— О, я родилась в семье, многие поколения прожившей в Виргинии, тут ничего не скажешь, — проговорила Мэри. Она все время терла глаза и сморкалась в подол своей короткой юбки. — Родители мои занимались фермерством. Им не хотелось обрекать меня на такой тяжелый труд.
      Машина с воем вошла в новый вираж.
      — Нет, мне просто необходимо принять дозу, — сказала Мэри, высморкавшись в очередной раз. — Во всяком случае, отец и мать поскребли по сусекам и набрали достаточно средств, чтобы отправить меня учиться в женский колледж Бассарда — в тот, что немного выше по Гудзону от Нью-Йорка. Они с грохотом промчались по деревянному мосту и взлетели на холм по другую его сторону. Почти сразу же послышался и рев полицейской машины на мосту.
      — Похоже, что ты — вполне приличный парень, — сказала она. — Так вот, я должна дать тебе один полезный совет. Постарайся любой ценой получить диплом. При существующих порядках работу тебе дадут не потому, что ты что-то знаешь или умеешь. Главное — диплом, корочки, как говорится. Это единственная вещь, с которой у нас считаются. Никто тебя и слушать не станет, если у тебя нет этого клочка официальной бумаги.
      — Необходимо иметь диплом, чтобы хоть кто-нибудь стал разговаривать с тобой, — проговорил очень раздельно Хеллер, как бы запечатлевая слова в памяти. Один из полицейских автомобилей прибавил скорость, его передний бампер почти сравнялся с задними колесами «кадиллака». Послышался щелчок, а потом голос из мегафона:
      — Прижмитесь к обочине и остановитесь (…) (…)! Вы арестованы!
      Подчиняясь рулю Хеллера, задний бампер «кадиллака» угрожающе придвинулся к передним колесам патрульной машины. Сидевший за рулем полицейский резко затормозил. Хеллер выровнял «кадиллак» и нажал на акселератор.
      — Ну, и удалось вам получить свой диплом? — спросил Хеллер.
      «Кадиллак» тем временем спускался к броду через небольшой ручей. Вода фонтанами взвилась в воздух по обе стороны машины. Мотор взвыл, вынося машину на крутой противоположный берег.
      — О да, — сказала Мэри. — Кстати, нужно еще и получить ученую степень если уж хочешь чего-нибудь добиться. Я, например, являюсь дипломированным и официально утвержденным доктором философии. У меня даже в сумочке лежит докторский диплом. Я тебе его обязательно покажу при случае. Доктор философии в области психологических наук, вот так вот. На подъеме машина чуть было не взвилась в воздух.
      — Психология? — спросил Хеллер. — А что это такое?
      — Целая куча собачьего (…). Все это сплошное жульничество. Они при помощи всяческих ухищрений заставляют вас думать, что вы — ничто, просто набор дурацких клеток, животное. Они-то могут делать что угодно. Но вам они вбивают в голову, будто вы — никто и ничего в этой жизни, ровным счетом ничего, не в состоянии изменить. У них даже считается строгим научным фактом, что само сознание построено на сплошном обмане и жульничестве. Ну кому, скажи на милость, придет в голову слепо следовать их дурацким концепциям? А они требуют именно этого. Я оцепенел от возмущения. Мое зарождающееся было сочувствие к ней было вдребезги разбито таким непониманием сути предмета. Да это же откровенная ересь! Святотатство! Циничное безверие! Она попросту не уважает святынь! Редчайший образчик асоциального поведения. «Кадиллак» мчался по ухабистой дороге. Вой полицейской сирены вновь нарастал.
      — Я числилась среди первых студентов, — сказала Мэри, — но каждый раз, как кто-нибудь из профессоров (…) со мной, он твердил, что следует быть более ориентированной на либидо. Вот они и держали меня для этого на наркотиках. Ну сам посуди — если эта их психология так хороша, то почему, скажите на милость, все преподаватели ее такие кретины?
