Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Здарг

ModernLib.Net / Гуревич Георгий Иосифович / Здарг - Чтение (стр. 8)
Автор: Гуревич Георгий Иосифович
Жанр:

 

 


      Итак, стихи:
      1. "В лаборатории, затхло прокисшей, заплесневелой, как могила, в запаянных колбах, наполненных удушливым дымом, ветхий старец слезящимися глазами пытается подсмотреть тайну рождения жизни.
      Но жизнь рождается не в стеклянной банке, она рождается в поле, когда солнце припекает чернозем, свежий ветер обдувает, говорливые ручейки омывают комочки почвы. Открой глаза пошире, в крыльях бабочки ты увидишь блики солнца; увидишь свежесть ветра в прыжках козочки, в мелькании рыбки проворство ручейка. Посмотри, старец, на свою внучку, посмотри мужчина на жену-хлопотунью. Разве ты не замечаешь в ней порывы ветра, резвость ручья, не чувствуешь жар солнца в ее крови?
      А подслеповатый мудрец что-то ищет в мутной колбе".
      2. "На стене картина. Говорят: чудо искусства. Девушка на ней словно живая. Словно, да не совсем. Молчит, не дышит, не смеется. Тронул пальцем заскорузлый холст с буграми липкой краски. Пальцы запачкал, не отмываются. Вот тебе и красавица, "словно живая"!
      Рядом ценительница искусства, знаток, художестйейная натура. Восхитилась, глазки горят, волнение колышит грудь.
      Тронул пальцем - не бугристая и не липкая, теплый атлас.
      И сразу все пришло в движение: щеки зарделись, глазки мечут молнии. Если в гневе так хороша, какова же в любви?
      А ту, на холсте, хоть ножницами режь. Ничего в ней нет, кроме серых волокон и липкой краски".
      3. "Сладка вода для того, кто спину гнул под плугом. Отдых сладок тому, кто потрудился на славу. Вот старик сидит на завалинке, вокруг галдят внучата. Галдят, а он дремлет, подставив лицо солнышку. На лице покой и довольство. Звенит многочисленное потомство. Не зря гнул спину, жизнь прожита не даром".
      Таких стихов от Гирдла остались сотни. Их декламировали на свадьбах и крестинах, пели на простые мотивы. И выпало Гирдлу счастье быть знаменитым при жизни, уважаемым и популярным. Его почитали, не потому что Гирдл вел за собой, а потому что шел за почитателями, выражал их точку зрения на жизнь: "Человек живет для будущего, а будущее - это дети. В детях счастье, много детей - много счастья".
      Результат нетрудно угадать. Прирост населения на Астрелле был завидный. Число жителей увеличивалось вдвое в каждом поколении. Удвоение за четверть века, за столетие народонаселение выросло в 16 раз, за полтора века - в 64 раза, через два перевалило за триста тысяч.
      И тут встала перед астреллитами проблема, которая у нас на Земле находится в ведении географии: проблема природных ресурсов, их учета, подсчета и расчета.
      Снова вспоминается совет Владимира Ильича Богданову: написать роман о том, как хищники-капиталисты разорили Землю дотла. Для Земли это был бы роман-предостережение.
      У нас капиталисты не успели разорить Землю. Вдаг уже приближался к разорению, об этом говорилось выше. В те времена при Здарге Астрелла была просторным вольным парком" но на крошечном астероиде циклы развития завершались быстрее: всего полтора века понадобилось, чтобы плотно заселить просторный парк. Противоположности сходятся. И хищникрасточитель, и нерадивый лентяй остаются ни с чем. Хищники, безрассудно разбазаривающие природу, вскоре доходит дo самого дна. Инертно-пассивные, лениво скребущие поверхность, столь же быстро соскребают пенки.
      Там, где три тысячи разгуливали на просторе, триста тысяч толкали друг друга. Ласах мог выделить сотню гектаров скульптору-чудаку: пусть тешит душу, высекая брови и носы из утесов! Теперь вокруг недоделанного идола ютилась сотня правнуков скульптора. Там, где один тосковал в одиночестве, сотня вынуждена была урезывать себя, экономить даже на питании.
