Мы вернулись на нашу земную базу внутри горы в Афьоне, в Турции, задолго до рассвета. Корабль снова спустился сквозь электронно-световую иллюзию, которую даже радары принимали за горную вершину, и приземлился на полу ангара.
      Не желая дотрагиваться до графини Крэк, я махнул рукой Стэббу, чтобы тот поднял ее.
      Он перекинул ее через плечо и вскарабкался по лестнице.
      — Теперь у нас есть заложница, — сказал он мне. — Так когда мы отправимся грабить банки?
      — Я должен убедиться, что в них есть золото, — произнес я. — Я использую свои связи и немедленно сообщу вам.
      — Куда спрячем наложницу? — спросил Стэбб. — Нам надо отправить ее в безопасное место.
      — Одно такое я знаю, — заявил я. — Идите за мной. Я направился к тюремным камерам. Среди них находилась одна большая камера, которую я построил для Кроуба, из нее не смогла бы убежать даже графиня Крэк.
      Я набрал кодовую комбинацию на наружной двери, после чего отпер внутреннюю дверь и включил свет. Там было очень грязно: в этой камере никто и никогда не убирал. А Кроубу было все равно, где он и что с ним.
      Но в камере находился рычаг, который включал систему автоматической мойки. Я потянулся к нему, но передумал. Так ей и надо, этой (…).
      Я вошел внутрь. Жуткий запах. Я махнул в сторону койки.
      Стэбб подошел к кровати и швырнул на нее пленницу.
      Мы вышли. Я тщательно запер внутреннюю дверь, закрыл вторую внешнюю дверь и набрал кодовую комбинацию.
      Потом посмотрел сквозь крохотный глазок. Какое наслаждение! Вот она лежит, беззащитная, полностью в моей власти — моя пленница. Больше она не сможет мне угрожать.
      Когда я мысленно перечислил все зло, которое она мне причинила, то изумился, что она до сих пор жива. Какое долготерпение!
      В голову мне пришла злая мысль. Я не мог убить ее. Но мог сделать так, чтобы она насквозь промокла.
      Я поднял руку и включил автоматическую мойку.
      Из отверстий в стенах брызнули струи воды. Они с силой били в стены и смывали с них грязь, которая стекала на пол. Этого я вовсе не хотел, я хотел просто вымочить ее.
      Я попытался выключить систему, но теперь она работала автоматически. (…) конструктор славно потрудился! Вода продолжала смывать грязь. На потолке заработала сушилка. Донесся шипящий звук. Струи воды сменили струи горячего воздуха. Уж этого я совсем не ожидал. Я вцепился в рычаг, но не мог его повернуть.
      В расстройстве я снова взглянул в крохотный глазок и не поверил своим глазам. Парализующий состав, должно быть, действовал не так уж сильно, а холодная вода совершенно привела графиню в чувство.
      Короче, Крэк пришла в себя и разглядывала веревки.
      Потом она сделала какое-то движение запястьями. Еще раз.
      И освободила руки!
      Затем схватилась за щиколотки, и не успел я глазом моргнуть, как она уже развязала ноги!
      Я протянул руку к управлению зажимами, которые прикуют ее к кровати. Опустил зажимы и посмотрел в камеру. Слишком поздно.
      Зажимы опустились, но на кровати никого не было.
      Графиня Крэк стояла посреди камеры.
      И тут она увидела в окошечке мое лицо.
      — Вы! — Она ткнула в меня пальцем. Прямо в меня!
      Я отскочил назад. Мне было хорошо известно; какое действие ее палец мог оказать на мое сознание;
      Уже в самом конце коридора я оглянулся на дверь
      Да, Крэк действительно опасна! Наверно, в театре она училась еще и на иллюзиониста. Веревки для нее ничего не значили.
      Мне нужно было закрыть отверстие в двери, туда мог кто-нибудь заглянуть. Никто не знал комбинацию замка на двери, кроме меня. Ни у кого другого не было ключа от внутренней двери. Но я не должен был рисковать.
      Я пошел в ангар и нашел кусок тряпки и клеящуюся ленту.
      Потом прошмыгнул обратно в коридор, пригнувшись, чтобы Крэк не могла меня заметить.
      Одним движением я прилепил тряпку на отверстие.