      Хеллер вел сейчас «кадиллак» по какой-то грязной проселочной дороге. Стрелка спидометра замерла на ста милях. Мэри снова вытерла слезы и высморкалась.
      — Они там все проповедуют свободную любовь, понимая ее как освобождение от платы. Еще одна пуля ударилась об асфальт и со свистом улетела куда-то.
      — И при этом все они никуда не годные (…). Я думаю, что это происходит от преувеличенного представления о своих эротических возможностях, что со временем приводит к полному исчезновению их. Но они твердят, что это — результат их самоотверженных трудов. Да уж, они неплохо трудятся над тем, чтобы превратить любое студенческое общежитие в самый настоящий бордель. Послушай, ты ведь сейчас чуть не врезался в ту корову.
      — Но если уж вы получили диплом, — не унимался Хеллер, — то как же вышло, что вы все-таки не смогли найти себе работу?
      Мимо пронеслось огромное табло с надписью: «Внимание! Тихий ход! Впереди пересечение с федеральным шоссе номер 29». Хеллер затормозил. Потом мотор взревел. Отпустив тормоза, он вылетел на четырехполосное шоссе номер 29.
      — Так ведь никто из нормальных людей не желает иметь дела с психологами. Зачем они им? Единственно, кто пользуется услугами психологов, — это правительственные органы. Там полагают, что они нужны для того, чтобы оболванивать детей, защищать банкиров и бороться с диссидентами. Правительство считает, будто с помощью психологов можно держать народ в узде. Смехотворная затея!
      Вслед за ними на шоссе выехали и полицейские машины. У дороги появилась надпись: «Линчберг — 20 миль».
      — Господи, я надеюсь, что смогу добыть себе дозу в Линчберге, — сказала Мэри.
      «Кадиллак» начал набирать скорость.
      — А правительство не предлагало вам работу? — спросил Хеллер. Шум мотора перешел в самый настоящий вой, который очень затруднял подслушивание разговора.
      — Разумеется, предлагало, — отозвалась Мэри. Потом она снова высморкалась и попыталась сдержать зевок. Повернувшись, она пристально уставилась на Хеллера. — Послушай, парень. Очень может быть, что я воровка. Может, я к тому же потерявшая человеческий облик наркоманка. Пускай и проститутка. Может, я больна целым набором неизлечимых болезней. Но не смей считать, что я пала настолько низко, чтобы работать на это (…) правительство! Неужели ты думаешь, что я собираюсь стать параноидальной шизофреничкой подобно всем тем парням? Подумав о Ломбаре, я решил, что в словах ее очень может быть какое-то рациональное зерно. Постепенно у меня начало формироваться более терпимое отношение к ней, несмотря на все ее отступничество. Внезапно мне припомнилось, как хитроумно она провела операцию с Гарви Ли и как ловко вынудила его расстаться со своим бесподобным «кадиллаком». Тут явно просматривался почерк опытного психолога. А разве она не воспользовалась, и весьма удачно, шантажом? Нет, слова ее только восстановили и укрепили мою веру в психологию. Четыре полосы движения в направлении Линчберга были отделены вдоль шоссе широкой разделительной полосой от четырех полос движения в противоположном направлении. Через довольно большие промежутки в разделительной полосе встречались разрывы, что позволяло азворачиваться и ехать в противоположном направлении, не съезжая с шоссе.
      Федеральное шоссе номер 29 на этом участке шло по сильно пересеченной местности с множеством подъемов и спусков. Преодолевая очередной подъем, «кадиллак» взлетал и, казалось, зависал в воздухе.
      — Ну а теперь, двигатель на химическом топливе, именуемый «броэм купе элегант», время и тебе тряхнуть стариной! — ласковым тоном проговорил Хеллер.
      Мелькнула и скрылась позади таблица с надписью: «Пересечение с федеральной автострадой номер 699 — 1 миля».
      Полицейские машины можно было легко разглядеть в зеркале заднего обзора.
