ГЛАВА 7

      В середине рокового четвертого дня, после бесцельного и мрачного наблюдения за шоссе, рядом со скулящим и вертящимся на кровати Торпедо, я включил приборы и увидел ее.
      Графиня Крэк смотрела на те же голубые горы, на которые смотрела в полдень первого дня.
      Она ни на сантиметр не сдвинулась с места за это время!
      Прозвучал голос Бац-Баца:
      — Мисс Рада! Мисс Рада! Я нашел его!
      Она повернулась, и я напряженно прислушался. Мне нужен был последний ключ к тому, чтобы отыскать и убить ее до приезда Хеллера.
      Бац-Бац, задыхаясь, взбирался по каменистой тропинке. Наконец он поднялся и шлепнулся на камень рядом с Крэк, стараясь перевести дыхание и начать говорить.
      — О, Бац-Бац! — произнесла графиня Крэк. — Это чудесные новости. Мы сможем все закончить до приезда Джеттеро. Он будет так гордиться нами. Ну давайте же, рассказывайте.
      — Не могу отдышаться, — пропыхтел он и через некоторое время сообщил: — Его не оказалось ни в богадельнях, ни в домах престарелых. Мне пришлось пятьсот звонков сделать. Он в частном госпитале, который принадлежит его другу, тоже врачу. Он там вроде как прячется. Но мы должны торопиться, потому что, как там сказали, он долго не протянет.
      Бац-Бац снова умолк, чтобы перевести дух. Я заскрипел зубами от ярости. Это Крэк не протянет долго, как только я разузнаю, куда они едут. Там у нее состоится свидание со смертью.
      Бац-Бац полез в карман, вытащил помятую бумажку и прочел:
      — Он в палате номер тринадцать, госпиталь «Гонимонетти Дапоскорей», город Реднек, штат Виргиния. Это всего в тридцати пяти милях к западу отсюда.
      — Быстрее, — сказала графиня. — Бегите обратно и велите собирать вещи. Мы едем!
      Я сложил карту. Все! Я поймал ее!
      Она находилась к югу от меня! Этот (…) бывший водитель «Грейхаунда» со скоростью пушечного выстрела доставил ее в самое удобное место, которое находилось всего-то в восьми милях от Хейритауна. Она любовалась природой возле озера в горах Смита на юге от Роаноке, штат Виргиния. И спокойненько звонила, звонила, звонила оттуда, пока я метался по Среднеатлантическому побережью из штата в штат. Ей есть над чем посмеяться!
      Она вполне заслужила, чтобы ее убили и обесчестили!
      Это будет проще простого. До приезда Хеллера оставалась уйма времени. Реднек находится всего в двадцати милях к юго-востоку от меня.
      Я повернулся, собираясь дать Торпедо указания, поскольку не мог сопровождать его и присутствовать при убийстве. Но теперь все было просто.
      Я уже открыл было рот, но в дверь постучали.
      Полотенце, которым я обычно закрывал экран, упало на пол. Я наклонился за ним.
      Торпедо выскочил из кровати, словно голодный вампир, и распахнул дверь.
      На пороге стоял полицейский. На нем была черная куртка и белый мотоциклетный шлем. Он взглянул на Торпедо:
      — Это ваш черный «форд» там стоит? Он значится за вашим номером. Вы поставили его на обочине скоростного шоссе. Это нарушение! Уберите его, пока я квитанцию не выписал.
      Он прошел мимо Торпедо и приблизился к балкону, чтобы показать ему машину. Этого ему не следовало делать.
      Прежде чем я успел пошевелиться, Торпедо выхватил из-за пояса нож и бросился вперед.
      Левой рукой он схватил копа за горло, чтобы не дать ему вскрикнуть, а правой всадил нож в спину полицейского по самую рукоять. Потом оттащил Копа в глубину комнаты, швырнул его там и запер дверь.
      Коп дернулся пару раз и затих. Наверное, нож вонзился ему прямо в сердце.
      Торпедо повернул тело лицом на пол, прямо у меня на глазах расстегнул ремень и принялся стаскивать с него брюки.
      — Нет-нет! — крикнул я.
      Торпедо сорвал с копа кобуру, и на меня неожиданно глянуло дуло пистолета.
