказал отец. И он попросил:
      - Принеси мне плод граната.
      - Вот он, отец.
      - Разломи его.
      - Сделано, отец.
      - Что ты в нем видишь?
      - Зерна, отец. очень маленькие зерна.
      - Разломи одно из них.
      - Сделано, отец.
      - Что ты в нем видишь?
      - Совсем ничего.
      Отец сказал: "Сын мой, та тонкая субстанция, которую ты не можешь разглядеть, содержит в себе бытие огромного гранатового дерева. Все, что существует в этой субстанции, имеет свое "я". Это - Истина, Это - "Я", и это, Шветакету, и есть ты".
      Сын сказал: "Отец, прошу тебя, говори дальше".
      - Да будет так, дитя мое, - ответил отец и предложил, - Брось соль в воду и приходи ко мне завтра утром.
      И сын сделал как ему было сказано.
      На следующее утро отец сказал:
      - Принеси мне соль, которую ты бросил в воду.
      Сын начал искать соль, не смог найти ее, ибо она, конечно же, растворилась в воде.
      Отец сказал:
      - Попробуй воду, что плещется у кромки сосуда. Какая она?
      - Соленая.
      - Попробуй воду из середины сосуда. Какая она?
      - Соленая.
      - Попробуй воду со дна сосуда. Какая она?
      - Соленая. Отец сказал:
      - Выплесни воду и возвращайся ко мне. Сын так и поступил; но соль не исчезла, ибо соль существует вечно.
      Тогда отец сказал:
      - Точно так же и в своем собственном теле. сын мой, ты не замечаешь Истины. Но она все же там есть. Все, что существует в этой тонкой субстанции, имеет свое "я". Это - Истина, Это - "Я", и Это - и есть ты.(*Свободное изложение шестой части Чхандогья упанишады. Прим.ред.)
      Из Чхандогья упанишады
      Человек, желающий узнать, чем он является, может применить любой из трех способов. Он может начать с обращения внутрь самого себя, к своему конкретному "я". И в ходе процесса "отрешения от своего "я" добраться, наконец, до "Я" - Царства Божьего, находящегося внутри него. Или он может начать с тех "я", что существуют вне его, и попробует попытаться понять их изначальное единство с Богом, и, посредством Бога, Друг с другом и им самим. Наконец (и это несомненно лучший способ), он может попытаться приблизиться к абсолютному "Нечто" как изнутри, так и снаружи, чтобы получить возможность понять Бога, как принцип его собственного "я", и, в то же самое время, как принцип всех других "я", одушевленных и неодушевленных. Это полностью просветленное человеческое существо точно знает, что Бог "присутствует в самой глубокой и самой центральной части его души". Но в то же самое время оно является одним из тех. кто, по словам Плотина, видит все вещи не в процессе становления, а в Бытии, и себя видит в другом. Каждое существо представляет собой целый доступный для понимания мир. Стало быть. Целое вездесуще. Каждый является Целым, а Целое является каждым. Человек, в его нынешнем состоянии, перестал был Целым. Но когда он перестает быть индивидуумом, он вновь поднимается и пронизывает весь мир.
      Источником философии является более или менее смутное интуитивное понимание единства, которое является основой и принципом всего разнообразия. Впрочем, это понимание является источником не только философии, но и естественных наук. По словам Мейерсона, вся наука является сведением разнообразия к тождеству. Угадывая присутствие Единого внутри и извне множества, мы понимаем изначальную правдоподобность любого объяснения разнообразия с помощью категорий единственного принципа.
      Философия упанишад вновь возникает, развивается и обогащается в "Бхагавад Гите", и окончательно систематизируется в девятом веке нашей эры Шанкарой. Учение Шанкары (одновременно теоретическое и практическое, как и учения всех истинных проповедников Вечной Философии) в сжатом виде изложено в его поэме "Вивека-Чудамани" ("Алмаз Мудрости"). Все нижеприведенные цитаты взяты из этой короткой и не отягощенной научными терминами (что было очень мило со стороны автора) работы.
      Атман есть то, что пронизывает вселенную, но само не пронизывается ничем. То, что заставляет сиять все вещи, но заставить сиять его самого не могут даже все вещи, вместе взятые...
      Природа единой Реальности должна быть познана посредством чистого духовного восприятия самого индивидуума. Она не может быть познана научным путем. Форму луны индивидуум может познать только, благодаря своим собственным глазам. Разве может он ее познать с помощью глаз других индивидуумов?
      Кто, кроме Атмана, способен разбить оковы невежества, страстей и корыстолюбивых действий?
      Освобождения можно добиться только посредством осознания тождества индивидуального духа со всемирным Духом. Его нельзя добиться ни Йогой (физическими упражнениями), ни Санкхья (спекулятивной философией), ни религиозными церемониями, ни простой учебой...
      Болезнь нельзя вылечить, произнося вслух название лекарства. Ее можно вылечить, только принимая лекарство. Освобождение достигается не повторением слова "Брахман", а непосредственным ощущением Брахмана...
      Атман есть Признак индивидуального разума и его деяний. Атман есть высшее знание...
      Мудрец - это тот. кто понимает, что сутью Брахмана и Атмана является Чистое Сознание, и осознает их абсолютное тождество. Тождественность Брахмана и Атмана подтверждается в сотнях священных текстов...
      В Брахмане нет каст, убеждений, семьи и происхождения. В Брахмане нет названий и форм, он выше добродетелей и пороков, он находится за пределами времени, пространства и чувственного восприятия. Это и есть Брахман и "Это и есть ты". Сосредоточь свое сознание на размышлениях об этой истине.
      Брахман есть Высшее, которое нельзя выразить словами, но можно познать в результате чистого, абсолютного просветления. Чистая, абсолютная и вечная реальность - это и есть Брахман, и "Это и есть ты". Сосредоточь свое сознание на размышлениях об этой истине...
      Брахман - один, но он является причиной множества. Другой причины нет. И все же Брахман независим от закона причинности. Это и есть Брахман и "Это и есть ты". Сосредоточь свое сознание на размышлениях об этой истине...
      Истина о Брахмане может быть понята разумом. Но даже в тех. кто понимает эту истину, глубоко укоренилась могучая страсть к личной обособленности, ибо страсть эта существует испокон веков. Она порождает следующее представление:
      "Я - действующее лицо. Я - тот, кто ощущает". Это представление порождает привязанность к условному существованию, к рождению и смерти. Эти оковы можно стряхнуть только отчаянным стремлением постоянно жить в единении с Брахманом. Отказ от этого представления и жажды личной обособленности мудрецы называют Освобождением.
      Это невежество заставляет нас отождествлять себя с телом, с эго, с чувствами. - с чем угодно, но только не с Атманом. Мудрец - это тот, в ком преклонение перед Атманом побеждает невежество...
      Если человек следует путем мира, или путем плоти, или путем традиции (то есть, если он верит в религиозные ритуалы и священные письмена, будто святость присуща им изначально), то он не сможет познать Реальность.
      Мудрецы говорят, что этот тройной путь подобен кандалам на ногах того, кто стремится вырваться из темницы нашего мира. Только сбросивший кандалы достигнет Освобождения.
      Шанкара
      В даосских формулировках Вечной Философии, так же, как и в упанишадах. Гите и трактатах Шанкары, постоянно присутствует мысль об универсальной имманентности трансцендентальной духовной основы всего бытия. Ниже приводится фрагмент одного из величайших классических произведений даосской литературы - "Чжуан-цзьГ, большая часть которой была написана примерно на рубеже четвертого и третьего веков до нашей эры.
      Не спрашивай, где находится Принцип; он присутствует во всех существах. Именно поэтому мы называем его высшим, всемирным, абсолютным... Это он установил пределы существования всех вещей, но сам Он беспределен и бесконечен. Что касается проявления, то Принцип создает последовательность его фаз, но сам этой последовательностью не является. Он - создатель причины и следствия, но сам Он не является ни причиной, ни следствием. Он создатель возникновения и распада (рождения и смерти, смены состояний), но сам Он не является ни возникновением, ни распадом. Все происходит из Него, и все находится под Его влиянием. Он присутствует во всех вещах, но Он не тождественен им, ибо Он един и беспределен.
      Чжуан-цзы
      От даосизма мы переходим к буддизму махаяны. На Дальнем Востоке эти два учения объединились, обменялись лучшим, что v них было и, в конце концов, создали учение, которое стало известно под названием дзэн-буддизма. Ланкаватара Сутра, из которой взята нижеследующая цитата, была священной книгой, которую основатель дзэн-буддизма настоятельно рекомендовал своим первым ученикам.
      Те, кто не понимая истины предаются тщетным рассуждениям, заблудились в джунглях Вишнаны (различные формы относительного знания) и бегают взад-вперед, пытаясь обосновать свою точку зрения на эго-субстанцию. В твоем самом глубинном сознании "я" предстает в своем чистом виде; оно - это Татхагата-гарбха (буквально, "матка Будды"), царство, в которое закрыт доступ тем, кто до всего пытается дойти одним только умом... Чистый в силу самой своей природы и свободный от категорий конечности и бесконечности, Всемирный Разум является неоскверненной маткой Будды, о которой у разумных существ сложилось неверное представление.
      Ланкаватара Сутра
      Одна Природа, совершенная и проникающая, циркулирует во всех природах.
      Одна всеобъемлющая Реальность содержит в себе все реальности.
      Одна Луна отражается на поверхности всех водоемов,
      Дхарма-тело (Абсолют.) всех Будд проникает в мое существо.
      И мое бытие едино с их бытием...
      Внутренний Свет не ведает ни восхвалений, ни осуждений, подобно космосу, не знающему границ;
      И, даже находясь внутри нас, он вечно сохраняет свои спокойствие и полноту.
      И только, когда ты начинаешь гоняться за ним, ты теряешь его.
      Ты не можешь поймать его. но точно так же ты не можешь избавиться от него.
      И если ты ничего не можешь с ним поделать, то он следует своим собственным путем.
      Ты молчишь, а он говорит; ты говоришь, а он глух и нем;
      Великие врата любви к ближнему распахнуты
      настежь и на пути к ним нет никаких препятствий.
      Я не специалист по буддизму и индуизму, да и страницы этой книги неподходящее место для дискуссий о различиях между двумя этими учениями. Вполне можно будет ограничиться указанием: когда Будда говорил о том, что человеческие существа по самой своей природе являются "не-Атманами", он явно имел ввиду личное "я", а не всемирное "Я". Несогласные с идеей Брахмана, оставившие свои заметки в некоторых из священных книг Пали, даже не упоминают о ведической доктрине тождественности Атмана и Божества и нетождественности это и Атма-на. Они утверждают то, что отрицает Гаутама, материальность природы и вечное существование индивидуальной души. "Неразумный человек считает, что музыка живет в корпусе флейты, а душа в "скандхасе" (сплав материального и психического, из которого состоит индивидуальное разумное тело)". Будда отказывается говорить о существовании Атмана, который является Брахманом, так же, как он не высказывается по большинству других вопросов метафизики на том основании, что подобные дискуссии не способствуют умственному или духовному развитию членов основанного им монашеского ордена. Но несмотря на то, что метафизическое мышление по-своему опасно и может стать всепоглощающим, оно неизбежно и, в сущности, необходимо. Эту великолепную и впечатляющую систему космологической, этической и психологической мысли основали еще поклонники Хинаяны, а позднее развили поклонники Махаяны, соотнеся ее с постулатами своей религии. Эта система была построена на принципах чистого идеализма и откровенно отбрасывала идею Бога. Но нравственные и духовные ощущения были слишком сильны для философской теории. И, вдохновленные непосредственным ощущением, авторы сутр Махаяны обнаружили, что изо всех сил стараются объяснить, почему Татхагата и Бодхисатгва демонстрируют бесконечную любовь к существам. которых на самом деле не существует. В то же самое время они расширили пределы субъективного идеализма, чтобы в нем нашлось место для Всемирного Разума. Они обосновали идею отсутствия души доктриной, гласящей, что очистившийся индивидуальный разум может отождествить себя со Всемирным Разумом и маткой Будды. И хотя они продолжали утверждать отсутствие Бога, они уверяли, что этот постижимый Всемирный Разум является внутренним сознанием вечного Будды, а разум Будды связан с "великим сострадающим сердцем", которое жаждет освобождения всех разумных существ и дарит божественную благодать всем, кто понастоящему пытается достичь главной цели человечества. Иначе говоря, несмотря на свой зловещий язык, лучшие из сутр Махаяны содержат подлинные формулы Вечной Философии - формулы в некотором отношении (мы увидим это в главе "Бог в мире") более совершенные, чем любые другие.
      В Индии, равно как и в Персии, мысль Мухаммеда была обогащена доктриной, утверждавшей, что Бог имманентен и трансцендентален, а к магометанским обрядам добавились нравственные дисциплины и "духовные упражнения", посредством которых душа подготавливалась к созерцанию или объединяющему познанию Божества. Знаменательным историческим фактом является возведение поэта Кабира в ранг святого как мусульманами, так и индуистами. Люди, стремящиеся к достижению вечной цели, всегда исповедуют миролюбивую политику; репрессии и войны устраивает именно тот, кто молится на прошлое и будущее, и живет реакционными воспоминаниями и утопическими мечтаниями.
      Во всех вещах следуй за Первопричиной, ибо следствие уведет тебя в сторону.
      Кабир
      То, что такое понимание природы вещей и происхождения добра и зла не является привилегией одного этого святого, доказывает сама структура нашего языка. Ибо язык, как давным-давно заметил Ричард Тренч, зачастую "мудрее не только говорящих на нем простолюдинов, но и говорящих на нем мудрейших мудрецов". Иногда он сохраняет истины, которые когда-то были хорошо известны, а потом забыты. В другом случае, язык содержит в себе зерна истины, которые невозможно разглядеть ясно и четко, но которые на какое-то мгновение являлись взору гениев в счастливый момент ясновидения. Например, по словам Дорчестера, знаменательным является тот факт, что в индоевропейских языках корневое слово "два" означает также и некую порочность. Греческая приставка "де" (дегенерация) и латинская приставка "дис" (дискомфорт) происходят от корневого слова duo (два). Родственная им приставка "би" придает уничижительный смысл некоторым современным французским словам, типа bevue (грубая ошибка, дословно - "двоение"). Следы "уводящего в сторону следствия" (то есть чего-то, что может быть под номером "два") можно заметить в таких английских словах, как dubious (сомнительный), doubt (сомнение), и в таком немецком слове, как Zweifel (двоедушный). В одном из произведений Баньяна есть персонаж с фамилией Работаюший-на-два-фронта, а в современном американском сленге есть слово two-timer (неверный муж или неверная жена, дословно "человек, ведущий двойную игру"). Не осознавая своей мудрости, язьпс подтверждает изыскания мистиков и провозглашает изначальную порочность деления. Кстати, в самом этом слове "деление" (по-английски - division) наш старый враг "два" (duo) вновь многозначительно выходит из-за кулис.