      Мотор «кадиллака» уже не ревел, а выл.
      — Господи! — воскликнула Мэри. — Ты уже выжал все сто двадцать миль!
      Стрелку спидометра зашкалило на цифре 120.
      — Мы сейчас движемся со скоростью сто тридцать пять миль, — поправил ее Хеллер.
      Пролетел мимо ограничитель скорости: «65 миль/час». И еще один знак: «Движение под контролем радара».
      Машина промчалась мимо поворота на федеральную автостраду номер 699. Поток машин, движущихся за разделительной полосой в противоположном направлении, был довольно густым. Грузовики натужно ревели, взбираясь на очередной подъем. «Кадиллак» мчался все быстрее. На подъемах он, казалось, зависал на мгновение в воздухе и очертя голову бросался вниз. Машины полицейских исчезли за подъемом. Хеллер внимательно следил за разделительной полосой, выискивая место для разворота.
      — Держитесь! — резко скомандовал он.
      Мэри обеими руками вцепилась в поручни сиденья. Хеллер нажал на тормоз. Отпустил его и сразу дожал акселератор до пола. Потом резко повернул рулевое колесо влево. Машину чуть занесло, завизжали покрышки, и «кадиллак» проскочил в разрыв в разделительной полосе. Почти не сбавив скорости, автомобиль мчался теперь в противоположном направлении.
      Чуть впереди шел огромный автофургон, который как раз собирался обгонять какую-то машину.
      Хеллер нажал на тормоза и занял место справа от фургона. Скорость «кадиллака» упала до жалких пятидесяти пяти миль. На противоположной стороне автострады два полицейских автомобиля с ревом преодолевали подъем. Мелькнув на вершине, они помчались вниз, по-прежнему держа путь на Линчберг и спеша как на пожар. Огни проблескового фонаря исчезли. Постепенно затихал и вой сирены. Полицейские попрежнему шли в северном направлении.
      — Ну вот, — сказал Хеллер, когда машина двигалась уже с нормальной скоростью, — а теперь мы свернем на автостраду номер 699. — Поворот оказался совсем рядом, и они спокойно свернули. — Мы доедем по этой дороге до пятьсот первой, а по ней запросто доберемся до Линчберга.
      — Господи, — сказала Мэри. — Надеюсь, что это будет скоро, мне до зарезу нужно получить свою дозу.

Глава 5

      К огда они выехали на пятьсот первое шоссе, я облегченно рассмеялся. Вот уж типичный дилетант! Да ведь теперь номер их машины будет сообщен из Линчберга во все штаты, лежащие к северу от этого городка. И Хеллер послушно и покорно, как телок на бойню, катил преспокойно именно к этому городу, где его, несомненно, поджидали. Я был абсолютно уверен, что его выследят и схватят в этом городе или даже на подъезде к нему. Военный инженер Флота его величества! Их там вообще не учат ничему полезному, что может хоть как-то пригодиться в жизни. Да ведь любой человек, обладающий хоть крупицей здравого смысла, сразу же поехал бы в противоположном направлении. Ну хотя бы выехал на скоростную автостраду, ведущую в Калифорнию. Но наш герой в этот самый момент въезжал, не торопясь и, кажется, абсолютно не волнуясь, на окраину города. Огромная неоновая вывеска оповещала всех и каждого:
      МОТЕЛЬ «БОЛЬШАЯ РАДУГА».
      ВСЕГДА СВОБОДНЫЕ НОМЕРА
      Хеллер остановил машину у здания конторы. Мэри очередной раз наспех высморкалась в подол.
      — Будет лучше, если туда пойду я, — сказала она.
      Хеллер открыл дверь и помог ей выбраться из машины. А потом пошел следом за ней. Именно то, чего я и хотел. Часы на стене в холле показывали, что по местному времени было без четверти двенадцать. Седой клерк сидел за конторкой и что-то старательно заносил в книгу. Он напомнил мне старшего клерка Ломбара, и я сразу же решил, что человек этот наверняка очень неприятен в общении. Мэри прямиком направилась к конторке. Выглядела она просто ужасно.
