И вот как оценивается ими итог закавказских событий 1905 года в книге "Штрихи из жизни армянской революционной партии Дашнакцутюн" (Бухарест, 1933): "Столкновения, которые продлились полтора года, в конце концов обрекли на бесплодие этот страшный народ (имеются в виду азербайджанцы), составляя одну из славных страниц партии Дашнакцутюн".
      По-моему, яснее некуда: "обречь на бесплодие" "страшный" народ задача, могущая родиться только в воспаленном сознании изуверов, одержимых уверенностью в своей исключительности и безнаказанности. Очевидно, что подобная "идеология" не вмещается ни в один из сегментов политического спектра. Это именно тоталитарная сектантская "идеология", и в любом цивилизованном обществе она не только подвергается запрету в зародыше, но и вообще не имеет серьезных корней.
      Разумеется, заложив в ядро своего национального мифа идею армянского "расового гения", дашнакам ничего не стоило по-хамелеоновски принимать различные политические окраски, перестраиваться то - под Россию, то - под Запад, то - заигрывать с младотурками, то - с деникинцами, то пристраиваться в русло большевиков. Теперь я понимаю, что подобное поведение нельзя даже называть беспринципностью, потому что они вообще не имели никакого понятия о принципах, о совести, о морали, о преданности какой-то идее в универсальном, а не во внутриплеменном смысле. Цель оправдывает средства - вот единственная догма, которой ни разу не изменил Дашнакцутюн. А поскольку цель эта не имела никакого отношения к реальности, полностью вырастала из мифологии, то для достижения ее необходимо было, и оправданно, с их точки зрения, кромсать, резать, жечь, крушить эту реальность, живую жизнь, загоняя в рамки своей фантомной модели.
      В начале первой мировой войны на 8-м Общественном собрании Эрзерума армяне заверили турецкие власти, что "полностью выполнят свой долг по отношению к государству", то есть будут в войне на его стороне. Но одновременно стали договариваться с Воронцовым-Дашковым о создании добровольческого движения, начали открыто вербовать молодежь для войны с Турцией. Наводнили закавказские газеты статьями о том, что собираются поднять восстание в турецком тылу, заведомо выставляя, таким образом, своих соплеменников предателями государства. По сути, армяне вынудили Турцию решить вопрос турецких армян по-своему. Да, при этом были и жертвы, но истерические крики о геноциде - лишь очередное пропагандистское клише, умело сконструированный информационный фантом.
      С горькой усмешкой читаешь их собственные запоздалые признания о том, как они мимикрировали: "В 1905 году вся эта разношерстная масса: буржуазные интеллигентики (В.Величко называл их "пиджачники"), лавочники, хмбапеты, гайдуки-фидаины, демагоги - за одну ночь посыпались в купель Маркса" (Лео "Из прошлого", Тифлис, 1925 г., арм. яз.). На этот процесс лицемерного массового "крещения" в новую "веру" Спандарян иронически отвечал дашнакам в 1906 году: "Вы, господа, пишите кондаки, посылайте сыновнюю благодарность католикосу, переводите псалмы и шараканы с грабара на ашхарабар*, говорите речи о важном вопросе вторичного брака для попов, избирайте ктиторов**, занимайтесь другими "патриотическими" делами, но не оскверняйте великие идеи социализма, оставьте в покое армянского рабочего". Естественно, подобное предостережение не повлекло за собой никаких последствий. Спандаряна никто не услышал. Социал-демократия, как идейное течение, проигрывало агрессивному напору сектантов, мифология побеждала идеологию, а армянский рабочий под внушением о себе как "спасителе отечества" загонялся в толпу зомби, зараженных "коллективной галлюцинацией".
      ______________ * Кондаки (греч.) - короткое церковное песнопение на тему праздника. Шаракан (арм.) - церковное песнопение. Грабар - название древнеармянского языка. Ашхарабар - название современного армянского языка. ** Ктитор (греч.) - церковный староста.
      "Уже в 1895 году Заварян и его соратники пришли к убеждению, что для организации армянского движения трудно надеяться на широкие народные массы и что дело должно взять на свои плечи избранное, мужественное и сознательное (в рамках мессианской утопической идеи "Великой Армении", добавил бы я) меньшинство, которое должно стремиться вести с собой ленивую и заблудшую в покорности "толпу", - пишет Варандян в "Истории партии Дашнакцутюн". И это высказывание самих армян лишний раз убеждает меня в том, насколько хорошо осознавали мрачные и холодные вожди дашнакства, в какую бездну тянут они не только своих соплеменников, но и окружающие их народы.
