ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Звук был резким, почти оглушительным, но все же он казался ничем по сравнению с запахом. Кейла стояла в слабо освещенном коридоре за воздушным шлюзом и недовольно морщила нос.

– Запах идет от контейнеров очистной системы, – объяснил Раб. – Ты быстро привыкнешь.

– Возможно. – Кейла не верила ему. Она никогда не сможет привыкнуть к этому кисловатому запаху потных тел, перезревших фруктов и разлагающихся отбросов. Да и кто сможет?

– Как вы переносите эту вонь? – поинтересовалась она. – Неужели никто время от времени не падает в обморок?

– Дом есть дом, – буркнул Раб. – Человек ко всему привыкает. Пошли, я покажу тебе твое место.

Корабль, гордо именовавшийся «Фальстафом», представлял собой любопытное зрелище. Он выглядел как незаконнорожденный отпрыск группового брака между несколькими звездными крейсерами, отправленными на свалку. Дверные проемы начинались на полпути к потолку, коридоры пересекались под странными углами. Горгульи и херувимы из литого алюминия блестели и подмигивали из стенных ниш. Гидропонический лунный плющ, испещренный багрово-красными прожилками, гирляндами вился вдоль стен, заглядывал в двери и свисал с неоновых ламп.

Буум-чукка-буум-чукка-буум!

– Неужели этот шум никогда не прекращается? – спросила Кейла.

– Лучше молись, чтобы он никогда не прекратился, – добродушно ответил Раб. – Это работают двигатели.

Шум, доносившийся из двигательного отсека, служил обязательным аккомпанементом к каждому разговору, каждой мысли, каждому движению.

Осмотревшись вокруг, Кейла печально покачала головой. Здесь было еще хуже, чем в шахтах. Она покорно шла за Рабом, сворачивая из одного сумрачного коридора в другой и всерьез ожидая, что ей предложат спать в уборной.

– Вот твоя комната.

Маленькая каюта выглядела чистой и опрятной. Пол был покрыт зеленым микрофибровым ковром, на удивление сильно пружинившим под ногами. По углам стояли две кровати, а у дальней стены – стол и потрепанное желтое кресло. Одна стена была затянута тисненой оранжевой портьерой. Кружевной узор, казалось, начинал двигаться, когда Кейла смотрела на него, и она быстро отвела взгляд.

– Ты будешь жить с Грир, – сказал Раб. – Она немного экстремистка в вопросах политики, но в общем и целом – хороший товарищ. Она наш суперкарго и ответственная по связям в портах. Сейчас она на дежурстве. Не ввязывайся в ее политические дела и не подначивай ее, и вы отлично поладите. Да, чуть не забыл: обед начинается в семнадцать ноль-ноль, а туалет направо по коридору.

– Подожди. А как насчет моей стажировки?

– Не волнуйся, тебе не придется бездельничать. – Раб подмигнул ей и свернул в боковой коридор, скрывшись из виду.

Койка справа была покрыта выцветшим зеленым одеялом и выглядела так, как будто на ней не спали. Кейла осторожно села и обнаружила, что лежанка гораздо мягче, чем казалось с первого взгляда. Ей очень хотелось отдохнуть. Она осознавала бормочущее присутствие других разумов, но их было немного, а мерный грохот двигателей заглушал большую часть их невнятной болтовни.

Постепенно расслабляясь, Кейла перебирала в уме события сегодняшнего дня. Она сумела ускользнуть от охотника за людьми, нашла работу и даже улетела с Брайтонз-Рок. Транзитный переход с челнока на станцию Шеперд произошел так быстро, что почти не оставил следов в ее памяти. Высадившись, Раб сразу же подозвал к себе Келсо – высокого молчаливого мужчину с длинным лицом, который усадил их в крошечный катер и доставил на борт «Фальстафа».

Для одного дня этого казалось более чем достаточно. С загадками корабля и членов команды она может разобраться попозже. Кейла с наслаждением вытянулась на койке, ощущая, как дневная усталость выходит из нее. Она не имела понятия, как долго она пролежала, блаженствуя в полусне. Ее разбудил яркий свет и громкий шуршащий звук, похожий на шелест множества листьев на сильном ветру. Секунду спустя она поняла, что звук исходит от переодевающегося человека.

