Вики чувствовала себя определенно не в своей тарелке: ее ощущения балансировали на грани между злостью и смущением.

– Это ни о чем не говорит! Я не становлюсь от этого слабее. – И она погрозила Генри сжатым кулаком.

Удивившись еще более, но решив не подавать вида, Фицрой шагнул вперед.

– Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть. Просто отдал должное потрясающей стойкости этой дамы. Может, позволишь мне...

– Нет!

Эта смертная принадлежала ей. И ей наплевать сейчас на Генри. Прищурившись, Вики пробормотала:

– Наверное, чертовски выгодная работа, если ты больше смерти боишься ее потерять!

– Да... в общем.

– В общем. – Вики холодно улыбнулась. – За ту зарплату, которую здесь платят, я бы тоже согласилась не замечать кое-какие странные обстоятельства.

– Послушайте! В мои обязанности входит уход за пациентами, и только! А я это делаю очень хорошо. Что бы ни происходило за моей спиной, меня это не касается!

– Ну разумеется. Что ж, мы славно поболтали. А теперь вы забудете, что когда-нибудь видели нас.

Губы женщины растянулись в улыбке.

– Все было просто замечательно.

– Майк здесь!

Перед ними была железная дверь, на которой висела табличка: "Котельная".

– Уверена?

Вики бросила на вампира презрительный взгляд и, открыв сумку, стала рыться в ней в поисках отмычки.

– Послушай, Вики. По моим ощущениям в клинике сейчас около десятка людей. Судя по пульсу, большинство из них находятся под действием сильных успокоительных. В таком состоянии они и на людей-то мало похожи. Почему ты так уверена, что Селуччи среди них?

– Я всяко знаю его лучше, чем ты, – процедила она, доставая две самые крупные отмычки.

– Понимаю. И ты очень хочешь его найти. По какой причине можешь выдавать желаемое за действительность. Не мне тебе об этом напоминать, но мы ведь даже не знаем, приходил он сюда или нет! Да и из медсестры ничего толком вытянуть не удалось. Возможно, мы даром теряем здесь время.

– Никогда нельзя сказать наверняка, пока сам не удостоверишься.

Наконец замок поддался. Дверь отворилась, и они оказались в небольшом холле. Впереди был короткий коридор, заканчивающийся двумя одинаковыми дверями. За одной из них находилась котельная.

Другая дверь вела в помещение, которое на первый взгляд выглядело как обычная больничная палата. Обычная, если не считать единственного маленького окошка под самым потолком да звуконепроницаемых стен. Они не сразу заметили тело, безжизненно распластавшееся на стоящей у стены кровати. Вики застыла в дверях, не отрывая от него взгляда. Казалось, весь мир вихрем закрутился вокруг нее, и каждая его разрозненная частица отчаянно металась в поиске причитающегося только ей одной места.

Все лицо Селуччи было покрыто кровоподтеками. Кровь запеклась в уголке губ, кулаки разбиты, одежда порвана. Его били. Сердце билось куда медленнее, чем обычно. Наркотики! Их запах явственно ощущался в воздухе. Руки и ноги Майка перехватывали широкие кожаные ремни. Детектив был намертво прикручен к койке.

Вики с трудом поборола в себе желание сломя голову броситься к нему, освободить, обнять, унести подальше от этого проклятого места. Но пока все вокруг было спокойно, и ради него самого следовало сначала выяснить, что же с ним сделали. К тому же у него могли быть переломы, уж не говоря о еще более серьезных травмах. Совладав со своими чувствами, Вики медленно подошла к койке и принялась осторожно освобождать его от пут. Позже она даст выход своей силе. И, несомненно, кто-то за содеянное поплатится.

– Майк? Ты слышишь меня?

Ответа не было. Женщина бегло осмотрела друга. На первый взгляд, ничего серьезного.

– Майк, давай же! Приходи в себя!

Пульс был ровным. Вики нежно провела рукой по его разбитому лицу, по взъерошенной копне волос.

Генри все это время стоял на пороге. Найти в себе сил подойти ближе он не мог. Вики совсем про него забыла, и только сейчас вампир понял, насколько сильно это его ранит. За всеми их выяснениями отношений, взаимными нападками, борьбой за передел территории он успел забыть, как сильно любил ее когда-то. Да и теперь любит. Несмотря ни на что. В этот момент Генри Фицрой ненавидел своею соперника сильнее, чем когда-либо.

