Некоторое время Хеллер сидел молча. Я видел, как он что-то очень серьезно обдумывает. Я решил уважить его раздумья и не прерывал молчания. Было очевидно, что он здорово озадачен и теперь ищет решение своей проблемы.
      – Есть одна вещь, которую я никак не могу вспомнить, – вдруг проговорил Джеттеро.
      Я весь обратился в слух, желая завоевать его доверие. Он поглядел на меня, и в глазах его стоял немой вопрос. Было понятно, что он взволнован и даже растерян.
      – Послушайте, не могли бы вы сказать мне – глаза у нее серые или голубые?
      Я чуть было не сплюнул от возмущения. Однако я только покачал головой и предложил вернуться в нашу комнату. Желание продол жать разговор с ним у меня просто исчезло. Да к тому же у меня было еще много гораздо более важных дел.

ГЛАВА 6

      Ломбар всегда говорил, что стоит только спустить подчиненному какойнибудь проступок, сразу же жестоко не наказав его, как вскоре сам окажешься в дурацком положении. Весьма разумное наблюдение. Я не мог избавиться от ощущения, что иду по очень тонкому льду и впереди меня поджидают очень серьезные неприятности. Я и сам знал, что обращаюсь с подчиненными слишком мягко. Поэтому решил, не дожидаясь дальнейшего ухудшения дел, наказать как следует командира взвода охраны. Поведение его на службе, когда он так славно «охранял» Хеллера, было просто непростительным.
      Наспех прожевав кусок плохо пропеченного хлеба, который в Замке Мрака сходил у нас за еду, я направился в Лагерь Закалки. Мне не терпелось навести там порядок. Уж когда я вернусь из этой экскурсии, лагерь получит новое основание для того, чтобы называться Лагерем Смерти.
      Замок соединялся с лагерем подземным туннелем длиной примерно в милю. Транспорт, обслуживающий Замок Мрака, использовал его в качестве грузового терминала: с любой пролетающей над этой местностью машины, как, впрочем, и при любой проверке или инспекции, обнаруживают только все более разрастающийся и кипящий деятельностью лагерь, оживленное движение транспорта, которое легко объяснить учебно-тренировочной деятельностью. Мы пытались свести движение транспорта к минимуму, но поток его все нарастал. В ту ночь движение по туннелю было весьма насыщенным. Крытый грузовик, водитель которого согласился подбросить меня, простоял не менее двадцати минут у поворота, пропуская движущуюся в направлении Замка Мрака колонну. Через узкое ромбовидное отверстие из кабины мне открывался весьма ограниченный обзор. Освещение было очень плохим, наши фары бросали блики зеленоватого света на борта движущихся во встречном потоке автомобилей. Сплошной поток машин! Интересно, что тут затевалось? На некоторых из машин мне удалось разглядеть флажки, указывающие на высокий ранг пассажиров. У меня давно уже заложило уши от рева тяжелого транспорта, а грохот танков сопровождения бил по барабанным перепонкам весьма болезненно. Нет, тут несомненно что-то готовилось! Стараясь перекричать лязг и грохот, я обратился к обнаженному по пояс водителю грузо вика:
      – Что, объявили общую тревогу?
      Голос мой совершенно утонул в шуме, и мне пришлось повторить свой вопрос. Наконец он расслышал меня.
      – Понятия не имею, – крикнул он в ответ. – Сначала прошла колонна грузовиков с танками охраны. А сейчас прогоняют штабные машины – (...) больших шишек (...) везут. Никогда не знаешь, что затевают эти (...). У них всегда что-нибудь наготове.
      За время разговора водитель ни разу не поглядел в мою сторону, но когда наконец повернулся, то с ужасом обнаружил, что раз говаривает с офицером. Он побледнел как лист бумаги и резко отвернулся, уставившись неподвижным взглядом в лежащую перед Нами дорогу. Сплошные отбросы, подумалось мне. Ломбар несомненно прав. Ничтожества вроде этого водителя должны уничтожаться поголовно. Но заниматься именно этим типом у меня не было времени. Слишком уж мне не терпелось добраться до командира взвода охраны.
