В комнате Хеллер раздел меня и заставил лечь в ванну. Смыв с меня всю гадость, он уложил меня в постель. При этом он проявлял редкостное терпение и заботу. Так, например, он включил нагревательную лампу и направил ее свет на мой желудок, выразив надежду, что это мне поможет. Я лежал совершенно беспомощный, а в голове у меня кружили самые мрачные мысли. В жизни я не чувствовал себя так паршиво, это было даже хуже, чем вызовы к Ломбару на беседу.
      Хеллер тем временем собирал разбросанные в спешке вещи.
      — Все это безнадежно испорчено, — объявил он, протягивая мне какую-то тряпку.
      Охваченный тревогой, я весь напрягся: сейчас он выкладывал содержимое моих карманов, и я не мог сообразить, как ему помешать. Когда не ходишь регулярно на работу, поневоле превращаешься в ходячую контору — в карманах у меня было полно записных книжек, старых конвертов, записок и других вещей. Если он хорошенько рассортирует все это, то легко сможет обнаружить весьма двойственный характер нашей миссии! Но он просто складывал все аккуратной стопкой на столе, даже не просматривая. Несмотря на жуткое состояние, я все же почувствовал некоторое презрение, наблюдая его полнейшее невежество во всем, что имеет отношение к шпионажу. Ну просто дитя!
      Во вторую кучу на столе он складывал оружие. Что же касается мундира, фуражки, сапог и всего прочего, то, еще раз проверив, не осталось ли там чего, он просто свернул это барахло и бросил в ящик для мусора. Ну что ж, все это было достаточно грязным и потре панным еще и до сегодняшнего «инцидента».
      Один из охранников оставался в комнате, с готовностью помогая ему. Хеллер выудил из стопки бумаг мое удостоверение и вручил его охраннику.
      — Нет! — попытался я протестовать слабым голосом.
      — Отправляйтесь сейчас же в лагерь, — приказал ему Хеллер, — и приобретите полный комплект общевойскового обмундирования из имеющихся там запасов.
      Охранник отсалютовал ему принятым на Флоте приветствием — меня они никогда не приветствовали таким образом — и тут же испарился вместе с моим удостоверением.
      Хеллер! — возопил я. — С этим удостоверением он прежде всего купит половину всех проституток в Лагере Смерти. Да вы просто довели этим меня до полного банкротства!
      Не думаю, Солтен. И знаете, вам следовало бы вообще по больше доверять людям.
      Доверять этим подонкам и уголовникам? О боги, я и без того едва жив, а тут еще приходится выслушивать лекции по этике.
      — Нечего меня учить! — со стоном прошептал я.
      Он поправил направленную на мой живот лампу и положил мне на лоб прохладную влажную тряпку.
      — Ну как, немного полегчало?
      Какое там полегчало! Хеллер тем временем уже, подтирал пол. Вероятно, моя испачканная одежда оставила на нем следы. Эти астролетчики буквально помешаны на чистоте. Потом он разделся и принял душ. При этом он еще и выстирал свою покрытую красными звездами ветошку военного инженера и тренировочный костюм. Потом он убрал всю комнату, надел рабочий комбинезон, тщательно причесался, и сразу же стало казаться, что он сошел с витрины модного магазина. Затем он включил хоумвизор и уселся подле него.
      И тут у меня буквально сжалось сердце. Он наклонился в сторону сложенного в кучу оружия и вытащил бластер.
      — Да у вас тут целый арсенал, — сказал он вполне друже любным тоном. Открыв магазин бластера, он проверил заряд. — Знаете, нужно быть поосторожней с этими вещами. Обычно их доставляют с холостыми зарядами, которые по ошибке можно спутать с боевыми. Нет, у вас, я вижу, все в полном порядке.
      Я ждал, что он вот-вот примется рассматривать бумаги. Но он просто взял стенган и проверил заряд в нем. Потом он стал высматривать что-то на столе, и я затаил дыхание. Однако на этот раз внимание его привлек нож из арсенала «служителей ножа». Он с любопытством разглядывал его. Да, такие ножи встречаются очень редко. Если вы хорошо знакомы с этим оружием, то наверняка знаете, что если ногтем зацепить и отпустить кончик лезвия, то оно издаст протяжный звук. Однако он с видом знатока тут же проделал подобную операцию, вслушался в изданный лезвием звук и заметил:
      — Хороший сплав.
