— Не слишком ли много для тебя… — Она запнулась, не зная, как назвать Сэллери, и не решаясь произнести неподобающие слова, что вертелись у нее на языке.
Дейн встал и устремил на козоногую жесткий взгляд. Они были одни на пустынном берегу. Мускулы Дейна напряглись, губы растянулись в холодной улыбке.
И он добился того, чего хотел: увидел испуг на прекрасном и надменном лице Древней.
След Прошлого прыгнула назад, вскинула руки ко рту.
Рокочущий стон прокатился над лагуной.
Звук наполнил Сэллери… и не овладел им! Прошел насквозь, волнуя, щекоча кости, — и угас. Магия Древних была бессильна, когда дело касалось нового Сэллери Дейна.
— Нет, — размеренно произнес он. — Не слишком много!
— Не забывай, мы сделали тебя таким! — След Прошлого пятилась, хотя сам Дейн не сдвинулся с места.
— Я жду! — повторил он с угрозой.
Древняя повернулась и побежала. Сэллери слышал, как шуршат ее копыта, отбрасывая мелкий песок.
Слова козоногой не затронули его, но запомнились. Позднее он будет размышлять над ними: «Мы сделали тебя таким!»
След Прошлого бережно опустила свою ношу у ног Сэллери. Малышка и впрямь спала как убитая. На внутренних сторонах ее бедер была кровь. Ее собственная или кровь Винченцы?
— Где тело Давшего Семя? — спросил Дейн.
— Укрыто.
— Что с ним сделают?
— Оно послужит пищей! — сказано было как само собой разумеющееся.
«Еще и это!» — подумал Сэллери.
Хотя вряд ли подобное можно было назвать каннибализмом.
— Не для меня! — предостерег он.
Сказанное одной из Древних так или иначе становилось известным и другим.
— Я учту то, что ты сказал, если позволишь мне давать тебе пищу!
— Не беспокойся об этом! Вымой ее! — Он указал на кровь, запекшуюся на ногах Рожденной.
— Ты удивляешь меня! — сказала След Прошлого.
И, взяв на руки девушку, отнесла ее к морю.
Сэллери слышал плеск воды и даже то, как скользят руки козоногой по телу Рожденной.
Она принесла девушку обратно и хотела опустить на песок.
— Нет! — сказал Дейн. — Сядь и положи ее себе на колени! Нет, не так, на живот и приподними!
Двину очень не нравилась улыбка Древней, но он не мог запретить ей улыбаться. И не хотел тратить на нее время.
Мокрые круглые ягодицы Рожденной притягивали его взгляд. Золотистые волосы падали на песок. Лунный свет скользил по худой спине к тонкой шейке девушки.
Сэллери опустился на колени, немного раздвинул ноги спящей. Тело ее было теплое и совершенно расслабленное. Словно неживое.
У Дейна ничего не получилось. Он чувствовал, как След Прошлого беззвучно смеется над его попытками проникнуть в тело Рожденной.
Вход был заперт. В самом прямом смысле этого слова.
И как Сэллери ни старался, он ничего не мог сделать. Все равно что пытаться возбудить куклу. Единственное, в чем он преуспел: След Прошлого перестала улыбаться.
— Соединись со мной! — попросила она слегка задыхающимся голосом.
— Нет! — мстительно отрезал Сэллери.
Он поднялся, чувствуя на себе жадный взгляд козоногой. Это слегка ослабило огорчение от фиаско, которое он потерпел.
Унеси ее обратно? Я сам решу, кого осчастливить!
«Вот подходящее слово! — подумал Дейн с удовольствием. — Осчастливить!» Если кто-то из Древних думает, что Сэллери Дейн может кому-то принадлежать, он сумеет доказать обратное» Нет, это они. Древне, принадлежат Сэллери Дейну!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Прошло три луны.
Сэллери Дейн ел, спал, охотился, совокуплялся. Но в ящике стола, его письменного стола в бунгало, накопилась уже порядочная стопка бумаги.
