4

— Я — Надин Хееркенс-Уэллс. А вы, должно быть, Вики Нельсон?

Женщина, приближавшаяся к ней с протянутой рукой, была похожа на Питера и Розу: те же широко расставленные глаза, такая же густая грива волос, но только черных и уже с заметной сединой, с такими же короткопалыми, мозолистыми руками и крепким рукопожатием.

Ее глаза, однако, были затуманены и выдавали глубокую утрату — столь сильную, что ее невозможно было скрыть полностью, и которая, казалось, никогда не будет изглажена в памяти. Вики, удивленная собственной реакцией на чужую боль, почувствовала комок в горле. Видимо, Надин управляла этим маленьким мирком, а потому ее гостеприимная улыбка появилась на губах, сменив инстинктивный предупреждающий оскал. «Естественно, у нее не было особых причин довериться мне сразу, независимо от того, что рассказал ей Генри». Сохраняя на лице безукоризненно любезное выражение, Вики тщательно соразмерила силу своего рукопожатия, несмотря на внезапное необъяснимое желание проверить силу протянутой ей руки.

— Надеюсь, что смогу вам помочь, — произнесла она официально, не пытаясь уклониться от испытующего взгляда хозяйки.

Окружавшие ее вервольфы спокойно ожидали решения вожака стаи. Генри с весьма озабоченным видом стоял в стороне и наблюдал, нахмурив брови, за происходящим. Для того чтобы работа Вики оказалась эффективной, необходимо было, чтобы обе женщины восприняли друг друга как равных, независимо от того, понравились они друг другу или нет.

У Надин были карие глаза с золотистыми солнечными лучиками вокруг зрачка. Глубокие морщины скопились в уголках глаз, а веки потемнели от слез.

«Я смогу с ней справиться, — осознала Вики. — Я моложе, сильнее. Я… Впрочем, должно быть, я спятила». Она заставила себя расслабить мышцы лица, пытаясь показать тем самым, что не поддастся воздействию хозяйки дома

— Не представляла себе, что Лондон столь далек от Торонто, — заметила она, пытаясь завязать обычный разговор, словно комнату не пронизывали скрытые силовые потоки напряженности.

— Должно быть, вы утомлены долгой поездкой, — отозвалась Надин, и Вики почувствовала, что хозяйка заметила то, что только что произошло между ними. — Проходите и присаживайтесь.

Затем они обе отвели взгляд.

Сразу после этого сигнала Вики и Генри оказались в кругу сердечных рукопожатий, в них тут же начали тыкаться влажные носы тех, кто пребывал в обличье зверя, и все принялись, толкаясь, занимать места за громадным кухонным столом. Фицрой усомнился, осознает ли его спутница, что ее только что, как в свое время и его, признали членом стаи. За последние две ночи он провел долгие часы за телефонными переговорами, обсуждая необходимость такого приема, убеждая Надин, что, пребывая вне стаи, Вики располагает меньшими шансами найти убийцу, что этой женщине можно доверять, и она не предаст стаю, так же как не предала его самого, но при этом понимая, что договор с одним из вожаков стаи может быть заключен только после личной встречи.

— Тень, успокойся.

Черный щенок — примерно таких же размеров, как маленькая немецкая овчарка, — вившийся, пронзительно лая, вокруг колен Вики, внезапно превратился в голого малыша лет шести-семи, укоризненно взглянувшего снизу вверх на Надин.

— Но, мам, — возразил он, — ты сама говорила, что нужно всегда лаять на посторонних.

— Она — не посторонняя, — ответила его мать, наклоняясь вперед, чтобы откинуть со лба мальчика волосы, — ее зовут мисс Нельсон.

Он вытаращил глаза.

— Я знаю, как зовут эту даму, но не знаю ее. Значит, она посторонняя.

— Не будь дураком, Дэниел. Ма говорит, что с ней все в порядке, — резко сказала одна из двух двойняшек-подростков, сидевших на диване у окна, тоном, предназначенным исключительно для младших братьев.

— И она пришла с Генри, — добавила другая совершенно тем же тоном.