      — Мистер, — обратилась она к клерку, — не скажете ливы, где я могла бы приобрести однодолларовый пакетик или где следует его поискать? Мне он сейчас нужен просто до зарезу!
      Клерк поднял голову и уставился на нее глазами-буравчиками.
      — О, я весьма сожалею, мэм. Ничем не могу помочь, мэм. — Он с виноватым видом поглядел на Хеллера. — Это все местная федеральная служба. Весь серьезный товар они отобрали у всех еще на прошлой неделе. Они говорят, что придержат его до тех пор, пока не поднимется цена, и уже только после этого его снова выбросят на рынок. — Он снова обернулся к Мэри: — Весьма сожалею, мэм, очень сочувствую вам!
      Мэри била мелкая дрожь. Клерк обратился к Хеллеру
      — Но все же комнату я мог бы вам сдать. Может, это немного позволит расслабиться.
      — Да, комнату было бы отлично, — сказал Хеллер.
      Седой клерк потянулся за ключом.
      — Вам комнату на часок или на всю ночь? Леди выглядит не очень, но я возьму с вас недорого,
      — На ночь, — сказал Хеллер.
      — Тогда с вас сорок долларов.
      Хеллер отдал деньги, и старый клерк вручил ему ключи от номера.
      — Тридцать восьмой номер, флигелек на задах этого дома. Желаю вам хорошо провести время. — И он снова сунул нос в свои книги.
      Вот (…)! Он не заполнил регистрационную карточку. Да, я отлично знал работников этого типа. Сейчас он провернул сделочку в свою пользу. Жулик! Он обобрал своего хозяина на стоимость ночлега в отличной комнате. Не зря он напомнил мне старшего клерка в офисе Ломбара. Как он подвел меня своей алчностью!
      Странное имя Хеллера и номер его машины не будут теперь фигурировать ни в каких документах. Поведение клерка возмутило меня до глубины души. Он ведь просто нечестный человек! Вот и доверяй после этого людям.
      Хеллер тем временем сел в машину и после некоторой заминки, вызванной тем, что он, видимо, не сразу сообразил, как двигаться задним ходом, благополучно поставил ее в открытый гараж. Машина не вся уместилась под навесом, и задняя ее часть заметно выступала из-под него.
      Состояние Мэри было просто паршивым. Она все время судорожно зевала. Чуть ли не на ощупь она пробралась к боковой дверце машины, но тут ее внимание привлекла выступающая из-под навеса задняя ее часть. Казалось, что к ней возвратились прежние силы.
      — Погоди, — сказала она, — задок машины явно выпирает из-под навеса. Кто-то может обратить внимание на номер.
      Вот (…)! Она пошарила вокруг и нашла старую газету, валявшуюся на грязном полу. Заставив Хеллера открыть багажник, она заложила в щель газету и расправила ее таким образом, чтобы изрядный кусок газеты высовывался из-под захлопнутой крышки. Это можно было принять за обычную небрежность при выгрузке багажа, однако газета полностью закрыла номерной знак.
      — От шлюх в жизни мотелей не бывает никаких секретов, — пробормотала Мэри.
      Хеллер опустился на колени у багажника и, приподняв газету, заглянул под нее.
      — Ого! Смотрите — на номерах отверстие от пули. — И он присмотрелся повнимательнее. — Вроде бы ничего другого она не испортила. — Он встал. — Значит, вот как выглядит пулевое отверстие.
      Очень мне хотелось бы, чтобы я мог показать ему точно такое же в голове этой (…) Мэри! А еще лучше — в его собственной! Он проводил Мэри в номер, а потом туда же притащил и багаж. В комнате стояли две кровати. Мэри сняла туфли. На большее ее не хватило, и после нескольких бесплодных попыток хоть как-то привести себя в порядок она бессильно опустилась на кровать.
