Долги по бюджету мы сумели погасить в течение моего первого года работы, а вот остальное... К моему приходу в концерн люди 19 месяцев не получали зарплаты, и я, в первую очередь, занялся тем, чтобы выправить эту ситуацию. Невозможно вдохновить человека на самоотверженный творческий труд, если он голодный и семья у него голодает, а в голове только одна мысль, где бы денег на хлеб достать?
      ...Зарплата у нас с тех пор выросла в среднем почти в десять раз. Появились гостевые машины, которые тоже позволяли иметь приработок. Ежегодно концерн стал отдавать в бюджет 4,5-5 миллионов долларов. И это только наш маленький аппарат! Мы зарабатывали в результате реализации продуманной транспортной политики регулирования местных и международных перевозок. И эту политику мы вырабатывали самостоятельно.
      Во-первых, наш концерн участвовал во всех международных транспортных организациях. Если бы мы, к примеру, не состояли в такой организации, как IRU (Международный союз автомобильного транспорта), азербайджанский перевозчик не смог бы осуществлять международные рейсы. Принципиальным для нас было и участие в "Европейской конференции министров транспорта" - ЕКМТ, которая регулирует международные перевозки всеми видами транспорта в Европе. Мы стали также членами Международной ассоциации экспедиторов, так как экспедирование грузов - важнейшая составляющая любых перевозок. Экспедитор несет прямую ответственность за доставляемый груз. Членство в подобных организациях не приобретается автоматически, прием туда - это процесс, требующий длительных переговоров, контактов и соответствующим образом подготовленной документации.
      Во-вторых, требовалось разработать законы о транспорте. По нашей инициативе и с нашим участием в парламенте республики разработан и принят единый Закон о транспорте, а также Кодекс автомобильного транспорта. Затем нужно было добиться принятия ряда постановлений по регулированию международных перевозок.
      В-третьих, концерн способствовал заключению ряда договоров и двусторонних соглашений по участию Азербайджана в различных международных программах, таких, как ТРАСЕКА, например.
      В общем-то, программа ТРАСЕКА - это инициатива нашего Президента. Еще в 1978 году Алиев задумал возрождение "Великого Шелкового Пути", но тогда это не могло реализоваться и из-за разности политических и экономических систем, и из-за того, что контроль над транспортными потоками осуществлялся целиком через Москву. С обретением независимости Азербайджан сам формирует свою политику во всех сферах жизни общества и в экономике, а транспорт, перевозки - важнейшая ее часть, ведь если продукция не доставляется к покупателю - она не является товаром. В этом плане "Великий Шелковый Путь" мог бы стать ключевой транспортной артерией, связывающей множество стран от Европы до Тихого океана. Это глобальный, амбициозный проект, и Азербайджану предназначена в нем одна из главных ролей.
      Среди множества дел, проблем и задач, которыми полнится моя жизнь, есть одна максима, которая не ставится под сомнение ни мной, ни моими родными и близкими. И гласит она следующее: свободного времени нет. Лишь одна тема, одно занятие властно вторглись в рабочий ритм моей жизни в последние двадцать лет. Я получил их в наследство от отца, и это нематериальное наследство ценнее любых богатств: вслед за отцом я отправился в путь по тропам нашей истории. Я перечитывал то, что читал он, и постепенно собирал собственную библиотеку, охотился за редкими изданиями. В моем сознании ткался сложного рисунка ковер из событий в Российской Империи, в Закавказье, в Европе и на Ближнем Востоке за столетия, предшествующие нам, сегодняшним.
      "Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?" - эти знаменитые вопросы задавал себе и я, размышляя о судьбе своего народа как части всего человечества.
      Беженство, сиротство, изгнание - вот что бередило мою душу, когда я углублялся в исследования ученых и записки современников о том, что пережил Азербайджан за последние двести лет. Я ничем не мог помочь тем, кого резали, жгли, лишали крова в 1828, 1890, 1905, 1918, 1919, 1920 годах, кроме как еще раз высветить светом слова их трагическое бытие... Я не мог протянуть руку помощи отцу и таким, как он, в безвременье 30-х и 40-х годов.
      Но кому тогда я мог помочь?