Однако это яростное ощущение оказалось мимолетным.

Имеет ли смысл ревновать к смертному? Разве может он тягаться с подобными им существами? Их любовь с Вики была скреплена кровью и возродилась в крови...

Вампир не смог сдержать торжествующей улыбки. Все многовековые традиции рассыпались в прах. Эта страсть, охватившая их по окончании ужасной резни, кровью омытое перемирие и то, что можно было бы, хоть и с определенными оговорками, назвать, несмотря на все их многочисленные разногласия, дружбой – все это значило чрезвычайно много.

Он не мог ненавидеть Селуччи теперь, когда ему, Генри, почти что удалось вернуть любимую женщину, получить от нее столь много, что это просто не укладывалось у него в голове.

– Я чувствую запах седативных средств. Постарайся разбудить его.

Вики ринулась к двери, пытаясь собственным телом заслонить дорогого ей человека. Потребовалась пара секунд, чтобы она поняла, что к ней обращается Фицрой, и еще какое-то время, чтобы вспомнить, что он ей не враг.

– А откуда ты это, собственно, знаешь?

– Приходилось иметь с ними дело.

– Честно говоря, знать, где ты набрался подобного опыта, – пробормотала, склонившись над Селуччи, Вики, – мне не слишком бы и хотелось.

Аккуратно сняв с правой ноги Майка носок, она сильно надавила на точку между большим и соседними с ним пальцами.

Нога дернулась.

– Что ты делаешь?

– Акупунктуру. Я разрабатываю точку на стопе, которая при воздействии на нее помогает выйти из состояния наркотического опьянения.

– Каким образом это происходит?

– Понятия не имею, – огрызнулась Вики. – Мне этот способ показал один пожилой кореец. Мы его обычно использовали, чтобы привести в чувство задержанных в состоянии наркотического опьянения. Если этот прием не помогает, значит, человек уже мертв. Ну давай же, Майк! Приходи в себя!

Через несколько секунд детектив застонал и уже самостоятельно дернул ногой. Когда ему удалось наконец открыть глаза, Вики обняла его за шею. Окинув подругу затуманенным взором, он моргнул, и его веки снова стали медленно опускаться.

– Майкл Селуччи! Не смей закрывать глаза, когда я с тобой разговариваю!

– Господи, Вики... ты говоришь... совсем как... моя... бабушка!

– Вот, значит, как!

Прижавшись к его разбитым губам, она нежно слизнула с уголка его рта капельку крови.

– Я... не хотел... тебя обидеть. – Селуччи с трудом сфокусировал взгляд. – Где это я? Эй, ты что делаешь?

– Хотела удостовериться, что у тебя нет переломов, до того как мы двинемся отсюда.

– Разумно. – Майк нахмурился. – В каком смысле "мы"? – Он медленно поднял глаза и заметил по-прежнему стоящего в дверях Генри. – Что это... перемирие?

Взгляды мужчин на секунду скрестились, затем Генри мягко произнес:

– Пропали не только вы, но еще и фургон. Пришлось ехать на моей машине.

– Вы могли просто... одолжить Вики свой "БМВ".

– Ну уж нет. Помнится в прошлый раз, когда она воспользовалась моей машиной, ее тут же сбил грузовик.

– Да... Но в тот раз за рулем сидела не она.

– Хватит выяснять отношения! Между нами в самом деле перемирие. Ясно? – Вики нежно повернуло голову Селуччи так, чтобы он мог снова посмотреть на нее. – И так как ясно, словно божий день, что эти милые люди, вырезающие чужие почки, очень скоро сюда заявятся, нам следует поспешить. Как ты себя чувствуешь? Мы можем тебя отсюда забрать?

– Нет.

– Что "нет"?

– Вам нельзя забирать меня отсюда.

– Почему? Что они с тобой сделали? – Голос женщины задрожал от гнева.

– Ничего особенного, только похитили. По-прежнему ощущая страшную слабость, Майк попытался сесть, но потерпел неудачу. У детектива даже не было сил протестовать, когда Вики без малейших усилий приподняла его одной рукой, поправила поудобнее подушки и бережно помогла лечь обратно.

– Вы должны оставить меня здесь...

Селуччи пытался найти слова, которые могли бы убедить подругу сделать так, как он говорит. Убедить Вики никогда не было простым делом!

– Если вы увезете меня отсюда, нам не удастся выяснить, что происходит в клинике.

