Два боевых десантных корабля материализовались из межзвездной пустоты под прикрытием спутника третьей планеты. Не дожидаясь стабилизации пространства вокруг волнового кокона, шаттлы перешли в режим полного экранирования. В отличие от научных модулей, патрули не имели права маячить в атмосфере и на радарах подконтрольной расы. Командор Специального Корпуса активировал канал общей связи и коротко объявил:

– Всем объектам Конфедерации! На планете проводится зачистка возникшей угрозы. До окончания операции кораблям вернуться на Базу. Приоритет: один – зеленый!

Возможно, ученые и попытались бы оспорить приказ. Их экспедиции безвылазно висели на орбите, добывая уникальный материал и постоянно нарушая маскировку. Но инструкции по зеленому спектру не допускали других толкований. Даже в автоматику исследовательских кораблей был введен код безоговорочного исполнения по приоритету «один».

Несколько веретенообразных модулей, излучая размытое свечение, оторвались от неровных контуров местной атмосферы. К кораблям-маткам устремились накопители информации, похожие на плоские диски. Скрывшись за естественным спутником третьей планеты, научные корабли вошли в режим гиперперехода. Пространство свернулось в кокон и засияло от наведенной поляризации. Оператор слежения доложил:

– Экстренная эвакуация завершена. Пространство свободно. Представительство объектов Конфедерации – ноль.

– Выход на цель! – буднично сказал Командор.

Командный шаттл завис в стратосфере. Второй корабль по дуге вошел в воздушное пространство. Он легко обогнул облачный фронт и вынырнул над довольно большим, по местным меркам, мегаполисом. Согласно пеленгу Би-поля, сканер локализовал источник в одном из крайних секторов. С точностью до малого стандарта длины. Если, конечно, верить аппаратуре, которую Специальный Корпус использовал здесь столетиями.

На панорамных мониторах возникло серовато-белое здание, окруженное пунктиром ограды. Оно стояло поодаль от остальных. Стратегическая инфосеть Межпланетного Контроля выдала изображение внутреннем планировки объекта вместе с голосовой справкой:

– Планетарная автономия. Самоназвание – Россия. Местный центр совместного проживания. Самоназвание – Санкт-Петербург. Наземное строение для коррекции физических параметров. Самоназвание – больница имени Всех Святых…

– Посадочный луч наведен, – доложил пилот шаттла.

На поверхности планеты начиналось обычное местное лето. Скудная городская растительность тянулась к невидимому из-за облаков солнцу. Унылый питерский дождь стекал вниз бесконечными вязкими нитями… Внезапно они начали изгибаться причудливым конусом. Словно огибая невидимое препятствие. В пелене мороси возник какой-то туманный сгусток со смутно обозначенными контурами. Но с земли, да еще и на фоне темных облаков, рассмотреть феномен было невозможно. Экранирование боевых шаттлов, практически, исключало визуальное обнаружение.

Боевой корабль Специального Корпуса завис в воздухе. Корпуса обычной городской больницы имени Всех Святых оказались четко под ним. Десантный луч фиксировался на краю восточного крыла. Группа активного действия выскользнула из десантного портала. На открытом балконе появились шесть фигур в имитационных скафандрах. Их шлемы имели округлую чуть вытянутую форму. А мощные пластины активной защиты маскировались под широкими накидками. Благодаря чему представители расы лектов издалека походили на аборигенов…

Стеклянная дверь распахнулась, неприятно скрипнув. Первая тройка ворвалась в больницу, выставив перед собой раструбы генераторов. Волна парализующего излучения ударила по внутренним помещениям, вызывая небольшую вибрацию. Персонал больницы Всех Святых и без того особой активности поутру не проявлял. Поэтому послушно впал в бессознательное оцепенение. Когда в реанимационный блок ворвались пришельцы, застывшие в причудливых позах медики встретили их равнодушными взглядами. Как никому не нужных посетителей. Ну, а пациенты реанимации и вовсе обреченно лежали без сознания на своих койках. Поэтому на инопланетное вторжение вообще не отреагировали. Им было глубоко плевать на парализаторы, на лектов… Да и, вообще, на всю суету Вселенной.