      Наконец мы оказались у въезда в Лагерь Закалки и, посигналив, были пропущены через мощную заградительную баррикаду, возведенную здесь в качестве дополнительной меры предосторожности. Хотя за все время существования Замка Мрака ни одна попытка побега из него не увенчалась успехом. Считалось, что беглец, следуя логике, выберет именно этот маршрут, поскольку все остальные выходы из замка были наглухо замурованы каменными глыбами. Охрана – верзилы в черной форме – самым тщательным образом изучила и проверила мое пластиковое удостоверение, постоянно держа меня под прицелом своих бластеров. Серая общевойсковая форма здесь априори вызывала подозрение, но (...) пусть меня (...), если я хоть когда-нибудь нацеплю на себя черную форму Аппарата. Командира взвода, который со своим подразделением был выделен для охраны Хеллера, звали Снелц. Его взвод был расквартирован в казармах Лагеря Закалки, и на дежурства в крепости их доставляли транспортом. Поскольку мне не хотелось, чтобы Снелц заранее знал о моем посещении, у проходной я сказал, что направляюсь в местный клуб. Мне было отлично известно, где располагался его взвод. Офицеры здесь жили отдельно, в небольших землянках, вырытых по северному склону холма, подступающего к лагерю, и здорово смахивающих на звериные норы. Там было довольно темно. Со стороны лагеря доносились обрывки музыки и отголоски постоянно возникающих скандалов и драк. Воздух здесь навечно был пропитан отвратительным зловонием.
      На одной из этих убогих нор я разглядел нужный мне номер. Из-под закрытой двери просачивался свет, значит, Снелц сейчас находился внутри. Перед входом возвышалась пара огромных валунов. Боюсь, что все мое внимание было приковано к этой полоске света и только поэтому я не заметил часового перед входом.
      Подразделения охраны, состоящие на службе у Аппарата, как и другие, проходят строевую подготовку и все такое прочее, однако, несмотря на это, они все-таки не считаются Армией в полном смысле этого слова. Набранные из уголовников и прочих преступных элементов, они стараются вести скрытный образ жизни, даже неся постоянную службу. Тут трудно решить, то ли эта особенность привита им Аппаратом, то ли Аппарат использует ее в своих интересах. Важно то, что они всегда и во всем прибегают к обходным маневрам. Наставления к уставам, действующие в этой среде, также весьма отличаются от общепринятых. Так, например, офицер здесь может убить нижнего чина, не неся за это никакой ответственности. По этому часовой, заступив на пост, сразу оказывается в весьма затруд нительном положении. Ему либо приходится любой ценой стараться выполнить свой долг, состоящий в защите командира – а это за частую значит рисковать собственной жизнью, – либо он уклоняется от такой защиты, но тогда офицер сам убьет его. Тот часовой, что возник передо мной, выбрал неверный путь – он решил за щищать своего офицера. Когда я был всего в восьми футах от двери, не подозревая ничего дурного, часовой бросился на меня с отчаянной решимостью. Реакция у меня молниеносная. В противном случае я так бы и закончил свои дни под той дверью! Ствол бластера уперся в мой живот.
      Я не успел даже разглядеть стоящего за ним человека.
      Мягко увернувшись в сторону, уходя от опасного соприкосно вения со стволом, я сразу же сделал шаг вперед и ребром правой ладони нанес удар по затылку часового. Он покачнулся, и это дало мне новый шанс.