      Хеллер отвел руку с ножом в сторону, и не успел я сообразить, что же он намерен сделать, как нож вылетел из его руки с такой скоростью, что даже издал свистящий звук. Я испуганно вздрогнул. Однако нож полетел не в меня. На верхней полке стояла дыня, и нож попал точно в самый ее центр, прошел насквозь и вонзился в стену! Хеллер подошел к полке, одним движением руки освободил нож, а затем протянул мне ровно отрезанный кусок дыни.
      — Не желаете ли? — проговорил он.
      Одна только мысль о дыне, а вернее, о том, что было бы, если бы вместо нее мишенью оказался я, заставила меня содрогнуться. Однако испуг мой Хеллер интерпретировал посвоему.
      — Простите, — сказал он, — но иногда при подобном состоянии дыня бывает очень полезной, прохлада ее производит успокаивающее воздействие.
      Положив на место отрезанную дольку дыни, он снова возвратился на свое место, но к бумагам так и не прикоснулся, а вытер нож и сунул его в ножны.
      Тем временем вернулся охранник, принеся с собой объемистый пакет с моим новым обмундированием, и прежде всего возвратил мое удостоверение. Хеллер тут же сунул ему в руку кредитку.
      — Больше не будет приказаний, сэр? — обрадованным тоном поинтересовался охранник.
      Меня-то они никогда не называют сэром. Зато, пронеслось у меня в голове, я экономлю каждый раз кредитку, на которую можно купить много более полезных вещей. Но на этом мои испытания не кончились. Этот верзила наклонился к Хеллеру и что-то прошептал ему на ухо. Хеллер рассмеялся и тоже что-то шепнул ему в ответ. Оба понимающе ухмыльнулись. Что же они замышляют? Неуж-то побег? Охранник сделал шаг назад и вытянулся по стойке «смирно», готовясь попрощаться поуставному, но в этот момент Хеллер указал ему на пол.
      Вы уронили деньги, — сказал он.
      Смотрите, и в самом деле, — удивился охранник, поднял с пола банкноту и сунул ее в карман.
      После чего он с отличной выправкой отдал честь и вышел. Похоже было, что охранник заинтересован не только в деньгах. Нет, они явно что-то замышляли.
      Хеллер взял один из доставленных с Земли учебников и принялся читать. Он попрежнему не обращал никакого внимания на мои бумаги. Надо же быть таким болваном! Нет, он и десяти дней не продержится на Земле. Каким-то образом мысль эта только ухудшила мое состояние, и я всерьез обеспокоился своим здоровьем. В прошлом у меня не было никаких желудочных заболеваний. Впрочем, температуры у меня как будто не наблюдалось. Что же со мной стряслось? Если обратиться к доктору Кроубу, тот наверняка предложит мне немедленно полностью заменить желудок. Нет, никогда и ни при каких обстоятельствах мне нельзя попадать ему в руки. А уж оказавшись в бессознательном состоянии рядом с этим психом, рискуешь прийти в себя с коровьей головой на плечах!
      Рассуждения эти заставили меня припомнить то, что говорил Кроуб о ногах Хеллера… И тут у меня опять начался страшный приступ рвоты! Желудок мой давно уже был пуст, и я, склонившись с кровати, просто содрогался от мучительных спазм. Хеллер подбежал ко мне с тазом, но таз не требовался. Тогда он снова смочил тряпку и положил ее мне на лоб. Но я уже не очень-то обращал внимание на его действия. Я был просто в отчаянии. Я никак не могу позволить себе разболеться. Если я не возглавлю эту миссию, то окажусь отнюдь не пациентом госпиталя, а просто покойником!
      Я лежал, откинувшись на подушки. Хеллер продолжал изучать свой учебник.
      Я решил взять себя в руки и, рассуждая спокойно и последо вательно, проанализировать свое состояние. С чего началась эта моя болезнь? Поэтапно "восстанавливая в памяти все события сего дняшнего дня, я пришел к выводу, что все началось тогда, когда я пришел в отдел Кроуба. Да, у Кроуба легко подцепить какую-нибудь заразу. И вообще, стоило мне только подумать о Кроубе, как сразу же накатывал приступ тошноты. Итак, все ясно! Первое, что мне следует сделать, это избегать любых контактов с Кроубом. Ни за что, ни при каких обстоятельствах я не должен соприкасаться с ним. Любой ценой. И тут я внезапно почувствовал огромное облегчение. Ведь всего какую-то минуту назад мне было очень худо. Но прошла минута — и я снова нормальный человек! Сейчас не было и малейшего намека на боли или тошноту. Я приподнялся на кровати и сел, наслаждаясь чудесным исцелением.