Вторая тройка активного действия заняла позиции по штатному расписанию, заблокировав выходы. Все биологические организмы в зоне пеленга оказались под прицелом. На контрольный дисплей Командора операция транслировалась в мельчайших подробностях. Тем не менее, после окончания первой фазы прозвучал короткий доклад:

– Фиксация завершена. Эксцессов нет.

– Приступайте к сканированию памяти.

Эксперт по чтению мыслеобразов установил сканер. Прибор, напоминающий переносной радар, пискнул, снимая биотоки объектов за последние сутки. На временных отрезках появления Би-поля у эксперта стояли маркеры. Поэтому сама процедура продолжалась несколько минут. После расшифровки информационный импульс ушел в стратосферу, в компьютер командного шаттла.

Анализатор выдал серию картинок на штабной монитор. Разобраться в мыслеобразах аборигенов было непросто. Но носитель Би-поля выявлялся отчетливо. Командор досмотрел ролик до конца. Хотя ему все стало ясно с первых кадров. Свернув голограмму, он отрывисто скомандовал:

– Поиск завершить. Объект ушел. Отход по стандартному варианту с коррекцией памяти аборигенов. Сбор биологических образцов по целеуказателю.

Тут же заработала система наведения. Из плоского пенала, укрепленного на поясе эксперта, появился фиолетовый пучок света. Он пробежался по неподвижным силуэтам местного персонала. Потом перепрыгнул на пустую кровать, стоящую в углу палаты реанимационного блока.

– Забор материала в контейнер! Отход! – приказал старший группы.

Два офицера Корпуса мгновенно извлекли емкости биозаборников. Мельчайшие частицы органики, под действием тестового излучения четко выделялись на поверхности халатов персонала и сероватых простынях. С негромким шипением все, что имело отношение к объекту, исчезло в контейнерном боксе. Шестерка активного действия скрылась в десантном луче.

Завершая операцию, по помещению прокатилась инфразвуковая волна, исторгнутая корректором памяти. Так полагалось по директиве Межпланетного Контроля. При нахождении на третьей планете требовалась полная маскировка. Следовало избегать даже намека на существование в Галактике других форм разума. Так предписывали правила безопасности, выработанные за тысячелетия. Поэтому визит Специального Корпуса остался в памяти персонала больницы Всех Святых лишь смутным ощущением недолгого забытья. Потом повседневные тревоги и хлопоты вытеснили и эти ненужные людям воспоминания. Здесь, на грани жизни и смерти, у них хватало куда более сильных переживаний…

Каменистое плато, затерянное в горах Алтая, люди обходили стороной. Неизвестно почему. Просто обходили и все. Может, неведомая сила заставляла их инстинктивно сторониться проклятого места. А может, смельчаков отпугивали жуткие легенды, с незапамятных времен гуляющие по всему краю. Но, скорее всего, потому, что на этом самом плато делать человеку было, в общем-то, нечего. Среди беспорядочного нагромождения камней даже трава росла вяло и неохотно. Не говоря уже о кустах и деревьях. Соответственно, и живность здесь не водилась. Вот и получалось, что только полному идиоту могло прийти в голову шарахаться по безжизненной пустыне без цели и смысла.

Тем более, полезных ископаемых под кучами булыжников не водилось. И населенные пункты лежали далеко в стороне. Только ветер изредка залетал в огромный каменный мешок. Не то проветрить никому не нужное пространство, не то посвистеть между камней в свое удовольствие. Но даже он, беззаботно гуляя над скалами, огибал небольшую площадку в самом сердце плато. Над гранитной плитой с удивительно гладкой поверхностью воздух оставался неподвижен веками. Никакой катаклизм не мог поколебать невидимый и неощутимый объем, парящий над этим местом. Это была хронопетля – самое надежное укрытие во Вселенной.

