– Но, ата, в чем моя вина? – обиженно возразил толстяк. – Я убедил белого подождать три дня! Я сразу связался с Али! Если Али не сумел сделать всё, как надо, – это его горе!
– Али не виноват, – холодно уронил Вулбари. – Это твоя вина. Ты обязан был выяснить, кто этот мальчишка!
– Я выяснял! – воскликнул толстяк. – Я позвонил в «Хайатт»! Мальчишка зарегистрировался под фамилей Саянов. Откуда мне было знать, что он – сын самого Тенгу Заяна?
«Если он узнает, что я знал, – мне конец!» – мелькнула паническая мысль в голове перепуганного чиновника.
– Полный идиот! – сказал Вулбари, обращаясь к своему секретарю Раххаму, сидящему с непроницаемым выражением лица.
– Отрезать ему уши? – деловито предложил секретарь.
Толстяк посерел, щеки его затряслись.
– Стоило бы, – кивнул Вулбари. – Имея в руках сына Тенгу Заяна, я бы многое смог. Всё приходится делать самому. Даже мой умник братец – и тот страдает галлюцинациями. Подумать только: принять сынка русского богатея за киллера!
И вновь обратил свое внимание на Буруме:
– Из-за таких, как ты, я сижу здесь, а не в президентском дворце!
– Но у нас есть его девка! – воскликнул окончательно перетрусивший Куто Буруме.
– Девка? – Вулбари расхохотался.
Даже тонкие не по-африкански губы Раххама растянулись в усмешке.
– У тебя есть дочь? – спросил Вулбари.
– У меня трое сыновей. – В голосе Буруме осторожность смешалась с гордостью.
– Сколько ты дашь за жену старшего из них?
– Сколько? – Толстяк насторожился, чувствуя подвох. – Много! – сказал он, подумав. – Полтысячи дам! Эта женщина хороша!
– А сколько ты дал бы за девку своего сына? – спросил Вулбари.
До чиновника наконец дошло.
– И все-таки она небесполезна, – сказал Раххам, и Буруме бросил на него признательный взгляд.
– Может, молодой Саянов захочет получить ее обратно и это даст нам возможность его схватить? Ата, я бы посоветовался с полковником. Белый лучше поймет белого.
– У полковника довольно дел! – отрезал Вулбари. – Ты! – он снова обернулся к чиновнику. – Возвратишься в столицу. Ты выйдешь на связь с сопляком…
– Он меня выдаст! – жалобно воскликнул Буруме.
– Тем хуже для тебя! – Ты вступишь в контакт с молодым Саяновым! Ты убедишь его, что он может получить обратно свою девчонку. За деньги.
– Выкуп не должен быть большим, – вмешался Раххам. – Так, чтобы сыну не пришлось просить денег у отца.
– Я узнаю, сколько у него на счету! – заверил Буруме.
– Только будь порасторопней! – продолжал Вулбари. – Потом дашь знать Али. Он его схватит при первой же возможности и доставит сюда. Почему вы не выкрали его из больницы?
– Но его палату сторожил помощник шефа полиции! – жалобно проскулил Буруме.
– Вот видишь, – сказал Вулбари. – Шефу полиции известно, кто такой этот парень. А тебе – нет. Воистину я должен выпустить тебе кровь. Ты ее позоришь!
– О нет, ата! – воскликнул Буруме с жаром. Он перепугался не на шутку. – Я вернусь! И я буду полезен, вот увидишь!..
* * *
Из всего этого разговора Веерховен не понял ни слова. Черные говорили на своем языке. Рихард заскучал и переключился на другую камеру…
И тут ему стало намного интереснее.
Девушка сидела на кровати, подобрав под себя ноги.
Лицо ее было мрачным. Рихард увеличил изображение.
Да, девчушка в депрессии. Неудивительно, если вспомнить то, что проделал с ней Бык-Штабб.
