Владимир Гусев
      Узловой момент
      Я пришел в лабораторию часов в семь вечера - в самый удобный, по моим расчетам, момент. Распределительный щиток не отключен, значит, Барчевский еще работает. Так я и думал. Возится в углу со своим новым макетом. Поднял голову на хлопок двери, увидел меня и, кажется, обрадовался.
      - А, Александр Перескоков собственной персоной! Нью-Ромео! Что же ты вернулся? Не пришла красавица? - Игорь снова склонился над столом. - Ну и плюнь, не расстраивайся. Все Джульетты ныне удручающе одинаковы...
      - Почему же одинаковы? - пытаюсь я принять участие в разговоре. Странно, что он знает о моем сегодняшнем свидании. Неужели позавчера я был так взволнован, что все ему рассказал? Насколько мне известно, мы с ним не дружим. У него вообще нет друзей в лаборатории.
      - Потому что система ценностей у всех у них покоится на одном и том же основании: выгодно выйти замуж. Заметь, не по любви, и даже не хорошо, как раньше говорили, удачно. Это все химеры середины века. Сейчас критерий один - выгода.
      Игорь понял мое "почему же?" как вопрос. Кажется, разговор затянется надолго. Я присел на хлипкий стул с протертым до дыр сиденьем, прислонился для верности к письменному столу.
      - А как же любовь?
      Игорь бросил отвертку, попробовал прочность крепления только что установленной панели с набором тумблеров и двумя светодиодными матрицами.
      - Именно это они и называют теперь любовью. Выгодно - значит, есть любовь, не выгодно - возненавидят и проклянут. Тебе как раз второе и грозит. Давно говорю: хватит разбрасываться, стишки в стенгазету пописывать, на звезды по ночам глазеть. Это - типичный путь неудачника. Таких современные девушки не любят. Твоя красавица очень быстро... или уже поняла, потому и не пришла? - Он на мгновение обратил ко мне прозрачные насмешливые глаза, но тут же снова повернулся к установке. - Делай лучше диссертацию, занимайся наукой. Уж она-то не предаст, не обманет... Ее могут только украсть!
      - Диссертацию или науку?
      В глазах Игоря полыхнула голубым такая злоба, что стало непонятно, зачем он включает паяльник. Таким взглядом, если чуть-чуть сосредоточиться, запросто можно расплавить припой. Мою реплику он пропустил мимо ушей.
      - Заметит какой-нибудь подонок, что ты отыскал красивую идею, дождется, пока она подрастет и примет привлекательные формы - и умыкнет! Ну да ничего, пусть только попробует опубликовать! Я ему покажу, где кузькина мать зимует. - Он схватил паяльник и начал яростно распаивать на колодке разноцветные провода.
      - Кому покажешь, где это... зимует?
      - Начальнику, кому же еще? Он думает, что если чуть-чуть помог мне диссертацию организовать, то я теперь до конца жизни буду его в соавторы брать! Разбежался с низкого старта! Спрашивает неделю назад, чем я последний месяц занимался и для чего сварганил новую установку. - Игорь хлопнул ладонью по массивному интерференционному столу, над которым возвышались гелий-неоновый лазер и любительский телескоп "Алькор". Кроме того, на столешнице были установлены лабораторные весы с небольшим гироскопом на одной чашке и уравновешивающим его набором гирек на другой, мощный электромагнит и еще целый ряд приборов самого разного назначения. На панели сбоку был закреплен старый стрелочный вольтметр с зеркальной шкалой - закрывающее ее стекло было наполовину разбито - и несколько тумблеров и потенциометров. Внизу, на поддоне, чернела внушительная батарея автомобильных аккумуляторов. Венчал установку легкий алюминиевый каркас, поддерживавший плотные светонепроницаемые занавеси.
      - И что ты ему ответил?
