Георг Хакен
      Страсти по Голландии
      Пьеса-сказка на гауфовские темы.
      Светлой памяти драматургов
      сказочников
      Тамары Григорьевны Габбе и
      Евгения Львовича Шварца
      Действующие лица:
      ПЕТЕР МУНК, угольщик
      БАРБАРА МУНК, его мать, вдова
      КАСПАР, дровосек
      ЛИЗБЕТА, его дочь
      ИЕЗЕКИИЛ ТОЛСТЫЙ
      ШЛЮРКЕР ТОЩИЙ
      ВИЛЬМ КРАСИВЫЙ
      ХОЗЯЙКА трактира "Золотой гульден"
      СТЕКЛУШКА, хранитель клада
      ГОЛЛАНДЕЦ МИХЕЛЬ, великан-плотогон
      ТРОЕ ПАРНЕЙ
      АЛЬФРЕД ФРАНЦ ВАН ДЕР СВЕЛЬДЕР, капитан "Кармильхана"
      ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ на "Кармильхане"
      ПАССАЖИР на "Кармильхане"
      СВЯТОЙ ПЕТР, апостол
      СВЯТОЙ ИЗЕКИЛЬ, пророк
      МУЗЫКАНТЫ и ПОСЕТИТЕЛИ в трактире
      БЕЛОЧКА
      ЗМЕЯ
      ГЛУХАРЬ
      ВОРОН
      КОРОВА
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Перед занавесом появляются герои спектакля. Они поют.
      ПЕСНЯ: Чего не бывает на свете!
      Простак переспорит судьбу,
      Хитрец попадается в сети,
      Мертвец оживает в гробу,
      С берез осыпается хвоя,
      Добром притворяется зло,
      Но только дыханье живое
      Огонь обращает в стекло.
      И хрупкий сосуд застывает,
      Чтоб сделаться тверже камней.
      Чего на земле не бывает?!
      А всяко бывает на ней!
      Кто пенится жизнью беспечной,
      Кто пуст и прозрачен как лед,
      Кто гибнет от раны сердечной,
      А кто и без сердца живет!
      КАРТИНА ПЕРВАЯ
      Открывается занавес. Перед зрителем - трактир "Золотой гульден" в Шварцвальде. За стойкой - Хозяйка трактира, на невысоком помосте, напоминающем сцену - музыканты, за столиками - посетители. В центре игорный стол, который пока еще пуст. Хозяйка подходит к девушке, которая протирает столики.
      ХОЗЯЙКА. Лизбета!
      ЛИЗБЕТА. Да, госпожа.
      ХОЗЯЙКА. Сегодня ты работаешь у меня первый день, и от того, как ты себя покажешь, будет зависеть, надолго ли ты здесь задержишься. Будь поприветливей да посговорчивей с посетителями, ведь ко мне в "Золотой гульден" захаживают самые состоятельные господа Шварцвальда. Старайся всем угождать, а не то я с тобой распрощаюсь. Тебе понятно?
      ЛИЗБЕТА. Да, госпожа.
      ХОЗЯЙКА. Смотри, Лизбета, а то от желающих на твое место у меня отбою нет. (Задумалась.) Лизбета... Слишком серьезное у тебя имя для нашего заведения. Надо бы что-нибудь попроще. У нас тебя будут называть красоткой Лизой. Так короче и доступнее.
      Тебе ясно?
      ЛИЗБЕТА. Да, госпожа.
      ХОЗЯЙКА. Ну, иди, работай, красотка Лиза.
      В трактир входит Петер Мунк. Сегодня он чисто умыт, в праздничном отцовском кафтане с серебряными пуговицами, в новых красных чулках и башмаках с пряжками. Он замечает Лизбету.
      ПЕТЕР. Лизбета!
      ЛИЗБЕТА. Ах, Петер, это ты? Тебя и не узнать. Думаю, что за ладный парень - молодец!
      ПЕТЕР. Говорят, если тебя не сразу узнают, то скоро разбогатеешь.
      ЛИЗБЕТА. Как ты сегодня принарядился!
      ПЕТЕР. Не все же время мне ходить чумазым угольщиком. Целый месяц я тайком от матушки откладывал часть заработка, чтобы выбраться сюда. Авось, повезет, и я выиграю кучу денег.
      ЛИЗБЕТА. Ну что ж, желаю тебе удачи!
      ПЕТЕР. Спасибо. А я никак не ожидал тебя здесь встретить.