Высокая, смуглая женщина средних лет стояла рядом с соседней койкой и застегивала ворот поношенного коричневого джамп-костюма поверх измятой белой блузки. В ее коротко стриженных каштановых волосах поблескивала седина, а в серых глазах мелькали зеленые искорки. На лице женщины выделялись выступающие скулы, высокий лоб и тонкие губы, которые, по-видимому, редко улыбались. Ее единственным украшением служило золотое колечко, продетое в мочку правого уха, с которого свисал красный самоцвет в виде кулона. Самоцвет показался Кейле весьма похожим на метакристалл. Когда она села, женщина повернулась к ней и кивнула.

– Ты жива? – Ее голос был резким, с едва заметным акцентом. – Это хорошо. Меня зовут Грир. Скоро обед, так что поторопись. Ты знаешь, где туалетная комната?

Кейла кивнула и побрела по коридору в ванную, еще не оправившись от сна. После нескольких минут под душем она почувствовала себя бодрой и свежей.

Грир ожидала ее, прислонившись к стене.

– Сегодня готовит Саломея, – сообщила она. – Надеюсь, на этот раз она соблаговолит сделать все по рецепту.

– Кто такая Саломея?

– Наш капитан. Эта консервная банка принадлежит ей. Она унаследовала корабль от своего сумасшедшего дядюшки после его безвременной кончины в тюрьме.

Прежде чем Кейла успела переварить эту информацию, перед ее глазами по коридору пронесся бело-рыжий клубок. Остановившись неподалеку, он превратился в четвероногого зверька с острой мордочкой, стоячими треугольными ушами и изящным вытянутым телом, оканчивавшимся пушистым хвостом. Ярко-зеленые глаза с отражающими свет зрачками настороженно разглядывали людей.

Кейла изумленно покачала головой.

– Это же кошка! – прошептала она.

Грир как-то странно взглянула на нее.

– Да, старая Пуука. Она принадлежит Морган и, похоже, ищет свою хозяйку. – Не так ли, маленькая проказница? Ты тоже хочешь поесть?

Грир почесала кошку под подбородком, и та издала негромкий вибрирующий звук. Судя по всему, ей нравилась ласка.

– Я никогда раньше не видела живую кошку, – объяснила Кейла. Наблюдая за пушистым зверьком, она не смогла противостоять искушению послать в его сторону осторожный мысленный зонд. Она легко проникла в маленький разум, не обнаружив там ничего особенного, кроме животной радости и плотоядных побуждений.

Внезапно кошка насторожилась. Кейла поспешно убрала зонд.

– Фссст! – фыркнула Пуука. Ее хвост увеличился втрое против обычного размера, и она стремглав кинулась прочь.

Грир нахмурилась.

– Странно, – сказала она. – Пууке обычно нравятся новые люди. Должно быть, ты чем-то испугала ее.

– Надеюсь, что нет. – Кейла с грустью посмотрела вслед убегающему зверьку. Возможно, кошка вернется попозже.

По пути в столовую она заметила, что многие стены покрыты странными рисунками. Некоторые из них были абстрактными, некоторые напоминали уличные граффити. Лозунги были большей частью неразборчивыми, но Кейле удалось расшифровать одну надпись: «Свободная Торговля Сейчас, А Не Потом». Под надписью находился довольно искусно выполненный портрет темнокожей женщины с янтарными глазами и длинными золотистыми волосами, обрамленный виньетками, в которые вплетались слова «Наша Всеобщая Мать», выписанные причудливым старинным почерком. Грир хмыкнула.

– Разглядываешь нашу картинную галерею? Все трудятся здесь по очереди, когда выдается свободная минутка. Надеюсь, у тебя получится лучше, чем у меня.

Столовая оказалась просторным круглым помещением с несколькими кушетками и длинным столом в центре. Еда подавалась из встроенного в стену пищеблока, который, судя по всему, сочетал в себе качества кухонного комбайна и посудомоечной машины. От восхитительного аромата незнакомых специй рот Кейлы наполнился слюной.

Худощавая женщина, стройная и темноглазая, сидела за столом, склонившись над своей тарелкой. Она оживленно взглянула на вошедших, однако сразу же вернулась к своему занятию, не проявив никакого любопытства. Ее лицо и лысый череп были покрыты многокрасочными спиральными узорами, похожими на татуировку. Она сидела, грациозно выпрямив спину, словно танцовщица на отдыхе.

– А где остальные? – поинтересовалась Грир.

Женщина пожала плечами.

– Она не очень разговорчива, верно? – прошептала Кейла.