      Еще в 1891 году издававшаяся в Тифлисе газета "Дрошак" писала: "Война армян должна быть партизанской войной... ее форму - война бандитских групп продиктуют народу представители революционной интеллигенции". И даже после поражения в Сасуне (Турция) 1893 - 1894 годов, обернувшемся немалыми жертвами, дашнаки не извлекли уроков: партия требовала только одного крови. Чем больше, тем лучше...
      И еще цитата из "Дрошака" как раз за 1894 год: надо "снова обратиться к резне, к крови, к жертвам - вот единственный путь до тех пор, пока будет сокрушен султанский престол".
      Так они и крушили... За Турцией следовал Азербайджан, за Азербайджаном - Грузия, затем - опять Азербайджан... В.Навасардян даже критиковал большевиков-армян, что они якобы "отреклись от ценностей террора". Кстати, впервые встречаю понятие "ценности" в приложении к террористической деятельности. И в этом все дашнакство - изобретает народы, подтасовывает историю, выворачивает смысл понятий... Но, главное, отбрасывает целиком и полностью, не упоминает, никак и нигде не имеет ввиду фундаментальную для всего цивилизованного человечества ценность - гуманизм. Выступая против писателя-гуманиста Раффи, Нжде предлагал свой, дашнакский, взгляд на человечество: "дробные личности, размножающие человеческое стадо".
      Сами же армяне утверждали: чтобы понять цену "патриотизма" дашнаков и его "историческое значение", "достаточно вспомнить политику, вырабатывавшуюся в спальне Воронцова-Дашкова и осуществленную на деньги армянских миллионщиков, политику, которую вели дашнаки в продолжение первой мировой войны (добровольческие отряды и т.д.)", а я продлю эту линию - и по ее окончании в Закавказье в1918-1920 годах, и в годы советской власти, сменив вывеску, и начиная с конца 80-х годов прошлого века, когда дашнакский миф через новых адептов секты разбередил затаившийся хаос в Закавказье, оживил кровавые призраки бойни начала века, вновь сбил людей в преступную толпу.
      Интересный эпизод приводит во втором томе уже упоминавшейся книги "Век борьбы" Э.Оганесян: летом 1984 года делегация дашнаков была принята в Лондоне, в Вестминстерском дворце, членом английского парламента, депутатом Европейского парламента от Англии влиятельным лордом Д.Аткинсоном. Переговоры шли на тему, какие требования есть у армян к Турции. Перед этим Аткинсон посетил Турцию, где изучал положение христиан, а по возвращении опубликовал статью, в которой отвергал тот факт, что в Турции христиане подвергаются дискриминации. С дашнаками Аткинсон захотел встретиться с единственной целью: выяснить минимальные требования армян, удовлетворив которые, можно было бы нейтрализовать их влияние, по-видимому, через благоволящую к армянам Францию, на положительное решение о вступлении Турции в европейский рынок. "Мы это знали, - пишет Оганесян, - и сами для себя решили, что наши максимальные требования на встрече с Аткинсоном - осуждение Турцией геноцида армян, а минимальные - согласие Турции на ведение переговоров по этому поводу".
      Но в составе делегации был один старый, закаленный партиец, знакомый еще с родоначальниками Дашнакцутюна. И вот как он себя повел - на реплику Оганесяна, участника этой встречи, лорду Аткинсону, что у армян территориальных требований к Турции нет (они ведь между собой так договорились!), взял и брякнул вслух по-английски буквально следующее: "Подожди, сынок, это мы сейчас пришли говорить на тему геноцида, но территориальные-то требования к Турции были и останутся до тех пор, пока не осуществится мечта армян: создание Единой и Независимой Армении". А затем шепнул Оганесяну по-армянски: "Не можем же мы нарушать партийную линию..."
      После этого, пишет автор, переговоры были скомканы, а через два месяца на конгресс по армянскому вопросу в Мюнхен Аткинсон послал своего секретаря, что означало: он более не хочет иметь с армянами дела.
