Стол накрыт, Шелехов развязан и пересажен со стула на скамью.
      Пора было переходить к решительным действиям, но Алексей был не уверен, что справится с тремя мужчинами, двое из которых физически намного сильнее его. И еще боевики Чудика за дверью. И к тому же подсознательно Алеша все время ожидал появления кого-то из бессоновской команды. Раз-два – дверь падает, а в проеме появляется Ленечка, или Салават – с «Кипарисом» наизготовку.
      Размышляя, Алеша сжевал пару бутербродов, запил минералкой. Остальные в это время опрокинули по стопочке.
      – Ну, давай, колись! – потребовал Чудик. – Счетчик тикает!
      И Шелехов вынужден был начать свое повествование. Поначалу он говорил только правду… или почти правду. Но по вытянувшимся лицам собеседников понял, что какие-то там заводы, да еще в далекой перспективе, их мало интересуют. Будь на их месте фигуры покрупнее, вроде того же Сурьина, может быть, они реагировали бы иначе. А эти господа, предложи им выбирать между предприятием с основнымм фондами стоимостью в десятки миллионов и мешком с сотней тысяч, наверняка выбрали бы мешок. Поэтому Шелехов мягко свернул тему своего наследства и принялся излагать совсем другую историю. О том, что господин Хлебалов держал в своем сейфе на острове аж целый миллион долларов. И именно этот миллион был главной целью Алексея и его товарищей.
      Шелехов в красках живописал штурм острова, то, как «ломали» сейф, извлекали из него миллион и зарывали в землю в особом месте, известном только Алексею и одному из его бойцов. Но бойца этого позавчера тяжело ранили, неизвестно, выживет или нет, так что теперь только Шелехов владеет тайной клада.
      Алексей был неплохим рассказчиком, вдобавок прочитал немало детективных историй и посмотрел соответствующих фильмов. Так что к концу повествования глаза его слушателей были широко открыты, а рты закрывались только для того, чтобы не вытекло наружу содержимое влитой туда очередной стопки.
      – …Мы набили пачками две сумки, примерно такие. – Алексей показал руками. – В одну все не влезло. Считать не стали, некогда было, но там точно сотни две пачек, а то и три…
      – А банкноты какие? – Глаза Чудика алчно блеснули.
      – По сотне долларов.
      – Ага… – Чудик зашевелил губами. – Сто хрустов в пачке. Так это… Это ж больше лимона, в натуре больше! Слышь, парень, а ты точно место запомнил?
      – Увижу – узнаю, – заверил Шелехов. – А как туда плыть, могу на карте показать. Есть карта?
      – Была, – буркнул Колбасников и враз помрачнел.
      – Спокуха, Вася! – хлопнул его по спине Чудик. – Найдем карту. А катер у меня у самого есть.
      Женя Бессонов сунул в карман мобильник.
      – Девчонка у Хлебалова, – сказал он. – Череп видел, как ее загрузили в вертушку рыбинспекции. А сам Хлебалов шхерится неизвестно где.
      – Еще бы ему не шхериться, – усмехнулся Ленечка. – Наш князек ухитрился пересраться с обоими местными олигархами, с властями…
      – И с Грязным тоже, – перебил Бессонов.
      – Наш пострел везде поспел! – захихикал Монах.
      – Если Алена у Хлебалова, то Лешка, видимо, тоже у него, – не разделил веселья Монаха Ленечка.
      – А вот и нет! – Ухмылка встопорщила желтые усы Бессонова совсем по-кошачьи. – В настоящий момент, насколько мне известно, Лешка находится у некоего Шуры Чудика.
      – Это еще что за хрен с бугра? – удивился Монах.
      – Один из корефанов Грязного. Хлебало и тут упорол косяк: то ли пришил кого-то, то ли, наоборот, у него кого-то пришили. Короче, Леху взяли вроде как за долги или типа того. Но нам без разницы. Где этот Чудик квартирует, я выяснил.
      – Работаем? – спросил Ленечка.
      – Угу. Впятером: ты, я, Монах, Сивый и Салават. Черепа я при Ужике оставляю.