      ЛИЗБЕТА. Нужда заставила. Тяжело заболел отец, и денег на лекарства и врачей не хватает, даже если продавать все молоко, что дает наша корова. А здесь хозяйка обещает хорошо платить. Но как только отец поправится, сразу же уйду отсюда.
      ПЕТЕР. Потанцуем?
      ЛИЗБЕТА. Не сейчас, Петер! Сегодня так много работы! Как-нибудь в другой раз. Не обижайся!
      Лизбета отходит к соседним столикам. В трактир входит долговязый детина Шлюркер Тощий.
      ХОЗЯЙКА. А, господин Шлюркер! Рада вас видеть!
      ШЛЮРКЕР. Я, как всегда, первый, хозяйка?
      ХОЗЯЙКА. Первый, господин Шлюркер. Проходите, присаживайтесь.
      1-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. Мой пришел! Ах, какой сильный! Видите? Я его уже третий год обожаю!
      ХОЗЯЙКА. Что будете заказывать?
      ШЛЮРКЕР. Кварту амстердамского пива и окорочок индюшки.
      ХОЗЯЙКА. У меня для вас к вашему приходу все уже готово. Эй, красотка Лиза, принеси заказ для господина Шлюркера.
      ЛИЗБЕТА (приносит пиво и ножку индюшки). Пожалуйста, господин Шлюркер, ваш заказ. Приятного аппетита.
      ХОЗЯЙКА. Специально для вас, господин Шлюркер, самое свежее пиво и самая сочная индюшатина.
      ШЛЮРКЕР (расплачивается). Сдачи не надо.
      ХОЗЯЙКА. Премного благодарна, господин Шлюркер.
      ШЛЮРКЕР (набрасываясь на еду и пиво). А у тебя, я вижу, новая помощница?
      ХОЗЯЙКА. Да, господин Шлюркер.
      ШЛЮРКЕР. А где же Грета?
      ХОЗЯЙКА. Грету пришлось попросить. Она стала слишком заносчивой. А ведь каждый должен знать свое место, не правда ли?
      ШЛЮРКЕР. Истинная правда. Знай сверчок свой шесток. А эта действительно недурна. Как ты ее назвала? Красотка...
      ХОЗЯЙКА. Красотка Лиза, господин Шлюркер. Вдобавок, она не только красива. Она еще хорошо танцует и поет.
      ШЛЮРКЕР. Неужели? Вздор!
      ХОЗЯЙКА. Думаю, что скоро вам представится случай самому в этом убедиться.
      ШЛЮРКЕР (закончив трапезу). Ну вот, заморил червячка, теперь можно перейти и к делу. (Обращается к посетителям) А ну, кто готов померяться со мной силой? Играем на деньги.
      ПЕТЕР. Я!
      ШЛЮРКЕР. А ты кто такой, парень?
      ПЕТЕР. Петер Мунк, угольщик.
      ШЛЮРКЕР. А хватит ли у тебя силенок, угольщик?
      ПЕТЕР. Я каждый день на своей тележке развожу по тонне угля, предлагая его у всех ворот, а это не всякому под силу.
      ШЛЮРКЕР. А хватит ли у тебя деньжонок, угольщик?
      ПЕТЕР. Я каждый день откладывал от своего заработка по одному талеру, и за месяц мне удалось накопить целых тридцать талеров.
      ШЛЮРКЕР. Тридцать талеров? А знаешь ли ты, угольщик, что в пересчете на голландские гульдены, тридцать талеров составят всего один гульден.
      ПЕТЕР. Знаю.
      ШЛЮРКЕР. А ты смельчак! Ну что ж, из уважения к твоей нищете ставлю против твоих тридцати талеров три гульдена, и начнем игру.
      Они садятся за один из столиков друг против друга, делают ставки, и начинается состязание - ручная борьба. Через несколько секунд Шлюркер одерживает победу над Петером.
      1-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. Мой, мой выиграл! Ах, какой лапусик!
      ШЛЮРКЕР (загребая деньги в карман). Деньги мои. Знай сверчок свой шесток.
      Петер, погрустнев, отходит в сторону. В трактир входит рослый румяный толстяк - Иезекиил Толстый.
      ХОЗЯЙКА. Добро пожаловать, господин Иезекиил!
      ИЕЗЕКИИЛ. А что, хозяйка, мое место свободно?
      ХОЗЯЙКА. Свободно, господин Иезекиил, вас дожидается. Присаживайтесь.
      2-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. И мой, мой пришел! Самый богатенький! Он мне вчера улыбнулся, ей-богу!
      ХОЗЯЙКА. Что угодно? Пива?
      ИЕЗЕКИИЛ. От кружечки амстердамского не откажусь.
