Глава 4

— Все было бы гораздо проще, если бы вы уговорили мисс Нельсон отправиться домой. — Детектив Фергюсон из полиции Кингстона слегка понизил голос. — Мы вовсе не против вашего участия в этом деле, сержант, но что касается мисс Нельсон, то она не является ныне служащим полиции. И поэтому не должна здесь находиться. Кроме того, вы же понимаете, она — женщина. Как известно, дамы в подобных ситуациях слишком подвержены эмоциям.

— Стало быть, вы частенько занимаетесь похищением тел, я правильно понял? — угрюмо осведомился Майк.

— Нет! — Детектив резко вскинул глаза, чтобы посмотреть на Селуччи. — Никогда раньше не имел с этим дела Никогда.

— Вот как. В таком случае, о каких ситуациях вы говорите?

— Ну, вы должны понимать. Ее мать умерла. Тело исчезло. Все эти проблемы с похоронным бюро. Терпеть не могу такие дела. Слишком все непонятно, черт побери. Как бы то ни было, возможно, окажется, что это всего лишь глупое озорство каких-нибудь сопливых подонков, из этой их университетской медицинской школы. Я мог бы рассказать о них кучу премилых историй. Меньше всего в таком деле нам нужна находящаяся на грани истерики женщина, хотя мисс Нельсон определенно имеет право испытывать подобные чувства в этой ситуации, не поймите меня неверно.

— На ваш взгляд, мисс Нельсон похожа на истеричку, детектив?

Фергюсон провел пятерней по лысеющей голове и искоса взглянул на своего собеседника. Всего несколько месяцев назад ему представилась возможность испытать одну из новых автоматических штурмовых винтовок, разработанных с применением средств высоких технологий, в целях использования ее в качестве спецвооружения полицейских сил особого назначения. Так вот, по его мнению, бывший детектив Нельсон весьма походила на это оружие.

— Ну, вообще-то, я бы так не сказал...

Хотя детектив Фергюсон не успел слишком расположить его к себе, Селуччи просто не мог не посочувствовать этому человеку.

— Взгляните на ситуацию по-другому. Вики Нельсон была одним из лучших полицейских, с которыми мне доводилось служить, и, может быть, я и в будущем таких не встречу. Если бы она принимала участие в расследовании, ее можно было бы считать дополнительным источником информации, а учитывая ее прошлое, можно поручиться, что в данном случае мисс Нельсон никоим образом не помешает вашим действиям. Если же вы настаиваете на ее отстранении от дела, — тут Майк легко похлопал Фергюсона по плечу, — скажите ей об этом сами. Потому что я не могу.

— Вы так полагаете?

— Определенно. Поверьте, вы получите существенную помощь, если позволите ей принять участие в деле.

Детектив вздохнул и пожал плечами.

— Я полагаю, она будет чувствовать себя значительно лучше, если будет считать, что в нем участвует. Но, если она сойдет с рельсов, вам придется увезти ее отсюда.

— Уверяю вас, она заботит меня в первую очередь.

Наблюдая за Вики, приближавшейся к ним через зал часовни, Селуччи был потрясен, насколько спокойной казалась ею подруга Было видно, что она контролирует каждое свое движение, что придавало ей пугающе отстраненный вид. Он узнал это выражение; такое же возникало у Вики в прошлом, когда какое-нибудь дело глубоко затрагивало ее, становилось не просто еще одним расследованием, а воспринималось как личное. Начальство и психологи постоянно предостерегали полицейских об опасности такого рода вовлечения в процесс, опасаясь, что оно может привести к полному истощению сил или к утрате бдительности, но, рано или поздно, каждый сам становился жертвой подобных случаев. Это было чувство, не позволяющее закончить расследование уже после того, как логика утверждала, что пора сдаться; чувство, позволяющее проводить долгие часы за, казалось бы, бессмысленной и нудной работой, заканчивающейся предъявлением обвинения. Когда на лице Вики Нельсон, наделенной товарищами прозвищем Победа, появлялось подобное выражение, она сметала все и вся, оказавшееся на ее пути.

Но в сложившихся обстоятельствах такое выражение Майку хотелось бы видеть менее всего. Скорбь, гнев, даже истерику — «...а она определенно имеет право впасть в истерику в этой ситуации...» — он бы предпочел все это тому, что его подруга замкнулась в себе. Это не должно произойти, это не может стать просто еще одним таким делом.