      И отскочил на безопасное расстояние. Камера была звуконепроницаема и полностью изолирована. Я запрещу приближаться к ней, даже приносить ей еду. Ха! Может, она с голоду сдохнет.
      Но тут я вспомнил, что засунул туда для Кроуба запас продуктов, которого хватит на год или два.
      Вентиляция.
      Мне сразу полегчало. Когда придет время убить ее, не возникнет проблем. Выбраться наружу через вентиляцию нельзя. Но можно бросить туда капсулы с ядовитым газом.
      Я почувствовал себя лучше.
      Когда я убью Хеллера и Крэк будет мне больше не нужна на случай сделки, можно бросить туда пару капсул, и с ней будет покончено.
      Только тогда я позволил себе расслабиться.
      Теперь мне осталось только убить Хеллера.
      И все мои проблемы будут решены.
      Я отправился спать, поздравляя себя с остроумным решением проблемы.
      Мне снилось, что я сижу на банкете вместе с тысячей лордов. Это был банкет в честь моего назначения главой Аппарата, как самого верного из слуг несравненного Ломбара Хисста, который теперь правил на Волтаре.

      На следующее утро я проснулся, и меня осенила замечательная идея. Мне не нужно приближаться к камере, чтобы следить за графиней Крэк. Мне надо всего лишь попросить Рата прислать мне приемник-декодер.
      Сказано — сделано. Я взял передатчик и вызвал Рата.
      — Ради всего святого, офицер Грис, — заворчал он, — вы когда-нибудь думаете о ком-то, кроме себя самого? Здесь сейчас час ночи.
      — Время ничего не значит, когда надо исполнять свой долг, — заявил я. — Отправляйся в Эмпайр Стейт Билдинг и пришли мне приемник-декодер той женщины.
      — Зачем? Разве она не в Нью-Йорке?
      — Он нам больше не нужен, — сказал я. — Поэтому топай быстрее и перешли мне его международной экспресс-почтой. Не хочу, чтобы он там валялся. Это можно расценить как нарушение Кодекса.
      Рат охнул и выключил радио.
      Целый день я был счастлив и прослонялся без дела. Я даже наведался к Черной Челюсти. Тот мрачно тосковал в своей камере. Меня он не заметил. К камере Крэк я даже близко не подходил. Мне достаточно было знать, что она там. Я отдал строгий приказ: никто не должен прикасаться к тряпке на отверстии.
      Я с нетерпением ждал, когда же Хеллер вернется обратно в Нью-Йорк. Его экран все еще не включался. Но когда он вернется и найдет записку Крэк, то может навести справки об авиалайнере и узнать, что самолет разбился. Это известие сразит его наповал.
      Я прикажу Рату убить его. В таком состоянии он будет легкой мишенью.
      Когда Хеллер будет мертв, я сотру с лица Земли «Крайстер», Охокихоки и Эмпайр Стейт Билдинг. У Роксентера будет праздник. Затем я освобожу Черную Челюсть и велю ему убираться. А потом убью графиню Крэк.
      Я поставлю Фахт-бея на место, сообщив ему, что скоро стану его непосредственным начальником. Я пригрожу ему смертью, если он не обеспечит бесперебойное поступление опиума, героина и амфетамина. Вот тогда я вернусь домой. Как будет гордиться мной Ломбар Хисст!
      Экран Хеллера все еще не работал.
      Я поужинал.
      Экран так и не включился. Хеллер уже должен быть в Нью-Йорке. Может, этот идиот Рат ошибся и отправил мне не тот приемник.
      Я вызвал его по радио.
      — Прибор не работает! — сердито сказал я. — Ты можешь хоть что-то сделать как следует? Ты выслал мне не тот приемник!
      — Я отправил вам тот, на котором буква К. Отослал его в три часа утра. Вы получите его завтра. А другой все еще прикреплен к антенне.
      — Тогда ты его выключил. У меня же приборы не работают!
      — Приемник выключен, а на экране нет изображения?
      — Вот именно. Значит, он выключен. Отправляйся туда и проверь!
      Я отшвырнул радио. Когда я стану шефом Аппарата, то избавлюсь от всех этих бездельников. Спустя час Рат меня вызвал:
      — Ретранслятор включен. Если он в Нью-Йорке, на экране должно быть изображение.
      Но экран не работал. Мне стало не по себе. Где же Хеллер?
