Слепой Орфей (фрагмент)

      - Черт его подери! - произнес Стежень, изучая кардиограмму. Обследуемый Дмитрий Грошний полулежал в диагностическом кресле между блестящих металлических трубок с большой чашкой в руке. В чашке плескался густо сдобренный сахаром травяной настой. Плескался, потому что рука Грошнего начинала дрожать, стоило оторвать локоть от опоры,. Глеб возился уже третий час. "Просветил" Дмитрия всем, чем можно - от тепловизора до собственных рук, прогнал через анализатор кровь, кожу, соскобы слизистых - и чем больше узнавал, тем безнадежней казалось дело. Организм Грошнего словно впал в детство. Но омоложением здесь не пахло. Аппаратура отражала лишь кое-какие параметры процесса: повышение температуры, ускоренный обмен, изменение состава крови. Некоторые факторы напоминали последствия лучевой болезни, некоторые намекали на воздействие сильных стимуляторов. Компьютер же просто порекомендовал повторить анализы - диагностическая программа сочла: такого не может быть. Стежень склонен был с ней согласиться. Например, как сочетать апатичное лицо Дмитрия с адреналином, бурлящим в его крови? Грошний подергал себя за волосы. Держатся. Отлично. Он уже почти успокоился. Глеб - гениальный целитель, и оборудование у него не хуже, чем в зарубежной клинике. Глеб вытащит! - Можешь встать, - разрешил Стежень. Грошний поднялся и побрел в туалет. Глеб проводил его мрачным взглядом. Кроме диагностической аппаратуры, у Стежня имелись руки, голова и чутье. Поэтому он знал: повторять анализы бессмысленно. Результаты почти наверняка будут другими... но столь же абсурдными. И обрабатывать их следовало вне рамок физиологии и биохимии. И тогда можно будет уловить нечто. Нечто, целенаправленно и последовательно превращающее Дмитрия Грошнего непонятно во что. Скорее всего, в труп. Или хуже. Глеб в задумчивости поглядел в окно на синюю яркую луну. Полнолуние. Это хорошо. Если подходить с обычной знахарской меркой. Вот только мерка коротковата. Решение напрашивалось. Старый метод, придуманный задолго до рождения Глеба. Клин клином... За дверью раздались шаркающие шаги - Дмитрий проследовал в гостиную. Стежень размышлял. Прикидывал, когда изменения достигнут критического уровня. Выходило: уже через несколько часов. И каждая прошедшая минута упущена. "Если рисковать, то прямо сейчас," - решил Глеб. Да! Прямо сейчас! Стежень быстро спустился в подвал, в лабораторию, отворил толстую дверь морозильной камеры, вынул оттуда полиэтиленовый пакет, перенес его в антирадиационный шкаф и опустил прозрачную стенку. Индикатор внутри шкафа весело застрекотал. В пакете хранилась отрубленная конечность монстра. Стежень помедлил минуту: постоял, подумал. Риск был огромный. Ум говорил: "нет", интуиция говорила - "не делай"... Но... Идет волна. Уже идет. Будь у него время, Глеб нашел бы, с кем посоветоваться. Слава Богу, они с Димкой - не единственные Сермалевы птенцы. Но времени не было. Да и насчет птенцов - смешно. Сейчас Стежень мог рассчитывать только на себя. И на Бога. Всунув руки в защитные, запрессованные в переднюю стенку рукавицы, Стежень развернул пакет, маленькой дисковой пилой отделил образец примерно в кубический сантиметр и вложил в мельницу. Подождал, пока шары изотрут образец в однородный порошок. Привычный звук мельницы успокаивал. Полученный порошок Глеб перенес в фарфоровый стаканчик, добавил тридцать миллилитров оливкового масла, тщательно размешал и накрыл стаканчик пластинкой. Затем аккуратно упаковал конечность и вернул ее обратно в морозильник. Взяв стеклянную палочку, которой размешивал взвесь, Стежень осторожно ее понюхал. Специфический запах сохранился, даже стал сильнее. Глеб почти минуту глядел на коричневый налет на палочке и никак не решался... Но выбора не было. Сначала он должен сам... - Помилуй, Господи... - пробормотал Глеб и поднес палочку к губам. Ничего не произошло. Взвесь оказалась горько-соленой, с резким привкусом. И только. Стежень облегченно вздохнул, выждал полминуты, чтобы совсем успокоиться, прихватил стаканчик и отправился в гостиную. Грошний смотрел телевизор. - Пойдем, - сказал Стежень. - Наверх, в кабинет. - В какой? - спросил Дмитрий, поднимаясь. Кабинетов у Стежня было два: один - для посетителей, престижный, второй для дела. - В рабочий, - ответил Глеб, пропуская Грошнего вперед. Пока поднимались по лестнице, Стежень заметил: Дмитрия пошатывает. Но не от слабости. Что-то с координацией. Рабочий кабинет Стежня отличался от гостиной, как горный ботинок - от модельной туфли. Самое надежное место в доме. Глеб поставил стаканчик на письменный стол. - Садись. Дмитрий опустился в старое просторное кресло. Стежень - напротив, так, чтобы затылком чувствовать горящую под иконой лампадку, подумал: "Сказать или нет?" Решил: не стоит. Взял стаканчик и протянул Дмитрию: - Пей. - Что это? - насторожился Грошний. И у него было чутье, тоже ведь Сермалев выученик, хоть и подрастратился на ерунду. - Лекарство! - резко сказал Стежень. - Пей! Дмитрий заглянул в стаканчик, понюхал, скривился... "Узнает..." - подумал Глеб. Не узнал. Грошний вздохнул, и одним глотком проглотил содержимое.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.