      ХОЗЯЙКА. Такого пива как у меня, доложу я вам, нет во всем Шварцвальде. Не прикажете ли к пиву кусочек холодной телятины?
      ИЕЗЕКИИЛ. Твоя правда, хозяйка. Нет лучшей закуски к доброму пиву. Кусок хорошей телятины мне сейчас не повредит.
      ХОЗЯЙКА. Эй, красотка Лиза. Подай заказ для господина Иезекиила.
      ЛИЗБЕТА (приносит пиво и телятину). Пожалуйста, господин Иезекиил, ешьте на здоровье.
      ИЕЗЕКИИЛ. Ну, кто хочет выиграть? (Обращаясь к Петеру) Хочешь сыграть в кости, парень?
      ПЕТЕР. Кто? Я? К сожалению, у меня уже кончились деньги. Лучше скажите, господин Иезекиил, отчего это вы иногда заикаетесь, а иногда нет?
      ИЕЗЕКИИЛ. Знаешь, какая штука, парень: я богат, поэтому, что хочу, то и делаю. Деньги дают мне свободу, а у тебя их нет, поэтому - пошел отсюда!
      2-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. Ах, какой крутой!
      К игорному столу, за которым разместился Иезекиил, подсаживается Шлюркер.
      ШЛЮРКЕР. С благополучным возвращением, Иезекиил. Это правда, что тот строевой лес, что ты возил на продажу в Амстердам, принес тебе огромную прибыль?
      ИЕЗЕКИИЛ. Да, в Голландии я загнал лес втридорога и наварил на этом деле богатый куш. И в Шварцвальд возвратился не пешком, как все плотогоны, а приплыл на корабле, словно важный барин.
      ШЛЮРКЕР. Так бросим кости. И пусть часть вырученных тобой денег перейдет в мой карман.
      ИЕЗЕКИИЛ. Напрасные надежды. Тебе не выиграть у меня и гульдена. С тех пор, как стоит этот трактир в Шварцвальде, еще никому не удавалось обыграть меня.
      ШЛЮРКЕР. Вздор! Даже если ты и оставишь меня с носом, то для меня это ровным счетом ничего не значит.
      ИЕЗЕКИИЛ. Хорошо, тогда начнем игру. Ставка - десять гульденов. Не будем мелочиться.
      ШЛЮРКЕР. Согласен. Я первым кидаю кости.
      ИЕЗЕКИИЛ. Мне все равно.
      Они делают ставки, отсчитывая звонкие гульдены. Внимание всех присутствующих постепенно концентрируется вокруг игорного стола.
      ШЛЮРКЕР (кидает кости). Тринадцать.
      ИЕЗЕКИИЛ (кидает кости). Пятнадцать. Ставка моя.
      2-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. А как мой твоего, а? Я балдею!
      Иезекиил загребает деньги к себе в карман. Они делают новую ставку.
      ШЛЮРКЕР. Здесь по полу чертовски несет! Эй, хозяйка, принеси-ка сюда вон ту длинную скамью, что стоит у стены. Я положу на нее свои ноги.
      ХОЗЯЙКА. Господин Шлюркер, вы же знаете, что в моем трактире просто так никогда ничего не делается.
      ШЛЮРКЕР. Вздор! Сам знаю! Молодец, хозяйка, держите марку заведения! Ну что ж, я думаю, этот гульден заставит тебя пошевелиться.
      Он бросает гульден, который катается по полу. Хозяйка бегает за ним, пытаясь его поймать. Все смеются, наблюдая эту картину. И вот наконец гульден в руках у хозяйки. Она сгоняет со скамьи всех, кто на ней сидит и приносит ее к ногам Шлюркера. Тот кладет на нее свои длинные ноги.
      ХОЗЯЙКА. Пожалуйста, господин Шлюркер. Ваше желание исполнено.
      ШЛЮРКЕР. Деньги сделали свое дело. Теперь можно продолжить игру. (Кидает кости Шестнадцать.
      ИЕЗЕКИИЛ (кидает кости). Восемнадцать. Ставка моя.
      Иезекиил загребает деньги в карман. И вот уже не слышно голосов Иезекиила и Шлюркера, только видно, как они ставят гульдены на банк, поочередно бросают кости и Иезекиил загребает выигрыш. В трактир входит молодой статный парень - Вильм Красивый. Среди посетителей заметно оживление.
      ХОЗЯЙКА. Господин Вильм, вы как всегда вовремя!
      ВИЛЬМ. Музыканты готовы?
      ХОЗЯЙКА. Давно готовы, господин Вильм.