      – Как он? – спросил Ленечка.
      – Пока неопределенно. Сходи, погляди, если хочешь.
      Сегодня утром вся бессоновская команда передислоцировалась на территорию больницы, в один из уютных домиков для оздоровляющихся VIP-персон. «Аренда» стоила недешево: сто баксов в день, но «братья-разбойники» могли себе позволить и большее: денег у них теперь хватало.
      – А эта маленькая, сурьинская племянница – там? – поинтересовался Монах.
      – Нет, у дядюшки. Он ведь тоже раненый, – усмехнулся Бессонов. – Сивый – мастер. Точно в кость попал. Для жизни неопасно, но месяца на три Сурьин из строя вышел. Так что поддержки от него Хлебалову не будет.
      – Он бы его и так поддерживать не стал, – заметил Ленечка. – Не дурак ведь: знает, что Хлебалка кинет или подставит при первой возможности.
      – Нары по нему скучают, – подал реплику Монах.
      – Таких, как он, у нас не сажают, – сказал Бессонов. – Таких отстреливают. Только он теперь, небось, так обставится, что достать его будет еще сложнее, чем раньше.
      – Это точно, – согласился Ленечка. – Тут не меньше, чем войсковая операция потребуется. У него одних курганских – за три сотни стволов. И все – отмороженные.
      – Я думаю, если у нас будет Лешка, курганских можно отсечь, – сказал Бессонов. – Гарьку Шелехова в Кургане помнят. Лешка… и Клим. Реально?
      – А почему нет, – произнес Ленечка. – Курганских отсечь, «рыбников» сверху притормозят: они как-никак – государственная служба, кто останется? Никитская братва… Кто еще?
      – Деньги, – сказал Бессонов. – И связи. И Веньку Застенова с Юматовым тоже со счета сбрасывать нельзя.
      – Зато их завалить можно, – заметил Монах.
      – Можно, – согласился Бессонов. – И нужно.

      Выстрелов слышно не было. Только коротко и злобно лязгнули затворы. Броники обосновавшихся на веранде охранников почти беззвучно вылетевшие из стволов пули не пробили бы: их начальная скорость была значительно ниже обычной – для обеспечения бесшумности стрельбы. Но этот факт был прекрасно известен стрелкам, поэтому они целили в головы.
      – Лохи, – с презрением произнес один из стрелков.
      Второй кивнул, соглашаясь. Точно, лохи. До того как отправиться в мир иной, эти, с позволения сказать, охранники вальяжно сидели на освещенной веранде и играли в карты. Наверное, думали, что прислоненные к оградке помповые ружья являются достаточной гарантией безопасности. Или полагались на двух своих коллег, секунд двадцать назад так же беспечно покуривавших у калитки. Теперь их тела остывали в канаве под забором.
      Двое с автоматами, приспособленными для бесшумной и беспламенной стрельбы, приблизились к веранде. Перемещались они исключительно по теневым зонам.
      – Неплохо задумано, – негромко произнес один из них, показав стволом на установленные над скамейками инфракрасные излучатели, позволявшие пользователям чудиковской баньки дышать свежим воздухом практически в любую погоду. – Лучше бы они сюда видеокамеры воткнули, – ответил второй стрелок, практически не понижая голоса. До дома было довольно далеко, а те, кто находился внутри баньки, вели себя довольно шумно.
      – Трое, – сказал первый. – Или четверо.
      – Четверо, – подтвердил второй, прислушавшись. Он достал мобильник.
      – Рябой! Мы вышли на первый рубеж, – сообщил он в трубку, выслушал ответ, посмотрел на часы и сказал: – Готовность – минута. Отсчет пошел…
      Он мог бы и не считать. Когда вторая группа вынесла двери в дом, не услышать это было трудно. Но те, кто веселился в баньке, все равно не услышали. И даже когда их собственная дверь распахнулась, и пули с чмоканьем принялись дырявить голые и полуголые тела, лишь немногие успели осознать, что происходит. Но это их не спасло.