– Не обращай внимания, это же Морган. Она любит таинственность и довольно редко раскрывает рот. Это противоречит ее правилам йоги. Она заведует нашей гидропоникой и очистными агрегатами. Удачный выбор, поскольку ей не приходится много разговаривать с растениями или отбросами. Она также исполняет обязанности корабельного врача. Чтобы общаться с ней, тебе придется освоить язык жестов.

Кейла кивнула женщине. Морган улыбнулась, но ничего не сказала, продолжая быстро жевать.

– Так вот как выглядит наш новый стажер? – произнес глубокий мужской голос. Его владелец оказался приземистым мужчиной с шапкой вьющихся темно-рыжих волос на голове.

– Меня зовут Арсобадес, – представился он. – Придворный музыкант. В свободное время работаю инженером на этой посудине. Также ведаю вопросами безопасности, поэтому со мною шутки плохи. – Он вопросительно приподнял кустистую бровь. – Как тебя зовут и играешь ли ты на музыкальных инструментах?

– Меня зовут Кэти, и я боюсь, что не слишком разбираюсь в музыке.

– Это плохо. Но, похоже, ты умеешь петь.

– Я не…

– Э, петь могут все. Они просто думают, что не умеют. – С этими словами Арсобадес взял тарелку, положил туда немного еды и уселся за стол.

Кейла последовала его примеру и наложила себе сочного мяса, тушенного с овощами. Устроившись за столом, она с аппетитом принялась есть.

Мясо протушилось до такой степени, что почти таяло на языке. Овощи были мягкими и нежными. Кейла уже не помнила, когда ей в последний раз довелось поесть как следует. Она упоенно жевала, забыв обо всем остальном.

– Похоже, Саломея вознаграждает нас за последнюю неделю, – проворчал Арсобадес, проглотив очередной кусок мяса. Он улыбнулся Кейле. – Твое счастье, Кэти, что тебе не довелось этого видеть. Это была самая отвратительная еда, которую нам приходилось пробовать на «Фальстафе». От нее воротило всех, даже Пууку. Морган отказалась загрузить эту стряпню в свой очистной контейнер. В конце концов Рабу пришлось выбросить ее через воздушный шлюз, наплевав на закон о загрязнении космического пространства. – Он хохотнул. – Это было последним средством спасения от бунта на борту.

– А я припоминаю, что ты все же смог проглотить несколько кусочков, – язвительно заметила Грир. – В сущности, ты чуть не плакал, когда Раб избавил нас от этой гадости.

– Что ж, – невозмутимо отозвался Арсобадес. – Я вырос во время голода на орбитальных спутниках и не могу видеть, как выбрасывают пищу.

– Голод? – повторила Кейла, изумленная его словами. – Где?

– На Элизии. Это один из орбитальных пригородов Вардалии. И пусть название не обманывает тебя, Кэти. На самом деле это летающий свиной хлев.

Раб ворвался в столовую, сопровождаемый Пуукой и облаком сигарного дыма.

– О да, сияющие небоскребы Вардалии, – нараспев подхватил он. – Над которыми Арсобадес провел свое несчастное детство, глядя вниз и надеясь, что в один прекрасный день ему достанется кусочек земли в этом сказочном городе. Но его мечтам не суждено было сбыться. – Печально качая головой, он наполнил свою тарелку и уселся рядом с Кейлой. – Может быть, это и к лучшему, иначе его бы уже давно арестовали за игру на волынке в общественных местах.

– Напомни мне приделать к твоему лазеру шнур с розеткой, остряк. Посмотрим, как тебе понравится получать встряску каждый раз, когда ты потянешься за своей пушкой.

Грир с отвращением наморщила нос.

– Как ты можешь курить эту дрянь, когда мы едим?

– Перестаньте, ребята. – В дверях появилась прекрасная женщина с кожей шоколадного цвета и длинными золотистыми волосами. Ее лицо было копией того, которое Кейла видела на стене по дороге в столовую, однако она носила в носу золотое колечко, соединенное цепочкой с таким же колечком в мочке ее левого уха. Ее глаза имели поразительный янтарный оттенок. Посмотрев на Кейлу, она сверкнула белозубой улыбкой. – Привет, Кэти. Я Саломея, капитан «Фальстафа». Рада видеть тебя на борту. Сейчас на мне лежит двойная нагрузка в штурманской рубке, поэтому я буду счастлива, если ты облегчишь мою участь.

Кейла подумала, что Саломея, судя по ее виду, способна в одиночку управиться со всем кораблем.

Присоединившись к обедающим, Саломея пристально посмотрела на Раба. Он вздохнул и погасил окурок сигары.

– Аллилуйя, – пробормотала Грир.