      — Ну, вам лучше? — спросил Хеллер. Я энергично кивнул в ответ.
      — Видите ли, иногда такие вещи проходят достаточно быстро. В конце концов, вы достаточно молоды и обладаете отличным здоровьем. Наверное, какая-то бактерия или вирус. Это и привело к временному недомоганию. Рад, что вы так быстро поправились. Я встал, умылся и надел новый мундир. И постарался побыстрее рассовать по карманам свои излишне красноречивые бумаги и оружие. Жизнь снова начала казаться мне прекрасной!

      Как учат нас жрецы Волтара: «Никогда не радуйся чрезмерно своему счастью, иначе боги отберут его снова». Так, собственно, оно и случилось в тот вечер. Хеллер бродил по квартире, приводя в порядок то одно, то другое, что-то подчищая, прибирая на столе и переставляя кое-какую мебель. Я полностью игнорировал его, решив дать поблажку неуемной тяге астролетчиков к чистоте и порядку. Я даже не стал возражать против приглушенной музыки эхооркестра, доносившейся с экрана хоумвизора, и также целиком отдался сортировке бумаг.
      Раздался стук в дверь, и я отворил ее. Передо мной стояли двое охранников, а между ними на небольшой транспортной тележке возвышался огромный ящик.
      — Это вам, — сказал один из них.
      Ящик был просто необычайных размеров. Я не припоминал, чтобы заказывал себе что-нибудь подобное.
      Вы уверены, что это для меня?
      Для вас, для вас, — заверил меня охранник. — Видите?
      В коридоре было довольно темно, и я не смог сразу прочесть надпись на ящике, тем более что они быстро вкатили тележку в комнату, сгрузили ящик, а сами немедленно ретировались. И в самом деле — на крышке ящика крупными четкими буквами было написано: «СРОЧНО. ОФИЦЕРУ ГРИСУ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ!»
      Торжественное выражение лиц охранников и то, как Хеллер наблюдал за моим поведением, должны были насторожить меня. Но моя скоротечная болезнь так сильно меня вымотала, что это, повидимому, сказалось. Подергав ручку на крышке, я легко открыл ящик. Сам понять не могу, что я ожидал там увидеть. Но то, что появилось оттуда, привело меня в ужас. Из ящика показалась голова зайтаба! Из пасти этой самой хищной из всех рептилий Волтара торчали смертоносные клыки. Несомненный заговор с целью убийства!
      Крышка с треском отскочила.
      Я отлетел от ящика, как будто меня катапультировали.
      Пулей я промчался через комнату и, заскочив в ванную, дрожащими руками задернул за собой занавеску. Склянки с лосьонами и жидким мылом посыпались с полки мне на голову. Но я продолжал вжиматься в стену, точно хотел продавить ее и оказаться в соседнем помещении.
      Зайтаб все подымался и подымался, выбирая удобную позицию для нанесения рокового удара. Голова его уже была футах в пяти от пола. Я понимал, что сейчас он совершит прыжок и что легкая занавеска — вовсе не преграда для него. Но с чего это вдруг он остановился, застыл в воздухе?
      И тут, о боги, я увидел нечто еще более страшное, чем все зайтабы планеты, вместе взятые: из ящика появилась графиня Крэк в пламенно-алом наряде. И все, буквально все, покатывались от хохота — охранники, Хеллер и сама графиня. Она держала в вытянутой руке этого зайтаба, крепко сжимая его туловище у самой головы. Другой же рукой она хваталась за живот, пытаясь хоть как-то сдержать приступ хохота. Ничего себе — повод для веселья. Но они все никак не унимались. В конце концов один охранник даже свалился на пол от смеха и стал кататься как безумный. Хеллер тоже веселился как дитя, едва не падая со стула, а слезы так и струились по его лицу. Мне показалось, что длилось это не менее десяти минут.
      Нет, меня это никак не радовало. О, всемогущие боги! Узник секретного Замка находится в помещении верхних галерей, ничем не связанный ни в прямом, ни в переносном смысле: за одно это кое-кого можно расстрелять! Дьявольски опасную игру они тут затеяли, Господи, а они при этом еще и смеются!