– Послушай, мы прекрасно знаем, что здесь происходит!

– Ерунда! Мы не знаем ничего, кроме того, что кто-то сильно занервничал, заметив за собой хвост, который мог оказаться полицейским, вот и все.

Детектив коротко рассказал о том, что с ним произошло. Вики слушала его не перебивая, не удержавшись от разочарованного возгласа лишь раз, когда поняла, что он не имеет ни малейшего представления о местонахождении их фургона.

– Мы начнем беспокоиться о фургоне чуть позже, когда у нас будет больше времени, – попытался убедить ее Селуччи.

Вики бросила на приятеля сердитый взгляд.

– У нас было бы значительно больше времени, если бы у тебя была голова на плечах!

– Будем считать, что я работаю под прикрытием.

– Твоя безумная затея мне скорее напоминает балансирование над пропастью без страховки, – криво улыбнулась женщина.

– Вики, постарайся понять. Может быть, эти люди вовсе не те, кто нам нужен. Вполне возможно, что торгуют они наркотиками, а вовсе не трансплантатами. Что тогда? У нас нет никаких улик, только похищение и незаконное удержание. Этого недостаточно.

– И угнанный автомобиль. – Слегка дотронувшись до синяков на его щеке, она добавила: – И еще избиение.

– Удастся квалифицировать как самозащиту. Я его тоже неплохо отделал.

– Майк, мы на правильном пути. И ты прекрасно это понимаешь. И ты, и мы не случайно оказались в одном и том же месте. Уж слишком часто упоминается в последнее время имя Рональда Суонсона. Это никак не может быть совпадением. Сначала выясняется, что этот благодетель человечества является основателем клиники для больных с последней стадией почечной недостаточности, затем мы находим здесь тебя, причем привязанного к кровати и избитого. На мой взгляд, вполне достаточно.

Ее глаза опасно засеребрились. Селуччи успокаивающе погладил подругу по руке.

– Сейчас не время для действий. Надо сделать паузу и хорошенько все обдумать. Предположим, ты проникнешь в дом Суонсона и выбьешь из него чистосердечное признание. И что? Это ничего не даст. У нас нет улик, которые можно было бы представить в суде. Одни подозрения! Нужно провести серьезное расследование, только так мы сможем окончательно покончить с этим делом.

– А я чем, по-твоему, занимаюсь? Просто бесцельно болтаюсь где-то по ночам?

"Одиннадцать трупов на складе в Ричмонде. Если бы она болталась без каких-либо целей, все могло бы быть не так уж и плохо".

– Чаще всего да. Если ты будешь действовать в этом направлении, мы потеряем даже ту возможность, которой пока обладаем.

– А если я добуду признание Суонсона, у нас как: раз и окажется достаточно возможностей, чтобы с ним справиться.

– Нет.

Вики поняла, что спорить дальше нет смысла. Серебряные искорки в ее глазах угасли.

– Что значит "нет"?

– Если Суонсон умрет – то есть я хочу сказать, если ты его убьешь, я больше не смогу игнорировать твои действия.

Вики медленно высвободила свою руку и дотронулась до того места, где только что была его ладонь. Не сможет игнорировать. Именно так говорят, когда собираются... попрощаться.

– Майк...

– Да я уже почти сорок лет Майк. Ты должна наконец понять, Вики! – Селуччи обнял ее за плечи и слегка потряс: ему очень хотелось, чтобы подруга наконец его услышала. – Всему есть предел.

Один удар сердца. Второй.

– Майк, я не люблю, когда мне ставят ультиматумы.

– А я не выношу убийц!

Улыбнувшись краем рта, Вики протянула руку и погладила его по волосам.

– Тебе не кажется, что в близких отношениях одной из сторон так или иначе приходится идти на компромисс?

Женщину слегка удивило чувство облегчения, которое Селуччи явно испытал при этих ее словах. А чего же еще он ждал? Она положила ему руку на грудь, порадовавшись, что, благодарение Господу, тоны сердца стали наполненными и ровными.

– Ну хорошо, чего ты от меня в таком случае хочешь?

– Хочу, чтобы вы ушли и оставили меня здесь.

– Даже и не думай об этом. Так просто ты от меня не отделаешься!