      Самое интересное, как именно трактует Оганесян данный эпизод, а пишет он следующее: "Этот случай показывает, как трудно было партии, воспитанной на моральных ценностях открытой свободы и независимости духа, начинать действовать на политической сцене, где эти ценности были пустым звуком". Он называет это - противоречием между "идеалом и политикой".
      Что же наглядно демонстрирует подобная трактовка в реальности, а не в категориях мифологии дашнакской секты? Что за сто лет дашнаки ничуть не изменились ("партийная линия"), не извлекли никаких уроков из собственной истории и в любой момент готовы дать импульс к возбуждению очередной кровавой распри (они и доказали это в недавних событиях в Сумгаите, Баку, Карабахе и т.д.). Что миф о "Единой и Независимой Армении" по-прежнему жизнеспособен, а "моральные ценности открытой свободы и независимости духа" прилагаются дашнаками только к армянам. Что политику они понимают, как отношения лицемерно угодливого, льстивого клиента и патрона-покровителя, которого можно с легкостью сменить на другого, в зависимости от ситуации, лишь бы шел на поводу у армянской клиентеллы. Бывший дашнак Л.Чормисян в изданной в Бейруте в 1965 году книге подтверждает этот вывод: "Мечта об автономной Армении должна была осуществиться с помощью европейских королей, генералов, министров и журналистов".
      Все-таки не совсем точно я формулировал ранее: дашнаки никого не предавали, потому что никому и ничему никогда не были преданы. Их отношения с Россией, в частности, яркий тому пример. Послушаем, например, известного дашнака Р.Дарбиняна, писавшего в 1920 году: "В течение последних двух десятков лет главной причиной всех наших политических ошибок, ляпсусов и разочарований было наше ярое национальное русофильство и русская ориентация, которая нанесла нам большой вред".
      Здесь, раз затронута тема верности и предательства, считаю очень важным сделать небольшое историческое отступление.
      В знаменитом, великолепно-торжественном Георгиевском зале Московского Кремля, где увековечены имена кавалеров Ордена Святого Георгия, самой почетной награды Российской Империи, есть два имени - Гусейн хан Нахичеванский и Исмаил хан Нахичеванский. Кто же они, эти два доблестных воина, удостоенных такой высокой чести?
      По отцовской линии они происходят из древнего рода ханов Нахичеванских, а по материнской - из южно-азербайджанской ханской династии Макинских. Род Нахичеванских-Макинских дал Азербайджану множество выдающихся представителей интеллигенции и государственных деятелей. Ханы Макинские исконно проживали в Иреване (именно так назывался до завоевания Россией и массового заселения армянами Эривань-Ереван), откуда были окончательно изгнаны армянами в 1918 году.
      Дед Гусейн хана и Исмаил хана - Эхсан хан перешел на сторону России во время русско-персидской войны 1826-1828 годов, вступив в переговоры с генералом Паскевичем, и сумел дипломатическими методами сохранить автономный статус Нахчиванского ханства вплоть до 1840 года. По свидетельству русского ученого-востоковеда К.Смирнова, с потерей автономии многие жители ханства, не пожелав жить под властью русского царя, бежали в Персию. И эти земли тут же начали усиленно заселяться армянами, что еще раз доказывает беспочвенность их притязаний на нахчиванский край. К слову, труды Смирнова по истории и этнографии Нахчивана, изданные частью в Тифлисе в 1934 году, были, по понятным причинам, закрыты для общественности.
      Но вернемся к нашим героям... Эхсан хан, став последним правителем Нахчиванского ханства, имел звание генерал-майора российской армии, а Николай I пожаловал ему звание походного атамана войска Кенгерли. Сын его, Калбали хан, также был генерал-майором. Брат Калбали хана - Исмаил хан, генерал-лейтенант русской армии, герой обороны крепости Баязит во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов и прославлен в числе других Георгиевских кавалеров в Кремле. Однако сейчас я поведу речь о его племяннике...
      28 июля 1863 года в семье Калбали хана и Зары ханым Макинской родился Гусейн хан Нахичеванский, человек, под чьим началом в дальнейшем служили будущий президент Финляндии Маннергейм и польский генерал Андерс, командующий польской армией на Западном фронте во время второй мировой войны.
      Гусейн хан участвовал в русско-японской войне, где отличился также другой азербайджанец Алиага Шихлинский, генерал-лейтенант, знаменитый теоретик и практик артиллерийского дела, по чьим учебникам учились в военных академиях русские офицеры еще во время Великой Отечественной...