«Но, крошка, – подумал он. – Нельзя же так вот сидеть, тупо глядя перед собой! Ты должна взять себя в руки! Встать, прогуляться…»
Словно бы уловив его мысли, девушка вялым движением поднялась на ноги и подошла к окну. Фигурка у нее была изумительная! Короткий халат из алого шелка не скрывал ни одного изгиба, ни одной выпуклости.
А вот насчет прогуляться…
Окно было защищено изнутри сталь
ной решеткой. Раньше ее, вроде, не было. Или – была?
«Вулбари боится, как бы птичка не улетела, – подумал Рихард. – Или – как бы к ней кто-нибудь не прилетел! Приглядывать бы ему за ней получше…»
Тут лейтенанта уколола зависть. Если старый черный козел завел себе красотку, то почему он, Рихард, должен обходиться без женщины?
Девушка стояла у окна, держась руками за стальные прутья.
«Что она там разглядывает?» – подумал Веерховен с досадой.
Он знал, что окно выходит прямо на бетонную стену ограждения. И был не против еще раз взглянуть на личико девушки.
Лейтенант стащил с головы визор и связался с караульной.
– Найди мне полковника! – приказал он дежурному.
Спустя несколько минут худое, обожженное солнцем лицо Реймана возникло на экране. Однако сам полковник видеть его не мог.
– Сэр, – вежливо произнес Веерховен, – вас не затруднит спуститься в КЦ?
– Что-нибудь случилось?
– Да, сэр. Можно сказать и так.
– Я иду. – Лицо пропало.
Веерховен снова надел визор. Девушка стояла у окна. Плечи у нее дрожали…
«Плачет? – подумал с жалостью Рихард. – Черт возьми! Вулбари должен был вызвать к ней доктора!»
Но тут лейтенант сообразил, что Вулбари, скорее всего, ни о чем не знает.
Спина у малышки была очень несчастная. А ноги – очень красивые. Веерховен мог бы рассмотреть их подробнее: у него был еще двадцатикратный запас увеличения. Но он счел недостойным разглядывать исподтишка ноги девушки, с которой произошло этакое несчастье.
С его стороны это был поступок. Малышка была первой девушкой, которую Рихард видел за последние три недели.
Зуммер оповестил, что открывается люк. Рейман.
– Ну? – пробасил полковник. – Что стряслось?
Вместо ответа Веерховен протянул ему визор.
Полковник разглядывал девушку минуты три, потом вернул визор лейтенанту. Поймав весьма заинтересованный взгляд оператора М'Танны, Рейман ответил тому таким ледяным взглядом, что у бедняги пропала охота прислушиваться к разговору офицеров. Он тут же развернул свое кресло к экранам.
– И как? – поинтересовался Рихард.
Рейман окинул подчиненного долгим оценивающим взглядом, выдержал паузу и только после этого произнес по-немецки:
– Все, что делает работодатель, касается только самого работодателя!
– Но, сэр, – осторожно возразил Веерховен. – Если имеет место нарушение закона…
– Да? – Полковник усмехнулся. – Остров является частью страны, чьим законным, как мы полагаем, лидером является наш наниматель!
– Но…
– Лейтенант, – произнес Рейман тем негромким голосом, который, как уже знал Рихард, свидетельствовал: полковник начинает сердиться, – вы подписали контракт. И вы выполняете его условия, если хотите остаться в живых. Это ваш второй контракт, не так ли?
Рихард кивнул.
– Капитан Штабб дал вам превосходную рекомендацию.
Вот это уже было новостью для Веерховена.
– Поэтому, – продолжал полковник, – вы здесь, лейтенант.
– Если я понял вас правильно, сэр, мне следует снять наблюдение с данного объекта? – произнес Веерховен.
– Нет, – Рейман усмехнулся. – Мы обязаны обеспечить наилучшую охрану. А для этого должны иметь полную информацию. Но не разглашать ее… И держать под контролем собственные эмоции!
– Да, сэр! – отчеканил Веерховен.
Полковник наклонился и прошептал ему на ухо:
– Не отчаивайтесь, лейтенант. Я сегодня же поговорю с боссом. Я буду настаивать, чтобы на остров завезли несколько женщин. Мой опыт, – он отодвинулся и прищелкнул языком, – говорит, что их отсутствие отрицательно сказывается на боевых качествах солдат!