      — Только попробуйте помешать мне! — прорычал он.
      Я в ужасе смотрел, что он делает. А потом меня поразила мысль, насколько глупо он себя ведет.
      — Ты (…) дурень! — заорал я. — Убирайся отсюда! Твоя жертва находится к югу отсюда. Она в твоем распоряжении! Застрели ее и забавляйся с ней! Она сейчас направляется в госпиталь «Гонимонетти Дапоскорей», город Реднек, штат Виргиния, и всего через час или два уже будет там! Беги туда!
      — Я должен закончить, — выдохнул он.
      И он закончил то, что начал.
      Я в ужасе ждал, что в любое мгновение снизу донесутся крики или звуки сирены.
      — О, тюремный психолог был бы счастлив! — за хлебывался Торпедо. — (…) полицейского! Передать ему триппер и все такое!
      — Убирайся отсюда! — завизжал я.
      Он вампирически ухмыльнулся:
      — Ну, можно сказать, заморил червячка. Теперь можно и на настоящее дело отправляться.
      Он сгреб в охапку ружье и патроны и выскочил из комнаты.
      Секунду спустя я услышал рычание заведенного «форда». Торпедо отправился в путь.
      Я уставился на мертвого копа. Мне очень не хотелось дотрагиваться до тела, полного заразных болезней. И тут меня парализовала мысль: а ведь меня могут застать здесь! Я приоткрыл дверь. На пустой стоянке находился только мотоцикл мертвого копа.
      Очень осторожно я выволок тело наружу. Прячась за перилами, протащил тело по ступеням крыльца и бросил. Потом натянул на него штаны, но нож оставил в ране.
      Затем тщательно проверил, не осталось ли где-нибудь следов крови, вытер все пятна, которые смог найти, и привел комнату в порядок.
      Застывший взгляд мертвого копа сводил меня с ума.
      У меня не было транспорта. Я не мог воспользоваться мотоциклом. И я не собирался бросать на произвол судьбы свой багаж.
      (…)! Такая неприятность в разгар дела.
      Но тут меня осенило. Я подошел к мотоциклу, взял радио и вызвал диспетчера.
      — Говорит Инксвитч. Я агент ФБР. Похоже, кто-то ухлопал вашего полицейского на мотоцикле. Приезжайте и заберите его. Я говорю из мотеля «Дерьмо собачье».
      Несколько минут спустя понаехало полно машин. Полицейские проверили мои документы.
      — Подозреваемый — темнокожий мужчина, — сообщил я.
      — Мы так и знали! — заявил их начальник.
      — Я нашел беднягу здесь, — продолжал я, — и в этот же момент увидел, что по полю бежит темнокожий мужчина. У него был пистолет полицейского. Я знал, что мне нужно позвонить вам.
      — Мы поймаем этого (…)! — рявкнул начальник.
      — К сожалению, больше ничем не могу вам помочь. Я сам сейчас расследую секретное дело по поручению ФБР, — сказал я, — поэтому никому не говорите обо мне.
      Но меня уже никто не слушал. Полицейские колесили по полю, ругаясь по поводу отсутствия следов.
      Я все же присоединился к ним, чтобы мое поведение выглядело более естественным.
      Через час они попросили меня описать темнокожего мужчину, сфотографировали тело и уехали.
      Уладив это дело, я вернулся к главной задаче дня: убийству графини Крэк.

ЧАСТЬ СОРОК ШЕСТАЯ

ГЛАВА 1

      Моя аппаратура слежения за Хеллером не работала. Я знал, что это значит. (…) Рат перетаскивал ретранслятор 831 из Флориды в Виргинию, то есть Хеллер находился в пути.
      Экран графини Крэк был весь покрыт полосами от помех.
      Я сидел и нервничал. Мои нервы здорово пострадали после убийства и изнасилования копа, хотя я и не мог понять, почему это так сильно на меня подействовало. По теории психологов, не существовало ни пределов, ни личной ответственности за преступление, пока ты сам его не совершил. Я ничего не совершал. Почему же я нервничал? Психология, и психиатрия, конечно, не могут ошибаться. Такого и представить себе нельзя. Человек — это просто животное, у которого нет ни сознания, ни дущи. Он просто отвратительный зверь. И, конечно, случившееся никак не должно повлиять на меня, как бы скверно ни шли дела.