      И тут мне пришла в голову одна мысль.
      — Ты же говорил, что нацепил на Хеллера "жучок".
      — Да. Но это простой «жучок», а не аудио или видео.
      — (…) тебя. Если на нем «жучок», почему ты не сообщишь мне, где он находится?
      — У меня сломался приемник позывных.
      Я застонал. Господи, ну почему меня окружают такие недотепы?
      — Откуда ты знаешь, что он сломался, идиот? — спросил я. — Ты хоть пробовал его починить, заменить батарейки? Подергать за переключатели? — Ну почему я должен обо всем думать?
      — Я знаю, что он сломан, потому что, когда я взглянул на него несколько минут назад, он показал, что объект над Северным полюсом. А до этого он был в Чикаго.
      — Этого не может быть! — фыркнул я. — Слушай внимательно и делай, что я скажу. Отправляйся к нему домой или в его кабинет в Эмпайр Стейт Билдинг, подслушай или подкупи его служащих, но узнай, где находится Хеллер! От этого зависит моя жизнь. Давай!
      Когда он отключился, я заметил, что весь вспотел. С Хеллера вполне станется явиться сюда и просто-напросто убить меня, чтобы скоротать время.
      Прошло два ужасных часа. Неожиданно ожило радио.
      — Эй, — заговорил Рат, — да там черт знает что творится, в этом здании. Мне даже не пришлось никого подкупать. Все толпятся в холле и машут руками. Из авиакомпании позвонили в квартиру Хеллера, а дворецкий Бэлмор перезвонил Эпштейну. Вы говорили мне, что с ней ничего не случится. А она погибла!
      Я взял себя в руки.
      — Как это случилось?
      — Рейс 931 из Рима в Стамбул разбился, и все погибли. Об этом написано в газетах. Что вы сделали?
      — Какое отношение авиакатастрофа имеет ко мне? Не я делаю хлипкие примитивные, смертельно опасные штуковины, на которых они летают. Откуда я знал, что он разобьется?
      — Вы точно его не взрывали?
      — Что за чушь! — воскликнул я. — Да они падают по всей планете. Чуть ли не каждый день.
      — Ну ладно, — сказал Рат.
      — Послушай. Это не наше дело, что произошло с одним из их летающих гробов. Ты обязан найти Хеллера. У меня для тебя поручение.
      — Ну что еще?
      — Ты должен убить его.
      — Что? Офицера Флота его величества? Вы спятили! Да за одну такую мысль полагается смертная казнь.
      — У тебя нет ни малейшего выбора. Или ты убьешь его, или я убью тебя, даже если мне придется для этого взорвать весь Нью-Йорк!
      — Господи! — в ужасе вскричал Рат.
      — Глупо взывать к Господу, когда тебе вот-вот голову оторвут. Найди его! Где он сейчас, откуда идут сигналы "жучка"?
      — Я же сказал, что приемник не работает.
      — А ты посмотри на него, (…).
      — Ну да, он абсолютно испорчен. Он сообщает, что объект находится над Шотландией.
      У меня кровь застыла в жилах. Чикаго, Северный полюс, Шотландия… Он на борту самолета. Он летит в Турцию!
      У меня душа ушла в пятки. Потом я огромным усилием воли заставил себя успокоиться и смог снова говорить.
      — Ты должен связаться с кем-нибудь из его обслуги. Узнай, каким рейсом он летит. Мы попытаемся перехватить его. Докладывай мне каждый час.
      Я отключил радио. Руки у меня совершенно взмокли.
      Через час, который я провел почти в агонии, радио снова заработало.
      — Я все выяснил, — заговорил Рат, — дворецкий Бэлмор звонил Хеллеру в Чикаго до того, как позвонить в офис. Королевский офицер сел в самолет, следующий чартерным рейсом, в международном аэропорту в Чикаго и немедленно вылетел в Италию на спасательные работы в районе островов Палагружа в Адриатике. По имеющимся данным, крушение произошло там. Он собирается найти тело своей девушки.
      У меня волосы встали дыбом. А что он на самом деле там найдет?
      — Слушай, — сказал я, из последних сил стараясь говорить спокойно. — Немедленно садись на самолет. Отправляйся туда. И убей его при первой же возможности!
      Рат отключил связь.