– Да, сэр!
Веерховен ничем не показал, что ему неприятен этот тон полковника.
В этот момент компьютер сообщил, что в пределах контролируемой зоны появилось судно с работающим двигателем. Тут же было опознано и само судно: один из двух катеров, пришвартованных в восточном заливе.
Веерховен подключил большой экран и вывел на него изображение причала.
Группа людей из окружения Вулбари поднималась на катер. Среди них лейтенант разглядел того толстяка, которому Шейх устроил разнос.
– Кто это? – спросил он, указывая стрелкой на Буруме.
– Не знаю, – равнодушно ответил Рейман. – Кстати, босс пригласил меня к обеду. Вы присоединитесь, лейтенант?
Веерховен с удовольствием ответил бы отказом. Но понимал, что этого делать нельзя.
– Когда? – спросил он.
– Через… час двадцать! – ответил Рейман, взглянув на экранные часы. И шагнул к лестнице.
Охранник поспешно вскочил и вытянулся. Рейман не удостоил его вниманием. Открылся и закрылся люк.
Полковник прошел по коридору прямо у них над головами, но звук его шагов не потревожил тишину бункера. КЦ был полностью изолирован от внешних звуков. Даже воздух, подававшийся сюда, проходил через систему очистителей. КЦ, вмурованный в гранитную скалу на два десятка метров, был практически неуязвим. Разрушить его можно было разве что ядерным зарядом.
Веерховен надел на голову визор и обнаружил: девушка все еще стоит у окна. Но больше не плачет.
* * *
Манеры Еджава Вулбари были так же безукоризненны, как и его английский. Сквозь открытые окна в гостиную проникал уже начавший остывать воздух. Пахло морем, сухой землей и мокрой травой: лужайку перед домом недавно полили из шланга.
Как истинный мусульманин Вулбари вину и коньяку предпочитал виски. А Рихард наслаждался прекрасным мозельским, пытаясь сообразить, угадал черный «ата» его вкусы или вычитал о них в досье.
Прошло почти тридцать минут с начала обеда, когда Вулбари задал, наконец, вопрос, которого ждали Рейман и его лейтенант:
– Ваш офицер, полковник… Я слышал, он убит?
– Убит? – Рейман поднял брови. – Кто вам сказал?
– Раххам, – Вулбари повернулся к секретарю. – Кто нам сказал, что капитан Штабб – убит?
– Я сам видел тело, ата.
– И с чего вы взяли, что капитан убит? – с нескрываемой неприязнью произнес полковник.
– Это очевидно! – холодно ответил секретарь Вулбари.
– А вот доктор другого мнения! – с сарказмом уронил Рейман.
– Да, полковник? – с подчеркнутой вежливостью проговорил Раххам.
– Он полагает, что смерть наступила в результате сердечного приступа.
– Я видел труп, полковник!
– Рад за вас! Доктор также считает, что кроме нескольких царапин, повреждений на теле нет! Что же до всего остального, то я продолжаю расследование.
– На нем действительно нет повреждений? – спросил Вулбари. – Раххам?
Секретарь пожал плечами.
– Ле
йтенант может подтвердить мои слова, – сказал Рейман.
– Да, сэр! – кивнул Рихард. – У вас прекрасная кухня! И замечательное вино!
Вулбари вежливо улыбнулся.
– Так или иначе, у нас возникают проблемы, – сказал Рейман. – Мне нужен другой офицер.
– У вас есть офицеры! Мубарик и он, – Вулбари показал взглядом на Веерховена.
– Лейтенант занят собственной работой. Здесь, на острове, и с тем количеством солдат, которое сейчас под моим началом, я, разумеется, управлюсь. Но если придется расширить зону действий, как мы планируем…
– В этом случае я найму вам столько офицеров, полковник, сколько вы сочтете нужным! – важно произнес Вулбари.
