Боже мой, сударь, откуда вам, мужчинам, знать, что сердце женщины так же стыдливо, как ее тело? А! Вы требуете признания? Прикидываетесь, что ничего не понимаете? Так знайте же, что каждый день я откладываю казнь Фабиани потому, что каждое утро - слышите вы? - каждое утро мне изменяют силы при мысли о том, что колокол Тоуэра сейчас возвестит смерть этого человека, потому что каждое утро я лишаюсь чувств, представляя, как точат топор для этого человека, потому что каждое утро я умираю, воображая, как сколачивают гроб для этого человека, потому что я женщина, потому что я слаба, потому что я безумна, потому что я люблю его, наконец! Довольно вам этого? Удовлетворены вы теперь? О, настанет день, когда я сумею отомстить вам за все, что вы!
      заставили меня сказать!
      СИМОН РЕНАР. Однако пора покончить с Фабиани. Вашему величеству предстоит вступить в брак с моим августейшим повелителем, испанским принцем.
      КОРОЛЕВА. Если испанский принц недоволен, пусть не скрывает этого, - мы вступим в брак с другим. У нас нет недостатка в претендентах. Сын римского короля, принц Пьемонтский, инфант португальский, кардинал Пол, датский король, лорд Кортней такие же достойные вельможи, как принц испанский.
      СИМОН РЕНАР. Лорд Кортней! Лорд Кортней!
      КОРОЛЕВА. Английский барон, сударь, стоит испанского принца. К тому же лорд Кортней - потомок восточных императоров. А там - злитесь, сколько вам угодно!
      СИМОН РЕНАР. Фабиани навлек на себя ненависть всех в Лондоне, у кого есть сердце.
      КОРОЛЕВА. За исключением меня.
      СИМОН РЕНАР. Горожане относятся к нему так же, как вельможи. Если он не будет предан смерти сегодня же, как обещано вашим величеством...
      КОРОЛЕВА. Что тогда?
      СИМОН РЕНАР. Чернь устроит бунт.
      КОРОЛЕВА. У меня есть ландскнехты.
      СИМОН РЕНАР. Вельможи устроят заговор.
      КОРОЛЕВА. У меня есть палач.
      СИМОН РЕНАР. Ваше величество, вы дали клятву над молитвенником вашей матери, что не помилуете Фабиани.
      КОРОЛЕВА. Вот бланк, который он велел передать мне и в котором я клянусь своей королевской короной, что окажу ему любую милость. Корона моего отца стоит молитвенника моей матери. Одна клятва освобождает меня от другой. А кроме того, кто вам сказал, что я собираюсь помиловать его?
      СИМОН РЕНАР. Он нагло обманул вас, ваше величество.
      КОРОЛЕВА. Что мне до этого? Все мужчины так поступают. Я не желаю его смерти. Послушайте, милорд... я хотела сказать, господин бальи; боже, вы так расстроили меня, что я забыла, с кем говорю. Так вот, послушайте: я знаю все, что вы можете мне сказать. Вы скажете, что он подлый, презренный человек, что он трус? Мне это известно не хуже вашего. Я сгораю от стыда, но я люблю его. Что делать? Быть может, честного человека я не могла бы так любить, Впрочем, что такое вы все? Чем вы лучше его? Вы скажете, что он фаворит и что английский народ не любит фаворитов? Но разве я не знаю, что вы стремитесь уничтожить Фабиани только для того, чтобы поставить на его место этого ирландца, этого фата - графа Килдара, который будет рубить двадцать голов в день? Но что вам до этого? Прошу вас, не говорите мне об испанском принце. Вы сами смеетесь над ним. И не толкуйте мне о недовольстве французского посла, господина де Ноайля. Господин де Ноайль - глупец, и я скажу ему это в лицо. И, наконец,!
      я женщина: сегодня я могу хотеть одного, завтра другого. Не ищите во мне последовательности. Жизнь этого человека нужна мне как воздух. Пожалуйста, не стойте передо мной с видом святой невинности. Мне отлично известны все ваши проделки. И, между нами, вы так же, как я, знаете, что Фабиани не совершал преступления, за которое осужден. Все это было подстроено. Я не хочу, чтобы он умер. Кто здесь повелевает? Довольно, господин бальи, поговорим о другом.
      СИМОН РЕНАР. Я удаляюсь, ваше величество. Но помните, в моем лице с вами говорила вся ваша знать.
      КОРОЛЕВА. Какое мне дело до знати!