      Здесь можно заметить, что культ "политического единства" является всего лишь эрзацом подлинного (религиозного) единства на личностном и духовном уровнях. Тоталитарные режимы оправдывают свое существование с помощью философии "политического монизма", в соответствии с которой государство есть Бог на земле, единение под пятой божественного государства есть спасение, а все средства (даже изначально порочные) достижения такого единства являются правильными и должны применяться без всяких угрызений совести. Такой "политический монизм" на практике приводит к всевластию обладающей огромными привилегиями небольшой кучки людей, к угнетению большинства, к внутренним раздорам и международным вооруженным конфликтам. Но всевластие и огромные привилегии являются постоянными возбудителями гордыни, жадности, тщеславия и жестокости; угнетение порождает страх и зависть; война питает ненависть, страдания и отчаяние. Все эти отрицательные эмоции оказьпзают гибельное, воздействие на духовную жизнь. Только тот, кто чист сердцем и страдает душой, может прийти к интуитивному познанию Бога. Поэтому попытка навязать обществу единство еще большее, чем то, к которому готовы его члены. практически лишает этих индивидуумов психологической возможности постигнуть свое единство с божественной основой и друг с другом.
      Христиан и суфиев, к текстам которых мы сейчас возвращаемся, интересовали, в основном, человеческий разум и его божественная суть.
      Мое "Я" есть Бог, и я не признаю другого "Я", кроме Бога.
      Святая Екатерина Женмская
      В тех случаях, когда душа не похожа на Бога, она не похожа на самое себя.
      Святой Бернар
      Я шел от Бога к Богу до тех пор, пока из внутреннего "я" моего "я" не раздался их возглас: "Ты - это Я!"
      Байазид ал-Бчстамч
      Две из сохранившихся в летописях притчи об этом святом суфии достойны упоминания на страницах этой книги. Когда Байазида спросили, сколько ему лет, он ответил: "Четыре года". Люди сказали: "Как такое может быть?" Он ответил: "Мир загораживал от меня Бога в течение семидесяти лет, но в течение последних четырех лет я видел Его. Годы, на протяжении которых человек не видит Бога, не могут считаться годами его жизни. В другой раз кто-то постучал в дверь жилища Байазида и крикнул: "Байазид здесь есть?" Байазид ответил: "Кто здесь может быть, кроме Бога?"
      Чтобы измерить душу. мы должны измерить ее относительно Бога, ибо Основа Бога и Основа Души есть одно и тоже.
      Экхарт
      Хотя душа погружает в божественное единство все, что может погружаться, ей ни за что не достать до дна. По самой своей сути душа бессильна измерить глубину своего создателя. И никто уже больше не может говорить о душе, ибо она утратила свою природу там; в единой божественной сути. Ее надо называть не душой, а неизмеримым бытием.
      Экхарт
      Знающий и знание - едины. Простые люди воображают, что они могут увидеть Бога со стороны. Это не так. Бог и я, мы едины в знании.
      Экхарт
      "Я живу, и все же это не я живу, а Христос живет во мне". А может быть более правильно будет использовать переходной глагол и сказать: "Я живу, и все же это не я живу, это Логос проживает меня" - подобно тому, как актер проживает свою роль. В таком случае, актер, разумеется, всегда неизмеримо выше своей роли. Шекспировские образы не встречаются в реальной жизни. В лучшем случае, в ней есть место для персонажей Эд-дисона, но гораздо чаще в ней попадаются месье Перришоны и тетушки Чарли, ошибочно считающие себя Юлиями Цезарями и принцами Датскими. Но божественный драматург милостив, и в силах любого персонажа придать своим примитивным глупым репликам сверхъестественный смысл.
      О, мой Бог, как же так получается в этом бедном старом мире! Ты так велик, но Тебя никто не замечает; Твой голос так громок, но его никто не слышит: Ты так близок, но Тебя никто не чувствует; Ты отдаешь себя всем и каждому, но никто не знает Твоего имени. Люди бегут от Тебя и при этом говорят, что не могут найти Тебя; они поворачиваются к Тебе спиной и при этом говорят, что не могут увидеть тебя: они затыкают свои уши и при этом говорят, что не могут услышать тебя.
      Ганс Денк
      Между католическими мистиками четырнадцатого-пятналцатого веков и квакерами семнадцатого века зияет огромная временная пропасть, образовавшаяся в результате ужасных религиозных войн и преследований. Но нашлись люди, которые перебросили мостик через эту пропасть, - люди. которых Руфус Джонс (его труд является единственной написанной на английском языке книгой, посвященной их жизни и учениям) назвал "Духовными Реформаторами". Денк, Франк, Кастеллио, Вей-гедь, Эверард, платонисты Кембриджа, - один апостол приходил на смену другому, невзирая на казни и всеобщее безумие. Истины, содержащиеся в "Thcologia Germanica " (Лютер громогласно заявлял о своей любви к этой книге, но, судя по его жизни, почерпнул из нее на удивление мало), вновь и вновь звучали в устах англичан во время Гражданской Войны и диктатуры Кромвеля. Мистическая традиция, сохраненная протестантскими Духовными Реформаторами, распространилась в ее изначальном виде в религиозной атмосфере того времени, когда Джорджа Фокса посетило первое великое "просветление" и ощущение непосредственного знания.
      Каждый Человек был освещен Божественным Светом Христа, и я видел, что свет этот сияет повсюду; и те, кто поверили в него, избавились от Проклятия и пришли к Свету Жизни и стали Детьми его; а те. кто возненавидели его и не поверили в него, были прокляты им, хоть они и заявляли громогласно о своей любви к Христу. Я познал эти истины. когда мне открылся чистый Свет. Я узнал их не со слов других людей. Прежде, читая священные писания, я не замечал в них этих истин, но. прочитав священные писания теперь, я обнаружил их.
      Из "Дневника Фокса"
      Доктрина Внутреннего Света бьша более четко сформулирована в писаниях второго поколения квакеров. Вильям Пенн писал: "Есть нечто более близкое нам, чем священные писания, а именно - Слово в сердце, из которого и вышли все священные писания". Чуть позднее Роберт Барклей попытался объяснить непосредственное ощущение категориями августинской теологии, которую, конечно, пришлось расширить и смягчить, чтобы она смогла соответствовать фактам. В своих знаменитых тезисах он утверждал, что человек есть падшее существо, неспособное на добро, если только он не воссоединился с Божественным Светом. Этот Божественный Свет есть Христос внутри человеческой души, и он также всемирен, как и семена греха. Внутренний Свет присутствует во всех людях, как христианах, так и язычниках, хотя они могут ничего не знать о внешней истории жизни Христа. Отпущение грехов даруется тем, кто не сопротивляется Внутреннему Свету и, тем самым, позволяет новой святости родиться внутри себя.
      Доброте не нужно проникать в душу. ибо она уже находится там; просто ее не замечают.
      Theologia Germanica
      Когда мы рассматриваем Десять Тысяч вещей в их единстве. мы возвращаемся к Первопричине и остаемся там, где мы всегда и были.
      Се Шэнь
      Из-за того, что мы не знаем, кто мы есть, из-за того, что мы не осознаем, что Царство Небесное находится внутри нас, - мы ведем себя "по-человечески", - как правило, глупо, зачастую безумно, а иногда и преступно. Чтобы добиться спасения, освобождения и просветления, мы должны обратиться к дотоле не замеченному нами добру, которое уже находится внутри нас, мы должны вернуться к нашей вечной Основе и остаться там, где мы, не зная этого, всегда и находились. В своем труде "Республика" Платон говорит о том же самом: "Вечного божественного элемента больше всего содержится в добродетели мудрости". А в "Феэтете" он утверждает (это утверждение так часто высказьтвали поклонники духовной религии), что мы сможем познать Бога только в том случае, если станем Богоподобными. А стать Богоподобным означает отождествить себя с божественным элементом, который, по сути, составляет нашу изначальную природу, но существование которого мы, из-за нашего, в основном, добровольного невежества, отказываемся признавать.
      На пути истины находятся те, кто познал Бога посредством божественного, познал Свет посредством света.
      Филон
      Филон был проповедником эллинистической Религии Тайн, которая сложилась, как доказал профессор Гудинаф, в иудейской диаспоре в период между 200-м годом до нашей эры и 100-м годом нашей эры. Комментируя Пятикнижие в категориях метафизической системы, порожденной платонизмом, неопифагорейством и стоицизмом, Филон трансформировал полностью трансцендентального и почти человекоподобного личностного Бога Ветхого Завета в имманентный, превосходящий всякое бытие, Абсолютный Разум Вечной Философии. Но даже из уст фарисеев и со страниц классических священных писаний того бурного столетия, которое, наряду с распространением доктрин Филона, видело зарождение христианства, разрушение Иерусалимского Храма и даже гибель стражей Закона, - до нас доносятся знаменательные мистические высказывания. Есть сведения, что Гиллель, великий раввин, чье учение о смирении, любви к Богу и человеку читается, как ранний, более грубый вариант некоторых глав Евангелия, произнес перед собравшейся во дворе Храма толпой следующие слова: "Если я нахожусь здесь (это Иегова говорит устами своего пророка), значит, все находятся здесь. Если я не нахожусь здесь, значит здесь никого нет".
      Любимый есть все во всем: любящий только заслоняет Его; Любимый есть все живое, а любящий есть мертвая вещь.
      Джалаладдин Pywu
      Я однажды сказал, что есть сила в духе, и она одна свободна. Порой я говорил, что есть в душе крепость: иногда - что это свет, и иногда еще называл я это искоркой, теперь говорю я. что это не "то" и не "это", и вообще не "что-либо". Это так же далеко от "того" и "этого", как небо от земли, поэтому я определяю это еще более благородным образом, чем раньше... Оно свободно от всех имен и ликов, свободно и сейчас я говорю, что этот принцип находится над всем этим, чисто, как свободен и чист один Бог. И чисто в самом себе. Оно цельно и замкнуто в себе самом, как целен и замкнут в Себе Самом один лишь Бог. Так что выявить этого никоим образом нельзя.
      Экхарт
      Примитивный вариант некоторых доктрин Вечной Философии можно обнаружить в системах мышления нецивилизованных и так называемых "примитивных" народов. Маори, например, считают, что каждое человеческое существо состоит из четырех элементов - божественного вечного принципа, который они называют "тойора"; эго, которое исчезает со смертью человека; тени-привидения или души, которая остается и после смерти; и, наконец, тела. У индейцев племени оглала вечный божественный элемент называется "сикан", и они считают его тождественным "тону" - божественной сути мира. Другими элементами "я" являются "наги" - личность и "нийя" - живая душа. После смерти существа "сикан" воссоединяется с божественной основой всех вещей, "наги" продолжает жить в потустороннем мире психических феноменов, а "нийя" растворяется в материальной вселенной.
      Что же касается всех, доживших до двадцатого века "примитивных" обществ, мы не можем исключить вероятность воздействия на них какой-либо высшей цивилизации, у которой они могли позаимствовать эти доктрины. Следовательно, мы не имеем права основывать наши представления о прошлом на данных сегодняшнего дня. Если многие современные дикари владеют эзотерической монотеистической философией, родственной монотеистической доктрине "Это и есть ты", - это еще не лает основания утверждать, что люди времен неолита и палеолита придерживались подобных взглядов.
      Более правомерными и правдоподобными являются представления, которые можно составить на основе наших знаний о наших собственных физиологии и психологии. Мы знаем, что разумные человеческие существа способны на все от несусветной глупости до квантовой теории, от Mein Kampfvi садизма до святости Филиппа Нери, от метафизики до кроссвордов, от политики силы до Missa Solemnis. Мы также знаем, что человеческий разум связан с человеческим мозгом, и у нас есть все основания для предположения, что на протяжении многих тысяч лет ни размеры, ни структура человеческого мозга не претерпели никаких значительных изменений. Следовательно, мы имеем право предположить, что в далеком прошлом человеческий разум был способен на такие же разнообразные и многочисленные виды деятельности, как и сегодня.
      Однако не вызывает сомнения то, что многие виды деятельности, которыми некоторые разумные существа занимаются в настоящее время, в далеком прошлом были неведомы никаким разумным существам. На то есть несколько вполне понятных причин. Определенные мысли практически не могут прийти в голову человеку, если только они не помешены в рамки определенной системы классификации, и если этот человек не владеет соответствующим языком. Если человек не обладает подобными "инструментами", он не может выразить и даже "родить" соответствующие мысли. И это еще не все: для того, чтобы создать определенный образ мышления требуется стимул, а он имеется далеко не всегда. Если мы обратимся к истории и даже к доисторическим временам, то увидим, что на протяжении многих веков мужчины и женщины совершенно не желали обращать внимания на проблемы, столь заинтересовавшие их потомков, хотя, безусловно, были способны на это. Например, нет никаких оснований для предположения, что в тринадцатом-двенадцатом веке человеческий разум претерпел какие-то эволюционные изменения, сравнимые, скажем, с изменениями в физической структуре лошадиного копыта, произошедшие в течение несравненно более долгого периода геологического времени. Просто люди переключили свое внимание с одних определенных аспектов реальности на другие определенные аспекты. Одним из результатов этой перемены было развитие естественных наук. Наше восприятие и наше понимание, в основном, диктуются нашей волей. Мы видим только то, что, по той или иной причине, хотим видеть, и думаем только о том, что, по той или иной причине, хотим познать. Там где есть воля, там всегда есть и мышление. Человеческий разум обладает почти безграничными возможностями. Чем бы мы не занимались, - овладением знанием, соединяющим нас с Богом, или производством самоходных огнеметов, добиться успеха можно при условии, что наша воля к достижению поставленной цели будет достаточно сильной. Нет никакого сомнения, что многие вещи, которым современные люди уделяют большое внимание, полностью игнорировались их предками. Следовательно, не развивалось и само ясное и плодотворное мышление об этих вещах. Причем речь идет не только о доисторических временах, но и о начале современной эры.