      Чтобы отвлечься, я начал размышлять, какова вероятность, что Торпедо после убийства отправится прямо домой. На него можно было положиться только в вопросах убийства и изнасилования. Но, может, он догадается, что из-за погибшего мотоциклиста копы могут устроить засаду.
      Я вышел на улицу и обследовал машины на стоянке. Да. Там была одна развалюха, которой я мог воспользоваться в случае острой необходимости. Очевидно, владельцы перевозили в ней навоз, так как задняя часть бывшей легковушки была срезана и превратилась в небольшой кузов. Этакий мини-грузовик. Я принял кое-какие меры предосторожности. И чтобы чувствовать себя еще в большей безопасности, снова включил видеоприборы.
      Экран графини Крэк все еще был покрыт полосами.
      А что это на экране Хеллера? Возмущение электрических волн? Я пристально смотрел на экран. Да. Он постепенно прояснялся. Рат, наверное, добрался сюда прошлой ночью на коммерческом рейсе самолета, а после автобусом. И, наверное, подсунул Хеллеру «жучок» или следил, чтобы узнать, куда он поедет.
      На экране поплыли полосы» а потом изображение неожиданно стало четким. Похоже, Рат установил и включил ретранслятор 831.
      Перед моим взглядом возник клочок земли под днищем грузового вертолета. Далеко внизу, как мне показалось, виднелось крохотное пятнышко асфальта в окружении деревьев. Едва я это увидел, у меня сразу закружилась голова.
      Под вертолетом болталась лестница. В открытую дверь врывался грохот винта и моторов.
      Хеллер взглянул на небо: облака были все еще ярко освещены закатом, но на земле уже лежала тень. Было около 5.45 пополудни. Он прошел в кабину к пилоту и потрепал его по плечу.
      — Спасибо, что подвез! — прокричал он.
      — Всегда готов, мистер Флойд, — ответил пилот. Хеллер закрыл дверь и вернулся в грузовой отсек.
      Взял небольшую сумку и повесил ее на шею. Затем натянул черные перчатки и посмотрел вниз.
      Свисающая лестница плясала над клочком асфальта. Вертолет опустился ниже.
      Хеллер даже и не подумал встать на ступеньки. Держась одной рукой за трос лестницы, он повис в воздухе.
      Слегка ослабив хватку, он соскользнул по ней на пять футов и, сжав трос крепче, притормозил. От этого зрелища у меня снова закружилась голова, и я почувствовал себя еще хуже, чем раньше.
      Наконец он добрался до конца лестницы. Пилот опустил вертолет еще ниже. Хеллер выпустил лестницу и спрыгнул примерно с двух ярдов.
      Потом поднял голову и помахал вертолету рукой. Тот растаял в воздухе.
      Хеллер огляделся. Темнело. Неожиданно зажегся свет. Пластик и переливчатые огни. По краям асфальтовой площадки стояли ряды машин. Огромная надпись: «ДЕШЕВЫЕ МАШИНЫ У ГАРВИ ЛИ ПО КЛИЧКЕ ВСМЯТКУ ДЛЯ НАСТОЯЩИХ ВИРГИНЦЕВ. ИНОГДА ВОЗВРАЩАЕМ ДЕНЬГИ».
      Это хорошие новости. Хеллер, наверное, забыл, что его разыскивают в этом городе. Или считал, что ФБР забыло о нем. А может, он думал, что может довериться другу Мэри Шмек — Гарви Ли.
      А вот и он собственной персоной уже вылез из конторы. Огромный, расплывшийся еще больше, чем раньше, Гарви Ли вступил в полосу света и, очевидно, собрался спросить, какого черта тут происходит и что это за вертолеты здесь разлетались. Но он этого не сказал. Потому что увидел Хеллера и уставился на него. Его багровое лицо побледнело настолько, насколько это вообще возможно. Он чуть не бегом кинулся обратно в контору.
      — Привет, Гарви, — произнес Хеллер. — Найдется у вас дешевая тачка?
      Гарви Ли остановился, осторожно подошел по ближе и спросил:
      — А Мэри — с тобой?
