Первый этаж, как явствовало из таблички, занимал «Информационный центр завода „Металлист“». Квартира генерального директора Чижика – на втором, верхнем, этаже дома, расположенного по соседству с точно таким же особняком, в котором восемь лет назад жили родители Алеши Шелехова. Вон он, виден из окна: металлическая штанга поперек дверей, железные ставни на окнах.
      «Законсервирован», как выразился Хлебалов. «Вырастешь, сказал, вскроешь и будешь жить. Не захочешь жить – продашь».
      «Продам», – подумал Алексей.
      Дом его пугал. Прошлым. За восемь лет Алеша постарался «забыть» маму, отца… Потому что помнил, как худо было первое время. Как хотелось забиться куда-нибудь в угол и тоже умереть…
      «Потерпи, – успокаивал его дядя Фима, после катастрофы забравший мальчика к себе. – Перетерпишь – полегчает».
      Так и вышло. Но бередить старую рану все равно не хотелось.
      В дверь постучали. Алеша спрыгнул с подоконника.
      – Открыто, – крикнул он.
      Двери он не запирал. По школьной привычке – «не положено».
      Вошел Миша.
      – Стена зовет, – сказал он. – Пошли.
      Застенов, Чижик и Юматов сидели на первом этаже, в холле «Информационного центра» перед метровой ширины телевизионным экраном и смотрели «Ширгородские новости». Вице-губернатор вещал о новой экономической программе. Юматов и Чижик обменивались репликами, из которых явствовало: эта программа серьезно подымет уровень жизни вице-губернатора, его непосредственного начальника и еще нескольких приближенных к губернской власти. Вице-губернатор сыпал умными словами: «лизинг», «консалтинг», «секвестирование». Последнее относилось к городскому бюджету, в частности, таким его отраслям, как образование и здравоохранение. Даже не слишком искушенный в русской экономике Шелехов понимал: бодрый тон вице-губернатора никак не соответствует прискорбному для жителей Ширгорода содержанию речи. Правда, Алексей владел английским и знал, что такое секвестирование, а среднестатистический ширгородец – нет.
      – Алеша, – сказал Юматов, отвлекшись от телевизора. – Николай Григорьевич просил тебя срочно приехать. Собирайся, хорошо?
      – Все мои вещи – в машине дяди Вени, – ответил Шелехов. – Могу поехать прямо сейчас.
      – Вот и отлично! – одобрил Юматов. – Сергей Иваныч, – он повернулся к Чижику. – Организуй Алеше пару проверенных товарищей в сопровождение и машину.
      – Дядя Фима! – возмутился Алексей. – Что я, ребенок? Сам до Никитска не доеду? Только машину дайте.
      – Алеша, мне будет спокойнее, если…
      – Ефим, брось! – неожиданно встал на сторону Алеши Застенов. – Никто его не обидит. Чижик, у тебя «свободный» ствол есть?
      – Что за вопрос! Сейчас будет!
      Генеральный директор вышел.
      – Машину возьмешь мою, – сказал Застенов. – Она проверена. Держи ключи. Там, кстати, телефон встроенный, если что.
      Вернулся Чижик, положил на стол пистолет Макарова, кобуру и заверенный бланк разрешения.
      – На кого заполнять? – спросил он.
      – На него, конечно! – Веня кивнул на Алексея.
      – Ему ж восемнадцати нет! – заметил Чижик.
      – Не ерунди! Я ему свою машину доверяю, а то – какой-то ствол!
      – А может – не надо? – осторожно сказал Алеша.
      – Надо, надо! Мы все, считай, на военном положении. Давай, парень, опоясывайся. По дороге не заблудишься?
      – Нет.
      – Ну и отлично!
      Увидев знак поворота, Шелехов сбросил скорость. Ага, а вот и сам поворот. А вот и сюрприз! За поворотом поперек дороги стояли два джипа. Объехать невозможно: с обеих сторон к асфальту вплотную подступал лес. Молодой лес: густая лиственная поросль, какая обычно отрастает после пожаров.