– Черт побери, Вики! Ты хоть слушала, о чем я говорил? Это наш единственный шанс! Вы должны оставить меня точно в таком положении, как и нашли. – Он немного помолчал. – Конечно, без успокоительного можно и обойтись, но остальное... – Вики даже не улыбнулась, и детектив продолжил: – Вы вернетесь домой и позвоните в полицию. Скажете, что, когда остановились посмотреть карту дорог, случайно увидели, как высокий мужчина в красной футболке тащит какого-то человека в подвал клиники «Надежда». Они приедут и найдут меня здесь...

– Нет, Майк. Это же потайная комната! Даже медсестра не уверена в ее существовании и уж точно не знает, где она находится. Полиция ее просто не найдет!

– Ладно, здесь ты, может быть, и права. Тогда скажете, что навещали больного друга и случайно увидели парня в красной футболке, тащившего тело. А потом ошиблись дверью и вместо палаты друга попали сюда. Этот тип хотел вас задержать, но вам удалось скрыться. Через пару часов решились позвонить в полицию.

– Можно задать тебе один вопрос?

Селуччи не понравился тон подруги. Уж больно он был ироничный.

– Слушаю.

– Ты ведь сам полицейский. Оцени ситуацию как один из них. Ты сам поверил бы в такую невероятную историю?

– Без разницы, поверят они в нее или нет. Главное, чтобы полиция приехала сюда и все проверила.

– Думаю, я смогу сочинить историю, в которую поверят полицейские, – послышался спокойный голос.

Майк ухмыльнулся, заметив свирепый взгляд, брошенный Вики на Фицроя.

– Я и забыла, что это по твоей части, писатель. Тебе лучше не вмешиваться.

– Позволь напомнить тебе, что ты, между прочим, работаешь на меня. Мне кажется, детектив совершенно прав. Если мы увезем его, преступники поймут, что их обнаружили, и залягут на дно.

– Ты готов оставить здесь Майка на произвол судьбы? – выдавила Вики, страшным усилием воли удержавшись от того, чтобы не лязгнуть зубами.

Казалось, еще одно слово, и она вцепится вампиру в горло; с ее точки зрения это был единственный способ защитить Селуччи.

Тот устало вздохнул.

– Вики, успокойся. Что бы они ни собирались со мной сделать, до утра мне ничего не угрожает.

– Откуда ты знаешь?

– Я подслушал разговор этих подонков, когда они беседовали в коридоре перед тем, как вколоть мне наркотик.

– Каких подонков?

– Да того парня, который меня сюда притащил.

– С глазами пса?

– Не знаю, мне не так уж часто приходилось разглядывать собачьи глаза. Он говорил с какой-то женщиной, медсестрой, наверное, а может, врачом. Я совершенно уверен, что именно она сделала мне укол, хотя они и бросили мне на лицо подушку перед тем, как эта дамочка вошла в комнату. В общем, это не имеет никакого значения. – Он попытался переменить положение на более удобное; голова просто раскалывалась от боли. – Ваша задача – убедить полицейских приехать сюда, пока не наступило утро. А я покажу им место, где на меня напали, и еще подкину им кое-какую информацию для размышления.

– Какую информацию?

– Да я обнаружил место, где не то что несколько трупов, а целую армию можно закопать, и никто ничего не заметит! – Его тон несколько смягчился. – Даю слово, до утра здесь со мной ничего не случится. А ваша задача – рассказать обо всем так красочно, чтобы полицейские не только захотели, но и сумели меня найти. В остальном положитесь на меня.

– Кстати, а почему бы нам не отвезти тебя в полицию и не предоставить тебе возможность самому им все рассказать?

– А как, по-твоему, я смог освободиться?

– Я что, по-твоему, каждую деталь должна продумывать? – возмущенно воскликнула Вики.

– Эту ты, во всяком случае, вниманием обошла. Нам следует обставить дело так, чтобы на все их вопросы отвечал я. Полиции ни к чему знать о том, что вы с Генри принимаете участие в этом деле.

Утверждения, доказательства – с этим поспорить трудно. Вики в поисках поддержки посмотрела на Генри. Напрасно! Вампир явно поддерживал Селуччи. И, что было хуже всего, в глубине души она понимала, что Майк прав. В глубине души. Но им об этом знать не следует.

– Ты до сих пор находишься под действием наркотиков. Не самое лучшее состояние для принятия решений!

– Ты права только отчасти: конечностями своими я, конечно, владею не лучшим образом, в голове бьют колокола, но мыслительные процессы у меня в полном порядке.

– Хорошо, если не врешь. – Обреченно вздохнув, она провела кончиками ногтей по руке Селуччи. – Но мне эта затея все равно не нравится.

