Из-за этой подводной лодки Алешка, как ни странно, стал лучше учиться. Прилетает из школы, в темпе обедает, в темпе расправляется с уроками и хватается за паяльник.
      Вообще я его понимаю. Когда есть любимое дело, всегда стараешься поскорее разделаться с делами нелюбимыми. И стараешься сделать их получше, чтобы потом не переделывать и не отвлекаться от любимого дела ради дел нелюбимых.
      Я даже перестал проверять Алешкины уроки. И он это оценил.
      – Дим, – сказал он в один прекрасный день, – я тебя допускаю к испытаниям. Смотри.
      Подводная лодка, еще не покрашенная, стояла у него на столе на подставках. Она, конечно, еще не очень хорошо выглядела, но уже очень была похожа на настоящую.
      Алешка взял в руки пульт от телевизора и нажал одну кнопку. Лодка послушно отозвалась и, тихо жужжа, завертела своим маленьким винтом.
      – Здорово? – спросил Алешка с гордостью. – А теперь – погружение. – И он нажал другую кнопку.
      Но погружение не состоялось. Вместо погружения включился телевизор.
      – Не ту кнопку нажал, – объяснил Алешка. – Смотри.
      На этот раз получилось – рули глубины отклонились вниз.
      И дальше пошли подряд все остальные команды: «всплытие», «право руля», «лево руля». Не хватало только торпедной атаки.
      Тут из кухни пришла мама, полюбовалась и сказала:
      – Нужно купить новый пульт для телевизора.
      – Давай наоборот, – воспользовался случаем Алешка. – Новый купим для меня, а старый отдадим обратно телевизору.
      – Он будет рад, – сказала мама. – Особенно если мы поставим твою подводную лодку на наш телевизор.
      – Зачем? – удивился Алешка.
      – Ну... – мама, видно, еще не была готова к ответу. – Хоть какая-то полезная вещь будет стоять на телевизоре.
      – Пылесос – тоже полезная вещь, – сказал Алешка. – Давай его на телевизор поставим.
      – Или холодильник, – предложил я. – Очень удобно.
      – Какие вы умные! И в кого это такие удались?
      – В маму, – сказал Алешка.
      – В папу, – сказал я.
      – Вот это что? – мама легонько коснулась пальцем лодки.
      – Это, мам, боевая рубка.
      – А это? – еще один пальчик.
      – Это люк.
      – Он открывается?
      – Еще бы.
      – А что там внутри?
      – Там, мам, всякая начинка из резисторов... – Тут Алешка начал всю эту начинку перечислять.
      Мама весь этот бред терпеливо выслушала. А потом спросила:
      – А место там свободное есть?
      – Ты хочешь в ней поплавать? – Алешка ловко увернулся от подзатыльника.
      – Плавать я на ней не буду, – сказала мама, – мне папа не разрешит. Я вот в эту рубку...
      – Точно! – Алешка не дал ей договорить. – Точно! Ты будешь хранить в ней свои драгоценности.
      – А где я их возьму? – удивилась мама. – Я лучше вот через этот боевой люк буду в эту боевую рубку складывать лишние деньги. Это будет копилка. Накопим много денег и купим на них что-нибудь очень полезное для всей семьи. Например, женскую шубку.
      Мы не стали спорить, Алешка поставил лодку на телевизор. Волноваться не приходится – в нашем доме лишних денег не бывает. Скорее – наоборот. А если что, мы эту женскую шубку будем носить по очереди.
      Всю неделю Алешка пропадал у Стасика. И все у него выведал. Алешка это умеет. С ним почему-то все откровенничают. Наверное, потому, что он умеет слушать. И умеет молчать; он никогда не выдает чужие секреты.
      – Дим, – как-то вечером сказал он мне. – Этот Хорьков, он такой гад...
      – Какой Хорьков?
      – Ну, этот, у которого фирма в Зеленом доме на берегу. Раньше там Стасик работал, делал игрушки и разрабатывал свою науку. А Хорьков его оттуда выгнал.
      – Ну да, я все понял. Избушка лубяная, избушка ледяная...
      – Ничего ты не понял. Потому что ничего не знаешь. Они раньше были друзья. Стасик – он ученый, а Хорьков – он так себе. И они вместе занимались протезами для инвалидов. А потом Хорьков все чаще стал говорить: «Какие мы с тобой молодцы, вот проведем испытания, наладим производство и такие денежки будем грести! На наш век инвалидов хватит». Он вообще, Дим, такие гадости говорил! «Вот ты подумай, Стас, сколько любая мама за протез для любимого сыночка денег отдаст? Сколько запросим – столько и отдаст. Всех родственников обегает, все свои колечки продаст, а деньги соберет. Хоть мильён!»
      Действительно, тот еще гад.
      – А Стасик говорил ему: «Важно не денежки грести, а помогать несчастным людям!» И они из-за этого все чаще стали спорить. И тогда Хорьков сказал: «Иди отсюда! Я один буду здесь хозяином. Раз ты такой честный». И он, Дим, оказывается, перевел все деньги, которые Стасик получил от государства на свои опыты, на свой счет. И здание тоже – оформил его на свою фирму. На первом этаже у него всякий офис и всякая лаборатория. А на втором он живет, как настоящий барин. У него там и свой повар, и охранников полный дом, и всякие другие прислужники. У него, Дим, даже ветеринар свой имеется.