      Спустя десять минут после того, как первая пуля пробила череп охранника, в доме и баньке, принадлежавшим авторитетному вору Шуре Чудику, образовалось одиннадцать трупов: восемь мужских и три женских. Еще десять минут потребовалось шестерым убийцам, чтобы обшарить дом и прочие помещения и убедиться, что ни хозяина, ни того, за кем они пришли, здесь нет. Выяснив это, убийцы, не покусившись на имущество убитых, покинули хозяйство Чудика, сели в автобус с мерсовской звездой на радиаторе, поджидавший их в конце улицы, и отбыли в сторону порта. Если бы рядом случайно оказались работники ГИБДД, пару дней назад дежурившие на въезде в Ширгород, то они наверняка узнали бы автобус, возглавлявший автоколонну, которой была обеспечена «зеленая улица».
      – …Мать! …Мать! – однообразно заругался Монах. – Ну и мясня! Бессон, валим отсюда в темпе!
      – Ну-ка! – Евгений отодвинул Монаха и заглянул в баньку. – Ага! Лехи и тут нет! – констатировал он с облегчением.
      – Они могли забрать его с собой, – сказал Ленечка.
      – Могли. Скорее всего, они так и сделали. Остается выяснить: кто это – «они».
      – Бессон, давай отсюда валить! – заныл Монах. – Одиннадцать жмуров. Накроют – все на нас повесят!
      – Тринадцать! – раздался из темноты спокойный голос Сивого. – Там, в канаве – еще двое. И кое-кто живой.
      Сивый возник из темноты, толкая перед собой… полуодетую и довольно грязную девчушку.
      – Какая встреча! – усмехнулся Ленечка. – Мальвиночка, радость моя! Какого хрена ты тут делаешь?
 
      – Я посикать вышла, – рассказывала доступная девушка Мальвина. – На свежий воздух. Только присела, из темноты двое. Шасть к пацанам, что у калитки тусовались. Те даже и не пикнули. Я сразу смекнула и в малине заховалась, как мышка. А они – через забор и по тем пацанам, что на веранде у баньки в карты играли. И их – тоже того. Оружие у них такое, ну, прикольное. Не стреляет, а только ляскает, будто железякой по железяке.
      – Да уж, прикольное, это точно, – согласился Монах, с вожделением поглядывая на острые грудки Мальвины.
      Из всей одежды на бедной девушке имелся лишь короткий банный халатик, едва-едва прикрывавший круглую попку.
      Мальвина замолчала, уставилась на него испуганно: вдруг сказала что-то не то? Но, поймав его взгляд, быстренько стянула отвороты халатика. Похотливый взор Монаха тут же переместился на ее поцарапанные, не очень чистые, но по-прежнему весьма привлекательные ноги.
      – Ты говори, – поощрил девушку Бессонов. – Положили они пацанов на веранде, а что потом?
      Мальвина мельком, и довольно равнодушно, глянула на убитых картежников.
      – Потом один по телефону говорил, – сообщила она.
      – Так… А что именно он говорил, не расслышала?
      – Да как же не расслышала! – слегка обиделась Мальвина. – Он же вон там стоял, а я вот там сидела. Страху натерпелась!..
      – Что он сказал?! – рыкнул Бессонов.
      Сказал: «Рябой, мы пришли на первый рубеж».
      А потом: «Готовься, минута. Отсчет пошел».
      – Интересное кино… – задумчиво произнес Ленечка. – Значит, Рябой… Слыхал раньше такое имечко, командир?
      – Что-то знакомое… Ладно, потом. Ты говори, говори, детка.
      – Ну, потом в доме что-то грохнуло, эти двое в баньку забежали, а я – кустиками к забору, через собачью дырку, на улицу. Хотела дальше тикать, но гляжу: там под липой автобус стоит чужой; огни погашены, но внутри точно кто-то сидит. Я тогда в канаву залезла, а там – крапива! Пострекалась хуже, чем в малине. Но крапива всё лучше, чем вот так, – добавила она рассудительно и кивнула на мертвецов. – А потом те уехали, и сразу вы прикатили. Слышьте, мужчины, а вы меня не убьете?