— Эй. — Селуччи притронулся к ее руке. Мышцы под рукавом жакета цвета морской волны были напряжены. — С тобой все в порядке?

— Я прекрасно себя чувствую.

«Вот как. Разумеется». Собственно, никакого другого ответа он и не ожидал.

— Итак... — Старший мистер Хатчинсон сел, опершись пальцами о полированную поверхность письменного стола. — Заверяю, что мы окажем вам полное содействие в выяснении причин этого прискорбного случая. Никогда за долгие годы, что похоронное бюро Хатчинсона провожает жителей Кингстона в последний путь, не происходило ничего столь ужасающего. Мисс Нельсон, прошу вас, поверьте, мы полны сочувствия к вашему горю и сделаем все возможное, чтобы исправить эту ситуацию.

Вики ограничилась неловким кивком, выражающим признательность, сознавая, что если раскроет рот, то окажется не в состоянии закрыть его снова Она хотела вырвать это дело из рук полиции Кингстона, хотела сама задавать вопросы, выстроить на основе мельчайших подробностей свой собственный портрет мерзавца, посмевшего измываться над телом ее матери. И как только его личность будет установлена...

Женщина знала, что Селуччи следит за ней, знала, что он опасается того, что она начнет высокомерно требовать ответы, пренебрежительно обращаясь с местными полицейскими. Вики не собиралась поступать столь вопиюще глупо. Два года работы без полицейского значка обучили ее умению вести себя со своими бывшими коллегами. А пользуясь помощью Генри, она поняла, что подчас справедливость проще удается найти вне рамок закона.

— Все правильно, мистер Хатчинсон. — Детектив Фергюсон сверился со своими записями и поудобнее устроился на стуле. — Мы уже побеседовали с вашим водителем и с вашим племянником, младшим мистером Хатчинсоном, так что давайте начнем прямо с того момента, когда к вам было доставлено тело.

— Мисс Нельсон, боюсь, вы сочтете все это мучительным...

— Мисс Нельсон прослужила четыре года в должности детектива отдела по расследованию убийств полиции Торонто, мистер Хатчинсон. — Хотя у него имелись определенные сомнения в части целесообразности пребывания этой дамочки в такой должности, Фергюсон, совершенно очевидно, не собирался принимать во внимание соображения штатского по поводу члена — пусть и бывшего — своего клуба. — Если вы скажете что-либо неприятное, она справится с этим. Итак, тело доставили...

— Когда тело прибыло, усопшую забрали вниз, в препараторскую. Хотя в договоре, который заключила с нами миссис Нельсон, не предусматривалось, что тело будет выставлено в открытом гробу для проведения обряда прощания, там же было указано, что оно должно быть забальзамировано.

— Разве это не необычно? Бальзамирование без необходимости выставления тела в открытом гробу?

Мистер Хатчинсон улыбнулся, глубокие морщины на его лице превратились в мягкие складки.

— Отнюдь. Многие люди считают, что, даже если их никто не увидит после смерти, они должны выглядеть наилучшим образом. Более того, многие предполагают, как, собственно, произошло и в данном случае, что друзья или родственники могут изъявить желание в последний раз взглянуть на покойного.

— Понимаю. Так что, тело было забальзамировано?

— Да, мой племянник позаботился почти обо всем. Он провел дезинфекцию, помассировал ткани, чтобы вызвать отток крови от конечностей, придал должное выражение чертам лица усопшей, осушил тело, ввел бальзамирующий раствор, перфорировал внутренние органы посредством троакара...

Фергюсон прочистил горло.

— Пожалуй, нет необходимости вдаваться в такие подробности.

— Ох, извините, — слегка покраснел старший мистер Хатчинсон. — Я думал, вы хотите услышать все.

— Разумеется. Но...

— Мистер Хатчинсон. — Вики наклонилась вперед. — Это последнее слово, которое вы использовали, — троакар, не так ли, — что оно означает?

— Это, мисс Нельсон, длинная стальная трубка, полая, знаете ли, и очень острая. Мы используем ее, чтобы извлечь все телесные жидкости и ввести в полости тела консервирующий раствор.

— Ваш племянник не упоминал об этом.