Она висела над плато долгие столетия. Она была нерушима, как тишина космоса. Казалось, что ее покой не сможет потревожить даже прямое попадание атомной бомбы. Да так оно, в принципе, и было. Но даже вечность имеет шанс оборваться внезапно. Тихим майским вечером почти неразличимый блик света вдруг прошил насквозь сумрак каменистой пустыни. Он был необычного зеленого цвета. И беспардонно нарушал законы оптики. Вместо того чтобы рассеяться в пространстве, блик устремился к невидимой поверхности хронопетли. В отличие от солнечных лучей, он не прошел сквозь временной виток, а остановился, словно врезавшись в стену.

На мгновение зеленоватое пятнышко замерло в мертвом воздухе. Потом вокруг него начали вспыхивать светящееся круги, разгораясь все ярче. В тишине возник еле уловимый звон. Зеленые волны окутали нечто прозрачное и одновременно непроницаемо темное. В полумраке обозначились геометрически правильные контуры округлой формы… И свет тут же стал гаснуть. Через минуту над плато вновь воцарился мрак. Лишь тонкий звенящий звук остался висеть среди камней, как символ напряженного ожидания и готовности к чему-то чрезвычайно важному.

Пауза длилась недолго. Второй зеленый блик достиг хронопетли перед рассветом, внезапно возникнув из свинцовой, непроницаемой ночной мглы. Он вонзился в невидимую преграду и расплескался по ней изумрудным свечением, взорвав вековой покой. Звон чуть изменил тональность и начал нарастать. Кванты времени замедлили вращение, будто завязнув в шершавом песке современности. По окаймленному невысокими горами плато пронесся душераздирающий визг. Звуковые волны сотрясли древние камни. Все живое в радиусе нескольких километров впало в ужас и бросилось наутек, не разбирая дороги.

Зеленоватый свет полыхнул, озаряя бесплодную каменистую пустыню. В нескольких сантиметрах над гладкой гранитной плитой из облака искр материализовался мерцающий шар. Он завис в полной неподвижности, покрываясь черными точками, и неожиданно треснул. Капсула хронопетли в считанные секунды покрылась рябью эрозий, взрываясь мелкими брызгами. Блестящий дождь осколков разлетелся по сторонам и мгновенно потускнел, осыпавшись обычной пылью. Ветер подхватил ее и унес, развеивая над плато.

Когда небольшая пыльная буря прошла, не осталось даже намека на то, что здесь веками жила тайна. Один из самых неразрешимых парадоксов мироздания бесследно распался в алтайской глухомани. Вместо него на камнях появилась обнаженная человеческая фигура. Она лежала без движения, еле различимая в предрассветной мгле. Казалось, это просто мираж, игра воображения. Ведь люди не могут появляться на свет из воздуха. Тем более, сразу в натуральную величину. Причем, с гривой черных волос, бородой и мелкими морщинками вокруг глаз.

Утро постепенно выползло из-за гор. Солнце, отражаясь от облаков, осветило небольшую площадку и ее нового обитателя. Нетрадиционно рожденный человек оказался совершенно реален. Видим, осязаем и абсолютно не похож на мираж. Неожиданно он шевельнулся, словно непроизвольная судорога пробежала по расслабленным мышцам, и глубоко вдохнул. Бледная кожа порозовела. Дрогнули кончики пальцев, выдох вернул в атмосферу изрядную порцию углекислого газа. Раздался негромкий стон, и обнаженное тело сотрясла дрожь…

До родного дома я добрался. Несмотря ни на что. Хотя оказалось, что попасть в больницу намного проще, чем из нее свалить. Дорвавшись до свободы, я, естественно, отметил это дело пивком. У первого же ларька. Раз удалось сберечь почки, значит надо ими пользоваться. С голодухи меня сразу торкнуло. В реанимации, похоже, кормить пациентов не полагалось. Пришлось заесть пиво «Сникерсом». К моменту прибытия в родные пенаты голова у меня гудела, как от водки. Видимо, шоколад с орехами для пива – не закуска. Эх, сейчас бы картошечки с мясом!