      У джипов паслись четверо автоматчиков и милиционер.
      Алексей затормозил, подумал о лежащем в кармане пистолете с не совсем законным разрешением…
      «Позвонить дяде Вене? – подумал он. – Или дать задний ход? Несколько секунд – и он уже за поворотом… А почему я должен бежать? – мысленно возмутился он. – Я еду домой, в Никитск и пошли они все…»
      Алексей подал машину вправо, остановился впритык к придорожному кустарнику и вылез из машины. Просто чтобы показать себе: я не боюсь.
      На автоматчиках была универсальная пятнистая форма. Их сытые наглые морды контрастировали с озабоченной физиономией милиционера, похожего на пожилого хорька.
      – Попрошу документы, – дребезжащим голосом произнес милиционер. – Что везете? Оружие есть? Кто еще в машине?
      – Погоди, Петя, – пресек его скороговорку один из автоматчиков. – Это ж Стены «мерин». Токо чёй-то я тя не припомню, пацан. Обзовись.
      – Шелехов, – ответил Алексей. – Еще вопросы будут?
      – Не-а! – квадратная морда автоматчика изобразила улыбку. – А чё без охраны?
      – А что, есть проблемы? – сухо спросил Алексей. – Кого ловите, ребята?
      – Ребята в садике в песочек играют, – недовольно буркнул один из автоматчиков.
      – Да, – сказал Шелехов. – А ловят триппер, это я уже слышал. Я что, непонятно спросил? – он постарался придать голосу жесткость, скопировав интонацию Застенова.
      – Бегунка одного шустрого стережем, – миролюбиво сообщил первый автоматчик. – По пути никто пеший не попадался?
      – Нет. А что, лесом нельзя пройти?
      – Лес другие проверят, – пояснил боец. – С собачками. Наше дело – трасса. Колян, давай освободи проход. Не видишь разве, командир торопится!
      Колян, тот, кто обиделся на «ребят», полез в джип и отогнал его назад.
      – Если что, меня Дыня зовут, – сказал первый автоматчик.
      – Я запомню, – обещал Алексей и пошел к машине.
      Миновав заставу, он прибавил скорость. Тяжелый гладкий мерс с шипением пожирал асфальтовую ленту. Встречных не было.
 
      – Молодой человек…
      От неожиданности Алексей ударил по тормозам, и его бросило вперед. За спиной пискнули, мерс, взвыв шинами, осел на передние колеса и остановился.
      Шелехов развернулся…
      На него глядели испуганные синие глаза, каждый – размером с кофейное блюдце. Маленькая небрежно стриженная под машинку головка на тонкой шее, слегка оттопыренные уши.
      – Ты откуда взялся, чебурашка? – спросил Шелехов.
      – Залез, – сказал «чебурашка». – Пока ты там стоял.
      – Так это тебя ловят? – с иронией осведомился Алеша.
      – Меня, – «чебурашка» сконфузился.
      – А почему?
      – Ну…
      – Не хочешь, не говори, – милостиво разрешил Алексей. – Как тебя зовут?
      – Аля… То есть, Алик. Ты меня не высадишь? – парнишка оживился, вытянул цыплячью шейку.
      – Нет, – Шелехов хмыкнул, вспомнив бычьи загривки автоматчиков. Надо же! Такая крутизна – на такого… кузнечика.
      – Садись сюда, – скомандовал он.
      Алик проворно перебрался на переднее сиденье.
      – Можно позвонить? – паренек кивнул на телефон.
      – Звони, – разрешил Шелехов. – Обращаться умеешь?
      – Угу…
      Пацан набрал номер, потом другой…
      Похоже, безрезультатно. С разочарованным видом он вернул мобильник на место.
      – Слушай, а ты меня в город не отвезешь? – деловито спросил он.