      — Со мной никого нет, ответил Хеллер.
      — Ну ладно, вздохнул Гарви Ли. Тебе нужна машина? — он заколебался, вспомнив, как Мэри Шмек «нагрела» его на том «кадиллаке».
      — Что-нибудь подешевле, — сказал Хеллер. — Чтобы можно было поездить и выбросить.
      Во взгляде торговца подержанными машинами появился хитрый блеск. Он ткнул пальцем в очень странную машину: верх у нее наклонялся под острым углом, словно череп идиота. Она была сильно побита.
      — Вон та. С таким необычным кузовом. Она привлекает слишком много внимания. Это французская «карина». Ее за милю узнаешь. Поэтому можешь купить ее по дешевке.
      Хеллер заглянул внутрь. В салоне было очень широкое переднее сиденье и полно места сзади.
      — Французы рассказывают о ней, — продолжал Гарви Ли, — как о волшебной сказке. Но наши ребята считают, что это просто кошмар. Правда, ход у нее хороший. Она просто выглядит странновато.
      — Сколько? — спросил Хеллер.
      — А сколько у тебя есть? — Гарви Ли хитро ухмыльнулся.
      — Триста долларов, — ответил Хеллер.
      — Давай, — согласился Гарви Ли.
      Я не мог понять, в чем дело. Французская «карина» скорее всего окажется паршивой машиной — потому что все французские машины паршивые — но я и вообразить себе не мог, что Гарви Ли согласится уступить иностранную машину класса «люкс» за такие гроши.
      — Но за такие деньги я не стану возиться и выписывать тебе квитанцию, — заявил Гарви Ли. — Бумажная работа тоже стоит денег.
      — Она мне нужна всего на несколько часов, — сказал Хеллер.
      — Ну тогда я выкуплю ее обратно — скажем, за двести семьдесят пять, — произнес Ли, но смотрел он как-то странно. — Так что незачем и бумагу марать.
      — Хорошо, согласился Хеллер и протянул ему три стодолларовых купюры.
      Забравшись в машину и изучив непривычное расположение рычагов управления, Хеллер завел машину и подъехал к месту заправки. Гарви Ли налил полный бак и проверил масло.
      Отсчитав сорок долларов за обслуживание, Хеллер спросил:
      — А где мне найти Стонволла Биггса?
      Ли задумался. Потом так же задумчиво посмотрел по сторонам и сказал:
      — Стонволл Биггс в суде.
      — Разве он уже работает? — спросил Хеллер. — Весь город выглядит так, словно его заново отстраивают.
      Ли вроде как замялся, но тут же спохватился:
      — С тех пор как в здании суда случился пожар, он все время приходит туда вечерами и пытается что-то восстановить. Рабочий день кончился. Значит, он наверняка там.
      С нескольких попыток Хеллер снова завел машину и покатил вниз по Мейн-стрит, мимо автобусного парка и вверх по холму к зданию суда.
      От него осталось очень немного — только обгорелые, покореженные перекрытия. Но рядом с ним уже построили временное здание, чтобы можно было осуществлять работу администрации округа и города. Свет нигде не горел.
      Хеллер выключил мотор, который и сам по себе собирался заглохнуть, и вышел-из машины.
      Неожиданно из-за кучи мусора сзади раздался громкий отчетливый голос:
      — Руки вверх! Одно движение, и ты покойник!
      Хеллер обернулся. На экране был виден только револьвер, направленный прямо на него.
      Со стороны машины прозвучал еще один голос:
      — Это он, все верно! Хватай его, Джой! Ты арестован за то, что украл машину у Гарви Ли!
      Я радостно захихикал. Смышленый парень, Гарви Ли. Он, наверное, позвонил и предупредил копов. Теперь он оставит себе не только триста баксов, но и получит машину обратно. Как он здорово мне помог! Хеллера посадят, и графиня Крэк останется наедине с Торпедо.
      — Руки на машину! — приказал первый коп, идя прямо на экран. — Обыщи его, Джой!
      — У меня нет времени, — сказал Хеллер. — Не можем ли мы перенести нашу встречу на другой день?
      — Так ты еще споришь! Что еще ты украл? — Первый коп угрожающе придвинулся к нему.