– Прекрати! – Он удержал ее за руку. – И вам уже пора возвращаться. Восход сегодня в четырнадцать минут пятого, сделать вы все равно уже ничего больше не успеете. Оставьте это дело полиции.

– Призраки требуют от Генри мести за свою смерть...

– Вот пусть он и позвонит в участок. Говорю тебе: это единственный способ выяснить, кто заварил всю эту кашу.

– Если кто-нибудь причинит тебе вред, – она зловеще оскалилась, – я за себя не ручаюсь!

– Это твое право. – Детектив очень надеялся, что с ним и на самом деле все будет в порядке. Уж очень не понравился ему серебристый блеск глаз подруги. – Еще раз повторю: выбора у нас нет. Так что привяжи меня как следует к койке, и через пару часов со всем этим будет покончено.

"Если Суонсон умрет, если ты его убьешь, я не смогу больше игнорировать твои действия. Всему есть предел".

Эти слова до сих пор звучали в ушах Вики.

Если она унесет Селуччи из клиники, он ей этого никогда не простит, и тогда они уж точно расстанутся. А если оставит его здесь и Генри немедленно позвонит в полицию... что плохого может произойти?

Несмотря на то что в комнате ощущался запах другой женщины, ради Селуччи она надеялась, что это запах медсестры, которая делала ему укол. Она еще раз взглянула на Майка. Он выглядел таким беспомощным! И таким соблазнительным... Вики лукаво улыбнулась свои мыслям.

– Знаешь, у нас еще есть немного времени... Было бы забавно воспользоваться твоим положением и...

– Вики!

– Да?

– Фицрой, сделайте одолжение, уведите ее отсюда!

Она остановила Генри взглядом. Тот усмехнулся.

– Я понимаю, в таком положении наш общий друг и в самом деле выглядит очень аппетитно, но, боюсь, сейчас не лучшее время для трапезы. Вики, пойдем.

– Если ты хоть пальцем до него дотронешься, я разорву тебя... – Внезапно она, нахмурившись, умолкла. – Ты сделал это нарочно?

– Разумеется.

Несмотря на существенный прогресс в их отношениях, еще немного – и между ними снова возникли бы территориальные разногласия. Вампир, наблюдая за тем, как Майк помогает ей возиться с ремнями, подумал о том, что, если бы она так ответила раньше, он бы ей этого с рук не спустил.

– Не волнуйтесь, Селуччи, у меня и аппетита-то сейчас нету. Вики, закругляйся. У нас в самом деле очень мало времени.

Что-то ворча себе под нос, женщина наклонилась к Майку, чтобы поцеловать его, и на мгновение замерла, словно желая насладиться его дыханием.

– Я все равно не уверена, что должна уйти и оставить тебя здесь.

– Черт возьми, тебя хоть в чем-нибудь можно убедить или как? Упряма, как стадо ослиц!

– Не разговаривай со мной таким тоном, Селуччи!

– Тогда прекрати разыгрывать трагедию. Я прекрасно доживу до приезда полиции. – Он в свою очередь подарил ей нежный поцелуй. – А теперь иди.

– Лучше выйти через главный вход. Черный ход, возможно, на сигнализации, – заметил Фицрой.

– Нет, я ничего здесь не вижу. – Вики пальцем пробежала по краю двери. – Никакой проводки я здесь не чувствую. Вон наша машина на парковке. Ты ведь, кажется, сам меня торопил, так пойдем быстрее и сделаем то, о чем просил нас Майк. – Она нажала на защелку, и дверь открылась. Сигнала острый слух вампиров не уловил. – Видишь, все в порядке. Сигнализацию они не установили. Все-таки здесь лежат тяжело больные люди. Зачем лишний раз тревожить их громкими звуками? Давай, Генри, не мешкай.

Вампиру не оставалось ничего другого, как последовать за подругой. В данный момент было не до дележа территорий. Оба передвигались так быстро, что человеческий глаз был не в состоянии их заметить. Не успела захлопнуться дверь клиники, как они уже были в машине.

Он внезапно проснулся и вскочил с кровати. Он не был уверен, но ему показалось, что послышался какой-то шум. Послышалось или нет? Будто бы дверь хлопнула... Долгие годы, проведенные в тюрьме, научили его спать чутко. Так и есть. Хлопнула дверь машины. Осторожно, чтобы его не было видно со стоянки, Салливан выглянул в окно ординаторской. Со стоянки выезжал "БМВ", в котором сидели два человека. Похоже, они о чем-то спорили. Их силуэты были ему не знакомы.