      - Как что? Для продолжения работ над волоконно-оптическим гироскопом! Вопрос: "А телескоп?" Ответ: "Вместо автоколлиматора!" Он: "А механический гироскоп?" Я: "В качестве реперного!" Больше у него наглости не хватило спрашивать, потребовал только представить ему схему макета и программу дальнейших работ. Ну, думаю, ладно, я тебе такое представлю, что неделю разбираться будешь - ничего не поймешь. А позавчера хватился - рукопись статьи пропала. Вот сволочь! Пронюхал, что я, как говорится, на пороге открытия стою... Да что там открытия, тут Нобелевской пахнет! Что, не веришь? А если я теоретически доказал, что путешествия во времени возможны?
      - Насколько мне известно, еще ни одному писателю-фантасту Нобелевская премия не присуждалась.
      - Писателю?!. А если я - экспериментальное подтверждение?
      - Тогда твое место - в клинике Стравинского.
      - Какого еще Стравинского? - Игорь поднял паяльник жалом вверх, и посмотрел на меня подозрительно. - Это для сумасшедших, что ли? Не веришь! А начальник поверил. Видишь, даже статью выкрал.
      - Почему ты так решил? Может, сам куда запрятал, по принципу подальше положишь, поближе найдешь.
      - Никаких сомнений. Прятал я ее действительно подальше, кроме как в сейфе, нигде не оставлял. Но у него, оказывается, есть дубликаты всех ключей!
      - Это ничего не доказывает.
      - Вот как?! А его собственноручное почти признание - доказывает?
      - Он что, дал письменные показания?
      - Мне и устных вполне достаточно.
      - Тогда не называй их "собственноручными". И как же он объясняет свой странный поступок?
      - Странный?! Подлый, ты хотел сказать, подлый! В воровстве рукописи, конечно, не признался. Хотя, как выяснилось, прекрасно знает ее содержание. Нет, ты в жизни не догадаешься, какую теорию подвел он под свою практику! - Игорь снова склонился над панелью. - Я боялся посылать статью без экспериментального подтверждения результатов, не хотел рисковать своей научной репутацией, еще вся жизнь впереди - а начальник воспринял все как обычную научную работу. Вряд ли разобрался в математике, но выводы понял правильно. И даже попытался оправдать с их помощью свое воровство! Нет, ты представить себе не можешь, что он придумал, - бубнил Игорь, продолжая распаивать провода.
      - Почему не могу? Идея путешествий во времени столько муссировалась фантастами... Он, наверное, сказал, что машина времени противоречит принципу причинности и потому невозможна. И что тебе надо заняться темой - отчет на носу - а не тратить время на ерунду.
      - Да нет же! Идею он понял сразу. Принцип каузальности нарушаться, конечно, не должен.
      - То есть как это? Классика: путешественник во времени, попав в прошлое, нечаянно убивает ребенка, которым оказывается он сам, и тогда в будущем, то есть в настоящем...
      - Ерунда. Следствие не может уничтожить породившую его причину. Все случайные возмущения мгновенно подавляются за счет глубоких отрицательных обратных связей, существенные изменения принципиально невозможны. Я не знаю пока механизма, которым это обеспечивается, но изменить прошлое так, чтобы изменилось настоящее, нельзя. Можно изменить только будущее относительно этого настоящего, понимаешь?
      - Кажется, я об этом где-то читал.
      - Ты же сам давал мне книженцию. Не помню только, как она называлась...
      - Ты что, взял за основу идею фантастического рассказа?
      - В общем-то, да. Вернее, я понял, что принцип каузальности можно обойти. Плюс неизданные работы Козырева.
      - И ты в своей статье ссылаешься...
      - Только на работы Козырева. Что я, псих, что ли, на белибердистику ссылаться?
      - Но все-таки... Идея ведь не твоя.
      - Ничего. Эти фантасты выдвигают их тысячами, по статистике одна-две могут оказаться верными. Ни один суд не уличит меня в плагиате!
      - Суд? Разве ты сам не можешь разобраться, что такое хорошо и что...
      Игорь швырнул паяльник на подставку так, что с нее посыпалась янтарная пахучая канифоль.