      — Мне жутко хочется спать, — сказала она. — Знаешь, парень, если будешь настаивать, я не возражаю, мне это полностью безразлично — уже больше года я не испытываю ровным счетом ничего. Но я бы тебе не советовала. Ты хороший парень, и мне не хотелось бы наградить тебя какой-нибудь гадостью.
      — Послушайте, — сказал Хеллер. — У вас просто ужасное состояние. Неужто на этой планете нет врачей, больниц или еще чего-нибудь в этом роде?
      О, отметил я про себя и тут же аккуратно сделал запись в своем блокноте. Рано или поздно он наверняка проболтается, чем допустит нарушение Кодекса. Ведь он такой неподготовленный!
      — Послушайте, — продолжал настаивать он, осторожно тряся ее за плечо, — я полагаю, что вам просто необходима квалифицированная помощь. Не следует ли мне отвезти вас в больницу? Они обязательно должны быть здесь. Тут вообще все люди выглядят больными.
      Мэри в ярости вскочила с постели:
      — Не смей заводить со мной разговора о врачах! Ни слова, прошу тебя, о больницах. Они же просто убьют меня.
      После этого Хеллер прекратил свои попытки. Неожиданный приступ энергии имел продолжение. Мэри достала из-под кровати свой чемодан и раскрыла его. Порывшись в нем, она вытащила шприц с иглой и присела на краешек кровати. Трясущимися руками она разобрала шприц, извлекла из него поршень и сунула в стеклянный цилиндр мизинец. Она попыталась соскрести остатки налета со стенок цилиндра, но там просто нечего было соскребать. Потом она попыталась пососать иглу, но только укололась.
      — Ох, — жалобно простонала она, — да ведь вчера я уже все это Проделывала. Тут нет ни капли! — И она бросила сумку на пол.
      — А что это за вещество, которое нужно вам для дозы, как вы говорите? — спросил Хеллер.
      — О Господи, до чего же ты еще глупый и наивный мальчишка! Да как эту гадость только не называют. Важно то, что если я не достану ее хоть немного, то просто умру. — Она прижала руку к груди. — Мой бедный моторчик просто отказывается работать.
      Видимо, на этот взрыв энергии у нее ушли последние силы. Она рухнула на кровать. Хеллер поднял с пола ее ноги и аккуратно уложил ее в постель. Потом он подобрал с пола сумочку и футлярчик со шприцем, с любопытством понюхал пустой цилиндр и все это сунул в ее чемодан. Девушка тут же заснула. Я знал, как протекают циклы после отказа от приема наркотиков. У нее начиналась ломка, а вернее, она входила во вторую стадию ее — теперь наступит короткий период тревожного и беспокойного сна. Хеллер некоторое время молча приглядывался к ней. Потом тщательно обследовал всю комнату. Кондиционер работал, и он не стал к нему прикасаться. На телевизоре висела табличка: «Убедительная просьба не включать после полуночи». Его Хеллер тоже оставил в покое. Потом, присев на кровать, он разулся и внимательно осмотрел свои ноги. Тесной обувью он, разумеется, натер мозоли. Тогда Хеллер достал из небольшой сумочки компактную походную аптечку. Ага! Лекарства наверняка волтарианские — явное нарушение Космического Кодекса! Но тут я увидел, что это просто маленькая коробочка белого цвета с какими-то крохотными баночками без этикеток. И все, же я взял это себе на заметку. Он смазал мозоли и сунул сумочку в чемодан. На этот раз он пошире отворил крышку. Ого, оказывается, в чемодане были отнюдь не загруженные туда нашими агентами камни. Он был битком набит каким-то загадочным оборудованием. Я так и не сумел разглядеть толком, что там, поскольку свет падал не с той стороны, да и Хеллер не заглядывал внутрь. Я сделал заметку, что и здесь возможно наличие нарушения Кодекса. Эти два