      Гусейн хан командовал на Дальнем Востоке 2-м Дагестанским кавалерийским полком, совершавшим рейды, подобно современному спецназу, по японским тылам, был ранен, а затем награжден Орденом Св. Георгия 4-й степени. В первую мировую Гусейн хан уже командует гвардейским кавалерийским корпусом, принимая участие в знаменитом Брусиловском прорыве. Он становится генерал-адъютантом Николая II и в 1916 году получает звание генерала от кавалерии, что соответствует званию маршала. В эти годы его награждают Георгием 3-й степени, орденами Св. Станислава 1-й, 2-й и 3-й степеней, Св.Владимира 3-й и 4-й степени, Св.Анны 1-й степени, а также за свои боевые заслуги он получает награды Румынии, Болгарии, Пруссии, Австро-Венгрии...
      Теперь мы подходим к самому драматическому и достойному шекспировской трагедии моменту в жизни Гусейн хана Нахичеванского.
      Февральская революция. Единственные из всех русских генералов, кто выступили против отречения царя от престола, были граф Келлер и Гусейн хан Нахичеванский, а поддержали отречение даже дядя Николая II Великий князь Николай Николаевич, командующий Кавказским фронтом, и двоюродный брат царя Кирилл Владимирович - командир Гвардейского экипажа.
      Получив известие об отречении, Гусейн хан направляет в Ставку телеграмму начальнику штаба генералу Алексееву для передачи Государю. Текст ее таков: "Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого монарха. Генерал-адъютант хан Нахичеванский".
      Алексеев не передал телеграмму царю... Кто знает, как бы могли повернуться события, согласись царь принять помощь гвардейцев-кавалеристов...
      Изменить присяге Гусейн хана не заставил даже расстрел царской семьи. А когда была убита Великая княгиня Елизавета Феодоровна, сестра царицы, основавшая монастырь после убийства в 1905 году членом боевой организации эсеров Каляевым своего мужа Великого князя Сергея Александровича, постригшаяся в монахини и ставшая там настоятельницей, тело ее удалось сложными путями переправить для захоронения в Иерусалим. Деньги в то время ничего не стоили, и золото в слитках на всю эту многотрудную и опасную эпопею с захоронением Великой княгини пожертвовал Гусейн хан Нахичеванский... После канонизации Елизаветы Феодоровны этот факт поминается в проповедях в Иерусалимском православном храме.
      Самого же Гусейн хана расстреляли в Петрограде во время "красного террора" в конце 1919 года.
      Наводит на печальные размышления тот факт, что в нынешней России, где появилось так много рьяных патриотов-монархистов, судьба Гусейн хана, его личность, его благородное мужественное поведение в тот момент, когда высшее русское офицерство, присягавшее на верность Короне Российской, пошло в услужение совсем иным силам, практически забыты...
      Но и об интересах собственного народа пеклись Гусейн хан и его братья. Будучи крупнейшими землевладельцами в Нахчиванской и Иреванской губерниях (Гусейн хан, по сведениям Нахчиванского архива, имел 30 тысяч десятин земли), они скупали все новые и новые земли в Иреванской губернии, стремясь не допустить расселения там очередных переселенцев-армян из Ирана и Османской Империи. Они предвидели, что принесут эти пришлые люди азербайджанцам.
      Возникает естественный вопрос, неужели никто в российских верхах не понимал армянской националистической опасности? Понимали. В период правления Петра Столыпина (1907-1911 г.г.) была сделана попытка по заслугам воздать дашнакам за их террористическую деятельность в Закавказье. По следам тамошних событий 1905-1906 г.г. был собран огромный обвинительный материал, произведены массовые аресты дашнаков. Следователи выбирались не из Закавказья, чтобы исключить любую возможность подкупа или шантажа. Предстоящий процесс должен был стать грозным предупреждением разжигателям межнациональной розни и целостности страны.
      Но вот был загадочно убит П.А.Столыпин, для кого не составляла секрета роль закулисных игроков закавказской смуты и покровителей армянства, например, в лице действующего наместника на Кавказе. И тотчас же Воронцов-Дашков засыпает царя пространными письмами о "вечных друзьях России - армянах", всячески воспевая их достоинства и преданность престолу. И стиль этих посланий, их лексика подозрительно напоминают армянские пылкие речи о достоинствах своей нации. Как будто престарелому, потерявшему политический нюх графу диктовали эти проармянские панегирики сами же армяне...