      Только смерть Хеллера отделяла меня от полной победы.
      У меня почти не осталось времени. Черную Челюсть могли вот-вот хватиться. В лучшем случае в моем распоряжении было не больше пяти дней.
      Я молился, чтобы Господь услышал мои молитвы.
      Хеллер должен умереть!

      Вымотавшись, я лег в кровать и попытался заснуть. Бесполезно. Что-то мне мешало. И тут я понял!
      Я схватил радио и включил его.
      — Ну, что теперь? — раздраженно спросил Рат.
      — Когда ты отправишься в район спасательных работ, возьми с собой приемник-декодер и ретранслятор 831.
      — А вы знаете, где я сейчас?
      — Откуда, черт подери, мне знать, где ты? Я не могу присоединить локатор к радио, и тебе это известно.
      — Вы хотите, чтобы я вернулся?
      — Да!
      — Тогда скажите об этом пилоту самолета, который летит коммерческим рейсом. Я над Атлантическим океаном на пути в Италию.
      — Ты совсем обнаглел.
      — Я пытаюсь выполнить приказ, который вы сами мне дали. Послушайте, может, вы выключите радио? Тут ребенок на соседнем кресле прислушивается к нашему разговору.
      Я выключил радио. По крайней мере, он летел, чтобы убить Хеллера.
      Я как-то умудрился протянуть ночь. Потом как-то пережил следующий день. Меня терзала тревога. К вечеру на меня было страшно смотреть.
      Заговорило радио, и от испуга я чуть не умер.
      — Я на итальянской военно-морской базе в Таранто, — сообщил Рат.
      — Ты все сделал? — спросил я.
      — Как я мог что-то сделать? Его здесь нет.
      — Тогда что ты там делаешь, идиот?
      — Докладываю, как идут дела. Разве вам не нужны доклады? Уверяю вас, для меня будет огромным счастьем вообще не разговаривать с вами, офицер Грис.
      — Придержи язык. Если его там нет, что ты там делаешь?
      — Я проследил за ним до самого Рима, однако он от меня оторвался. Хеллер связался с авиакомпанией и итальянским правительством. Он заезжал сюда, чтобы взять буксир, кран, и отправился на место катастрофы. Его судно обогнет каблук итальянского сапога и пойдет к северу в Адриатическое море. Это почти триста миль. В общем, я его упустил.
      — Отправляйся за ним!
      — Именно это я и пытаюсь сделать. Мне надо попасть в городок под названием Термоли на итальянском побережье рядом с островами Палагружа и нанять там рыбацкую лодку.
      — Какое у тебя оружие?
      — Пистолет с собой на самолет не пронесешь, но у меня есть бластер.
      — Отлично. Отправляйся!
      — До Термоли около ста шестидесяти миль. Мне придется ехать всю ночь.
      — И поедешь всю ночь! — зло отрезал я. — Доложи мне по радио, когда все будет кончено.
      Рат закончил связь.
      Я попытался заснуть. От Хеллера меня отделяло около семисот миль. Это слишком близко. Я вертелся и ворочался с боку на бок всю ночь.
      Весь следующий день я тоже страдал. Ни звука от Рата.
      Приемник-декодер Крэк прибыл утренним рейсом, но по какой-то причине передали мне его только вечером. Нервничая, я уселся и включил его.
      Какое-то мгновение я не мог понять, куда смотрю. Печатная страница.
      Потом я вспомнил, что снабдил Кроуба целой библиотекой в водонепроницаемых шкафах, чтобы заинтересовать его психологией и психиатрией. Кроме того, я выдал ему серию из сорока книг, озаглавленную: "Объединенное и законченное краткое руководство по Конфедерации Волтар, включая Космические кодексы, штрафные кодексы, отечественные кодексы, королевские указы, королевские приказы, королевские процессуальные нормы, королевскую родословную, королевскую преемственность, дополненные таблицами и биографиями. Обычаи двора, история двора, королевские пожалования земельных наделов, права аристократии, планетарные районы 110 планет, местные законы, местные обычаи, аристократические привилегии и прочие вопросы".
      Графиня Крэк, очевидно, нашла книги.
      Я пришел в себя и подумал, что ей пойдет на пользу изучение психологии и психиатрии. Тогда она поймет, какие это замечательные науки.