      - Знаешь, почему я в свои двадцать пять уже кандидат и обязательно докторскую сделаю, а ты как был никто, так и останешься инженером? Потому что пока ты ищешь ответы на свои детские вопросы, я дело делаю. "Что такое хорошо, что такое плохо!" Пока ты об этом думал, я панель распаял. Ты Достоевского читаешь, а я статьи пишу.
      - Без ссылок.
      - Подумаешь, пару-другую ссылок в диссертации опустил. - Забыл, понимаешь? Просто забыл! И вообще победителей не судят. - Игорь сердито нахмурил брови и отвернулся.
      - И все-таки... В настоящее время создание машины времени невозможно.
      - Именно это голословное утверждений, принятое на веру большинством ученых, и стало для всех камнем преткновения. Только не для меня!
      - Это не утверждение, а теорема.
      - То есть?
      - Теорема Вегуса. Доказывается от противного. Допустим, путешествия во времени возможны. Поскольку даже нечаянно раздавленная в прошлом бабочка может, как известно, привести к существенному изменению будущего, и учитывая, что перед воздействием на прошлое будущее совершенно беззащитно, следует ожидать: первое, что сделают наши могущественные потомки, в совершенстве изучив законы хронодинамики, - это введут мощные ограничительные механизмы, которые сделают опыты со временем в настоящем и близком будущем невозможными. Жирная точка.
      - Не понял. Какая точка?
      - В трактатах средневековых ученых жирная точка заменяла слова "Что и требовалось доказать".
      - Ерунда. Если бы эта теорема была справедлива, Уэллс никогда не смог бы опубликовать свой роман! Значит, не появились бы сотни других рассказов, не задумывался бы о сущности времени и я, не было бы тогда и этой установки. Чем и опровергается твое доказательство.
      - Отнюдь нет. Запрет не может быть полным, иначе путешествия станут невозможными и в далеком будущем тоже. Откуда им взяться, если в благодатную почву настоящего не будут брошены маленькие зерна мечты? Фантазировать не запрещается... С другой стороны, вряд ли наши потомки захотят ограничивать свою свободу хоть в чем-нибудь, а тем более во времени. Короче говоря, существование далекого будущего делает невозможным создание машины времени в будущем близком. И то, что она до сих пор не создана, весьма отрадно. Значит, у человечества есть далекое будущее!
      Игорь загадочно улыбнулся. Но глаза его по-прежнему смотрели холодно.
      - Ты знаешь, что это? - Он снова хлопнул ладонью по массивной, вороненого железа, столешнице.
      - Сам же сказал, макет гироскопа.
      - Это я начальнику такую лапшу на уши навешал, - довольно хихикнул Игорь, - а тебе скажу правду. Знаю, не проболтаешься. Это... - он все же сомневался, можно ли мне доверить тайну. Я молча ждал. - Это машина времени!
      - Ты в честь пресловутого ансамбля так свой макет назвал? Не смешно. Хочешь, дам адресок?
      - Какой еще адресок?
      - Клиники.
      - Не веришь!
      - Нет. Чтобы этот случайный набор приборов, во главе с разбитым вольтметром...
      - Вольтметр работает, только стекло позавчера какой-то идиот разбил и юпитер сломал.
      "Юпитером" в лаборатории называли установленную на Отдельном основании тяжелую штангу с одним или несколькими кронштейнами, каждый из которых, в свою очередь, имел три-четыре разнокалиберных зажима. На это полукустарное приспособление, изготовленное в макетной мастерской, можно было нацепить массу вспомогательного оборудования, начиная от вентилятора и кончая табличкой "Не лапать! Настроено!" Чаще всего оно использовалось для устройства местного освещения. Один такой юпитер с вывихнутым плечом кронштейна валялся на полу рядом со столом.
      - Что за народ! Три дня назад оконное стекло разбили, никто не признался... Тут бокорезы нельзя оставить без присмотра, не то что машину времени. Не веришь? Да я, честно говоря, и сам не уверен, что заработает. Слушай, - оживился Игорь, - хочешь стать свидетелем узлового момента?
      - Смотря что ты под этим понимаешь.