      Отсутствие соответствующего словарного запаса и адекватной системы классификации, а также отсутствие какого бы то ни было сильного и постоянного желания создать эти необходимые "инструменты" мышления - вот две основные причины, по которым множество из почти бесконечного количества способностей человеческого разума в течение долгого времени оставалось незадействованным. Еще одна и, по-своему, не менее значительная причина заключается в следующем: наиболее оригинальные и плодотворные мысли возникают у людей, отличающихся плохим здоровьем и абсолютно непрактичным складом ума. В силу этого, а также в силу того, что ценность чистой мысли, аналитической или, интуитивной, в большей или меньшей степени признана во всем мире, - кажцое цивилизованное общество предоставляло и предоставляет мыслителям определенную защиту от проблем и стрессов общественной жизни. Скит, монастырь, колледж, академия и исследовательская лаборатория; подаяние, подарок, покровительство и часть денег налогоплательщиков. таковы основные методы сохранения "редких птиц": теологов, философов, людей искусства и ученых. Во многих примитивных обществах условия жизни очень тяжелы и лишнего богатства не существует. Прирожденный мыслитель должен совершенно самостоятельно бороться за выживание и положение в обществе. В результате, в большинстве случаев, он либо умирает- молодым, либо настолько поглощен борьбой за выживание, что не может уделять внимание чему-нибудь еще. В такой ситуации превалирует философия свирепых, экстравертных людей действия.
      Все это проливает определенный свет, правда тусклый и порожденный исключительно логикой, на проблему вечности Вечной Философии. В Индии священные писания считались не откровениями, прозвучавшими в определенные моменты истории, а вечными "евангелиями", существующими изначально и бесконечно, а следовательно, на протяжении всей истории человечества, равно как истории любых других плотских иди бесплотных разумных существ. Сходную точку зрения высказывал и Аристотель, считавший фундаментальные религиозные истины вечными и неистребимыми. Прогресс и регресс сменяют друг друга (в буквальном смысле: двигаются по кругу); но великая истина о Боге, как о Первотворце вселенной, получившей часть Его божественности, никогда не подвергалась сомнению. Что мы можем сказать об этих традиционных доктринах в свете того, что мы знаем о доисторическом человеке (а наши знания о нем основаны на нескольких заостренных камнях, наскальных рисунках и примитивных скульптурах), и в свете того, что мы уверено черпаем из других, более основательно документированных областей знания? С моей точки зрения, они могут быть истинными. Из летописей мы знаем, что на протяжении всей истории регулярно и довольно часто появлялось довольно большое количество прирожденньк мыслителей. Стало быть, у нас есть все основания предположить, что с такой же регулярностью они появлялись и тогда, когда летописей еще никто не вел. Разумеется, многие из этих людей умерли молодыми или не получили возможности проявить свой талант. Но некоторые из них должны были выжить. В этом контексте знаменательным является тот факт, что у многих из современных примитивных народов прослеживаются два образа мышления общедоступное мышление большинства, настроенного далеко не философски и мышление (зачастую монотеистическое, основанное на убеждении, что Бог есть не только сила, но также добро и мудрость), доступное только посвященному меньшинству. Нет никаких оснований для предположения, что доисторические люди жили в более тяжелых условиях, чем многие современные дикари. Но если естественный для прирожденного мыслителя эзотерический монотеизм возможен во многих современных примитивных сообществах, большинство членов которых являются приверженками естественной для людей действия политеистической философии, то схожая эзотерическая доктрина вполне могла иметь место в доисторических сообществах. Да, современные эзотерические доктрины могли быть порождены цивилизациями с более высоким уровнем развития. Но даже и в этом случае знаменательным остается то, что некоторые члены примитивных сообществ восприняли эти доктрины и посчитали их настолько ценными, что приложили все усилия для их сохранения. Мы знаем, что многие мысли могли прийти в голову только тем людям, которые владели соответствующими словарным запасом и системой классификации. Но фундаментальные идеи Вечной Философии могут быть изложены и с помощью очень маленького словарного запаса, а испытать непосредственные ощущения, с которыми связаны эти идеи, можно, не обладая вообще никаким словарным запасом. Странные откровения и богоявления считаются нормальным и, если речь идет о маленьких детях, на которых подобные ощущения оказывают глубокое и постоянное воздействие. Нет никаких оснований для предположения, что события, происходящие в наше время с людьми, обладающими очень маленьким словарным запасом, не могли происходить и в глубокой древности. В современном мире (как указывали Воэн, Трахерн, Во-рдсворт и другие) ребенок, по мере вырастания, удаляется от непосредственного осознания существования единой основы всех вещей; ибо привычка к аналитическому мышлению гибельна для интуитивного мышления, будь то на психическом или духовном уровне. Психическая зацикленность может быть и зачастую является основным препятствием на пути к подлинной духовности. В настоящее время (и, скорее всего, так было и в далеком прошлом) многие очень талантливые индивидуумы зациклились на психическом мышлении. Но некоторые из них сумели выйти за рамки психического мышления и добраться до подлинно духовного ощущения - точно так же, как даже в современных индустриальных сообществах некоторые индивидуумы преодолели превалирующую зацикленность на материальных благах и превалирующую привычку к аналитическому мышлению, выйдя на непосредственное ощущение духовной Основы всех вещей.
      Таковы вкратце основания для предположения, что исторические традиции восточного и нашего прошлого могут быть истинными. Интересно, что по крайней мере один современный авторитетный этнолог согласен с Аристотелем и Ведами. Доктор Поль Роден в своей работе "Примитивный человек как философ" пишет: "Классическая этнология была ничем иным, как шумной и совершенно некритичной попыткой подогнать теорию Дарвина эволюции к фактам общественной жизни". И продолжает: "В этнологии не будет никакого прогресса до тех пор, пока ученые раз и навсегда не избавятся от странного представления, что все имеет свою историю; прогресса не будет до тех пор, пока они не поймут, что определенные идеи и концепции так же абсолютны для человека, как общественного существа, как специфические физиологические реакции абсолютны для него, как существа биологического". По мнению доктора Родена, к этим абсолютным концепциям относится и монотеизм. Зачастую такой монотеизм является всего лишь признанием того, что миром правит единая неведомая и непостижимая сила. Но иногда эта Сила может быть по-настоящему нравственной и духовной.
      В девятнадцатом веке даже самые проницательные мыслители стали жертвами повального, маниакального увлечения историей и утопическими пророчествами, забыв о вневременных фактах вечности. Так Т.Х.Грин писал о мистическом единении, как об эволюционном процессе, а не как о состоянии, которое человек, будучи человеком, всегда имеет возможность реализовать (чему имеется немало доказательств). "Животный организм, который имеет историю во времени, постепенно становится оболочкой вечно совершенного сознания, которое само по себе не может иметь истории, кроме истории процесса, в ходе которого животный организм становится его оболочкой". Но на самом деле, подлинное историческое развитие можно отнести только на счет второстепенного знания. За короткое время невозможно накопить достаточное количество навыков и информации, и потому знание материального мира будет несовершенным. Но непосредственное восприятие "вечно совершенного сознания", которое является основной материального мира, представляет собой эту возможность, время от времени реализуемую некоторыми человеческими существами на практически любой стадии развития их собственной личности, начиная с раннего детства и заканчивая глубокой старостью, в любой период истории расы.
      Глава 2 ПРИРОДА ОСНОВЫ
      Исходным пунктом нашего повествования стала психологическая доктрина "Это и есть ты". Теперь самым естественным образом встает метафизический вопрос: Что такое "Это", свою тождественность которому может обнаружить "ты"?
      На этот вопрос полностью разработанное учение Вечной Философии во все времена и во всех уголках земли давало один и тот же ответ. Божественной основой всего бытия является духовный Абсолют, невыразимый в категориях мечущегося мышления. Но человеческое существо, при определенных условиях, может непосредственно ощутить и осознать этот Абсолют. В мистической фразеологии индуистов и христиан этот Абсолют называется Богом-без-формы. Высшей целью человека, главнейшим смыслом человеческого существования является обретение человеком знания, соединяющего его с божественной Основой, - знания, обрести которое могут лишь те, кто готов "умертвить свое "я" и тем самым освободить место для Бога в его чистом виде. Только очень немногие представители любого поколения мужчин и женщин достигли высшей цели человеческого существования; но возможность обрести подобное знание в том или ином виде будет постоянно существовать до тех пор. пока все разумные существа не поймут кем на самом деле они являются.
      Абсолютная Основа всего бытия имеет и личностный аспект. Энергией Брахмана является Ишвара, а Ишвара проявляется в индуистской Троице и далее, по нисходящей, в других богах или ангелах индуистского пантеона. Точно так же и христианские мистики считали, что невыразимое, не поддающиеся определению Божество проявляется в Троице, в которой можно обнаружить такие человеческие качества, как доброта, мудрость, милосердие и любовь. Просто в Троице эти качества присутствуют в превосходной степени.
      Наконец, существует воплощение Бога в человеческом существе, обладающем теми же качествами, что и личностный Бог, но неизбежно проявляющем их в ограниченной степени, из-за находящегося в оболочке материального тела, родившегося в мире в определенный момент времени. Христиане считали и продолжают считать, что может быть только одно воплощение бога; индуисты считали и считают, что таких воплощений может быть много. Как христианские, так и восточные мыслители, следовавшие тропой веры, непосредственно восприняли воплощение, как постоянно возобновляющееся ощущение. Бог-Отец вновь и вновь зачинает Христа в человеческой душе, а игра Кришны представляет собой псевдоисторический символ вечной психологической и метафизической истины: по отношению к Богу человеческая душа пассивна и женственна.
      Буддизм Махаяны выдвигает те же самые метафизические истины в форме "Трех Тел" Будды - абсолютного Дхармакая, известного так же, как первичный Будда, или Разум, или Чистый Свет Пустоты; Самбхогакая, соответствующего Ишваре или личностному Богу иудеев, христиан и мусульман; и, наконец, Нирманакая, материального тела, в котором Логос воплощается на земле, как живой, исторический Будда.
      Суфии считали "ал-Хакк" - Истинного - божественным первичным хаосом и основой личностного Аллаха, а Пророка они считали исторической личностью и рассматривали его как воплощение Логоса.
      Некоторое представление о неистощимом богатстве божественной природы можно получить, анализируя, слово за словом, обращение, с которого начинается молитва "Отче Наш": "Отче Наш, иже еси на небеси". Бог - наш. в том самом смысле, в каком нашими являются наше сознание и наша жизнь. Но будучи имманентно нашим. Бог также является и трансцендентальным Отцом, который любит свои создания, и они в ответ обязаны любить его и хранить ему верность. "Отче Наш, иже еси". Когда мы воспринимаем эту фразу в отрьше от остального текста молитвы, мы понимаем, что иманентно-трансцендентальный Бог является также и имманентно-трансцендентальным Единым - сутью и принципом всего бытия. И, наконец. Бог пребывает "на небеси", то есть, божественная природа совершенно не похожа на природу созданий, в которых Бог имманентен. Вот почему мы сможем обрести знание, объединяющее нас с Богом, только тогда, когда мы, в определенном смысле, станем Богоподобными, когда мы уничтожим наше личное царство и дадим возможность прийти Царству Божьему.
      Можно созерцать любые аспекты Бога и поклоняться им. Но тот, кто поклоняется только одному его аспекту в ущерб всем остальным, подвергает себя серьезной духовной опасности. Стало быть, если мы зацикливаемся на представлении, что Бог является личностным, трансцендентальным, всемогущим повелителем мира, мы рискуем запутаться в религии, требующей неукоснительного соблюдения правил, отправления обрядов и принесения искупительных жертв (иногда чрезвычайно ужасных). Это неизбежно. Ибо, если Бог является недоступным правителем, отдающим таинственные приказы, то именно религия такого рода наиболее уместна в данной космической ситуации. Самое лучшее, что можно сказать о неукоснительном выполнении правил и обрядов, это то, что оно воспитывает дисциплинированность. Однако, оно имеет мало общего с изменением характера и ничего общего с изменением сознания.
      Гораздо лучше, когда всемогущий, личностный Бог рассматривается также, как любящий Отец. Истинное поклонение такому Богу меняет и характер, и стиль жизни, и может, отчасти, изменить и сознание. Но полная трансформация сознания ("просветление", "освобождение", "спасение") происходит только тогда, когда Бога представляют таким, каким его видит Вечная Философия имманентным и трансцендентальным, сверхличностным и личностным. Религиозные обряды также должны соответствовать этой концепции.
      Те, кто считает Бога исключительно имманентным, отказываются от соблюдения внешних правил и обрядов, и сосредоточиваются на Внутреннем Свете. В данном случае, опасность состоит в квиетизме и аморальности - той частичной трансформации сознания, бесполезной и даже вредной, поскольку не сопровождается трансформацией характера, которая, в свою очередь, является необходимым условием полной, абсолютной и духовно плодотворной трансформации сознания.
      В конце концов, вполне возможно думать о Боге, как об исключительно сверхличностном существе. Многие люди считают эту концепцию слишком "философской", не способной дать стимул для практических деяний относительно их веры. А потому они считают, что она не имеет никакой ценности.
      Конечно, ошибочно было бы думать, что с людьми, которые поклоняются одному аспекту Бога в ущерб всем остальным, обязательно должна приключиться одна из вышеупомянутых неприятностей. Если они не слишком упрямо цепляются за свои ограниченные взгляды, если они смиренно принимают все, что случается с ними в процессе поклонения, то Бог, имманентный и трансцендентальный, личностный и сверхличностный, может открыться им во всей Его полноте. Тем не менее, фактом остается то, что нам легче добраться до цели, если нам не мешает набор ошибочных или неадекватных убеждений насчет того, какой путь к цели является истинным и какова природа того, что мы ищем.