— Что ж, — смущенно улыбнулся пожилой человек, — он, возможно, менее болтлив, чем я. Если меня вовремя не остановить, я всегда излишне начинаю распространяться о деталях.

— Он сказал, что уже приготовился вводить в яремную вену препарат, сгущающий кровь, когда его неожиданно вызвали наверх.

Мистер Хатчинсон покачал головой.

— Нет. Такое просто невозможно. Когда я спустился, чтобы закончить его работу, — ведь молодая женщина в приемной весьма настаивала, что хочет поговорить с Дэвидом, — троакар, извлеченный из яремной вены, уже был помещен в брюшную полость.

После этого заявления в офисе на некоторое время воцарилось молчание.

— Я думаю, — медленно произнес наконец детектив Фергюсон, — нам следовало бы снова побеседовать с вашим племянником.

Дэвид Хатчинсон еще раз повторил все, о чем сообщил прежде.

Старший мистер Хатчинсон выглядел несколько сконфуженным.

— Но, если ты не откачивал жидкость из полости, а я определенно этого не делал, кто же тогда мог?..

Хатчинсон-младший только развел руками.

— Чен?

— Ерунда Он здесь только проходит практику. Он не знает, как это делается.

— Вы говорите о Томе Чене?

Оба мистера Хатчинсона кивнули.

— Прежде чем кто-либо получает разрешение на обучение должности распорядителя похорон, — пояснил младший, — он должен провести четыре недели, наблюдая за деятельностью в зале для траурных церемоний. Это — отнюдь не работа для любого желающего. Как бы то ни было, Том работал у нас в течение двух с половиной недель. Он находился в препараторской, когда я подготавливал тело миссис Нельсон. Помогал мне кое в чем. Задал пару вопросов...

— И он был в этой комнате, когда я спустился туда, чтобы закончить. Мне показалось, он был вполне уверен, что ты закончил откачку, Дэвид.

— Я ее не закончил.

— Ты вполне в этом уверен?

— Абсолютно! — Слово прозвучало словно удар хлыста, слегка контрастируя с той благопристойной сдержанностью, которую воспитали в себе эти двое, и оба они с одинаковым выражением крайнего беспокойства повернулись к полицейскому, сидевшему напротив за письменным столом.

— А где сейчас находится Том Чен?

— К сожалению, здесь его нет. Он работал без выходных всю неделю, — пояснил старший мистер Хатчинсон, снова овладевший собой. — И потому, когда он попросил отгул, я не видел оснований отказать.

— Хмм-м-м. Джейми...

Служащий похоронного бюро, сидевший в сторонке, кивнул и вышел из кабинета.

— Куда он направился?

— Пошел выяснить, не сможем ли мы побеседовать с мистером Ченом прямо сейчас. Но вернемся к делу. — Фергюсон откинулся назад и слегка постучал шариковой ручкой по своему блокноту. — Давайте на время забудем, кто именно произвел откачку, идет? Расскажите, что произошло дальше.

— Так вот. Мы обрядили тело, нанесли на лицо легкий макияж, положили тело в гроб и... ну, оставили его там. На ночь. Этим утром мы подняли гроб наверх, в часовню.

— Не проверяя его содержимое?

— Ничего подобного прежде с содержимым не происходило, — заняв оборонительную позицию, заявил Хатчинсон-младший.

— Должно быть, это произошло ночью. — Старший мистер Хатчинсон устало покачал головой. — После того как гроб доставили наверх, я уверен, ни у кого не было ни малейшей возможности вынуть из него тело и остаться незамеченным.

— Никаких признаков взлома, — размышлял вслух Фергюсон. — У кого были ключи?

— Ну, у нас, само собой. И у Кристи Олтмен, она исполняет у нас обязанности секретаря и служит в компании уже много лет. И, разумеется, есть запасной комплект, он лежит здесь, у меня в ящике. Как странно... — Мистер Хатчинсон выдвинул второй ящик, затем третий. — А, вот где они.

— Оказались не там, где вы обычно их держите?

— Да. Но ведь вы не думаете, что кто-то взял их и заказал копии, не так ли, детектив?

Детектив Фергюсон бросил взгляд через плечо в угол, где сидели Вики с Селуччи, и красноречиво приподнял бровь. Затем вздохнул.