      – Я в город и еду, – Алеша плавно тронул машину. – В Никитск.
      – Нет, не в Никитск, в Ширгород.
      Шелехов присвистнул.
      – А что? – удивился Алик. – На такой тачке часа за четыре доедешь.
      – Нет! – отрезал Алексей.
      – Да ты не беспокойся! Я тебе компенсирую!
      Шелехов скептически оглядел попутчика. Выцветшая желтая маечка размера на два больше, чем требуется, турецкие джинсы, физиономия в грязных разводах. Лет двенадцать пацаненку. Или кормили плохо. Компенсирует, значит…
      – Я еду в Никитск, – сказал он. – Меня ждут.
      – Девушка? – ехидно спросил «чебурашка».
      – Опекун.
      – А кто у нас опекун? – ехидно поинтересовался пацан.
      – Хлебалов. Эй, что с тобой?
      «Чебурашка» побледнел и съежился.
      «Да он испугался до смерти!» – сообразил Шелехов.
      – Останови, я выйду, – дрожащим голосом проговорил парнишка.
      – Сиди спокойно.
      – Останови! – взвизгнул пацан.
      – Ну хорошо, – спокойно ответил Шелехов и остановился.
      Незваный попутчик дернул дверцу, но безуспешно – она была заблокирована.
      – Выпусти меня немедленно!
      Ну надо же! Видел бы он себя со стороны. Этакое криво остриженное недоразумение на тонкой грязной шейке. А тон – как у наследного принца.
      – Как скажешь, – усмехнулся Алеша. – Я ведь тебя и не приглашал.
      Он разблокировал замок.
      – Счастливого пути!
      Странный парнишка пулей выскочил из машины и сиганул в лес.
      Шелехов пожал плечами, тронулся… и тут сообразил, где находится. Окрестности Никитска он знал очень неплохо. И это место тоже. И еще он знал: там, куда сломя голову устремился «чебурашка», расползлось четырехкилометровой ширины болото, именуемое окрестным населением «Чертова плешь». Причем не шутки ради, а совершенно заслуженно.
      Выругавшись, Алексей выдернул ключи, выскочил из машины и побежал за «чебурашкой».
      Одно хорошо: в лесу мальчишка был новичок. След за ним оставался, как от трактора. Минуты не прошло, как мелькнула впереди желтая маечка. Еще минута – и Алеша настиг беглеца, выдохшегося, пыхтящего, как маленький паровозик, ухватил за руку.
      Мальчишка рвался изо всех силенок, даже попытался применить айкидошный прием, но, во-первых, Алексей тоже был кое-чему обучен, во-вторых, – в три раза сильнее.
      – Ну-ка не трепыхайся! – скомандовал он, поймав вторую руку «чебурашки». – Послушай меня, а потом беги дальше, если жизнь надоела!
      – Ты… чего? – задыхаясь, проговорил мальчишка.
      Маленькое потное измученное существо.
      – Того! Там болото, придурок! «Чертова плешь»!
      – Врешь!
      Алеша выругался в сердцах, отпустил сопляка.
      – Пошли покажу.
      И двинулся вперед. «Чебурашка», пыхтя, потрусил следом.
      – Стой, – Алексей остановился, заметив на дереве упреждающий затес. – Видишь?
      А «чебурашка», проигнорировав команду, пискнул: «Что?» – и пошкандыбал прямиком в самую пакость.
      – Стой! – Алеша схватил его за руку. – Гляди, дурачок!
      Обломив сухой сук, размахнулся и запустил в центр «полянки».
      Чавк!
      – Вот так-то! – удовлетворенно произнес Шелехов. – Иди-ка ты лучше по дороге!
      Повернулся и двинулся к машине.
      Нисколько не удивился, когда услышал, как позади захрустел, зашуршал «чебурашка».
      Молча дошли до машины, молча сели («чебурашка» не забыл пристегнуться), молча тронулись.