      И все же, повторяю, пока жив был Столыпин, из дашнакских руководителей в тюрьмах сидели Амо Оганджанян, Аветис Агаронян, Саркис Макасян, Сарбаз Хечо... Примерно 160 человек оказалось в тюрьме в Новочеркасске. Следователями на 20 тысячах (!) страниц было подготовлено убедительное обвинительное заключение, где дашнакская партия справедливо квалифицировалась, как преступная организация, стремящаяся с помощью экономического и военного террора подорвать основы государства. Беспрецедентный процесс должен был носить сенсационный характер. На нем впервые в истории перед всем миром могла бы выявиться суть организации шовинистического, человеконенавистнического толка. И, кто знает, от исхода этого суда над армянским национализмом могла бы зависеть упреждающая реакция мировой общественности на первые ростки нацизма в Европе.
      Посмотрим, как же освещает ход процесса историк дашнакства и сам видный дашнак Э.Оганесян: "Суд над дашнакской партией состоялся в конце 1911 года в Петербурге перед особой комиссией Государственной Думы. В начале 1912 года 52 человека были осуждены на тюремное заключение, и только четверо были сосланы в Сибирь на каторгу. Приговоры были довольно мягкими. Во-первых, уже не было Столыпина, кроме того, дашнакских лидеров защищала пресса России и такие адвокаты, как Керенский, Зарядный, Милюков и Грузенберг. Во-вторых, правительство России в те годы по политическим соображениям не было заинтересовано в притеснении армян".
      Все! И это описание - образец циничного дашнакского иформационного фантома: смесь правды, неправды и полуправды, полностью затемняющая реальную картину.
      Сначала о прессе. Истерию о страдальцах-армянах, которых готова "засудить" "преступная" царская власть, создавали в газетах люди вроде третьестепенного литератора Амфитеатрова, автора непристойно-лживой брошюрки "Армянский вопрос" и понятно что купленного на корню.
      Что касается адвокатов - в частности Керенского и Милюкова, - им через шесть лет, в 1917 году, в результате так называемой Февральской революции и падения самодержавия, предстояло занять главенствующие посты во Временном правительстве - премьер-министра и министра иностранных дел. Оба они, как теперь достоверно известно, видные масоны и немало сделали путем зловещих закулисных интриг и заказных кампаний в прессе для подготовки февральского переворота и отречения царя от престола, объективно подготовив почву для прихода большевиков. Антигосударственные цели этих "масонских революционеров" и "революционеров дашнакских", создававших ядро своей организации-секты по масонскому типу, совпадали: и тем, и другим нужно было сокрушить существующую власть. Ну, а уж каким образом они осуществляли свои конспиративные контакты - это тема отдельного большого расследования. В том, что такая связь существовала, меня убеждает немногословие Оганесяна и описание процесса над дашнаками, которое можно найти в книге "Люди и ложи" видного исследователя русского масонства, известной писательницы Нины Берберовой. Приведу его целиком: "...Шумный процесс в Петербурге происходил при закрытых дверях, публика допускалась только по специальным приглашениям. Судилось 150 человек, членов партии. Было вызвано около 1000 свидетелей. Судебное следствие велось по 30 самостоятельным группам. Перед судьями лежало 135 томов предварительного следствия. Судебным следователем по особо важным делам был Александров. Беспорядок был полный - главным образом из-за количества бумаг, людей и неорганизованности всего дела, а также из-за шумного поведения публики. Документы исчезали без следа, документы подделывались, переписывались и терялись. От имени защиты говорили Зарудный, Керенский и около 10-ти адвокатов. Подсудимые были высланы в Финляндию и попали под амнистию в 1914 году".
      О "чудесах" на процессе в виде подлогов, неправильности переводов с армянского, "пропажи таких документов, которые еще накануне видели судьи и стороны", пишет и корреспондент журнала "Вестник Европы" (март 1912 г.), недоумевающий по поводу нездоровой атмосферы, царившей на процессе.
      Словом, разными тайными методами было сделано все, чтобы "заболтать", снизить значение этого судебного разбирательства, увести от политической и правовой оценки преступлений Дашнакцутюн.