      Изображение на экране было не в фокусе. Я поправил резкость и начал читать то, что она изучала.
      "Раздел 835-932-Н.
      Процедуры, регулирующие судебные процессы над офицерами на государственной службе и меры наказания".
      Я чуть не закричал. Но подавил рвущийся из горла крик.
      На странице появился палец графини и провел по строчкам.
      "1. Судебные процедуры в полевых условиях: а) проводятся конституционно узаконенным собранием офицеров; б) проводятся старшим по званию, когда не предоставляется возможности вернуть преступника на базу и подвергнуть его суду; в)…"
      Экран поплыл у меня перед глазами. Палец графини снова вернулся к «а». Раньше я и не представлял, что офицеры базы могут судить меня. Я всегда путался во всех этих правилах и считал, что и другие не очень-то в них разбираются. Если Фахт-бею и местным офицерам придет в голову устроить надо мной суд, то они смогут заодно и казнить меня как нарушителя Кодекса.
      Крэк перешла к другому разделу.
      "Преступления, влекущие за собой смертную казнь.
      1. Основные преступления, подлежащие ведению военного трибунала: а) угроза убить, убийство или приказ убить офицера Королевского Флота. б)…"
      Теперь и комната закачалась у меня перед глазами. Рат так и сказал, но я думал, что он шутит. А это и вправду есть в законах!
      Палец графини переползал со строчки на строчку:
      "34. Похищение…"
      Из груди у меня рвался вопль. Я отшатнулся от экрана. Господи, как она опасна!
      Крэк все еще пытается найти способ уничтожить меня!
      Я помчался к ангару и нашел капитана охраны.
      — Никому не подходить к заключенной в специальной камере! Даже не заглядывать в окошко! Она страдает смертельно опасным, заразным заболеванием; любой, кто посмотрит на нее, ослепнет.
      — А у вас там заключенная? Вы не записали ее в журнал. Когда вы вернулись из полета несколько дней назад, то ничего не сообщили офицеру охраны. Это нарушение правил, офицер Грис. Как ее зовут?
      — Инкогнито, — ляпнул я. Он записывал.
      — Мисс или миссис? Вы должны выполнять все формальности. Мы не можем содержать базу в порядке, если вы будете швырять людей в камеры и не регистрировать их.
      И тут меня осенило.
      — Человека, которого я посадил в камеру, нельзя нигде записать. Она не существует. Ее осудили много лет назад. У нее нет никаких законных прав.
      — А, одна из этих, — протянул капитан и потерял к ней интерес. Но я знал, что он доложит Фахт-бею.
      Я вздохнул, потому что нога моя так и не прошла. Мне трудно было ходить, но сейчас предстояло плестись по длинным туннелям в кабинет Фахт-бея.
      Увидев меня, он поднял голову от стола и вздрогнул. Я не люблю, когда при моем появлении вздрагивают.
      — Прошлой ночью, когда я вернулся вместе с фронтовым "прыгуном", — сказал я, — я поместил в специальную камеру заключенную. На нее нельзя смотреть, и с ней нельзя разговаривать. Это официально не существующая личность, у нее нет никаких прав. Она представляет угрозу для государства.
      Фахт-бей что-то хрюкнул и сделал у себя пометку.
      — А как насчет остальных? Мужчина вполне существует. У меня есть его визитка. Его зовут Форрест Клошар из банка "Граббе-Манхэттен".
      Пульс у меня участился в несколько раз.
      — Ты говорил с ним?
      — Нет. А что, мне надо с ним поговорить?
      — Нет! — вскрикнул я. Боже, если Фахт-бей обнаружит, что вся его база заложена, то он может созвать собрание офицеров.
      — Почему вы его здесь держите? — спросил Фахт-бей.
      — Есть причины государственной важности! — торжественно произнес я. — Больше я ничего не могу тебе сообщить.
      — Вы уверены?
      — Конечно, уверен!
      — Мне кажется, вы что-то задумали, офицер Грис. Насилуете женщин, взрываете мечети. Мы должны сидеть тихо и выполнять свой долг. Вы, конечно, знаете, что запасы героина продолжают уменьшаться. За два дня до вашего появления мы проводили инвентаризацию. И у нас не хватало довольно много. Если бы у меня были доказательства, офицер Грис, я бы немедленно созвал собрание офицеров, чтобы обсудить одну личность, которая сейчас стоит передо мной.