Его дневник.
Верный принятому решению, Сэллери старался записывать лишь опыт, а не собственные рассуждения. Хотя полностью избежать этого не мог. В его библиотеке оказалось несколько книг по мифологии, но, как ни пытался Дейн провести параллели между Древними и существами вроде эллинских сатиров, аналогии оказывались чисто внешними.
Сами Древние уже не казались Сэллери такими загадочными. Он слишком много времени провел с ними и был близок почти с каждой. Дейн мог заранее угадать, как любая из них отреагирует на его слова. То, что сейчас интересовало Сэллери по-настоящему, — это ОНА. Он чувствовал: в ней заключена суть существования козоногих. Но ничего нового о повелевающей племенем Древних Сэллери выяснить не мог. Любая из козоногих отвечала то же, что и Шэ: ОНА сама «говорит» каждой из них, лично, с самого рождения, нет, раньше рождения… Но Сэллери ОНА не «говорила» ничего.
Может, будь у Дейна побольше времени, он и сумел бы найти подходящий ключ, но времени у него уже не осталось.
Было около трех часов ночи. До рассветных сумерек — немногим более часа. Сэллери, Шэ и Охотница высматривали спящих птиц. Копыта козоногих тонули в густой траве, и человеку-наблюдателю они могли бы показаться прекрасными девушками, странствующими в ночном лесу. Только на Зеленой Королеве не могло быть человека-наблюдателя. А Дейн никогда бы не спутал движения Древних с движениями людей. Хотя его босые ноги ступали так же легко и беззвучно.
Охотница увидела птицу. Попугая. Прыжок! Тело ее оторвалось от земли… Дейну вспомнилось зрелище выпрыгнувшего из воды дельфина. Охотница взлетела почти на девять футов вверх, и руки ее с идеальной точностью сомкнулись на тельце дремлющей птицы. На миг она словно зависла в воздухе со вскинутыми руками. Попугай не издал ни звука. Пальцы Охотницы свернули ему шею раньше, чем ее ноги коснулись земли.
Она оглянулась, и Сэллери помахал рукой. Он искренне восхищался ее ловкостью.
Охотница бросила убитую птицу Шэ. Третью по счету. Шествующая не возражала против роли носильщицы. Охотница была мастером. Совершенством. И она была единственной, кто в соединении искал новых ощущений. Кроме, может быть, Шэ. Зато у Охотницы не было той изысканности в мелочах, что была у Шествующей. Остальные Древние стремились лишь к оргазму семяизвержения. Правда, была еще малышка — Рожденная…
Сэллери не раз задумывался о том, почему любое своеобразие козоногой, замеченное им, порождает желание. И мог бы придумать сотню объяснений. Но точного ответа не знал. Скорее всего это был один из механизмов, наполнявший его тело энергией, достаточной, чтобы «управиться» с жаждущими близости Древними.
И, надо сказать, с каждым днем его силы увеличивались. И не только сексуальная мощь. Нет, все складывалось очень недурно для Сэллери Дайна!
Еще один великолепный бросок Охотницы… Но на сей раз жертве удалось ускользнуть. Маленькая сова. Сэллери проследил полет, пока сова не скрылась за кроной высокого дерева.
Они уже были почти на в вершине острова. Метрах в ста от бунгало.
Сэллери уловил движение в траве и быстро наступил на пробегавшую ящерицу. Оглушив добычу щелчком, он передал ящерицу Шествующей.
Девушка взяла и… и вдруг застыла с окаменевшим лицом, будто прислушиваясь.
Дейн насторожился, но не воспринял от своих органов чувств ничего, заслуживающего особого внимания.
Рука Шествующей разжалась, ящерица упала на траву и осталась лежать, слабо подергиваясь.
Сэллери взглянул на Охотницу и увидел, что она — в таком же столбняке.
— Что? — спросил он шепотом.
И не получил ответа.
Сэллери переводил взгляд с одной на другую, пытаясь угадать, что же произошло. Обе напряженные, с «пустыми» глазами, ни на что не реагирующие… Прошло несколько мгновений.