      Гирдл еще мог воспевать поджаристые отбивные, нежно-розовый ростбиф, заманчивый запах окорока, истекающего соком на вертеле. Но когда поля маловаты, уже нет возможности скармливать зерно скотине, расточительно превращающей добрую половину пищи в кости, рога, копыта и навоз. И вот, изображая необходимость добродетелью, астреллиты сделались убежденными вегетарианцами. Врачи говорили теперь, что мясо вредно, перегружает желудок, отравляет организм продуктами распада, сосуды засоряет солями. Воспитатели вспомнили, что животные тоже хотят жить, а привычка к пролитию крови развивает в детях бессердечие. В общем моральный или вынужденный отказ от мяса сэкономил процентов двадцать зерна. Но население увеличивалось вдвое за четверть века.
      Появился обычай, позже он стал правилом, а затем и законом: не жениться, пока не приготовил участок для пропитания семьи. Земледелие, как известно, требует пологих, более или менее ровных полей, в особенности озерно-болотное земледелие, к которому привыкли уроженцы Вдага. Некогда при Здарге площадки выравнивали ульда-плавителями. Но при пчелах техника была искоренена и за полтора века начисто забыта. Ныне астреллиты долбили скалы киркой, почву носили на носилках. Чтобы сделать террасу на горном склоне, создать огород в несколько соток, надо было работать много лет. Младенец еще чмокал соской в колыбели, а отец уже долбил камни ломом, чтобы не задерживать будущей свадьбы.
      Времена Гирдла ушли в прошлое. Сам он давно смежил очи, окруженный многочисленными внуками. Гирдла чтили и потомки, но больше по традиции. Властительницей же дум поколения стала поэтесса Нонна. Самопожертвование было ее излюбленной темой. Например: друзья любят одну девушку, чона выбрала безземельного; благородный соперник желает ей счастья и отдает свой наследственный участок избраннику.
      Сестра отдает участок сестре, подруга подруге, родители убивают себя, чтобы не оттягивать счастье детей. Длинные и сентиментальные поэмы Нонны вызывали восторг и слезы умиления, влюбленные девушки заучивали их наизусть. Едва ли кто-нибудь из них собирался жертвовать своим приданым, вероятнее, они мечтали, чтобы жертву принесли им.
      Горькая нужда и тут изображалась доблестью. Врачи уверяли, что раннее супружество расшатывает неокрепший организм, высасывает соки мозга и пресекает умственную деятельность (как будто она остро необходима для долбежки камней). Воспитатели предостерегали против чрезмерного увлечения телесными радостями, хулили невоздержанных, призывали к радостям духовным. Был даже создан Орден Чистой Духовности. Члены его давали обет безбрачия, отказывались от своего надела в пользу неимущих сирот.
      От культа многодетности к культу безбрачия - любопытный разворот. Полная переоценка ценностей!
      Возможно, переоценка эта прошла бы плавно и незаметно, если бы не впутался тут доктор Дэнтр с его потрясающим открытием.
      Врачи на протяжении всей эпохи Чистых Радостей оставались в числе самых почетных граждан Астреллы. Еще при Хитте было установлено, что в триумвират правителей наравне с Главным Воспитателем и Главным Учителем входит и Главный Врач. Естественное решение для директора детского сада, превращающего всю планету в детский сад. В дальнейшем, при всеобщем неодобрении умственного труда, роль Учителя стала третьей и даже третьестепенной, но Врач оставался в почете. Врачу - избавителю от страданий, Врачу - спасителю жизни, хранителю маленьких детей (сиречь, счастья) посвящали свои рифмы и жизнелюбивый Гирдл и чувствительная Нонна. О подвигах проницательных диагностов слагались легенды и эпические песни. И над чем тут посмеиваться? Разве лучше воспевать подвиги рыцарей, наносящих колотые и рваные раны, заносящие инфекцию в кровь с помощью нестерильного копья?
      Но самое важное: для врачей, спасителей младенцев, было сделано исключение. На фоне общего увядания наук медицина кое-как поддерживалась. Гирдл мог сколько угодно проклинать дымные колбы, во врачебных кабинетах они сохранились. Врачи делали анализы, писали диссертации, продолжали поиски. Самые даровитые дети шли к ним в ученики. Если у ребенка проявлялись способности в начальной школе, о нем говорили с похвалой: "Этот станет доктором", Не было иного пути для живого ума на Астрелле.