— Я стараюсь не думать, мистер Хатчинсон. Это занятие обычно действует на меня угнетающе.

— Ладно. — Селуччи свернул на Дивижн-стрит, одной рукой держась за руль, другой для выразительности размахивая в воздухе — Зачем понадобилось этому Тому Чену красть тело?

— Откуда, черт побери, я могу знать? — рявкнула Вики. — Когда мы найдем парня, я задам ему этот вопрос.

— Ты не знаешь, имеет ли он вообще какое-либо отношение к этому делу.

— А ты считаешь, что никакого? У нас на руках фальшивый адрес и внезапное исчезновение человека. По мне, так лучшего доказательства представить невозможно.

— Допустим.

— Не говоря уже о попытках навести туман по поводу того, что было или чего не было в комнате для бальзамирования. Появление дамы, настаивавшей на том, что ей необходимо поговорить именно с мистером Хатчинсоном-младшим, было, возможно, спланировано заранее.

— Детектив Фергюсон и его напарник рассматривают такую возможность.

Майк резко притормозил перед автостоянкой, принадлежащей многоквартирному дому, и женщина обернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.

— И что же?

— А то, что пусть они делают свою работу, Вики. — Селуччи припарковался и потянулся к заднему сиденью за пакетом с купленными в гриль-баре цыплятами. — Фергюсон обещал держать тебя в курсе дела.

— Прекрасно. — Она вышла из машины и большими шагами направилась к зданию, каблуки ее туфель-лодочек с подчеркнутой четкостью стучали по асфальту. — Это облегчает мою работу.

— И в чем она заключается, эта твоя работа? — Майк должен был спросить. Ему не следовало этого делать, но он должен был спросить.

— Разыскать Тома Чена.

Селуччи пришлось сделать три широких шага, чтобы нагнать ее, и потом еще один, чтобы открыть перед ней входную дверь.

— Вики, неужели ты не понимаешь, что имя Том Чен, скорее всего, такая же фальшивка, как и адрес этого похитителя трупов? Каким образом, черт возьми, ты собираешься его найти?

— Когда я найду его... — Фраза звучала почти как свершившийся факт, а не возможность, и Майк имел основание подозревать, что подруга не услышала ни единого слова из того, что он сказал. — ...Я найду тело моей матери.

— Если повезет, ведь пока у нас сплошные проколы.

Кэтрин сдвинула брови, расстегивая ремни, стягивающие номер девять, и отступила назад, чтобы он смог выбраться из своего бокса.

— Полагаю, что так, — с сомнением в голосе сказала она, — но в действительности это никак не связано ни с кем из нас.

— Ну разумеется, — фыркнул Дональд. — Вернись на землю, Кэти: попытайся вспомнить, что именно мы выкрали тело, которое они разыскивают. Попытайся осознать, что похищение трупов является преступлением. — Голос молодого человека зазвучал громче. — Попытайся понять, что тебя сочтут преступницей и, наплевав на все твои исследования, немедленно упекут в каталажку! — Он отпрянул, поскольку номер девять внезапно подался в его сторону. — Эй! Отвали!

— Перестань кричать так громко. Ему это не нравится. — Кэтрин дотянулась до руки номера девять. Ощутив давление ее пальцев, он тотчас сел на место. — Все в порядке, — сказала она мягко. — Все в порядке.

— Черта с два все в порядке! — Дональд вскинул вверх обе руки, резко повернулся и едва не налетел на доктора Брайт. — Скажите ей, доктор. Объясните ей, что все совершенно не в порядке!

Дженис Брайт подняла взгляд, оторвавшись от наблюдения за кривыми альфа-ритма, разворачивающимися на мониторе.

— Дональд, — вздохнула она, — я думаю, ты слишком остро реагируешь на происходящее.

Глаза у молодого человека едва не вылезли из орбит.

— Слишком остро реагирую, говорите? А вам не кажется, что они смогут меня найти?

— Нет, не смогут. — Хотя она и не задавалась целью успокоить его, в прямом смысле этого слова, тон доктора Брайт был настолько убедителен, что возымел именно такой эффект. — Они смогут выйти на Тома Чена, а не на Дональда Ли. Но, поскольку Том Чен в действительности не существует и ничто не связывает его с Дональдом Ли, думаю, мы можем считать, что ты в полной безопасности.