      – К Хлебалову твоему я не поеду, – наконец нарушил молчание Алик.
      – Дело твое, – ответил Алексей. – Хочешь, на автовокзал отвезу?
      – Хочу.
      – А деньги у тебя есть?
      – Деньги? – озадаченно проговорил мальчишка. – Нет, денег нету.
      – На, – Шелехов протянул полусотенную бумажку. – На дорогу хватит.
      – Спасибо! – «Чебурашка» растрогался совершенно не по величине услуги. Даже глаза заблестели. – Спасибо! Я отдам!
      – Перестань! – недовольно проворчал Алексей.
      И откуда такие берутся… сопливые?
      – Чем тебе Хлебалов не угодил? – спросил он, чтобы пресечь поток благодарностей.
      – Он… подлый!
      – Полегче, – предупредил Шелехов. – Николай Григорьевич, все-таки, мой опекун. И я от него худого не видел.
      – А я видел! – запальчиво выкрикнул мальчишка.
      – Что именно? – осведомился Алексей.
      – Он… Он… – «Чебурашка» зыркнул исподлобья и замолчал.
      Шелехов на продолжении не настаивал. Предположение, что на этого недокормыша мог, даже случайно, упасть взор Хлебалова, казалась смешным. Наслушался дурачок чьих-то наветов!
      Нет, конечно, Хлебалов – не овечка. И обиженных им – пруд пруди. Но даже в цивилизованной Англии у могущественного человека всегда полно врагов. Тем более – в России.
      «Мерс», урча, проглатывал километры. По обе стороны тек лес. И ни одной встречной. Иногда казалось – машина стоит на месте, а мимо нее текут бесконечные зеленые ленты. Вот что значит хорошая подвеска!
      Отсутствие встречных машин объяснилось, когда впереди показался знак «Никитск» и будочка ГАИ.
      Дорога была перекрыта. По ту сторону выстроился «хвост» разномастных машин, теряющийся за поворотом.
      Алексей сбросил скорость, Спутник его напрягся, даже дышать перестал.
      – Не бойся, – сухо сказал Шелехов. – Я тебя в обиду не дам. Обещаю.
      Гаишник еще издали замахал палкой, но когда гладкий, как кашалот, «мерседес» поравнялся с ним, вытянулся и отдал честь.
      Алексей опустил стекло.
      – Что случилось? – спросил он.
      – А? – физиономия гаишника слегка перекосилась. Он уставился на Шелехова так, словно увидел зомби.
      – Дима! – закричал он. – Иди сюда быстро!
      И Шелехову:
      – Твои документы!
      – Пожалуйста.
      – Это что? – гаишник тупо вертел в руках выданные в Великобритании права.
      – А где Стена? – наморщив лоб, спросил он.
      – В Кургане.
      Подошел Дима. Здоровый лоб в камуфляже, с автоматом через плечо, наклонился, увидел сидящих в машине, явно обрадовался. Нехорошо обрадовался.
      – А ну вылазь! – скомандовал он. – Вылазьте оба! Живо!
      – Перебьешься, – отрезал Алексей. Он не привык, чтобы всякие шестерки им командовали.
      – Да ты что, твою мать! Да я тебя…
      Алексей, не ответив, набрал номер Хлебалова.
      – Николай Григорьевич. Это Алексей Шелехов. Здравствуйте… Да, уже почти приехал, но меня не пускают… С удовольствием! – и передал трубку автоматчику.
      – На, пообщайся!
      Громила Дима поднес трубку к уху и в течение буквально нескольких секунд цветом уже мог конкурировать с вареным раком.
      – Я… Да… Дмитрий Заголякин… Да… Согласно распоряжению… Ну, нашли! Так прямо в машине у этого… Да. Слушаюсь!
      Он отдал телефон Алексею.
      – Извини, Алеша, – сказал Хлебалов. – Обстановка в городе сложная. Я приказал тебя проводить, чтоб больше недоразумений не было.