Охотница сорвалась с места и стрелой ринулась вниз. Тело ее белой тенью мелькнуло между деревьями и пропало. Шествующая бросилась бежать, лишь на миг отстав от Охотницы. Еще какое-то время Дейн слышал хруст ветвей, когда, проламывались сквозь заросли, обе кратчайшим путем помчались к пещере.
Тревожное чувство овладело Сэллери. Чувство растущей опасности. Он огляделся. Ничего. Но беспокойство нарастало. Изнутри. Дейн коснулся рукояти меча. Он всегда брал его на ночную охоту. И ни разу не воспользовался. На острове не было животных крупнее лесной крысы. Если не считать желтых толстых питонов, которых Древние никогда не трогали. Но даже питона Сэллери мог бы прикончить голыми руками.
Дейн выбрался на тропу и побежал к морю. Ступни его негромко ударяли в землю. Ветер бил в лицо.
Каждым прыжком он покрывал не меньше шести футов. Дейн мог бы бежать и быстрее. Больше того, тревога подстегивала его бежать быстрее. Но он не хотел ей потакать.
Берег моря был пуст. Ни одной Древней на белой полосе песка. Инстинкт подсказал Сэллери: все они — в пещере. Ночью?
Через полминуты Дейн был в подземном убежище. Никто из козоногих не обратил на него внимания. Все двадцать шесть Древних стопились в дальнем углу, где пещерный свод образовывал подобие купола.
Оттуда доносились непонятные всхлипывающие звуки. Обнаженные спины женщин — тесно, одна к другой, в несколько рядов, — напомнили Дейну день, когда была убита Дающая Плод.
Сэллери подошел ближе, но ничего не сумел разглядеть через головы Древних, хотя ростом превосходил любую из них.
Он втянул носом воздух. Пахло кровью. И еще чем-то. Знакомым. И в воздухе не было вражды.
Младшие стояли во внешнем круге и среди них — Рожденная-В-Радость.
Дейн коснулся ее плеча. Девушка стремительно обернулась.
— Что? — одними губами спросил Сэллери.
— Земноликая! — прошептала девушка и отодвинулась.
Дейн уловил ее неприязнь. Вернее, отчуждение.
— Ребенок? — спросил он. — Уже?
— Еще нет, — ответила Рожденная с явной неохотой.
И отодвинулась еще дальше.
«Четыре луны!» — вспомнил он.
Земноликая была первой. Но еще шесть по меньшей мере понесли от него. Сэллери, у которого до сего времени не было детей, испытал что-то вроде гордости.
И даже забыл о мрачных предупреждениях Шэ.
Тонкий вскрик заставил его вздрогнуть.
Наступила тишина. Слышалось только слитное дыхание Древних.
Сэллери почувствовал сильное желание оказаться наверху. И подальше от пещеры.
Будто волна пробежала по телам. Ближайшие Древние разом повернулись.
Дейн, еще не понимая, обратил внимание на одинаковость поз и выражений лиц. Он сам был словно в каком-то трансе.
Боковым зрением Сэллери уловил, как пятится от него малышка-Рожденная. И сам попятился. Будто толкнула в грудь волна ярости, исходящая от его недавних подруг.
«Чудовище! — понял он. — Земноликая родила
Чудовище!»
Ум Сэллери еще осмысливал происходящее, а тело уже отреагировало, мотнувшись к выходу из пещеры.
Мощный крик вырвался из двух десятков уст. Но голоса Древних не имели власти над Дейном. Козоногие волной хлынули на него.
Сэллери прыгнул назад и вверх. Не поворачиваясь. И оказался стоящим в горле коридора, над головами козоногих. Он еще не успел оценить невероятность прыжка, когда из толпы выметнулось гибкое тело. Переворачиваясь в воздухе, нацеливаясь в него, как живой снаряд.
Сдвоенный удар копыт прошел над головой Сэллери. Рефлексы прежнего Дейна соединились с возможностями нового, и он упал на руки, пропуская изогнувшееся тело Охотницы над собой.