      Дэнтр был даровит, любознателен, трудолюбив, а кроме того, еще и жалостлив. Он сочувствовал каждому больному, ощущал его боль, горевал, провожая в могилу. Детским врачом он так и не сумел стать, выше сил его было смотреть на страдания несмышленышей, занялся гериатрией - лечением стариков. Но в работе детского врача есть нечто оптимистическое: несмышленыши легко заболевают, легко и выздоравливают, как правило, болезни у них проходят бесследно. Старик же болеет нудно, натужно и длительно, никогда не излечиваясь до конца. Он как бы спускается по лестнице, пятясь и цепляясь за перила. Врач может только продлить, растянуть этот спуск, оттянуть на пять лет, на год, на полгода последний вздох.
      Мириады врачей на миллионах планет Звездного Шара мирились и мирятся с этой грустной ролью, даже гордятся своей выдержкой, подбадривая себя сентенцией, что "врач не имеет права умирать с каждым больным". Но Дэнтр продолжал умирать с каждым, корчиться от чужой боли, терзался, искал выход... и нашел. Нашел причину старости, а следовательно, и путь к ее устранению.
      К величайшему сожалению, нет возможности изложить суть открытия Дэнтра во всех подробностях. Его записки были тщательно уничтожены (ниже рассказано, как и почему). Но, судя по устным воспоминаниям, Дэнтр нашел в мозгу своих соплеменников некий центр переключения жизненных стадий: от юности к зрелости, от зрелости к старости. И сумел найти способ для обратного переключения - с режима старости на режим молодых лет.
      Первый опыт, не безукоризненный, но достаточно наглядный, он сделал на собственной матери. Ветхая старушка в течение одного месяца стала моложавой, интересной, даже кокетливой женщиной. Стан ее выпрямился, волосы почернели, морщины разгладились. 70-летняя женщина стала поговаривать, что личная жизнь еще не кончена.
      На маленькой Астрелле такое событие не могло остаться незамеченным. Сотни свидетелей знали старушку, рассказали всем остальным тысячам. И тысячи и тысячи повторяли слова Дэнтра: "Если мне дадут сотню учеников и выстроят сотню больниц, смерть навсегда распростится с Астре ллой".
      Когда пишешь о Дэнтре, очень хочется порассуждать: "Что было бы, если бы..." Что было бы, если бы Дэнтр оказался современником Здарга? Наверное, он стал бы гордостью Астреллы, ему при жизни поставили бы памятник. Наверное, и при Ласахе его носили бы на руках, и Гирдл посвятил бы ему немало вдохновенных строк. Но что гадать попусту? Дэнтр выступил, когда основной добродетелью Астреллы становилось воздержание: воздержанность в пище, воздержанность в браке, еще лучше - воздержание от брака. И вдруг на этом фоне появляется расточительная идея всеобщего и многократного омоложения.
      А чем кормить всех выживших? Наделы где брать для их потомства?
      И у победителя смерти нашлись, как ни удивительно, враги. Самым непримиримым был Тот - глава Ордена Чистых ДушВ хронике приводился портрет этого Тота, конечно, я тут же наставил анапод. И увидел высокого иссохшего мужа с безбородым лицом, поджатыми старушечьими губами и громадными горящими глазами: лицо пророка, фанатика или шизофреника. Дэнтр же выглядел очень заурядно: плешивый толстячок, рыхловатый, с толстыми губами простодушного любителя покушать и добрыми, немножко грустными глазами над обвисшими веками сердечного больного.
      Случилось так, что оба соперника выступили почти одновременно: Дэнтр с призывом к всеобщему омоложению, а Тот со своей мистической книгой "Откровения Здарга". В ней утверждалось, что Здарг не был рожден на Вдаге, точнее был "как бы рожден", но душа его явилась с неба, с одной из звезд, чтобы принести счастье обездоленным и тоскующим. Был ли Здарг богом или только космонавтом, у Тота разобрать невозможно. Книга его написана темно и замысловато, каждую фразу можно толковать и так и этак.
      Итак, Здарг хотел спасти население Вдага, но, увидев, что оно погрязло в грехах и нечисто в помыслах, отобрал самых достойных. Однако и эти достойные тоже не оказались достаточно чистыми. Поэтому Здарг назначил испытательный срок - десять тысяч лет. По истечении его Астрелла прибудет к месту назначения, где выдержавших испытание ожидает вечное блаженство.
      Между прочим, срок взят не с потолка. Здарг действительно направил Астреллу к одной из ближайших звезд. Путь должен был занять около десяти тысяч лет.