У подъезда торчит «Волга» моего родного папика. Алексей Борисович у нас патриот. На иномарке он ездить не желает. Интересно, почему это Маркин-старший не на работе? Ах, да! Сейчас же утро. То есть домой я приперся «не поздно». Правда, с задержкой на два дня. Зато рано. Надо бы придумать правдоподобную отмазку. Но в голове вместо мыслей стоит сплошной гул. Видимо, мозг пытается переварить произошедшее. Опять-таки, обострившийся слух не дает покоя. Хоть я и стараюсь не обращать внимания на посторонние звуки. Тем не менее, они так и лезут в уши. Вот – снова!

– Ма-ать! Дай стакан!

Понятно. Это сосед Вова с третьего этажа. Алкаш. Как обычно, желает похмелиться с утра пораньше.

– Вставай, сволочь! Кому сказано, паразит!!!

Знакомый голос. Похоже, Алиса Романовна будит мужа. Ну, надо же! А на вид – такая тихая интеллигентная женщина.

– Еще! Сильней! А-а-а… Еще… еще!!!

Ух ты! Вопли и яростный скрип, явно из шестьдесят второй квартиры. Где, вроде бы, одиноко и скромно живет завуч нашей школы Арина Юрьевна. Заводная, оказывается, девчонка!

Мд-а-а… Явно, у меня какая-то нездоровая фигня со слухом. Даже сквозь стены слышу. А оно мне надо? Здорово, конечно, все про всех знать. Но боль в башке от этого только усиливается. Хорошо, остальные обитатели родного подъезда продолжают просмотр последних утренних снов. А то бы я с ума сошел от обилия лишней информации. Странные штуки выдает мой отбитый мозг. Надо будет серьезно им пораскинуть. Клевые намечаются темы. Можно, например, пойти в шпионы…

Вот черт! А эти звуки, как раз, я бы предпочел не слышать. Какой же я м… чудак! За моей дверью стоит плач. Так и есть – мамуля рыдает. И шепот папика:

– Танюша, не переживай. Все будет нормально…

– Он третий день не звони-ит!

– Ну, загулял. Вернется – расскажет очередную невероятную историю и завалится спать. В моргах его нет. В милиции тоже…

Ага. Дома траур, виновник – я. Бедные мои предки. Пора срочно спасать родительскую психику. Вот она, родная дверь. Звоню, ребята, звоню.

– Привет, родители! – к счастью, удалось заговорить на родном русском языке, а не на новом непонятном наречии неизвестной народности.

– Ах! Где ты был?! – Это мама.

Бабах! Прямо по голове. Это от папика прилетел подзатыльник. Приятно чувствовать на себе заботу родных и близких. Но больновато.

– Иди сюда, дятел. Побеседуем!.. Я хочу услышать, что происходит?!

Спасайся, кто может! Алексей Борисович настроен на серьезное выяснение-отношений! Да, папа. Побеседуем, услышишь… Базара нет. Что бы тебе такое поведать, чтобы не соврать? Хочешь, расскажу, как юный организм плющит от «колес»? Или как отморозки мочили твоего сынулю в парикмахерской? А может, пару слов о том, как я провел время в реанимации и чуть не лишился внутренних органов?.. Нетушки! Лучше о моих новых способностях. Интересный выйдет рассказ. А главное – правдоподобный. Неизвестный язык, зеленые искры, замершие люди…

– Так, где ты был, подросток?!

Эх… Вздохнем и соврем:

– На даче, папа. У Сашки.

– Какого, на хрен, Сашки?!

– Ну… Ты его не знаешь.

– А почему на тебе шмотки чужие?!

Потому, папочка, что в одной простыне из больницы фиг свалишь. И пришлось мне позаимствовать в комнате для персонала кое-что из барахла. Так сказать, в качестве компенсации за моральный ущерб.

– Ну, мы купались. А я упал. Потом у костра сушился, а вещи в него свалились… Я больше не буду-у…

– Детский лепет!