      СИМОН РЕНАР /в сторону/. Попытаемся воздействовать через народ. /Уходит, отвесив глубокий поклон./
      КОРОЛЕВА /одна/. У него был странный вид, когда он уходил. Этот человек не остановится перед тем, чтобы поднять восстание. Поспешим в ратушу. Эй, кто-нибудь!
      /Входят ЭНЕАС и ДЖОШУА./
      Явление пятое
      Те же, кроме СИМОНА РЕНАРА; ЭНЕАС, ДЖОШУА.
      КОРОЛЕВА. Это вы, Энеас? Вы и этот человек должны немедленно устроить побег графа Кленбрассила.
      ЭНЕАС. Ваше величество...
      КОРОЛЕВА. Впрочем, нет, вам я не могу доверить этого. Я забыла, что и вы принадлежите к его врагам. О боже! Меня окружают одни лишь враги человека, которого я люблю. Бьюсь об заклад, что и этот незнакомый мне тюремщик ненавидит его.
      ДЖОШУА. Это правда, ваше величество...
      КОРОЛЕВА. Боже мой, Симон Ренар имеет здесь больше власти, чем королева! Что же это? Нет никого, кому я могла бы довериться! Никого, кому могла бы поручить побег Фабиани!
      ДЖЕН /выходит из-за колонны/. Есть, ваше величество: это я!
      ДЖОШУА /в сторону/. Джен!
      КОРОЛЕВА, Кто - ты? Это вы, Джен Толбот? Как вы здесь очутились? Ах, все равно! Вы здесь, вы пришли спасти Фабиани. Благодарю вас, Джен. Я должна была бы ненавидеть вас, ревновать вас, у меня есть тысячи причин для этого. Но нет, я вас люблю, потому что вы любите его. Перед эшафотом нет места ревности, есть только любовь. Вы тоже прощаете ему, я это вижу. Мужчины не могут понять нас. Леди Джен, объединим наши усилия. Обе мы несчастны, не правда ли? Необходимо устроить побег Фабиани. У меня нет никого, кроме вас, и я должна принять ваше предложение, По крайней мере я уверена, что вы вложите всю свою душу в дело спасения Фабиано. Поручаю вам его. - Господа, отныне вы будете оба повиноваться всем приказаниям леди Джен. За ослушание вы отвечаете мне головой. Обними меня, девушка!
      ДЖЕН. Темза омывает Тоуэр с этой стороны. Я заметила в стене потайной выход. Если причалить туда лодку, можно устроить побег через Темзу. Это самый надежный способ.
      ЭНЕАС. Лодку невозможно доставить раньше, чем через час,
      ДЖЕН. Это слишком долго.
      ЭНЕАС. Не так уж долго. Кроме того, через час стемнеет. Так будет лучше, если ее величество желает, чтобы побег совершился втайне.
      КОРОЛЕВА. Пожалуй, вы правы. Итак, через час! Я покидаю вас, леди Джен. Я должна отправиться в ратушу. Спасите Фабиани!
      ДЖЕН. Будьте спокойны, ваше величество!
      /КОРОЛЕВА уходит. ДЖЕН провожает ее взглядом./
      ДЖОШУА /на авансцене/. Гильберт был. прав. Она думает только о Фабиани!
      Явление шестое
      Те же, кроме КОРОЛЕВЫ.
      ДЖЕН /Энеасу/. Вы слышали волю королевы? Лодку к подножию башни, ключи от потайного хода, шляпу и плащ.
      ЭНЕАС. Невозможно доставить все это до наступления темноты. Не раньше, чем через час, миледи.
      ДЖЕН. Хорошо. Идите. Оставьте меня вдвоем с этим человеком.
      /ЭНЕАС уходит. ДЖЕН провожает его взглядом./
      ДЖОШУА /стоя на авансцене, в сторону/. С этим человеком! Очень просто! Кто забыл Гильберта, тот не узнает и Джошуа, /Направляется к камере Фабиани с тем, чтобы отпереть ее./
      ДЖИН. Что вы там делаете?
      ДЖША. Предупреждаю ваше желание, миледи. Хочу отпереть эту дверь.
      ДЖЕН. Что это за дверь?
      ДЖОШУА. Дверь в камеру милорда Фабиани.
      ДЖЕН. А эта?
      ДЖОШУА. Дверь в камеру другого преступника.
      ДЖЕН. Кто этот другой?
      ДЖОШУА. Человек, также приговоренный к смерти. Вы его не знаете; это рабочий по имени Гильберт.
      ДЖЕН. Отоприте эту дв.ерь!
      ДЖОШУА /отпирает/. Гильберт!