      Кем является Бог? Он - тот, кто Он есть, и лучшего ответа я не могу придумать. Ничто так не соответствует вечности, как Бог. Если вы назовете Бога добрым или великим, или благословенным, или мудрым, или каким угодно еще, - ваши слова будут истинны. То есть, Он именно таков.
      Святой Бернар
      Задачей любого слова является объяснение назначения объекта. Когда слово доносится до ушей слушающего, оно должно дать ему возможность понять это назначение в соответствии с четырьмя категориями: субстанцией, видом деятельности. качеством и отношениями. Например, "лошадь" или "корова" относятся к категории субстанции. Слова "он готовит обед" или "он молится" относятся к категории вида деятельности. "Белый" или "черный" относятся к категории качества. "Иметь деньги" или "владеть коровами" относятся к категории отношений. Однако, не существует такого класса и рода субстанции, к которым принадлежал бы Брахман. Таким образом, его нельзя обозначить словом, которое, подобно слову "существо" в его обычном смысле, определяет категорию той или иной вещи. Его нельзя также обозначить словом, определяющим качество, ибо он не имеет никаких качеств. То же самое можно сказать и о виде деятельности, ибо он не ведет никакой деятельности - "он пребывает в покое. ни в чем не участвует и ничего не делает", как гласят Священные Книги. Его также нельзя обозначить словом, определяющим отношения, потому что он существует "в единственном числе" и является объектом только самого себя. Следовательно, его нельзя определить словом или идеей. Как гласят Священные Книги. Он - это Единственный, "от которого отскакивают все слова".
      Шанкара
      Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем - мать всех вещей. Поэтому, кто свободен от страстей, видит его (дао чудесную тайну), а кто имеет страсти, видит его только в конечной форме.
      Лао-цзы
      Одним из самых больших подарков, которые душа на некоторое время получает в этой жизни, является способность отчетливо увидеть и глубоко почувствовать, что она вообще не может постичь Бога. Эти души до некоторой степени похожи на святых в небесах, где те, кто знают Его. приходят к полному пониманию Его абсолютной непостижимости. Ибо те, чье видение не достаточно ясно. не понимают, насколько он недоступен их видению.
      Сан Хуан де ла Крус
      Когда я выбрался из Божества во множество, тогда все вещи провозгласили: "Вот он - Бог" (личностный Создатель). Но это не могло сделать меня блаженным, ибо отныне я осознал себя, как создание. Но, вырываясь из Божества, я являюсь чем-то большим, чем все создания. Я-ни Бог, ни его создание. Я - тот. кем я был и кем я останусь сейчас и во веки веков. Там я получаю толчок, который возносит меня выше всех ангелов. Этот толчок возносит меня настолько высоко, что Бог уже не вызывает во мне поклонения, если он всего лишь Бог, занятый своей божественной работой. Ибо в результате этого прорыва я понимаю, что Бог и я - одно и то же. Там я - тот, кем я был. Там я не увеличиваюсь и не уменьшаюсь. Ибо там я - неподвижность, которая движет всеми вещами. Человек снова стал тем, кем он всегда был и навечно останется. Бог принят в душу.
      Экхарт
      Божественность передала все вещи Богу. Божественность настолько бедна, нага и пуста, словно ее и нет вовсе. Она ничего не имеет, ничего не желает, ничего не хочет, ничего не делает и ничего не получает. Это Бог содержит в себе сокровище и любовь. Божественность же настолько пуста, словно ее и нет вовсе.
      Экхарт
      Мы можем понять кое-что из того, что находится за пределами наших ощущений, в сравнении с аналогичными явлениями, доступными нашим ощущениям. Таким образом, отношения между миром и Богом, и между Богом и Божественностью, похоже, являются аналогичными в некоторой степени тем отношениям, которые существуют между телом (с его окружающей средой) и душой, между душой и духом. В свете того, что мы знаем о втором типе отношений (а знаем мы, с сожалению, не слишком много), - мы можем сформировать не такие уж безнадежно неверные представления о первом типе отношений.
      Разум воздействует на свое тело четырьмя способами: подсознательно, посредством того невероятно сложного физиологического мышления, которое по мнению Дриша обладает самостоятельным бытием и которое он назвал энтелехией; осознанно, посредством воли; снова подсознательно, посредством воздействия на физический организм эмоциональных состояний, которое не имеет ничего общего с воздействием на органы или процессы; и, как осознанно, так и подсознательно, посредством определенных "сверхъестественных" проявлений. На материю, находящуюся за пределами тела, разум может воздействовать двумя способами: посредством тела и посредством "сверхъестественного" процесса, недавно изученного в лабораторных условиях и получившего название "эффект ПК". Точно так же разум может установить отношения с другими разумными существами либо косвенно, посредством желания тела заняться символическими видами деятельности, как например, речи или письма; либо "сверхъестественно", непосредственно, с помощью чтения мыслей, телепатии, экстрасенсорного восприятия.
      Давайте теперь повнимательнее разберемся в этих отношениях. В некоторых областях физиологическое мышление действует по своей собственной инициативе, например, когда оно руководит постоянными процессами дыхания или усвоения. В других случаях оно действует по приказу осознающего разума, например, когда мы хотим совершить какое-либо действие, но сами не можем заставить наши мускулы, железы, нервы и сосуды выполнить поставленную задачу. На первый взгляд действие подражания очень хорошо иллюстрирует невероятные возможности физиологического мышления. Что происходит, когда попугай (не будем забывать, что у него птичьи клюв, язык и горло) подражает звукам, произведенным губами, зубами, небом и голосовыми связками человека? Каким-то совершенно непостижимым способом реагируя на желание осознающего, разума им-митировать запечатлевшееся в памяти или только что воспринятое событие, физиологическое мышление приводит в действие большое количество мускулов и координирует их действие с таким мастерством, что в результате появляется более или менее точная копия оригинала. Осознающий разум человеческого существа, находящийся на гораздо более высоком уровне развития по сравнению с осознающим разумом попугая, точно так же окажется совершенно беспомощным перед проблемой подобной сложности.
      В качестве примера третьего способа воздействия разума на материю мы можем привести хорошо знакомый нам феномен "несварения желудка на нервной почве". У некоторых лиц симптомы несварения проявляются тогда, когда их осознающий разум обеспокоен такими отрицательными эмоциями, как страх, зависть, гнев или ненависть. Эти эмоции направлены на происходящие в окружающей среде события или на находящихся там людей. Но каким-то образом эти эмоции начинают "действовать в обратном направлении" и влияют на физиологическое мышление, что приводит, помимо всего прочего, к "несварению желудка на нервной почве". Доказано, что огромное количество заболеваний, начиная с туберкулеза, гастрита и заканчивая болезнями сердца и даже кариесом, тесно связано с определенными нежелательными состояниями осознающего разума. Любой врач знает, что спокойный и веселый пациент имеет гораздо больше шансов на выздоровление, чем пациент, пребывающий в возбужденном и подавленном состоянии.
      Наконец, мы добрались и до таких явлений, как лечение с помощью веры и левитация - явлений "сверхъестественных" и странных. Но существование этих явлений подтверждается таким количеством доказательств, что их нельзя просто сбросить со счетов. Мы не знаем точно, каким образом вера излечивает болезни (будь то в Лурде или в кабинете гипнотизера) или каким образом святому Иосифу Купертинскому удавалось игнорировать законы земного притяжения. (Но не будем забывать, что мы так же невежественны в вопросе взаимодействия разума и тела в наиболее обычных из повседневных видах деятельности.) Точно так же мы не можем составить ни малейшего представления о modus operandi того, что профессор Раин назвал "эффектом ПК". Тем не менее, сейчас уже точно доказано, что состояние ума определенных индивидуумов может повлиять на результат игры в кости, в которой они принимают участие. И если "эффект ПК" можно сконструировать в лаборатории и измерить статистическим способом, то, конечно же, многочисленные свидетельства воздействия разума на материю (причем не только внутри тела, но и во внешнем мире) без того довольно правдоподобные, приобретают прочную основу. То же самое можно сказать и об экстрасенсорном восприятии. Это явление постоянно проявляется в повседневной жизни. Но наука практически бессильна разгадать какой-нибудь отдельный конкретный случай. Возводя свое методологическое бессилие в ранг символа веры, ученые-догматики часто клеймили все, что отказывалось за частоколом их ограниченного знания, как нереальное и даже невозможное. Но когда появляется возможность испытать экстрасенсорное восприятие в стандартизированных условиях, этот предмет попадает под действие закона вероятности и приобретает назло своим страстным оппонентам определенную научную солидность.
      Таковы наши наиболее важные и очень куцые знания о способности разума воздействовать на материю. Исходя из скромного знания о самих себе, какой вывод мы можем сделать относительно божественного объекта нашего почти полного невежества?
      Прежде всего поговорим о творении. Если человеческий разум способен воздействовать на материю не только внутри человеческого тела, но и за его пределами, - то можно предположить, что божественный разум, имманентный во вселенной или трансцендентальный по отношению к ней, может навязывать формы изначальному хаосу бесформенной материи или, посредством своего мышления, даже порождать как субстанцию, так и формы.
      Как только вселенная была создана или сформирована божеством, тут же возникла необходимость поддержания ее существования. По Декарту необходимость постоянного возрождения мира проявляется," когда мы рассматриваем природу времени или длительность вещей; ибо она относится к тем вещам, части которых не являются взаимозависимыми и никогда не сосуществуют друг с другом. А потому, если мы существуем в данный момент, это еще не значит, что мы будем существовать в следующее мгновение, если только какая-то сила, создавшая нас, не будет продолжать воспроизводить, то есть сохранять нас". На космическом уровне мы тоже можем найти подтверждение того, что физиологическое мышление, как и в случае с людьми и животными, неусыпно следит за тем, чтобы тела вели себя так, как они должны себя вести. И в самом деле, физиологическое мышление может с большим основанием считаться особым аспектом общего, постоянно занимающегося творением Логоса. В представлении китайцев это - Дао, проявляющееся на уровне живых тел.
      На тело человеческого существа воздействуют как хорошие, так и плохие состояния его разума. По аналогии, существование в центре всех вещей божественных спокойствия и добра может считаться причиной того, что все болезни мира, пусть даже и хронические, все же не являются смертельными. И если в психической вселенной присутствует нечто другое и нечто большее, чем человеческое сознание, и это нечто озабочено злыми, эгоистическими и беспокойными мыслями, - то оно может считаться причиной некоторых довольно экстравагантных и невероятно злобных аспектов человеческого поведения.
      Деяния, свершить которые желает наш разум, совершаются посредством физиологического мышления и тела, или, в очень редких случаях и в очень ограниченной степени, с помощью непосредственных сверхъестественных средств. По аналогии - физические ситуации, создать которые желает Промысел божий, могут быть созданы посредством постоянно творящего Разума. поддерживающего существование вселенной. В этом случае. Промысел божий делает свое дело с помощью совершенно естественных средств. Но в очень редких случаях божественный Разум может непосредственно извне воздействовать на вселенную, и в этом случае плоды деятельности Промысла божьего могут показаться чудесами. Точно так же, божественный Разум может общаться с разумом смертных существ, манипулируя человеческим миром и миром вещей таким образом, который будет иметь смысл для того конкретного разума, с которым божественный Разум установил контакт. Или же божественный Разум может установить контакт с человеческим разумом способом, напоминающим передачу мыслей на расстояние.
      По выражению Экхарта, Бог, создавший этот мир и вечно его воспроизводящий, "постоянно становится чем-то и постоянно перестает быть чем-то". Иными словами. Он пребывает, по крайней мере до определенной степени, во времени. Временной Бог мог обладать природой традиционного иудейского Бога из Ветхого Завета. Он мог быть божеством с ограниченными возможностями вроде того, о котором говорили теологи-философы нашего столетия; или он мог быть возникающим Богом, начавшим свое существование в точке Альфа, как бездуховное существо, и становившимся все более божественным по мере того, как миллионы световых лет текли в направлении гипотетической точки Омега. (Никто толком не может сказать, почему движение должно было происходить в сторону увеличения и улучшения, а не уменьшения и ухудшения, почему оно должно было идти вверх, а не вниз или скачкообразно, и по прямой, а не по кругу. Похоже, нет никаких оснований для предположения, что исключительно временной Бог - Бог, не связанный с вечностью, а просто в один прекрасный момент появляющийся на свет, - не является таким же абсолютным рабом времени, каковым является индивидуальный разум в отрыве от духа. Бог, который становится чем-то, есть Бог, который прекращает быть чем-то, и вот на этом "прекращении" его переход из одного состояния в другое может прерваться. Так что последнее состояние возникающего божества может оказаться хуже его первого состояния.)
      Основой многогранной и зажатой в тиски времени души является простое вневременное знание. Очищая свое сердце и страдая духом, мы можем отыскать это знание и отождествить себя с ним. В духе мы не только обладаем знанием, соединяющим нас с божественной Основой, но и сами являемся этим знанием.
      По аналогии - основой Бога во времени является вечность бесформенной Божественности. Это в Божественности, которая мыслит, существуют разумные существа; это посредством Бога они становятся чем-то. А целью и задачей того, чем они становятся, является возвращение в вечность Основы.
      Внемлите, прошу вас, ради вечной правды и моей души. Я хочу сказать несказанное никогда доселе. Бог и божество не схожи как небо и земля. Но прежде всего: внутренний и внешний человек различны так, как небо и земля. Правда, бог на тысячу миль выше, но и Бог становится и преходит... Благо тому, кто понял эту проповедь! Если бы здесь не было ни одного человека, я должен был бы сказать ее этой церковной кружке.