— А если она посторонняя, — заключила первая, — ты не должен был обращаться в ее присутствии. Она — не посторонняя. Так что лучше заткнись.

Малыш упрямо тряхнул головой.

— И все же я ее не знаю.

— В таком случае постарайся познакомиться с ней, и побыстрее, — предложила его мать, разворачивая сына обратно лицом к гостье, — чтобы мы смогли наконец обрести хоть немного покоя.

Даже несмотря на то, что Вики внимательно следила за всем происходящим, она упустила момент превращения, когда Дэниел снова стал Тенью. Только что перед ней стоял маленький мальчик, а менее чем за секунду после того — маленький пес… «Не такой уж маленький, и я ошибалась, считая их собаками. И все же — они и не совсем волки. — Холодный нос уткнулся ей под колено, и женщина вздрогнула — И что делает его щенком или малышом? Боже правый, дело, опасаюсь, осложняется все больше». Стараясь, чтобы на лице не отразилось охватившее ее смятение, она наклонилась и протянула ему руку.

Тень тщательно ее обнюхал и ткнулся мордой в ладонь. Подшерсток на его мехе все еще был мягким.

— Если вы начнете чесать ему за ушами, мисс Нельсон, вам не удастся отвязаться от него всю ночь, — со вздохом предупредила одна из его сестер.

Нос Тени задрался кверху, и он многозначительно повернулся к говорившей спиной, прислонившись к ногам Вики почти так же, как Ураган к Розе в ту ночь в квартире Генри. Что напомнило ей о…

— А где же Питер и Роза? Питер… — Она помолчала и тряхнула головой. — Я хотела сказать, Ураган, он встретил машину, и я была уверена, что видела Розу — ну, то есть, Льдинку, — когда вошла в дом.

— Они пошли привести своего дядю Стюарта, — пояснил мужчина с седеющими волосами, сидевший рядом с Генри. Хотя он присутствовал при встрече гостьи, это были первые слова, которые он произнес. Мужчина протянул руку через весь стол. На его предплечье Вики заметила неровный старый шрам Она не могла быть вполне уверенной, но выглядел он как след от укуса. — Я Дональд Хееркенс, отец Розы и Питера.

— Я — Дженнифер. — Ближайшая из двух девочек, сидевших на диване, вмешалась в разговор прежде, чем Дональд успел сказать что-нибудь еще.

— А я — Мэри.

«И как, черт возьми, кто-нибудь может вас различать? — подивилась Вики. Их лица казались ей совершенно неотличимыми друг от друга. — Впрочем, не надо забывать, что я вряд ли могу судить об этом. Все дети в этом возрасте кажутся мне похожими… »

Обе девчонки разом захихикали под притворно суровым взглядом дяди.

— Итак, теперь вы познакомились со всеми присутствующими, — заключила Мэри.

— Со всеми, за исключением папы, — добавила Дженнифер, — потому что вы уже встречали Розу и Питера.

Обе сестренки разом улыбнулись Вики. Даже ямочки на их щеках были одинаковыми!

Папа — это, должно быть, Стюарт, догадалась Вики; муж Надин, отец девочек и Дэниела, шурин Дональда, дядя Розы и Питера. Доминирующий самец. Встреча с ним должна быть интересной.

— Хорошенькое дело, когда тебя игнорируют в твоем же собственном доме, — прорычал чей-то голос из-за двери.

Тень рванулся из рук Вики, с лаем промчался через кухню, подобно маленькому пушистому шарику, и набросился на человека, который только что вошел в дом, а тот схватил его и, подкинув над головой, перевернул вверх тормашками;

Вики не нуждалась в его представлении. Сила характера, которая отличала Надин, проявлялась и в ее супруге, и он определенно был очень мужественным. Стюарт вошел в дом обнаженным, и это обстоятельство полностью подтвердило последнее. Вики должна была признать, что он произвел на нее внушительное впечатление, хотя при ее росте в пять футов десять дюймов, предпочла бы, возможно, чтобы он был по крайней мере дюйма на четыре повыше. Судя по человеческим нормам, а это было все, чем она могла оперировать, оставив в стороне предостережения Генри, он, видимо, был лет на пять моложе своей жены; в его волосах — всех волосах, а их было немало на теле мужчины — не было заметно седины.

