Что-о-о?!
      Стрелок вознегодовал.
      Стрелок потребовал.
      Стрелок воззвал к Экселенцу.
      В общем, растерялся Стрелок, чего уж там.
      Он заметался, рванулся было назад на Тагору. Сейчас он доставит вам полдюжины этих самых псевдохомо живьем и... и тогда еще посмотрим!
      Но не успел. Не получилось - на Тагору. Вердикт КОМКОНа: закрыта Тагора. Буквально наутро после сообщения Исии Сиро. Стрелок рванулся было назад на Тагору буквально наутро после сообщения Исии Сиро. АН - осади назад. Вердикт. Закрыта. Для всех без исключения. Вплоть до особого распоряжения.
      - Чьего распоряжения?! - на грани мужской истерики допытывался Стрелок у Экселенца.- "Живого Мира", что ли?! И кто ее закрыл?! "Живой Мир", что ли?! Да пошли они!..
      Лысый хрыч немигающе буравил Стрелка выпуклой зеленью глаз, пережидая всплеск эмоций. Не дождался и снизошел до краткого ответа:
      - Не "Живой Мир". КОМКОН.
      - Вы?! Вы, Экселенц?!
      - КОМКОН...- уточнил лысый хрыч.
      - Вы же и есть КОМКОН! - неподобающе указал пальцем Стрелок.- Вы!
      - Не я один.
      - А кто еще?!
      Стрелок прекрасно знал, кто еще. Собственно, никто не делал тайны из "кто еще КОМКОН". Ну, Белый Ферзь. Ну, Слегач. Ну, Гуру. Умник еще. И - Экселенц. Вопрос Стрелка был и не вопрос вовсе, а уничижительная оценка остальным комконовцам. Это он погорячился. Погорячился, да. Это, пожалуй, нервный срыв. Это, пожалуй, не на грани мужской истерики, а за гранью. Каждый из верховного квинтета КОМКОНа заслуживает глубокого почитания и прочая, и прочая, и прочая.
      Однако приняли же злополучный вердикт! И как оперативно! И как безоговорочно!
      - Кто?! - повторил Стрелок. И это был уже не вопрос. Просьба. Мольба.
      - КОМКОН...- повторил лысый хрыч, указывая тоном на неподобающее поведение Стрелка.
      - Виноват, Экселенц...- стушевался Стрелок. Попереминался. Повторил: - Виноват...
      Не ободрил его Экселенц: "Ты не виноват". Сказал ему Экселенц:
      - Иди. Иди и впредь не греши.
      И Стрелок выполнил "кру-угом!" и пошел. Кто из вас без греха? Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?
      Стрелок - без греха. Обвинители не проклюнулись. Никто не осудил его.
      Он искал встречи с остальными из верховного квинтета КОМКОНа. Он досаждал и осаждал. Он, в конце концов, охотился на них! Нет-нет, только в понимании выслеживал, ему только спросить...
      Он-таки выследил - и не кого-либо, а Гуру. Самого престарелого и самого почитаемого из верховного квинтета. В КОМКОНе, разумелось, все равны. Но некоторые равнее. ГУРУ - равнее некоторых. Не провозглашалось, но разумелось. Хотя при утверждении очередного вердикта он неизменно голосовал против. И против. И против. Пацифистская блажь. Но принцип большинства есть принцип большинства. Расклад голосов собственно, никто не делал тайны из расклада голосов. Один всегда против. Кто тот один - никто не делал тайны и из этого. Гуру. Снова Гуру. Опять Гуру... Вот только из итогов голосования по закрытию Тагоры ктото сделал тайну. Кто-кто?! КОМКОН и сделал!
      Сам Стрелок априори испытывал к Гуру уважение, уважение и уважение. При том, что знал, как неизменно голосует Гуру на верховном квинтете. (А начет закрытия Тагоры, небось, "за"? В кои-то веки, а?! Пацифист блаженный! Или блажной?) Но Гуру есть Гуру...