      - И все эти годы будет продолжаться великая сортировка,- уверял Тот.Жизнь - это экзамен. Выдержавшие после смерти устремятся вперед на звезду Здарга, будут приняты в сонм блаженных; провалившиеся, погрязшие в грехах, падут обратно на Вдаг, в юдоль вечного страдания. При жизни надо очищать душу, освобождаясь от нечистых помыслов о питании, размножении и житейских радостях, от забот о временной телесной оболочке. Долголетие же - нечто ненужное, даже опасное. Ведь это затягивание испытательного срока, лишний риск загрязнить душу телесными заботами.
      Тот был достаточно последователен. Если долголетие -рискованная отсрочка желанного блаженства, значит, Дэнтр - враг номер один. Тот назвал врача Антиздаргом, исчадием мрачного Вдага, змеем, отравителем душ. Пророка слушали, верили, отрекались от Дэнтра публично, по ночам пробирались к нему за советом. Пациентов и учеников становилось все больше.
      И тогда Тот решился взять на свою чистую душу грех кровопролития. "Пусть моя бессмертная душа погибнет,- сказал он единомышленникам, членам Ордена,- но зато спасутся тысячи и тысячи невинных душ". И однажды ночью во главе сотни "душевников" Тот окружил домик врача, завалил двери камнями и сжег дотла лабораторию, самого Дэнтра, его омоложенную мать и двух очередных пациентов. В ту же ночь были убиты все до единого ученики Дэнтра, а заодно и большая часть врачей Астреллы, записи Дэнтра уничтожены, имя его проклято, предано забвению, его даже запрещалось произносить вслух. Потому память о Дэнтре и сохранилась, что его уж слишком часто проклинали.
      Итак, Тот победил, и Астрелла приняла единогласно (под страхом проклятия и казни) поправку к пресловутому третьему параграфу: "Целью истинных талантов является всестороннее развитие личности, качественное, а не количественное, духовное, а не телесное".
      И понималось это в том смысле, что на Астрелле ведется борьба против количественного роста населения и количественного удлинения жизни.
      Таковы факты истории. Излагая их последовательно, я както не очень удивлялся: одно вытекало из другого. Сначала ограничили научную тематику, потом ограничили тематику искусства, потом ввели ограничения в брак, теперь еще одно.
      Но, дойдя до этого ограничения, я руками развел. Как это, астреллиты сожгли своего лучшего врача, продлевателя жизни. Жить им не нравилось, что ли?
      Допустим, Тот - маниак, психически больной, на это похоже. У него были явные галлюцинации зрения и слуха. В своем "Откровении" он описывает личные беседы со Здаргом. Но почему за этим маниаком дружно идет весь Орден Чистых Душ, почему население Астреллы столь единодушно и безропотно поддерживает смерть против жизни?
      Странно!
      Единственное объяснение: практически Астрелла могла принять путь Тота и не могла последовать за Дэнтром. Всеобщее продление жизни еще усиливало бы бурный рост населения, а на Астрелле каждый рот был лишним. Правда, в головах еще хранились смутные воспоминания о некоем дьяволе, кормившем скотину пойлом, сделанным из воздуха (речь идет о Гвинге, видимо). Дэнтр поручил ученикам поискать материалы о химической пище. Но полтора века упрощения не прошли бесследно. Полтора века астреллиты декларировали презрение к науке, истребили математику, химию, технику, уничтожили вкус к изобретательству. Возвращение к технике представлялось им сказкой. Тот же предлагал знакомый путь самоограничения. Астрелла встала на него полтора века назад, отказавшись от сложностей покорения природы, потом от сложной техники, потом от сложного искусства, от науки, образования. Так естественно было отказаться и от трудностей продления жизни.
      Да, Тот проявил жестокость, истребив сотни три невинных и виноватых, но тем самым он освободил три сотни наделов.
      Кому-то подарок, кому-то облегчение - вот уже тысяча довольных и благодарных. Получалось, что Тот щедрее Дэнтра.
      Врач доставлял одни хлопоты, а пророк давал синицу в руки...
      некоторым, а прочим сулил журавля в небе... бессмертие за могилой.
      Бессмертие проблематичное, но без трудов, без необходимости сегодня ломать голову, изобретая новые способы прокормления.
      Астреллиты поддержали поправку насчет духовности.
      И Эпоха Чистых Радостей кончилась, неприметно началась новая - Эпоха Высокой Нравственности.
      Именно нравственность считалась качественным началом у астреллитов. Все остальные начала осуждались и подавлялись.