      - Это моменты, которые определяют историю. Они не могут измениться ни при каких воздействиях на прошлое. Улавливаешь? Что бы я там ни натворил, сколько бы бабочек ни раздавил, а Карфаген будет разрушен, и Зимний будет взят двадцать пятого октября по старому стилю, и Освенцим тоже, к сожалению, неизбежен. Хотя малозначащие подробности, не зафиксированные в документах и вообще, так сказать, материально, могут измениться.
      - Насколько я понимаю...
      - Вот именно! Если машина заработает, ты станешь свидетелем события, равного которому не отыщешь, в истории ни древних, ни средних, ни даже поздних веков.
      - Я не об этом. Ты считаешь, незначительные изменения в прошлом возможны?
      - Ну да. Только поэтому и осуществима машина времени. Иначе бы неизбежно нарушался принцип каузальности.
      - Он и так нарушается. Если ты побываешь в прошлом и скажешь, например, солдату, что его убьют, то он вместо того, чтобы поднять знамя и возглавить атаку...
      - Нет. Закон больших чисел. Если этот солдат струсит, знамя поднимет другой, только и всего. И результат атаки не изменится. Ладно, не ломайся! Обещаю: твое имя будет записано в анналах истории золотыми буквами рядом с моим, только шрифтом помельче.
      - Хорошо. Согласен. Значит, мы вдвоем отправимся в первое путешествие?
      - Нет. Это - привилегия изобретателя. Твое дело засвидетельствовать результат перед потомками. Я сейчас сяду в машину, тщательно закрою шторы и настроюсь на прыжок ровно на неделю назад. В тот вечер, я знаю точно, в лаборатории никого не было. В момент перехода вольтметр покажет бросок напряжения - емкости аккумуляторов все-таки маловато. После этого ты приоткроешь занавеску. Меня на столе не будет. Ты снова тщательно закроешь рабочую зону и будешь ждать. Ровно через пять минут я вернусь. И с этого момента попрошу обращаться ко мне не иначе как - "Покоритель Времени!"
      - А если не вернешься?
      - Значит, расчеты были неверны, я попал в какой-нибудь мезозой, и меня слопал тиранозавр. Начинаем?
      Игорь снял халат, сложил его вчетверо, положил на железо стола между телескопом и весами и уселся сверху, неловко подогнув длинные ноги. Да, не очень комфортабельна пока еще машина.
      - Задерни шторы. Начинаю настройку.
      Я тщательно занавесил рабочую зону. Заверещал блок питания лазера, нежно запел, набирая обороты, гироскоп.
      - Вышел на режим. Включаю. Следи за вольтметром, - раздался приглушенный голос Игоря. Там у него что-то щелкнуло, стрелка вольтметра за разбитым стеклом дернулась влево, но тут же вернулась в прежнее положение. Стало тихо. Я отдернул штору. Нежно-розовым светилась трубка лазера. Чуть слышно пел гироскоп на вышедших из равновесия весах. Игоря на черной матовой поверхности стола не было. Не было также телескопа, электромагнита и, кажется, еще каких-то приборов. Я тщательно восстановил затемнение и засек время. Ровно через минуту послышался щелчок, и следом - ругательства Игоря:
      - Идиоты! Ставят юпитеры где попало! Всю обедню испортили!
      Штора отдернулась, и Покоритель Времени спрыгнул на пол, бережно прикрывая ладонью правую сторону лица.
      - Дай пятак!
      - Ты знаешь... Я сегодня кошелек дома забыл.
      Игорь досадливо махнул рукой, схватил с монтажного столика плоскогубцы с красными изолирующими ручками и приложил их к глазу, под которым быстро набирал силу могучий фингал.
      - Понимаешь, у машины еще нет системы отклонения от столкновений с посторонними предметами там, в прошлом. Я ее потому на интерференционном столе и поставил, что он здесь уже полгода стоит. Последний месяц я на нем вообще ни одного лишнего предмета не держу. Да вот какой-то кретин поставил рядом со столом юпитер, он меня кронштейном прямо в глаз! Я испугался, дернулся и со стола чуть не упал. Чтобы удержаться, за панель ухватился, и стекло на вольтметре раздавил! Оказывается, это я сам, понимаешь? - ликовал Игорь. Значит, машина работает! - Он лизнул ранку на ладони, из которой сочилась кровь. - Надо впредь во время таких путешествий врача рядом держать. А ты? Теперь - веришь?