чемодана наверняка были полны самого различного оборудования волтарианского происхождения. Ничего удивительного, что они казались такими тяжелыми. Отбросив покрывало, Хеллер собрался было лечь спать, но тут же передумал и достал маленькую записную книжку и ручку. Быстрым и четким почерком он записал: «Необходимо иметь диплом, прежде чем Кто-нибудь станет с тобой разговаривать». Поразмыслив немного, он сделал следующую запись: «Психология — сплошное жульничество. Она не годится ни на что и не способна изменить хоть кого-нибудь. Она используется правительством в качестве инструмента осуществления контроля над населением». Внутри у меня весе закипело. Теперь уже он делает столь еретические записи. Ну погоди, Международная ассоциация психологов еще доберется до тебя! Электрошоком они напрочь выжгут тебе мозги, уж в этом-то они мастера. Они проявляют необычайную твердость, отстаивая свои позиции и монополию. А он в это время писал: «Кто-то организовал продажу некоего лекарства на всей планете, которое убивает людей». Ну, это известно здесь всем и каждому. Я только плечами пожал. Он воображает, будто сделал величайшее открытие. Да их толкают врачи. Наркотики толкают психологи. Правительство удерживает цену на них на высоком уровне. А мафия, Роксентер и множество других людей благодаря наркотикам становятся все богаче и богаче.
      А почему бы и нет? Ведь население всей этой планеты состоит исключительно из подонков.
      Но тут он сделал нечто такое, на что я никак не мог не обратить особого внимания. Каждую из своих записей он пометил в конце маленькой галочкой. Хорошо, пусть я полностью завалил все экзамены по математике, когда учился в Академии, но значение математических символов все же запомнил. А этот знак используется при составлении логических уравнений. И означает он следующее: «Постоянный фактор, который следует использовать в рационалистических дедуктивных теоремах». Вот он и попался! Он попался на использовании волтарианских математических символов на чужой планете, причем совершенно открыто. А это уже явное нарушение Кодекса. Запись об этом я дважды подчеркнул жирной линией. Если им не удастся поймать его, я это сделаю сам!
      Он немного повозился со светом и наконец сообразил, каким образом его можно выключить. Мой экран потемнел, а вскоре ровное его дыхание подсказало мне, что Хеллер заснул.

Глава 6

      День тянулся для меня бесконечно. Я уже встал и собрался было налить себе стакан бодрящей охлажденной сиры, как мне неожиданно пришла в голову одна мысль. Возможно, воспоминание о том, как Хеллер делал записи, и натолкнуло меня на нее. Он же вручил мне письмо для отправки! А я его до сих пор не обследовал.
      Всегда чрезвычайно интересно тайно знакомиться с чужой корреспонденцией. А кроме того, я заслуживал некоторой компенсации за то, что не смогу лично присутствовать при аресте Хеллера, хотя и отлично знаю, что произойдет это в самое ближайшее время.
      Я достал из кармана кителя письмо, полагая, что это наверняка слюнявое послание, адресованное графине Крэк, — как бы она взбесилась, узнав о том, что в данный момент Хеллер проводит ночь в тайно снятом номере в компании с явно больной проституткой. Я достал конверт, расправил его и поднес к свету. Оказалось, что он зеленоватого цвета, а в таких конвертах пересылают официальные бумаги. У меня сразу же волосы встали дыбом.
      На конверте стоял четкий адрес:
       Капитану Тарсу Роуку, Личному Астрографу Его Величества,
       Дворцовый город, Волтар, Конфедерация Волтар.
       Правительственное срочное. Да здравствуют Их Величества!