      — Сдаюсь, — сказал Хеллер. — Все на заднем сиденье!
      Коп заставил Хеллера продвинуться вперед и опереться на капот. Потом широко распахнул дверцу «карины» и засунул голову в машину.
      Неожиданно Хеллер бросился на него и ударил по открытой двери.
      Та закрылась со всего размаха и стукнула копа по ногам, свалив его на землю.
      Хеллер снова распахнул ее и спрятался за ней.
      Джой выстрелил из-за мусорной кучи.
      Пуля попала в дверь.
      Коп с отдавленными ногами, будучи не в силах подняться, заорал:
      — Не стреляй, Джой!
      Хеллер тут же воспользовался моментом, схватил копа за шиворот и швырнул его в сторону Джоя.
      За мусорной кучей раздался грохот.
      Одним прыжком Хеллер оказался там. Он нагнулся, схватил обоих за воротники и столкнул лбами.
      Послышался глухой звук черепов, копы присмирели и больше не шевелились.
      Хеллер открыл дверь временного здания суда. Войдя, он заметил небольшой туалет.
      Хеллер вышел, поднял потерявших сознание копов и затащил их в туалет. Потом взял их же наручники и приковал полицейских друг к другу. Затем закрыл дверь туалета и огляделся.
      — Ладно, — произнес он, — похоже, Стонволла здесь нет.
      Хеллер вышел и снова забрался в «карину». Помучившись немного, он все-таки ухитрился еще раз завести ее и поехал вниз по склону мимо автобусного парка, а затем вверх по дороге к Гарви Ли.
      Когда «карина» въехала на стоянку, Гарви Ли, который не видел, кто сидел за рулем, со смехом выскочил из конторы и подошел к машине:
      — Ну, Джой, — сказал он, нагибаясь. — Вижу, ты вернул машину. Надеюсь, это было просто!
      Рука Хеллера взметнулась в воздухе и схватила Ли за воротник рубашки.
      — А это еще проще, — сказал он.
      Гарви Ли захрипел.
      Хеллер открыл даерь и взял его за горло.
      — Вы, кажется, не понимаете, что я приехал сюда не для того, чтобы играть в казаки-разбойники с копами. Где тут у вас проволока?
      Таща за собой Гарви, он отыскал моток проволоки и связал Ли по рукам и ногам. Потом нашел и вырвал с мясом выключатель электрического освещения на стоянке.
      — Мы прикроем эту лавочку, — говорил он между тем, — чтобы предотвратить в дальнейшем нечестные сделки. — С этими словами он подтащил Ли к «кари-не» и перекинул через переднее сиденье на заднее.
      — Что случилось с копами? — простонал Ли.
      — Некое-не терпящее отлагательств дело обязало их находиться в здании суда, — ответил Хеллер, — Немного ранее, точнее, сегодня вечером я задал вам вежливый вопрос: где Стонволл Биггс?
      Молчание.
      — Если вы согласитесь помочь, мы забудем о том, что сейчас произошло. Представьте себе, что вы не продажный торговец подержанными машинами, а местный гид. Расскажите мне об окрестностях. Где живет Стонволл Биггс? Или мне поджечь все эти машины?
      Ли сразу же обрел дар речи и начал объяснять, куда ехать.
      Хеллер снова проехал мимо автобусного парки, свернул на боковую улицу и, следуя инструкциям, затормозил перед домом. На табличке было написано: «Стонволл Биггс».
      Он поставил машину, вошел в ворота и постучал в крашеную белую дверь. На стук осторожно выглянула старая черная женщина.
      — Какие-то молодые белые, — сообщила она через плечо в глубину дома.
      Дверь распахнулась шире, и на пороге появился Стонволл Биггс.
      Я тупо мигнул. По дошедшим до меня слухам я знал, что он ушел на пенсию и лежит в больнице, а он стоял в дверях здоровый и невредимый, только слегка сгорбился от старости.
      — Ба, Младший! — закричал он. — Да это настоящий сюрприз! — И он принялся пожимать Хеллеру руку и при этом тряс головой. — Входи, входи, рассказывай! Как я рад видеть тебя, мальчик!
      Он провел Хеллера в кухню и усадил у стола.
      — Мы уже поели. А ты ел? Марси, принеси ему остатки свинины с зеленью.