      - Похоже на фокусы Кио. Он тоже всегда перед исчезновением занавески задергивает. Давай, руку перевяжу. Не помнишь, где у нас аптечка?
      - Чудак! Воздействие электромагнитного поля видимого диапазона влияет на переход, поэтому я и экранируюсь. Победа! Нобелевка, считай, у меня в кармане! Жаль, рукопись начальник умыкнул, я бы уже через два дня статью отправил. А теперь пока еще выкладки восстановлю... - Игорь достал из книжного шкафа аптечку и протянул мне.
      - Ты так и не рассказал, как он объяснил свой поступок.
      Покоритель Времени рассмеялся, как будто я его не йодом мазал, а щекотал.
      - А! Он сказал, что к нему сделал визит пришелец из будущего и поведал, будто бы я - злой гений истории, что мое дьявольское изобретение ввергнет цивилизацию в пучину смутного времени и что, по, их расчетам, если мне сейчас помешать, то ничего этого не будет. И предложил добровольно уничтожить недописанную статью. - Игорь снова довольно рассмеялся. - Чувствуешь величие узлового момента? История делает сейчас крутой поворот. И ты - свидетель главных событий. Будешь потом внукам рассказывать. А может, мемуары напишешь. "Как я помогал Властелину Времени" - ничего заголовочек? Дарю!
      - А может быть, и в самом деле, не надо пока машину времени изобретать? Обстановка сейчас неспокойная, о всеобщем и полном мире можно только мечтать... Представляешь, каким страшным оружием она может стать?
      - Думаешь, сразу же наложат лапу военные? Не догадаются! У меня в статье специальный параграф есть - о невозможности существенного влияния на прошлое, нарушающего причинность.
      - В том рассказе, из которого ты позаимствовал идею... Там приводится один из способов использования свойств времени во зло людям.
      - Да что ты ко мне пристал! - Игорь выдернул руку и зубами откусил хвостик бинта - Мое дело - теоретически обосновать и экспериментально подтвердить, ну и получить причитающееся таланту вознаграждение. Остальное - дело социальных институтов государства. И отвяжись от меня со своими нравоучениями. Всегда, кто сам ничего сделать не способен, начинает учить других!
      - Как ты думаешь, почему он, пришелец, не обратился прямо к тебе? Это было бы проще и логичнее.
      - Не думал над этим, - беззаботно пожал плечами Игорь. - Наверное, они там знают, что меня учить бесполезно... А ты, я вижу, всерьез воспринял эту легенду? Вот дела! Поговорить не с кем - сплошной наивняк вокруг. Думал, хоть ты-то поймешь... Врет все твой Каштанов, неужели не ясно? Заметает следы, как лисица. Слушай! - Его белесые глаза засветились и стали как будто чуть глубже. - У меня появилась отличная идея! Рукопись пропала два дня тому. Если я сейчас вернусь в прошлое суток на трое назад, возьму свою рукопись и привезу сюда! Улавливаешь? Начальнику нечего будет красть! Только... - Он пощупал забинтованной рукой набухший под глазом синяк. - Знаешь, давай вместе мотанем в прошлое! И тебе интересно, и мне полезно. А то мало ли что... Вдвоем всегда легче. Только не забудь, первое путешествие совершил я один!
      - Согласен!
      - Тогда садимся. Подстели что-нибудь... вон, Женькин халат возьми, а то плита железная, жестко сидеть. - Он полез на стол. Я сдернул со спинки стула замызганный халат, сложил его и уселся рядом с Игорем. Правая нога больно упиралась в рейтер с большой просветленной линзой. Игорь задернул шторы. Малиновый отсвет работающего лазера на черном полотне навевал мрачные мысли. Вершитель истории возился с реле времени, позаимствованном, видимо, из фотолаборатории.
      - А на сколько стреляет твоя машина?