— Я думаю, будет лучше… — Надин стянула пару синих спортивных штанов со спинки своего кресла и бросила их мужу.

Тот поймал их одной рукой, продолжая удерживать Дэниела под мышкой другой, и уставился на брюки с явным неодобрением. Затем повернулся и взглянул прямо на Вики.

— Я не слишком люблю одежду, мисс Нельсон, — возвестил он, очевидно, также поняв, кто она, как и она сообразила то же самое насчет него. — Она затрудняет превращения, и, к тому же, в такую жару это дьявольски неудобно. Если вы собираетесь пробыть здесь некоторое время, вам придется привыкнуть к тому немногому, что мы носим.

— Это ваш дом, — сказала Вики как можно более спокойно. — И я не считаю себя вправе указывать вам, как следует одеваться.

Стюарт некоторое время изучал ее лицо, затем неожиданно улыбнулся, и у нее создалось впечатление, что она успешно выдержала какую-то проверку.

— Люди обычно уделяют много внимания своей одежде.

— Меня интересуют более важные вопросы.

Генри скрыл улыбку. С тех пор, как они встретились, он пытался выяснить, так ли уж способна Вики приспосабливаться к обстоятельствам, или же просто она бывает настолько поглощена делом, что игнорирует все, что отвлекает ее от непосредственного достижения цели. За четыре месяца наблюдений он нисколько не приблизился к ответу.

Зашвырнув штаны в угол, Стюарт протянул ей руку.

— Рад познакомиться, мисс Нельсон.

Она ответила и на улыбку, и на рукопожатие, стараясь, чтобы и то, и другое получились сдержанными. «Это уж чересчур, проявлять излишнюю заинтересованность к обнаженному оборотню».

— Я также. И зовите меня Вики, если вы не против.

— Вики. — Он повернулся к вампиру и протянул ему руку. — Генри.

— Стюарт.

Улыбка вожака стаи теперь таила в себе предупреждение, не вызов, Фицрой признал и оценил это. Их знакомство могло весьма быстро закончиться взаимной неприязнью, однако ни один из них не желал этого. До тех пор пока Генри не будет претендовать на его роль в стае, ситуация между ними будет оставаться хоть и напряженной, но стабильной.

Нисколько не интересующийся отношениями, сложившимися между взрослыми, Дэниел, крутившийся в руках отца, решил, что хватка того ослабла настолько, что он сможет произвести обращение, и, воспользовавшись этим обстоятельством, он залился громким лаем Отец выпустил его с рук как раз в тот момент, как сетчатая дверь отворилась и в дом вошли Льдинка с Ураганом.

В течение нескольких мгновений они терпеливо сносили атаку своего маленького кузена; борьба сопровождалась грозным рычанием, щелканьем клыков и притворным — по крайней мере Вики так предположила — повизгиванием от боли. Так как ни один из взрослых, казалось, не был обеспокоен происходящей возней, она воспользовалась этим, чтобы наконец как следует осмотреться вокруг.

Кухонная мебель была громоздкая и старая, обшарпанная от длительного использования. За деревянным столом без труда и особой тесноты можно было усадить восемь человек. Хотя на каждой ножке стульев сохранились следы клыков, они, судя по тому, на котором сидела Вики, были сработаны прочно и вполне могли перенести такое истязание и все еще оставаться на четырех ногах, прочно стоящих на потертом линолеуме. Диван, на котором устроились близнецы, зажатый под окно спинкой двери, вероятно, был приобретен в пятидесятые и с тех пор ни разу не сдвигался со своего места. Холодильник, судя по всему, был новым, как и электрическая плита. Фактически электроплита выглядела настолько новой, что у Вики закралось подозрение, что она редко бывала в употреблении. Старая дровяная плита в дальнем углу кухни, по-видимому, служила не только источником тепла зимой, но и основным, более простым устройством для приготовления пищи. Если здесь вообще готовили. Она не догадалась заранее спросить у Генри, чем питаются оборотни, на случай, если они пригласят ее присоединиться к ним за столом. Внезапное видение окровавленного ломтя мяса с дымящимися внутренностями в качестве утреннего завтрака заставило ее желудок содрогнуться. Вдоль одной из стен размещался длинный буфет, а на противоположной были двери, ведущие, как предположила Вики, в другие помещения.