Веерховен разглядывал Раххама. Они были примерно одного возраста. И африканец был таким же типичным представителем своего народа, как Рихард – своего. Так полагал сам Веерховен. Если бы он лучше разбирался в антропологии, то заметил бы в секретаре Вулбари примесь арабской крови. Скользнув глазами по противоположной стене, он обнаружил в дюйме над верхним краем окна крохотный «глазок» телекамеры. Интересно, знает ли о нем Еджав Вулбари? Вполне возможно, что нет. Оборудование Веерховена было установлено до того, как Шейх переселился на Козий Танец.
Глава вторая
ОГНЕВЫЕ КОНТАКТЫ В АФРИКАНСКОМ ЛЕСУ
Рихарда разбудил зуммер. Прежде чем взять трубку телефона, лейтенант взглянул на часы. 01.37. Он спал чуть больше двух часов.
– Да! – сказал он хриплым спросонья голосом.
– Лейтенант! – услышал Веерховен голос оператора. – В секторе двадцать три – движущийся объект!
– Заблокируйте систему уничтожения, – распорядился лейтенант. – Я сейчас спущусь.
Встав с постели, он быстро оделся, ополоснул лицо и в 01.42 уже садился в свое кресло в КЦ.
Система поражения была отключена, но, переведя изображение на собственный дисплей, Веерховен убедился, что в этой предосторожности не было нужды. Объект не имел двигателя и не представлял собой значительной массы металла. Компьютер не смог идентифицировать его, но сам Веерховен сделал это без труда, как только объект оказался в пределах дальности приборов ноктовидения. Рыбачья лодка, маленький парусник, двигающийся к западному побережью острова.
Выдвинув ящик стола, Рихард вытряхнул на ладонь розовую капсулу и отправил в рот. Через минуту в голове прояснилось.
Сначала лейтенант решил, что парусник движется наугад, не предполагая, что впереди – земля: на западной стороне Козьего Танца определенно не было никаких огней. Но потом Веерховен сообразил, что сейчас – полнолуние. Значит, конический силуэт острова должен быть отчетливо виден на фоне более светлого неба. Лейтенант перешел на инфракрасный диапазон и обнаружил, что команда парусника состоит из трех человек. Рыбаки?
Что-то было не так. Что?
«Огни, – сообразил Рихард. – Парусная лодка идет к острову, не зажигая огней. Подозрительно. Уничтожить?»
Рука Веерховена повисла над клавиатурой. Одно прикосновение – и от лодки останется груда щепок. А от трех людей и вовсе ничего не останется…
Человек, который стоял на носу лодки, то и дело наклонялся.
«Промеряет глубину», – догадался лейтенант.
Парусник двигался медленно, время от времени меняя галс.
Веерховен вывел на экран общие данные: скорость, отсчет времени, предположительное время нахождения в зоне поражения…
Второй человек на носу лодки стоял неподвижно. В руках он держал длинный предмет. Оружие?
Веерховен нажал клавишу…
* * *
– Глубина – восемнадцать футов! – сообщил Тенгиз, который сидел на корточках рядом со стоящим, расставив ноги, Таррарафе.
Африканец, сжимая в руках ружье, вглядывался в темную поверхность океана. Зрение у чернокожего было как у кошки.
Остров, черная громада без единого проблеска, медленно вырастал, заслоняя звездный ковер неба.
– Влево! – скомандовал Таррарафе, углядевший впереди светлую полоску рифов.
Несмотря на легкий бриз, океан был гладким, как стекло.
Полная луна висела прямо у них над головами. Чудесная ночь. Светлая, тихая. Идеальная ночь для того, чтобы пристать к неизвестному острову. Если только на берегу их никто не ждет. Что ж, даже в лунную ночь не всякий глаз обнаружит парусник, бесшумно скользящий по воде. Мысленно Жилов похвалил предусмотрительность Таррарафе.
– Глубина – двадцать!
– Еще влево! – произнес масаи.
Запах океана смешивался с запахом рыбы, пропитавшим их лодку. Слабый шум прибоя могли уловить только чуткие уши африканца.