Острые копыта с визгом проехались по камню. Восстанавливая равновесие, козоногая сделала полный оборот, коснулась коленом каменного пола…
Меч Дейна со свистом рассек воздух.
Охотница вскочила с невероятной быстротой. Она была проворнее, намного проворнее Дейна. Она могла убежать. Она могла убить его в схватке один на один.
Пусть сила Сэллери сейчас была почти равна силе Древних, но в этот, последний миг своей жизни Охотница двигалась намного быстрее Сэллери. Она не стала убегать, она бросилась на Дейна. И убила бы его, если бы понимала, что такое меч. Да, Охотница знала: меч — оружие. Да, она знала: одна из Древних убита этим оружием. Но для нее меч оставался чем-то вроде удлиненного клыка. А ведь любую рану потом можно залечить.
Охотница допустила единственную ошибку. Она вскинула руку, надеясь остановить, поймать взлетевший клинок.
Меч отсек эту руку напрочь, не замедлив движения, и прочертил глубокую полосу через лицо Охотницы, сверху вниз.
Так Сэллери Дейн второй раз пропил кровь Древней.
Первым.
Но, оставь он Охотницу за спиной, ему не уцелеть. Перескочив через падающее тело, Дейн развернулся, встречая волну нападающих.
Коридор был узок. Древние теснились: каждая старалась первой добраться до Сэллери. И ни одна не обращала внимания на Смерть в его руке. И ни одна не имела ни возможности, ни желания отступить.
Спустя полминуты все было кончено. Два десятка мертвых тел вповалку лежали на каменном полу коридора. Жмых не было: Дейн не пощадил никого. Он перешагивал через тела, узнавая: Та, Что Пляшет. Тяжелая Роса, Одетая-В-Туман, Шэ… Он не ощутил боли, гладя на широкую рану, пересекшую горло Шествующей. По крайней мере, умерла она быстро, не так, как Жертвующая ветру!
Последней, у самого конца коридора, лежала Земноликая. Измученная родами, она все же нашла силы, чтобы попытаться прикончить отца своего ребенка. Чудовища…
Внутри Сэллери все онемело, остался только холодный собранный ум.
Он спрыгнул в пещеру. Взгляд уловил несколько маленьких, жмущихся к стенам фигурок. Девочки. Слава Богу, хоть этими не овладело безумие!
Ребенок лежал на полу, в шаге от места, где родился. Из ошметка пуповины еще сочилась кровь. Младенец был мертв. Убит. Скрюченное тельце, испачканное смазкой, крохотные копытца. Мальчик. Чудовище. Обычный младенец, какой и должен был родиться у козоногой. Мой сын…» — равнодушно подумал Сэллери.
Уловив сбоку тень, Дейн обернулся, занося меч…
Удержал руку. Рожденная-В-Радость! Застыла в ужасе, не в силах шевельнуться
— Не бойся! — хрипло проговорил Сэллери, опуская руку. — Если ты не нападешь, я тебя не трону! Не нападешь?
Девушка быстро замотала головой.
— Оставайся здесь. И они пусть останутся! — велел Дейн. Ему не хотелось, чтобы дети видели изуродованные тела старших. Дейн все время забывал: Древние — не люди. И дети их — не дети людей. Впрочем, может быть, так было правильней.
Погребение отняло у Сэллери Двина весь следующий день.
Он перенес тела на дальний конец пляжа, обложил валежником и поджег. Так, показалось ему, лучше, чем зарыть их в землю или бросить в море. Вместе с убитыми козоногими сгорел и крохотный трупик его сына. Шэ оказалась права: Сэллери так и не узнал, в чем «чудовищность» ребенка.
Глядя на копоть, пятнающую голубизну неба, он подумал о том, как ОНЕ понравилось то, что он сделал.