      После второго удара он начал заваливаться на бок, и тогда я обезоружил его. Однако он сумел сделать мне подсечку, зацепив одной ногой за пятку, а второй – нанеся удар в голень, в результате чего я тоже оказался на земле. Зеленоватый луч разворачивающейся вдалеке машины скользнул по нашим лицам, и в этом свете я впервые разглядел, что имею дело не с обыкновенным убийцей или грабителем, а с часовым. Да, такого спускать было просто нельзя. Ведь совершено самое настоящее нападение на офицера! Перехватив поудобней оказавшийся у меня в руках бластер часового, я прикладом нанес ему удар по черепу. Послышался глухой хруст – череп был явно проломлен. На всякий случай я ударил его еще разок. Он упал, обливаясь кровью, и уже не шевелился. Ну что ж, с этим все хорошо. Теперь очередь за Снелцем.
      Массивная деревянная дверь, повидимому, не пропускала звуков, и он не услышал нашей возни. Переступив через неподвижное тело часового, я подешел к двери. В ситуациях, подобных этой, когда ты призван восстановить авторитет власти, действовать нужно с полной решимостью.
      Поэтому я просто отворил дверь и вошел. Подобная прямота действий могла заставить его решить, что входит кто-то из его приятелей. Видимо, так и получилось. Он сидел за столом в полу расстегнутой рубашке с закатанными рукавами и развлекался игрой в кости с самим собой. В дальнем конце комнаты на койке мирно спала одна из лагерных проституток; по всей землянке были разбро саны ее вещи, а сама она выглядела здорово усталой. В помещении стоял запах утоленной страсти.
      Человек достаточно опытный может в одно мгновение реконструировать ситуацию. У Снелца, как я догадался еще раньше, имелись деньги. И первое, что он сделал, заполучив их, это пригласил проститутку. Сейчас он тренировался, выбрасывая одну за другой шесть двенадцатисторонних костей, следовательно, собирался отправиться в то место, которое у местного гарнизона в насмешку называлось «клубом», с тем чтобы попытаться облегчить карманы своих сослуживцевофицеров и отыграть у них то, что ему пришлось истратить на проститутку. Снелц, ничего не подозревая, бросил взгляд в мою сторону, полагая, очевидно, что к нему заглянул на огонек кто-то из друзей, рассчитывая стрельнуть денег взаймы. Но, обнаружив, кто перед ним стоит, сразу же смертельно побледнел! Должен заметить, что дуэль между офицерами – не такая уж и редкая вещь. Но офицеры Аппарата, как правило, такие скоты, что на дуэлях не дерутся вовсе. Они предпочитают самое обычное убийство. А если конфликт возникает между аппаратчиками и общевойсковыми офицерами, то тут уж никто не опускается до подсчета трупов.
      По моему лицу он наверняка угадал причину моего появления здесь и поднял левую руку, как бы стараясь заслониться от вы стрела.
      Я все вам объясню... – выкрикнул он сдавленным голосом.
      Командир взвода охраны Снелц, – сказал я, решив, что в данном случае могу казнить его на вполне законных основаниях, – вы виновны в панибратских отношениях с заключенным, которого обязаны были охранять. Статья Устава Аппарата номер 564Б61, раздел Г. Наказанием за такой проступок является, как вам пре красно известно, смертная казнь. В отличие от Флота или Армии, не говоря уж о гражданских сферах, в службах Аппарата не бывает судебных разбирательств. И в обычной обстановке Снелц должен был просто принять вынесенный приговор без возражений. Но тут что-то словно вступило в него. Он потянулся к поясу. Я наверняка расстался бы с жизнью, если бы ему удалось быстрее меня выхватить оружие. Совершенно маши нально, без всяких раздумий, я достал из нагрудного кармана бластер и направил его на преступника прежде, чем рука последнего успела дотянуться до пояса. В зону поражения наверняка попадала и проститутка, лежавшая на койке позади него, а заряд в 800 киловольт, несомненно, убил бы и ее. Но у меня не было времени для таких тонкостей, и я нажал на кнопку.
      Послышался чуть слышный щелчок включаемого контакта. Вы стрела не последовало!