      Запреты стали главным содержанием эпохи. Тот организовал гонение на искусство, на изобразительное прежде всего, поскольку оно привлекало внимание к красотам жизни, уводя от нравственного совершенствования. Танцы осуждались тоже как пустая трата сил, которые с пользой можно употребить на дробление камней. По той же причине осуждался спорт (игрища). Тот говорил, что нравственный астреллит целиком выкладывается на работе, он не может прыгать попусту как бесенок.
      Но строже всего запрещалась наука (суемудрие), отвлекающая от нравственного самоочищения. Школа свелась к минимуму: грамота, сложение, вычитание. На всех остальных уроках дети твердили наизусть целые главы из "Откровений" Тота, бубнили, не понимая, не вдумываясь, щеголяя механической памятью.
      И рек Здарг-спаситель: "Человек рожден для счастья". Ты же, Тот, вразуми непонятливых. Толкуй: "Счастье духа в чистоте. Радость же телесная позор, чревоугодие и блуд".
      И детишки тоненькими сюсюкающими голосками пищали что-то про чревоугодие и блуд.
      Вот ирония истории: Здарг в роли христосика-наставника.
      Вышел бы из могилы, как хохотал бы. И вразумил бы Тота хорошим пинком пониже спины, не постеснялся бы.
      Увы, мертвые молчат, и пророки приписывают им все, что вздумается.
      Постепенно все книги, кроме "Откровения", были изъяты.
      Казалось бы, Астрелле с ее искусственной атмосферой, искусственной гравитацией и искусственным солнцем технические знания были необходимы. Но их свели к минимуму - к инструкции. И дежурные твердили наизусть эти инструкции, перефразированные в духе "Откровений": "...Если же на вечерней заре солнце, отвернув свой лик, показало черную косынку, с молитвой нажми левый алый кружок на священной доске Здарга Великого и не отпускай кружка, пока велением всемогущего Здарга черная косынка исчезнет с глаз твоих и лик солнца засияет благостно".
      Так излагалась поправка, необходимая для центрирования солнечного диска. Черная косынка - тыловая нераскаленная часть.
      Кровь не терпит застоя; застой - это загнивание. Не терпит застоя природа, и техника тоже не терпит. Существование Астреллы зависело от технических устройств. У нее было искусственное солнце, искусственная гравитация, искусственная атмосфера с синтетическим небом из самозарастающей пленки. Два века все это поддерживалось автоматически, по инерции, не проверяясь, не ремонтируясь. Изнашивалось без обновления. И должно было сдать когда-нибудь. Одно раньше, другое позже.
      Сдала гравитация.
      Еще Здарг установил, что повышенное тяготение неустойчиво, склонно к самораспаду. При всех гравистанциях с самого начала ставились автоматические устройства, предупреждающие переход в критический режим. Имелось, кроме того, и ручное управление на случай, если автоматы не сработают.
      И к тому прилагалась инструкция, составленная для инженеров с высшим образованием и с головой на плечах.
      Но в эпоху Тота инструкция излагалась так: "Если Здарг Всемогущий чудотворно вселил в твое тело невиданную легкость, если монета не успевает упасть со стола на пол, пока ты произносишь "Тот мудрее всех", нажми с молитвой рычаг черного щита (молитвой в данном случае измерялось время.Прим. авт.) и не отпускай рычаг, пока не исчезнет наваждение".
      Так вот, с некоторых пор рычаг перестал помогать.
      Почему перестал помогать, можно лишь гадать сейчас.
      Возможно, очередной блюститель рычага ощущал легкость от вина, а не от чудес Здарга, жал и жал на рычаг, пока не испортил. Возможно, виновато было не вино, а благочестие; полагая, что избыток религиозного рвения не повредит, блюстители нажимали с пятью молитвами вместо одной. Может быть, сыграло роль время, усталость металла, сырость, ржавчина.
      Но так или иначе гравитация стала таять, и Астрелла начала возвращаться в свое первобытное состояние - в ранг обыкновенного астероида.
      Сначала жители даже радовались. Легче стало работать, легче оттаскивать и перекатывать валуны. "Здарг-милостивец сжалился и облегчил наш труд",говорили они. Оптимисты ждали, что заодно и скалы станут мягче, вскоре можно будет резать их ножом.