      Экхарт
      Подобно святому Августину, Экхарт пал жертвой своего собственного литературного таланта. "Стиль - это человек". Это точно. Но если мы поменяем слова местами, то в этом случае выражение будет только отчасти верньгм. "Человек - это стиль". Если мы обладаем даром писать в определенной манере, то обнаруживаем, что в каком-то смысле начинаем жить и мыслить в соответствии с нашим литературным стилем. Мы подгоняем себя под нашу конкретную форму красноречия. Экхарт был одним из создателей немецкой прозы и, открыв в себе талант очень выразительного письма, поддался искушению и стал впадать в крайности - его мысли стали отражением его мощного и напыщенного стиля. Такое заявление может породить в читателе убеждение, якобы автор презирал то, что в Ведах называется "низшим знанием" Брахмана, Брахмана, не как Абсолютной Основы всех вещей, а как личностного Бога. На самом же деле, он, как и те, кто постиг мудрость Вед, считал "низшее знание" истинным знанием, а поклонение личностному Богу считал лучшей подготовкой к обретению знания, соединяющего разум с Божественностью. Следует помнить еще и о том, что не поддающаяся определению Божественность, о которой говорят Веды, буддизм Махаяны, мистицизм христиан и мистицизм суфиев, - является основой всех качеств личностного Бога и Воплощения. "Бог - не хорош, это я хорош" - говорит Экхарт со свойственной ему склонностью к преувеличениям. На самом же деле он имеет ввиду: "Я хорош просто как человек. Бог хорош в превосходной степени. Божественность существует, и ее "бытие" содержит в себе добро, любовь, мудрость, суть и принцип всего остального". В отличие от академиков-метафизиков проповедники Вечной Философии всегда считали Божественность не просто Абсолютом, а чем-то более совершенным, требующим большего поклонения, чем поклонение личностному Богу или его человеческому воплощению - Существу, которому можно поклоняться в высшей степени и которое требует неукоснительного выполнения правил, более строгих и жестких, чем правила, введенные церковными властями (если человек хочет достичь главной цели бытия - обрести знание, соединяющее его с божественной Основой).
      Мы считаем, что следует различать Бога и Божественность. действие и покой. Плодотворная природа Личностей вечно живет разнообразной жизнью. Но простое Бытие Бога в силу самой его природы есть вечный Покой Бога и всех сотворенных вещей.
      Реисбрук
      В известной мистику единой Реальности мы не можем больше говорить об Отце. Сыне и Святом Духе. а также о любом другом создании. Мы можем говорить только об одном Существе, которое является самой субстанцией Божественных Личностей. Там еще до того. как стать созданиями, мы все являемся одним целым, ибо это есть наша сверхсуть. Там Божественность является простой сутью без действия.
      Реисбрук
      Святой свет веры настолько чист. что по сравнению с ним обычный свет есть ничто иное, как грязь; и даже человеческие образы святых. Девы и Иисуса Христа являются помехами на пути к образу Бога во всей Его чистоте.
      Ж.Ж.Олье
      Это, сделанное убежденным католиком времен Контрреформации, заявление может показаться несколько странным. Но мы должны помнить, что Олье, который вел жизнь святого и был одним из самых влиятельных проповедников семнадцатого века, в данном случае говорит о состоянии сознания, обрести которое смогли лишь очень немногие. Тем же, кто находится на обычном уровне бытия, он рекомендует другие методы познания. Например, одному из кающихся грешников он, в качестве противовеса трактатам Сан Хуана де ла Крус и других пропагандистов чистой мистической теологии, посоветовал прочитать откровения святой Гертруды о воплощении и даже физиологических аспектах божества. С точки зрения Олъе, как и большинства других повелителей душ (католиков или индуистов), было просто глупо призывать к поклонению Богу-без-формы людей, которые были в состоянии понять только личностные и воплощенные аспекты божественной Основы. Это совершенно разумный подход, и мы имеем полное право следовать ему при условии, конечно. что всегда будем помнить: этот путь связан с определенным риском для души. Природу этой опасности мы покажем и обсудим в другой главе. А пока что достаточно будет процитировать предупреждение Филона: "Тот, кто считает, что Бог обладает всевозможными качествами и не является Единым, вредит не Богу, а самому себе".
      Ты должен любить Бога. как не-Бога, не-Дух. не-личность, не-образ, а как то, чем Он является. - чистейшее абсолютное Целое, лишенное всякой двойственности, в котором мы должны вечно переходить от небытия к небытию.
      Экхарт
      То, что Экхарт описывает как чистое Целое, абсолютного не-Бога, в котором мы должны переходить от небытия к небытию, буддизм махаяны называет Чистым Светом Пустоты. Ниже мы приводим отрывок из речи, с которой тибетский священнослужитель обратился к умирающему.
      О, благородный от рождения, пришло твое время отправиться на поиски Тропы. Скоро твое дыхание должно прекратиться. В прошлом твой учитель подставил твое лицо Чистому Свету, и скоро ты ощутишь его в реальности, войдя в состояние "Бардо" ("переходное состояние", наступающее сразу после смерти, во время которого душа ожидает решения. вернее, сама решает, в соответствии с характером, сформировавшимся в ходе земной жизни. - какую именно жизнь после смерти она будет вести). В этом состоянии Бардо все вещи подобны безоблачному небу. а чистейший Разум подобен прозрачной пустоте без центра и границ. В этот момент познай себя и останься в этом состоянии. В данный момент я также помогаю тебе взглянуть в лицо самому себе.
      Тибетская Книга Мертвых
      Обращаясь к еще более далекому прошлому, в одной из самых ранних упанишад мы находим классическое описание Абсолютного Целого, как Сверхсущей Не-Веши.
      Смысл Брахмана выражается словами "нети. нети" (нет. нет): ибо если ты говоришь о чем-то, что "его нет", то дальше говорить уже нечего. Однако, имя Брахману - "Реальность реальности". То есть чувства реальны, а Брахман является их Реальностью.
      Брчхадараньяка упанишада
      Иными словами, существует иерархия реального. Многослойный мир наших повседневных ощущений реален относительной реальностью, которая на своем уровне не подлежит сомнению. Но эта относительная реальность существует внутри и благодаря абсолютной Реальности, которую, из-за полной уникальности ее природы, мы даже не сможем попытаться описать, хотя у нас и есть возможность непосредственно осознать ее.
      Отрывок, который мы приводим ниже, взят из произведения огромной исторической важности, поскольку именно благодаря таким книгам, как "О мистическом богословии" и "О божественных именах", написанным в пятом веке автором, взявшим себе имя Дионисия Ареопагита, - средневековое христианство установило контакт с неоплатонизмом и, по прошествии некоторого времени, с метафизической мыслью Индии. В девятом веке Иоан Скот Эриугена перевел эти две книги на латынь, и с того времени они оказывают глубокое и благотворное влияние на философское мышление и религиозную жизнь Запада. Именно на авторитет Ареопагита христианские проповедники Вечной Философии ссылались каждый раз. когда им угрожали (а им всегда кто-нибудь угрожал) те, кого, прежде всего, интересовали ритуалы, правила и строгая организация церкви. А поскольку Ареопагита ошибочно отождествляли с первым афинянином, обращенным святым Павлом, его авторитет имел апостольский ранг. Следовательно, по католическим правилам игры, от обращения к его авторитету нельзя было просто отмахнуться. Этого не могли себе позволить даже те, для кого книги Ареопагита вообще ничего не значили. И хотя эксцентричность следовавших по пути Дионисия мужчин и женщин доводила отцов церкви до белого каления, - они были вынуждены терпеть ее. А когда эти люди получили возможность свободно собирать плоды духа, значительная их часть достигла такого потрясающего уровня святости, что даже руководство испанской инквизиции не посмело проклясть древо, на котором эти плоды выросли.
      Простые, абсолютные и неизменные загадки божественной истины скрыты в ярчайшей безмолвной тьме тайного откровения. Ибо эта тьма, будучи абсолютно непроглядной, лучится чистейшим светом: и хотя она недоступна осязанию и зрению, она вполне реально наполняет наш незрячий разум великолепной красотой... Мы отчаянно стремимся поселиться в этой прозрачной тьме и посредством невидения и непознания увидеть того. Кто находится за пределами нашего зрения и способности к познанию. Мы стремимся к этому именно потому, что не видим и не знаем Его. Ибо нам необходимо увидеть, узнать и. отрекаясь от всех вещей, восхвалить Его. стоящего выше всех вещей. Ибо это похоже на искусство тех. кто вырезает из камня образы жизни, снимая с камня все, что мешает четко увидеть дремлющую в нем форму. открывая скрытую красоту исключительно посредством процесса отсечения лишнего. Ибо я считаю, что в восхвалении Его вычитание более уместно, нежели сложение: ибо приписывая Ему определенные качества, мы отрываемся от всемирного, проходим через промежуточное и опускаемся до частного. А нам следует отсечь от Него все частное и промежуточное. чтобы мы могли непосредственно познать непознаваемое. скрытое во всех познаваемых вещах. И мы созерцаем эту тьму, находящуюся за пределами бытия, скрытую за естественным светом.
      Дионисий Ареопагчт
      Здравый смысл воспринимает мир, как нечто, состоящее из бесконечного количества последовательных и наугад связанных друг с другом событий, в которых задействовано бесконечное количество отдельных, индивидуальных вещей, жизней и мыслей. Это нечто является предположительно упорядоченным космосом. Для того, чтобы описать и обсудить эту "вселенную здравого смысла", а также для того, чтобы управлять ею, человечество и придумало языки.
      Когда же, по какой-либо причине, нам хочется воспринимать мир не таким, каким он представляется здравому смыслу, а как нечто непрерывное, сплошное, - мы обнаруживаем, что наш традиционный словарный запас абсолютно неадекватен этой задаче. Для ее решения математики были вынуждены изобрести совершенно новую систему символов. Но божественная Основа всего существования - это не просто нечто непрерывное. сплошное. Она также находится вне времени и отличается по самой своей сути от миров, в которых властны обычные языки и язык математиков. Поэтому труды по Вечной Философии наполнены парадоксальными, экстравагантными и порой, на первый взгляд, богохульными выражениями. Пока что еще никто не изобрел Духовное Исчисление, пользуясь категориями которого мы могли бы связно говорить о божественной основе и мире. как ее проявлении. И потому мы пока что должны проявлять терпение к языковой эксцентричности тех людей, которые вынуждены использовать категории системы символов, привычные для описания определенного порядка ощущений, говоря о другом и совершенно ином порядке.
      Значит, говоря о полностью адекватном изложении Вечной Философии, следует признать, что существует семантическая проблема, которая не поддается полному решению. Все, кто вчитываются в ее формулировки, должны хорошенько запомнить этот факт. Только тогда мы будем способны хотя бы отдаленно понять, о чем идет речь. Задумайтесь над негативными определениями трансцендентальной и имманентной Основы всего бытия. Из заявлений вроде того, что сделал Экхарт, следует, что Бог равен ничему. И в определенном смысле это правильное уравнение; ибо Бог, несомненно, является не-вещью. По выражению Иоана Скота Эриугены, Бог есть "нечто". Бог есть Это. Иными словами. Основу можно определить, как существующую "там", но нельзя определить как нечто, обладающее какими-либо качествами. Это означает не только то, что, как и все, приобретенные логическим путем, отрывочные знания об Основе находятся далеко или даже очень далеко от реальности непосредственного восприятия. Это значит, что в силу самой природы нашего языка и стандартного образа нашего мышления, эти познания должны быть парадоксальными. Непосредственное познание Основы может состояться только путем единения, а единения можно достичь только путем уничтожения эго, сосредоточенного на самом себе, которое является барьером между "ты" и "Это".
      Глава 3 ЛИЧНОСТЬ,СВЯТОСТЬ, ВОПЛОЩЕНИЕ БОЖЕСТВА
      Английские слова латинского происхождения имеют свойство нести на себе печать интеллектуального, нравственного и эстетического "класса" - печать, которой, как правило, не отмечены их англосаксонские эквиваленты. Например, maternal означает то же самое, что motherly (материнский), intoxicated - то же самое, что drunk (пьяный). Но какая тонкая разница существует между этими словами! И когда Шекспиру потребовалось имя для комического персонажа, он назвал его сэром Томасом Белчем (Отрыжкой), а не кавалером Тобиасом Эруктатионом.
      Слово personality (личность) пришло в английский язык из латинского и звучит чрезвычайно солидно. По странной прихоти филологии, саксонский эквивалент слова personality почти никогда не используется. А жаль. Ибо, если бы он использовался (точно так же, как слово belch (отрыжка) используется вместо слова eructation), то вряд ли вокруг той вещи, которую это слово обозначает, возникла бы та почтительная шумиха, которую недавно подняли некоторые англоязычные философы, моралисты и теологи. Нас постоянно уверяют, что "личность" является высшей из всех, известных нам, форм реальности. Но люди, вне всякого сомнения, хорошо бы подумали, прежде чем делать такое заявление или соглашаться с ним, если бы вместо слова personality использовался его тевтонский синоним - selfness (эгоизм). Ибо, хотя selfness означает то же самое, что personality, в отличие от последнего это слово звучит совсем не так аристократично. Наоборот, изначальное значение этого слова режет нам слух, словно звук треснувшего колокола. Ибо, как постоянно утверждают все толкователи Вечной Философии, маниакальное увлечение человека сознанием, бытием, и отдельным "я" является последним, наиболее значительным препятствием на пути к единому познанию Бога. Для них быть собой является первородным грехом, а умертвить свое "я" в чувствах, воле и разуме является абсолютной и всеобъемлющей добродетелью. Именно из-за этой точки зрения слово selfness и вызывает неблагоприятные ассоциации. А слишком благоприятные ассоциации, которые вызывает слово personality, порождены отчасти его изначально благородным латинским происхождением, а также памятью о том, что было сказано о "личностях" Святой Троицы. Но личности Троицы не имеют ничего общего с нашими собратьями из плоти и крови, - ничего, кроме живущего внутри них Духа, с которым мы должны отождествить себя, но который большинство из нас игнорирует, сосредоточившись на своем индивидуальном "я". То, что такое неуважительное и бездуховное отношение к Богу обозначается тем же самым словом, что и Бог, который есть Дух - мягко говоря, неудачное совпадение. Эта ошибка, как и все ошибки такого рода, была совершена пусть на неясном уровне подсознания, но все же вполне целенаправленно. Мы любим свое "я", мы хотим найти оправдание своей любви. И потому мы обозначаем ее тем же самым словом, которым теологи обозначили Отца, Сына и Святого Духа.