      Явление седьмое
      ДЖЕН, ГИЛЬБЕРТ, ДЖОШУА,
      ГИЛЬБЕРТ /из глубины камеры/. Чего хотят от меня? /Показывается на пороге, видит Джен и, пошатнувшись, прислоняется к стене./ Джен! Леди Джен Толбот!
      ДЖЕН /на коленях, не поднимая на него глаза/. Гильберт, я пришла, чтобы спасти вас,
      ГИЛЬБЕРТ. Спасти меня?
      ДЖЕН. О, выслушайте! Сжальтесь надо мною, не вините меня, Я знаю все, что вы можете мне сказать. Это справедливо, но не говорите мне ничего, Я должна спасти вас. Все уже подготовлено. Ваш побег обеспечен, Позвольте мне спасти вас, как вы позволили бы всякому другому. Я больше ни о чем не прошу. Потом вы можете не знать меня. Я никогда не напомню вам о себе. Умоляю вас не о прощении, а только о праве спасти вас. Согласны вы, Гильберт?
      ГИЛЬБЕРТ. Благодарю, но это бесполезно. На что мне жизнь, леди Джен, если вы больше не любите меня?
      ДЖЕН /радостно/. О Гильберт! Как мне понять ваши слова? Неужели вас еще может интересовать то, что происходит в сердце бедной девушки? Гильберт! Вы хотите знать, к кому оно проникнуто любовью? Ах, я думала, что вам это все равно, что вы слишком презираете меня, чтоб интересоваться моими чувствами, Гильберт! Если бы вы знали, что значат для меня ваши слова! Они луч солнца, внезапно проникший в окутавшую меня тьму. О, выслушайте меня! Если бы я посмела снова приблизиться к вам, коснуться вашей одежды, взять своей рукой вашу руку, если бы, как.раньше, посмела поднять на вас и на небо свой взгляд, - знаете, что я сказала бы вам, простертая на коленях у ваших ног, с рыданием в груди и неземной радостью, в сердце? Я сказала бы: "Гильберт, я люблю тебя!"
      ГИЛЬБЕРТ /с восторгом обнимая ее/. Ты любишь меня?
      ДЖЕН. Да, я люблю тебя!
      ГИЛЬБЕРТ. Ты любишь меня! Великий боже, она меня любит! Это правда, она сама сказала мне это, своими устами произнесла это слово!
      ДЖЕН. Мой Гильберт!
      ГИЛЬБЕРТ. Ты все подготовила для моего побега, говоришь ты? Скорей! Скорей! Будем жить! Джен любит меня - я хочу жить! Как давят эти своды! Они грозят размозжить мне голову! Выпустите меня, я задыхаюсь! Бежим скорее! Бежим, Джен! Я хочу жить! Я любим!
      ДЖЕН. Еще нельзя. Нужна лодка. Придется дождаться ночи. Но успокойся, ты будешь спасен. Не пройдет и часа, как мы вырвемся на волю. Королева - в ратуше и вернется не скоро. А пока я здесь распоряжаюсь. Потом ты все поймешь.
      ГИЛЬБЕРТ. Целый час ожидания, целый час! О, как мне не терпится снова обрести жизнь, обрести счастье! Джен! Джен! Ты здесь! Я буду жить! Ты меня любишь! О, я возвращаюсь из ада. Держи меня, Джен, я способен совершить глупость. Мне хочется смеяться, хочется петь! Так это правда, что ты меня любишь?
      ДЖЕН. Да, люблю, люблю! И знаешь, Гильберт, - верь мне, я говорю правду, как на смертном ложе, - я всегда любила только тебя! Даже в моем падении, на самом дне преступления, я не переставала любить тебя! Едва я упала в объятия демона, погубившего меня, как стала оплакивать своего ангела!
      ГИЛЬБЕРТ. Все забыто, все прощено! Не вспоминай больше об этом. О Джен, что мне до прошлого? Кто устоял бы перед твоим голосом? Кто поступил бы иначе на моем месте? Я все прощаю тебе, мое дорогое дитя! Сущность любви - в милосердии и прощении. Джен, ревность и отчаянье иссушили слезы в моих глазах. Но я прощаю тебе, я благодарю тебя. Ты по-прежнему одна сияешь мне в этом мире, и с каждым словом, которое ты произносишь, в моей душе стихает боль и возрождается радость! Джен, поднимите голову, встаньте и взгляните мне в глаза. Слушайте, что я. скажу вам: Джен, ты мое дитя.
      ДЖЕН. Всегда великодушен! Всегда! О дорогой Гильберт!