Для ее воспитанного в городе обоняния, запах в кухне показался, говоря откровенно, довольно резким. Она пропахла устоявшимся дымом дров, овечьим пометом — и, вполне возможно, самими овцами, если только Вики имела представление о том, как пахнут эти животные, и очень сильно несло… чего уж тут скрывать, вервольфами. Это была, может быть, не столько неприятная, сколько определенно довольно пикантная комбинация.

Домашнее хозяйство, видимо, было далеко не на первом месте в списке приоритетов занятий оборотней. Это вполне устраивало Вики, у нее оно также не входило в десятку способов наилучшего проведения времени. Ее мать, однако, несомненно уже давно упала бы в обморок при виде клочьев шерсти в каждом укромном уголке или щели.

«Разумеется, мать хватил бы удар от всей этой ситуации… »

Питер поднялся на ноги и раскачивал извивающегося Тень на уровне плеч — зажав передние лапы щенка в левой руке, а задние — в правой, искусно охраняя от его укусов наиболее чувствительные выступающие части своего тела.

«… так что, конечно же, очень удачно, что ее здесь нет».

Как только она начала размышлять, не пришло ли время поставить на повестку дня обсуждение цели своего визита, Стюарт прочистил горло. Питер отпустил Тень, улыбкой приветствуя Вики и Генри, обратился и свернулся на полу возле своей двойняшки. Тень тявкнул в последний раз и повернулся, чтобы рухнуть, тяжело дыша, у ног матери. Все прочие, включая обоих гостей, повернулись в ожидании к Стюарту.

«А все, что он сделал, — это всего лишь прочистил горло. — Вики была поражена снова. — Если бы он научился консервировать этот звук, смог бы нажить себе целое состояние».

— Генри уверяет, что мы можем довериться вам, мисс Нельсон, Вики. — Глаза вожака стаи были бледно-голубые, как у лайки, они казались умопомрачительно светлыми под густыми черными бровями. — Я уверен, вы понимаете, насколько было бы неприятно для нас, если бы мир узнал о нашем существовании?

— Понимаю. — И она действительно понимала, а потому и не была оскорблена этим вопросом. — Хотя кто-то, очевидно, об этом все-таки знает.

— Да. — Как такое простое односложное слово можно прорычать, Вики не в состоянии была вообразить. Но так и было. — На этой территории есть три человека, знающих о нашей стае. Престарелый доктор в Лондоне, местный егерь и напарник Колина.

— Колин — полицейский. — Вики извлекла из глубин своей сумки блокнот и ручку. — Роза и Питер говорили о нем.

Казалось, Дональд был скорее смущен, чем горд.

— Мой старший сын. Он единственный из нас занимается тем, что вы, люди, считаете работой.

— Он первым окончил среднюю школу, — пояснила Надин. Заметив удивление на лице Вики, она добавила: — Вообще-то мы считаем школу очень… напряженным, знаете ли, моментом. Большинство из нас бросают ее при первой возможности. — Губы ее изогнулись в нечто такое, что Вики могла бы определить как улыбку. — Проблема в том, что нам стараются затруднить уход, в то же время создавая условия, при которых оставаться еще сложнее.

— Мир становится все теснее, — спокойно произнес Генри. — Вервольфы вынуждены интегрироваться. Раньше или позже тайна их существования все равно будет раскрыта — Он не сомневался в том, как его смертные «братья» станут относиться к вервольфам; их будут считать животными, если вообще позволят им существовать. Когда столь незначительный вопрос, как цвет кожи, воспринимается как важное различие, какой шанс для выживания остается у оборотней?