– Эй, – прочавкал Арсобадес с набитым ртом. – Отличное варево! Саломея, ты искупила былые грехи.

– Пожалуй, я расценю это как комплимент.

– Где Келсо? – осведомился Арсобадес.

– Наблюдает за операционными системами, – отозвалась Саломея. – Кто-то должен присматривать за имуществом, пока остальные едят.

– Он тоже пилот? – спросила Кэти.

Раб рассмеялся.

– Он? Келс не сможет проложить курс до сортира с завязанными глазами. Единственное, в чем он хорошо разбирается, – это состояние его личного счета.

– Тогда как он может следить за приборами?

– Не требуется много ума, чтобы считывать цифровые показания. Если возникнет какая-нибудь проблема, он немедленно свяжется с нами. Кроме того, он остался в компании компьютера. Если мы соберемся врезаться в астероид или в полицейский крейсер, защитные экраны включатся автоматически. По крайней мере, мы на это надеемся, – добавил Арсобадес. – Обычно это срабатывает.

– Что ж, теперь у нас есть Кэти, а значит, вероятность ошибок снижается вдвое, верно? – жизнерадостно заметила Саломея. Изящным движением вытерев рот, она повернулась к Кейле: – Если ты закончила, то я покажу тебе, где ты будешь работать.

– Конечно, – несмотря на усталость, Кейла поднялась на ноги и последовала за Саломеей в путаницу коридоров. Вскоре они оказались в небольшой комнате, стены которой были заняты приборными панелями. Келсо сидел у монитора и делал пометки, глядя на хаотично мигающие красные и синие огоньки.

– Это будет твое рабочее место, – сказала Саломея.

Кейла в ужасе смотрела на навигационную панель, покрытую кнопками и сдвоенными мониторами, на которых вспыхивали непонятные сообщения.

– Эта панель сильно отличается от той, к которой я привыкла, – пробормотала она.

– Вряд ли. – Саломея пристально глядела на нее. – Все панели сделаны по стандартному принципу, не так ли?

– Ну… в общем-то да.

– Тогда ты быстро наверстаешь упущенное. – Саломея кивнула. – Садись здесь, рядом со мной. Сперва я хочу, чтобы ты просто привыкла к оборудованию. Я покажу тебе основные операции. Копируй мои действия и запоминай их. Когда я увижу, что ты готова, то позволю тебе выполнять легкие маневры. Но не раньше, чем ты будешь готова.

«Меня это устраивает», – подумала Кейла. Должно быть, на ее лице отразилось облегчение, поскольку Саломея рассмеялась и похлопала ее по плечу.

– Не волнуйся, тебе не придется запоминать все это сегодня же. Иди поспи немного; похоже, ты в этом нуждаешься. Но завтра я жду тебя здесь ровно в восемь утра.

Кейла кивнула. Ее глаза горели, словно под веки насыпали песку. Ей казалось, будто она не спала уже целый месяц.

Каким-то образом ей удалось добраться до своей комнаты. Грир нигде не было. Кейла даже не стала раздеваться: она повалилась на койку и следующие десять часов провела в блаженном забытьи.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дни для Кейлы проходили быстро, заполненные знакомством с новым оборудованием, повседневными мелочами и общением с членами команды «Фальстафа», которые еще оставались загадкой для нее.

Первое утро работы в штурманской рубке было самым тяжелым. Надев на голову шлем, соединивший ее с навигационной панелью через путаницу металлопластовых кабелей, Кейла отсекла себя от реального мира, пропав в квазиреальности кибер-пространства.

Комната исчезла, и Кейла погрузилась в незнакомый ландшафт, наполненный странными подобиями предметов: извилистыми каньонами, остроконечными башнями, блестящими гладкими стенами и головокружительными поворотами. Вдали, сверкая, словно застывший водопад, маячил джамп-интерфейс. От ярких красок, изменчивых и переползающих с места на место, у нее разболелись глаза. Здесь не было запахов и звуков. Не было даже тени.

Это ничем не напоминало маленький аппарат, который отец когда-то купил ей для забавы: в том шлеме киберпространство выглядело черно-белым и однообразным, и Кейла быстро устала от своей игрушки. Но здесь… Неужели она когда-нибудь научится ориентироваться в этом огромном, устрашающем великолепии?

«Этот мир нереален, – думала она. – На самом деле его не существует».

Однако он выглядел реальным.

Она находилась на дне сияющего каньона между зубчатыми металлическими башенками, глядя на другой каньон, чьи стены искрились мраморно-серебряным льдом.