      ГИЛЬБЕРТ. Ах, поскорей бы прочь отсюда, поскорее бы уехать далеко, быть свободным, быть вместе с тобой! О, неужели эта ночь никогда не наступит? Лодки все нет... Джен, мы этой же ночью покинем Лондон. Мы покинем Англию, поедем в Венецию. Там люди моего ремесла зарабатывают много денег. Ты будешь моею... О боже! Я совсем обезумел, забыл, какое имя ты носишь, слишком высокое имя, Джен!
      ДЖЕН. Что ты хочешь сказать?
      ГИЛЬБЕРТ. Ты дочь лорда Толбота.
      ДЖЕН. Я знаю другое, более прекрасное имя.
      ГИЛЬБЕРТ. Какое?
      ДЖЕН. Жена рабочего Гильберта.
      ГИЛЬБЕРТ. Джен!..
      ДЖЕН. О нет! Не думай, что я прошу тебя об этом! Я знаю, что недостойна быть ею. Нет, я не посмею вознестись так высоко. Я не стану злоупотреблять твоим великодушием. Бедный чеканщик Гильберт не унизит себя браком с графиней Уотерфорд. Но я все равно последую за тобой, все равно буду любить тебя и никогда не покину. Днем я буду лежать у твоих ног, ночью у твоей двери. Я буду смотреть, как ты работаешь, буду помогать тебе, подавать все, что тебе понадобится. Я буду для тебя немногим меньше, чем сестра, и немногим больше, чем собака. И если ты когда-нибудь женишься, Гильберт, потому что бог захочет, чтобы ты в конце концов нашел женщину чистую и незапятнанную, женщину, достойную тебя, - так вот, если ты женишься и если жена твоя будет так добра, что позволит это, я буду служанкой твоей жены. Если же она не позволит этого, я уйду, чтобы умереть где-нибудь.. Только в этом случае я покину тебя. Если же ты не женишься, я навсегда останусь с тобой. Я буду кротка, буду покорна, ты!
      увидишь, Гильберт. И если кто-нибудь подумает обо мне дурно, видя меня с тобой, пусть думает что хочет. Мне больше не от чего краснеть, ты ведь знаешь. Я бедная девушка.
      ГИЛЬБЕРТ /падая к ее ногам/. Ты - ангел! Ты - моя жена!
      ДЖЕН. Твоя жена! Ты, как бог, своим прощением очищаешь от греха. Будь же благословен, Гильберт, за то, что ты возложил на мою голову этот венец.
      /ГИЛЬБЕРТ встает с колен и заключает ее в объятия. В то время как они стоят, крепко обнявшись, ДЖОШУА подходит и берет Джен за руку./
      ДЖОШУА. Это Джошуа, леди Джен.
      ГИЛЬБЕРТ. Добрый Джошуа!
      ДЖОШУА. Вы не узнали меня.
      ДЖЕН. Ах, это потому, что я должна была начать с него.
      /ДЖОШУА целует ей руки./
      ГИЛЬБЕРТ /сжимая ее в объятьях/. Какое счастье! Неужели все это правда? Уж не грежу ли я?
      /Издалека доносится шум, слышны неясные крики, гул. Смеркается./
      ДЖОШУА. Что там за шум? /Подходит к окну, выходящему на улицу./
      ДЖЕН. О боже! Только бы ничего не случилось!
      ДЖОШУА. Там, внизу, огромная толпа. Заступы, пики, факелы! Гвардейцы королевы на лошадях, они сражаются. И все это направляется сюда. Какие крики! Черт возьми, это похоже на бунт!
      ДЖЕН. Только бы это было не против Гильберта!
      ОТДАЛЕННЫЕ КРИКИ. Фабиани! Смерть Фабиани!
      ДЖЕН. Слышите?
      ДЖОШУА. Да.
      ДЖЕН. Что они кричат?
      ДЖОШУА. Нельзя разобрать.
      ДЖЕН. О боже! О боже!
      /Через потайную дверь поспешно входят ЭНЕАС и ЛОДОЧНИК./
      Явление восьмое
      Те же, ЭНЕАС, ЛОДОЧНИК.
      ЭНЕАС. Милорд Фабиани! Милорд! Нельзя терять ни минуты! Они узнали, что королева хочет спасти вам жизнь. Лондонская чернь восстала. Через четверть часа они разорвут вас на куски. Спасайтесь, милорд! Вот плащ и шляпа. Вот ключи. Вот лодочник. Не забудьте, что всем этим вы обязаны мне. Милорд, спешите! /Тихо, Лодочнику./ А ты не торопись.
      ДЖЕН /быстро набрасывает плащ и шляпу на Гильберта, тихо, к Джошуа/. Господи! Только бы этот человек не узнал...