      У меня в руке оказался бластер, заряженный холостым зарядом! Момент крайне невыигрышный. Другого оружия у меня не было. Кроме того, я не мог дотянуться до Снелца, чтобы нанести удар рукой или ногой. Я был совершенно беззащитен! Он все еще возился со своим поясом, и сердце у меня замерло, когда он вытянул руку в мою сторону. Я был совершенно уверен, что наступил мой смертный час! И тут только я разглядел, что он протягивает мне две банкноты по десяти кредиток каждая! Он и не собирался вынимать оружие. Он потянулся к поясу за деньгами! Неужто он не расслышал, как сработал спусковой механизм, и не понял, что бластер заряжен холостым? Протягивая мне две десятки, он сполз со стула и опус тился на колени.
      – Умоляю вас, офицер Грис! Не убивайте меня!
      На скамье менее чем в трех футах от него лежал стенган. Я же прошел отличную школу и поэтому никак не проявил обуревавших меня чувств. Я решил довести все-таки дело до конца.
      – Я ведь всего только следовал вашим указаниям, офицер Грис. Я завоевывал доброе отношение к себе заключенного. Вы же сами сказали, что заключенный не должен заподозрить, что находится под стражей. Вы велели мне все обставить так, чтобы у него создалось впечатление, будто мы охраняем его от опасностей, грозящих ему извне!
      Он раскачивался всем корпусом, низко опустив голову и протягивая мне две десятки. Рука, держащая деньги, дрожала, как плохо закрепленное крыло атмосферного самолета. Проститутка тем временем проснулась. Откинув грязные волосы вымазанной в какой-то гадости рукой, она некоторое время приглядывалась к нам, и то, что ей пришлось увидеть, явно ее не устроило.
      – Эй, ты, не отдавай ему деньги! За них ты можешь (...) сколько угодно!
      Не вставая с колен, Снелц подполз ко мне и положил у моих ног десятки, а потом, не поднимаясь, попятился на прежнее место. Там он так и остался сидеть на корточках, съежившись и пытаясь при этом, не подымаясь с пола, отдать мне честь, скрестив по уставному руки на груди. Просто поразительно. А ведь ему было вполне достаточно протянуть руку, схватить стенган и прикончить меня. (...) кретин.
      Я решил переменить тактику.
      Сколько денег дал тебе Хеллер? И за что он заплатил тебе?
      Он дал мне пятьдесят кредиток, – проскулил Снелц. – Он велел купить на них сладостей и шипучки в лагерной лавке. О, он, правда, попросил еще купить ему бумаги. Он не давал мне взятки, он ничего такого не просил сделать. Он еще сказал, что потом ему может понадобиться что-нибудь еще, но что касается пятидесяти кредиток, то на сдачу я мог купить что-нибудь своим подчиненным, а остальное оставить себе. – Он сокрушенно развел руками. – Нам уже очень давно не выплачивают жалованья. Я как-то совсем не подумал, что вы потребуете свою долю. Не убивайте меня. Больше такого не повторится! Прошу вас!
      Если я и собирался что-то ответить ему, то мне все равно не дала бы этого сделать проститутка. Соскользнув с койки на пол, она подкралась и схватила двадцать кредиток, которые лежали на полу у моих ног. Я с силой наступил на ее руку, почувствовав, как хруст нули переломанные кости. Она заорала во все горло и прямо в чем мать родила бросилась на улицу. Снаружи она, по всей вероятности, наткнулась на что-то, потому что снова издала душераздирающий вопль. Совершенно очумевшая, она вернулась в землянку, явно не соображая, зачем и куда идет
      – Он убил часового! – выкрикнула она и забилась в угол, при жимая к груди сломанную руку, слишком растерянная, чтобы со образить, что самым безопасным для нее было просто удрать. Снелц бросил взгляд на приоткрытую теперь дверь. Вполне могло получиться, что на вопли сюда могли сбежаться и другие офицеры. И я решил поскорее покончить с этим делом, прежде чем, у него зародятся подобные надежды и прежде чем он сообразит, что его оружие находится в пределах досягаемости, а мое имеет холостой заряд.