      — Я так рад, что у вас все в порядке, — сказал Хеллер и положил сумку на стул.
      — Да, старого пса вроде меня нелегко угробить, — ответил Стонволл Биггс. — Они решили, что разделались со мной, когда ты вытащил меня из той передряги, но я был просто оглушен, просто оглушен. Марси, похоже, он голоден. Тащи скорее еду, тогда и поговорим.
      Ладно, хорошо, сказал я себе, глядя на экран. Развлекай его, как хочешь, Стонволл Биггс. Я, конечно, не знаю, кто находится в палате номер тринадцать госпиталя в Реднеке, но графиня Крэк будет там, и у Торпедо появится шанс.
      Марси принесла еду, и Хеллер набросился на нее под пристальным взглядом Стонволла Биггса. Как хорошо воспитанный офицер Королевского Флота, он еще спросил, идиот;
      — У вас все в порядке, мистер Биггс?
      — О, не могу пожаловаться. Хотя суда теперь нет. Теперь все временное, как само здание. А как у тебя дела, Младший?
      — Тоже не могу пожаловаться, — ответил Хеллер.
      Увидев, что его гость потянулся к чашке кофе,
      Стонволл Биггс спросил:
      — Я могу чем-нибудь помочь тебе, Младший?
      — Да, думаю, что да. Вам звонила молодая леди? Стонволл Биггс покачал головой:
      — Нет.
      Я был в восторге. Графиня Крэк упустила этот след. Она разрабатывала какую-то другую версию. У Торпедо будет достаточно времени и хорошие шансы.
      Хеллер молчал и какое-то время просто пил кофе.
      — Мистер Биггс, — наконец произнес он, — той ночью, когда мы впервые встретились, у меня сложилось впечатление, что вы знаете об этом свидетельстве о рождении больше, чем сказали.
      — Это правда, Младший. Но ненамного больше. Если это тебе поможет, то я скажу. Но боюсь, что из этого будет мало толку.
      — С удовольствием послушаю, — сказал Хеллер.
      — Так вот: однажды ночью, пятнадцать лет назад, доктор был в стельку пьян. Он часто так напивался. Я разговорился с ним, и он мне сказал: «За свою жизнь я совершил немало гнусностей, но, по крайней мере, тех двоих я никогда не убивал». Больше он ничего не сказал.
      — Но ведь гуляли слухи об этой девушке, Стайлз, которая выступала в шоу и вернулась домой, будучи замужем за Делбергом Джоном Роксентером. Она уже ходила с большим животом, а мужа не было видно. Потом она исчезла, и все разговоры прекратились.
      — Ага, значит, ты приехал, чтобы доказать, что твоих дедушку и бабушку убили. Но, Младший, ты никогда этого не докажешь. Местный шериф спит и видит, как бы тебя схватить. Пусть была автомобильная катастрофа, все равно ни одного свидетеля не найдешь. Больше я ничего не знаю, Младший. — Биггс немного помолчал. — Теперь ты уже достиг совершеннолетия. Может, ты поможешь мне восстановить суд? Нужны деньги.
      — Как звали того доктора? — спросил Хеллер.
      — Тремор Могил. Он из местного отдела здравоохранения, у него собственный госпиталь. Но он слишком много пьет. Какое-то время он жил в санатории, но я слышал, что в последние месяцы его ревматизм замучил и сейчас он в больнице.
      — Где? — спросил Хеллер.
      — У своего друга, тоже доктора, по имени Гони-Монетти. У него тут частный госпиталь «Гонимонетти Дапоскорей» в Реднеке. Миллионеры с ума сходят от этого места.
      — Мистер Биггс, могу я попросить вас об одолжении? Покажите мне, как туда проехать?
      — Ну конечно, Младший. Здесь не больше пятнадцати миль. — Биггс поднялся и взял пальто и шляпу.
      Хеллер поблагодарил Марси за угощение, и та кивнула в ответ.
      Они вышли на улицу, и Хеллер застыл на месте.
      Машина исчезла!
      Этот хитрованец, Гарви Ли, сумел-таки развязаться и завести машину другим ключом.
      Биггс, наверное, посчитал, что Хеллера просто кто-то подвез, потому что спокойно открыл гараж за домом и отпер дверцу старого «бьюика».