— Но ведь им известно, как я выгляжу — Его протест замер на грани жалобного завывания.

— Да, служащие похоронного бюро могли бы выделить тебя из группы представленных для опознания, но ты можешь получить лично от меня гарантию, что до этого дело никогда не дойдет. Какого рода описание внешности они смогут предоставить полицейским? Некий молодой человек азиатской внешности, ростом примерно пять футов шесть дюймов; короткие темные волосы; темные глаза; чисто выбритый... — Доктор Брайт снова вздохнула. — Дональд, у нас в университете обучаются сотни студентов, подходящих под это описание, уж не говоря об остальном населении города.

Дональд, казалось, разозлился еще больше.

— Так вы считаете, что все азиаты выглядят одинаково?

— Точно так же, как одинаковыми выглядят все молодые люди мужского пола европейского типа, ростом примерно пять футов восемь дюймов, с коротко остриженными каштановыми волосами, светлыми глазами, чисто выбритые, которые составляют основную массу студентов университета. Я утверждаю, что полиции никогда не удастся тебя найти. — Женщина наклонилась над электрокардиографом. — Просто постарайся реже выходить на улицу несколько дней, и все обойдется.

— Реже выходить. Правильно. — Он прошагал через всю комнату и обратно, снимая обертку с маленькой плитки шоколада, которую вынул из кармана куртки. — Я оказался полным идиотом, когда вы уговорили меня встрять в это дело. Я знал, что все закончится неприятностями, знал с самого начала.

— Ты с самого начала знал, — выпрямляясь, поправила его доктор Брайт, — что это исследование может принести нам огромные деньги. Что области применения его результатов безграничны, а перспективы развития просто ошеломляют. И не исключено, что о нас заговорят в Комитете по присуждению Нобелевской премии...

— Они не дают Нобелевскую премию похитителям трупов, — язвительно заметил Дональд.

Доктор Брайт покачала головой.

— Дадут, если мы победим смерть, — отрезала она. — Представляешь, на что могут пойти конкуренты, чтобы завладеть информацией о нашем открытии?

— С меня хватит и того, что я знаю, что сам сделал для этого. — Молодой человек наблюдал, как на другом конце лаборатории Кэтрин помогала номеру девять добраться до стула. Всего несколько недель минули с тех пор, как бывший бродяга лежал невостребованным на столе в морге. «А теперь в нас крепнет уверенность, что если смерть и нельзя повернуть вспять, то ей, по крайней мере, можно дать по зубам». — Послушайте, но почему же мы в таком случае медлим? Почему бы нам не известить мир о тех фокусах, которым мы уже обучили бактерии Кэти, уж не говоря об очевидном постоянном взаимодействии мозга с компьютером на примере номера девять? Почему бы нам прямо сейчас не подготовить публикацию, после которой мы сможем претендовать на получение премии?

— Мы это уже проходили, Дональд. Если мы опубликуем наши результаты, прежде чем окончательно завершим работу, нам никогда не разрешат ее закончить.

— Правительство, — вставила Кэтрин менторским тоном, — не должно управлять наукой.

Дональд перевел взгляд с сурового лица доктора на упрямое выражение своей коллеги-аспирантки.

— Эй! Я — на вашей стороне, вы не забыли? Я хочу получить свою долю прибыли, уж не говоря о кусочке Нобелевской премии. Я просто не желаю, чтобы мою задницу упекли за решетку, где какой-нибудь гориллообразный подонок попытается опустить меня и...

— Ты изложил свою точку зрения, Дональд, но я, честно говоря, сомневаюсь, что полиция намеревается затратить серьезные усилия, чтобы разыскать молодого мистера Чена. Происходит слишком много кощунственных надругательств над телами живых людей, что потребует их полного внимания и отвлечет от поисков тела мертвого.

— Вы так думаете? А что скажете насчет Вики Нельсон, ее дочери? Я слышал, что ей пальца в рот не клади: вмиг откусит.

Брови доктора Брайт сдвинулись к переносице.

— Хотя я считаю твое внезапное пристрастие к примитивным выражениям недостойным, это последнее соображение не лишено здравого смысла. Дело не только в том, что в прошлом мисс Нельсон служила детективом в полиции Торонто. Теперь она частный следователь и, по всем данным, не такая особа, которая легко сдается. К счастью, мисс Нельсон так же, как и полиции, недостает информации, и, несмотря на то что ей потребуется большее время, чтобы утихомириться, она все же ничего не сможет раскопать, поскольку мы проявили особую тщательность, чтобы не оставить за собой никаких следов. Разве не так?