Согласен – стыдно. В шестнадцать-то лет. Зато разборок не будет. Дите шалило, дите не хотело, его надо срочно пожалеть и так далее. А начнешь говорить как нормальный человек, с тебя и спросят по всей строгости идиотски правильного и нудного мира взрослых.

– Я больше не буду-у…

– Слушай, дятел, ты мне мозги не компостируй. Мамулю будешь парить! В конце концов, где ты гуляешь – дело твое. Я одного не могу понять. Есть у вашего поколения хоть что-то святое? Вы ведь живете без морали, без целей… Вообще, без чувства ответственности! У вас, кроме желания поймать кайф, ни одной мысли! Ты и для себя ничего не желаешь сделать. Тебя даже собственная судьба не колышет! Не говоря уже об обществе. Которое, между прочим, тебя поит, кормит и развлекает!..

Круто Маркин-старший заворачивает. И, что самое главное, не поспоришь. Ясный-красный, плевать я хотел и на общество, и на мораль. Все равно от меня в этом мире ничего не зависит. Общество – само по себе, а я – себе на уме. И пошли вы все в задницу! Я вам что, Мисс Вселенная, что ли, чтобы бороться за мир во всем мире? Каждый живет сам за себя. И не надо грузить меня чужими заморочками!

– Я больше не буду-у…

– Чего ты не будешь, дятел?

О-ох! Опять старая песня. Практически, ничего кроме уроков. И запишусь на бальные танцы… Устроит вас такой вариант, Алексей Борисович?! Ну, это я понятно, отвечаю мысленно…

– Ладно, подросток, можешь молчать и изображать дегенерата. Но учти, рано или поздно тебе придется брать на себя ответственность за других. Хочется тебе этого или нет. И, поверь мне, спрятаться не выйдет. И дай бог, чтобы ты не сломался на всю жизнь…

Бла-бла-бла… Если бы не мой обостренный слух, я бы спокойно пропустил нотации между ушей. Никакой вашей-ненашей ответственности мне не надо. И без нее забот куча.

– Па, можно я посплю?

– О-ох, горе ты наше. Иди, спи, дятел!

Через десять минут хлопнула входная дверь, и предки отчалили добывать материальное благополучие. Беседа со щипанием за душу завершилась вничью. Никого не колышут чужие проблемы. Я думаю, даже мои старики просто боятся за себя. А то вдруг стану я наркоманом и пущу их по миру… Или оставлю без внуков… А это неправильно. Вот они и суетятся, обеспечивают себе спокойную счастливую старость…

Шаттлы Межпланетного Контроля зависли над мегаполисом, в котором скрывался носитель Би-поля. Поиск туземца на подконтрольной планете Специальный Корпус многократно отрабатывал в тренажерных комплексах Базы. Но на практике этот алгоритм применялся впервые за последние несколько веков. Идентификатор протестировал образцы биологических тканей объекта. Потом началось сканирование копошащегося внизу конгломерата живых существ с анализом генного спектра. На координатной сетке стали появляться разноцветные точки.

Командор напряженно изучал поток информации с датчиков. Среди биомассы, влачащей жалкое существование на отсталой планете, индивидуумов со схожими параметрами было множество. На мониторе то и дело возникали носители генов, близкие к искомому обладателю Би-поля. Но после проверки маркеры окрашивались в розовый цвет. Это свидетельствовало всего лишь о схожем строении генного спектра. Но полной идентичности не было. Командор сбрасывал координаты очередной ошибки в память системы, и поиск продолжался.

Прочесав центр мегаполиса, шаттлы Корпуса перешли к сканированию окраин. На мониторах сменялись квадраты жилых и промышленных массивов. Научный блок функционировал в режиме аврала. Возраст аппаратуры давно перевалил за тысячелетие. Поэтому положительный результат вызывал большие сомнения. Командор меланхолично щелкал клавишей сброса, не выказывая волнения. Внезапно в углу координатной сетки появилось яркокрасное пятно. Резкий зуммер сигнализатора остановил поиск.