      Оказывается, у него есть выход на самого Роука! Несмотря на потрясение, я постарался поскорее собраться с мыслями. Когда же он смог завязать знакомство с ним? И тут мне припомнилось, что капитан Таре Роук был на наших проводах. И Хеллер действительно Какое-то время беседовал с ним. Я не обратил на этот эпизод особого внимания, потому что так доверчиво принял подсунутый мне тот проклятый наркотик, этот опаснейший амфетамин-метедрин. Ясн, что это был тщательно разработанный заговор. Но я взял себя в руки. Итак, проведем анализ: Ломбар перед отлетом сказал мне, что Хеллер будет отсылать свои отчеты Великому Совету. Мне же предстояло перехватывать их и, отработав способ подделки, фальсифицировать и только потом отсылать адресату. И лишь после этого я получал возможность устранить Хеллера. Ну что ж, отлично. Пока что я все делаю правильно. Я честно выполняю свой долг. А это письмо — просто первый из докладов Хеллера. Он оказался настолько глупым, что воспользовался моими услугами в качестве передаточной инстанции на линии связи с Роуком, а это означает, что другой связи у него просто не имеется.
      Итак, все идет как нельзя лучше.
      Конверт был не только заклеен, но и запечатан. Но это не могло служить для меня препятствием. Пользуясь методикой, известной только Аппарату, и применяя специальный инструментарий, предназначенный именно для таких случаев, я вскрыл конверт так, что это не могло быть кем-либо замеченным. Вложенная в конверт бумага оказалась довольно крупного формата, но именно на таких листах ведется вся официальная переписка.
      После обычных в таких случаях формальных приветствий в письме говорилось:
       Как мы с вами и условились, только в том случае, если вы перестанете получать от меня ежемесячно аутентичные весточки, вы должны порекомендовать Его Величеству приступить к осуществлению второго альтернативного варианта.
      Потом пошел обычный треп, где Хеллер говорил о том, что миссия может растянуться на значительный срок, что буксир в полете вел себя отлично, и выражал благодарность за высказанные капитаном Тарсом идеи относительно динамики развития полярных областей. Затем пошли воспоминания о том, как в одной из своих лекций капитан Таре высказал мысль, что в качестве источника энергии может быть использовано смещение оси планеты. Далее он интересовался, помнит ли капитан Баффи Джоупа, студента, который считал, что планетам следует вращаться вокруг своей оси помедленнее, чтобы у студентов оставалось больше времени на сон. Потом он заверял капитана Тарса, что справится здесь со своей задачей, но просил его держать все дела под своим строгим контролем. Прежде всего я обнаружил из письма, что Хеллер, оказывается, был одним из студентов Тарса Роука в астрографическом колледже, в котором капитан часто читал лекции. Тон письма явно указывал, что Хеллер принадлежал к той крайне неприятной категории студентов, которые нравятся преподавателям.
      Второе, что я понял из письма, — тот несомненный факт, что через капитана Хеллер имел выход на его величество Клинга Гордого. И все же мне удалось подметить, что письмо было каким-то странным. Что-то здесь было не то, но что именно? Я сел, расправил перед собой письмо и включил настольную лампу.
      Написано оно было не так, как пишутся обычные письма. Промежутки между словами были непомерно большими. Да и пространство между строчками было не одинаковым. Собственно, текст письма можно было спокойно разместить на половине его площади. Я почувствовал, что обливаюсь холодным потом. Подделать такое письмо? Да я чуть было не влопался в расставленную мне ловушку.
      При написании письма был использован секретный трафарет. Делается это следующим образом. Лист письма покрывается листом из непрозрачного материала, который по размерам точно соответствует размерам писчей бумаги. Затем в непрозрачном материале вырезаются продолговатые отверстия. После этого трафарет снимается, а лист заполняется текстом, за исключением тех мест, которые совпадают с проделанными отверстиями. И только слова, вписанные потом в этих местах, и представляют собой текст подлинного послания. Все остальное — полная чепуха, написанная просто для заполнения места.
      Чтобы прочесть такое послание, необходимо иметь точно такой же трафарет.