— Надеюсь, что так.

— Тогда перестань дергаться. К сожалению, им пришла в голову мысль открыть гроб, но вряд ли это приведет к полной катастрофе, которую ты себе вообразил. Сегодня после обеда у тебя должны быть практические занятия, как мне помнится?

— Разве вы не посоветовали мне не высовывать носа на улицу?

— Я хотела бы, чтобы ты вел себя так же, как и обычно.

Дональд Ли усмехнулся; казалось, этот парень был не в состоянии долго о чем-либо тревожиться.

— То есть дела у меня, скажем прямо, неважнецкие?

Доктор Брайт покачала головой и с полуулыбкой велела:

— Ступай.

Он вышел.

— Вы считаете, что он и в самом деле в опасности, доктор Брайт?

— Разве я не сказала совершенно определенно, что ему ничто не угрожает?

— Да, но...

— Кэтрин, я никогда не лгала Дональду. Лгать — самый легкий способ утратить доверие сотрудников.

Отнюдь не убежденная, девушка закусила нижнюю губу.

Доктор Брайт вздохнула.

— Разве я не обещала тебе, — сказала она с нежностью в голосе, — еще тогда, когда ты впервые обратилась ко мне, что сама позабочусь обо всем? Что организую все так, чтобы ты могла работать без чьего-либо вмешательства? Скажи, разве я нарушала это обещание?

Кэтрин нехотя кивнула.

— Так что можешь не беспокоиться ни о чем, кроме работы. И, между прочим, Дональд не столь сильно привязан к науке, как мы. — Она постучала по крышке герметичного бокса, в котором содержались останки Марджори Нельсон. — Пока ты займешься приведением в порядок ее мускулатуры, мне имеет смысл вернуться в кабинет. Теперь, когда миссис Шоу постоянно закатывает истерики, одному Богу известно, что творится у нас наверху.

Оставшись в одиночестве, девушка медленно пересекла комнату, подошла к клавиатуре компьютера и села, отрешенно глядя на экран монитора. «Дональд не столь сильно увлечен наукой, как мы». Тоже мне новость: она всегда знала об этом. А вот теперь начала осознавать, что привязанность к науке и самой доктора Брайт может оказаться не столь уж сильной. В то время как обычно она беспрестанно твердила только о чистоте исследований, нынче Кэтрин впервые довелось услышать от нее о безграничных перспективах и участии в прибылях.

Под полуопущенными веками, утратившими былую подвижность, которые не могли быть ни полностью открытыми, ни полностью закрытыми, глаза, подернутые прозрачной пленкой, следили за каждым ее движением.

Номер девять сидел спокойно, дожидаясь момента, когда ему разрешат выбраться из бокса.

И он окажется наедине с ней.

— Как она себя чувствует?

Селуччи вышел из квартиры и бесшумно затворил за собой дверь.

— Справляется.

— Хм-мм-м. Справляется, значит. Произошли такие чудовищные события, и все, что вы можете сказать — «она справляется»? — Мистер Дельгадо неодобрительно покачал головой. — Она плакала?

— Нет, когда я был с ней, нет. — Майку потребовалось некоторое усилие, чтобы не нагрубить старику, проявляющему столь излишнее, на его взгляд, беспокойство.

— В это я поверить могу. Плач — это для слабаков; а Вики — не такая, потому и не плачет. — Мистер Дельгадо глухо постучал искривленными пальцами себя по груди. — Я плакал, как ребенок, просто как ребенок, говорю вам, когда умерла моя Розалия.

Селуччи медленно кивнул в знак того, что понимает.

— Я тоже плакал, когда умер отец.

— Селуччи? Вы итальянец?

— Канадец.

— Не строй из себя шибко умного, парень. Мы, моя Розалия, маленький Фрэнк и я, мы приехали из Португалии сразу после войны. Я был сварщиком.

— Семья моего отца переехала в Канаду перед самой войной. Он был водопроводчиком.

— Вот видишь. — Старик вскинул вверх руки. — И если оба мы способны плакать, как ты считаешь, может она смягчиться и проронить пару слез, не выказывая тем самым своей слабости?