      Вышло, однако, иное. Здарг-милостивец облегчил не только труд, но и амбары. Колосья вытянулись выше головы, видимо, их высота регулировалась весом, давлением на корни. Тощие стебли оказались непрочными, хлеба полегли. Зерна не вызрели или осыпались. Астрелла встала перед угрозой всеобщего голода.
      На Вдаге об этом ничего не знали. На Вдаге давным-давно перестали интересоваться Астреллой. В первые недели бунта Астрелла действительно была сенсацией номер один. Тогда во всех газетах на первой полосе печатались астрономические карты, крестиком отмечалось положение непослушного астероида, на всех бульварах стояли телескопы, желающим можно было за мелкую монету поглядеть на непоседливую звездочку. И специалисты ежечасно производили измерения, высчитывали кульминации, противостояния, элементы орбиты и возможные изменения элементов; научные обозреватели помещали статьи, строя прогнозы намерений Здарга.
      Потом Вдаг узнал, что Астрелла удаляется из планетной системы прочь, зажгла собственное солнышко, уходит с ним в межзвездные дали по направлению к Альфе Крокодила. Движется месяц, другой, третий все к той же Альфе, прибудет к ней через десять тысяч лет, видна на фоне созвездия Крокодила. Сегодня, завтра, ежедневно видна на фоне созвездия Крокодила как звездочка восьмой величины. Сегодня, завтра, через месяц и через год - одно и то же. Читателей это уже не волновало.
      На седьмом году после разрыва Вдаг предпринял попытку возобновить отношения. На Астреллу прибыла экспедиция (было это во времена Хитты). Но гостей приняли недружелюбно, окружили кордоном, не выпускали с космодрома, препятствовали общению с астреллитами и настойчиво требовали, чтобы они удалились. Капитан счел за благо отчалить. У него было предписание вести переговоры мирно, силу не применять.
      Единственный результат экспедиции: Ридда, она была еще жива тогда, передала капитану звездолета последние проекты Здарга. И реконструкция луны Вдага проводилась по проекту Здарга. А с галактическим полигоном пришлось подождать.
      Тут Здарг опередил свое время на века. Полигон Физических Законов строился гораздо позже, уже силами Межзвездной Федерации.
      Упрямых же астреллитов Вдаг оставил в покое. Большой планете, теперь она называлась Планетой Дружных Народов, хватало своих забот. Каких? Да первейших: прокормить все население, и не три-четыре тысячи, а шесть миллиардов; расселить эти шесть миллиардов с растущим потомством не только на Вдаге, но и в космосе, обеспечить им всем здоровую жизнь, долгую жизнь, продленную жизнь, увеличивать ее количественно и улучшать качественно, материально и духовно и т. д. и т. д. (см. все декларации Гвинга, Ридды, Бонгра, Хитты...) За всеми этими трудами Астрелла забылась. Межзвездные экспедиции к ней не снаряжались, случайные звездолеты не заглядывали, даже если пролетали мимо.
      Земному читателю, мыслящему пока в масштабах одной планеты, может и покажется странным: как это - пролетали мимо и не заглядывали? Но у морской и космической навигаций различные законы. Морское судно тратит топливо на километры, для него тысяча километров - крюк, а остановка в пути - ничто, приятное развлечение. Судно же космическое тратит топливо на разгон и торможение, ему лишний километр - ничто, а остановка в пути - двойной расход топлива. Морской рейс планируется на расстояние, а космический на посадки -на одну, реже -на две. Лишняя посадка на Астрелле удваивала бы стоимость и сложность рейса.
      В результате только раза три за все двести лет Вдаг получал какие-то сведения, да и то косвенные, относительно Астреллы. Проходящие мимо звездолеты делали съемки с ходу.
      На кадрах удавалось различить ниточки дорог, лоскуты пашен, ухоженные сады, не было никаких намеков на технические сооружения. Космонавты докладывали: "Земледельческая культура, медлительно развивающаяся". Даже в школьных учебниках Вдага писалось: "В изолированных обществах, например в обособленных горных долинах, на островках или на одиноких малых планетах, таких, как Астрелла, хозяйство приобретало консервативный характер, сохранялись патриархальные, архаические черты в быту, обычаях, устаревшие языковые формы..." Да, вероятно, по прошествии двух веков Астрелла могла бы служить живым музеем старины для Вдага. Но историки помнили, что астреллиты негостеприимны, склонны запирать двери перед носом любопытных. Стоит ли лететь за миллиарды километров, чтобы замок поцеловать?