      – Мы женщин не убиваем, – успокоил ее Бессонов. – Не бойся!
      – Мы их только …! – ухмыльнулся Монах. – Уп! – Локоть Ленечки воткнулся ему в бок.
      – Не бойся, – повторил Бессонов. – Еще вопрос: помнишь парня, которого Алексеем зовут? Ты его здесь видела?
      – Не-а! – Мальвина мотнула головой.
      – А хозяин этого ранчо…
      – Чего?..
      – Ну, дома этого. Он – где?
      – А, Чудик! Пацаны говорили: они за каким-то кладом поехали. На Чудиковом катере.
      – Они – это кто?
      – Чудик с пацанами и дядька мой с Федором.
      – Твой дядька – это Колбасников?
      – А то кто же!
      – А Алексея в той компании не было?
      – Про это не слыхала, – с сожалением ответила Мальвина. – А вы у пацанов спросите.
      – Боюсь, не получится, – сказал Ленечка. – Если, конечно, ты не – медиум.
      – Медиум – это что, минет такой? – заинтересовалась девушка.
      – Нет, это тот, кто с духами разговаривает.
      – Слышь, Бессон, давай в машине добазарим! – снова заныл Монах. – Если менты наедут – кранты!
      – Ладно, двинулись, – согласился Евгений. – Мальвинка, с нами поедешь, возражений нет?
      – Как скажете, мужчина! – Девушка состроила кокетливую гримаску, сквозь которую отчетливо проглядывал страх.
      Бессонов извлек телефон:
      – Салават, подъезжай, мы отходим.
 
      – Садись назад, – велел Ленечка Салавату. – Я сам поведу.
      Татарин вылез из машины.
      – Лешки нет, да? – Тут он увидел Мальвину.
      – А-а-а! – обрадовался Салават. – Сладкая! Садись ко мне на колени!
      – Девушка вперед сядет, – распорядился Бессонов. – Сивый, полезай за сиденья и контролируй тыл. Монах, ствол не свети. Все, погнали в больничку.
      – Нашего там точно не было! – докладывал Рябой. – Мы все проверили: дом, баню, соседей. Ни парня этого, ни того толстого, с которым ты днем тер, как его… Чудика!
      – И куда, как думаешь, они могли деться? – спросил Застенов.
      Рябой пожал плечами:
      – Надо людей поспрошать.
      – Вот и поспрашивал бы, вместо того, чтобы всех подряд валить!
      – Я сказал пацанам насчет Шелехова, а про остальных речи не было.
      – А сам не сообразил?
      Рябой почесал небритую щеку, вздохнул:
      – Ты извини, конечно, Стена, но это ж не наши, из рыбинспекции. Это – курганские, из группы сопровождения. Они сначала стреляют, потом думают.
      – Думать за них должен был ты! – сердито произнес Застенов. – Где теперь нам парня искать? Ты, Рябой, меня конкретно подвел!
      – Да я понимаю, Стена, – смущенно проговорил старший инспектор. – Давай я сам поищу. В порт съезжу, у меня там информатор один есть, с ворами дружит. Может, он знает.
      – Съезди, – разрешил Застенов.
      Когда Рябой ушел, он позвонил Кочко.
      – Тиша, это я. Извини, что разбудил…
      – Я не спал, – буркнул бывший опер. – Поспишь тут. Дел выше крыши.
      – Тогда тем более извини, есть у меня к тебе еще одно дело…
      Застенов вкратце изложил результаты ночного налета.
      – Надо искать, – заключил он. – Ты ведь ширгородский, наверняка возможности у тебя имеются.
      – Имеются, – согласился Кочко. – Только давай не сейчас. У меня завтра с утра «гастролеры» прибывают по московской теме. Надо все подготовить, чтобы они тут косяка не упороли.
      – Ты же им, вроде, всю информацию передал.
      – Передал. Но москвич, он, блин, шустрый. Возьмет и опять соскочит. Проколются «гастролеры» – будут проблемы.