Наверняка подростки... Ищут уединенное местечко, чтобы потрахаться вволю. Он широко зевнул. И зачем только проснулся, спрашивается? Хорошо бы снова завалиться спать. Как там док говорила? Если что покажется подозрительным, лучше перестраховаться. Ладно, от него не убудет лишний раз взглянуть на их непрошеного гостя.

Дверь в котельную оказалась незапертой. Тогда как он точно помнил, что закрывал ее!

Крадучись, Салливан вошел в коридор. Никого. Отворил дверь в потайную комнату. Он ожидал увидеть пустую кровать. Однако коп был на месте. Привязанный, под действием успокоительного. Вроде бы все, как и было. Он включил свет, рукой загородив глаза от света флуоресцентной лампы. Да, тело в том же положении. Присмотревшись внимательнее, он не обнаружил никаких изменений.

И тем не менее...

Падала ли на лицо копа прядь волос? Насколько он помнил, волосы у него были откинуты назад.

Салливан проверил ремни. Левый был застегнут на четвертое деление, правый – на третье. Обычно он застегивает ремни одинаково. Хотя, когда он связывал его, полицейский сопротивлялся...

Тут коп пошевелился, что-то забормотал. В тюремном госпитале не жалели седативных средств; зачастую их применение заменяло лечение той или иной болезни. Так что опыт у него был, и теперь, наблюдая за дыханием копа, Салливан понял, что воздействие вколотого тому наркотика заканчивается.

Внезапно он сдвинул брови. Ему показалось, что в районе левого бедра на светло-голубой джинсовой ткани появилось какое-то пятно. Оно напоминало...

Салливан дотронулся до него. Пятно уже почти высохло, но можно было догадаться, что кто-то словно бы жевал ткань.

– Не хочу знать, что здесь происходило, – медленно произнес он. И тут же кожей на затылке почувствовал на себе взгляд полицейского. Когда он обернулся, то увидел, что тот пристально его разглядывает. – Похоже, у тебя кто-то был. Паршивые у тебя друзья, коп. Что же это они оставили тебя здесь?

– Не знаю, о чем ты.

– Разумеется, не знаешь.

Селуччи не выдержал.

– Пошел к черту! – прорычал он.

– С этим придется погодить. – Ближайший телефон был в ординаторской. – Посмотрим, что скажет на это док.

– Куда мы едем? – выдавила сквозь сжатые зубы Вики.

Генри снова вел машину, отказавшись дать ей ключи. Голосом Князя Тьмы он отрезал "нет", и было понятно, что затевать с ним спор – бесполезная трата времени. Ради Селуччи она прекратила пререкания и, забившись в угол на заднем сиденье, всю дорогу жалела об этом. Видно было, что и Фицрою произошедшая ссора не очень-то по душе.

– К нашему дому – налево, – наконец заметила женщина.

– Тут на углу есть кофейня. Нам ведь надо позвонить в полицию.

– Боже, Генри, в Ванкувере кафе на каждом шагу. Зачем делать крюк? – Она схватилась за руль.

Фицрой в ответ только крепче сжал рулевое колесо. Вики, в течение тридцати двух лет ведущая жизнь смертной, не должна была бы питать иллюзии о возможности выжить в случае, если машина потеряет управление. Разбиться из-за глупости этой девчонки он не хотел. Машина начала выписывать крутые виражи. Вики ничего не оставалось, как отпустить руль.

– В отличие от многих других подобных заведений, там есть парковка, – произнес Генри, когда, снова откинувшись на спинку сиденья, она с застывшим лицом уставилась в окно. – Где-то здесь должен быть указатель.

– Ради Бога, поезжай туда, а то ведь опять разрушатся твои драгоценные стереотипы, – пробормотала Вики, пока вампир парковался и выключал двигатель. – Что теперь?

– Пойду прерву беседу тех двух блюстителей порядка, скорее всего обсуждающих какой-нибудь очередной труп.

Она с наслаждением вылезла из машины, предвкушая хоть какое-то время не находиться с ним бок о бок.