      Хеллер бросил красноречивый взгляд в сторону стоянки Гарви Ли и, обдумывая план мщения, сел в «бьюик». Биггс дал задний ход, развернулся, и они выехали.
      Я лихорадочно пытался сообразить, что делать.
      Был только один способ остановить Хеллера и дать Торпедо шанс.
      Я схватил телефон и сообщил оператору, что состою на службе в ФБР, и та быстро соединила меня с шефом полиции Фейр-Оукса. Он оказался дома и ответил довольно грубо.
      — Говорит агент ФБР, — сказал я. — Мы только что получили данные от нашего информатора, что ваш сын Джой и еще один офицер лежат связанные в туалете здания суда. Гарви Ли является свидетелем угона машины. Виновник преступления направляется на старом «бьюике» в Реднек, госпиталь «Гонимонетти Дапоскорей», палата номер тринадцать. Если вы поторопитесь, то перехватите его по дороге.
      — Господи! — произнес шеф полиции. — Эти сведения подтверждают то, что нам сообщил Гарви Ли. Мы едем!
      Я повесил трубку.
      Я торжествовал. Хеллера остановят.
      Торпедо получит свой шанс!

ГЛАВА 2

      Я решил проверить, что поделывает Крэк, и придвинул экран поближе. Она смотрела прямо перед собой и не шевелилась. Я перемотал пленку назад. Может быть, Торпедо уже появился на сцене и сделал свое дело?
      Графиня Крэк вместе с Бац-Бацем вышли из дома на колесах и подошли к больничному крыльцу.
      — А теперь, Бац-Бац, — сказала она, — подите и скажите доктору, что вас мучают боли, и добейтесь, чтобы врачи в приемном отделении отвели вас в кабинет. Пусть вас обследуют, а вы стоните. Пусть они все соберутся вокруг вас.
      Бац-Бац со вздохом вошел, поймал сестру приемного отделения и потребовал сообщить доктору о новом пациенте. Но она велела ему подождать, несмотря на его вопли, что он погибнет, если ему тут же не окажут помощь. Какое-то время Бац-Бац сидел, вертелся на стуле и стонал. И все это время графиня Крэк находилась на улице. Торпедо наверняка ждал, когда она войдет в здание.
      Наконец Крэк заметила через окно, что в приемном отделении появился высокий блондин в черном костюме — судя по всему, сам доктор Гонимонетти — и с помощью сестры повел судорожно дергающегося Бац-Баца в кабинет.
      Крэк проскользнула в холл и притаилась в углу.
      В приемном отделении топтались две медсестры. Как только они ушли, Крэк прошла по коридору, отыскала палату номер тринадцать и проскользнула за дверь.
      Палата оказалась очень простой. По-ночному темное, незанавешенное окно. Белые металлические столы, стулья и прочие больничные принадлежности.
      На кровати лежал и стонал пожилой человек; временами его лицо перекашивалось от боли. Он взглянул на графиню Крэк, а та посмотрела на табличку в ногах кровати. Там было написано: «Доктор Тремор Могил».
      — Я вас знаю? — спросил доктор Могил.
      — Я новый терапевт, — ответила графиня Крэк. Она раскрыла сумку и вытащила оттуда шлем.
      Быстро подключила провод к розетке и нажала кнопку «запись». Затем натянула шлем больному на голову, включила его, присоединила микрофон и села.
      Графиня Крэк посмотрела в черное окно, скользнула взглядом по двери, помолчала немного и перешла к делу:
      — Спите, спите, крепко спите.
      Тремор, который беспокойно копошился в кровати, притих.
      — Что вы знаете о жене и сыне Делберта Джона Роксентера? — спросила Крэк в микрофон.
      Доктор Могил застыл, а потом из-под шлема донесся полный ужаса голос:
      — Убийца. Убийца. Я никому не позволю меня шантажировать.
      — Расскажите подробно, что с вами случилось, — попросила графиня Крэк. — Тогда вас нельзя будет шантажировать.
      Старый доктор снова скорчился.
      — Такой артрит хуже любого шантажа.
      — Слушайте внимательно, — произнесла графиня Крэк. — Ваши боли пройдут, если вы все мне расскажете, и у вас больше никогда ничего не будет болеть.