      – Тиша! – проникновенно сказал Застенов. – Давай не будем о будущем. У меня сейчас проблемы! Москвич – это не главное. Шелехов важнее!
      – Я так не думаю. Ты знаешь, к примеру, что в Ширгороде сейчас группа московского спецназа находится?
      – Впервые слышу. Большая группа?
      – Приличная. Не меньше роты. Элитные головорезы ФСБ.
      – «Альфа»?
      – Может, и «Альфа», я не уточнял. Знаю, что они у пожарников обосновались, и еще знаю, что подконтрольны они нашему москвичу. Так что, Веня, думаю, москвич все-таки важнее. И прав Григорьич: надо от него избавиться.
      Застенов хмыкнул. Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, почему Хлебалов укрепляет Праздничное, а в Кургане его люди сменили дубинки на калаши и разъезжают уже не на джипах, а на армейских грузовиках с пулеметами в кузове.
      – Почему я об этом не знаю? – сердито спросил он.
      – Теперь знаешь, – ответил Кочко. – Не злись, Веня. У меня команды не было – держать тебя в курсе. Наоборот, приказано лишними темами тебя не грузить.
      – И кто же такое приказал? – с ноткой угрозы осведомился Застенов.
      – Хлебалов. Так что извини, Веня. Ты знаешь, я к тебе нормально отношусь. Послушай…
      – Ты послушай! – перебил его Застенов. – Насрать мне, как ты ко мне относишься! Мне надо, чтобы ты напряг все свои связи и в кратчайший срок выяснил, где находится Чудик! И ты это сделаешь, потому что я уверен, что, отыскав Чудика, мы найдем и Лешку Шелехова! Я, Тиша, всё еще начальник службы безопасности, а ты – всё еще мой подчиненный. Поэтому я уже не прошу, а приказываю тебе: ищи Чудика! Всё!
      И бросил трубку.
 
      Бывший ширгородский опер Тихон Кочко повертел в руке мобильник, раздумывая… Он мог сейчас позвонить Хлебалову, разбудить его и попросить подтверждения приказа Стены. Но Хлебалову это могло не понравиться, а Застенову не понравилось бы наверняка.
      «Ладно, – решил Кочко. – „Гастролеры“ – ребята ушлые, сами справятся. Тем более, что в этот раз обеспечивать им подходы и прикрытие не требуется. А Шелехова действительно надо найти».
      И Кочко взялся за дело.
      Через полчаса он уже знал, что Чудик с довольно большой и при этом чисто мужской компанией, в которой присутствовал и бывший капитан Колбасников (Шелехова Тишин «барабан» в лицо не знал), отплыл на собственном катере.
      Еще через пятнадцать минут Кочко выяснил, куда ушел катер Чудика, благо, таких направлений было немного: вверх по Юри, вниз, или к противоположному берегу.
      Еще через десять минут Веня Застенов поднял с постели начальника рыбинспекции и еще сорок минут спустя с Песчаного поднялся вертолет с группой инспекторов, коим была поставлена задача отыскать и задержать «нарушителей». Учитывая то, что нарушители были вооружены и могли оказать сопротивление, с «рыбинспекторами» отправились трое «специалистов» из бригады Рябого.
      Сам Рябой был с поисков Шелехова снят и получил задание лично от Юматова.
      – Ты у нас специалист по умыканию баб, – сказал Рябому Юматов. – Вот и организуй!

      – Вон туда! – махнул рукой Алексей, и катер, резко сбросив ход, нырнул в узкую протоку. Из камышей с шумом взлетела утка, мелькнула черным силуэтом в белом прожекторном свете и пропала.
      – Эх, дробовичок бы… – посетовал Колбасников.
      – Точно туда, не напутал? – строго спросил Чудик. Язык у авторитетного вора слегка заплетался.
      – Вроде бы…
      Алеша действовал наобум. Местности он не знал. Протоку же эту выбрал потому, что она отрезала от берега длинный и узкий островок. Это был пусть небольшой, но шанс. Темнота, камыши вдоль обоих берегов…
      – Может, до утра подождем? – в который раз предложил он, заранее зная ответ.