Вики думала почти о том же.

— Хорошо. — В ее голосе звучало желание прекратить это обсуждение. — Будем надеяться, что подобное произойдет не скоро. Лично я удивляюсь, как вам удалось свести этот список всего к трем именам.

Стюарт пожал плечами, мускулы волной прокатились под толстым ковром из черных волос, покрывавшим его грудь.

— Мы живем уединенно, а люди охотно верят в то, во что желают верить.

— А также видеть то, что они желают видеть, — добавил Дональд, и кожа вокруг его глаз сморщилась от удовольствия.

— Или не видеть, — со смешком вмешалась Мэри. Остальные вервольфы — независимо от обличья — кивнули, соглашаясь, за исключением Тени, уснувшего, пристроив подбородок, как на подушке, на голом подъеме материнской ноги.

— А как насчет тех, кто может заподозрить, кто вы такие на самом деле? — осведомилась Вики. — убийцы почти всегда известны их жертвам. Те дела, когда они не знали своих убийц, обычно раскрыть не удается.

— Таких нет.

— Прошу прощения?

— Таких нет, — с нажимом повторил Стюарт.

Очевидно, он верил в то, что сказал, но Вики подумала, что вожак стаи живет в призрачном мире. Шум справа привлек ее внимание вниз, к двоим вервольфам на полу. Льдинка выглядела так, словно была не согласна с этим заявлением. «Или, быть может, она просто хочет отправиться погулять? Какого черта, как могу я узнать об этом?»

— Вы вступаете в контакты с людьми. По крайней мере младшие встречаются с ними постоянно. — Вики кивнула на обе пары близнецов. — А как обстоят дела с другими детьми в школе? С учителями?

— Мы не обращаемся в школе, — сказала Мэри.

Голова Дженнифер качнулась в поддержку сестры, ее рыжие волосы взметнулись.

— Мы не можем обращаться, когда одеты.

— И так как в школе вы носите одежду, то не можете там обращаться? — Казалось, девочки были довольны, что их гостья так быстро все усваивает. — Должно быть, это для вас серьезное испытание…

Мэри пожала плечами:

— Да нет, в общем-то.

— Неужели вам никогда не хочется рассказать людям, что вы можете делать? Показаться им в другом виде? — В последовавшем молчании рычание Стюарта прозвучало особенно громко и угрожающе. Девочки же выглядели так, словно она сказала что-то непристойное. — Прекрасно. Верю, что нет. — «Не суди их по человеческим нормам, Нельсон. Постарайся наконец это запомнить». — А как насчет близких друзей?

Льдинка и Ураган никак не отреагировали на ее слова. Мэри же и Дженнифер казались озадаченными.

— Мальчиков?

Обе девочки сморщили носики с одинаковым выражением отвращения.

— У людей неправильный запах, — кратко объяснил Стюарт. — Они никогда не становятся нам близкими.

— Потому что они пахнут неправильно?

— Да.

Вики решила не углубляться в этот вопрос Она действительно не была готова для обсуждения критериев интимной жизни оборотней, по крайней мере, не в этот ночной час. Но оставались, однако, два вопроса, которые следовало обсудить. Первый все еще вызывал у Вики неловкость, и, работая почти год самостоятельно, она до сих пор не научилась, как следует его обсуждать.

— Теперь о моем гонораре…

— Мы сможем заплатить вам, — сказал Стюарт и лишь кивнул, когда она назвала сумму.

— Прекрасно. — Вики сплела пальцы и в течение некоторого времени внимательно их разглядывала. — И еще одна вещь. Когда я обнаружу, кто это совершает, что за этим последует? Вы отдаете себе отчет, что этого человека нельзя будет привлечь к суду? По закону он не сможет считаться ответственным за убийство, если не будет раскрыта тайна вашего существования.

Стюарт улыбнулся и, несмотря на жару, Вики почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.

— Он будет отвечать по нашему закону. По закону стаи.

— Вы имеете в виду месть?