      Однажды... В моей жизни очень многое значит это "однажды". Так вот, однажды я ехал по делам с моим близким другом, заведующим отделом здравоохранения Кабинета министров Чингизом Рагимовым. На обратном пути Чингиз и говорит мне: "Тут неподалеку есть одно место... Прошу тебя, заедем на минуту туда". У меня времени, как всегда, совершенно нет, да и не понял я Чингиза, куда он хочет меня завезти. Стал отнекиваться, но тот настаивал, просил... Ладно, решил, показывай, что у тебя там! Он остановил автомобиль у какого-то обшарпанного домишки. Вышли, идем... Оказалось - Детский дом.
      Первое, что буквально валило с ног, когда переступили порог, - запах! Ему невозможно было подобрать определение, но потом я понял: так пахнет обездоленность...
      Зашли в группы, в одну комнату, во вторую, в третью... Увидев детей, я схватился за сердце. Ребятишкам по два-три годика, никто не ходит, лежат... Животики вздутые, ручки-ножки - тонюсенькие. Гюльшан ханум - ее только месяц назад назначили сюда директором - чуть не плачет: денег нет, только на чай с сахаром и на хлеб хватает... Для меня свет померк. Во мне все протестовало: как могло рядом со сверкающим фасадом Баку существовать такое горе?! Вернулся на работу, а заниматься ничем не могу, отменил все встречи. Меня преследовали этот запах и прозрачные, бескровные лица детей... Организовал покупку продуктов, отправил их с водителем в Детский дом, но, думаю, одним этим делу не поможешь...
      Все это случилось в субботу, а в понедельник я собрал коллектив и рассказал людям о том, в каком бедственном положении находятся детишки в двух шагах от нас. Сослуживцы мои были потрясены. Для нашей республики брошенные, беспризорные дети - вообще явление не характерное, но за последние пятнадцать лет Азербайджан пережил несколько потоков беженцев и кровопролитную войну...
      К тому моменту наш концерн уже перестал быть банкротом, мы начали зарабатывать, хотя, конечно, зарплата в 70-80 долларов - не бог весть что, и у всех семьи. Но все же я надеялся, что люди поймут. Так и вышло. Предлагали даже отчислять на детей часть из своих зарплат, но я сказал, что этого не нужно, главное - решение общего собрания. Как всегда, для проверяющих бюрократов необходима бумажка - на каких основаниях мы собираемся оказывать материальную помощь?
      Оформили мы с этим Детским домом договор по всей форме, стали ежемесячно перечислять средства, из них часть - на питание, одежду, игрушки для детей, часть - на увеличение мизерной зарплаты тем, кто там трудится. Почти одновременно изыскал я возможность произвести ремонт дома, а то там и крыша протекала (ее, наверное, с 1939 года, когда этот дом построили, не обновляли), и стены потрескались, и полы провалились. Пришлось вмешаться и в кадровый состав, освободиться от разгильдяйства и воровства. И вот постепенно начали наши детишки оживать, вставать на ноги. Каждую субботу приезжая туда по утрам, я от недели к неделе замечал, как заблестели у них глазки, налились и порозовели щечки... Теперь они к моему приезду уже заранее готовились, а я, общаясь с ними, слушая их рассказы и вопросы, поражался тому, насколько они мудрее, основательнее и серьезнее своих домашних избалованных сверстников.
      Всем тем, кто не имел родных с младенчества, я дал свое имя. Теперь там полно Гусейн кызы, Гусейн оглы... Все это мои дети...
      В середине недели в Детский дом регулярно ходит Самира, и дочери тоже выбрали себе по дню и со своими друзьями либо просто играют, занимаются с детьми, либо везут их на прогулку, в аквапарк, в "Макдоналдс", на пляж. Территорию вокруг дома мы расширили и привели ее в порядок, озеленили, устроили игровую площадку.
      Еще когда в Узбекистане работал - мое предприятие тоже двум Детским домам помогало: в одном было 100 детей, в другом - 150. Ежемесячно со счета компании я перечислял туда средства. И сам я, и мои сотрудники навещали детишек, но тогда, наверное, по молодости, не так глубоко вникал я в проблемы этих детей. Сейчас - прикипел сердцем и душой. Захотелось сделать из казенного заведения настоящий домашний очаг. Моя семья поняла и поддержала меня...
