— К какой, э-э… к какой породе относятся эти собаки?

— Они происходят от одного довольно редко встречающегося вида европейских охотничьих. Возможно, вы никогда не слышали о них.

— Что-нибудь вроде волкодавов?

— Нечто похожее, вы правы. — Женщина придвинула к себе стул и села, окинув его любопытным внимательным взглядом. — Меня зовут Надин Хееркенс-Уэллс, мой муж и я владеем этой фермой. Вики в данный момент работает для нас. Есть что-то, о чем я должна узнать, детектив?

— Нет, мадам. Это дело вас не касается.

На самом деле Селуччи вообще не было никакого дела до дружбы Фицроя с этой женщиной. Хотя физически она была весьма примечательна, с волосами, растущими треугольным выступом на лбу, и острыми, довольно экзотическими чертами лица Помятое платье без рукавов выглядело так, словно его накинули на тело, только что подняв с пола. А ведь повсюду раскидано достаточно барахла, чтобы одеть полдюжины людей, при условии, что они не слишком озабочены состоянием своей одежды. Качество окружающей обстановки говорило о крайней бедности. Ни один из ее предметов не был моложе десятка лет; клочья шерсти скопились в углах, и вся кухня имела донельзя обшарпанный вид, что указывало на скудость семейных доходов.

«Разумеется, все запасы наличных денег уходят у них на еду для собак».

Он услышал шаги наверху и встал, повернувшись лицом к двери, выходящей в коридор.

— Привет, Селуччи, что случилось? — Вики остановилась едва ли не вплотную к его груди и пристально посмотрела ему в лицо. — Лучше, чтобы кто-то умер… — В ее голосе явно слышалось уточнение: иначе кому-то придется.

— Что, черт возьми, стряслось у тебя с головой?

— У меня с чем? Ах, это. Я попала в автомобильную аварию сегодня днем. Думаю, влепилась в лобовое стекло. — Пальцами правой руки она помахала в воздухе над шишкой, в которой на данный момент преобладали фиолетовые и зеленые тона. — В госпитале сказали, ничего страшного. Выглядит ужасно, конечно, но на деле ничего серьезного. — Глаза женщины сузились, причем очки немедленно сползли с ее носа — Твой черед.

Генри, вошедший вслед за ней в кухню, едва скрыл улыбку. Очевидно, Вики думала, что Селуччи имеет право услышать о несчастном случае; пока она рассказывала ему о нем, вызов, затаившийся в ее голосе и позе, слегка угас. В тот же момент, когда она закончила, он появился снова.

Майк глубоко вдохнул и медленно выпустил из легких воздух.

— Не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?

— Наедине?

Он оглянулся через плечо на Фицроя.

— Да. Наедине. Мне бы хотелось побеседовать с тобой без посторонних.

Вики нахмурилась. Она видела этот взгляд и прежде. Переведенная в парламентских выражениях, подобная фраза означала, что ее друг готов произвести арест. А иначе, зачем ему нужно было указывать глазами на Генри…

— Мы могли бы выйти к твоей машине.

— Я думал, ты ничего не видишь в темноте.

— Мне известно, как ты выглядишь. — Она схватила его за руку и потащила к дверям из кухни, бросив на ходу: — Я ненадолго, — обращаясь при этом ко всем присутствующим, ни к кому в отдельности.

В тот самый момент, когда они оказались за пределами дома, Питер потянулся и сказал:

— Не понимаю, почему она не захотела воспользоваться гостиной?

Вампир усмехнулся:

— Где бы ты мог слышать каждое сказанное ими слово?

— Ну уж скажете…

— Вики великолепно представляет, насколько развит слух у оборотней. — Он подошел к окну и посмотрел на темную лужайку возле машины Селуччи. — И она знает, как хорошо могу слышать я.

— Итак?

Он постучал пальцами по рулю. С чего начать?

— Это касается твоего друга, мистера Фицроя.

Вики фыркнула:

— Ты не шутишь?

— Я провел кое-какое расследование о его прошлом…

— Ты что сделал?

Он игнорировал это вмешательство и продолжил:

— И обнаружил в нем множество несоответствий, о которых, мне кажется, ты должна знать.

— И, как я полагаю, ты имеешь серьезные причины для злоупотребления полицейскими привилегиями?

Напряженность челюстей передалась в висок, обостряя боль и распространяясь по всему черепу, но Вики не решалась разжать зубы. Если Селуччи раскрыл тайну Генри, она должна знать об этом и не может рисковать, чтобы эта тайна затерялась во взаимных обвинениях. Это подождет.