Если ОНА существует…
Песок вокруг был таким же белым, лес — радостно-зеленым, а море — голубыми теплым. Солнце жгло спину. Горящий костер казался маленьким и ненастоящим, когда Сэллери смотрел на него с края обрыва. Тем более что ветер дул в сторону моря.
«Это было необходимо, — размышлял он. — Если это — было…»
Костер догорел.
В живых остались четыре девочки и Рожденная. Они не проявляли враждебности. Только страх.
«Это пройдет», — думал Сэллери. Солдат из джунглей, поселившийся внутри, настаивал: их надо убить! Всех!
Но Сэллери Дейн стал слишком цивилизован, чтобы по велению рассудка убивать детей.
«Я уеду, — думал он ночью в своем бунгало. — Уеду, и пусть эти дети живут по собственным законам. Пока остров принадлежит мне, их никто не потревожит!»
О да, он не хотел, чтобы их тревожили: коэоногие растут быстро!
Прошла еще одна ночь. Новое утро было ясным и светлым.
Дейн поел консервов, показавшихся ему грубыми и безвкусными. Однако больше не было никого, кто мог приготовить Сэллери ту, особую пищу.
Занавесив окна, он до вечера просидел за машинкой и исписал двадцать шесть листов. Но закончить не смог. Когда наступил вечер, организм Дейна властно напомнил: он — мужчина.
Прошлые сутки это его не тревожно. Потрясение, физическое и психологическое, сыграло свою роль. Зато теперь стоило Сэллери чуть расслабиться, и вместо клавиатуры машинки перед глазами мелькали обнаженные тела козоногих. Когда зашло солнце. Дейна уже бросало то в жар, то в холод. Он пробовал изнурить себя упражнениями, но его новое тело без всякого напряжения переносило любые физические нагрузки. А мысли упорно возвращались к девочкам, оставшимся в пещере. Нет, они слишком малы! — останавливал себя Дейн. Ты не должен!
И тут словно кто-то отдернул шторку в его мозгу: Рожденная!
Никогда Сэллери Дейн не бегал так быстро!
Когда он ворвался в пещеру, девочки прыснули в разные стороны. Только старшая осталась на месте: она догадалась — Сэллери пришел к ней.
Древняя не испугалась. Они уже не раз соединялись с Дейном, и она знала: он придет.
Сэллери положил руки на ее плечи и ощутил под гладкой кожей восхитительно хрупкие косточки. Ладони его опустились, обхватив бедра девушки, и поднятая ее вверх. Сэллери держал Рожденную перед собой на вытянутых руках, пожирая глазами плавные изгибы ее тела и чувствуя, как сила вибрирует внутри.
Потом взгляд его коснулся желтых стен пещеры, и он содрогнулся от отвращения: они напомнили ему склеп. Нет! Он не соединится с малюткой здесь, в этой могиле!
Сэллери усадил девушку на плечо и прыгнул в тоннель.
Рожденная не проронила ни звука. Только пригнулась, чтобы не удариться головой о свод коридора.
Дейн опустил ее на песок у кромки воды. Зрачки девушки сузились, когда сеет полной луны упал на ее лицо. От теплой кожи шел восхитительный запах. Тонкие руки расслабленно лежали вдоль тела, остроконечные груди смотрели прямо в звездное небо.
Глаза Сэллери остановились на впадине ее живота, и по лунной белизны коже прошел трепет, будто не взгляд, а пальцы мужчины коснулись ее.
Глаза Сэллери скользнули вниз, и, повинуясь его воле, колени девушки разошлись, а тело слегка выгнулось ему навстречу.
Пальцы Сэллери зарылись в песок рядом с рассыпавшимися золотыми волосами. Рожденная приняла его, и тело Дейна содрогнулось. Это было скорее облегчение, чем оргазм, но Сэллери так глубоко погрузился в себя, что закрыл глаза и не увидел выражения лица девушки.
Ни следа безудержного восторга, каким загорались лица Древних, принявших Семя. Тонкие черты безупречного лица были неподвижны. Только глаза оставались живыми и глядели прямо на парящий над островом шар луны.