      – Спасибо, – поблагодарил Шелехов.
      Дима тем временем отобрал у гаишника права, передал Алексею.
      – Прошу прощения, – пробубнил он. – Велено сопроводить.
      – Велено, так садись! – проворчал Шелехов.
      – Момент! – Дима пронзительно свистнул. Тотчас рядом с «мерседесом» возникла еще пара громил. Через мгновение все трое уже втиснулись на заднее сиденье.
      Алексей тронулся. И увидел в зеркальце, как давешний гаишник убирает ограждение. Через минуту длинная цепь машин пришла в движение.
      «Меня они, что ли, ждали?» – подумал Алексей.
      На перекрестке он перестроился в правый ряд, чтобы свернуть к автовокзалу, но громила Дима деликатно тронул его плечо:
      – Приказано прямо, – вежливо, но решительно сказал он.
      Шелехов посмотрел на своего спутника. Алик сидел тихо, как мышка.
      «Черт с ними, – подумал Алеша. – Может, так и лучше. Попрошу Николая Григорьевича дать команду, чтобы доставили этого заморыша в Ширгород. А то еще опять влипнет во что-нибудь».
      Шелехов уже не сомневался: «чебурашка» что-то отчебучил. Иначе, как он оказался на дороге в одиночестве, без денег и иных средств к существованию? При том, что внутри навороченного «мерса» мальчишка чувствовал себя совершенно естественно…
      Нет уж! За такими – глаз да глаз!

      Дом, в котором жил и трудился Николай Григорьевич Хлебалов, некогда был построен купцом первой гильдии Дорошенковым. Когда чуткий к политическим переменам купец отбыл из России, дом его пустовал недолго. В нем разместилось Никитское чека. Разместилось основательно – вплоть до пятьдесят восьмого года. Менялись только «вывески» на входе. В пятьдесят восьмом блюстители государственной безопасности переехали в новое здание, а старое передали родственному Управлению культуры. С тех пор хозяева трехэтажного особняка в историческом центре Никитска менялись раз десять и с каждой сменой обитателей здание, твердыней отстоявшее два века, революцию и войны, заметно ветшало. Его уже собирались снести, когда грянула перестройка. Спас творение Дорошенкова Николай Григорьевич Хлебалов. Купив особняк за бесценок, он не пожадничал, нанял турецких мастеровых и уже через полгода имел в активе отреставрированный по дореволюционным картинкам роскошный домище с колоннами и лепниной. На интерьере новый хозяин тоже не экономил, но все-таки кое-что из доработок прежних владельцев оставил. Например, обширные подвальные помещения. И потайные ходы, сработанные в толстых стенах и обнаруженные в ходе реставрационных работ, господин Хлебалов тоже сохранил и даже обустроил и электрифицировал.
      В общем, в таком доме не стыдно было принимать краевого губернатора. Это с одной стороны. А с другой – укрыть от посторонних глаз то (или того), что (кого) этим «глазам» видеть не следует.
      При приближении застеновского «мерседеса» к воротам подземного гаража створки их пришли в движение. Система опознала объект. Но система системой, а живой пригляд никогда не бывает лишним. Двое охранников уже спешили к машине, а третий наблюдал за ними через телекамеру, готовый при необходимости заблокировать входы-выходы подземного гаража, превратив его в бетонную мышеловку.
      – Свободны, – походя бросил один из охранников «сопровождающим» Алексея. – Оружие есть?
      Шелехов протянул пистолет. Он чувствовал себя оскорбленным.
      – Ты? – охранник уставился на Алика.
      Тот покачал стриженой головой.
      Не удовлетворившись ответом, охранник обвел мальчишку металлоискателем.
      – Чисто! – сообщил он в пространство.
      Тут же заурчал лифт. Раскрылся. Внутри – еще один охранник.
      – Входите!