      Доктор Могил начал говорить низким, глухим, словно из-под земли идущим, голосом:
      — Я многое узнал от самой девушки и от той женщины-психиатра. И я знаю обо всем, что с ними произошло, когда они находились у меня. — После этих слов он умолк и снова задергался.
      — Расскажите мне все, — велела Крэк. — Начните с рассказа о себе.
      — Я — доктор Тремор Могил, дипломированный медик, давным-давно на пенсии, жертва пагубного пристрастия к алкоголю, наркотикам и собственной глупости. У меня была своя больница в Фейр-Оуксе, но это все в прошлом. — Он снова замолчал.
      — Роксентер, его жена и ребенок, — напомнила графиня Крэк.
      — Делберт Джон Роксентер держал свою женитьбу в секрете. По словам девушки, его семья пришла бы в ярость, если бы узнала, что он взял за себя нищую. Девушку звали Мэри Стайлз. Она была единственной дочерью Бена и Шарлотты Стайлз, которые держали ферму рядом с Фейр-Оуксом. Она была без ума от сцены и уехала на север около девятнадцати лет назад. Девчушка получила работу в театре Рокси. В городишке все об этом знали, и никто ее не одобрял.
      Скорее всего она познакомилась с Делбертом Джоном Роксентером на какой-то вечеринке — тогда ему было около двадцати пяти. Они с ума сходили друг по другу и вскоре поженились. Для Роксентера это была просто шутка. А для девушки — вся жизнь.
      Она привыкла к встречам тайком, с черного входа всевозможных гостиниц, потому что он вечно кого-то боялся, а больше всего — свою тетку Тиманту.
      Потом она забеременела и вскоре уже не могла этого скрывать. Она отказалась сделать аборт, и он в панике отослал ее сюда, к родителям. Вот тогда-то она и обратилась ко мне. — Тремор замолчал и беспокойно заерзал.
      — Что было дальше? — спросила графиня Крэк.
      — Она прожила в городе всего день или два, когда появилась женщина по имени Агнес П. Надирайл, психиатр, кандидат медицинских наук, дипломированный медик, женщина со стальным характером. Она мне не понравилась. У нее везде были свои люди. Они схватили эту Стайлз, и я был вынужден поговорить с доктором Надирайл. Она всегда добивается, что ее пациенты ведут себя спокойно, — не знаю только, каким образом. Доктор Надирайл хотела, чтобы я убил девушку и инсценировал самоубийство. Но я не согласился, потому как боялся, что меня будут шантажировать. Тогда эта доктор Надирайл велела сделать девушке аборт. Но срок был уже большим, и я сказал, что это тоже убийство. Но я все-таки продался им и за приличные деньги пообещал держать девушку в специальной палате, которую они срочно оборудовали в моей больнице, а потом, тоже за деньги, убить мать и ребенка во время родов. — Здесь Тремор Могил сильно разволновался и снова замолчал.
      — Продолжайте, — потребовала графиня Крэк.
      — Незадолго до родов мы получили известие, что ее родители погибли в автомобильной катастрофе. Для девушки это оказалось ужасным потрясением. Но для исхода родов оно не имело никакого значения. Роды были тяжелыми, и она умерла от внутреннего кровотечения. Я не хотел, чтобы эта женщина-психиатр шантажировала меня за убийство ребенка, поэтому не стал его убивать. Но доктору Надирайл сообщил, что сделал это. Я много плохого совершил в своей жизни, — его голос сорвался на крик, — но я не убивал их!
      — Что вы сделали с ребенком? — спросила графиня Крэк.
      — Я сделал так, чтобы его всегда можно было узнать. Поэтому меня никто не смог бы шантажировать, а наоборот, я сам мог бы кое-кого шантажировать, если бы появилась необходимость. На подошве левой ноги мальчика я сделал татуировку — черный знак доллара, и отправил его на бедную ферму. Я назвал его Ричард Рой и сказал, что его нашли на больничном крыльце. Я написал свидетельство о смерти матери и никогда не упоминал о ребенке. Но если доктор Надирайл будет меня беспокоить, я могу пригрозить ей, что вытащу ребенка на свет Божий.