      И за Астреллой следили только астрономы, ловили красноватую точку в созвездии Крокодила, вписывали эфемериды в каталоги блуждающих тел, выверяли скорость по доггалеровскому смещению. Цифры менялись мало. С годами Астрелла стала своего рода опорной точкой для астрономических измерений.
      Но вот однажды один из астрономов-наблюдателей отметил, что красноватая точка мигает: становится ярче и слабее, ярче и слабее. И мигает не случайно: три вспышки - пауза, четыре вспышки - пауза, три вспышки - долгий перерыв.
      3-4-3! По радиокоду Вдага это сигнал бедствия - наш S0S.
      Отправлять спасательную экспедицию? Есть ли смысл?
      Двести миллиардов километров - полтора месяца пути для самой совершенной ракеты того времени. Плюс время на снаряжение - столько усилий, столько затрат из-за каких-то миганий. Нет же уверенности, что это сигнал бедствия, может, иные причины. Но если Астрелла просила о помощи, стыдно же игнорировать.
      И гуманность победила сомнения. Два месяца спустя ракета прибыла на Астреллу. Спустилась на алых клубах дыма и встала свечкой на перепаханном космодроме, на том, где некогда убили Здарга.
      Первым делом прибывшие инженеры отремонтировали тяготение. Привели в порядок небо, подкачали кислорода в атмосферу. Потом желающим было предложено переселиться на Вдаг.
      Блюстители нравственной чистоты, фанатичные слуги Тота, сопротивлялись как могли. Власть их пала не сразу, но авторитет был подорван. Пришельцы наглядно демонстрировали силу инженерии, исправляя то, что блюстители не могли исправить ни молитвами, ни массовыми казнями мнимых грешников. А через полгода, когда со Вдага вернулись делегаты, захлебываясь от восторга, перечисляли достижения планеты "дьяволов", началось массовое переселение на "старую родину". На Астрелле остались только старики и стареющие. Но даже и оставшиеся попросили повернуть блудный астероид вспять, подвести его поближе к Вдагу.
      Так завершилась самостоятельная история Астреллы. Непокорная струйка попетляла, поплутала и влилась наконец в главное русло. Влилась и растворилась. Тысячи астреллитов рассеялись среди миллиардов. И едва ли они, отставшие на два века, могли внести что-либо весомое в цивилизацию большого Вдага. И наследственность истинных талантов никак не сказалась. Во всяком случае не встречал я в анналах истории Вдага имен потомков бывших астреллитов. Впрочем, на новом Вдаге вообще не очень интересуются именами. Спрашиваешь их: кто открыл, кто изобрел, кто построил? Отвечают: "Мы сделали".
      И гордятся этим дружным словом "МЫ".
      ЭПИЛОГ
      Материалов по Астрелле очень много. Гилик - мой карманный киберэрудит выписал мне целый ящик. В основном я пользовался "Хрестоматией по истории Звездного Шара для старших классов школы". Видимо, составитель считал пример Астреллы очень поучительным, если выбрал этот астероид из миллиона с лишком населенных небесных тел. А заканчивал он таким рассуждением: "Это история сапиенсов, благожелательных, добросердечных и даже чистосердечных. Они все были очень искренни, очень доверяли своим чувствам и не очень замечали, как к их благожелательному человеколюбию примешивается инстинктивное себялюбие.
      В эпоху материального неравенства (все планеты прошли через такой период), когда сапиенсы оценивались по имуществу, а не по уму и таланту, многие умные и талантливые творцы мечтали удалиться от мира в этакий замок из слоновой кости, отгородиться от забот и творить без помех в одиночестве.
      Но слоновая кость мстила по-своему. Глухая стена отгораживала от холодного ветра и не пропускала свежего воздуха.
      Творец не видел потребителя, не слышал оценки, забывал его нужды. Творить становилось незачем, а потом и некому.
      Астрелла - редкий пример космического замка из слоновой кости. Там спряталась целая группа творческих индивидуальностей, ушла из беспокойного мира, чтобы сосредоточиться, избавиться от житейских забот своего века. Но со временем уход от забот стал самоцелью. Астреллиты уклонились от трудностей общества, потом от трудностей творчества, от трудностей умственного труда. Жизнь поддерживали минимальными простейшими усилиями. Так и жили на минимуме два века, а когда минимум перестал кормить, оказалось, что новые необходимые усилия не под силу кучке беглецов из большого мира".
      Москва. 1969.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8