Из-за двери квартиры донесся голос Вики:

— Мистер Чен? Возможно, вы сможете помочь мне. Я разыскиваю молодого человека — ему немного за двадцать, — по фамилии Чен...

Плечи мистера Дельгадо обмякли.

— Нет. Ни слезинки. Она спрятала боль глубоко внутри. Послушай, что я скажу тебе, полицейский. Когда эта боль в конце концов выйдет наружу, она может разорвать ее в клочья.

— Я буду с ней рядом. — Селуччи старался не занимать оборонительную позицию; не его вина, что Вики не способна улаживать подобные ситуации, но, однако, и ему не удалось добиться заметного успеха.

— А что слышно о том, другом парне? Он тоже будет рядом с ней?

— Не знаю.

— Хмм-м. Считаешь, это не мое дело? Ладно, может быть и так. — Старик вздохнул. — Тяжело сознавать, что ничего не можешь сделать, чтобы помочь.

Майк тоже издал протяжный вздох.

— Я знаю.

Вновь войдя в квартиру, прислонившись спиной к двери, он следил, как Вики через всю комнату швырнула телефонную книжку абонентов Кингстона.

— Не повезло?

— Стало быть, его номера нет в списке, или же он живет в пригороде. — Она поправила очки на переносице. — Возможно, он студент и проживает на территории университета. Я его все равно найду.

— Вики... — Селуччи сделал глубокий вдох и выдохнуть постарался как можно медленнее. — Ты пытаешься вести поиски но фальшивому имени. Человек, которому удалось провернуть такое дело, обладает мозгами, которых ему, абсолютно в этом уверен, хватило и на то, чтобы работать под вымышленным именем. — Тот факт, что он должен был убеждать подругу в этом, был сам по себе пугающим свидетельством, насколько она была потрясена как смертью матери, так и исчезновением ее тела Таково было бы заключение любого курсанта первого курса полицейской школы, и ему никогда не пришло бы в голову, что он должен будет говорить это Победе Нельсон. — Том Чен просто...

— Это все, что у нас есть! — Лицо Вики исказилось когда она выпалила в него эти слова. — Это — имя. Это уже что-то.

«Это ровным счетом ничего». Но Майк не стал возражать — ведь за брошенным вызовом он слышал отчаянное стремление подруги опереться хотя бы на что-нибудь. «Полагаю, что должен испытывать счастье, оттого что она цепляется за меня, а не за этого Фицроя». Какой может быть вред, если согласиться с ней? По крайней мере, он будет иметь возможность находиться рядом, и со временем Вики сама решит, что может опереться на него.

— Хорошо, если он живет на территории университета, где бы он мог хранить... — Только бы не произнести «твою мать». Должно существовать более достойное выражение для этого понятия. — ...тело?

— Откуда, черт тебя побери, я могу это знать? Завтра первым делом я должна раздобыть списки студентов и аспирантов университета.

— Каким образом? — Селуччи пересек комнату и тяжело опустился на диван. — У тебя нет ордера, и ты не сможешь его получить. Почему бы тебе не позволить местной полиции взять все в свои руки? Детектив Фергюсон, кажется, убежден, что это дело рук студентов-медиков, поэтому мне думается, что он сам займется проверкой университета.

— Ну и что дальше? Меня не заботит, что именно проверяет детектив Фергюсон. Мне плевать, даже если все полицейские силы Кингстона займутся этим делом. — Вики встала и прошла в крошечную кухоньку. — Я намерена сама отыскать этого мерзавца и, когда найду его...

— То что сделаешь? — Он вскочил с дивана и двинулся за подругой в кухню, на миг забыв, что Том Чен был всего лишь вымышленным именем, ничем более. — Почему ты хочешь схватить этого парня до того, как это сделает полиция? Только для того, чтобы доставить себе удовольствие и собственноручно совершить акт правосудия? — Майк схватил ее за плечо, повернул лицом к себе, и оба даже не заметили, как кружка с кофе в ее руке выплеснула наружу свое содержимое. — Прошлым летом, я был вынужден закрыть глаза, так как не было иного способа привлечь к суду Марка Уильямса, не причинив никому вреда. Но сейчас — совсем другое дело! Пусть закон займется этим, Вики!