      Немного собравшись, я присмотрелся к зайтабу. Какое-то мгновение мне казалось, что это чучело. Но тут я испытал новый шок: зайтаб стал извиваться, угрожающе выставив клыки. Достаточно одного прикосновения к ним — и вам конец. А графиня просто умирала от хохота. Постепенно весь этот шум и гам утих. Графиня Крэк выбралась из ящика. Она повернула голову зайтаба так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза, и поднесла указательный палец к самому его носу. Мерзкая пасть рептилии тут же закрылась. После этого графиня опустила зайтаба на дно ящика и погрозила ему пальцем с таким видом, будто говорила: «Пошалили, и хватит, теперь веди себя как следует». А потом спокойно закрыла крышку.
      Тем временем к ней подошел Хеллер, и они застыли, держась за руки и глядя друг на друга. Охранники наконец отдышались немного и, приветливо помахав Хеллеру на прощание, выкатили ящик в коридор и закрыли за собой дверь. Я продолжал лежать на полу в ванной под сломанным душем, и любое мое движение отдавалось звоном разбитого стекла. Это, повидимому, и привлекло внимание Хеллера, который весьма неохотно отпустил руку графини и направился ко мне.
      — По отношению к вам это выглядит несколько грубо, Солтен. Но, признайте, розыгрыш получился просто великолепный. — Он помог мне подняться на ноги и отряхнул мой мундир.
      Я, однако, ничего ему не ответил, поскольку совсем не считал шутку столь уж удачной. Эти безмозглые идиоты играли с огнем, доставляя сюда зайтаба.
      — Так, значит, вот где вы живете? — сказала графиня Крэк. — Я часто задумывалась, что же может располагаться в верхних галереях подземелья замка. — Она прошлась по комнате, изредка прикасаясь к вещам. — Ведь если не считать устраиваемых Хисстом парадов, я ни на минуту не выходила из этих казематов целых три года! Но окон здесь все равно нет. — Это, казалось, удивило ее, но потом она вроде бы поняла. — Комната принадлежит Солтену, не так ли?
      Интересно, почему она сделала такой вывод?
      Хеллер включил какую-то тихую музыку. Затем поспешил к графине и как внимательный хозяин вежливо усадил ее за стол. Открыв стенной шкаф, в котором, к величайшему моему удивлению, обнаружился солидный запас питья и еды, он выставил на стол баллон алой шипучки и пододвинул напиток к гостье с таким почтением, будто она особа королевской крови. После некоторого колебания он достал еще два баллона, но поставил их в стороне от нее. Затем на столе появилась полная тарелка пирожных четырех различных сортов. Только после всего этого он присел рядом.
      — Разливайте, Солтен. Довольно стесняться, — обратился он ко мне, не в силах оторвать взгляда от графини.
      Они сидели и глядели друг на друга, чуть ли не сияя от счастья.
      Я занял свое место и принялся осторожно потягивать алую шипучку. Питье это ужасно дорогое — в нем содержится масса минералов и протеинов. Я потягивал напиток, наблюдая, как пузырьки подпрыгивают дюймов на шесть над поверхностью и лопаются с легким мелодичным звоном. Поскольку шипучка моментально усваивается организмом, это производило эффект, сходный с легким опьянением. Не глядя на меня, Хеллер молча пододвинул в мою сторону пирожные. Играла тихая музыка. Графиня и Джеттеро не ели и не пили. Они, кажется, забыли обо всем на свете, и, более того, им ничего на свете не было нужно. Им было достаточно видеть друг друга. Посидев так довольно долго, Хеллер протянул руку к тарелке и, взяв пирожное, дал откусить его графине, а потом поднес к ее губам баллончик с шипучкой. Она в ответ угостила его из своего баллончика. Было совершенно очевидно, что за этим столом я никому не нужен!
      Наконец они принялись за еду. Но, даже не наблюдая за ними, я понимал, что под столом они соприкасаются ногами. Покончив с обедом, Хеллер откинулся на спинку кресла. Посидев так несколько минут, он решил все-таки заняться делом.
      — Да, я тут, кстати, хотел вам кое-что показать, — сказал он.
      Хеллер взял с сервировочного столика пачку фотографий, которые, похоже, принес сюда из читального зала. Снимки предназна чались для обучения. На одной стороне у них был портрет представителя населения какой-либо из планет, а на обороте — правильный ответ на вопрос о расе и планетной принадлежности изображенного. Хеллер протянул графине одну из фотографий:
      — Как повашему, на кого она похожа?
      Я своим натренированным глазом успел прочесть надпись на обратной стороне карточки. Там значилось: «ДЕВУШКА. АНГЛИЧАНКА. БЛИТОПЗ (ЗЕМЛЯ. ЕВРОПА)». Графиня с явным интересом принялась рассматривать изображение. Но я был уверен, что она наверняка проявила бы живейший интерес к чему угодно, даже к листу чистой бумаги, будь он в руках Хеллера.