      ВИЛЬМ. А публика разогрета?
      ХОЗЯЙКА. Только вас и ждет.
      3-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. А это мой! Какой милый! Просто душка! Прямо на меня смотрит!
      ВИЛЬМ. Тогда не будем тратить время зря. Время - деньги! Объявляй меня, хозяйка.
      ХОЗЯЙКА. Уважаемая и почтенная публика! Специально для вас исполняется самый популярный зонг, так сказать, шлягер сезона: "Зеленый мох под елками". Только сегодня для вас танцует лучший танцор Шварцвальда, можно сказать, звезда нашей округи - Вильм Красивый. Встречайте!
      Все в восторге кричат и аплодируют.
      ВИЛЬМ. Благодарю, благодарю! Музыканты, это вам для начала, держите!
      Вильм кидает музыкантам кошелек, туго набитый гульденами. Звучит песня.
      ПЕСНЯ. Зеленый мох под елками,
      Зеленый мох под елками.
      Что нужно парню в двадцать лет?
      Покувыркаться с телками!
      Вся наша жизнь, куда ни глянь,
      Полна трудами столькими.
      Она и впрямь была бы дрянь,
      Когда б не скачки с телками.
      Почтенный люд к монете лют
      До самой крайней крайности.
      И я могу сшибить деньгу.
      Да только что в ней радости?
      Но мне подай стакан вина
      Да телку попокладистей,
      И все вокруг пошлю я на...
      Заради этих радостей!
      Во время песни Вильм выписывает ногами такие замысловатые вензеля и выкидывает такие невиданные коленца, что все присутствующие вне себя от изумления. Вот танец окончен. Слышатся восторженные крики посетителей. Вильм проходит со шляпой по кругу. В нее дождем сыплются монеты. Петер пробирается к Вильму сквозь обступившую его толпу.
      3-Я ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА. Ах, какие вы кренделя выделывали! Как вы высоко прыгали! Вы божество, вы мой кумир! И я от вас просто тащусь! Прошу вас, распишитесь!
      ПЕТЕР. Господин Вильм, пожалуйста, послушайте! Извините, но мне очень хотелось бы спросить вас об одном деле. Вы - знатный человек. Денег у вас куры не клюют, и вы сорите ими так, словно это еловые шишки, которые можно натрясти с елок. Знаменитые поэты сочиняют для вас стихи, известные композиторы пишут вам музыку, лучшие балетмейстеры разучивают с вами танцы, а ведь все это стоит бешеных денег. Вы платите музыкантам за один танец столько, сколько моему бедному папаше было не заработать и за год. Все вас почитают словно принца...
      ВИЛЬМ. Хозяйка, что это за парень?
      ХОЗЯЙКА. Ах, да это всего-навсего Петер Мунк, угольщик!
      ВИЛЬМ. Короче, что тебе от меня нужно? Автограф на память?
      ПЕТЕР. Нет... То есть да, конечно, я буду рад, но речь о другом. Еще совсем недавно вы были таким же бедняком, как и я, и работали у одного из лесных торгашей. И вдруг ни с того ни с сего разбогатели. Скажите, это правда, что где-то на Рейне вы подцепили багром мешок с золотом?
      ВИЛЬМ. Сущая правда, угольщик. Когда отправишься на Рейн, то захвати с собой багор подлиннее. Мешки с золотом лежат слишком глубоко.
      Вильм смеется. Следом за ним смеются Шлюркер и Иезекиил, хозяйка трактира и все остальные. Петер отходит в сторону. К нему подходит Лизбета.
      ЛИЗБЕТА. Не обращай на них внимания, Петер. Они над бедными всегда смеются. Ну, хочешь, я с тобой потанцую?
      ПЕТЕР. В другой раз, сейчас что-то не хочется. Ничего, Лизбета, я тоже когда-нибудь разбогатею, и тогда все будут завидовать мне. Вот увидишь, все еще будут башмаки мне лизать.
      ЛИЗБЕТА. И тебе это будет приятно?
      ПЕТЕР. Конечно.
      ЛИЗБЕТА. А как ты собираешься разбогатеть?
      ПЕТЕР. Не знаю, но должно же когда-нибудь и мне повезти. Что за жалкая участь быть чумазым угольщиком! Сколько ни мойся, никак не отмоешь с лица сажу и копоть. Вот был бы я стеклодувом или плотогоном. Как их все уважают
      ЛИЗБЕТА. Работай добросовестно, и тебя будут уважать.