      И наконец главное. Когда Оганесян бросает туманную фразу, что правительство России "в те годы по политическим соображениям не было заинтересовано в притеснении армян", он совершает явную пропагандистскую подмену всего существа происходящего. На такой же крючок попались тогда и российская власть, и российское правосудие. Позиция Воронцова-Дашкова, посылавшего в Петербург высокопарные гимны о значении "преданных, цивилизованных, христианских, умнейших, культурнейших" армян для России, подкреплялась и немалым армянским лобби в столичных верхах. Там забыли предупреждение министра иностранных дел России, видного дипломата, князя А.Б.Лобанова-Ростовского о том, что Россия не должна платить жизнями своих солдат за армянские интересы в Турции. Российская имперская "греза" овладеть "проливами" - ощутила в мифе о "Великой Армении" одну из возможностей своего воплощения. Так что вместо того, чтобы сразу четко отделить в общественном мнении справедливое осуждение дашнаков-преступников и их "заговорщической" организации от демагогических обобщений о якобы "притеснении армян" вообще, суд, сенат и прочие инстанции, принимавшие участие в процессе, оказались не на высоте исторической задачи - вынести правовой вердикт агрессивному национализму, культивируемому дашнаками. Погруженные в свою внутреннюю возню, они предпочли (кто-то с немалой выгодой для себя) спустить все на тормозах.
      Не случайно я кропотливо собирал неафишировавшиеся признания дашнакских вождей о собственном мировидении. Громадный список их преступлений в Закавказье и в Турции достаточно известен. Но они постоянно, когда им его предъявляют, говорят, что их вынудили к террору, что они являются жертвой. Пострадавшей стороной. Надеюсь, после тех заявлений, которые приведены мною (а подобные высказывания можно цитировать еще и еще), ни у кого не останется сомнений в преступном существе дашнакства. Сегодня похожие (и даже меньшие по масштабам) деяния приводят на скамью подсудимых в Международном Гаагском трибунале и характеризуются как преступления против человечности.
      Но, как я уже писал, понятия "человечность", "гуманизм" тщетно искать в любом дашнакском источнике. В ядре дашнакства заложен протофашизм. Именно они его первооткрыватели и распространители с помощью таких "псов войны", как Андраник, Нжде, Дро, Амазасп, которым было ненавистно само слово "мир". Да и не могло быть иначе! В мифологической картине действительности, созданной в их мозгах, проживающие рядом с ними народы представлялись мусором, мешавшим осуществлению "коллективной галлюцинации" о "великом армянском царстве".
      Что касается информационного обеспечения своих злодеяний, то об этом еще в 1919 году исчерпывающе высказался независимый наблюдатель, английский полковник Скотланд-Лидцел, член британской миссии в Закавказье: "Армяне лучшие пропагандисты в мире. Их пропаганда не являлась делом последних месяцев, но велась систематически многие годы... их пропаганда за границей такова, что Европа и весь мир на их стороне".
      "Но как же так? - спросит меня доверчивый оппонент, подвергнутый основательной "промывке мозгов" искусной армянской пропагандой. - Они ведь христиане! Разве для них не имели значение заповеди "возлюби ближнего...", "несть ни эллина, ни иудея..."?
      Увы, приходиться констатировать, что, опять же, ни в одном дашнакском источнике нет и намека на какие-либо религиозные переживания. "Бог" дашнаков - их Дело, о чем я уже писал. И оно - этот миф - гораздо старше самой дашнакской организации. "Еще не было дашнакской партии. А дашнаки уже были. Не было программы и устава, а партия уже была и действовала", - писал дашнакский авторитет В.Навасардян. Ровно те же слова повторил "зомбированный попугай" Балаян, когда вместе со своими подельниками начинал пропагандистское обеспечение новых преступлений дашнаков в начале "перестройки", когда челноком неутомимо сновал между Лос-Анджелесом, Москвой, Ереваном и Карабахом.