      – Снелц, – сказал я, и тон, которым я заговорил с ним на этот раз, заставил его сразу же как-то воспрянуть, – ты только что напомнил мне, что, по существу, выполнял отданное тебе приказание. Но выполнял уж слишком неформально, слишком подружески по отношению к заключенному.
      Он тут же уцепился за мои слова, как утопающий за соломинку.
      – Я сделал это только ради того, чтобы выманить у него обещание, – проговорил он явно обнадеженно. – Он дал мне честное слово, слово офицера Флота его величества, что впредь будет по стоянно извещать меня или моих подчиненных о том, где находится. Он сказал мне, что прекрасно понимает, насколько сложное задание возложено на меня, и сделает все возможное, чтобы облегчить мне его выполнение. Я, собственно говоря, добился от него полного сотрудничества. И при этом, офицер Грис, учтите – это слово офицера Флота его величества, а оно – совсем иное дело, чем слово аппаратчика.
      Тут-то он, конечно, дал маху. Ведь никаких сомнений не было в том, что к числу аппаратчиков он относил и меня. Он сразу же понял свою ошибку и принялся скулить с новой силой:
      – Я теперь всегда буду отдавать вам вашу долю! Только не убивайте меня!
      Я незаметно двигался к его стенгану, одновременно стараясь занять такую позицию, чтобы преградить ему путь к оружию.
      – Я буду честно выполнять все данные мне приказы! – продол жал свое Снелц. – Я стану действовать так, что он будет попрежнему сотрудничать с нами. Ему и в голову не придет, что он заключенный, и он не станет предпринимать и малейших попыток к бегству. Жизнью своей клянусь вам в этом. – Он на мгновение замолчал, как бы подбирая новые, более убедительные доводы, и наконец нашел: – Я буду отдавать вам ровно половину того, что мне удастся получить от него.
      Будучи безоружным, я не мог особенно торговаться и поэтому решил, что лучше будет проявить великодушие.
      Ну ладно, – сказал я. – Если ты будешь честно выполнять взятые на себя обязательства, я, пожалуй, оставлю тебя в живых.
      И вы об этом не пожалеете, офицер Грис, – заверил меня Снелц с явным облегчением. – Разрешите теперь мне встать.
      Я сунул свой бесполезный бластер обратно в нагрудный карман. Затем разрядил его стенган и небрежно бросил на скамью. Да, я чуть было не влип на этот раз! Снелц тем временем вышел из землянки и, вернувшись, втащил в помещение часового, чтобы получше раз глядеть при свете нанесенную ему рану. Прежде всего он решил выяснить, жив ли он вообще.
      – Череп ему вы, конечно, проломили, – проговорил он, продол жая осмотр. – Но он все-таки жив. Не могли бы вы вернуть мне одну из десяток? Наш лагерный доктор потребует шесть кредиток за перевязку головы и четыре – за то, что наложит этой девке гипс на руку.
      Ну и нахальный же парень. Обычный гонорар врача за обе эти услуги составит никак не более пятерки. Но я все-таки подтолкнул ногой одну из бумажек в его сторону, а потом, как бы машинально, поднял с пала вторую бумажку и спрятал в карман. Да, если вся эта операция и не провалилась полностью, то пошла как-то наперекосяк, и, возвращаясь в Замок Мрака, я пребывал в довольно мрачном настроении. Хоть убейте, но я никак не мог понять, что же такое могло произойти с бластером!. Вне всяких сомнений, это был именно тот бластер, который друзья прислали Хеллеру с вещами – ведь я так искусно подменил его, вытащив из голенища Хеллера. Но тут уж и совсем непонятно, зачем могло понадобиться друзьям Хеллера посылать ему нестреляющий бластер. Правда, когда ты берешь их с полки в арсенале, то они всегда заряжены холостыми. А потом мне пришло в голову, что он просто по глупости или по небрежности не позаботился зарядить его.