      ПЕТЕР. Что ты все заладила: работай да работай! Ну, стану я работать вдвое, втрое больше, заработаю вместо одной миски похлебки - три. Разве это богатство? Разве я этого хочу? Другие ничего не делают, а ходят в бархате и атласе и разъезжают в золоченых каретах. А чем они лучше меня?
      ЛИЗБЕТА. Некоторые лучше, а некоторые гораздо хуже.
      ПЕТЕР. Я не хочу быть нищим, и я им не буду.
      Петер выбегает из трактира. Снова слышны голоса Иезекиила и Шлюркера.
      ИЕЗЕКИИЛ. И опять ставка моя. На сегодня, думаю, хватит.
      ШЛЮРКЕР. Вздор! Я готов поставить на кон все свои деньги, лишь бы выиграть у тебя хоть одну ставку.
      ИЕЗЕКИИЛ. Ты еще успеешь продуть мне свое состояние, но только не сегодня. Я устал, отложим этот вопрос до следующего вечера, а то, как бы мне не пришлось просидеть здесь до утра, чтобы подсчитать свой выигрыш.
      КАРТИНА ВТОРАЯ
      Хижина Петера, возле которой он в угольной яме выжигает уголь.
      ПЕТЕР. Ох, и скверное занятие выжигать уголь у дымного костра. Дым совсем глаза проел. То ли дело ремесло стекольщика, часовщика или башмачника! Даже музыкантов, которых нанимают играть на воскресных вечеринках, и тех почитают больше, чем нас, угольщиков! У них работа чистая, они и одеться могут, как следует. А мне и наряжаться не стоит.
      К Петеру подходит его мать Барбара Мунк. У нее в руках - узелок с едой.
      БАРБАРА. Ужин готов, Петер. Поешь, мой мальчик. Как ты устаешь, сынок, совсем с лица спал.
      ПЕТЕР. Все думаю как разбогатеть. Неужели мне на роду написано просиживать дни и ночи у угольных ям? Был бы я так же уважаем и богат, как Иезекиил Толстый, так же смел и силен, как Шлюркер Тощий, так же знаменит и почитаем, как Вильм Красивый.
      БАРБАРА. Но ведь этим троим все завидуют и недолюбливают их за жадность к деньгам, за их нечеловеческую алчность, за их бессердечное отношение к должникам.
      ПЕТЕР. Зато за богатство им все прощают, и все у них сходит с рук.
      БАРБАРА, Да и как не простить! Кто кроме них так легко может разбрасывать направо и налево звонкие гульдены?
      ПЕТЕР. И откуда только они берут столько денег? Ах, если бы мне хоть десятую долю того, что выиграл нынче Иезекиил Толстый!
      БАРБАРА. Разве в деньгах счастье? Человек может быть беден, когда он богат и богат, когда беден. Уж лучше иметь домик с печью - да зато сердце человечье, чем мраморные палаты, да зато и сердце в груди из холодного камня.
      ПЕТЕР. Я перебрал в уме все известные способы разбогатеть, но не смог придумать ни одного мало-мальски верного.
      БАРБАРА. Еще когда был жив твой отец Бальцер, у нас в доме часто собирались бедняки соседи, чтобы помечтать о богатстве. Не раз они поминали в разговорах Стеклушку, маленького покровителя стеклодувов. Говорили, что он хранит какой-то клад.
      ПЕТЕР. А где он живет?
      БАРБАРА. Погоди, дай бог память. Стеклушка живет в чаще Шварцвальдского леса на Еловом Бугре под самой огромной елью. Но для того, чтобы вызвать стеклянного человечка, нужно прочитать заклинание:
      Под косматой елью
      В темном подземелье,
      Где рождается родник,
      Меж корней живет старик.
      Он неслыханно богат,
      Он хранит заветный клад...
      Были в этих стишках еще две строчки, но я их уже забыла.
      ПЕТЕР. Матушка, постарайтесь, может быть, припомните, напрягите память.
      БАРБАРА. Нет, память уже не та. Ни за что не вспомнить.
      ПЕТЕР. Может спросить у кого-нибудь из стариков, не помнят ли они, как заканчивается это заклинание?
      БАРБАРА. Оставь эти пустые мечты. Ничего хорошего никогда из этого не выходило. Да старики, наверно, и не знают этих слов. А иначе, почему бы им самим не пойти в лес и не вызвать Стеклушку? Бальцер тоже когда-то ходил просить у него помощи, но безуспешно. Ведь Стеклушка показывается только тем, кому посчастливилось родиться в воскресенье между двенадцатью и двумя часами пополудни. Вот если бы ты только знал это заклинание от слова до слова, то он непременно явился бы тебе. Ты ведь родился в воскресенье, как раз в самый полдень.