      Но сейчас ты спрашиваешь меня, каким образом можно уничтожить это голое знание и ощущение твоего собственного бытия. Ибо, может быть, ты думаешь, что если их уничтожишь, то тем самым ты уничтожишь вообще все препятствия. И если ты думаешь именно так, ты думаешь совершенно правильно. Но на это я отвечу тебе и скажу, что без особого дара, совершенно свободно данного тебе Богом, и без соответствующей способности с твоей стороны принять этот дар, голое знание и ощущение твоего бытия никоим образом не могут быть уничтожены. А эта способность есть ничто иное, как ужасно глубокая печаль... У любого человека есть повод для печали; но самым большим поводом является осознание и ощущение того, что человек существует. Никакая другая печаль не идет в сравнение с этой печалью. Ибо эта печаль может усилиться, если человек осознает и почувствует не только, кто он есть, и также и то, что он просто есть. И тот, кто никогда не ощущал этой печали, пусть ощутит ее; ибо он никогда еще не чувствовал абсолютной печали. Когда эта печаль посетит человека, она очистит его душу не только от греха, но и от боли, являющейся заслуженным наказанием за этот грех. И она также даст душе способность принять ту радость, которая освободит человека от осознания и ощущения его бытия. Есчи эта печаль истинна, то она полна божественного желания; в противном случае человек ни за что не смог бы ее вынести. Ибо, если бы его душа отчасти не утешалась его праведными делами, он не смог бы вынести той боли, какую причиняют ему осознание и ощущение его бытия. Ибо каждый раз, когда его посещают истинные осознание и ощущение его Бога в чистоте духа, а затем ощущение, что такого может и не произойти, ибо он обнаруживает, что его осознание и ощущение вечно заполнены вонючим грязным комком его "я", которое нужно презирать, ненавидеть и проклинать, если он стремится стать примерным учеником Бога, получающим от Него совершенное знание, - каждый раз им овладевает безумная печаль... Каждая душа должна ощущать в себе тем или иным образом эту печаль и это желание, поскольку Бог снизошел до того. чтобы обучать своих нерадивых учеников в соответствии со своей доброй волей и в соответствии с возможностями их душ и тел до тех пор, пока не наступит время, когда они. полностью возлюбив друг друга, не смогут полностью соединиться в Боге, - а такое может произойти, если Бог снизойдет.
      "Облако Незнания "
      Какова же природа этого "вонючего колоса" эгоизма или личности, который следует так страстно заклеймить и полностью истребить, чтобы смогло произойти хоть какое-то "истинное осознание Бога в чистоте духа?" Наиболее лаконичную и неконкретную гипотезу выдвинул Юм. Он говорит: "Человек есть ни что иное, как "куча" различных ощущений, сменяющих друг друга с непостижимой быстротой, и все это пребывает в постоянном изменчивом движении". Почти идентичную теорию выдвинули и буддисты, создав доктрину анатты, которая отрицает существование какой бы то ни было постоянной души, существующей вне пределов потока ощущений и различных психофизических "скандхасов" (очень напоминающих "кучи" Юма), которые составляют наиболее прочные элементы личности. Юм и буддисты дали достаточно реалистичное описание эгоизма в действии; но они не смогли объяснить, каким образом и почему "кучи" вообще стали "кучами". Может быть, составляющее их атомы ощущений соединились по своей собственной воле? И если это так, то почему или каким образом, и в пределах какого рода непространственной вселенной? Убедительно ответить на эти вопросы, пользуясь категориями анатты настолько трудно, что мы вынуждены отбросить эту доктрину и принять точку зрения, что за пределами потока ощущений и внутри "куч" существует некий вид постоянной души, посредством которой ощущения организуются, и которая, в свою очередь, использует эти организованные ощущения для того, чтобы стать конкретной и уникальной личностью. Такова точка зрения ортодоксальных индуистов, с которой не согласны буддисты и почти все европейские мыслители, начиная с доаристотелевых времен и до наших дней. Но если большинство современных мыслителей пытается описать человеческую природу в категориях взаимодействия души и тела или же в категориях неделимого единства этих двух элементов в пределах конкретных воплощенных "я", - то все толкователи Вечной Философии в той или иной форме утверждают, что человек- является своего рода троицей, состоящей из тела, души и духа. Третий элемент (quidquid increa-tum el increabile, как назвал его Экхарт) родственен или даже идентичен божественному Духу, который является основой всего бытия. Главная цель человека, смысл его существования состоит в том, чтобы познать и возлюбить трансцендентальное и имманентное Божество, а также соединиться с ним. И это отождествление "я" с духовным "не-я", может быть достигнуто только посредством "умервщления" эгоизма и жизни духом.
      Разве можно было бы начать отрицать "я", если бы в человеке не было бы чего-то, отличного от этого "я"?
      Вильям Ло
      Что есть человек? Ангел, зверь, пустота, мир, ничто, окруженное Богом, наполненное Богом, нуждающееся в Боге. способное стать Богом, если оно того пожелает.
      Берулпч
      Отдельная сотворенная жизнь, будучи противоположной жизни в единении с Богом, является всего лишь жизнью различных желаний, страстей и потребностей и никак не может быть чем-либо еще. Сам Бог не может сотворить создание, которое существовало бы в самом себе или в своей собственной природе, да и вообще в чем-либо, за исключением состояния пустоты. Естественная и сотворенная жизнь не может подняться выше этого уровня - она является лишь голой способностью творить добро, но сама стать добром и счастливой жизнью она может только посредством живущей в ней жизни Бога и единения с этой жизнью. Эти две жизни обязательно должны соединиться в одну в каждом праведном, совершенном и счастливом создании.
      Вильям Ло
      В Священном Писании сказано, что человеческое существо состоит из внешнего человека и внутреннего человека.
      Внешнему человеку принадлежит то, что зависит от души, но связано с плотью и слито с нею, а также взаимодействующие функции нескольких органов, таких, как глаза, уши, язык, руки и так далее.
      Священное Писание говорит обо все этом, как о старом человеке, земном человеке, внешней личности, враге, рабе.
      Внутри каждого из нас находится другая личность, внутренний человек, которого Священное Писание называет новым человеком, небесным человеком, молодой личностью, другом, аристократом.
      Экхарт
      Божье семя присутствует в нас. Если им займется разумный и трудолюбивый пахарь, то оно прорастет и поднимется к бросившему его в почву Богу; и потому природа его плодов будет божественной природой. Из семян груши произрастают грушевые деревья, из семян ореха произрастает орешник, из божьего семени произрастает Бог.
      Экхарт
      Воля - свободна, и мы вольны отождествлять наше бытие либо исключительно с нашим эгоизмом и его интересами, считая их независимыми от живущего внутри нас Духа и трансцендентального божества - в этом случае мы будем либо проклятыми, если будем пассивны, либо дьяволами, если проявим активность. Либо мы будем его отождествлять исключительно с божеством внутри и вне нас (в этом случае мы будем святыми), либо, наконец, в один момент и в одном контексте - со своим "я", а в другой момент и в другом контексте - с духовным "не-я" (в этом случае мы будем обычными гражданами, слишком те-оцентричными, чтобы быть полностью потерянными, и слишком эгоцентричными, чтобы достичь просветления и полного освобождения). Поскольку это человеческое стремление можно реализовать только посредством обретения познания, объединяющего человека с Богом, и поскольку разум-тело способно на огромное разнообразие ощущений - мы вольны отождествлять себя с почти бесконечным количеством возможных объектов: с удовольствиями, доставляемыми чревоугодием, невоздержанностью и чувственностью; с деньгами, властью или славой; с нашей семьей - продолжением или проекцией нашего эгоизма; с нашим имуществом; с нашими увлечениями; с нашими коллекциями; с нашими художественными или научными талантами; с нашей любимой областью знания, каким-то волнующим нас "особым предметом"; с нашей профессией, нашей политической партией, нашим вероисповеданием; с нашими недомоганиями и болезнями; с нашими воспоминаниями об успехах и неудачах, с нашими страхами и надеждами на будущее; и, наконец, - с вечной Реальностью, внутри которой и благодаря которой существует все остальное. И мы вольны, конечно, отождествлять себя с несколькими вещами как одновременно, так и последовательно. Отсюда и проистекает невероятно запутанная комбинация черт, составляющих сложную личность. Вот поэтому человек может быть хитрейшим политиком и в то же время отличаться косноязычием, любовью к деньгам и выпивке, может любить свою мать и поэзию Джорджа Мередита и вместе с тем гоняться за несовершеннолетними девочками, любить как свою страну, так и игру на скачках и детективные романы. - и все это вкупе с тайной боязнью адского пламени, ненавистью к Спинозе и неукоснительным посещением церкви по воскресеньям. Личность, рожденная с определенной психо-физичес-кой конституцией, будет склонна .отождествлять себя с соответствующим набором интересов и страстей, а личность, обладающая иным темпераментом, будет склонна отождествлять себя с совершенно иными вещами. Но не следует поддаваться этим искушениям (несмотря на то, что они могут быть очень сильными, если характер обозначен чрезвычайно четко). Люди могут сопротивляться им и делают это; могут отказаться отождествить себя с тем, что кажется им очень легким и естественным, и делают это; могут стать значительно лучше своего собственного "я" и делают это. В этом контексте нижеследующая заметка под названием "Как люди ведут себя в момент кризиса" (опубликованная в журнале "Харперс Мэгэзин") является чрезвычайно важной. "Молодой психиатр, проводивший медицинские наблюдения в ходе пяти боевых операций Восьмой Воздушной Армии, действующей на территории Англии, говорит, что на большой стресс и опасность люди, как правило, реагируют практически одинаково, хотя в нормальных условиях они являются совершенно непохожими друг на друга. Он принял участие в одной операции, в ходе которой самолет Б-17 бьщ сильно поврежден, а члены экипажа получили настолько серьезные ранения, что спасение казалось невозможным. До начала операции, "на земле", он изучил характеры членов экипажа и обнаружил, что они очень разнятся между собой. Вот что он рассказал об их поведении в момент кризиса:
      "Они реагировали на удивление одинаково. Во время ожесточенной схватки и возникших в ее результате отчаянных обстоятельств, они совершенно спокойно разговаривали по внутренней связи и действовали очень четко. Хвостовой стрелок, стрелок правого борта и штурман еще в самом начале боя получили тяжелые ранения, но ни на мгновение не прекратили четко выполнять свои обязанности. Тяжелее всех пришлось пилоту, бортинженеру и башенному стрелку, и все эти люди действовали мастерски, быстро и без какой-либо суеты. Во время боя и, в особенности, после него, принятие решений зависело от пилота, а в некоторых незначительных случаях - от второго пилота и бомбардира. Решения не подлежали обсуждению, принимались быстро, но обдуманно, и оказались абсолютно верными. В самый опасный момент был принят альтернативный план действий, единственной целью которого было обеспечение безопасности всего экипажа. В этот момент экипаж был готов ко всему, вел себя спокойно, непринужденно и весело. Ни у одного члена экипажа ни на мгновение не проявились паралич воли, паника, неясность мыслей, неспособность принять верное решение, или забота только о самом себе".
      Поведение членов экипажа никак не свидетельствовало о том, что один из них склонен к резким перепадам настроения, а другой является тихим, застенчивым и погруженным в себя человеком. Все они четко мыслили, четко действовали, и внешне все были спокойны.
      Такие действия типичны для экипажа, который хорошо знает, что такое страх, и потому может не обращать внимания на его физиологические проявления; который хорошо обучен, и потому способен на четкие действия; все члены которого полностью доверяют друг другу, что присуще единой команде.
      Итак, мы видим, что в momsht кризиса каждый из этих молодых людей забыл о своей конкретной личности, которую он создал из элементов, доставшихся ему по наследству от окружения, в котором он вырос. Каждый из них устоял перед непреодолимым в нормальных условиях искушением отождествить себя с настроением момента, а также искушением отождествить себя со своими личными мечтами и всем остальным. Все эти люди вели себя на удивление одинаково, и все были достойны восхищения. Кризис и предшествовавшая кризису подготовка "извлекли" их из отличных друг от друга личностей и подняли всех на один и тот же высокий уровень.
      Иногда одного только кризиса, даже без предварительной подготовки, достаточно, чтобы человек забыл свое привычное "я", и стал на какое-то время совершенно иной личностью. Именно поэтому в каких-нибудь катастрофических условиях героями, мучениками и бескорыстными труженниками становятся люди, от которых этого никто не ожидал. Очень часто такие же результаты дает близость смерти. Например, Сэмюэл Джонсон в течение всей своей жизни был одним человеком и стал совершенно другим на короткий срок своей последней болезни. Потрясающе сложная личность, приводившая в восторг шесть поклолений босуэлльцев - известный грубиян и обжора, добродушный хулиган, суеверный интеллектуал, убежденный христианин и фетишист, храбрец, отчаянно боявшийся смерти, - именно во время смертельной болезни стал простым, спокойным, цельным и сосредоточенным на Боге человеком.
      Как это ни парадоксально, но многим людям легче вести себя бескорыстно именно во время кризиса, чем тогда, когда жизнь идет своим нормальным спокойным чередом. Когда все в порядке,то ничто не заставляет нас забыть о нашем драгоценном эгоизме, ничего (за исключением нашей собственной воли к укрощению страстей и познанию Бога) не отвлекает наш разум от тех отстраненных вещей и занятий, с которыми мы решили себя отождествлять; мы вольны "бултыхаться" в нашей личности сколько нашей душе будет угодно. И как же мы "бултыхаемся"! Именно поэтому все духовные учителя так сильно настаивают на важности малых вещей.
      Богу более угодно неукоснительное выполнение даже самых незначительных из порученных нам дел, чем самое отчаянное рвение в решении задач, которые нас не касаются.
      Святой Франциск Сальский
      Нет в мире такого человека, которому без труда дается идеальное и любовное выполнение скучной и обычной работы.
      Ж.П. де Коссад
      Некоторые люди измеряют ценность добры деяний только их естественными качествами или их сложностью, отдавая предпочтение деяниям заметным или необычным. Такие люди забывают, что христианские добродетели, которые являются божественным вдохновением, должны рассматриваться с точки зрения благодати, а не природы. Величие и сложность доброго дела действительно обладают тем, что технически называется сопутствующей ценностью, но истинная ценность деяния проистекает из одной только любви.