— А почему бы и нет? Он убил двоих из нас безо всякой причины, без какого бы то ни было основания. Кто имеет большее право быть судьями и присяжными?

«И в самом деле — кто?»

— Другого способа остановить его и предотвратить следующее убийство не существует, — спокойно заметил Генри.

Он думал, что понимает нерешительность Вики, хотя этика шестнадцатого столетия легче воспринимала правосудие, противоречащее закону, чем подобные уложения двадцатого века.

Дело, как внезапно осознала Вики, сводилось к вопросу: чья жизнь имеет большую ценность — людей, находившихся в этой комнате, или маньяка, одного или нескольких, убивавшего их без малейшей причины одного за другим? При подобной постановке вопрос этот уже не казался столь сложным.

— Значит, в вашем списке есть три человека; мне хотелось бы проверить каждого из них.

— Мы уже их проверили, — вступил в разговор Дональд, но Стюарт прервал его.

— Слишком поздно начинать что-нибудь сегодня. Мы предоставим вам информацию завтра.

Как Вики уже сообщили, они пытались разобраться с этим делом сами после того, как была убита сестра-близнец Надин. Она не была удивлена, что вервольфы сами провели частичное расследование. Конечно, лучше бы, чтобы они этого не делали; по ее опыту, любители только все портили.

— Обнаружили что-нибудь подозрительное? — спросила Вики.

Стюарт вздохнул и провел рукой по волосам.

— Ничего, кроме того, что мы и так уже знали. Доктор Диксон — весьма пожилой человек; он хранил нашу тайну в течение сорока с лишним лет, и маловероятно, чтобы мог предать нас теперь. Артур Фортрин уехал на север в конце июля и не вернется в наши края до начала сентября. Остается только напарник Колина, Барри By, который обладает как соответствующим умением, так и возможностями.

Вики постучала ручкой по бумаге.

— Последнее не говорит в пользу этого человека.

— Да уж, совсем не говорит, — отозвался Стюарт.

— Эй, Колин! Подожди минутку…

Колин вздохнул и оперся на открытую дверь грузовика. Больше ничего ему действительно не оставалось; вскочив в кабину и с ревом умчавшись в облаке выхлопных газов, он определенно не улучшил бы положение дел. Вервольф следил за своим напарником, пересекающим темную автостоянку; тот пробирался между машинами, принадлежавшими полицейским, дежурившим в ночную смену. С насупленными бровями, образующими глубокую букву «V», Барри By очень походил на человека, который хотел бы получить недвусмысленные ответы на некоторые интересовавшие его вопросы — а именно этого как раз и пытался избежать Колин.

— Что с тобой, Хееркенс? — Барри, резко остановившись, воззрился на напарника. Струйки воды бежали по его лицу с мокрых волос, и он со злостью мотнул головой, стряхивая их. — Сначала ведешь себя всю смену как первоклассная задница, а затем втихаря пытаешься смыться, пока я в душевой, даже не сказав «До завтра».

— Ты — мой напарник, Барри, а не моя жена. — Разрядить обстановку этими словами не получилось: Колин по-прежнему ощущал гнев своего товарища. Он как мог пытался не реагировать на это, подавляя рычанье в глубине груди, изо всех сил стараясь, чтобы этот звук не был услышан.

— Это верно, я твой напарник — не будем сейчас принимать во внимание факт, что я считал тебя своим другом, — и как твой напарник имею право знать, что происходит. Ты ведешь себя так, будто тебя пропустили через гладильную машину. Но дела стаи…

— Чушь собачья. Если это влияет на твою работу — нашу работу, — как случилось сегодня вечером, это — мои проблемы! Сегодня достаточно неприятностей и без твоих замечаний.

«Все верно. Если ты действительно хочешь это знать — я и в самом деле совершенно не в себе, потому что мы думаем, что ты застрелил двоих из нас». За исключением того, что Колин не думал так, просто не мог, но думать об этом был вынужден. Он обыскал шкафчик Барри в раздевалке, багажник его машины, даже второпях обследовал его квартиру однажды вечером, когда они после нескольких кружек пива возвращались с работы. Ничего, кроме винтовок, о которых в стае и так знали, он не обнаружил. Ни малейших следов того, что напарник отливал пули из серебра. Не обнаружил Колин и его запаха в зарослях возле фермы. Если Барри и совершил эти два убийства, то не оставил никаких следов. Однако, если он был невиновен, Колин не обнаружил также и ничего, что могло бы снять с него подозрения.