      Церковь, Эчмиадзин, и об этом впервые прозорливо написал В.Величко, давно перестала быть христианским духовным центром. Чем угодно стратегическим "держателем мифа", "казной", "школой этнократизма", манипулятором общественного мнения армян, - но не источником высоких религиозных откровений и благодатного влияния на свою паству. Вот что сообщает, например, в своих воспоминаниях "Дорогой борьбы" (М., Политиздат, 1971 г.) А.Микоян, прошедший в начале века достаточно типичный путь для молодого армянина среднего достатка. Именно эта среда, в основном, поставляла кадры для Дашнакцутюна. Сначала Микоян учился в известной армянской семинарии в Тифлисе, основанной в 1824 году католикосом Нерсесом. Казалось бы, духовное заведение, но вот результат: "Мне неизвестно ни одного случая, чтобы кто-либо из выпускников нашей семинарии тех лет (900-е годы) выбрал духовное поприще... Мы учили иностранные языки, древнеармянский и отбили себе право не учиться на русском языке. Зато имели право продолжать учение за границей".
      Замечу: красноречивое и показательное заявление насчет русского языка для будущего руководителя государства со столицей в Москве! А уж "отбили" они себе это право не без содействия Воронцова-Дашкова. Затем Микоян поступает не куда-нибудь в светское учебное заведение, а в Армянскую Духовную Академию в Эчмиадзине, хотя религиозным рвением не отличается. И как там осуществлялось воспитание юных душ в христианских традициях? "Кроме ректора и преподавателя греческого языка, там все были не духовными, а гражданскими лицами, - пишет Микоян, - изучали, в основном, историю Древней Армении, средних веков и нового времени, историческую географию Армении и армянский язык с древних времен".
      На первый взгляд, какие мирные, далекие от актуальной политики предметы: история, география... Однако именно эти предметы и являлись мощной питательной почвой для включения молодых людей в миф "Великой Армении", происходила активная настройка сознания в этнократическом духе. А совсем не в универсальном духе Христа...
      Так что вполне закономерно, когда выпускники этих учебных заведений вливались в ряды дашнаков, как и случилось с тем же Микояном. Он прошел в ноябре 1914 года в возрасте 19 лет военную подготовку в лагере дашнакских добровольцев в Джульфе и затем был отправлен на фронт для пополнения дружины Андраника, которая находилась на территории Персии на границе с Турцией. Участвовал в боях в Персидском Азербайджане в районе Хоя, в сражениях около Вана в Турции ("одна из древних столиц Армении", уточняет Микоян), и в начале 1915 года его отряд эвакуировали в Ван, а потом в Тифлис. И вот уже в июне 1918 года Микоян - комиссар третьей бригады, которой командует печально известный дашнакский палач Амазасп, отличившийся зверствами в отношении мирного мусульманского населения Кубы, Ге-окчая и Шемахинского уезда. О своем "романе" с большевиками Микоян не сообщает значительных фактических подробностей, но и из того, что написано в воспоминаниях, можно сделать заключение о том, насколько тесно переплелись дашнакско-большевистские связи. И не на основе идеологии - она здесь дело десятое. "Гений армянской расы", миф "Великой Армении" - стачивали любые идейные наклейки. Суть оставалась дашнакской.
      Теперь последнее мое замечание о роли Эчмиадзина. Когда Андраник в конце 1918 года раньше других дашнакских вождей сообразил, что для спасения армянского Дела необходимо сделать ставку не на "союзников" (Англию и Францию), а на большевиков и даже обменялся телеграммами с председателем Бакинского Совета народных комиссаров Шаумяном (14 и 20 июля 1918 года), где заявил о своем подчинении центральному большевистскому правительству, у него начались враждебные разногласия с дашнакским правительством Армении. И тогда он весьма показательно завершил свои военные авантюры: в апреле 1919 года именно в Эчмиадзине распустил свою дружину и сдал оружие католикосу. После чего отбыл за границу. Этот демонстративный жест полон глубокого символического значения: дашнакский "меч" вернулся туда, где его благословили на все совершенные с его помощью преступления. Кстати, уже из Америки, где Андраник провел свои последние годы (умер в 1926 г.), он отправил в Армению клинок, с каким воевал, до сих пор хранящийся в Ереване в Историческом музее, как еще одна грозная и действенная для новых поколений деталь мифа о "борцах за Армению от моря до моря". И если в советское время все-таки появлялись работы, где делались развернутые попытки дать критическую оценку армянскому национализму (к примеру, цитировавшаяся мною книга Ананикяна Бакунца), то сегодня в библиографии изданий о проблемах современной Армении (в том числе, и на армянском языке), я - как исследователь этнопсихологии и социолог - не обнаружил на данную тему ни одного материала.