Майк уловил в голосе подруги подавленный гнев, заметил, как на бледном овале лица сжались в тонкую линию ее губы. Он не имел ни малейшего представления, почему Вики сдерживает свой гнев, но знал, что долго это не протянется, так что лучше ему использовать время, которое у него еще оставалось.

— Выкладывай, Селуччи.

— Ты думаешь, того, что случилось прошлой весной, недостаточно?

— Нет, если ты начал выяснять все только теперь, — нет, не считаю.

— Что заставляет тебя думать, что я только сейчас начал поиски?

Майк видел, как на лице женщины промелькнула холодная улыбка Оно уже не казалось дружелюбным.

— Ты проделал весь путь от Торонто, вломился в чужой дом в половине двенадцатого ночи, разбудил меня и вытащил из постели, и ты полагаешь, что я поверю, что этой информацией ты владеешь уже несколько месяцев? Признавай себя виновным, Селуччи, свидетельство говорит против тебя.

— Послушай, — он повернулся к ней лицом, — твой друг — совсем не то, что ты о нем думаешь.

— И что же я о нем на самом деле думаю? — Это прозвучало не слишком-то миролюбиво.

— Ну, я не знаю… — Селуччи провел рукой по волосам. — Черт побери, ладно, я это знаю. Ты думаешь, что он некто вроде необыкновенного литературного героя, который может обедать с тобой, и поить тебя вином, и предложить тебе романтические ночи, залитые сиянием луны…

Вики ощутила, как ее челюсти слегка расслабились.

— Но в его прошлом такие дыры, сквозь которые может проехать грузовик. Все указывает лишь на один ответ, он глубоко увяз в делах организованной преступности.

— Организованной преступности? — Ее голос прозвучал ровно, без интонаций.

— Это — единственное объяснение, соответствующее всем фактам.

Вики уже ничего не могла поделать. Она была уже просто не в состоянии справиться с собой.

Селуччи наклонился к подруге, пытаясь разобраться в выражении ее лица. Когда Вики переживет первый удар, должно быть, она захочет услышать, что он обнаружил.

Вики удалось повторить слова «организованная преступность» еще раз, прежде чем она окончательно утратила дар речи.

Майк наблюдал, как она взахлеб хохотала, и раздумывал, не ударить ли ее как следует по щеке. Он всегда мог сослаться в свое оправдание на приступ истерии.

Наконец женщина смогла овладеть собой.

— Ты готова меня выслушать? — спросил Селуччи сквозь зубы.

Вики тряхнула головой, потянулась и откинула длинный завиток с его лба — ей не нркно было видеть эту прядь, чтобы убедиться, что она на месте.

— Отставим на минуту в сторону твои соображения, ты не мог ошибиться более жестоко. Поверь мне, Майк, Генри Фицрой не связан ни с какой преступной организацией. Ни на каком уровне, никакого вида.

— Ты ведь спишь с ним, не так ли?

Вот они — его соображения. «Ты — моя», — вот что концентрируется в этом вопросе. К несчастью, она ничего не могла поделать с архаическими представлениями Селуччи немедленно; такая тактика могла бы оказаться слишком опасной для Генри.

— Какое отношение может иметь это обстоятельство ко всему остальному?

— Ты не желаешь поверить…

— Полная ерунда! Я определенно желаю поверить, что ты шовинист, низкий собственник, подонок, и я, между прочим, сплю с тобой… — Достаточно много, если говорить о добрых намерениях.

Майк не намеревался говорить громко, но его голос заполнял весь внутренний объем машины.

— Вики, говорю тебе, за определенной гранью Генри Фицрой не имеет никаких… Черт возьми, что это было?

— Было что?

Вики высунулась из окна, но не смогла увидеть ничего, кроме ночной тьмы. Она подтолкнула очки вверху к переносице. Это не помогло.

Что-то пронеслось мимо. Это могла быть одна из тех больших собак. Похоже, что она ранена.

— Дерьмо!

Его подруга выскочила из машины и понеслась в направлении дома прежде, чем последний протяжный звук «о-о» успел сорваться у нее с губ. Тьма была абсолютно непроницаема, исключение составлял лишь смутный прямоугольник света из кухонного окна. «Это большое строение. Как я могла пропустить его?» Тут Вики вспомнила, как: Генри в первую ночь предупреждал об изгибе дорожки. Слишком поздно. Она споткнулась и упала, увязнув руками чуть ли не по локоть в рыхлой садовой земле.

— Пойдем. — Селуччи поставил ее на ноги и крепко взял за руку. — Если это так важно, я стану твоими глазами.