      А у меня не было трафарета Хеллера! Но ведь пока я не добуду трафарета, я ровным счетом ничего не могу фальсифицировать. Скрытое в тексте послание просто не сойдется с трафаретом Роука. Шифровки, составленные таким образом, всегда можно узнать по тому, что для того, чтобы слова были написаны в строго опреде ленных местах трафарета, их необходимо расставить в строго определенных местах, а из-за этого и расстояния между строчками получаются неодинаковыми. Иногда письма просто превращаются в бессмыслицу из-за стремления заполнить случайными словами пространство вокруг ключевых слов. Но Хеллер хитер. Он придумал целую историю о каком-то студенте по имени Баффи Джоуп просто для того, чтобы иметь возможность воспользоваться множеством слов. Разумеется, день в Турции уже давно наступил. А ведь я еще и не засыпал. В отличие от этого (…) в Америке, который сейчас дрыхнул себе мирно в постели, не заботясь ни о чем, я был настоящим невольником своего служебного долга. А кроме того, все эти треволнения буквально подтачивали мое здоровье.
      Неважно выспался я или нет, но я продолжал упорно трудиться. Всеми доступными мне способами я пытался обнаружить скрытое послание, чтобы потом самому вычертить такой же трафарет. В качестве ключевой фразы я сначала составил следующую:
      «Грис меня преследует». Но ничего не получалось. Тогда я составил новую: «База на Земле битком набита опиумом». Но это тоже не сработало. По правде говоря, и не могло сработать, потому что слова эти вообще не встречались в тексте письма. Потом я придумал ключевую фразу: «Ломбар намерен совершить переворот на Волтаре при помощи наркотика», но ни имени Ломбара, ни слова «наркотики» в тексте не оказалось… А что, если трафарет сделан не для целых слов, а для отдельных букв?!
      Целых два часа провел я в упорных поисках, с каждой минутой чувствуя себя все хуже и хуже.
      Скоро я почувствовал, что мне просто необходим глоток свежего воздуха. Я вышел наружу, чтобы прогуляться немного по саду. Несколько человек из обслуги виллы кинулись врассыпную при моем появлении, но и это не исправило мне настроения. Я вернулся к столу и мужественно и самоотверженно снова принялся за дело. В конце концов я разрешил эту сложную задачу. Шифр составлен с использованием «ключевой фразы».
      Ключевым, несомненно, было слово «аутентичное». Ведь Хеллер так и пишет открытым текстом об «аутентичных весточках». Они вместе с Роуком тайно пробрались на буксир — да, я припоминаю, они куда-то исчезали на время, — и договорились там относительно какой-нибудь ключевой фразы, такой, например, как «смещение оси планеты», а потом обменялись трафаретами. Если трафарет, наложенный на текст письма, не высветит оговоренную заранее фразу вроде «смещения оси планеты» или какую другую, о которой они договорились заранее, это будет означать, что послание не является аутентичным, а следовательно, оно подделано. А если такое аутентичное послание не поступит в оговоренный срок, то там прямо сказано, что Роук должен посоветовать его величеству приступить к осуществлению альтернативного варианта.
      А это означает, что по Земле будет нанесен сокрушительный удар, который огнем и кровью затопит планету, уничтожив на ней все живое.
      Если донесения Хеллера перестанут регулярно поступать адресату, тот безусловно поймет, что Хеллеру помешали и он потерпел неудачу. Следовательно, отсутствие таких донесений равнозначно сигналу к началу бойни на Земле.
      Да будь она неладна, эта Земля! Если будет осуществлено вторжение Волтара на Блито-ПЗ, то все планы Ломбара рассеются как дым. А поскольку Великий Совет не имеет ни малейшего понятия о нашей стационарной базе здесь, то и ее сровняют с землей. Но самое главное, что и мне не избежать гибели. Уж этот тайный, приставленный ко мне агент Ломбара постарается прикончить меня в первую очередь, даже если меня и минует общая судьба. Итак, донесения Хеллера должны поступать регулярно.
      Хотя, постойте… Если действия Хеллера окажутся успешными, то все связи Ломбара, налаженные на Земле, все равно оборвутся, а планы его рухнут. Потому что в первую очередь потерпит фиаско его ближайший сообщник.