      — Более всего она походит на деревенскую девушку с плоско горья Аталанта на планете Манко, — сказала она. — Видите ли, мои родители родом именно из этих мест. Несколько сот лет у моей семьи были там владения: до тех пор, пока они не потеряли их.
      — Да это же прекрасно, — сказал Хеллер. — Я и сам уроженец Аталанты. Правда, родился я в Тапоуре — столице провинции.
      Разговор быстро перешел на обычный в таких случаях обмен отрывочными фразами вроде: «А вы знали Джема Виса?», «Помните старую леди Блайс?» или «А здание суда попрежнему на месте?», которые перемежались вопросами «А вы?..», «А кого еще?..», с тем чтобы прийти к выводу «Подумать только, как тесен этот мир!» Итак, они были с Манко, сограждане, так сказать, соотечественники. Отлично! Теперь, нам только остается объявить неделю солидарности граждан Манко! Казалось, разговор никогда не кончится. Наконец и эта тема иссякла, по крайней мере — на данный момент. И Хеллер вновь вернулся к своим фотографиям. Он показал графине еще одну карточку, на оборотной стороне которой было написано: «СТАРИК, ПОЛИНЕЗИЕЦ. БЛИТОПЗ (ЗЕМЛЯ, ОКЕАНИЯ)»
      Это, наверное, один из представителей морского народа из бухты Дар, верно? — сказала она.
      А теперь поглядите на эту, — предложил Хеллер.
      На оборотной стороне фотографии я разглядел надпись: «КИНО ЗВЕЗДА ЖЕНЩИНА, АМЕРИКАНКА, БЛИТОПЗ (ЗЕМЛЯ, АМЕРИКА)».
      — Во всяком случае, это не ваша сестра, — сказала графиня.
      Хеллер продемонстрировал ей карточку, на оборотной стороне ко торой было обозначено: «МУЖЧИНА. КАВКАЗСКАЯ РАСА. БЛИТО ПЗ (ЗЕМЛЯ)».
      — Это не кто-нибудь из ваших родственников? Он слегка напоминает мне моего покойного дядю. — Сейчас графиня пыталась играть роль сухой и суровой женщины, однако на сей раз она только играла эту роль. — А в чем дело, Джеттеро Хеллер? Вы хотите сказать, что недавно побывали на Манко? Но фотографии не трех мерные, а кроме того, и цвет на них неважный. А, понимаю — это пособие по антропологии, набор отдельных типажей. Нука, дайте их сюда! — Она шутливо вырвала пачку из рук Хеллера и стала читать надписи на обороте.
      С явным недоверием она по несколько раз переворачивала их, разглядывая и так и эдак.
      Неужели Блито-З? Что это?
      А вы не помните ли, случайно, старую сказочку? — ответил вопросом на вопрос Хеллер. И без запинки слово в слово прочел народную легенду, занесенную в архивы под номером 894М.
      Погодите, — сказала графиня и глубоко задумалась. А затем, взяв со стола баллончик, начала слегка помахивать им, как бы отбивая такт. Потом она стала напевать глубоким и довольно приятным голосом. Правда, слова песенки она произносила совершенно подетски.
      Но если вдруг принес гонец Приказ, как смерть, простой, Ты помни — это не конец,
      Корабль твой под рукой.
      Хеллер подхватил:
      Тебя укроет неба синь
      За дальнею луной,
      Там храбрый принц Каукалси
      Ждет на земле чужой.
      Они дружно расхохотались, радуясь, как здорово получилась у них эта старая, колыбельная. Должно быть, оба знали ее с детства.
      А что это была за звезда, — спросила графиня Крэк, — на которую, помните, мы показывали пальцем и приговаривали: «Принц Каукалси, счастье принеси»?
      Блито, — коротко ответил Хеллер.
      Вы хотите сказать, что он и в самом деле туда забрался? — воскликнула графиня, в полном восторге от такого оборота дел. Мне же подумалось, что военный инженер, который столь легко мысленно берется решать проблемы антропологии, науки весьма далекой от его профессии, может здорово попасть впросак.
      А вам ничего не слышится в названии расы, которую там почемуто называют «кавказской»? — спросил Хеллер, неожиданно оборачиваясь в мою сторону. Он отбросил в сторону карточку. — Вы знаете эту планету. Есть там континент, который называется Кавказским?