Они вбежали через кухонную дверь как раз в тот момент, чтобы увидеть, как массивное красновато-коричневое тело рухнуло на пол; мех на груди казался темнее и имел страшный оттенок красного.

— Слишком велик для Урагана — Вики, задыхаясь, пыталась высвободиться от Селуччи. — Должно быть, это…

Впрочем, сомнений у нее уже не осталось: силуэт собаки терял четкие границы, и кровь начала хлестать из ужасной глубокой раны на правой стороне грудной клетки Дональда.

Вики и Надин упали на пол возле раненого вервольфа почти одновременно. Надин, схватившая пакет первой помощи с кухонной раковины, принялась квалифицированно стягивать разорванные края плоти.

— Мы сами справляемся с лечением в большинстве случаев, — пояснила она в ответ на немой вопрос в глазах Вики.

Учитывая все обстоятельства, это имело смысл. Присутствие в городе доктора Диксона не меняло что-либо значительно на фоне всей истории племени, протекавшей в отсутствие врачей.

— Не похоже на стреляную рану, — заметила Вики. Совместными усилиями женщины закрепили повязку на шее Дональда. — Выглядит так, будто его ударило осколками скалы.

Надин фыркнула:

— Звучит утешительно.

— Я думала, — проворчала Вики, — что вы все согласились держаться подальше от тех полей.

— Не так-то легко удержаться от защиты своих владений, если на них совершается посягательство.

— Не так-то легко увернуться и от пули тридцатого калибра.

— О чем, черт подери, вы обе говорите? — Селуччи сделал шаг вперед. — Что вообще здесь происходит?

— Позже, Майк. Я думаю, его необходимо отвезти в госпиталь.

— Боюсь, вы правы. Льдинка!

К удивлению Селуччи, большая белая собака одним прыжком выскочила из комнаты.

— Что вы собираетесь делать? Звонить 911?

— Именно так, — вспылила Вики, решительно поправляя очки тыльной стороной окровавленной ладони.

Генри двинулся через кухню. Кто-то должен позаботиться о Майкле Селуччи, и похоже на то, что сделать это, невзирая на полнейшее нежелание, придется именно ему. «Не стоит беспокоиться, детектив, это всего лишь вервольфы». Вытеснение, пожалуй, подействует надежнее, чем объяснение; вывести его из дома и заморочить голову, напустив побольше тумана, что-бы вскоре этот человек уже не мог понять, что именно он видел.

К сожалению, к тому времени, когда вампир преодолел те четыре метра, что отделяли его от полицейского из Торонто, ситуация снова изменилась.

Большой черный зверь, увидевший незнакомую машину, припаркованную на краю дорожки, обратился, прежде чем подойти к дому. Незнакомый голос и пара рук часто приводили к изменению исхода незапланированного столкновения, но в данном случае как Стюарту хотелось бы оставаться с клыками и когтистыми лапами! Запах крови заставил вожака стаи оскалить зубы.

— Что здесь происходит? — прорычал он.

— Дональд ранен. Вики считает, что это был рикошет. Сюда идет машина «скорой помощи». — Надин выпаливала ответы, не поднимая глаз.

— Он успел обратиться?

— Да.

Стюарт повернулся лицом к незнакомцу, шерсть на его загривке встала дыбом, уши плотно прижались к голове.

— А этот все видел?

— Да, этот все видел. — Челюсть Селуччи угрожающе выдвинулась. — И я хотел бы получить соответствующие объяснения того, что я видел, причем желал бы получить их немедленно.

— Не нарывайтесь на неприятности, детектив.

Генри видел, что Стюарт на пределе и готов ответить на агрессивность Селуччи так же, как при столкновении с другим доминирующим самцом своего рода.

— Не вмешивайтесь, Фицрой! — гаркнул Селуччи. Пальцы его сжались в кулаки, глазами он впился в человека, стоявшего в дверях. Он уже получил столько оскорблений, сколько был в состоянии вытерпеть. Собаки не превращаются в людей. — Повторяю: я хотел бы получить ответы немедленно.

Рычание было предостережением, и где-то в глубине мозжечка Селуччи воспринял его как таковое. Но он не прислушался к своим ощущениям.

— Ну? Я жду!

Ему не пришлось ждать долго. Его пошатнувшееся мировоззрение рухнуло и разлетелось на осколки, как только большие пальцы человека ухватились за шорты, те упали на пол, и громадный черный зверь, который, казалось, целиком состоял из оскалившихся клыков, внезапно попытался вцепиться ему в горло. Затем что-то оттащило его назад, а Генри и зверь очутились на полу.