      - Этот макет - на полгода. Дальше не хватает емкости аккумуляторов, ну и проблема столкновений... А вообще-то, если батарею нарастить... Нет, должен быть какой-то предел. Начинает расти перебрасываемая масса, надо снова увеличивать ток... В общем, этого я пока не успел рассчитать. Готов? Поехали.
      Покоритель Времени нажал на черную кнопку пускателя и вдруг резко пригнулся. Все индикаторы на панели прыгнули в конец шкалы и сразу же вернулись в исходное положение.
      - А, черт! Проклятый юпитер!
      В багровом полумраке - мерцали только светодиодные матрицы - я видел, как Игорь схватился за голову. Занавеску выперло снаружи чем-то несгибаемо-железным. Без пяти минут Нобелевский лауреат со злостью отдернул ее, спрыгнул на пол, схватил юпитер и ударил им об угол слесарного столика. Жалобно звякнул, неестественно выворачиваясь, кронштейн. Игорь бросил изуродованное приспособление на пол.
      - Вспомнил! Это я сам его доставил, для вспомогательного зеркала, когда юстировал оптику. - Он схватил с монтажного столика плоскогубцы с красными ручками и приложил их ко лбу. С правой стороны, над тоненькой синей жилкой, намечалась солидных размеров шишка.
      - А в первый раз? Ты что, не убрал юпитер?
      - Нет. Я только посмотрел на календарь, убедиться, что действительно сместился в прошлое, и сразу назад. Рука болела, да и глаз... - Он потрогал синяк. - Хорошо еще, хоть в этот раз успел пригнуться.
      - Так мы что, в прошлом?
      - Да. Сейчас определимся, где именно.
      Я спрыгнул на пол. Игорь подошел к письменному столу, взглянул на перекидной календарь, показал его мне.
      - Видишь, странички, начиная с одиннадцатого августа, чистые. А я специально последний месяц каждый день делал записи. Значит, сегодня здесь десятое. Ровно три дня. Машина времени работает, как часы.
      - Кажется, уже смеркается.
      - Я взял с запасом, чтобы в лаборатории наверняка никого не было.
      - А если бы в ней был... ты сам?
      - Ничего страшного. Машина сразу же вытолкнула бы нас назад, в настоящее. Вернее, вперед, в будущее. Поставила бы, так сказать, на место. Ну, ладно, забираем рукопись и сматываем удочки. Все-таки неловко чувствуешь себя в чужом времени, даже если это - твое собственное прошлое.
      Игорь вытащил из кармана связку ключей, подошел к сейфу, выкрашенному обычной для такого рода изделий темно-серой краской. Дважды щелкнул замок.
      - Вот она! Пусть попробует теперь меня остановить! Садись!
      Мы снова влезли в темное чрево машины.
      - Ты бы хоть трап какой сделал. А то карабкаешься на нее, как жаба на кочку. И освещение в салоне недостаточное.
      - Сделаем, все сделаем! Такой лимузин будет - на уровне мировых образцов! "Роллс-Ройс", "Мерседес-Бенц"!
      Аккуратно зашторив лаз, Игорь нажал красную кнопку "Стоп" пускателя. Мне показалось, что хрономобиль чуть заметно дернулся. Игорь растерянно смотрел на индикаторы.
      - Знаешь, что-то не так. Подожди, я сейчас. Он спрыгнул со стола, по-прежнему прижимая к себе папку с драгоценной рукописью, через несколько секунд вернулся.
      - Да, мы по-прежнему в прошлом. Не продвинулись в будущее ни на час.
      Игорь откинул панель с индикаторами, подергал провода, отыскивая ненадежный контакт. Вроде бы все было пропаяно на совесть Он закрыл панель, снова надавил на красную кнопку. Индикаторы не шелохнулись, но стол, я уверен, опять вздрогнул.
      - Проклятие! И что теперь делать?
      - Ничего страшного. Мы не в каменном веке, саблезубый тигр не съест.
      - Да, а жить я где буду? С самим собой я договорился бы, но представляешь реакцию родителей?