– Цель локализована. Вероятная погрешность определения – одна сотая малого стандарта длины! – торжествующе объявил старший аналитик.

Два боевых корабля Межпланетного Контроля, в режиме полного экранирования, прошли над просыпающимся городом. Не вызвав даже легкого возмущения воздуха они зависли над типовой облупленной девятиэтажкой, стоящей посреди спального района. После фиксации транспортного луча командный шаттл набрал высоту и покинул нижний слой атмосферы. По древней директиве Специального Корпуса руководство операцией осуществлялось из зоны, находящейся вне прямой видимости.

Земляне на вторжение представителей инопланетного разума в свое дождливое воздушное пространство никак не отреагировали. Немногочисленные собаководы вяло бродили по заросшим газонам, выгуливая беспорядочно гадящих питомцев. На стоянке возле дома урчало сильно подержанное средство передвижения, собираясь везти не менее подержанного хозяина на работу…

От пейзажа на обзорных мониторах шаттлов исходили мощные флюиды покоя и беспечности. Командор немного озадаченно всмотрелся в экран. По сравнению с заварухами, в которых ему приходилось бывать до перевода в Межпланетный Контроль, условия на третьей планете казались просто курортными.

– Старт! – уверенно скомандовал он. – Идентификация объекта, уничтожение, коррекция памяти свидетелей по радиусу возможного контакта.

Посадочный луч устойчиво сфокусировался на крыше наземного строения. Десантники в имитационных скафандрах; выкатились из него возле небольшой надстройки. Бездомный тощий кот, ставший единственным свидетелем атаки пришельцев, отважно зашипел, вздыбив шерсть. Щелкнул парализатор, и неадекватное сопротивление было подавлено в зародыше. Кот застыл с открытой пастью. Реакция офицеров Корпуса не отличалась высокой скоростью. Представители расы лектов в Галактике считались тугодумами. Но упорные тренировки доводили необходимые для выживания навыки до автоматизма.

Без труда выставив железную решетку лифтовой будки, лекты бесшумно скользнули по узкой лесенке на площадку верхнего этажа. Первая пара навела парализаторы на ближайшие двери. Остальные начали спуск вниз. До цели нужно было преодолеть три пролета…

Абсолютно обнаженный человек вышел из леса ранним утром. Он остановился на окраине небольшого алтайского поселка. Его поджарое мускулистое тело покрывал ровный бронзовый загар. Грива длинных черных волос спадала на плечи, сливаясь с густой бородой черного цвета. Несмотря на довольно прохладный ветерок, мужчина не дрожал. Казалось, он не испытывает ни малейшего дискомфорта ни от наготы, ни от холода. На его тонких губах блуждала загадочная ехидная улыбка, словно в любую минуту с них могла сорваться колкая шутка. Ярко-зеленые глаза, окруженные тонкими, едва заметными морщинками, иронично и в то же время пристально изучали окружающий мир. А еще в них читалось искреннее удивление.

Между тем, пейзаж поселковой окраины к созерцанию не располагал. По заурядности и беспросветной тоске он мог соперничать с самой заброшенной пустыней. Помойки и заросшие сорняками огороды плотно окружали местный очаг цивилизации. Три с половиной улицы поселка Кутуево были загажены по самые крыши. При внимательном рассмотрении они навевали философские мысли о мерзости сущего и тлене любых идеалов. Все, на что мог упасть посторонний взгляд, дышало безнадежным запустением.

Голого человека убогое зрелище не смутило. Он жадно всмотрелся в кучи мусора на ближайшей свалке и с наслаждением принюхался. Тонкие ноздри раздулись, всасывая ароматы, окружающие среду обитания человека разумного. Черноволосый мужчина склонил голову к плечу, как подлинный эстет в порыве восхищения, и радостно улыбнулся…

Братья Егор и Виктор Селивановы жили в областном центре. Там у них в собственности имелись два кафе, баня с тренажерным залом и несколько магазинчиков. В Кутуево они приезжали редко. Примерно раз в две недели. Оба были заядлыми охотниками. А в их городских кафе фирменным блюдом была дичина. В связи с этим братья периодически браконьерили, совмещая удовольствие и выгоду.