      И Стрелок ощутил мгновенную робость до слабости в ногах, когда очутился лицом к лицу с ним. Именно очутился - главное, внезапность, как на охоте. А то, понимаешь, избегают они его, что ли?!
      Стрелок выследил престарелого Гуру в Степанакерте, на шумном достлуг-байраме, посвященном трехсотлетию нерушимого азербайджано-армянского братства. Очень многолюдный достлуг-байрам.
      Стрелок очутился лицом к лицу с Гуру и брякнул от смущения:
      - А я вас узнал! - с идиотической ухмылкой.
      Еще бы не узнать Гуру, чье лицо известно любому землянину и не только землянину, но и любому!
      - А я - вас... - произнес Гуру после томительной для Стрелка паузы. А глаза добрые-добрые!
      Неловко-то как, массаракш! Стрелку ведь ничего не надо, ему только спросить...
      Он не успел спросить, сформулировать не успел.
      Гуру неловко размахнулся и влепил пощечину. Не больно. Однако звонко. И демонстративно. За что?!! Публично...
      Публики на достлуг-байраме было с избытком. Публики, гомонящей, хохочущей, горланящей. И вмиг - вакуумная тишина.
      - Спасибо. Я удовлетворен...- учтиво произнес Гуру. Потом вдруг сразу схватился за сердце, стал оседать, успев спросить у достлуг-байрама: - Можно, я лягу?
      Лег. И больше не встал. Еще неделю продержался на стимуляторах - в Краславской клинике. И - ушел. Навсегда.
      А Стрелок ушел в долгий, почти трехгодичный ступор. Даже запил. По-черному. Сказать бы, до цирроза, сохранись эта напасть со времен постсредневековья.
      - Сопляк и дешевка! - орал на него Спец, брызгая слюной, приводил, что называется, в чувство.- Поднимись! Поднимись, говорю! Не молчи! Скажи что-нибудь!.. И-иех, сопляк и дешевка, хвостом тя по голове!
      Стрелок не поднимался и молчал. Угрюмо. И лишь снова оказавшись один после очередного визита друга-Спеца, изредка риторически вопрошал вслух:
      - За что?! Нет, главное, за что?! Кто-нибудь мне объяснит, за что?!
      Никто. Никто ему так и не объяснил.
      Время лечит все.
      Но легкие рецидивы есть легкие рецидивы.
      Стрелок, выйдя из трехгодичного ступора, вошел в стадию "Ах, так?!". Убедившись, что Тагора по-прежнему закрыта, он с упорством, достойным лучшего применения, затребовал свою капсулу, ту самую, да! Вместе с содержимым, конечно! Псевдо не псевдо, хомо не хомо - это его добыча. Выньте да положьте! У вас Тагора, значит, закрыта, и на Тагору, значит, никак?! И чудненько! А у него в музейной экспозиции брешь, и он эту брешь может скомпенсировать лишь за счет этого самого псевдохомо, именно этого, ибо другого не дано - закрыто. И вообще, о чем речь?! Товарищи ученые! Доценты с кандидатами! Не натешились с организмом (псевдо не псевдо, хомо не хомо!) за три-то года, пока Стрелок... мнэ-э... безмолвствовал?! Не натешились, значит? А плевать! Отдайте. Это моя добыча. Отдайте... Настырность хронического склочника. Станешь тут с вами склочником! Да, склочник! Вот и отдайте!
      Отдали. Вам как - на руки? Или - в музей?
      В музей, конечно. Зачем же на руки! Добыча, да, его. Но он ведь ее - для музея. Пусть будет. Пусть смотрят.
      Профессор Исии Сиро капсулу и доставил. Самолично. Прибыл на глайдере. Не кланялся и не улыбался, не кланялся и не улыбался, не кланялся и не улыбался. И эти японцы еще что-то говорят о незыблемости ритуалов!
      По случаю пополнения экспозиции Стрелок тоже прибыл, тоже на глайдере.
      Они пересеклись на каких-то пять-шесть секунд, на крыше Музея, на взлетно-посадочном круге. Стрелок прибыл, а профессор, знаете ли, как раз убывает. Не поклонился и не улыбнулся.