Вампир подставил здоровое плечо под эту тяжесть, и ему удалось повалить Стюарта в обличье зверя наземь. Но, владея только одной рукой, он, однако, не мог удержать его на месте, не причинив ему повреждений. «По крайней мере его гнев теперь переориентирован… » — подумал Фицрой.

Селуччи сознавал, что обычный человек не может двигаться так быстро, как двигался Генри Фицрой. Черная собака кинулась на него, а Фицрой был уже совсем в другом месте. Мгновенно. Или так быстро, что прыжок собаки уже не имел значения. Снова. И снова И снова. И все это происходило на фоне грозного рычания пришедшего в ярость зверя, нараставшего с каждой новой атакой.

«Невероятно привлекательная пляска смерти», — мелькнуло в сознании Генри, когда клыки, щелкнув, сомкнулись в воздухе возле его бедра. Даже с одной действующей рукой он знал, что может заставить зверя сдаться — он был сильнее и двигался намного стремительнее, но что потом? Победить вожака стаи и после этого править в ней самому? «Нет уж, благодарю покорно», — подумал вампир, когда они сошлись в новой яростной схватке. Но Фицрой уже чувствовал, что сам реагирует на запахи, и звуки, и злобу, и задавался вопросом, сколь долго он будет способен владеть собой. Следовало найти способ вырваться из этой ситуации…

Неожиданно случилось так, что это перестало быть его проблемой.

Дональд все еще лежал на полу, когда в сражение ввязался Ураган. Генри быстро отскочил в сторону, а эти двое катались по полу, рыча и кусаясь, затем отскочили в стороны, покружились друг против друга и бросились в драку снова.

Довольно! Селуччи упал на одно колено и вытащил револьвер из кобуры на лодыжке. Он не представлял себе достаточно четко, в кого собирается стрелять, — «Ведь это чья-то кухня, ради Христа, опомнитесь!» — но чувствовал себя гораздо более уверенно, ощущая тяжесть оружия в руке.

Затем Ураган взвизгнул и бросился на спину, всеми четырьмя лапами он размахивал в воздухе, край одного уха у него был разодран. Длинные белые зубы сомкнулись вокруг его шеи.

Селуччи поднял пистолет.

Высокий, пронзительный вой прорвался сквозь хаос, и все застыли на месте, как будто играли в безумную игру «замри!». Затем почти одновременно все повернулись к двери. Тень сидел там с поднятой мордой и выл, периодически повторяя скорбный набор звуков, то взбираясь вверх, то спускаясь вниз по нотному стану. Это пение продолжалось несколько больше минуты, отражаясь от стен, реверберируя сквозь кости и кровь. Невозможно было не реагировать на эти звуки, а затем они замерли, превратившись в последовательность икающих взвизгов.

Первой отреагировала Надин. Она рванулась через комнату, чтобы схватить Тень на руки. Малыш тутже попытался зарыться головой ей под грудь. Она приподняла его мордочку и обеспокоенно всмотрелась в глаза сына.

— В чем дело, маленький? Что случилось?

Воодушевленный разрешением заговорить и, следовательно, обратиться, Дэниел выглянул из-за материнского плеча и завыл:

— Этот человек пытался застрелить моего папу! Все головы повернулись в направлении пальца мальчика — все, за исключением Урагана, придавлен к полу огромными лапами его дяди, но продолжашего энергично зализывать пораненное ухо.

Вики снова опустилась на колени, одной рукой ка придерживая толстую марлевую повязку, обернотую вокруг груди Дональда, напряженно следя за тяжело вздымавшейся и опадавшей грудью раненого оборотня. Она закатила глаза и вздохнула.

— Ох, Бога ради, Селуччи, убери ты свой заменитель пениса подальше.

Взрыв смеха, раздавшийся из-за наружной сетчатой двери, оказался неожиданным ответом на слова. И снова все повернулись, уставившись на Колина и Барри, появившихся на кухне. При этом оборотень произнес:

— Я же говорил тебе, что мы пропустим все самое интересное, если остановимся на заправку.

— Уверена, что видела это в немом кино у братьев Маркс, — пробормотала Вики, ни к кому в особенности не обращаясь. Потом она повысила голос: — Хотелось бы знать, какова вероятность того, что все мы примем нормальный вид прежде, чем прибудет машина «скорой помощи»?

Колин оглядел кухню, ноздри его раздулись, он почуял разнообразные запахи; улыбка исчезла, когда он заметил тело, лежащее на полу.

— Отец! — Он бросился на колени, оттолкнув Вики. — Что с ним случилось?

— Рикошет. Наш снайпер на этот раз промахнулся.

— Он… ?