      – Он что, – буркнул я, – Хорькову прививки от бешенства делает?
      Алешка рассмеялся, а потом объяснил, что вокруг дома все время бегают два добермана.
      – Злющие, Дим. Но глупые. Я с ними два раза через забор поговорил, и они без меня уже жить не могут.
      Это правда, Алешка со всеми животными быстренько находит общий язык.
      Лешкины новости еще не кончились.
      – Дим, а Стасик чего-то задумал. Он, наверное, хочет отомстить. Я бы ему помог. Не зря же он себе бороду клеит и в шляпу прячется. И дом срисовывает. Я бы ему помог. – Все это Алешка выстрелил одной очередью. – Дим, не знаешь, у нас что-нибудь вкусненькое дома есть? Вроде коньяка, например.
      – С ума сошел?
      – Нет еще. Я опять к Стасику в гости пойду, а с пустыми руками ходить неудобно. Я уже у него сто раз чай пил. С сушками. Теперь моя очередь его угостить.
      – Коньяком? – усмехнулся я.
      – Ну, Дим, не чаем же. Не пойду же я к нему с нашим чайником. – Он подумал немного, соображая. – Да и остынет он по дороге. – Еще подумал. – Хотя его можно будет подогреть у Стасика на кухне.
      Здорово придумал. Я как представил себе, что он шагает по улице с исходящим паром чайником, то чуть со стула не упал и отдал ему все свои деньги:
      – На! Купи к чаю бубликов.
      Похоже, Алешка именно на это и рассчитывал. Не зря же дразнил меня разговорами о чайнике и коньяке.
      – Спасибо, брат. За это можешь пойти со мной. Только давай еще денег, чтобы на троих бубликов хватило.
      Мне сначала не хотелось идти в гости, но когда я подумал, что вместо гостей придется сидеть за уроками, желание попить чаю с бубликами тут же появилось.
      Мы зашли в нашу булочную, купили горячих бубликов и... явились к Стасику с пустыми руками. Потому что не заметили, как сжевали все бублики по дороге.
      – Говорил, надо было коньяк брать, – проворчал Алешка. – Коньяк бы ты на улице пить не стал.
      Я бы его и дома пить не стал.
      – Ладно, – Алешка махнул рукой. – Пойдем без бубликов. Он нам и так обрадуется.
      Алешка не ошибся. Стасик встретил нас приветливо. Может, просто вежливый и воспитанный человек, а может, в самом деле был нам рад.
      Он нас поспрашивал о наших делах, причем поспрашивал так, что хотелось ему отвечать. Редкие взрослые так спрашивают. Не успеешь открыть рот, чтобы ответить на первый вопрос, а они уже следующий выдают. Вот, например, мамина подруга Зинка.
      – Привет, Алешка, – весело его спрашивает, – как дела в школе?
      – Плохо.
      – Молодец! Так держать. Я тоже хорошо училась. Девочек не обижаешь?
      – Еще как!
      – Умница. Девочки – существа слабые и беззащитные, надо о них заботиться. Мама дома?
      – На работе. Еще не пришла.
      – Позови ее. Или я лучше сама к ней приду. – И идет на кухню, где никакой мамы нет. Ни нашей, ни Зинкиной. И еще обижается: – Вот врунишка.
      А вот Стасик расспрашивал со вниманием в глазах, с интересом к нашим делам. С ним было приятно чай пить. У него и бублики нашлись. Он к тому же не замечал, что Алешка накладывает полчашки сахара, а конфеты набивает за обе щеки. Словом, во всех отношениях – хороший человек.
      Мы о многом успели поговорить, но тут раздался звонок в дверь. Стасик открыл – и вот вам сюрприз к чаю! – Хорьков собственной персоной.
      – Стас, – начал он прямо на пороге, – нам надо серьезно поговорить.
      Потом он обернулся и сказал в еще не закрытую дверь:
      – Ждите меня на площадке.
      Я догадался, что он отдал распоряжение своей охране.
      – Заходи, – пригласил Стасик. – Чай будешь?
      – Я чай не пью. А это кто такие? – Он указал пальцем на меня и на Алешку. – Племянники?
      – Дяди, – усмехнулся Стасик.
      – Один дядя, – сказал Алешка и показал на меня. – А другой – дедушка. – И он ткнул себя пальцем в грудь.
      Хорьков рассмеялся. У него были очень мелкие, очень белые и очень острые зубы. И такие же глаза, но не белые, конечно. Но острые.
      Интересное дело: я сразу почувствовал, что Алешке этот Хорьков неприятен, но Алешка изо всех сил это скрывал и даже, мне показалось, хотел ему понравиться. Вот только зачем? За Алешкой такого не водится. От нехорошего человека он сразу же отворачивался на всю жизнь. Интересное дело...
      – Дедушки нам не помешают? – спросил Хорьков, входя в комнату. – Они скромные?
      – Исключительно, – ответил Алешка. – Мы очень воспитанные. И не будем вам мешать, а пойдем на кухню пить чай. – Он подмигнул мне и встал.
      – Да я не настаиваю, – сказал Хорьков. Видимо, вспомнил, что он все-таки не дома и не у себя в офисе. А мы ему – не прачки и не поварята. – Оставайтесь, у меня секретов нет. Я человек открытый.
      Мы все-таки не послушались такого открытого человека, да еще и без секретов, и ушли на кухню. И, конечно, не прикрыли за собой двери.