      И Аматэрасу с ним, с профессором, в конце концов! Вольному воля! Экспонат-то хоть привез? Или так, погулять вышел?
      Ага, привез. Вот он.
      И чудненько! Пусть будет. Пусть смотрят.
      Посетители музея, пра-ашу!
      То-то и оно. Проси, не проси - с тех самых пор Стрелок стал чуть ли не единственным посетителем. И то от случая к случаю - по случаю. Например, как сегодня, как здесь и сейчас. Вековину стажа отметить - всем случаем случай! Не так ли? Один, совсем один. То-то и оно.
      Нет, не один! Кто-то (некто?) пнул его под коленки - мягко, типа "соизвольте подвинуться, за вами не видно". Ох, Вагнер, Вагнер! В смысле - Рихард. В смысле - "Риенци".
      Заглушил все посторонние звуки, заглушил. Эдак на Гиганде (на Сауле, на Гарроте, на Леониде, на Тагоре) увлечешься кристаллофонами, заслушаешься и - ку-ку. Но здесь и сейчас опасаться нечего. Возрадоваться разве! Не один он, не один. Еще посетитель!
      Стрелок сдернул серьги кристаллофонов, одновременно оборачиваясь и подвигаясь в сторону: пожалуйста-пожалуйста, пардон, что помешал.
      Тьфу! Массаракш! Никакой не посетитель. Кибер-уборщик. Чистота залог чего-то там. И верно. Без кибера-уборщика тут заросло бы все... по самое некуда.
      - Пшел вон! Кыш! - пронзительной фистулой отогнал Стрелок.
      Кибер порскнул было за угол, в Зало.
      - И оттуда пшел! Кыш! Понял, нет?!
      Еще не хватало! Последняя точка маршрута! Зало! И там вдруг кибер-уборщик! Помимо того, что (кто?) там пребывает с тех пор, как ушел... навсегда. Нет уж! Зало на то и Зало там надлежит быть одному, с самим собой... и с тем, что (кто?) пребывает в Зало с тех пор, как...
      Кибер виноватой трусцой по широкой дуге обогнул Стрелка и скрылся в коридорных дебрях. Чувство вины - оно киберам присуще? Или как?
      Стрелку, например, присуще. Но здесь и сейчас он его не ощущал. Там и тогда - тоже. И вообще... За что?! За что, массаракш и массаракш!!!
      Опять риторика. Но без нее в Зало - никак.
      Янтариновое круглое Зало.
      И в центре янтариновый же, высокий, в рост человека, постамент.
      И на постаменте... мнэ-э... трофеем не назвать, экспонатом тоже...
      Голова престарелого Гуру.
      Не скульптура, не муляж.
      Именно голова именно престарелого именно Гуру.
      Последняя воля, затихающим шепотом озвученная в Краславской клинике: тело сжечь и пепел развеять над Тагорой, а голову... голову поместить в Музей... нет, не в бакинский, не в токийский, не в питерский... именно и только в лабрадорский, вот этот вот самый - наряду с остальными... мнэ-э... трофеями?.. экспонатами?..
      Возрастной маразм? Дикий каприз? Что сказать-то этим хотел, Гуру?
      Ан что хотел, то сказал. У каждого, в конце концов, свой масштаб капризности!
      Голову препарировал Спец. Долго думал - как? Не в капсулу же с рассолом ее помещать, в самом-то деле! Не опилками же набивать и раскрашивать, в самом-то деле!
      И Спец сделал то, что Спец сделал. И сказал: "Это моя лучшая фильма. И это моя последняя фильма!".
      Почему - фильма? Какая-такая фильма? Опять образованность хочут показать, массаракш, массаракш и массаракш!
      Но что да, то да. Сработано на века!