      Лифт взлетел на третий этаж, створки разъехались. Гостей встретил сам Николай Григорьевич Хлебалов. Лично.
      Этой весной Хлебалову сравнялось пятьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. Невысокий, подтянутый, вертикальные скулы, крепкие челюсти, выпуклый лоб, плавно переходящий в загорелую кожу, обтягивающую геометрически правильный череп. Как ни странно, почти полное отсутствие волос не старило Хлебалова, а наоборот, придавало его чертам некую спортивную моложавость. Светло-серый свободный костюм, расстегнутый пиджак, бриллиантовая заколка вместо галстука, серые остроносые туфли: стиль, который сам Хлебалов называл: «по-домашнему».
      – Здравствуй, Алексей! – Хлебалов протянул руку. – Как долетел? Хорошо? А где это ты разжился таким изысканным обществом? – Хлебалов кивнул на спутника Шелехова.
      – Это Алик.
      – Алик?!
      Хлебалов расхохотался, а «чебурашка» покраснел.
      – Какой красавчик! – еще больше развеселился Николай Григорьевич. – Просто душечка, правда?
      На глазах у «чебурашки» выступили слезы.
      – Николай Григорьевич! – укоризненно произнес Алексей. – Не обижайте мальчика!
      – Мальчика? – Хлебалов пришел в совершеннейший восторг. – Мальчика!
      Губы «чебурашки» задрожали.
      – Понимаю тебя, Алеша, – сочувственно произнес Хлебалов. – Вид у твоей спутницы несколько… непрезентабельный. Тем не менее вынужден тебя огорчить: этого «мальчика» зовут Алена Булкина, и мы с ее отцом – давние приятели.
      – Это неправда! – дрожащим голосом выкрикнула «чебурашка».
      – Придержи язычок! – строго сказал Хлебалов. – Или я сам сниму с тебя штанишки, чтобы Алексей сам увидел, какого ты пола.
      «Надо же! – подумал Шелехов. – Бедняжка! Кто же ее так обкромсал?»
      Но каким бы ни был внешний вид, то, что она – девушка, в корне меняло дело. Девушек, даже таких юных и замызганных, следует защищать.
      – Николай Григорьевич! – Алеша встал между опекуном и «чебурашкой». – Не надо!
      – …Неправда не то, что я девушка, а про моего отца! – из-за спины Шелехова выкрикнула Алена.
      – Только не говори, что он тебе – не отец, – усмехнулся Хлебалов.
      – Я… Не… – Алена сбилась и замолчала.
      – Отец с ног сбился, ее искавши, – сообщил Хлебалов Алексею.
      – Меня похитили! – выкрикнула девушка. – Вы! Ваши люди!
      – Не болтай! – резко бросил Хлебалов. – Мои люди не похищали тебя, а провели акцию по твоему освобождению. Если бы ты, дурочка, не сбежала… Впрочем, раз ты здесь, это уже не имеет значения. Скажи спасибо Алеше!
      – В таком случае, я хочу поговорить с папой! – потребовала Алена.
      – Нет, – отрезал Хлебалов.
      – Это почему же?
      – Потому что его телефон наверняка прослушивается. Я сам с ним свяжусь, когда буду уверен в том, что это безопасно.
      – Но…
      – Все! Не спорь. Сейчас тебя отведут к моей домоправительнице, и она приведет тебя в порядок. Выглядишь, как бомжиха! Вова, проводи девушку, Алексей, не надо так смотреть, вы увидитесь с ней за ужином, а сейчас пойдем со мной. Надо поговорить.
      В кабинете Хлебалов усадил Алешу в гостевое кресло, сам же встал напротив высокой оконной арки. Свет падал так, что Алексей не мог видеть лица своего опекуна, только силуэт.
      – Как тебе в колледже, не обижают?
      – Николай Григорьич!..
      – Ну-ну, я только спросил. Денег хватает?
      – Вполне, спасибо большое!
      – Учиться трудно?