      - В гостинице на три дня устроишься и носа на улицу не будешь показывать.
      - В гостинице? Ты что, с печки упал? С местной-то пропиской... Вокзал - вот так называется моя гостиница. Других вариантов нет. Хорошо хоть, ночи еще теплые. Дурацкая машина! - он приподнял ногу и пнул железо стола пяткой.
      - Слушай... А может быть, она не срабатывает потому, что ты везешь с собой рукопись? Ведь твой начальник, как ты уверяешь, уже видел ее.
      - Мой? И твой тоже.
      - Да-да, конечно, и мой тоже. Наверное, этот факт столь важен, что его уже нельзя отменить. Сам же говорил, это узловой момент, а не пустое событие истории.
      - Ты полагаешь... Знаешь, в этом что-то есть. Что же теперь делать? Взять папку и идти с нею на вокзал?
      - Пожалуй, это единственный выход. Ничего страшного, туалет и умывальник там имеются, буфет работает допоздна. Бритву и мыло купишь завтра в ближайшем магазине.
      - Купишь?! А ты?
      - А я вернусь обратно. Какой смысл мучиться двоим? Игорь посмотрел на меня, словно следователь на допросе, и задумался.
      - Ерунда. Через три часа сядут аккумуляторы, и нас вышвырнет обратно в настоящее. Если не успеем к этому моменту на стол залезть, понабиваем шишки о мебель. А мне уже хватит. - Игорь убедился, что шишка на лбу не исчезла, и продолжал. - Нет. Будем искать другой выход. Собственно, что мне нужно? Выиграть время. Послать статью раньше, чем это сделает начальник. Не разобравшись в формулах, он ее публиковать не решится, так что кой-какая фора у меня есть. Но на восстановлении текста и выкладок по черновикам я рискую ее потерять. А если он бухнет статью с ходу, не разобравшись? Я бы на его месте так и сделал. Пока там до нее очередь дойдет... А, вот что! Нам сейчас нужно сделать с нее копию. - Он открыл папку и заглянул в конец рукописи. Сто семь страниц. Трех пленок должно хватить.
      - Ну ты и расписался! Сименон!
      - А ты как думал! Пионерская работа. Я думаю на ее основе и докторскую сразу писать. Фотоаппарат у меня в сейфе. Не знаешь, где Костя "микрат" хранит?
      - По-моему, у себя в лаборатории.
      - А ключ? По идее, должен быть у него в столе. Пойдем, поможешь!
      Игорь отдернул штору, соскочил на пол, крепко прижимая к груди свою зеленую папку. Я последовал за ним.
      - Слушай... А может быть, рукопись взял все-таки не Юрий Германович? То, что он каким-то образом узнал о ней, еще не доказывает...
      - Кто же еще? Не на тебя же мне думать? Хотя усилий для того, чтобы отвести от себя подозрение, начальничек не, пожалел. Даже типографию к этому делу подключил, они с директором, Гринштейном, вместе в отпуск ездят. Знаешь, что он оставил в сейфе взамен, статьи? Послание! Якобы от этих, из будущего. Каков подлец, а? - Игорь достал из заднего кармана брюк сложенный вчетверо листочек и протянул его мне.
      В левом верхнем углу послания красовалась эмблема многоцветная змея, изогнувшаяся наподобие заглавной буквы "омега". В ее ленивой позе чувствовалась угроза. Начало текста читалось хорошо:
      "Достопочтимый товарищ Игорь Барчевский!
      Служба Упорядочения Прошлого настоятельно обязывает Вас сломать хроноход, уничтожить его описание и прекратить все недозволенные опыты со временем. В противном случае..."
      Бумага была сильно потерта на сгибах, и дальнейшее я в полумраке не разобрал.
      - Ты что, целый год его в кармане носил? - спрашиваю я Игоря, включая первую попавшуюся настольную лампу.
      - Нет, я же говорю, два дня назад... а что?
      - А то... Смотри быстрее! - зову я его.