      ПЕТЕР. Как! Что вы сказали, матушка? Я появился на свет в полдень! В воскресенье! Будь что будет, а я должен попытать свое счастье. Хватит того, что я родился в воскресенье и знаю часть заклинания.
      КАРТИНА ТРЕТЬЯ
      Еловый Бугор. Сюда-то и приходит Петер, чтобы вызвать Стеклушку.
      ПЕТЕР. Да, страшно в лесу после захода солнца. Не зря, видимо, люди говорят, что в этих местах нечисто. За два часа пути нигде никакого жилья ни избушки дровосека, ни охотничьего шалаша.
      Как страшно, как страшно, ой, чур, меня, чур!
      За веткою чей-то зловещий прищур.
      И ветер шумит на Еловом Холме,
      Как будто бы духи вздыхают во тьме.
      Как быстро, как быстро темнеет в бору,
      А может, а может, оно и к добру.
      О чем это елки бормочут во мгле?
      И добрые духи ведь есть на земле.
      Кто там копошится в кромешной ночи?
      Пожалуйста, сердце, потише стучи.
      И кто притаился там друг или враг?
      Ах, бедное сердце, не бейся же так!
      Петер останавливается возле огромной ели.
      Наверно, это самая большая ель на всем свете! Стало быть тут и живет Стеклушка.
      Петер снимает шляпу, отвешивает перед елью глубокий поклон и откашливается.
      Добрый вечер, господин стекольный мастер!
      Тишина. Петеру никто не отвечает.
      Может быть, все-таки лучше сначала сказать стишки?
      Под косматой елью
      В темном подземелье,
      Где рождается родник,
      Меж корней живет старик.
      Он неслыханно богат,
      Он хранит заветный клад...
      Из-за ствола ели кто-то выглядывает и тут же исчезает. Петер успевает это заметить.
      Господин стекольный мастер! Где же вы? Будьте так добры, не дурачьте меня! Господин Стеклушка! Если вы думаете, что я вас не видел, то изволите глубоко ошибаться. Я отлично видел, как вы выглянули из-за дерева.
      Из-за ели слышится смешок, похожий на звон бьющегося стекла.
      Погоди же! Я тебя поймаю!
      Петер бросается за дерево, но там никого нет. Только маленькая пушистая белочка с роскошным хвостом молнией взбегает вверх по стволу.
      ГОЛОС. Ах, глупый, глупый угольщик Петер Мунк! Не может придумать такие простые слова! А еще родился в воскресенье, ровно в полдень! Как там дальше, Петер! Подбери только рифму к слову "воскресный", а уж остальные слова сами придут!..
      ПЕТЕР. Говорящая белочка! Да тут дело нечисто!
      Петер бросается бежать со всех ног от этого жуткого места.
      КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
      В хижине дровосека Каспара. За окном сверкает молния. Слышатся удары грома, шум дождя, свист ветра, треск ломающихся и падающих деревьев. Каспар, сидя в кресле, покуривает длинную трубку. Его дочь Лизбета сидит за прялкой у лучины.
      ЛИЗБЕТА. Ох, господи, как страшно! Отец, посмотрите, какая непогода за окном!
      КАСПАР. Да, к вечеру в лесу разыгралась буря.
      ЛИЗБЕТА. Столетние ели сгибаются чуть не до земли. А слышите, отец, как они жалобно скрипят?
      КАСПАР. Никому бы я не посоветовал выходить в такую пору из дому. Кто выйдет, тому уж не вернуться живым. Нынче ночью Михель Великан рубит лес для своего плота.
      ЛИЗБЕТА. Голландец Михель! Хозяин Шварцвальдского леса!
      КАСПАР. Будь проклят такой хозяин! В такую ночь, как нынешняя, Михель Голландец рубит и ломает старые ели там, на вершине холма, где никто не смеет рубить. Мой отец, твой дед, однажды сам видел, как он, словно тростинку, сломал ель в четыре обхвата. В чьи плоты потом идут эти ели, я не знаю. Но каждый корабль, в который попадает такое бревно, непременно идет ко дну. А все дело в том, что стоит Михелю сломать на холме новую ель, как старое бревно, вытесанное из такой же горной ели, трескается или выскакивает из пазов, и корабль дает течь.
      ЛИЗБЕТА. Так вот почему мы так часто слышим о кораблекрушениях.
      КАСПАР. Да, если бы не Михель, люди странствовали бы по воде, как посуху, уж поверь моему слову, дочка. А будь я на месте голландцев, то платил бы за такой лес не золотом, а картечью. А самого Михеля, попадись он мне, я бы приказал расстрелять из пушки.