      – Ни хрена! – отрезал Чудик. – Вперед! Газуй, Федька, чего тормозишь?
      – Не видно ничего, еще на мель сядем или камнем брюхо пропорем! – возразил бывший старпом «Веселого».
      Он был несколько трезвее Чудика и своего капитана. К большому сожалению Алеши, три чудиковских «быка» были совершенно трезвы и не спускали с Шелехова глаз. Вдобавок предусмотрительный Чудик на всякий случай надел на Алексея наручники.
      Прогулочный катер, красивая белая игрушка, порыкивая мощным мотором, неторопливо подминал камыши; его ют почти на полметра возвышался над зарослями. Ослепительная «люстра» пробивала тьму, высвечивая берега: крутой материковый, с подступившими к обрыву соснами – слева, и пологий островной, заросший осинками и кустарником – справа.
      – Кажется, здесь, – проговорил Шелехов, показав скованными руками в сторону острова.
      Десантировались. Коренастый «бычок» помог спуститься тучному Чудику. Федор кое-как сгрузил Колбасникова. Не потому что капитан боялся спрыгнуть с высоты собственного роста, а потому что шкипер так накушался, что вполне мог ухнуть мордой в песок.
      – Куда теперь? – вопросил Чудик.
      – Туда. – Шелехов неопределенно махнул рукой в сторону зарослей. – Там тропинка должна быть…
      Логично. Какая-нибудь тропинка наверняка найдется.
      Чудик с двумя «быками» энергично ломанулись сквозь кустарник, высвечивая путь мощными японскими фонарями. Третий «бык» остался при Шелехове: держался на шаг позади, контролировал.
      Старпом Федя тоже приглядывал за Алексеем, но его можно было особо не опасаться: к Федору намертво принайтовалась малоподвижная туша его капитана.
      – Вр-раху н-не сдается н-наш х-хордый «Варрях»… – время от времени взревывал шкипер, заглушая окрестных лягушек.
      – А-а-а! Есть тропинка! – радостно заорал Чудик. – Фрол! Давай этого сюда!
      – Пошел! – Приставленный к Алексею «бык» толкнул его в спину. – Двигай стропами!
      Тропинка нашлась. Узкая и извилистая, она забирала вправо, к противоположному берегу. В принципе подходящее направление. Остались пустяки: со скованными руками, в темноте удрать от нескольких мужчин, которые без колебаний применят оружие.
      – Куда теперь? – азартно выкрикнул Чудик.
      – Вперед! – Шелехов решительно отодвинул в сторону «бычка» и зашагал по тропинке.
      Чудик дышал ему в затылок, лучи фонарей высвечивали обступившие тропку густющие кусты ежевики.
      Через несколько минут справа, в просвете, мелькнула гладкая поверхность реки. Не обманула тропинка.
      Шелехов остановился так резко, что Чудик ткнулся ему в спину.
      – Чего?
      – Вот это дерево! – Шелехов показал на ничем не примечательную осинку. – Где-то тут…
      Он присел и сделал вид, что шарит в кустах. Чудик старательно ему подсвечивал.
      – Черт! – пробормотал Алексей. – Где-то здесь отметочка…
      – Мать твою! – выругался Чудик. – Такие бабки можно и получше отметить! Не дай Бог потеряются…
      – Не потеряются… – рассеянно проговорил Алексей. Его голова в бешеном темпе искала ответ на вопрос: как сделать ноги?
      – Точно, где-то здесь… – бормотал он. – Две большие черные сумки… С долларами… Не туда светишь! Дай-ка мне фонарь! – Алексей, не оборачиваясь, поднял скованные руки…
      И Чудик, охваченный предвкушением миллионерства, безропотно вложил Алексею в ладонь увесистую японскую штуковину… И Алексей с разворота, распрямляясь, врезал авторитетному вору локтем в живот, опрокинув его на ближайшего «бычка», мазнул белым световым пятном по ошарашенным лицам своих врагов, ослепив их на несколько секунд, метнул тяжелый фонарь в физиономию второму «быку», вслепую потянувшемуся за пистолетом, сам, почти ничего не видя, нырнул в просвет между кустами, пробился, разрывая одежду, через колючие заросли, выбежал на довольно высокий берег и прыгнул вниз.