«Таким ходом мы подойдем к острову минут через тридцать», – подумал Тенгиз.
Будь сейчас день, можно было бы обойти остров и подыскать наиболее подходящее место для высадки. Ночью даже Таррарафе это не удастся.
– Глубина – двадцать один фут!
Ноздри охотника-масаи осторожно втягивали воздух. Он пытался учуять дым или еще что-нибудь подозрительное. Но учитывая, что ветер дул с моря, вряд ли это удастся. На чернокожем не было ничего, кроме набедренной повязки да пояса с ножом и боеприпасами в водонепроницаемой упаковке. До острова, скорее всего, придется добираться вплавь. Непросто, учитывая вес его ружья. Интересно, много ли в здешних водах акул?
– Еще влево! – произнес Таррарафе. Кажется, полоса рифов кончается? Да, верно!
– Двадцать три фута! – сообщил Тенгиз.
– Правее! Прямо к берегу! – распорядился Таррарафе.
Тенгиз услышал, как за его спиной хлопнул парус.
Теперь нос лодки глядел прямо на Козий Танец…
– Двадцать футов…
* * *
Веерховен нажал клавишу, и в спальне полковника раздался звонок.
– Да!
Рейман отозвался так быстро, словно уже держал руку на трубке.
– У нас гости, сэр! – сказал Рихард.
– Кто?
– Рыбачья лодка.
Сжато и точно он описал ситуацию.
– Прикажете уничтожить, сэр?
– Нет. Наблюдайте. Я сейчас спущусь.
Полковник положил трубку и снова снял ее:
– Господин Вулбари, прошу прощения за поздний звонок…
– Я не сплю. Что случилось, полковник?
– К острову приближается лодка. Какие будут распоряжения?
– Задержать, – коротко ответил кандидат в президенты и отключился.
* * *
– Это они, – сказал Еджав Вулбари Раххаму.
– Да, ата. Наверняка. Вы не предупредили полковника. Почему?
– Пусть поработает вслепую. Посмотрим, как он управится.
* * *
– Они достигнут берега минут через двадцать, – сказал Веерховен.
Рейман не ответил. Он изучал парусник.
– Через пятнадцать минут лодка выйдет из зоны поражения, – предупредил лейтенант.
– Здесь им к берегу не подойти, – сказал полковник. – Они сядут на камни. Или будут добираться вплавь. Лейтенант, свяжите меня с караульной!
– Да, сэр!
– Бичим, это ты? Направь группу из десяти человек в сектор двадцать четыре. Юго-западное побережье. Приближается парусная лодка. Экипаж – три человека. Вероятно, вооружены. Взять живыми. Пойдет отделение капрала Наками. Вопросы, сержант?.. Исполняйте! – И полковник отключился.
Парусник обогнул цепь скал и теперь двигался прямо к берегу.
– Сэр?
Уловив сомнение в голосе Веерховена, полковник оторвался от экрана.
– Что вас смущает, лейтенант?
– Сэр! Все наши системы огня ориентированы на объекты вне территории острова.
– Мне это известно. Группа из десяти человек – более чем достаточно, чтобы захватить троих. Даже если это не просто рыбаки.
– Да, сэр! Джим, – спросил Веерховен оператора. – Как в других секторах?
– Ничего, сэр!
На третьем дисплее вспыхнуло предупреждение: открыты ворота. И сразу же – изображение выходящей группы.
– Они пошли, сэр!
– Вижу, – буркнул Рейман. – У них пятнадцать минут.
* * *
– Восемь футов! – сообщил Таррарафе.
– Зарифить парус! – приказал Жилов.
Тенгиз бросился к мачте. На то, чтобы убрать парус, ему потребовалось чуть больше минуты.
– Десять футов! – раздался голос Таррарафе. И сразу: – Семь футов!
Тенгиз взглянул на остров: до берега оставалось не меньше кабельтова.
– Якорь! – скомандовал Жилов.
* * *
– Соседний глаз! – приказал Рейман.