Сэллери Дейн не заметил ничего потому, что тело Рожденной отвечало ему всей полнотой инстинктивного чувства. Но — одно лишь тело. Не будь Сэллери таким изголодавшимся, он уловил бы, что в их соитии чего-то не хватает…
Рожденная-В-Радость отрешилась от своего тела. Чтобы устоять. Она видела над собой обрамленное курчавой гривой лицо мужчины, и оно казалось таким крохотным в сравнении с Великолепной Луной!
«ТЫ ВЫПЬЕШЬ ЕГО! — требовала ОНА. — ТЫ ПОВИНУЕШЬСЯ МНЕ"»
«Повинуюсь», — соглашалась Рожденная, но не делала необходимого.
«ОН НЕ ТАКОВ. КАКИМ ЕГО ВИДИШЬ ТЫ! — настаивала ОНА. — Я ПОКАЖУ ТЕБЕ. КАКОВ ОН НА САМОМ ДЕЛЕ!»
Но Рожденная не хотела смотреть. Она помнила безумие, охватившее всех, кто покинул мир Светлой Луны. ОНА обманула их всех! ОНА коснулась их всех — младенец не был Чудовищем! На нем не было никакого знака! Он был таким же, как Древние! ОНА внушила им то, что пожелала. Только она, Рожденная-В-Радость, — не поддалась. Потому что она — в Радость, и власть Властвующей действенна, лишь когда сама Рожденная слитна с ОНОЙ.
«ЭТО Я, МОЯ ВОЛЯ УДЕРЖАЛА ТЕБЯ! — пришел ответ. — ТЫ МНЕ ДОРОЖЕ МЕСТИ! СМОТРИ!»
Обрывки прежних памятей содрогались внутри Рожденной, пока тело ее содрогалось в объятиях Сэллери Дейна.
«Ты хочешь его смерти? Но кто останется со мной?»
«Я! Я ОСТАНУСЬ!»
Нет! Рожденная не отдаст этого мужчину! ОНА хочет оставить Древних без Семени! ОНА хочет погубить их всех! ОНА отняла жизнь того, кто привозил Дающих Семя. ОНА! ОНА уже пыталась взять жизнь Сэллери Дейна. Через Шествующую-По-Ночной-Тропе. Теперь Шествующая в мире Темной Луны. А она. Рожденная, будет жить! И этот мужчина будет жить! Он силен, его Семя останется в Древней. И даст плод без помощи ОНЫ! И родится Муж!
От осознания этого Рожденная испытала высочайший экстаз.
И ОНА разделила его. Как разделяла и радость неповиновения. Иллюзию неповиновения. Это ОНА хотела того, в ком кровь Гонителя, слившаяся с кровью Того-Кто-Изгнан!
ОНА, а не Древняя, тень ее, — настоящая! Сейчас, в этом соитии!..
Сознание Рожденной заволокла багровая дымка. Тело ее забилось, как рыба, выброшенная на раскаленные камни. Сэллери стиснул ее изо всех сил, и оба, подпрыгивая и извиваясь, покатились по песку, пока Семя извергалось из Сэллери Дейна мощными быстрыми толчками.
Он визжал, и визг его эхом отражался от обступивших бухту скал. И в нем терялся, тонул тонкий крик девушки.
Они докатились до места, где песок твердеет, пропитавшись морской водой. Докатились и распались.
Рожденная лежала на спине под фиолетовым шатром неба, вышитым драгоценностями звезд. Лежала, часто и быстро дыша, и волна шелестела у самого ее уха. Она чувствовала звонкую легкость внутри и приятное тепло вытекающего из лона Семени. Но внутри оставалось довольно, чтобы зачать.
Рожденная-В-Радость слушала тихое воркование волн и таяла от счастья, недоступного Детям Дыма.
Сэллери Дейн не слышал плеска прибоя. Хотя соленые волны океана раз за разом накатывались на него.
Сэллери Дейн был мертв.
Прошло десять лет.