      Жан Пьер Камю (цитируя святого Франциска Сальского)
      "Святой - это тот, кто знает, что каждое мгновение человеческой жизни является мгновением кризиса; ибо ежесекундно перед нами встает необходимость принять важнейшее решение - определиться, по какой дороге мы пойдем: по дороге, ведущей к смерти и духовной тьме, или по дороге, ведущей к свету и жизни; определиться, что нас интересует: вещи исключительно временного порядка или вещи порядка вечного; определиться, чьей воле мы будем подчиняться: нашей или воле какой-либо проекции нашей личности, или же Божьей воле. Для того, чтобы подготовить себя к кризисным житейским ситуациям, святой соответствующим образом тренирует свои разум и тело точно так же, как это делают солдаты. Но если задачи военной подготовки очень узки, просты, заключаются в том. чтобы сделать людей отважными, хладнокровными и способными на четкое взаимодействие в деле убийства других людей, к которым они не испытывают никакой личной неприязни, - то духовная тренировка направлена на достижение более значительных целей. Основная задача духовной подготовки заключается в том, чтобы привести человеческие существа в состояние, в котором ничто не будет стоять между ними и Реальностью и они будут способны постоянно осознавать божественную Основу их самих и всех других существ. Духовная подготовка направлена также и на то, чтобы дать человеку средства для достижения этой цели, а именно научить его принимать все, даже самые тривиальные, обстоятельства повседневной жизни без злобы, жадности, самонадеянности и добровольного невежества, но с постоянной любовью и пониманием. Ввиду того, что задачи духовной тренировки чрезвычайно обширны и для человека, искренне любящего Бога, каждое мгновение является мгновением кризиса - духовная подготовка несравненно сложнее и труднее подготовки военной. Вот поэтому на земле очень много хороших солдат и очень мало святых.
      Мы увидели, что в критических обстоятельствах солдаты, специально тренированные, чтобы справляться с такого рода вещами, забывают о своих врожденных и приобретенных привычках, с которыми в нормальных условиях они отождествляют свое бытие, и, преодолев эгоизм, ведут себя совершенно одинаково - целенаправленно и благородно. То же самое можно сказать и о святых, но с одной существенной разницей: цель духовной подготовки состоит в том, чтобы сделать людей бескорыстными в любых обстоятельствах, в то время, как цель военной подготовки состоит в том, чтобы сделать людей бескорыстными только в определенных, очень специфических обстоятельствах и только по отношению к определенному классу человеческих существ. По иному и быть не может; ибо все, чем мы являемся, все, чего мы хотим, все, что мы делаем, зависит, в сущности, от нашего представления о Природе Вещей. Философия, оправдывающая политику силы, войны и военную подготовку, всегда (какой бы ни была официальная религия политиков и поджигателей войны) представляет собой абсолютно расходящуюся с реальностью доктрину национального, расового или идеологического идолопоклонства, следствием которой являются идеи о HerrenvolK (* Herrenvolk (нем.) - в значении "Господствующая раса". Прим.пер.) и "низших существах, не ведающих Закона.
      Биографии, святых недвусмысленно свидетельствуют о том, что духовная тренировка поднимает человека над личным не только в специфических обстоятельствах боя, но в любых условиях и по отношению ко всем созданиям. Так что святой "любит своих врагов" или, если он является буддистом, отрицает само существование врагов, относясь ко всем разумным существам, как к тем, кто так и не достиг человеческого уровня, - с одинаковым состраданием и бескорыстной доброй волей. Те, кто достигают знания, объединяющего их с Богом, отправляются в этот путь из разных мест. Кто-то является мужчиной, а кто-то - женщиной; кто-то рожден для действия, а кто-то - для созерцания. Все они отличаются друг от друга темпераментом и физической конституцией, и все проводят в жизнь в совершенно разной материальной, нравственной и интеллектуальной окружающей среде. Тем не менее, в силу того, что они являются святыми, в силу того, что они обладают объединяющим знанием, которое делает их "совершенными, подобно их Отцу, совершенному на совершенных небесах", - все они на удивление похожи друг на друга. Все их действия бескорыстны, и все они постоянно собраны, так что они ни на мгновение не перестают понимать, кто они есть и каково их истинное оно-шение к вселенной и их духовной основе. Даже о ничем не примечательных посредственных людях можно сказать, что имя им - Легион. Что уж говорить об исключительно сложных личностях, отождествляющих себя с разнообразными настроениями, желаниями и точками зрения. Святые же, напротив, не ведают смешения мыслей и чувств, и, несмотря на значительную интеллектуальную одаренность, отличаются цельностью и абсолютной простотой мышления. Многообразие Легиона уступило место целенаправленности, - но не той злой целенаправленности, которой отличается жажда денег, власти или славы, и даже не той, более благородной, но все же слишком земной, целенаправленности на успех в искусстве, образовании или науке, который является самоцелью, - а той высшей, поднимающейся над человеческим уровнем, целенаправленности, которая является истинным бытием душ, осознанно и неуклонно идущих к главной цели человека, - обретению знания вечной Реальности. Одна из священных книг Пали содержит замечательный рассказ о Брахмане Дрона, который "увидев сидящего под деревом Блаженного спросил его:
      - Ты - "дэва"? И Блаженный ответил:
      - Нет.
      - Ты - "гандхарва"?
      - Нет.
      - Ты - "якша"?
      - Нет.
      - Ты - человек?
      - Нет. На вопрос Брахмана, кем же он тогда является. Блаженный ответил:
      - Я полностью уничтожил то злое воздействие, те желания, которые, пока они не были уничтожены, делали меня "дэвой", "гандхарвой", "якшей" (три типа сверхъестественных существ) или человеком. Так знай же, что теперь я Будда.
      Здесь мы попутно можем заметить, что только целенаправ-ленньш человек способен по-настоящему поклоняться единому Богу. Монотеизм, как теорию, может с радостью воспринимать человек, имя которому - Легион. Но при переходе от теории к практике, от обрывков знаний к непосредственному знакомству с единым Богом, истинным монотеистом может считаться только тот, кто отличается цельностью души. Человек знает только то, что он хочет знать. Если человек обладает полипсихикой, то вселенная, которую он познает благодаря непосредственным ощущениям, представляется ему политеистической. Будда отказывался что-либо говорить об абсолютной божественной реальности. Он говорил только о "нирване" - ощущении, которое доступно только совершенно бескорыстным и целенаправленным людям. То же самое ощущение другие назвали "единением с Брахманом", "единением с ал-Хакком", "единением с имманентным и трансцендентальным Божеством". Будда, заняв по этому вопросу позицию строгого операционализма, говорил только о духовном ощущении, а не о метафизическом бытии, которое по мнению теологов других религий и поклонников позднего буддизма, является объектом и (поскольку в процессе созерцания - знающий и знание едины), в то же самое время, - субъектом и субстанцией этого ощущения.
      Когда человек неразборчив, его воля блуждает во всех направлениях, гоняясь за бесчисленными целями. Те, кому не хватает разборчивости, могут цитировать священные книги, но на самом деле они не согласны с содержащимися в них истинами. Они полны земных желаний и жаждут вознаграждения небес. Они красиво говорят; они разрабатывают сложные ритуалы, которые, по идее, должны дать наслаждение и силу тем. кто их соблюдает. Но на самом деле они знают только закон кармы, по которому человек обречен рождаться вновь и вновь. Те, кто увлекшись этими речами, утратили разборчивость, глубоко привязаны к удовольствиям и власти.
      И потому они неспособны на концентрацию воли, которая ведет человека к полному единению с Богом.
      Бхагавад Гита
      Описание житий святых у интеллектуальных, культурных людей в настоящее время совершенно не пользуется популярностью. Что, впрочем, и не удивительно. Культурные люди с пытливым умом отличаются ненасытной потребностью в новизне, разнообразии и развлечениях. А святые, чем бы они не занимались и какими бы впечатляющими не были бы их таланты, все время озабочены только одним - духовной Реальностью и средствами, благодаря которым они и их собратья смогут обрести знание, объединяющее их с этой Реальностью. А что касается их деяний, то они так же уныло однообразны, как и их мысли; ибо во всех обстоятельствах они ведут себя бескорыстно, терпеливо и неизменно добродетельно. Что ж удивляться тому, что никто не читает биографии таких мужчин и женщин! На одного хорошо образованного человека, который хоть что-нибудь знает о Вильяме Ло, найдутся две или три сотни тех, что прочитали повесть Босуэлла о жизни его более молодого современника. Почему? Потому что, до тех пор, пока его не подкосила смертельная болезнь, Джонсон с удовольствием вел увлекательно разнообразную жизнь; а Ло, несмотря на все превосходства его талантов, был почти до абсурда простым и ограниченным человеком. Легион предпочитает читать о Легионе. И потому, если говорить о литературе, в пьесах и романах вряд ли можно найти образы истинных святых-теоцентристов.
      О, Друг, надейся на Него, пока ты жив. знай Его. пока ты жив. понимай Его. пока ты жив: ибо только в жизни возможно спасение.
      Если ты не разорвешь оковы, пока ты жив, то можно ли надеяться на то, что ты разорвешь их после смерти?
      Соединение души с Богом после того, как они покинула тело, - пустая мечта.
      Если мы найдем Его сейчас, то мы найдем Его и потом: а если не найдем, то нам останется только жизнь в Городе Мертвых.
      Кабчр
      Эта фигура в форме солнца (гравюра на фронтисписе первого издания "Идеального правления") представляет волю Бога. Помещенные на солнце лица представляют души, живущие в божьей воле. Эти лица расположены тремя концентрическими кругами, представляющими три степени божьей воли. Первый, наиболее удаленный от центра круг представляет души деятельной жизни; второй - души жизни созерцательной; третий - души выдающейся жизни. По ободу первого круга расположены различные орудия типа щипцов и молотков, представляющие деятельную жизнь. Но по ободу второго круга не расположено вообще ничего, - это символизирует тот факт, что в жизни созерцательной человек, не предаваясь больше никаким размышлениям и занятиям, должен следовать Божьей воле. Орудия лежат на земле и в тени, ибо всякий внешний труд полон тьмы.
      Однако этих орудий касается солнечный луч, указывающий, что труд может быть озарен Божьей волей.
      Свет Божьей воли лишь слегка касается лиц первого круга; гораздо больше его на лицах второго круга; а вот лица третьего, самого близкого к центру круга - сияют. Нам хорошо видны черты лиц первого круга; в значительно меньшей степени - черты лиц второго круга; и мы почти не можем различить черты лиц третьего круга. Это символ того, что души первого круга по большей части погружены в себя; души второго круга меньше заняты собой и больше Богом; души третьего круга почти забыли о себе и полностью заняты Богом, поглощенные его волей. Их глаза неотрывно следят за Божьей волей.
      Беиет Кэнфчльдскнй
      Именно в силу его растворения в Боге и именно потому, что он не отождествляет свое бытие с врожденными и приобретенными элементами его отдельной личности, - святой способен оказывать абсолютно ненасильственное и потому абсолютно благотворное воздействие на индивидуумов и целью общества. Или, если выражаться более точно, именно потому, что он очистил себя от эгоизма, - божественная Реальность может использовать его в качестве "проводника" благодати и энергии. "Я живу, но это не я живу, это Христос вечный Логос - живет во мне". То, что истинно в отношении святого, истинно и в отношении аватары, воплощения Бога. Если, в силу того, что он был святым, святой Павел не был "личностью", то и Христос, конечно же, не мог быть "личностью". И потому речи многих современных либеральных церковников о поклонении "личности Бога" - абсурдны. Ибо нет никакого сомнения в том, что если бы Христос, как и все мы удовлетворился только тем, что он "личность", то он никогда не оказал бы такого воздействия, и никому бы не пришло в голову рассматривать его, как воплощение Бога, и отождествлять его с Логосом. О нем стали думать, как о Христе, именно потому, что он преодолел эгоизм и стал плотским и умственным "проводником", по которому надличностная, сверхъестественная жизнь текла в наш мир.
      Души, которые обрели знание, единящее их с Богом, по словам Бенета Кэнфильдского "почти забыли о себе и полностью заняты Богом". Но исчезающий эгоизм сопротивляется, поскольку, хотя и в очень незначительной степени, они по-прежнему отождествляют свое бытие с какими-то врожденными психофизическими привычками, каким-то приобретенным образом мышления или чувств, какими-то условностями, принятыми в их социальной среде. Иисус был почти полностью растворен в истинной Божьей воле; но несмотря на это, он мог сохранить некоторые элементы эгоизма. Основываясь на существующих данных, трудно судить, до какой степени любая "личность" связана с надличностной, божественной "не-личностью". Например, толковал ли Иисус свое восприятие божественной Реальности и свои, сделанные в ходе этого восприятия, спонтанные умозаключения в категориях тех восхитительно апокалипсических представлений, распространенных среди современных ему иудеев? Некоторые выдающиеся ученые утверждали, что доктрина о неминуемой гибели мира была стержнем его учения. Другие, не менее сведущие, уверяли, что эта доктрина была приписана ему авторами Евангелия, и что Иисус сам не отождествлял свои ощущения и свое теологическое мышление с распространенными в данной местности представлениями. Кто же прав? Бог его знает. В этом случае, как и во многих других, имеющиеся данные не позволяют дать определенный недвусмысленный ответ.
      Мораль всего вышесказанного ясна. Количество и качество сохранившихся биографических документов таковы, что мы не можем понять, какой именно была "остаточная личность" Иисуса. Но если Евангелие мало что говорит о "личности" Иисуса, оно восполняет этот недостаток логическими заключениями, иносказаниями и беседами, посвященными духовной "не-лич-ности", которая проявилась в смертном человеке, и поэтому его ученики стали называть его Христом и отождествили его с вечным Логосом.
      Биография святого или аватары ценна только потому, что проливает свет на те средства, с помощью которых в обстоятельствах конкретной человеческой жизни "личность" изгоняется, чтобы освободить место божественной "не-личности". Авторы Евангелия решили не писать такой биографии и никакое количество критических статей и догадок не сможет ее заменить. На протяжении последних сотен лет было потрачено огромное количество энергии на попытки извлечь из сохранившихся документов больше сведений, чем в них на самом деле содержится. Однако, какие бы сожаления не вызывало отсутствие у авторов евангелия интереса к биографическому жанру, какие бы возражения не возникали в связи с поучениями Павла и Иоанна, все равно нет никаких сомнений в том, что инстинкт их не подвел. Каждый по-своему писал о вечной "не-личности" Христа, а не о его исторической "личности"; каждый из них по-своему повествовал о том элементе в жизни Иисуса, в котором, в силу его сверхличности, могли принимать участие все личности. (Природа эгоизма такова, что одна личность не может стать частью другой личности. "Я" может содержать что-то или содержаться в чем-то, что либо меньше, либо больше его. Но "я" никогда не может содержать "я", или содержаться в "я".)