      ЛИЗБЕТА. Что вы, отец! Не говорите так, а то накличете беду. Вдруг он сейчас бродит где-то рядом с нашей хижиной и все слышит.
      КАСПАР. Я это раньше говорил и теперь повторю, хотя бы он сам заглянул вот в это окошко, виной всему Михель. От него все беды и пошли.
      Раздается стук в дверь.
      ЛИЗБЕТА (вздрагивает). Ой, чур меня! Это он - Михель! Я же говорила!
      ГОЛОС (за дверью). Откройте, добрые хозяева!
      ЛИЗБЕТА. Молчите, отец, не откликайтесь!
      КАСПАР. А вдруг это не Михель, а какой-нибудь запоздалый путник. Не можем же мы оставить его на ночь в такую непогоду у дверей. Кто ты: лесной дух или человек?
      ГОЛОС. Человек! Ради бога, впустите! Я заблудился.
      КАСПАР. Вот видишь! Злые духи никогда не поминают имя бога. Открой дверь.
      Лизбета осторожно подходит к двери, открывает ее и впускает Петера.
      ЛИЗБЕТА. Петер!
      ПЕТЕР. Лизбета! Вот так удача! Никак не ожидал, что попаду в твой дом.
      ЛИЗБЕТА. Я, признаться, тоже никак не думала увидеть тебя в такую пору в этой части леса.
      КАСПАР. Я вижу, вы знакомы. Ну, что ж, Лизбета, приглашай своего ночного гостя в дом, да накрывай на стол. Подай нам на ужин остатки глухаря, да принеси по кружке яблочного вина.
      Лизбета ставит на стол еду и вино. Петер подсаживается к столу.
      ПЕТЕР. Я, кажется, вас чем-то напугал?
      ЛИЗБЕТА. Да, немного. Я решила, что ты - Михель.
      ПЕТЕР. А кто такой Михель?
      КАСПАР. Вы, должно быть, нездешний, если ничего не слышали о нем.
      ЛИЗБЕТА. Век бы о нем не слыхать!
      ПЕТЕР. Нет, это интересно. Хозяин, я прошу вас, расскажите.
      КАСПАР. Ну хорошо, я расскажу вам, что знаю сам и что дошло до нас от наших отцов и дедов. Лет сто назад - так, по крайней мере, рассказывал мой дед - не было на всей земле народа честнее шварцвальдцев. Теперь-то, когда на свете завелось столько денег, люди потеряли стыд и совесть. Про молодежь и говорить нечего - у той только и дела, что плясать, ругаться да сорить деньгами. А прежде было не то. И как там не поверни, а все беды у нас пошли от него. Так вот, значит, лет сто тому назад жил в этих местах богатый лесоторговец. И вот однажды приходит к нему наниматься какой-то парень. Никто его не знает, но видно, что здешний - одет как шварцвальдец. А ростом чуть не на две головы выше всех - настоящий великан. Лесоторговец сразу сообразил, как выгодно держать такого работника. Он назначил ему хорошее жалование, и Михель (так звали парня) остался у него. Прослужив с полгода, Михель явился к хозяину и говорит: "Довольно нарубил я деревьев. Теперь охота мне поглядеть, куда они идут. Отпусти-ка меня, хозяин, разок с плотами вниз по реке". "Пусть будет по-твоему,- сказал хозяин,- Хоть на плотах нужна не столько сила, сколько ловкость, но я не хочу мешать тебе поглядеть на белый свет. Собирайся!". И вот плотогоны пришли в Кельн, где обычно продавали свой лес. Но тут Михель сказал им: "Ну и сметливые же вы купцы...
      МИХЕЛЬ. "Ну и сметливые же вы купцы, как погляжу я на вас. Что ж вы думаете - здешним жителям самим нужно столько леса, сколько мы сплавляем из Шварцвальда? Как бы не так! Они его скупают у вас за полцены, а потом перепродают втридорога голландцам. Давайте-ка мелкие бревна пустим в продажу здесь, а большие погоним дальше, в Голландию, да сами и сбудем тамошним корабельщикам. А что мы выручим сверх обычного - то пойдет в наш карман".
      КАСПАР. ...то пойдет в наш карман".
      ПЕТЕР. И что же, все было сделано точь-в-точь по его слову?