Жители поселка их «фазенду», с единственным в окрестностях высоким глухим забором, обходили стороной. Не то чтобы два наглых амбала кого-то обидели. Просто народ чувствовал, что могут. Поэтому и не нарывался. К тому же, гуляли смутные слухи о подозрительно легко утопшем пару лет назад егере…

Очередной визит в захолустный поселок Кутуево Селивановы с вечера отметили литром хорошей немецкой водки. Поэтому утром они проснулись в состоянии легкого бодуна. Братья выбрались на крыльцо и собрались мирно накатить по пивку. После чего можно было спокойно собираться на охоту. Благо непуганой дичи в округе водилось достаточно.

Внезапно калитка, вроде бы запертая с вечера, открылась, даже не скрипнув. Егор, вскинул голову и задумчиво открыл рот. Виктор был старшим в семье. Поэтому без повода не суетился. Он с интересом проследил за ошалелым взглядом брательника и только потом медленно обернулся. По аккуратной дорожке, выложенной бетонными плитками, преспокойно шествовал абсолютно голый мужик! От такого зрелища, с утра пораньше, старший Селиванов тоже пришел в состояние тягостного недоумения…

Тем временем гость добрался до крыльца и остановился, с явным любопытством разглядывая двух похмельных и изумленных хозяев. Процесс взаимного изучения протекал неторопливо. Непонятная игра в молчанку тянулась около минуты. Потом Егор разродился вопросом:

– Ты кто?

Бородатый Мужик его пугал. Неизвестно почему, но сильно. Ответа на вопрос не последовало. Виктор преодолел оцепенение и без затей спросил:

– Бомж, что ли? – мужик продолжал молчать. Старший Селиванов почувствовал некоторое воодушевление и продолжил: – По башке хочешь, голожопый?

В яркозеленых глазах незнакомца появились искорки веселья. Тонкие губы раздвинулись в улыбке, обнажая ослепительно белые зубы.

– Скалится, – проворчал Егор, подвигаясь поближе к ступенькам. – Может, ему конкретно в тыкву наварить?

Слова у братьев с делом не расходились. Селивановы тут же поднялись и сделали попытку ухватить гостя за руки. Дальнейшие события мало походили на избиение бомжа. Кулак Виктора почему-то просвистел мимо. Его обладатель, получив легкий тычок в шею, рухнул с крыльца, вспахивая носом газон.

Егор не успел понять, что произошло. Он продолжил движение вперед, собираясь схватить противника. Но богатырская грудь младшего Селиванова наткнулась на выставленный вперед палец. От мимолетного касания в грудине что-то тихонько хрустнуло, и Егору внезапно расхотелось драться. Даже наоборот – в глубине организма возникло горячее желание прилечь и жалобно поскулить от боли. Отказать себе в такой мелочи он не смог. Могучее тело рухнуло на крыльцо, корчась в судорогах.

Прохладная ладонь черноволосого легла на лоб, не обезображенный печатью интеллекта. Неожиданно болевые ощущения исчезли без следа. Вместо них появилось чувство покоя и умиротворенности. Следом за этим на Егора Селиванова нахлынула любовь к ближнему… И дальнему… И человечеству в целом. Ему захотелось поделиться этим большим чувством со всем миром. Возлюбить кого ни попадя. Раздать имущество нищим…

Завораживающие зеленые глаза заглянули ему прямо в душу. Ладонь, лежащая на лбу, стала теплой, почти горячей. Егор вдруг почувствовал, как он открывается навстречу этим глазам. Слова стали не нужны. Откуда-то изнутри хлынул поток сокровенного знания, обнажая самое дно души. Он исповедался мыслями и мелькавшими в мозгу воспоминаниями. С самого детства и до сегодняшнего дня. Словно отдавая странному человеку всю свою жизнь. За краткие мгновения информация, полученная Егором Селивановым за тридцать с лишним лет бурного существования, полностью перетекла куда-то через приложенную ко лбу руку, отразившись в неотрывно глядящих зеленых глазах. Потом веки его смежились, и блаженный покой растекся по телу, даря приятные сновидения.