      Алексей пожал плечами:
      – Нормально.
      – А тебе вообще как, нравится в Англии? – помедлив, спросил Хлебалов.
      – Мне там неплохо, – уклончиво ответил Алексей. – Учиться интересно, люди – тоже… Хорошая страна.
      – То есть – нравится?
      – Нравится. Но жить я предпочитаю здесь, – прямо заявил Шелехов. – А что?
      – А то, Алеша… – Хлебалов отошел от окна и уселся в свое кресло. Теперь между ними было метровое пространство стола. – Что через полгода тебе исполнится восемнадцать и, по завещанию твоего отца, тебе придется вступить во владение несколькими крупными предприятиями. В частности Курганским металлическим, на котором ты сегодня побывал. Что ты думаешь по этому поводу?
      – Ничего, – честно ответил Алексей. – Я полагал, что у меня есть некоторое время до… До того, как мне придется вступить в права. Что же касается Курганского… Я ведь даже не знаю, что на нем производят.
      – Узнаешь, если захочешь, – Хлебалов посмотрел ему в глаза. – Речь идет не о правовых формальностях. Готов ли ты взять на себя такую ответственность, Алексей? Завод – это ведь не только станки и помещения. Это еще и люди. За них тебе тоже придется отвечать, а это непростая задача. И курганцы – народ непростой, как ты мог убедиться.
      Хлебалов что-то недоговаривал.
      – Насколько я понял, они были возмущены тем, что кого-то из их земляков убили? – осторожно произнес Алексей.
      – Да, – подтвердил Николай Григорьевич. – Убили двух охранников, сопровождавших груз. Это, к сожалению, не редкость. Сейчас в России убивают часто. Как правило, из-за денег.
      – Или из мести.
      – Очень редко. Часто говорят: из мести. Но копнешь – и выяснится, что из-за денег. Тебе уже знакомо это творение… – Хлебалов протянул Алексею лист бумаги.
 
Один мудак уже лежит,
А у второго тухлый вид…
 
      – Да, – сказал Алеша. – Я уже видел этот… опус. Он пришел по факсу дяде Коле Яблоку. Когда его уже убили.
      – Как ты к этому относишься?
      – К смерти дяди Коли? Не знаю, – Алексей пожал плечами. – Мне будет его не хватать, но ведь он очень мучился, да? Может быть, он сам предпочел бы именно такой выход… Неужели его тоже убили из-за денег? Не думаю, что у него были деньги, из-за которых убивают…
      Алексей вспомнил, как Веня Застенов выгребал пачки купюр из сейфа дяди Коли. Нет, не мог же это быть человек Вени! Такое просто невозможно!
      – Убьют у нас в России за десятку, – сказал Хлебалов. – Конечно, не из снайперской винтовки. Да, ты прав, особо больших денег у Николая не было. И наследников тоже. Все его имущество: дом, акции – сейчас отойдет ко мне… Но ведь я же сам и дал все это Николаю. Я бы и больше дал, только ему не надо было. Я ведь ему жизнью обязан, Леша, ты знаешь.
      – Да, знаю, – кивнул Алексей. – Значит, не из-за денег…
      – Не из-за егоденег, – с нажимом произнес Хлебалов. – Николая могли убить из-за моих денег. Или твоих… Что он сказал тебе перед смертью?
      – Ничего особенного, – Алеша пожал плечами. – Сказал: «Хороший выстрел». И еще… посоветовал мне уехать в Англию.
      – Это все?
      – Вроде. Я не очень-то запомнил, я… немного нервничал.
      – Неудивительно, – сухо произнес Хлебалов. – Коля любил тебя. И он дал тебе совет. Ты ему последуешь? Или решишь остаться? Я должен это знать. Я – твой опекун и если ты решишь вступать в права наследования, то я должен все подготовить и полностью ввести тебя в курс дела. Твое наследство велико, Алексей, и его передача – процесс длительный и очень серьезный.