      Полагаю, что название это является определяющим для одной из рас. — Я невольно задумался, и тут мне кое-что припомнилось. Отличная память, к счастью, отнюдь не является монополией Хеллера, я тоже коечто знал о БлитоПЗ. — Есть такая область на юге России, гористая местность. Лежит она к северу от Турции. Это как бы гранитный камень между двумя континентами — Азией и Европой. Но я не думаю, что человек на фотографии обязательно оттуда. Может быть, его родители уроженцы тех гор, а может, и нет — просто кавказской принято называть одну из рас, которая распространилась там повсюду. Их теперь можно обнаружить где угодно. Признаком этой расы является минимальная пигментация кожи, прямые или вьющиеся волосы, крупные прямые или горбатые носы. У них довольно часто встречается Ротрицательный тип крови, а также, помнится, есть еще кое-какие особенности. Мне кажется, что образец именно такой крови вы имели возможность видеть сегодня собственными глазами.
      Так, понятно, — сказал Хеллер. — А есть там у них «Аталанта»? Земля, континент или что-то в этом роде.
      Хорошенько подумав, я не стал всетаки полагаться на память и достал с полки справочник — тот, что на Земле называют энцикло педией. Отыскав там нужное место, я прочитал ему вслух: «АТЛАНТИС (Аталантис, Атлантида, Атлантика) — легендарный остров в Атлантическом океане за Гибралтарским проливом. Есть свидетельства, что некогда достиг высочайшей степени развития цивилизации. Считается, что он исчез, погрузившись в морскую пучину».
      Ага, понятно, — сказал Хеллер. — Следовательно, то, что по строил там принц Каукалси, было разрушено, а народу пришлось мигрировать в иные места.
      Хеллер, — сказал я довольно Строго, — инженер не может быть антропологом.
      Да что вы, они-то и есть антропологи! — воскликнула графиня. — Они ведь исследуют геологические циклы планет, а для этого необходимо отлично разбираться в окаменелостях и костях! — Уж слишком она была уверена в своих познаниях. Похоже, кое-кто из присутствующих засел за учебу понастоящему и немало успел выудить из всех этих книжонок.
      — Ну что ж, очень может быть, — примирительно сказал я. Скорее всего так оно и было на самом деле. — И тем не менее сходство пары названий еще не превращает гипотезу в научно установленный факт. Чистое совпадение! Гуманоиды сейчас попадаются где угодно. И это вовсе не означает, что ваш принц Каукалси — или как там его еще звали? — заложил основу каких-то там рас на БлитоПЗ. Я могу вам с ходу насчитать штук пятнадцать планет, жители которых похожи на вас, на нее, на меня.
      Но там смещаются полюса, — не сдавался Хеллер, — и очень может быть, что это явление способно вызвать перемещение водных масс океанов. Происходит таяние снегов на полярных шапках полюсов, в результате чего колония вполне могла оказаться затопленной Бедняга этот принц Каукалси.
      Да, бедняжка, — вздохнула графиня.
      Да, скорее всего именно так там все и произошло, — сказал Хеллер. — Вот и отлично, что мы разобрались. Нам же теперь предстоит сделать все необходимое, чтобы такое не повторилось и чтобы теперь не затопило потомков этих первых поселенцев.
      Допустить такое было бы просто стыдно, — подтвердила графиня. — Спасение колонии принца — дело первостепенной важности.
      Нет, мне, конечно, следовало бы сходить к психиатру и проверить состояние собственных мозгов. Вот здесь, прямо на моих глазах, они пришли к полному согласию относительно цели миссии. Однако моя собачья преданность делу была настолько сильна — если только дело это не противоречило интересам Аппарата, — что я просто не мог допустить дальнейших сентиментальных рассусоливаний, да еще лишенных всякой логики.
      — Но, Хеллер, у нас ведь нет никаких данных, никаких солидных документальных подтверждений того, что принц Каукалси, владыка Аталанты на планете Манко, основал колонию на Земле и назвал ее Атлантис! Ваши соотечественники не были участниками этого переселения!
      Хеллер поглядел в мою сторону. Глаза его были прикрыты.
      — Возможно, но так история эта звучит намного поэтичней, — сказал он.
      О боги! И это говорит военный инженер? Суровый, закаленный, испытанный огнем, железом и атомными взрывами военный инженер Флота его величества?
      — А кроме того, — заявил Хеллер, бездумно нанизывая одну алогичную выдумку на другую, — так ей больше нравится.