      На этом его удача закончилась, потому что этот берег был практически лишен растительности: узкая песчаная полоска под обрывом, совсем реденькие камыши – и почти черно-стеклянная, озаренная лунным светом поверхность могучей реки.
      Никаких шансов затеряться. Или уплыть от катера, который через пять минут обогнет остров и окажется здесь. Тем более – со скованными руками.
      Первая мысль: вскарабкаться обратно и попробовать укрыться на острове. Но от нее пришлось отказаться. Наверху, с хрустом ломая кусты и матерясь, рвались к ускользнувшей жертве разъяренный Чудик с товарищами.
      Алексей отбросил заманчивую идею спрятаться под водой. Это было глупо. Бежать тоже глупо: пуля догонит. Тем не менее он бросился бежать, уповая на то, что преследователи, быть может, не станут сразу палить, а захотят взять его живым.
      Бежать по влажному песку было легко. Пока преследователи выбирались из кустов, Алексей промчался метров семьдесят – и наткнулся на оползень. Мысок шириной метров десять был подмыт, земля сползла вместе с кустами и кривыми деревцами, образовав совершенно дикое переплетение корней и стволов.
      Шелехов обогнул препятствие по воде и устремился дальше. Его преследователи как раз выбрались на берег, и оползень очень удачно заслонил от них Алексея…
      Он резко остановился. Новая мысль пришла ему в голову. Он оглянулся. Цепочка отчетливо видимых в лунном свете следов тянулась за ним.
      Войдя по колено в воду, Шелехов бросился обратно.
      Он успел. Зарылся в песок (чертовски трудное дело, когда у тебя скованы руки) между двух вывороченных корневищ, буквально на несколько секунд опередив подбежавших к завалу пацанов Чудика. А затем наблюдал, как они, высунув языки, носятся вдоль берега и светят фонарями, пытаясь обнаружить беглеца в реке.
      – Искать! Искать! – орал на них авторитетный вор, от переживаний даже слегка отрезвевший. – В наручниках он не мог далеко уплыть. Двести баксов тому, кто поймает!
      Федора среди искавших не было.
      Минут через пять, услышав треск мотора, Шелехов сообразил, куда подевался старпом.
      Теперь Алексея искали на два фронта: на воде и на земле. Катер зигзагами бороздил Юрь, а «быки» шарили в кустах вдоль берега. Чудик некоторое время сидел на стволе в каких-нибудь пяти метрах от Шелехова и распоряжался. Позицию он выбрал крайне «удачную»: никому и в голову не приходило искать беглеца так близко от «командного пункта». Тем не менее, Алексею приходилось нелегко: не пошевельнуться, ни даже вздохнуть поглубже.
      Через полчаса Чудику надоело отсиживать толстую задницу. Он перебрался на катер, всосал еще стакан, с новыми силами наорал на своих подчиненных, а затем отстранил Федьку от управления плавсредством и принялся рулить сам. Катер с бешеным ревом выписывал замысловатые кренделя. Пацаны шарили в колючих кустах и громко ругали беглеца, Чудика и свою нелегкую криминальную стезю. Только сам беглец сидел тихо-тихо, и потому первым услышал посторонний звук.
      Рев накатился с неба, играючи перекрыв рык дизеля. Ослепительный луч ударил сверху. В сравнении с ним «люстра» катера смотрелась как карманный фонарик.
      – Заглушить двигатель! Всем оставаться на местах! Рыбинспекция! – прогремел с небес тысячекратно усиленный голос. – Приготовить плавсредство к досмотру. При попытке сопротивления – открываем огонь на поражение.
      Послушный Федор заглушил мотор.
      – Ты что делаешь! – заорал на него Чудик. – Эй вы, там! Рыбинспекция! Какого хера вам надо? Не видите, что…