      Игорь подбегает ко мне и еще успевает увидеть, как при плавном движении листочка слева направо змея поднимает над бумагой голову, делает бросок и вонзает в собственный хвост, изогнутый наподобие турецкой сабли, ядовитый зуб. Под ярким светом лампы послание тает, как кусочек сахара в крутом кипятке, и вот в моих ладонях уже ничего нет.
      - Ну, и что ты этим хочешь сказать? - пытается скрыть замешательство Игорь.
      - По-видимому, это действительно послание из будущего. Ты возводил напраслину на Юрия Германовича. Он-таки не брал рукопись. Я бы на твоем месте извинился завтра перед ним.
      - Ха! Я что, донос на него написал? Хотя в этом случае извиняться как раз не принято. Публично оклеветал? Тоже нет. Тебе что-то неосторожно сказал? Но только потому, что абсолютно уверен в твоей порядочности, знаю, никому не расскажешь. И вообще это были просто "мысли вслух". Имею я право свободно мыслить или не имею?
      - Трудно с тобой Каштанову. Он все надеется, что ты заметишь его деликатность и устыдишься. А ты принимаешь ее за слабость и все больше наглеешь...
      Стоп, стоп! Я не должен был вмешиваться в отношения Игоря с... самим собою. Плохо, очень плохо получилось.
      - С талантливыми людьми всегда трудно. Ты говоришь - наглость, я считаю - смелость. В мощном силовом поле творческой личности некоторые этические понятия деформируются, как пространство вокруг массивной звезды, - в полном, заметь, соответствии с теорией относительности!
      Зря я волновался. На комариные укусы слов он давно уже не обращает внимания.
      Игорь подошел к столу Кости-фотографа.
      - Черт! Дверца закрыта на ключ. Ничего, сейчас мы ее аккуратненько... - Он оглянулся в поисках для вскрытия инструмента.
      - Стойте! - раздался вдруг высокий гнусавый голос. - Вас предупреждали, что публикация статьи не должна состояться?
      Игорь вздрогнул и круто повернулся. В тени медицинского шкафа, в котором хранились оптические детали, мерцала фигурка маленького человечка, закутанного во что-то серебристое. Вокруг головы его сиял слабый ореол.
      Игорь еще крепче прижал папку к груди.
      - Ваши действия противозаконны! Вы нарушаете... - Затруднившись с формулировкой обвинения, он медленно отступил назад и остановился рядом со мной.
      - Отдайте рукопись! Во имя будущего Земли - отдайте рукопись! Она должна быть уничтожена!
      - Не отдам! Вы нарушаете основное право человека - право на познание мира. Это мое открытие! Это я, я придумал!
      - Преждевременно вы это придумали. Рано вам еще влезать в механизм вселенского времени, - нравоучительно прогнусавил человечек. - Собьете балансир - кто его потом наладит? Вы хоть раз пробовали жить без часов? Когда по всей планете на всех циферблатах - разные цифры? И производные времени тоже меняются от точки к точке? И принцип каузальности перестает быть принципиальным? Все равно вашу рукопись никто не решится опубликовать. Ни один здравомыслящий редактор. Но если ее сейчас не уничтожить... Дошедший до нас машинописный экземпляр попал в неосторожные руки, и через четыре дня начнется Безвременье... Отдайте рукопись! - Он шагнул к нам и протянул руку в серебристой перчатке.
      - Не отдам. Мое! Сделаешь еще один шаг - отправлю на тот свет! Игорь кошачьим движением сцапал со слесарного столика молоток и поднял его над головой. - А меня ты тронуть не посмеешь, иначе вы потом до конца света будете в своих часах шестеренки регулировать!
      Маленький серебристый человечек сделал еще один шаг и вдруг очутился совсем рядом с нами. Игорь молниеносным движением выбросил вперед руку с молотком, и я на мгновение потерял сознание. Сквозь лиловые и зеленые круги, которыми наполнилась вся лаборатория, я отрешенно наблюдал, как Игорь медленно поднимается с четверенек, постанывая и безуспешно пытаясь пошевелить пальцами висящей плетью правой руки. Маленький человечек подошел к сейфу, открыл его без ключа. Зеленая папка была у него в руках.