      И в очередной "четвертушке" скорбный Наш в куртке из шкуры алайца-боевика торжественно-траурным тоном так и заявил: "Сработано на века!". И предложил присвоить Музею имя престарелого Гуру, а... мнэ-э... экспонат считать своеобразным... мнэ-э... бюстом, памятником, если угодно. Чтобы помнили! Ныне, и присно, и вовеки веков, ура!
      И всеобщим голосованием предложение Нашего приняли на ура. (Обширная аудитория у Нашего-таки, обширная!) Ныне, и присно, и вовеки веков...
      Что ж, век миновал. Аккурат миновал. Я знаю, век уж мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя...
      Стрелок остановился строго напротив. Получилось - глаза в глаза.
      "Ну и?" - сардонически вопросил Стрелок, мысленно, разумеется.- "Доказал? И что? И кому?.. И-иех-х, Гуру ты Гуру! А глаза добрые-добрые!"
      Потом отступил на шаг и все-таки отдал должное - вытянулся в струнку, щелкнул каблуками, отсалютовал коротким жестом - указательный палец резко к виску, и резко же вниз, руки по швам. Гуру есть Гуру. (Но все-таки! За что?!!) Да, отсалютовал. Сказано, отсалютовал! Не повертел пальцем у виска, а резко поднес, и резко вниз. Отсалютовал, ну!
      Зало - в церемонном молчании. Весьма кстати кибер-уборщик спровоцировал Стрелка на сдергивание кристаллофонов с ушей. Вагнер здесь неуместен. Покойник не любил Вагнера. О вкусах не спорят. Впрочем, и какая-либо иная музыка здесь неуместна. Сказано: Зало - в церемонном молчании.
      Н-ну... Спасибо этому дому, пойдем к другому. Довольно Стрелок церемонился, пора и честь знать. Домой, домой. Честь пора знать.
      Он вышагнул из полусферы (под раковину моллюска) на крышу.
      Бр-р! Все еще дождь. И снег. И ветер. И звезд ночной полет.
      Хорошо ему там, в янтариновом Зало - тепло и светло. И главное - сухо... Во веки веков.
      А тут... Бр-р!
      А что?! Чем не идея?! Ха! В свою очередь, выразить аналогичную последнюю волю и - сюда, в то же Зало, на еще один постамент. Строго напротив. Ха! Экспозиция "А теперь сходитесь!".
      Он поежился (от пробирающего холода, только от него!) и отменными прыжками заспешил к глайдеру. Не особо следя, наступает на мозаичные буквы или нет. Верить приметам - дурная примета. Ха!
      Вот мы и дома. То есть пока в глайдере, но это уже почти дома. Тепло и светло. И главное - сухо...
      Поехали?
      Нет, чего-то недостает. Чего-то, чего-то, чего-то... Мне чегото смутно жаль.
      Ага! Музычка! Как без нее?!
      Он снова подвесил к мочкам ушей кристаллофоны. Вагнера на сегодня предостаточно, пожалуй. Ну тогда... Ну пусть... Да хоть бы кто!
      Бетховен? Бетховен так Бетховен. "Аппассионата" так "Аппассионата".
      Тирьям-пам-пам, пам-пам! Тириям-тириям-тириям!..
      Вперед! И вверх!
      Вперед и вверх, а там!.. Вперед и вверх, а там!.. Вперед и вверх, а там!..
      Эка, удачно легло на мелодию!
      Тирьям-пам-пам, пам-пам! Тирьям-пам-пам, пам-пам! Тирьям-пам-пам!
      А позади и внизу - Музей.
      Мне сверху видно все, ты так и знай!
      Сверху - разрозненные мозаичные буквы на крыше собрались в строгую шеренгу, выстроились:
      МУЗЕИ ИНОПЛАНЕТНЫХ КУРЬЕЗОВ ИМЕНИ ГОРБОВСКОГО
      Глайдер вошел в зону плотных облаков-кумулюсов.
      Вперед и вверх!
      Тирьям-пам-пам!
      P.S. "Лабрадор - это земля, которую Господь подарил Каину"
      Жак Картье, первооткрыватель Лабрадорского полуострова
      1997-1999. Баку. Санкт-Петербург