      Но человек так устроен, что всегда мечтает о большем и лучшем... Домишко, где помещались дети, меня совсем не устраивал. Там было тесно. Спальни, игровые и комнаты для занятий, как их ни благоустраивай, в размере не увеличивались, не было и спортивного зала, а ведь дети подрастали. Вскоре им предстояло распределение по другим детским домам и интернатам, где находились уже ребята школьного возраста. Но разве можно было теперь разделить мою дружную большую семью? Все они ощущали себя братьями и сестрами! Это явилось бы еще одной незаживающей травмой в их жизни. И я задумал построить для них современную школу-интернат, где рядом был бы большой участок, где можно было бы и учиться, как в школе, и отдыхать по-домашнему, и заниматься спортом. Там должны были быть уютные отдельные спальни, библиотека, душевые. Словом, Дом!
      Но каким образом воплотить такое чудо в реальность, на что? Шальных денег я никогда не имел, все зарабатывал своим трудом. Четыре года назад взялся строить дочкам дачу в Новханах, приобрел там у родственника, имеющего фермерское хозяйство, кусочек земли, и вот до сих пор никак не построю... А раз задумал новый интернат, то строительство дачи пришлось вообще приостановить. Самира как-то поинтересовалась, что с нашей дачей? Сказал, что и на государственную мы всего раза четыре в год ездим... И тут меня дочери поддержали, сказали, если ты, папа, этим детям интернат не построишь, это уже никто не сделает, а мы подождем... У меня от сердца отлегло, тем более что и жена была с дочками солидарна: "Если этих детей по разным детским домам расселить, они погибнут", - сказала Самира. Она попросила меня, чтобы я ей новый интернат показал, а там стройка идет вовсю, грязь, пыль, но уговорила - поехали. И когда увидела, что я там задумал, пришла в восторг.
      Отделочные работы заканчивались, а я уже представлял, какие цветы на клумбах посажу. Каждый метр жилой площади здесь должен был "работать", никакой показухи, а то у нас, иной раз, построят дом в двадцать комнат, а сами в одной живут, остальные - запертые стоят.
      Дизайн помещений у немцев подсмотрел. У них в поселок заезжаешь, заходишь в дом - сказка! Краски яркие, много света и воздуха. И я в своем интернате решил сделать по немецкому образцу разноцветные стены. Младшая дочь Лейла у меня дизайнер и ее увлекла моя идея, она взялась разработать цветовую гамму помещений и ограды интерната. Старшая-то дочка, Эсмира, тяготеет к экономике, к языкам, свободно владеет английским и французским, говорит по-немецки. Она для моей работы и технические переводы делала, и в поездках на переговорах помогала. У нее немалые организаторские способности, кое-что и мне может подсказать в делах и, хотя вышла замуж, родила сына, - в честь прадедушки его назвали Юсифом, - работы не бросает, продолжая заниматься туристическим бизнесом. Ее супруг Фарид строит в Баку высотные жилые дома.
      А вот какие профессии выберут дети моей большой Семьи - время покажет! В этом году зажегся свет в окнах нашей школы-интерната - Дома радости и труда, взаимопомощи и добра. Теперь у моих ребятишек есть не просто крыша над головой и не только сытный обед. Главное то, что дети живут в уютной, по-настоящему семейной обстановке, в окружении родных людей. Ощущение семьи, домашнего тепла психологически очень важный фактор для брошенных или осиротевших детей.
      Мечтаю: через десять, пятнадцать лет все мои детишки станут мне надежной опорой, активными гражданами своей страны. Лишь бы дал Великий и Всемогущий Аллах увидеть эти благословенные дни....
      Лишь бы не мешали Азербайджану мирно трудиться и спокойно жить. Недавно средства массовой информации обнародовали новые данные о причастности армянских спецслужб к известным терактам в Азербайджане. И замешанными в этом оказались работники ФСК/ФСБ/ России, которыми руководил старший офицер Управления по борьбе с терроризмом Симонян совместно с действующим сотрудником по проведению спецопераций на территории противника Главного Управления национальной безопасности Армении некто Оганесяном.