      КАСПАР. Да, долго уговаривать сплавщиков ему не пришлось. Правда, нашелся среди них один честный малый, который убеждал их не обманывать хозяина, да они его и слушать не стали и сразу позабыли его слова, только Голландец Михель не позабыл. Плотогоны погнали хозяйский лес в Роттердам и там продали его вчетверо дороже, чем давали им в Кельне. Во всю жизнь не случалось им видеть столько денег. Головы у парней закружились, и пошло у них такое веселье, пьянство, сквернословие, картежная игра! С ночи до утра и с утра до ночи... Словом до тех пор не возвратились они домой, пока не пропили и не проиграли все до последней монетки.
      ЛИЗБЕТА. А что сталось с тем честным малым?
      КАСПАР. Голландец Михель продал его торговцу невольниками, и о нем не было больше ни слуху ни духу. С той поры голландские кабаки стали казаться нашим парням сущим раем, а Михель Великан (его стали после этого путешествия называть Михель Голландец) сделался настоящим королем плотогонов. Он не раз еще водил наших парней в Голландию, и мало-помалу пьянство, игра, крепкие словечки - словом, всякая гадость перекочевала в эти края. А когда вся эта история вышла наружу - Голландец Михель исчез. Искали его, искали - нет! Пропал - как в воду канул...
      ПЕТЕР. Помер, может быть?
      КАСПАР. Нет, знающие люди говорят, что он и до сих пор хозяйничает в здешнем лесу.
      ЛИЗБЕТА. А правда, что, если его как следует попросить, он поможет разбогатеть?
      КАСПАР. Богатство он дать, конечно, может. И, говорят, помог уже кое-кому. Но не желал бы я оказаться в шкуре такого богача, будь это хоть сам Иезекиил Толстый, или Шлюркер Тощий, или Вильм Красивый.
      ПЕТЕР. Почему?
      КАСПАР. Идет молва, что деньги он дает не даром, а требует за них кое-что подороже всяких денег.
      ПЕТЕР. Разве есть на свете то, что может быть дороже денег?
      КАСПАР. Видимо, есть. Но больше я об этом ничего не скажу. Вот что рассказывали наши деды о Голландце Михеле, и кто знает, что в этих россказнях правда, что сказка? Буря за окном улеглась, пора и нам укладываться на ночлег. Лизбета, постели гостю на лавке да вместо подушки дай ему под голову мешок с листьями.
      Лизбета расстилает для Петера на лавке под окном постель.
      ПЕТЕР. Спасибо. Спокойной ночи.
      ЛИЗБЕТА. Спокойной ночи, Петер.
      КАСПАР. Приятного сна.
      Каспар и Лизбета уходят в соседнюю комнату. Петер устраивается на лавке и быстро засыпает.
      КАРТИНА ПЯТАЯ
      И снится Петеру сон. Перед ним палуба старинного корабля. Снуют матросы, неспешно прогуливаются пассажиры. Один из них подходит к капитану, высокому и рослому человеку, стоящему на капитанском мостике. Капитан наблюдает за горизонтом в подзорную трубу и курит длинную трубку.
      ПАССАЖИР. Я имею честь говорить с капитаном корабля?
      КАПИТАН. Да, капитан "Кармильхана" Альфред Франц Ван дер Свельдер к вашим услугам.
      ПАССАЖИР. Могу я узнать, господин капитан, когда мы будем в Амстердаме?
      КАПИТАН. Если море будет спокойным, а ветер попутным, то на третьи сутки придем в порт.
      ПАССАЖИР. Какой у вас прекрасный корабль, господин капитан.
      КАПИТАН. А главное - крепкий! На "Кармильхан" пошла лучшая корабельная ель Шварцвальда. Ее сплавляют по Неккару в Рейн, а по Рейну самые прочные и длинные бревна гонят в Голландию на корабельные верфи.
      ПАССАЖИР. Позвольте узнать, что это за земля виднеется там на горизонте?
      КАПИТАН. Берег Шотландии. По преданию где-то здесь, в этих местах, находится знаменитая Стинфольнская пещера.
      ПАССАЖИР. Чем же она так знаменита?
      КАПИТАН. Говорят, что она хранит в себе несметные сокровища с затонувших кораблей. (Внимательно вглядывается в горизонт) Вот незадача! Не иначе как над морем собираются тучи.
      ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ (кричит). На нас движется судно, капитан!
      КАПИТАН. Где?
      ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ. Вон там, в тумане! С наветренной стороны.
      КАПИТАН. Действительно. Руль на борт! Они нас не видят! Странно, очень странно. Чей это корабль? Я не вижу флага!
      ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ. Смотрите, все паруса разорваны. Как давно нужно плавать, чтобы они стали такими!
      ПАССАЖИР. А как же он движется без парусов?