Громадный оранжевый треугольник перевалился через край отвесной стены, закрыв собою свет. Его необъятный корпус угрожал раздавить Кейлу на месте. В последний момент треугольник был притянут отблеском на противоположной стене, взмыл вверх и скрылся из виду.

Осторожно шагнув вперед, Кейла ударилась о гладкую стену, отскочила, ударилась о другую стену. Ее дальнейшие движения были уже не столь неуклюжими и вскоре она помчалась по золотистым тропкам, сворачивая из каньона в каньон, отскакивая от неожиданно вырастающих стен в широкие аллеи и восторженно вкручиваясь в спирали джамп-интерфейсов.

Дальше, дальше по электрической тропке, огибая ониксовый угол, – к новому, более сложному каньону, в стенах которого мерцали треугольные вкрапления. Кейла остановилась, чтобы оглядеться по сторонам, и, к своему беспокойству, не обнаружила ни одного знакомого ориентира. В какой точке киберпространства она находится?

Скатываясь по дну каньона, она посылала перед собой мысленные зонды, надеясь найти какой-нибудь направляющий признак, и остановилась в замешательстве у основания высокой башни. Она почувствовала слабую вибрацию, усиливавшуюся с каждой секундой. Едва различимый рокот постепенно перешел в рев. Вот оно: черная тень, мчащаяся к ней! Кейла оцепенела от ужаса.

Внезапно сбоку, отскакивая от стен каньона прыжками задвигалась большая ярко-красная сфера и остановилась рядом с ней. Каким-то образом Кейла поняла, что это кибернетический эквивалент сознания Саломеи.

Саломея мягко подталкивала ее на другую тропку, прочь от ревущей, приближающейся черноты. Вскоре они выкатились в ярко освещенный каньон с голубыми зеркальными стенами удивительной чистоты.

Шар-Саломея поднялся до половины стены каньона и принялся прыгать от яруса к ярусу, оставляя в местах соприкосновения светящийся след. Маневры выполнялись в безукоризненной хореографической последовательности.

Что она делает?

Кейла запустила быстрый, легкий как перышко зонд в сознание Саломеи – едва заметное прикосновение, недостаточно сильное, чтоб вызвать ощущение эмпатического контакта, – и поняла, что Саломея начинает процесс ближнего сканирования космического пространства.

Так вот как это делается! Кейла отложила информацию в памяти для использования в будущем. Она также увидела, что едва не пересекла маршруты, запрещенные агентами торговой полиции, и угроза, с которой она столкнулась, исходила от их защитных систем.

Она вышла из операционной системы, появившись в реальном, мире словно пловец, слишком долго задержавшийся под поверхностью неизвестного моря. Электроды с громким шлепком отлепились от головы, и Кейла с удовольствием вдохнула спертый воздух. Руки. Ноги. Реальное движение, свет и тени, знакомые вещи. Никаких оранжевых треугольников, надвигающихся из-за горизонта.

– Ну, что ты думаешь? – спросила Саломея.

– Все очень просто, – солгала Кейла. – Никаких проблем.

К счастью, изучение навигационной панели оказалось более легким делом, чем она ожидала, – особенно с тех пор, как она научилась осторожно зондировать разум окружающих в поисках нужной информации.

Внимательно наблюдая и время от времени прощупывая сознание Саломеи, она смогла выполнять нужные процедуры и убедить капитана в том, что она знает о межзвездной навигации значительно больше, чем это было на самом деле. Со временем Кейла постигла математические премудрости, необходимые для прокладки курса «Фальстафа», и применяла их с удивительной легкостью. Судя по всему, она обладала врожденным талантом для такой работы. Саломея перестала постоянно контролировать ее действия и вскоре совершенно успокоилась, передав Кейле бразды правления.

Погружение в глубины операционной системы стало доставлять Кейле необычайное удовольствие. Прокладка курса превратилась в увлекательнейшую головоломку, ориентироваться в которой помогали советы Саломеи и бесстрастные рекомендации компьютера. Но Кейлу все же изумляло, каким образом люди, не обладающие эмпатическими способностями, могли управлять космическими кораблями. Без дальнечувства все становилось как минимум вдвое сложнее.

Кейла могла выбрасывать свое дальнечувство, словно гарпун, в необъятные пространства космоса, обнаруживая скрытые препятствия, странные аномалии, полицейские крейсера. Это сильно облегчало работу.