      ЭНЕАС /пристально глядя на Гильберта/. Что такое? Это не лорд Кленбрассил! Миледи, вы ослушались приказания королевы! Вы устраиваете побег другому!
      ДЖЕН. Все погибло! Я должна была предвидеть это! О боже! Сударь, это правда... Сжальтесь!..
      ЭНЕАС /тихо, к Джен/. Молчите! Действуйте! Я ничего не сказал, я ничего не видел. /С безразличным видом отходит в глубину сцены./
      ДЖЕН. Что он говорит? Ах, провидение все же за нас! Все хотят спасения Гильберта!
      ДЖОШУА. Нет, леди Джен: все хотят гибели Фабиани.
      /Во время этой сцены шум снаружи усиливается./
      ДЖЕН. Скорей, Гильберт! Поспешим!
      ДЖОШУА. Пусть он идет один.
      ДЖЕН. Мне оставить его!..
      ДЖОШУА. Ненадолго. В лодке не должно быть женщины, коли вы хотите, чтобы он благополучно добрался. Еще слишком светло. На вас белое платье. Когда опасность минует, вы снова будете вместе. Пойдемте со мною сюда. Он выйдет через ту дверь.
      ДЖЕН. Джошуа прав. Где я найду тебя, мой Гильберт?
      ГИЛЬБЕРТ. Под первой аркой Лондонского моста.
      ДЖЕН. Хорошо. Не медли же. Шум все усиливается. Как бы я хотела, чтобы ты был уже далеко!
      ДЖОШУА. Вот ключи. Вам придется отпереть и снова запереть двенадцать дверей, прежде чем вы достигнете реки. Это займет добрых четверть часа.
      ДЖЕН. Четверть часа! Двенадцать дверей! Это ужасно!
      ГИЛЬБЕРТ /обнимая ее/. Прощай, Джен. Еще немного, и мы соединимся на всю жизнь.
      ДЖЕН Навеки. /Лодочнику./ Сударь, поручаю его вам.
      ЭНЕАС /тихо, Лодочнику/. Во избежание несчастья, не торопись.
      /ГИЛЬБЕРТ уходит с ЛОДОЧНИКОМ./
      ДЖОШУА. Он спасен! Теперь будем действовать мы. Прежде всего нужно запереть эту дверь. /Запирает камеру Гильберта,/ Готово! Идемте скорей сюда. /Выходит с Джен через вторую потайную дверь./
      ЭНЕАС /один/. Фабиани остался в западне. Ловкая девчонка! Господин Симон Ренар дорого заплатил бы ей за эту проделку. Но что скажет королева? Только бы все это не обрушилось на меня!
      /Через галерею быстро входят СИМОН РЕНАР и КОРОЛЕВА. Шум снаружи все усиливается. Почти совсем стемнело. Крики толпы, требующей смерти Фабиани. Факелы, бряцанье оружия, выстрелы, конский топот. Несколько вельмож с кинжалами в руках сопровожают Королеву, Среди них - герольд Англии КЛАРЕНС с королевским знаменем в руках и герольд ордена Подвязки ГАРТЕР со знаменем ордена./
      Явление девятое
      КОРОЛЕВА, СИМОН РЕНАР, ЭНЕАС, ЛОРД КЛИНТОН,
      герольды, придворные, пажи и прочие.
      КОРОЛЕВА /тихо, Энеасу/. Фабиани бежал?
      ЭНЕАС. Нет еще.
      КОРОЛЕВА /устремив на него угрожающий взгляд/. Еще нет?
      ЭНЕАС /в сторону/. Черт!
      НАРОД /за сценой/. Смерть Фабиани!
      СИМОН РЕНАР. Ваше величество, необходимо решиться немедленно. Народ требует смерти этого человека. Лондон в огне. Тоуэр осажден. Мятеж принимает угрожающие размеры. Королевские вассалы изрублены в куски на Лондонском мосту. Гвардейцы вашего величества еще держатся, однако толпа теснила вас, ваше величество, из улицы в улицу, от ратуши до самого Тоуэра. Сторонники принцессы Елизаветы подстрекают народ. Это видно по ожесточенности мятежа. Положение тяжелое. Что прикажет ваше величество?
      КРИКИ НАРОДА. Фабиани! Смерть Фабиани!
      /Шум возрастает и приближается./
      КОРОЛЕВА. Смерть Фабиани! Милорды, вы слышите вой толпы? Ей нужно бросить человека. Чернь требует пищи,
      СИМОН РЕНАР. Что прикажет ваше величество?