      — Зачем мне героин? — возмутился я.
      — Чтобы загнать его на стороне, — ответил Фахт-бей. — Похоже, у вас появилось много денег, которыми мы вас не снабжали.
      — "Бликсо" привез мне суммы из специального фонда, — соврал я.
      Фахт-бей поднял брови, откинулся на спинку кресла и продолжил:
      — А этот Форрест Клошар может доставить нам массу хлопот. «Граббе-Манхэттен» связан с фармацевтической фирмой ИГ Барбен. Они могут прекратить поставки амфетамина. Я никак не могу понять, зачем вы велели сунуть его в камеру. На самом деле, я и понятия не имею, что вы там замышляете. Но я несу ответственность за эту базу. Поэтому слушайте и запоминайте: если я обнаружу хоть малейшее доказательство, что вы опять собрались втянуть нас в какую-нибудь катастрофу, то немедленно созову собрание офицеров и свяжусь с волтарианскими властями. Мне кажется, что вы им надоели так же, как и нам. Все ясно, офицер Грис?
      Я похромал прочь.
      Дела становились все хуже.
      Через три-четыре дня банк «Граббе-Манхэттен» сообразит, что от Форреста Клошара нет известий. Они пришлют сюда кого-нибудь, и уполномоченный, само собой разумеется, захочет поговорить с Фахт-беем, а тогда командир базы поймет, что над его базой нависла угроза гораздо более опасная, чем все предыдущие неприятности.
      Что сделает Фахт-бей? Он скажет им, что у меня нет никакого права распоряжаться этой базой, и выдаст меня турецким властям. Кроме того наказания, которое придумают для меня турки, мне еще придется отвечать перед офицерским собранием, которое наверняка приговорит меня к смерти.
      Мое спасение было в убийстве Хеллера.
      Которое следовало совершить как можно скорее!
      Только тогда все пойдет как надо.

      На следующее утро я чувствовал себя ужасно измученным. Меня немного утешало то, что убить Хеллера мне приказал Ломбар Хисст, поэтому меня нельзя обвинить в этом. Но угроза оставалась, и если мне не удастся расправиться с Хеллером, то список моих врагов пополнится именем Ломбара.
      Кроме всего прочего, нога у меня не заживала. Прогулки с порезами на ноге по козьему помету не способствуют укреплению здоровья. Раны нагноились.
      Я велел Терсу отвести меня в больницу. Сестра Билдирджина, моя третья жена, проследовала мимо меня по коридору, даже не посмотрев в мою сторону.
      Я устал от всего этого.
      Прахда я нашел в операционной, где он мыл руки после операции.
      — Прием пациентов на сегодня прекращен, — сказал он.
      — Постойте! — закричал я. — Я могу умереть от заражения крови. Я даже не могу обуть ботинки.
      — Значит, вы никого не сможете пнуть ногой, — ответил он. И собрался уходить.
      Я загородил ему дорогу:
      — Вы не можете так со мной обращаться.
      — Я вообще никак не собираюсь с вами обращаться, офицер Грис. Вы должны мне чек. Вы не сделали распоряжений насчет организации фонда для покрытия расходов по борьбе с заразными заболеваниями. Вы не заплатили каффарах деревням обиженных вами женщин. А подписанный вами свадебный чек банк не принимает к оплате. Когда у вас найдется время съездить в Стамбул и уладить свои дела с Мудуром Зенгином, тогда у меня найдется время поговорить с вами.
      — Как я поеду в Стамбул, когда у меня ноги болят? — воскликнул я.
      — Украдете костыли, — ответил Прахд. — Потому что напрокат вам их тут никто не даст. — И он ушел.
      Я не собирался ехать в Стамбул и разговаривать с разъяренным Мудуром Зенгином из Национального банка «Пиастры». Скорее всего он просто велит арестовать меня.
      Возвращаясь домой, я как следует обдумал сложившуюся ситуацию. Совершенно очевидно, что когда я убью Хеллера и верну расположение Роксентера, то смогу наладить финансовые отношения с банком «Граббе-Манхэттен». До этого момента мне придется оставить все как есть. К черту всех (…) жен. И кому какое дело, если эти бездельницы захворают заразными болезнями?