Веерховен вывел изображение на второй монитор.
Теперь им хорошо была видна группа солдат, укрывшихся за камнями. Отделение капрала Наками. Они подошли вовремя.
– На лодке бросили якорь, – сказал Веерховен. – Вероятно, будут добираться до берега вплавь. Интересно, кто они.
– Полагаю, через часок мы это выясним.
В голосе полковника чувствовалось удовлетворение.
* * *
– Ты хорошо плаваешь, сынок? – спросил Жилов.
– Как акула. Что мне взять?
– Об акулах – не надо, – усмехнулся Жилов. – И брать ничего не надо. Если нас ждут, мы с Таррой сами управимся. Береги голову и будь ближе к нашему другу!
Африканец бесшумно соскользнул в воду и поплыл, держа ружье в поднятой левой руке…
– Давай, сынок! – поторопил Жилов, и Тенгиз, перевалившись через борт, окунулся в теплую, как суп, воду.
Ему не составило труда догнать Таррарафе и плыть рядом с ним. Минут через пять он коснулся ногами песка и выбрался на берег, опередив африканца.
Он – на Козьем Танце!
Тенгиз замер. Плеск прибоя, тихий шелест листьев… И ни с чем не сравнимое ощущение дикого первозданного мира.
Ему вдруг жутко захотелось, чтобы Лора оказалась рядом. Она как никто умела чувствовать единство природы. Так странно ему обнаружить такое у московской тусовочной девчонки… И это так его зацепило, когда…
Сзади зашуршал песок. Таррарафе.
Опомнившись, Тенгиз устремился вперед.
Несколько шагов отделяло молодого человека от линии камней, обозначавших высшую точку прилива. Он подбежал к ним, перебрался через валун, вскарабкался на второй и легко спрыгнул на песок. Тень уходящего вверх берега упала на него. И одновременно рядом раздался резкий металлический звук и жесткий голос скомандовал на ломаном английском:
– Стоять! Бросать оружие!
Что-то твердое больно уперлось в голую спину Тенгиза. Он застыл. Позади раздался стук упавшего на песок тяжелого предмета. Ружье Таррарафе.
Через несколько секунд они стояли в окружении полудюжины солдат, освещенные яркими лучами фонарей. Тенгиза не обыскивали – на нем ничего не было, кроме плавок. У Таррарафе отняли пояс.
Тенгиз успел разглядеть, что все солдаты – чернокожие и вооружены автоматами. Вид у тех, кто их захватил, был довольно воинственный.
– Ведите себя тихо, – заявил один из солдат, видимо старший. – Останетесь в живых! Вперед!
Тенгиз быстро оглянулся, за что получил тычок прикладом в спину. Но молодой человек узнал то, что хотел узнать: Жилова с ними не было!
* * *
– Раздолбаи! – прорычал полковник. – Они проворонили третьего!
На экране монитора они отлично видели, как один из гостей отделился от двух других, нырнул в воду – и вынырнул двадцатью метрами левее. Он не мог видеть, как захватили остальных: мешали камни. Но зато наверняка всё слышал. Если только не был глухим.
Судя по тому, как осторожно этот третий передвигался по берегу, полковник и Веерховен поняли: рассчитывать на его глухоту не приходится.
Рейман схватился за рацию и попытался вызвать старшего группы.
– Мы экранированы, сэр, – заметил Веерховен и переключился на радиостанцию компьютера. Но ответил ему не капрал Наками, а сержант Бичим.
– Да, сэр?
– Почему…– зарычал Рейман, но тут же опомнился. – Сержант! Возьми еще десять парней и двигай на побережье! Сам! Болван Наками упустил одного! Будь начеку, сержант!
– Да, сэр! – последовал лаконичный ответ.
– Он сделает, – удовлетворенно произнес полковник, откинувшись на спинку кресла.
Именно в этот момент солдаты, захватившие Тенгиза и Таррарафе, вошли в лес.