Обнаженный мужчина выпрямился, вытер влажную ладонь о перила крыльца и медленно, будто пробуя слова на вкус, произнес:

– Ни хрена себе, вы тут живете!

Не обращая внимания на распростертые тела Селивановых, он прошел в дом. Вскоре оттуда послышались плеск воды и бодрое урчание кофеварки…

Как ни крути, а дома зашибись! Пока предки на работе, можно выспаться от души. И никто не привлечет бедного подростка к бесполезному наведению порядка в квартире. И не станет изводить нравоучениями…

Обычно после очередного загула я падаю, как изнасилованный верблюд. Вот только сегодня что-то никак не могу заснуть. В голове, мешая расслабиться, вертятся интересные вопросы. Например, хотелось бы знать, что я теперь могу, со своими новыми способностями? Кроме подслушивания и введения людей в ступор? Наверняка, должно быть еще что-то, чем можно от души попользоваться. Впереди явно маячат офигенные горизонты грядущей халявы. Остается придумать, как использовать свалившийся с неба шанс. Но сначала надо вычислить, откуда взялись мои суперспособности…

Явно, все поперло после прямого попадания с дискотеки в реанимацию. Допустим. Судя по всему, отрихтовали меня до смерти. В принципе, врачи так и сказали. А я выздоровел. Сказал, что выздоровлю – и выздоровел! Сказал… Сказал… Ну, точно!!! Этот самый странный язык появился после того, как меня чуть не убили! Прохрипел я, значит, на нем первые слова. После этого все позеленело… Потом я отключился, потом очнулся… Опа! И уже здоров! А когда я сбегал из реанимации, опять же, приказал не по-русски, чтобы медики замерли. Бамс! Стоят, голубчики!..

Понятно! Выходит, после того, как меня шарахнуло током, в голове появился новый язык, типа, заклинаний. А теперь – излагай на нем любые пожелания и пожалуйста – волшебный зеленый свет! Да-а-а… По-моему, глюк затянулся. Скорее всего, лежит тощее тело Даниила Алексеевича Маркина у Игорька на хате, накачанное дурью. А фантазия бродит по мотивам виденной в кино галиматьи…

А не ущипнуть ли себя за ногу? Блин! Больно! На коже появился синяк. Ни фига не глюк. Про такие реальные приходы никто не рассказывал. Хорошо. Попробуем процитировать таблицу умножения. Любая фантазия от скуки тут же сдохнет… На цифре шесть захотелось плюнуть на арифметику. Лучше уж просто полежать, предаваясь мечтам.

Хорошо бы научиться смотреть сквозь стены. Или читать чужие мысли. Или гипнотизировать всех подряд, а?! Вот было бы клево! И можно больше не учиться, не работать. Выступай себе с концертами и греби бабки. Обалдеть можно – по всей стране афиши с моим фейсом! Великий и ужасный Даниил Маркин!!! Сеансы магии и чародейства! Цена билета – сто баксов. Не меньше. Полный кайф…

Неожиданно сквозь розовый туман большой подростковой мечты вдруг прорезалось какое-то нехорошее ощущение. Открываем глаза. Что-то вокруг, определенно, не так! Ладно, оборвем полет фантазии на самом интересном месте. Прислушаемся…

Неприятное чувство резко усилилось. А что это за шум со стороны лестницы? Ни одного знакомого звука. Почему-то волосы встают дыбом. Как-то мне страшновато! Прямо до дрожи в ногах. Телки-метелки!!! Такое ощущение, что неведомая угроза неумолимо ползет в мою сторону. Есть предчувствие, что пора рвать когти!