Большая яхта под флагом Эфиопии со скоростью восемь узлов рассекала сапфировую плоть океана.
Держась справа и позади от нее, рыская время от времени из стороны в сторону, прощупывая пространство вокруг и вверху решетчатыми ушами локаторов, за яхтой спешил зеленый военный катер. Без всякого флага.
Впереди из чистой синевы воды поднималась полукруглая правильной формы зеленая гора.
— Выглядит неплохо! — проворчал чернокожий человек в зеленой чалме и в легком костюме из светло-серого шелка. — Вы осмотрели его, Раххам?
— Да, ата!
Тот, кого спросили, почтительно следовал за человеком в чалме, ходившим взад-вперед по надраенной палубе яхты. Четверо охранников, в защитного цвета комбинезонах, с автоматами на груди, были похожи на статуи. Только блестки пота на черной коже окаменевших лиц говорили о том, что они — живые. Еще один человек, худощавый, лет сорока, с соломенными, выгоревшими на солнце волосами, развалился в шезлонге, уложив ноги на поручни. В морской бинокль он разглядывал изумрудную зелень острова.
— Команда Ниги осмотрела его три дня назад! — доложил Раххам. — Обнаружен пустой дом наверху. Вполне пригодный для жилья.
— Развалюха? — Человек в зеленой чалме прищурился. Выпуклый лоб его пересекали три вертикальных шрама.
— Нет, ата! Вполне подходящий дом. С удобствами.
— Ты выяснил, кому он принадлежит?
— Да. Десять лет назад его купил один американец. Но те документы, что были в архивах, — исчезли. Не обошлось без мзды!
— Знаешь или предполагаешь?
— Знаю. Мои братья поговорим с клерком, который изымал бумаги.
— Для кого?
— Пропал без вести, ата. Давно.
— А американец?
— На острове его нет. На родине числится пропавшим. Это выяснялось через связи Бронсона.
— Им интересовалось Налоговое Управление! — сказал белый, не отрывая глаз от бинокля. — Полагаю, если парнишка объявится, мы с ним договоримся!
— Братья нашли обожженные человеческие кости на побережье! — сказал Раххам. — Старые!
— Как вам, полковник? — спросил человек в чалме у сидящего.
— Недурно, сэр! Бухта узкая, глубокая, подходы удобны, но заминировать не составит труда. Западный берег полностью огражден скалами. И само основание острова — скальное. Это хорошо! Можно разместить до тысячи человек. После доведения работ.
— Неплохо! — кивнул человек в зеленой чалме. — У меня есть деньги, чтобы сделать его неприступным. С вашей помощью, полковник! Все самое современное. Не считаясь с затратами. Я обязан исправить политическую ошибку моего народа!
— Как насчет тех двух немцев, сэр?
— Вам решать, полковник! — ответил человек в зеленой чалме. — Это будут ваши офицеры!
— С западной стороны — отличная бухта, ата! — вмешался Раххам. — Изолированная. Ни одной акулы!
Человек в чалме резко повернулся к нему.
— Это не курорт! — сказал он жестко.
Молодой человек смутился. Тот, кого назвали полковником, ухмыльнулся, продемонстрировав крупные желтые зубы.
— Акул нет. Хозяина нет. Документов тоже нет! — произнес человек в зеленой чалме. — А название у него есть?
— Да, ата, — ответил Раххам. — «Козий Танец?»!
Конец первой части
Часть вторая
БРАТ БОГА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Ай донтспиг ингла! — сказал чиновник и уставился в засиженный мухами потолок. Толстые черные щеки его лоснились от пота.
— Пойдем, Рохан! — сказала своему спутнику длинноволосая девушка в алой майке и черных, неровно обрезанных шортах.
— Ну нет! — мотнул головой тот, кого назвали Роханом. — Этот мерзавец, сын шлюхи и мула (чиновник мигнул), нагло врет!
Опершись загорелыми мускулистыми руками в край разделявшего их барьера, Рохан навис над жирным африканцем.