– Никак не могу поверить, что ты согласился на эту безумную аферу. Да ладно – ты. Как я-то согласилась, вот что удивительно! Мы просто взяли и убрались восвояси, оставив его там одного! – Она стояла по другую сторону машины. Пока между ними есть барьер, можно позволить себе роскошь дать волю своему раздражению. Правда, Вики не могла сказать, злится она больше на Генри или же на саму себя. – Мы его предали. Оставили в совершенно беспомощном положении...

– Послушай, какой-либо риск минимален. И Селуччи сам настоял на этом. Он горит желанием раз и навсегда разобраться с этим делом. Полиция будет в клинике не позже чем через час. Что плохого может произойти за это время?

– Что плохого? – повторила Вики.

В духоте ночи чувствовался стойкий запах выхлопных газов и разогретого металла, хотя здесь, на побережье, он был не таким сильным, как в Торонто. Все равно, слишком много людей на небольшом клочке земли. Женщина обернулась туда, где, по ее представлениям, находилась клиника, и заставила себя не думать о плохом.

– Я оставила его, потому что он просил об этом, – тихо произнесла она, блеснув на Фицроя серебром глаз. – Я делаю это для Майка. А ты, Генри? Тебе-то ведь всегда было на него наплевать!

Наплевать? Напротив! Майк Селуччи, по мнению вампира, был достойным уважения человеком. А мнение таких людей – иногда единственное, на что можно опереться, оценивая собственное поведение. Как бы ни складывались их отношения, Фицрой всегда был высокого мнения о нем. Но сейчас он был совершенно не расположен спорить с Вики, особенно на тему, любит он Селуччи или нет, хотя все ее предыдущие нападки Генри скорее забавляли, чем приводили в ярость.

– Вики, я, конечно, не принадлежу к Армии спасения... Но для нас для всех будет лучше, если мы будем действовать в рамках закона.

– В рамках закона, – снова повторила Вики. Встряхнув волосами, она облокотилась о капот машины. – Разумеется. Ступай и постарайся сделать все наилучшим образом.

Генри не сомневался, что он в состоянии сочинить правдоподобную историю, в которую полиция непременно должна поверить. Однако ему вовсе не обязательно упражняться в собственном красноречии. В подавляющем большинстве случаев было все равно, что он говорит, поскольку воля вампиров являлась непререкаемой для смертных.

– Добрый вечер. Не уделите ли вы мне несколько минут?

Полицейские совершенно не были расположены привлекать к себе внимание, но сержант на переднем сиденье поставил чашку с кофе и заученным тоном проговорил:

– Разумеется, сэр.

Когда его напарница, сидевшая рядом, обернулась выяснить, что же, черт возьми, происходит с ее напарником, она внезапно осознала, что ведет себя так же, как и он.

Незаконный сын Генриха VIII, герцог Ричмонда и Сомерсета, демонстрируя максимальное уважение к собеседникам, склонил голову и произнес:

– Я располагаю информацией, которая может вас заинтересовать.

Его сиятельный родитель несомненно пришел бы в восхищение от столь изысканных манер.

Когда Генри вошел в квартиру, Тони проснулся и, протерев глаза, привстал на диване.

– Какие новости? Нашли Майка?

– Да.

– Вики, должно быть, вне себя от счастья?

– Не думаю.

– Вы что, подрались все-таки по дороге в клинику?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ради Бога, оставьте, когда общаетесь со мной, эти ваши королевские замашки. Я сейчас совсем не в том настроении. Если вы не расправились с Победой на пути в клинику и если вам удалось разыскать Селуччи, тогда почему она не испытывает полное, всепоглощающее счастье?

– Потому что мы оставили его в клинике.

– Что?!

– Это была полностью его идея. Майк Селуччи посчитал, что, если мы спасем его, это вспугнет тех, кто занимается продажей трансплантатов. Он велел нам сообщить в полицию, чтобы они сами разобрались со всем этим, пока доказательства налицо.

– Да, но... ведь у него должны как минимум почку вырезать, чтобы копы могли связать его похищение с телом в гавани!

– Детектив сказал нам, что обнаружил место, где эти деятели закапывают тела доноров.

– И Победа вот так взяла и позволила ему остаться?

– Ну, не сразу, конечно. Пришлось воззвать к ее рассудку и все такое... – Он посмотрел на часы. – У тебя что, завтра выходной? Обычно ты уже спишь в это время.

– Я ждал вашего прихода, хотел узнать, как там Селуччи. Сегодня я хотел переночевать у Джерри и Джона.

Юноша встал на ноги и смущенно уставился в пол, теребя в руках край одеяла.