      Я уже почти добрался до Замка Мрака, когда мне вдруг при помнилось, как заботливо он поправлял на моем лице отлепившийся пластырь. Тоже мне, сестра милосердия! И вместе с тем он явно не настолько хитер, да и сноровки у него не хватило бы на такое. А кроме того, я наверняка почувствовал бы, что у меня тащат бластер из кармана, даже если он и исхитрился бы сделать это. Я просто терялся в догадках. Дела и в самом деле шли наперекосяк. Но совершенно точно я знал только одно: я не собираюсь еще раз оказываться в совершенно дурацком положении, когда ты стоишь перед противником, сжимая в руке заряженное холостым зарядом оружие. Ведь даже просто возвращаться в замок через лагерь без оружия, как мне пришлось это проделать сегодня, означало смертельный риск, которому я просто не имел права подвергать себя, особенно теперь, когда Ломбар так на меня рассчитывает.
      Было уже очень поздно, но я тем не менее прямиком направился в арсенал. Старый кретин, который работает здесь, конечно, спал, запершись изнутри. Я открыл верхнюю половину двери с помощью моего пластикового удостоверения и громко крикнул в темноту. Только после третьей попытки свет наконец загорелся и старый дурак сонно приковылял к двери, бормоча себе под нос ругательства.
      – Какого черта вам приспичило будить меня? – проскрипел он. У меня и без него нервы были на пределе. Вместо ответа я просто нащупал на нижней части двери задвижку и, резко дернув ее, толкнул дверь. Что было сил я влепил старику в живот отпертой дверью и, пулей влетев внутрь, тут же ударил его по лицу тыльной стороной ладони, прежде чем он успел очухаться. Он упал, и я вдобавок пнул его в бок.
      – В следующий раз будешь с должным почтением разговаривать со мной!
      Он лежал на полу, почти не двигаясь. Мне пришлось самому пройтись вдоль полок. Я присмотрел себе новый стенган и кобуру к нему, взял также пару бластеров и коробку зарядов к ним. А тут еще мне на глаза попался нож из тех, которыми пользуются «служители ножа», и ножны, позволяющие закреплять его на загривке, и я прихватил один комплект. Вернувшись, я наградил старика еще одним пинком.
      – Занеси все взятое мною в ведомость, чтобы потом не говорил, будто тебя ограбили и вынесли полсклада!
      Он с трудом поднялся на ноги и принялся собирать бумаги, которые рассыпались по всему полу, когда я рывком распахнул дверь. Собрав их, он начал тщательно заносить номерные знаки каждого из взятых мною предметов. Потом он протянул руку за моим удостоверением и приложил его к ведомости.
      – Офицер Грис, – сказал он, – вы с каждым днем становитесь все более похожим на Ломбара Хисста.
      Я молча поглядел на него. Если сравнению этому придавать отрицательный смысл, то за такую дерзость он вполне мог бы заплатить жизнью. Но я решил, что это должно рассматриваться как комплимент.
      – Спасибо, – ответил я.
      Позже, когда я уже лежал в постели, прислушиваясь к ровному дыханию Джеттеро Хеллера, который спал у противоположной стены, моей комнаты, мне снова подумалось, что дела все-таки идут на перекосяк. И я решил продумать все заново, благо в комнате было темно и тихо.
      Пока Джеттеро остается со мной на Волтаре, я обречен на ежеминутный смертельный риск. Здесь Джеттеро Хеллера окружал мир, который он отлично знал и с которым мог отлично управляться. Он явно перекупил охрану, хотя я своими сегодняшними действиями значительно подпортил полученный эффект. В Правительственном городе у него друзей навалом, не говоря уже о Флоте его величества. Тут он мог легко провернуть что угодно. А кроме того, мы постоянно находились под неусыпным надзором недреманного ока Ломбара Хисста. Любая оплошность с моей стороны просто недопустима. Поэтому нужно как можно скорее найти выход из столь нетерпимого положения. А вот на БлитоПЗ все будет наверняка совершенно иначе. Мне совсем не нужно будет беспокоиться, что Хеллер и там попытается что-нибудь выкинуть или начнет действовать самостоятельно. Там у него друзей не будет. Следовательно, мне стоит предпринять все что угодно, лишь бы ускорить отлет Хеллера на Землю, ибо там он окажется целиком и полностью в моей власти! Мысль о том, что Джеттеро Хеллер в конце концов благополучно приземлится в одной из великолепных тюрем Земли, показалась мне настолько соблазнительной, что я еще долго не мог заснуть, смакуя представшую передо мной картину.