      Доктрина о возможности воплощения Бога в человеке присутствует в большинстве основных исторических толкований Вечной Философии - в индуизме, буддизме махаяны, христианстве и магометанстве суфиев, которые уравнивали Пророка с вечным Логосом.
      Когда добро слабеет,
      Когда ало растет.
      Я сооружаю себе тело.
      В каждом веке я возвращаюсь,
      Чтобы спасти праведных,
      Чтобы уничтожить грех грешников,
      Чтобы установить справедливость.
      Тот, кто знает природу
      Моих задач и святого рождения,
      Не рождается вновь,
      Когда он покидает это тело;
      Он приходит ко Мне.
      Убегая от страха,
      От похоти и гнева,
      Он скрывается во Мне.
      Его надежном убежище.
      Сгорая дотла в пламени моего бытия,
      Во Мне многие находят свой дом.* (Интепретацня IV главы Бхагавад Гиты. - Прим.ред.)
      Бхагавад Гита
      Тогда Блаженный промолвил: "Знай, Васеса, что время от времени в этом мире рождается Татхагата - полностью Просветленный, блаженный и драгоценный, преисполненный мудрости и доброты, счастливый обладатель знания о мирах, непревзойденный поводырь заблуждающихся смертных, учитель богов и людей, Благославленный Будда. Он полностью понимает вселенную, словно видел ее от края до края... Он несет с собой букву и дух Истины, прекрасную в ее рождении, прекрасную в ее развитии, прекрасную в ее завершенной форме. Он рассказывает о высшей жизни во всей ее чистоте и всем ее совершенстве".
      Тевигга Cymma
      Кришна есть воплощение Брахмана, Гаутама Будда - того, что поклонники махаяны назвали Дхармакаей, Этим, Разумом, духовной Основой всего бытия. Христианская доктрина воплощения Божества в человеке отличается от доктрин Индии и Дальнего Востока тем, что утверждает возможность существования только одного единственного аватары.
      То, что мы делаем, в значительной степени зависит от того, что мы думаем. И если то, что мы делаем, есть зло, то имеются все эмпирические основания предположить, что наш образ мышления неадекватен материальной, умственной или духовной реальности. Из-за веры христиан в существование одного единственного аватары, история христианства была в значительно большей степени омрачена кровавыми крестовыми походами, религиозными войнами, преследованиями инакомыслящих и пропагандой империализма, чем история индуизма и буддизма. Да, на Востоке, точно так же, как и на Западе, абсурдные доктрины идолопоклонства, провозглашавшие полубожественность природы государства и его правителя, вынуждали народы вести бесчисленные политические войны. Но по причине того, что восточные народы не верили в одно единственное откровение, прозвучавшее в определенный момент времени, а также не верили в полубожественность церкви, как организации, - им и в голову не пришло совершать массовые убийства во имя религиозных убеждений, которыми с таким ужасным постоянством занимались христиане. И если в этом важном вопросе уровень коллективной нравственности Запада был ниже уровня коллективной нравственности Востока, то то же самое, если судить по имеющимся данным, можно сказать и об уровне индивидуальной святости и индивидуальной нравственности. Если яблоко действительно падает недалеко от яблони, то уход христианства от норм Вечной Философии с философской точки зрения кажется совершенно не имеющим оправдания.
      Логос выбирается из вечности во время с одной единственной целью помочь существам, плотскую форму которых он приобретает, выбраться из времени в вечность. Если появление Аватары на сцене истории и имеет огромное значение, то только потому, что он указывает на средства, с помощью которых человеческие существа могут вырваться из оков истории. А будучи "проводником" благодати и божественной энергии, он сам, в сущности, и является этими средствами. Автор Четвертого Евангелия утверждает, что Слово стало плотью, но в другом месте он добавляет, что плоть не приносит никакой пользы - то есть, никакой пользы сама по себе, но, конечно, - большую пользу как средство единения с трансцендентальным и имманентным Духом. В этом контексте очень интересно проследить за развитием буддизма. В своей книге "Буддистский Китай" Р.И.Джонстон пишет: "Пользуясь различными формами религиозного или мистического воображения, махаяна выражает универсальные истины,в то время, как хинаяна не может освободиться от господства исторических фактов". По словам выдающегося востоковеда Ананды Кумарасвами "махаянист знает, что исторические факты не имеют никакого религиозного значения" (точно также, как прочитавший вишнуитские священные книги поклонник Кришны знает, что Кришна Лила - это не история, а процесс, вечно разворачивающийся в человеческом сердце). За исключением тех случаев, добавим мы, когда они указывают на средства - близкие ли, далекие, политические, нравственные, духовные (или сами являются этими средствами), с помощью которых человек может освободиться от эгоизма и временного порядка.
      Мистики Запада приложили определенные усилия к тому, чтобы освободить христианство от достойной сожаления рабской зависимости от исторического факта. (Или, если быть более точными, от той смеси сохранившихся исторических данных с последующими предположениями и домыслами, которая в разные эпохи воспринималась как исторический факт.) Из текстов Эк-харта, Таулера, Рейсбрука, Беме, Вильяма Ло и квакеров можно было бы извлечь более духовное и более универсальное христианство. ибо они повествуют не об истории, какой она была. или какой она должна бьша быть с точки зрения последующих поколений, а о "процессе, вечно разворачивающемся в сердце человека". Но, к сожалению, влияние мистиков никогда не бьшо настолько сильным, чтобы оказаться способным вызывать на Западе "махаянистскую" революцию. Невзирая на мистиков, христианство продолжало оставаться религией, в которой чистая Вечная Философия была погребена под более или менее толстым слоем фанатичного преклонения перед событиями и вещами во времени, воспринимавшимися не как средство, а как цель, изначально священная и поистине божественная. Более того, сделанные на протяжении веков дописки к истории стали самым бесстыдным образом толковаться, как часть истории, и это обстоятельство дало мощное оружие протестантам и рационалистам. Насколько же мудрее было бы признать тот неоспоримый факт, что когда суровость Христа Судии была без необходимости преувеличена, мужчины и женщины почувствовали потребность персонифицировать божественное сострадание в новой форме, в результате чего особое значение получил образ Девы - "посредницы" между людьми и посредником. Точно так же буддисты считали, что исторический Шакьямуни с его доктриной о сосредоточенности, разборчивости и полном умерщвлении "я", как основных средств освобождения, был слишком суровым и слишком большим интеллектуалом. В результате любовь и сострадание, которые Сакьямуни также проповедовал, были персонифицированы в таких Буддах, как Амида и Майтрейя, - божественных существах, не имевших никакого отношения к истории, поскольку их временная жизнь происходила либо в далеком прошлом, либо в далеком будущем. Здесь можно заметить, что огромное количество Будд и Бодхисатв, о котором говорят теологи махаяны, соизмеримо с обширностью их космологии. С их точки зрения, время не имеет начала, а бесчисленные вселенные, в каждой из которых обитают всевозможные разумные существа, рождаются, развиваются, загнивают и умирают только для того, чтобы все начать сначала, - и так до тех пор, пока не будет достигнута непостижимо далекая высшая точка, в которой абсолютно все разумные существа в абсолютно всех вселенных сумеют освободиться от времени и перейти в вечное Это или Состояние Будды. Эта космологическая основа буддизма близка к картине мира, нарисованной современными астрономами, и в особенности к тому ее варианту, который пpeдcтaR^eн в недавно обнародованной теории Вайшакера об образовании планет. Если гипотеза Вайшакера верна, то создание планетной системы является обычным эпизодом в жизни любой звезды. Только в одной нашей галактике имеется сорок тысяч миллионов звезд, а помимо нашей галактики существует еще бесконечное количество других галактик. И если (а у нас нет иного выбора, кроме как поверить в это предположение) управляющие сознанием духовные законы одинаковы для всей планеты, вероятно, поддерживающей жизнь вселенной, то в ней, конечно же, имеется достаточно места для бесчисленных искупляющих воплощений Этого, на блистающих сонмах которых махаянисты так любят сосредоточивать свои мысли. Более того, вселенная испытывает отчаянную потребность в этих воплощениях.
      Со своей стороны, я думаю, что главная причина, по которой невидимый Бог стал видимым во плоти и завел беседу с людьми, заключается в Его желании привести плотских людей, способных только на плотскую любовь, к более здоровой любви к Его плоти, а потом, мало-помалу, - к духовной любви.
      Святой Бернар
      Доктрина святого Бернара о "плотской любви к Христу" была великолепно подытожена профессором Этьеном Жильсоном в его книге "Мистическая Теология святого Бернара". "Осознание "я" уже переросло в социальную любовь к ближнему, к страдальцу, а сейчас перерастает в плотскую любовь к Христу, примеру сострадания, который принял Муку во имя нашего спасения. Вот именно это место в мистицизме цистерцианцев и заняли размышления о видимой Человечности Христа. Это всего лишь начало, но начало абсолютно необходимое... Разумеется, любовь к ближнему по самой сути своей духовна, и такая любовь является абсолютной с первого же момента своего возникновения. Она будет слишком сильно зависеть от чувств до тех пор, пока мы не научимся благоразумно использовать ее, как нечто, что должно быть превзойдено. Выражаясь подобным образом, Бернар попросту закодировал свое учение, порожденное его ощущениями; ибо с его слов мы знаем, что до своего "обращения" он активно предавался чувственной любви. Позднее он стал воспринимать ее, как первую ступень своего восхождения. Это не значит, что он забыл этот вид любви, он просто добавил к нему другой, который перевесил первый, как рациональное и духовное перевешивает плотское. Тем не менее, это основание является и вершиной".
      "Эту чувственную страсть к Христу святой Бернар всегда представлял как любовь относительно низкого порядка исключительно по причине ее чувственной природы, ибо любовь к ближнему по самой сути своей абсолютно духовна. Именно в силу духовной энергии любви к ближнему душа получит возможность непосредственно соединиться с Богом, который является чистым духом. Более того. Воплощение следует рассматривать, как одно из последствий греховности человека. Так что любовь к Личности Христа непосредственно связана с историей грехопадения, в котором не было никакой нужды, и которого вообще не должно было быть. Далее святой Бернар неоднократно замечает, что эта страсть в одиночку не выживет и должна быть поддержана тем, что он называет "наукой". Он приводит примеры ловушек, в которые может попасть даже самая непоколебимая вера, если она не сочетается с разумной теологией и не управляется ею".
      Разве могут многочисленные фантастические теории об искуплении грехов, "привитые" христианской доктрине о божественном воплощении, считаться незаменимыми элементами "разумной теологии"? Мне трудно представить, чтобы кто-нибудь, изучивший их историю в том виде, в каком она изложена, скажем, автором Послания к Евреям, Афанасием и Августином, Ансельмом и Лютером, Кальвином и Гроцием, может с уверенностью дать на этот вопрос утвердительный ответ. В контексте данной книги достаточно будет привлечь внимание к одной из самых горьких усмешек истории. Евангельскому Христу правоведы, в сравнении с остальными общественными группами, казались наиболее далекими от Небесного Царства, наиболее неспособными воспринять Реальность. Хуже них были только богачи. Но христианская теология, особенно на Западе, была порождена разумом, пропитанным иудейской и римской юридической мыслью. Есть слишком много примеров того, как непосредственные озарения аватары и геоцентрического святого преобразовывались в логическую систему не философами, а краснобаями-адвокатами и склонными к метафизике правоведами. Почему так невероятно трудно решить проблему, которую аббат Джон Чепмен называет "проблемой примирения (а не просто соединения) мистицизма и христианства"? Да потому, что римское и протестантское мышление было в огромной степени сформировано теми самыми правоведами, которых Христос считал совершенно неспособными понять истинную Природу Вещей. "Аббат (Чепмен явно имеет ввиду аббата Мармиона) называет Сан Хуана де ла Крус губкой, впитавшей в себя христианство. Вы можете выжать из губки все христианство, и в ней останется полноценная мистическая теория (иными словами чистая Вечная Философия). В результате в течение примерно пятнадцати лет я ненавидел Сан Хуана де ла Крус и называл его буддистом. Я любил святую Терезу и снова и снова читал ее писания. Она была прежде всего христианкой, а уже потом мистиком. А потом я понял, что зря потерял пятнадцать лет, читая не те молитвы".
      Задумайтесь над смыслом двух изречений Христа. Первое:
      "Ни один человек не придет к Отцу. не став мною", - то есть, не прожив мою жизнь. Второе: "Ни один человек не станет мною, если того не пожелает Отец", - то есть, человек не сможет жить моей жизнью и следовать за мною, если его на это путь не увлечет мой Отец, а именно. Простое и Совершенное Добро, о котором святой Павел говорит: "Когда настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится".
      Teologia Germamia
      Иначе говоря, прежде чем станет возможной отождествление с Отцом, должно иметь место подражание Христу; а чтобы идея подражания земному поведению воплощенного Божества пришла кому-либо в голову, должно иметь место истинное тождество или сходство земного духа и Бога, который есть Дух. Христианские теологи говорят о возможности "обожествления", но отрицают тождественность духовной Реальности и человеческого духа. Почитатели Вед, махаяны, а также суфии считают земной дух и Дух одной и той же субстанцией. Атман - это и есть Брахман. Это и есть ты.
      Непросветленные Будды ничем не отличаются от обычных существ: обычные существа, достигнув просветления, становятся Буддами.
      Хузн Нень
      Значит, любое человеческое существо может стать аватарой, но не только благодаря своим усилиям, а и по воле Божьей. Человеческому существу нужно указать путь и нужно помочь ему божьей милостью. Мужчин и женщин нужно научить, им нужно помочь. И потому божество принимает форму обычного человеческого существа, которое должно заслужить спасение и просветление так, как это предписано божественной Природой