В свободное время Кейла открыто любовалась чудесами космоса. Более опытные товарищи безжалостно поддразнивали ее, постоянно напоминая о том, сколько времени она проводит на наблюдательной палубе.

Для того чтобы разобраться в характерах членов команды «Фальстафа» ей потребовалось больше времени, чем на овладение тонкостями пилотажа. Вскоре Кейла привыкла к обществу своих товарищей, научилась распознавать характерный «почерк» их разумов и блокировать свое сознание от их мысленной болтовни.

Она быстро догадалась, что Раб и Саломея были любовниками. Хотя они охотно коротали время с другими людьми, но старались держаться отдельно. Саломея имела властный, немного вспыльчивый характер. Энергичная и целеустремленная, она всегда в первую очередь думала о благополучии своего корабля. Раб был более гибким и уравновешенным, но глубоко циничным человеком.

Келсо представлял из себя темную, сардоническую личность. Казалось, что по-настоящему его интересовали только деньги. Молчаливая татуированная Морган любила устраивать акробатические представления нагишом в нуль-гравитационном поле, не заботясь о том, кто может увидеть ее. Ее кошка Пуука продолжала избегать общества Кейлы.

Грир держалась спокойно и отстраненно до тех пор, пока речь не заходила о ее политических убеждениях – тогда от ее спокойствия не оставалось и следа. Она относилась к Кейле со снисходительным интересом. Из всей команды один добродушный Арсобадес казался самым покладистым человеком и лучшим товарищем. Он дразнил Кейлу, шепча ей при каждой возможности: «Я знаю – среди нас есть певица, которая только и ждет, когда ее выпустят на сцену».

В конце концов, и команда и корабль были вполне сносными. Большее беспокойство причинял груз, находившийся на борту «Фальстафа». Официально числившийся торговым судном «Фальстаф», как мало-помалу сообразила Кейла, развозил контрабанду по Трем Системам – Кавинасу, Салабрии и Андаману, – а также за их пределами. Корабль был оборудован маскировочными приспособлениями и мощными радиопеленгаторами, настроенными на частоты торговой полиции. Он порхал по периферии маршрутов легальной торговли, снабжая черный рынок разнообразными товарами с Кавинаса и ближайших систем, и иногда навещая даже далекий кластер Мергуи и туманность Сацума.

В первый же месяц они приняли на борт груз перепрограммированных микрокомпьютеров, когда-то предназначавшихся для организации землеройных работ на Сент-Альбане, но теперь ориентированных на управление молочным заводом, принадлежащим богатому фермеру с Льяжа. А на сухом и пыльном Льяже они заполнили грузовые отсеки коврами, гобеленами и одеялами из бамберовой шерсти, предназначенными для уличных рынков на Салабрии VI.

Кейла стала Меньше беспокоиться по поводу грузов, осознав, что ее товарищи по команде не больше ее заинтересованы в контактах с властями. В сущности, «Фальстаф» служил почти безупречным укрытием. Где изгнанник может спрятаться лучше, чем среди других подобных себе?

В конце первого месяца ее пребывания на «Фальстафе» Кейлу соблазнили участвовать в вечерних песнопениях, организуемых Арсобадесом после обеда.

– Давай, Кэти! – Арсобадес извлек жизнерадостное арпеджио из своей лютни. – Петь все умеют. Я знаю, у тебя получится; судя по твоему виду, у тебя прирожденное контральто.

Возможно, дело было в хорошей пище и полном желудке, или в бокале вина, или, может быть, даже в ободряющем улюлюканье Раба и Саломеи, но Кейла почувствовала, как тает ее внутренняя скованность. Вскоре она встала и согласилась спеть старую песню, которую очень любил ее отец: «Зеленые холмы Земли». Она пропела куплеты, ни разу не сбившись и даже почти не сфальшивив. Арсобадес был в восторге и крепко обнял ее под аплодисменты присутствующих.

– Она прирожденная певица! – сияя, воскликнул он. – Я это знал. Кэти, дорогая, ты у нас будешь распевать мадригалы еще до следующей посадки!

Слова Арсобадеса согрели ей сердце. Кейла уже долгое время не чувствовала себя так уютно в человеческом обществе. Осмелев от аплодисментов, Кейла попробовала исполнить другую песню из репертуара своего отца – «Моя любовь похожа на красную розу». Допев до середины, она заметила, что Арсобадес чем-то обеспокоен: его здоровый румянец сменился бледностью почти пепельного оттенка. Она торопливо завершила песню, несколько раз споткнувшись в припеве и закончив слабой, дрожащей нотой в глубоком миноре.