— По меньшей мере одно сломанное ребро и разрыв мышцы плеча. О внутренних повреждениях ничего сказать не могу.

— Почему он лежит здесь? Мы должны доставить его в госпиталь! — Колин подложил руки под плечи отцу.

Женщина отодвинула их.

— Успокойся, сюда идет машина «скорой помощи».

— Если в него стреляли, когда он был в человеческом обличье, мы будем обязаны доложить об этом, — вмешался в разговор Барри, легко прикоснувшись к спине Колина.

— Он в нем не был, — сообщила ему Вики, поднимаясь на ноги. — Дональд обратился, когда добежал до дома Должно быть, вы — Барри By.

— Да, мадам.

— Мне хотелось бы поговорить с вами.

— Хорошо, мадам. Позже. Ух, если он обратился в доме, значит… — Узкоглазый полицейский метнул взгляд на Селуччи.

Вики вздохнула:

— Да, он все видел. — Она повернулась к Селуччи, вытирая окровавленные ладони о шорты. — Пожалуйста, Майк, убери наконец свой дурацкий пистолет.

Тяжко дыша, тот посмотрел вниз, на пистолет, будто никогда прежде его не видел.

— Сколько мне еще твердить, убери его, Майк.

Селуччи взглянул на нее, и брови его нахмурились, сходясь в глубокое «V».

— Это полное безумие, — проговорил он.

— Существует совершенно простое объяснение, — сказала ему Вики, осторожно подходя ближе. Она могла бы незамедлительно отскочить, если бы в этом возникла необходимость. Если бы повезло, Майк слегка бы промедлил, прежде чем выстрелить в нее, и она смогла бы его обезоружить.

— Ну хорошо. — Он откинул со лба прядь волос — Давайте выслушаем это объяснение.

Женщина оглянулась в сторону Надин, пожавшей плечами.

— Попробуйте, — сказала она — Если считаете, что ваш друг сможет справиться с этим.

Вики подумала, что у нее нет особого выбора, по крайней мере, пока они не добьются, чтобы этот пистолет не вернулся на то место, где ему положено быть.

— Так в чем заключается твое простое объяснение? — настаивал Селуччи.

Она встретилась с ним взглядом и сказала, констатируя факт, настолько просто, насколько могла:

— Вервольфы.

— Вервольфы, — повторил он бесстрастным тоном, затем нагнулся и вложил револьвер в кобуру, одернув джинсы на ноге, прежде чем выпрямиться. Он взглянул вниз на Тень, тершегося о бок отца, на Урагана и Льдинку, делавших то же самое, а затем, поверх них — на Генри.

— Вы тоже? — спросил Майк.

Тот покачал головой:

— Нет.

Селуччи кивнул:

— Хорошо.

Он глубоко вздохнул и принялся извергать ругательства. На итальянском. Он продолжал почти три минуты, причем умудрился употребить слова и целые фразы, которыми не пользовался с самого детства. Большинство их он выкрикивал в адрес Вики, которая терпеливо ждала, когда его запас будет исчерпан.

Генри, свободно говоривший на итальянском, пусть и несколько архаичном, умеренно потрясенный, отметил, что полицейский слегка повторяется, добавляя различные прилагательные к одному и тому же богохульству.

Словарь Селуччи исчерпал себя как раз в тот момент, когда огни «скорой помощи» свернули на подъездную дорожку.

Как только они показались, командование взяла на себя Надин.

— Льдинка! Забери Тень наверх и проследи, чтобы он и близнецы оставались там. Ураган должен оставаться в шкуре; твое ухо все еще кровоточит, мальчик. Волчок, живо накинь на себя что-нибудь.

«Волчок? — повторила про себя Вики, пока Стюарт лихорадочно отыскивал тренировочные штаны. Вожак стаи в обличье зверя носит имя детской игрушки? Кто бы мог подумать… »

— Колин, — продолжала Надин, закрывая двери в коридор за Льдинкой и Тенью. — Следуйте за ними в город, на случай, если понадобится кровь. Вики, вы не могли бы сопровождать их? Если Дональд очнется…

— Разумеется.

Доминирующая самка всем приказывала, но Вики она просила — Генри такое различие позабавило.

Как только фельдшеры вынесли на носилках Дональда, Селуччи схватил Вики за руку и оттащил ее в сторону.

— Я намерен поехать за тобой в город. Мы должны поговорить.

— Предвкушаю этот разговор с нетерпением.

— Прекрасно. — Он оскалил зубы в пародии на улыбку. Никто другой в этой комнате, будь он оборотень или вампир, не мог бы сделать подобного лучше.