      КОРОЛЕВА. Право, милорды, вы, кажется, дрожите? Клянусь, придется мне, женщине, напомнить вам ваш дворянский долг! На коней, милорды, на коней! Или вы оробели перед этим сбродом? Или шпаги испугались дубин?
      СИМОН РЕНАР. Берегитесь, ваше величество, как бы дело не зашло слишком далеко. Уступите, пока есть время. Только что вы назвали их сбродом, - как бы через час вам не пришлось сказать: народ!
      /Крики усиливаются, шум приближается./
      КОРОЛЕВА. Через час!
      СИМОН РЕНАР /идет на галерею и тотчас возвращается/. Нет, ваше величество, через четверть часа. Первая линия укреплений Тоэура взята. Еще один шаг, и народ ворвется сюда.
      НАРОД. В Тоуэр! В Тоуэр! Фабиани! Смерть Фабиани!
      КОРОЛЕВА. Да, правы те, которые говорят, что народ страшен. Фабиано!
      СИМОН РЕНАР. Вы хотите, чтобы через минуту он был растерзан на ваших глазах?
      КОРОЛЕВА. Но это позор, господа! Никто из вас не трогается с места! Во имя неба, защитите меня!
      ЛОРД КЛИНТОН. Вас - да, ваше величество, Фабиани - нет.
      КОРОЛЕВА. О господи! Если так, тем хуже! Теперь я выскажу все. Фабиани не виновен! Фабиано не совершал преступления, за которое он осужден. Это я, и вот этот человек, и еще чеканщик Гильберт - мы все придумали и подстроили. Мы разыграли комедию. Посмейте, господин бальи, опровергнуть мои слова. Итак, господа, надеюсь, теперь вы защитите его? Он невинен, слышите вы это? Клянусь моей головой, клянусь короной, богом, душой матери, он не виновен в преступлении! Это так же верно, как то, что вы находитесь здесь, лорд Клинтон. Вступитесь же за него. Мой храбрый Клинтон, мой старый друг, мой добрый Роберт, раздавите их, как вы раздавили Тома Уайета! Я вам клянусь, что Фабиано не поднимал руки на свою королеву.
      ЛОРД КЛИНТОН. Есть другая королева, на которую он поднял руку. Эта королева - Англия.
      /Крики снаружи продолжаются./
      КОРОЛЕВА. Балкон! Откройте балкон. Я сама докажу народу его невиновность,
      СИМОН РЕНАР. Лучше докажите народу, что он не итальянец.
      КОРОЛЕВА. И так смеет говорить со мною какой-то Симон Ренар, ставленник кардинала Гранвеллы! Отворите эту дверь! Отворите камеру! Выпустите Фабиано! Я хочу видеть его, хочу говорить с ним!
      СИМОН РЕНАР /тихо/. Что вы делаете? Ради его спасения никто не должен знать, чзго он здесь.
      НАРОД. Смерть Фабиани! Да здравствует Елизавета!
      СИМОН РЕНАР. Слышите, теперь они кричат: "Да здравствует Елизавета!"
      КОРОЛЕВА. Боже! Боже!
      СИМОН РЕНАР. Выбирайте, ваше величество. /Указывает рукой на дверь камеры./ Либо эту голову - народу /указывает другой рукой на корону, которою увенчана Королева/, либо эту корону - принцессе Елизавете,
      НАРОД. Смерть! Смерть Фабиани! Елизавета!
      / Камень разбивает стекло в окне, у которого стоит Королева./
      СИМОН РЕНАР. Ваше величество, вы губите себя без пользы для него. Уже захвачен второй двор. Что прикажет королева?
      КОРОЛЕВА. Вое вы трусы, и Клинтон первый среди вас! О Клинтон, когда-нибудь я вам это припомню, мой друг!
      СИМОН РЕНАР. Что прикажет королева?
      КОРОЛЕВА. Ах, быть покинутой всеми! Во всем признаться и ничего не достигнуть! Вот каковы эти дворяне! Гнусное отродье! Я хотела бы растоптать их всех! Королева имеет право иногда быть только женщиной. Вы дорого заплатите мне за все это, господа!
      СИМОН РЕНАР. Что прикажет королева?
      КОРОЛЕВА /в изнеможении/. Делайте что хотите. Поступайте как знаете. Вы убийца! /В сторону./ О Фабиано!
      СИМОН РЕНАР. Кларенс! Гартер! Ко мне! Энеас, отоприте большой балкон галереи.
      /Двери балкона в глубине сцены отворяются, и туда выходит СИМОН РЕНАР в сопровождении КЛАРЕНСА с правой стороны и ГАРТЕРА с левой. Снаружи врывается оглушительный шум./
      НАРОД. Фабиани! Фабиани!