Он хотел поговорить с ним без обиняков, но вожак стаи запретил ему это. Разрываясь между законами стаи и дружеской привязанностью, Колин достиг того состояния — напарник подметил все верно, — в котором больше оставаться не мог.

Колин одним рывком забрался в кабину грузовика и захлопнул дверь.

— Слушай, — прорычал он, — я хотел бы поговорить с тобой, но не могу этого сделать. Оставим эту тему! — Резко включив передачу, он, визжа покрышками, рванул со стоянки, совершенно уверенный в том, что Барри этого так не оставит. Оборотня это тревожило, и он не мог успокоиться. Точно так же Тень, принявшийся рвать домашнюю туфлю, успокаивался, только когда от той оставались лишь клочья и он мог наконец разобраться, из чего она была сделана. Колин не мог представить себе, как он завтра выйдет на работу в ночную смену.

До завтрашней ночи было еще далеко, и, быть может, эта дамочка — бывший полицейский, частный детектив из Торонто, которую убедил стаю нанять Генри Фицрой, сможет раскопать хоть что-нибудь.

— Когда выеду из города, — сообщил он своему отражению в зеркале заднего обзора, — непременно долго и громко буду выть. Вволю. Я заслужил это.

Он наблюдал за возвращением Колина в дом; дурное настроение его можно было заметить даже через прицел. Палец спокойно лежал на спусковом крючке. Он следил за оборотнем от грузовика до самого дома, но, хотя между ними было свободное пространство и дистанция позволяла это сделать, не решался нажать на курок. Он говорил себе, что это было чересчур опасно — слишком много остальных было поблизости, но втайне сознавал, что все дело было в форме полицейского. Колин должен был погибнуть в своем другом обличьи.

Через какое-то время свет на кухне погас, и вся ферма погрузилась во тьму. Огонь позаботится обо всех остальных, но он сомневался, что сможет подойти достаточно близко, чтобы поджечь дом.

Осторожно, придерживаясь подветренной стороны, он вернулся к своей машине. Старому мастерству было найдено новое применение. Хотя сегодняшняя вечерняя разведка принесла ему скромное количество новой информации и не предоставила шанса убить, столь близкое приближение к дому убедило его в том, что в скором времени он добьется своего.

Однако в доме появились гости, с которыми следовало разобраться.

До тех пор пока он не выяснит, кто они и что собой представляют, он не станет предпринимать против них никаких действий. Он не хотел бы иметь на совести убийство невинных.

Генри стоял над кроватью и смотрел на спящую Вики. Одну руку она закинула за голову, другую положила на живот. Простыня, как и темнота, почти ничего не могла скрыть от его взгляда. Он наблюдал, как женщина дышит, вслушивался в ритм ее сердца, следил за током крови, пульсирующей у запястья и на шее. Даже спящая, она представлялась ему путеводной звездой в этой комнате.

Он чувствовал, как разрастается голод. Должен ли он разбудить ее?

Она спала со слегка приподнятыми вверх уголками губ, словно знала какой-то приятный секрет.

Нет. На нее свалилось достаточно необычного, чтобы разобраться за одну ночь. Он может подождать.

Осторожно, весьма осторожно, вампир провел пальцем по нежной коже на внутренней стороне ее руки и прошептал:

— Завтра.

В первый момент после пробуждения Вики не имела представления о том, где находится. Солнечный свет окрасил изнутри расплавленным золотом ее веки, и, как бы прекрасно все ни выглядело, здесь это было невозможно. Окно ее спальни выходило в узкую аллею, на противоположной стороне которой виднелось окно другой спальни, так что даже если бы она оставила шторы открытыми, чего никогда не делала, невозможно было представить…