      Мало им того, что постоянно нападают на наших крестьян, воруют скот в приграничных районах, так дошли до того, что взрывают поезда в бакинском метро! Наши спецслужбы публично заявили: есть неопровержимые процессуальные доказательства, что совершенные в 1990-е годы в Азербайджане теракты были организованы со стороны государственных органов Республики Армения. Доказано также, что группа во главе с Оганесяном, его заместителем майором Галояном и старшим уполномоченным Управления по борьбе с терроризмом ФС контрразведки России Симоняном финансировалась находящейся в Москве Ассоциацией "ТИРР", возглавляемой Валерием Петросяном. "ТИРР" расшифровывается, как Фонд технического и интеллектуального развития России. Вот они и "развивали", организовывая на территории России и Азербайджана взрывы железнодорожных поездов! В 1992 году, как писал еженедельник "Аргументы и факты", Петросян взял у Министерства обороны России кредит в 300 млн. долларов якобы на финансирование строительства жилья для офицеров. Где жилье - неизвестно, а очередная террористическая сеть заброшена... Доказан и факт организации спецслужбами Армении взрыва электропоезда в бакинском метро 19 марта 1994 года, когда погибло 14 и было ранено 42 человека. А 3 июля того же года в нашем метро прогремел очередной взрыв, исполнителя которого - некоего Асланова, инструктировал лично Зорий Балаян... В 1993 году был арестован Coco Apoян при попытке заложить мину в поезде Тбилиси-Баку... Список этот можно продолжать. Но я скажу лишь, что 43 организатора и исполнителя подобных преступлений осуждены за последние годы Верховным Судом Азербайджана, остальные, чьи имена известны, объявлены в розыск. К сожалению, некоторые из них укрылись от правосудия на территории России, которая не идет на их экстрадицию. А Галояна в Армении повысили в звании... Неймется дашнакским последышам, по-прежнему одержимым своим "расовым гением"! Свободный и независимый Азербайджан у них, как кость в горле... Но их надеждам подорвать развитие нашей Родины - сбыться не суждено.
      Осень...Скоро зарядят дожди. Выпадет снег в горах. Мысленно, из своей дали вижу я свет в окнах отцовского Дома в Арафсе... Шумит в саду последняя листва старого орехового дерева, когда-то посаженного им.
      Эта книга - еще одна встреча с тобой, Отец. Вместе с мамой и с тобой я прошел по вашим дорогам. И теперь низко склоняю голову перед теми, кто был и жертвой, и героем, кто любил, боролся и выживал, кто зарыт в безымянных могилах на краю уничтоженных деревень и в выжженной солнцем степи... В памяти моего сердца - дым десятков тысяч пожарищ, крики о помощи и проклятья, слезы детей. Но я не хотел, чтобы все это под моим пером претворилось для читателя в эпитафию, хотя это и высокий жанр. Книга моя близится к завершению, но не закончится эпилогом.
      Я весь живу предощущением Вступления в Будущее, где никогда не повторится пережитое и выстраданное нами, азербайджанцами, и потому роман этот, документальный даже в незначительных исторических и жизненных деталях и мелочах, естественно вливается в...
      ПРОЛОГ
      Новой истории независимого Азербайджана. Именно так, на этой ноте мне хочется оборвать свое повествование. Ведь невозможно поставить точку в потоке времени. Жизнь продолжается в бесконечности истории, и мы - ее творцы: в семье, на службе, в поле, в горах... За письменным столом и за рулем автомашины в ночном рейсе, в мелодиях мугама и таинственном многоцветье ткущегося ковра, в школьном классе и на пограничном посту...
      Я медленно поднимаюсь вместе со своими детьми на вознесенную над Баку, над зеленеющим простором Каспия гору Шехидов. Прав писатель Анар - это самая высокая точка Азербайджана. А пылающий факел над ней - и великий символ Страны огней, и Вечный огонь над вечным покоем всех павших за нашу Родину. Отсюда в дымке тумана видны далекие и близкие острова, где, начиная с 20-х годов прошлого века, расстреливались и сбрасывались в морскую пучину сотни невинных людей...
      Осыпаются на каменные надгробия каплями солнечного огня лепестки золотистых роз, принесенных моей ребятней.
      - Где они теперь? - спрашивает меня малыш Ядигар, положив свой букетик.
      Он спрашивает о том, что находится по ту сторону слов...
      - В тебе... Во мне...- тихо отвечаю я. - Так они продолжают жить...
      Серебристые облака проплывают над нашими головами, над покоем павших, над всей нашей землей, словно перья райских птиц.
      Баку - Нахчиван - Арафса
      2002 - 2003