* * *
Жилов убедился, что оба якоря надежно зацепились за грунт, и соскользнул в воду. Оружия он брать не стал. Только нож. Зато это был «счастливый нож». Много лет назад его подарил Даниле прадед Тенгиза. Подарил после того, как с помощью этого ножа избавил старшего лейтенанта Жилова от чести стать главным блюдом на туземной трапезе. Жилову было, конечно, приятно, что черные воины отдают дань его храбрости, но он надеялся на совсем другое будущее. Без полковника Саянова, Белого Дьявола, это другое будущее так и не наступило бы.
Шагах в тридцати Жилов слышал негромкий плеск: Тенгиз и Таррарафе плывут медленно, не так уж трудно будет догнать их. Жилов заскользил по воде. Зеленые искорки вспыхивали там, где руки Жилова раздвигали воду.
Но не успел Жилов проплыть и тридцати метров, как струя воды, ударившая снизу, слегка приподняла его над водой. Он погрузил лицо в воду и увидел нечто большое и темное, обрамленное зеленоватым мерцанием потревоженных микроорганизмов, быстро исчезающее в глубине. Данила не стал вникать, кто это был. Вынырнув, он прислушался. Масаи и Тенгизу потребуется еще минута-полторы, чтобы достигнуть безопасной линии камней. Нащупав рукоять ножа, он проверил, легко ли тот выходит из ножен. Против акулы – слабое оружие, но у его друзей не было и этого. Данила должен отвлечь хищницу. Если она не ушла. Нет, Жилов чувствовал: акула кружит где-то поблизости. Конечно, у человека нет боковой линии рыб, реагирующей на колебания воды, но и человеческая кожа обладает определенной чувствительностью. Особенно если море спокойно. Самым эффективным было бы оцарапать ножом руку. Вкус крови наверняка привлечет хищницу. Но в этом случае акула может решиться на нападение, а это Жилову вовсе не улыбалось. И он применил другой прием: быстро заработал ногами. Беспорядочные резкие движения, напоминающие, как он слышал, движения раненой рыбы, тоже должны заинтересовать хищницу.
И они действительно ее заинтересовали. Жилов увидел белое пятнышко пены, стремительно несущееся к нему. Острый плавник рассекал водную поверхность!
Жилов нырнул. Под водой, ночью, без маски было почти ничего не видно, но все-таки Жилов ухитрился разглядеть несущееся на него существо. Взмахнув кинжалом, он попытался полоснуть хищницу. Но акула ловко обогнула человека и ушла вниз. Жилов вынырнул, жадно глотая воздух… И почувствовал пятками колебания воды. Он задрыгал ногами, надеясь уже не привлечь, а отпугнуть хищницу. Жилов почти чувствовал на них режущий удар пилоподобной пасти… Но в последний момент акула изменила угол атаки. Струя воды обдала Жилова снизу… и что-то вскользь задело его колено.
У Данилы отлегло от сердца. Кожа этого существа не была наждачной шкурой акулы. Она была гладкая, как поверхность резинового мяча. Дельфин!
Жилов сунул нож в чехол. Слава Богу! Он быстро поплыл к берегу, а морское млекопитающее кружило рядом, то и дело задевая человека упругим боком.
– Прости, малыш, – прошептал Жилов. – Мне некогда с тобой играть. Ну и напугал же ты меня, дружище!
Жилов достиг камней, когда его друзья уже выбрались на берег. И тут он от всего сердца поблагодарил дельфина. Минутная задержка спасла его. Засада! Данила, укрывшись за камнем, различил силуэты людей там, на берегу. Люди эти скрывались от вышедших на берег, но Данила со своего места видел их превосходно. С поправкой на ночное освещение, разумеется.
Он еще мог предупредить друзей, но не стал этого делать. Если противник вооружен, по ним немедленно откроют огонь. И даже если им всем удастся без ущерба покинуть остров, всё равно рыбачья лодка – судно малопригодное для боевых действий.