Тот с прежней невозмутимостью разглядывал потолок, по которому ползали длинные тени от лопастей вентилятора.
— Это ничего! — сказал белый на суахили. — Думаю, свой собственный язык ты понимаешь!
— Да, — ерзнув в кресле, согласился чиновник. — Да, конечно, я понимаю, мистер! Что тебя интересует?
Белый убрал руки со стола и выпрямился. Росту в нем было за шесть футов, но плечи не слишком широки, а ноги тощие и жилистые. На суахили он говорил с северным акцентом. И не похоже, чтобы очень страдал от жары. Вот девушка — да. Чиновник, его звали Куто Тенгу Туруме, украдкой покосился на длинные гладкие ноги белой девушки и сглотнул. Туруме нравились белые девушки. Он всегда брал именно белых девушек. А эта, без сомнения, стала бы жемчужиной любого борделя.
Опытным глазом чиновник прошелся по фигуре белого. Не вооружен. (Жаль, у охраны появился бы повод взять парня в оборот.) Североамериканец или немец, судя по наглости.
— Я ищу моего дядю! — заявил белый. — Bот! На стойку легла фотография.
Чиновник взглянул. На фото был снят мужчина под сорок. Цветной.
— Это ваш дядя? — с некоторым удивлением поинтересовался чиновник.
— Брат моей матери! — ответил белый, использовав особое слово.
Туруме понял правильно. В его племени брат матери почитался больше отца.
Чиновник почувствовал, что начинает уважать этого белого. Он еще раз взглянул на фото. Нет, ни с дядей, ни с племянником ссориться не стоило.
Туруме поднял взгляд. У стоявшего перед ним были светлые, слегка вьющиеся волосы, гладкая кожа, покрытая ровным золотистым загаром. Ногти большой ухоженной руки, которой белый опирался на стойку, были аккуратно подстрижены. И на них не было каймы, говорившей о примеси негритянской крови. Прямой нос с узкими ноздрями, серо-зеленые глаза.
— Вы хотите сказать, что это ваш родственник?
Рохан нахмурился. И сразу же стал похож на того, на фотографии.
— Его зовут Сэллери Тенгу Дейн!
— Как?
— Сэллери Тенгу Дейн! — повторил белый, четко выговорив второе имя.
«О великий! — Туруме был поражен. — Может быть, это человек моей крови!»
— Я не знаю его! — сказал Куто Туруме очень вежливо. И подтолкнул фото обратно. — Но буду рад, если смогу помочь! — Он говорил искренне.
— Вот! — Рохан положил на стойку еще одну фотографию.
Снятый сверху, со всех сторон окруженный синевой океана, круглый кусочек земли. Зеленый островок, обведенный белой полоской песка в веночке прибоя.
Туруме опустил лицо, чтобы скрыть свои чувства. Он узнал остров. Делая вид, что разглядывает фото, Куто Туруме старался взять себя в руки.
— Что это? — спросил он, не поднимая глаз. — Это остров в сотне миль от вашего побережья!
— Немало островов, находится у нашего побережья. И многие — куда ближе. Может быть, вам стоит обратиться в картографический отдел?
И посмотрел на белого.
«Спокойно!»
«Картографический отдел» Туруме произнес по-английски. Чисто, что не осталось незамеченным его собеседником.
— Остров называется — «Козий Танец», — сказал Рохан. — И он должен быть зарегистрирован в вашем департаменте…
Туруме ждал.
— Мой дядя приобрел этот остров у прежнего владельца, и сделка была оформлена здесь.
— Когда? — деловито спросил чиновник.
— Десять лет назад!
Туруме постарался скрыть облегчение.
— Десять лет назад, — сказал он, — не было даже этого здания! У вас есть документы, подтверждающие сделку? Нет? В таком случае вы не можете претендовать на собственность!
Легкость, с которой чиновник употреблял английские термины, заставила Рохана улыбнуться.
Туруме неправильно истолковал его улыбку и занервничал:
— Может быть, какие-то дополнительные сведения?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