ГЛАВА 7

      Проснулся я на рассвете полный энергии и преисполненный желания тут же запустить на полную мощь ракетные двигатели, которые умчат нас с Хеллером за пределы Конфедерации Волтара и благополучно доставят на Землю. Потянувшись за своим платьем, я невольно бросил взгляд на моего подопечного. Он лежал себе, безмятежно улыбаясь чему-то во сне, будто во всем мире у него нет и не может быть ни неприятностей, ни забот. У него была столь завидная внешность, что даже во сне он выглядел весьма привле кательно, что показалось уж совсем лишним. Он был очень муже ственным парнем и даже красивым именно чисто мужской красотой. Как мне хотелось иметь побольше материалов на него – ведь это значительно облегчило бы мне дальнейшую работу с ним. Шантаж – все-таки великая вещь! Любой человек при такой наружности, подумалось мне, наверняка имеет в запасе целую серию самых удивительных эскапад, особенно в области секса. Но тут же я подумал и о том, что эти материалы могут мне и не понадобиться – ведь мы собираемся убраться отсюда, и как можно скорее.
      Я сунул в рот кусок печенья и наспех запил его шипучкой, торопливо составляя в голове обширный план действий на сегодняшний день. Прежде всего мне придется сбегать в тренировочный комплекс и договориться там о встрече. Потом я побегу к доктору Кроубу и узнаю о расписании его срочных операций. После этого мне придется вернуться за Хеллером, а уж спустя денек-другой мы сможем вообще распроститься с этой планетой. Продолжать программу обучения и пройти восстановительный курс лечения после операции можно и на пути к Земле.
      Но стоило мне выбежать за дверь, как один из часовых поймал меня за локоть.
      – Офицер Грис, вас срочно вызывают в кабинет начальника в башню. Это очень срочно. Мне велено сказать вам об этом розно через минуту, но я вижу, что вы уже просдулись.
      У меня сразу же пересохло во рту от волнения. Вызов к Ломбару всегда грозил неприятностями. Как это бывает с умирающими, у которых, как говорят, перед глазами проносится вся их жизнь, у меня перед глазами промелькнули все мои преступления, совершенные за последние дни. Неужто он уже прослышал о произведенном Хеллером обследовании замка? А если нет – то о чем же? Я попытался изобразить на лице мужественное выражение. Что бы там ни было, я быстро справлюсь с проблемой. По крайней мере я надеялся на это. Я во что бы то ни стало должен был воплотить в жизнь и собственные планы. Но я помнил, что самым неприятным в общении с Ломбаром было то, что он сначала убедит тебя, будто какое-то дело целиком и полностью препоручается тебе, а он и знать ничего о нем не хочет, а потом вдруг начинает давать указания, вмешиваться. Правда, все это только усиливало мое намерение как можно поскорее убраться с Волтара.
      В приемной башенного кабинета я попытался прорваться прямо к Ломбару. Но меня остановил клерк. Клерки вообще недолюбливают меня – явный признак того, что просто завидуют.
      – В кабинете полно народа, – сказал он.– Собрались начальники служб Аппарата со всех планет. И все они по рангу значительно выше вас. Поэтому садитесь спокойно и дожидайтесь своей очереди.