      СИМОН РЕНАР /обращаясь с балкона к народу/. Именем королевы!
      ГЕРОЛЬДЫ. Именем королевы!
      /Воцаряется глубокая тишина./
      СИМОН РЕНАР. Люди! Королева объявляет вам, что сегодня ночью, через час после гашения огней, Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, покрытый с головы до ног черным покрывалом, с железным кляпом во рту, с трехфунтовой свечой воска в руке, будет при свете факелов отведен из Тоуэра через Черинг-Кросс на Старый городской рынок, чтобы публично принести покаяние и быть обезглавленным за совершенные им преступления - государственную измену первой степени и покушение на жизнь королевской особы ее величества.
      /Бурные рукоплескания снаружи./
      НАРОД. Да здравствует королева! Смерть Фабиани!
      СИМОН РЕНАР /продолжает/. И чтобы ни один человек в городе Лондоне не остался в неведении этого, королева повелевает: в продолжение всего пути осужденного из Тоуэра к Старому рынку будет звонить большой колокол Тоуэра. Во время казни будут даны три пушечных выстрела: первый - когда преступник взойдет на эшафот, второй - когда он опустится на черное сукно, третий когда скатится его голова.
      /Рукоплескания./
      НАРОД. Иллюминацию! Иллюминацию!
      СИМОН РЕНАР. Этой ночью Тоэур и весь город будут иллюминованы кострами и факелами в ознаменование всеобщей радости. Я все сказал.
      /Рукоплескания./
      Да хранит бог древнюю хартию Англии!
      ГЕРОЛЬДЫ. Да хранит бог древнюю хартию Англии! .
      НАРОД. Смерть Фабиани! Да здравствует Мария! Да здравствует королева!
      /Балкон закрывается. СИМОН РЕНАР подходит к Королеве./
      СИМОН РЕНАР. Принцесса Елизавета никогда не простит мне того, что я сейчас сделал.
      КОРОЛЕВА. Королева Мария также. Оставьте меня, сударь!
      /Делает всем присутствующим знак удалиться./
      СИМОН РЕНАР /тихо, Энеасу/. Господин Энеас, проследите за казнью.
      ЭНЕАС. Положитесь на меня.
      /СИМОН РЕНАР уходит. В ту минуту, когда ЭНЕАС собирается выйти, к нему подбегает КОРОЛЕВА, хватает его за руку и быстро увлекает на авансцену./
      Явление десятое
      КОРОЛЕВА, ЭНЕАС.
      НАРОД /снаружи/. Смерть Фабиани! Смерть Фабиани!
      КОРОЛЕВА. Как по-твоему, чья голова стоит сейчас больше - твоя или Фабиани?
      ЭНЕАС. Ваше величество...
      КОРОЛЕВА. Ты изменник!
      ЭНЕАС. Ваше величество... /В сторону./ Черт!
      КОРОЛЕВА. Никаких оправданий! Клянусь моей .матерью, если умрет Фабиани, умрешь и ты!
      ЭНЕАС. Но, ваше величество...
      КОРОЛЕВА. Спаси Фабиани - и ты спасешь себя. Другого выхода нет.
      НАРОД. Смерть Фабиани! Смерть Фабиани!
      ЭНЕАС. Спасти лорда Кленбрассила! Но там народ. Это невозможно. Что могу я сделать?..
      КОРОЛЕВА. Придумай сам.
      ЭНЕАС. Боже мой, как мне быть?
      КОРОЛЕВА. Сделай так, как ты сделал бы для себя.
      ЭНЕАС. Но народ не сложит оружия, пока не совершится казнь. Чтобы успокоить его, нужно кого-нибудь обезглавить.
      КОРОЛЕВА. Найди кого хочешь.
      ЭНЕАС. Кого хочу?.. Погодите, ваше величество! Казнь совершится ночью, при свете факелов. Осужденного приведут под черным покрывалом, с кляпом во рту. Народ, сдерживаемый стражей, будет, как всегда, далеко от эшафота. Ему достаточно увидеть, как скатится голова. Я берусь все устроить. Только бы лодочник был еще здесь! Я велел ему не торопиться. /Подходит к окну, откуда видна Темза./ Он здесь еще! Надо спешить! /Высовывается в окно, с факелом в руке, машет платком, затем оборачивается к Королеве./ Все в порядке, ваше величество. Я отвечаю за жизнь милорда Фабиани.
      КОРОЛЕВА. Своей головой?
      ЭНЕАС. Своей головой.
      * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
      Зала с двумя лестницами, из которых одна ведет наверх, другая вниз. Площадка каждой из них занимает часть задней половины сцены. Лестница, ведущая вверх, теряется в потолке; лестница, ведущая вниз, уходит под пол. Не видно, где обе лестницы начинаются и куда они ведут.
      Зала задрапирована, в знак траура, особенным образом: правая, левая стена и потолок затянуты черной материей о большим белым крестом посредине; стена напротив зрителя -белой материей о большим черным крестом. Эти черная и белая обивки тянутся, насколько хватает глаз, вправо и влево, теряясь позади лестницы. По обе стороны - алтари, затянутые черным и белым, как для похорон. Горят большие свечи. Священников не видно. Зала и лестница слабо освещены траурными лампами, свисающими кое-где под сводами. Настоящее освещение дает зале большое белое пятно заднего фона, пропускающее красноватый свет, как бы от пылающей поезди гигантской печи. Пол залы устлан надгробными плитами.
      При поднятии занавеса на призрачном заднем фоне вырисовывается черный неподвижный силуэт Королевы.
      Явление первое
      ДЖЕН, ДЖОШУА.
      Они осторожно входят, приподняв край черной драпировки, за которою скрыта маленькая дверь.
      ДЖЕН. Джошуа, где мы?
      ДЖОШУА. На главной площадке лестницы, по которой спускаются осужденные, идя на казнь. Ее разукрасили так при Генрихе Восьмом.
      ДЖЕН. И нет никакого способа выбраться отсюда?
      ДЖОШУА. Народ охраняет все выходы Тоуэра. На этот раз он не хочет упустить своего осужденного. Никто не выйдет отсюда до казни.
      ДЖЕН. У меня в ушах не перестает звучать оглашение, сделанное с этого балкона. Вы все слышали снизу, Джошуа? Как это ужасно!
      ДЖОШУА. О, мне немало пришлось перевидать таких ужасов.
      ДЖЕН. Только бы Гильберту удалось бежать! Как вы думаете, Джошуа, он спасся?
      ДЮШУА. Конечно, спасся. Я в этом уверен.
      ДЖЕН. Да? Вы в самом деле уверены в этом, мой добрый Джошуа?
      ДЖОШУА. Тоуэр не был осажден со стороны реки. Крометого, в минуту его побега бунт еще не достиг таких размеров, как сейчас. Славный они устроили бунт, не правда ли?
      ДЖЕН. Так вы уверены, что он спасся?
      ДЖОШУА. Так же уверен, как в том, что в эту минуту он поджидает вас под первой аркой Лондонского моста, где вы с ним встретитесь еще до полуночи.
      ДЖЕН. Боже мой! Ведь и он будет тревожиться обо мне! /Заметив тень Королевы./ Небо! Что это, Джошуа?
      ДЖОШУА /тихо, беря ее за руку/. Тише! Это львица в засаде.
      /В то время как Джен, объятая ужасом, смотрит на черный силуэт, сверху доносится голос, медленно и раздельно произносящий следующие слова./
      ГОЛОС. Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом, - это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон Дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!
      ВТОРОЙ ГОЛОС. Молитесь за него!
      ДЖЕН /дрожа/. Джошуа! Вы слышите?
      ДЖОШУА. Да. Я слышу это каждый день.
      /Вверху лестницы показывается траурная процессия, которая медленно разворачивается по мере того, как спускается вниз. Впереди идет ЧЕЛОВЕК, одетый в черное; в руках у него белое знамя с черным крестом. За ним - ЭНЕАС ДЕЛВЕРТОН в широком черном плаще, с белым жезлом констебля в руке. Далее отряд солдат, вооруженных копьями, одетых в красное, затем ПАЛАЧ с топором на плече, обращенным лезвием к фигуре, следующей за ним под длинным черным покрывалом, которое волочится по земле. Пркрывало целиком закрывает этого человека, и видна только его обнаженная рука, просунутая через отверстие, проделанное в покрывале, и держащая зажженную свечу желтого воска. Рядом идет СВЯЩЕННЖ в облачении для поминовения усопших. Далее следует отряд солдат, одетых в красное, и за ними ЧЕЛОВЕК В БЕЛОЙ ОДЕЖДЕ, несущий черное знамя с белым крестом. По обеим сторонам процессии идут алебардщики с факелами,
      ДЖЕН. Джошуа, вы видите?
      ДЖОШУА. Да. Я вижу это каждый день.
      /Спустившись с лестницы, процессия останавливается./
      ЭНЕАС. Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом, - это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон Дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!
      ОБА ЗНАМЕНОСЦА. Молитесь за него!
      /Процессия медленно проходит в глубине сцены./