Нырнув, Жилов поплыл под водой параллельно берегу и, почувствовав под ногами песок, залег у кромки прибоя, выжидая. Сначала Данила услышал голоса, а потом увидел отраженный свет фонарей. Когда звуки и свет отдалились, Данила, переждав еще пару минут, ползком пересек открытое пространство и укрылся за камнями. С новой позиции Жилов мог видеть солдат, захвативших его друзей.
Врагов было семеро. Нет, больше. Еще трое стояли поодаль, наблюдая за морем и берегом. Десять человек. Все вооружены. Что ж, интуиция не обманула Данилу. В открытой схватке у него было бы совсем мало шансов на успех. А уж Тенгиза убили бы наверняка.
Жилов чувствовал свою ответственность за мальчика и полагал, что должен оберегать Тенгиза. Может быть, даже ценой собственной жизни. Однако это еще не повод, чтобы отдать эту жизнь в безнадежной схватке.
Жилов видел, как солдаты и их пленники начали подниматься по склону.
Никто не остался, чтобы прикрыть отход. Значит, солдаты чувствуют себя в безопасности здесь, на острове.
Это очень хорошо. Беспечность врага – серьезное преимущество для Жилова. Однако надо поспешить. И там, куда ведут пленников, может быть не десять солдат, а намного больше. Поэтому Жилов должен перехватить их по дороге.
То, что ему предстояло в одиночку и безоружному справиться с десятью вооруженными солдатами, мало смущало Данилу. В джунглях за ним будет преимущество внезапности. Да и на масаи можно твердо рассчитывать. Со своим ружьем Тарра стоит пятерых солдат. Но и без ружья он тоже способен управиться с одним-двумя.
В лесу, разумеется, а не на открытой местности.
Жилов мог бы выйти на тропу следом за хозяевами острова, но из осторожности не стал этого делать. Если они все-таки оставили прикрытие, весь его замысел рассыплется.
Перед Жиловым был почти отвесный каменный склон примерно шестиметровой высоты. Выше начинался лес. Петли лиан раскачивались в трех метрах над головой Данилы.
Жилов зацепился пальцами за выступ скалы, подтянулся на руках, отыскал бугорок, годный, чтобы поставить большой палец ноги. Нащупал над головой длинную трещину и подтянулся еще на полметра. Пара рывков – и он уцепился за толстую лиану.
Через минуту он уже стоял в густой траве, прикидывая направление и прислушиваясь.
Деревья росли довольно редко – лес был старый. Это было хорошо. Мало света и много свободного пространства между стволами.
«Будем надеяться, я не наступлю на змею», – подумал Жилов и побежал вверх. Напрямик он двигался вдвое быстрей, чем солдаты – по расчищенной тропе. В лесу почти не было подроста: Жилову ни разу не пришлось пустить в ход нож.
Солдат Жилов услышал шагов за сорок. Впрочем, они и не таились. От кого?
Жилов пропустил мимо себя цепочку. Все десять. Парами. Пленники – следом за первой двойкой.
Перебегая от ствола к стволу, Данила следовал за группой шагов двести. Как ни старался он ступать бесшумно, длинная трава шуршала под босыми ногами. К счастью, этот звук тонул в сотнях других шорохов ночного леса.
Жилов видел: солдаты расслабились. Слишком легко прошел захват. Только те, кто шел непосредственно за пленными, держали оружие наизготовку. Винтовку Таррарафе нес солдат, идущий слева в первой паре. Данила был уверен: при первой же возможности масаи вернет себе оружие.
Над головой Жилова пронзительно закричала обезьяна. Едва она умолкла, Жилов выскользнул на тропу позади солдат, в два шага настиг идущих последними и одновременно ударил обоих ребрами ладоней, между ухом и затылком, чуть ниже края каски. И успел поймать их за воротники прежде, чем солдаты повалились на землю. Жилов «помог» им улечься тихо: нелегкая задача – вместе оба солдата весили пудов десять.
Данила в совершенстве владел тактикой леопарда, нападающего на последнего в цепи и уносящего его в джунгли настолько бесшумно, что товарищи могут пройти еще целую милю, ничего не заметив. Но сейчас Жилову предстояло уложить еще как минимум шестерых.