      Должно быть, именно они и ехали на всех тех машинах, которые я видел вчера в туннеле. Очень может быть, что Ломбар прорабвтал всю ночь. У него всегда так. Он может работать как бешеный, но только в тех случаях, когда речь идет о его собственных, тщательно взлелеянных планах, все же остальное время он просто бездельничает или занимается делами вроде «парада уродцев».
      Я с трудом сдерживал раздражение. Яркое солнце Волтара за висло над далекими холмами пустыни и окрасило пески огнем занимающегося дня. Административная жизнь вовсю кипела вокруг. Клерки входили, клерки выходили. Я все ждал и постепенно начал заводиться. Мне нельзя тут торчать. Мне нужно действовать. Ведь каждый лишний день, проведенный на этой планете, крайне опасен для Миссии «Земля». Свет был настолько, ярок, что казалось, будто он превращает каменный пол в расплавленную лаву. По доносившемуся бормотанию мне стало ясно, что в кабинете Ломбара засели надолго.
      Я начал ломать голову над тем, что бы такое предпринять, дабы ускорить ход событий. Мне почему-то пришел на ум спящий Хеллер, а потом меня стали донимать догадки относительно его приключений в сфере секса. Так, так... Да, у меня есть возможность с пользой провести время. Ведь здесь размещался информационный терминал банка данных с выводом компьютера на экран, расположенный в углу приемной. Клерки, изображая на лицах святое почтение к своему труду, поначалу отказывались допустить меня к компьютеру, пока мрачного вида старый уголовник не соизволил дать свое вы сочайшее согласие.
      – Да пусть его. Хисст недавно повысил его, значит, пока что одобрит любое его действие. Подождите, это скоро кончится.
      Я сразу же засел за компьютер, вставив для начала свое удостоверение в специальную щель. Раз уж тебе удалось добраться до банка данных всего Аппарата, то следует использовать эту воз можность на полную катушку. Здесь находилась главная панель, и объем информации весьма выгодно отличался от тех выборочных данных, которыми снабжались другие отделы. Здесь было абсолютно все, а особенно материалы, весьма перспективные для последующего шантажа. Единственное, что было неприятным, так это факт, что ваше удостоверение тоже будет зафиксировано в том же банке, как и информация о том, какие материалы вы запрашивали. У меня был очень большой соблазн запросить данные на самого императора и поглядеть, что мне выдадут. Мне также пришлось подавить в себе желание набрать на компьютере имя Ломбара Хисста, но потом я все же сообразил, что напорюсь на полную пустышку. Наконец я ограничился тем, что набрал собственное имя и вызвал из памяти машины «последние изменения» Я, естественно, и без банка отлично знал свои анкетные данные. Такие вещи знают о себе все, кто имеет хоть какой-нибудь вес в Аппарате. Можно было изъять, в полном смысле этого слова, любой документ или стереть его с пленки с помощью этой главной панели. Можно было пополнить данные заведомой фальшивкой. Но горе все в том, что введенное в компьютер удостоверение будет высвечиваться каждый раз на экране с указанием, какие действия произведены его владельцем.
      По Аппарату разгуливала байка о том, как один из офицеров возвел себя в ранг адмирала Флота его величества. Он действительно стал таковым и пробыл им почти целые сутки вплоть до того момента, когда его предали смертной казни. Будем надеяться, что эти двадцать четыре часа того стоили! И тут меня постигло разочарование. Единственным дополнением к моему личному делу была отметка в производстве меня в новый чин. Мне показалось это несколько странным, поскольку здесь не было отметки о том, что я освобожден от обязанностей начальника отдела №451, но потом я нашел глупое утешение в том, что даже банк данных, занимающий пространство почти в тридцать квадратных миль, тоже иногда запаз дывает – даже Аппарат не вполне свободен от ошибок.
      Я огляделся по сторонам. Собрание в кабинете продолжалось. Я же сейчас имел перед собой открытую линию связи и мог пользоваться всем банком данных Аппарата, не заплатив при этом ровным счетом ничего. Поглядим, что тут еще можно бесплатно заполучить. Медленно нажимая на клавиши, я набрал: