- Наверное, он боится, - вздохнув, ответил Иван Дмитриевич. - Вы не юрист, и вам трудно понять, что виновность некоторых порой доказать невозможно.
      - Ага, он все-таки боится! - Кукушкин встал и прошелся по комнате. Боится, бедный. А боится потому, что у самого рыльце в пушку, и он осознает бессмысленность, а вернее, беспомощность ваших законов против них. В таком случае, прав я. А жестокость или, по-вашему, суровость законов - это всего-навсего месть. Но одно дело - кровь за кровь, насилие - за насилие, а другое дело - мстить из зависти.
      - Значит, по-вашему, достаточно у них отобрать все наворованное и незаконно приобретенное, и пусть продолжают свои мерзкие дела?!
      - Ну, во-первых, не надо меня "в таком плоскостопии" понимать. Во-вторых, конфискация всего имущества - это не так мало. Это наказание, которое пережить не так просто. Благодаря мне уже покинули мир двое или трое. Это только Хитроумов выжил после психиатрички. Но он потерял свою прежнюю прибыльную должность и вряд ли захочет повторить свой печальный опыт.
      - Василий Васильевич, вы что же, отказываетесь от своего первоначального плана? - хозяин был несколько встревожен.
      - Нет, Маршала мы жестоко разоблачим, но после этого я сразу ухожу в подполье. Собственно, мне и деваться будет некуда. Они мне этого никогда не простят. Да и надоело мне ликование толпы - на потеху глупости. Я хочу быть таинственной силой, великим инкогнито. Чтобы люди вздрагивали и задумывались, рассказывая о моих делах.
      - Да, уважаемый, вы уникальный ненормальный, - задумчиво произнес Лунин и покачал головой. - Но вы... один!
      - Ничего, я и один наделаю столько шороха, что вы все будете годами успокаиваться!
      - А почему - все? Я что, тоже должен бояться вас? - спросил майор шутливо.
      Телепат ему не ответил. Он вспомнил свой вчерашний прием больных после представления. Первой к нему в гримерную зашла женщина средних лет с жалобой на сердечные боли.
      - Мне раздеваться? - спросила она, робко постояв возле двери.
      - Зачем? - скептично спросил Кукушкин, оценивая ее внешность.
      - Странно, а врачи всегда раздевают...
      - Раздевают не врачи, а рвачи. А я ни то и ни другое. Я исцелитель, вам ясно?
      Женщина наивно ответила:
      - Ага, понятно. Вы - исцелитель общества...
      Вася грустновато улыбнулся и, посмотрев на своего собеседника по-дружески, сказал:
      - Иван Дмитриевич, я хочу вам одолжить немного денег. Не исключено, что после разоблачения Маршала вы останетесь без работы. Надеюсь, вы понимаете, что это не взятка. Спасибо за угощение.
      Он положил на стол несколько пачек крупных банкнот и молча вышел. Лунин хотел что-то сказать, но так и остался сидеть с открытым ртом.
      13
      За несколько дней до свадьбы дочери Маршала Кукушкин провел первую из своих тайных операций. Ночью на даче Роберта Михайловича он обнаружил тайник, где хранились кассеты с видеофильмами. Это были доказательства морального разложения высокопоставленных лиц, с которыми Маршал встречался в своем загородном "гнездышке". Кроме кассет, Вася нашел массивную статуэтку слона, покрытую эмалью. Хотел было оставить ее, но интуиция подсказала, что вряд ли это какая-то безделушка. На обратном пути, в машине, он убедился, что статуэтка была из желтого металла и эмалью покрыта только для видимости.
      Хранить такие ценные трофеи ни на старой, ни тем более на новой квартире Кукушкин не решился и отвез их Вите. Но Виктория тоже побоялась хранить их у себя. Шантажисты продолжали ее осаждать телефонными звонками, хотя она уже к этому начала привыкать. И Вася решил передать трофеи Лунину.
      Он подъехал к нему на рассвете. Поднимаясь в лифте на пятый этаж, Кукушкин вдруг подумал: а ведь у него нет друзей, на который можно положиться! Но, вспомнив о Гринко, сразу успокоился. Только ради учителя, ради осуществления его цели стоило рисковать жизнью.
      Лунин уже ждал его в коридоре. Он увидел "Волгу" Кукушкина из окна своей квартиры. В последние ночи, накануне важной и серьезной операции, майор вскакивал с постели почти на каждый ночной шум автомобиля.
      - Уверен, Василий Васильевич, что вы несете мне вещественные доказательства, - сказал он, встречая его.
      Они тихо поздоровались и прошли на кухню, чтобы не разбудить жену и внука. Кукушкин поставил деревянный чемодан на стол и сел, чтобы избавиться методом самовнушения от усталости.
      - Я практически не сплю две ночи подряд. Мне пришлось прощупать почти каждый сантиметр дачи Маршала, - вздохнул он.
      - Что это? - спросил майор, показав на чемодан. - Василий Васильевич, мы же договорились, что все свои действия будете согласовывать со мной.
      - Иван Дмитриевич, хоть вы и закончили кулинарное училище, но я сам знаю, что мне делать. Я вас выбрал себе не в руководители, а в помощники, - ответил шутливо Вася, стараясь не обидеть Лунина.
      - Ну что ж, как вам будет угодно...
      - Это угодно не мне, а жизни. Ваше уголовное законодательство настолько отстало от современной жизни, что по нему можно только путешествовать из Сибири на Юг. А это, - Кукушкин постучал пальцем по чемодану, - я дарю вам. Полюбуетесь, как отдыхают некоторые высокопоставленные чины. Маршал снимал это в качестве улик против своих соратников. Здесь находится также слоник, стоимость которого не меньше полмиллиона...
      Лунин заволновался и закурил:
      - Ой, Василий Васильевич, втянете вы меня снова в какую-то аферу. Я ведь должен служить закону и поступать по закону...
      - А вы лучше служите народу и поступайте по совести, тогда это будет честно и законно, - повысил голос гость и поднялся с места.
      - Говорите тише, вы разбудите жену и внука, - попросил хозяин и плотнее прикрыл дверь.
      - Извините... Итак, встречаемся в субботу, на свадьбе дочери нашего Роберта Михайловича. И не волнуйтесь вы, я все за вас продумал. Наше дело хоть не во всем правое, но мы победим!
      Кукушкин в знак солидарности чувствительно ударил кулаком Лунина в грудь и, тихо что-то напевая, ушел.
      14
      На свадьбе Луизы Робертовны Маршал не хватало только салютов, фейерверков, колокольного звона и пушечных выстрелов. А так все было: и на столе, и вокруг стола, и под столом. Но главное - гости. Да еще какие! Министры и министерши, начальники главков, и главы их семей, управляющие трестами и отправляющие из них на пенсию, налогооблагатели и их налогополучательницы. Короче, присутствовала та часть благородного общества, на которую другая часть, неблагородная, уже давно махнула рукой.
      Это было событие исторической важности. Обед, который давал Роберт Михайлович в честь новорожденной семьи и своих почетных гостей, проходил в торжественной и несколько завистливой атмосфере. Некоторые присутствующие даже пытались утверждать, что такой свадьбы не было за всю историю существования их города.
      Гостей представлять не приходилось, так как почти все знали друг друга не только в лицо, но и по делам. Кукушкин представился директором музея сатиры, который он собирается открыть в ближайшее время с помощью присутствующих. Все дружно согласились приложить к этому руку, даже не поинтересовавшись, в чем должно заключаться их содействие. Вот что значит привычка - обещать и никогда не выполнять.
      После довольно долгой и утомительной беседы за громадным столом, который ломился от щедрости вице-главы города, Маршал произнес тост за улучшение благосостояния народа и его светлое будущее (ввиду скромности Роберта Михайловича свадьба, к сожалению, не транслировалась по телевидению). Затем Маршал, временно оставив гостей на попеченье жены, пригласил Кукушкина в свои апартаменты для обмена мнениями.
      - Вы знаете, Василий Васильевич, - начал он беседу с ним, поднимаясь на второй этаж своей квартиры по беломраморной лестнице, - я мог бы разместить у себя роту солдат. Более того, я мог бы содержать их за свой счет, чтобы высвободить некоторые государственные средства на другие цели. Поверьте, я не вру. Вот клянусь честью! Но это, увы, незаконно. А пойти против закона я не могу.
      - Почему же, мне кажется, это добровольное и благородное дело, - Вася охотно включился в разговор.
      - Понимаете, получается парадокс: откуда бедность - мы знаем, а откуда взять богатство - никому не понятно. Поэтому выбрасывать народное добро на ветер я позволить не могу. Какой же хозяин, если, конечно, он хозяин, будет делать то, что противоречит нормальной человеческой логике?! Это может позволить себе лишь тот, кто считает, что все его. А зачем, спрашивается, мне все? Все, как вы убедились, это почти ничего. Так что тот, кто хочет меньше, получает больше. Но это закон неписаный. Большинство же нашего народа хочет жить только по писаным законам. Видите ли, все им поднеси на блюдечке с розовой каемочкой. Так что, Василий Васильевич, наш народ очень культурный - верит только в могущество официальных законов...
      "Какое неслыханное кощунство! - мысленно возмутился Кукушкин. - Вы, гражданин Маршал, заслуживаете после таких слов самого жестокого разоблачения! И никакой жалости к вам! Никакого сострадания! Вышка - вот ваш самый лучший исцелитель!.."
      - Вы что-то сказали? - спросил его Маршал, дружески улыбаясь.
      - Ну что вы, я только подумал, - ответил Вася, копируя самодовольную улыбку магната.
      - А о чем вы подумали?
      - Я подумал о том, что вам неприятно... думать обо мне...
      - Друг вы мой разлюбезный, друг вы мой ненаглядный, да как вы можете такое думать?! Если б вы были женщиной, а женщиной вы были бы хоть куда, честное слово, я бы на вас женился или сделал бы вас своей секретуткой, сказал Маршал и, громко чмокнув его в щеку, заржал, как сумасшедший.
      Кукушкин был брезглив и с удовольствием плюнул бы ему в лицо, но не хотел опережать события. Поэтому он только посмотрел на часы и озабоченно покачал головой.
      - Василий Васильевич, вы куда-то спешите? - Роберт Михайлович схватил его за руку и повел по другой лестнице вниз в бильярдную. - Нет, я вас сегодня не отпущу. А завтра мы всей компанией летим спецрейсом на юг, там нас ждет шикарный ресторан с девочками и со всеми вытекающими отсюда удовольствиями.
      "Все вытекающие отсюда "удовольствия" вас уже ждут сегодня", - злорадно подумал Вася и снова посмотрел на часы.
      - Кстати, могу вам подарить японские, - Маршал снял свои электронные часы и вложил в руку Кукушкина. - Будят и шестнадцать музыкальных произведений играют. За тот вечер, что вы нам устроили на моей даче, заслужили. Заслужили, заслужили, чувствуется, что вы тоже профессионал.
      Рядом с бильярдной была библиотека. С отдельным читальным уголком, видеотекой и маленьким зрительным залом. Тут же стоял рояль. На нем были бюсты Наполеона, Сталина и Гитлера, которые смотрели друг на друга. Посредине между ними стояли песочные часы.
      - Слушай, Роберт, у тебя тут можно заблудиться, - послышался голос Захарчука, которому не терпелось закурить. - Да у меня в управлении меньше комнат, чем у тебя дома.
      - Так я ведь Маршал, а ты только генерал, - откликнулся хозяин.
      - Дочка у тебя, скажу, ну очень талантлива, - льстил начальник внутренних дел города, прикуривая от своей позолоченной зажигалки сигарету. - Отхватила себе такого жениха, что будет играть на нем, как по нотам.
      - А она у меня учится в консерватории на композиторском, - прихвастнул Маршал, возвращаясь в бильярдную вместе с Кукушкиным.
      - Ничего не поделаешь, вся в тебя, - глубоко затянувшись дымом, подчеркнул генерал.
      - Ты так говоришь, будто о чем-то жалеешь...
      - Ну что ты, мне остается только жалеть о том, что я не маршал и не имею такой прекрасной дочери. Да, кстати, ты не приглашал Властолюбченко? Я его что-то не вижу.
      - Кое-кто не желает его видеть...
      - Ты очень правильно сделал, - похвалил его Захарчук и обратился к Кукушкину: - Да, Василий Васильевич, вы тогда так быстро ушли со своим квартетом, что я даже не успел вас поблагодарить за отличнейший концерт.
      - Мог бы и подарить что-нибудь, - напомнил ему Маршал.
      - Конечно, конечно, - генерал протянул Васе свою зажигалку: - Вот, пожалуйста, золотая. Только смотрите, Василий Васильевич, соблюдайте правила противопожарной безопасности, чтобы не обжечь себе руки.
      Это был откровенный намек, на что Вася ответил поклоном.
      - Слушайте, Владимир Захарович, Василий Васильевич, как вам моя свадьба? Почему вы меня не хвалите, ведь я так старался ради вас? - Маршал очень любил, когда все говорили о его щедрости и могуществе.
      - Свадьба, конечно, хорошая, но она же не твоя. Вот когда ты будешь жениться... - Захарчук решил пошутить, хотя с завистью подумал о том, что на деньги, потраченные на подарки, которые преподнесли молодым, можно было бы устроить еще две такие свадьбы.
      - Василий Васильевич, а что гости думают обо мне? - Роберт Михайлович не успел спросить Кукушкина об этом раньше, когда не было среди них Захарчука. - Генерала не бойтесь, он свой человек.
      - Вашим гостям, Роберт Михайлович, некогда думать - они едят и пьют, а вот лично мне свадьба не понравилась, - ответил Кукушкин с улыбкой.
      - Почему? - хозяин не понял его шутки.
      - А где парад войск? Где прохождение военной техники? И что это за безобразие, Роберт Михайлович, если вчера в ресторане присутствовало до сотни человек и никто не подрался, не было поножовщины. Ну что это за свадьба, если в коридоре возле туалетов весь день торчала милиция и не давала порезвиться молодежи!
      - Тут вы правы, - Маршал захохотал и снисходительно похлопал по спине генерала. - Это он виноват - зажимщик свободы...
      - Роберт Михайлович, разрешите присоединиться? - послышался голос Хитроумова у двери бильярдной. - Мне, червонному валету, среди ваших тузов скучно. Даже их дамы меня бьют по мастям.
      - Давайте, Всеволод Львович, нам для комплекта вас не хватает, пригласил его хозяин и замысловато усмехнулся. - Теперь здесь все лучшие люди города, в руках которых сосредоточен... - он хотел сказать: "теневой капитал", но промолчал, хотя его и так все поняли.
      - Да, Всеволод Львович, наслышан о вас, - сказал Захарчук таким тоном, будто видит его первый раз, и предложил сигарету. - Вы хоть и валет, но козырный, можете шарахнуть и туза.
      - Ладно, Владимир, туза можно ударить и козырной шестеркой, но биться одними козырями - слишком расточительно, - Хитроумов удачно вписался в дружескую беседу, прикуривая от зажигалки Кукушкина. - Козырь нужно использовать в исключительных случаях, не так ли?
      - Всеволод Львович, а мне понравилась ваша жена, - любезно сказал Маршал. - Вы не станете возражать, если я с ней один раз станцую?
      - Роберт Михайлович, вы можете танцевать с ней хоть до утра, подвыпивший импресарио Кукушкина готов был даже женой поделиться. - Мне ваша жена, кстати, тоже...
      Кукушкин уже не слушал их болтовню. Он с нетерпением ждал Лунина с сотрудниками и понятыми, которые должны были появиться во второй половине дня. Вася уже знал, что Маршал почти все свои наличные превращал в золото. "Деньги - это бумаги, а золото - это деньги всегда и при любой власти", часто повторял про себя этот "слуга народа".
      "Да, старость он себе обеспечил", - подумал телепат и вздрогнул, когда услышал частые звонки в квартиру, а затем голос домработницы:
      - Роберт Михайлович, к вам тут пришла какая-то экскурсия!
      - Так пусть идут сюда! - откликнулся Маршал, не желая прерывать беседы.
      В бильярдную вошли четверо молодых мужчин и женщина. Кукушкина поразило то, что это была Виктория. Маршал, Захарчук и Хитроумов решили, что это очередная делегация с поздравлениями, хотя цветов у них и не было. Двое были с "дипломатами".
      - Уважаемые гости, все вы знаете такое известное слово, как "несун", потом появилось усовершенствованное слово "везун", - заговорила голосом экскурсовода Вита, несколько волнуясь. - Но эти слова появились благодаря "говорунам". Это они разложили наше общество на несколько частей по принципу мясника. Это они не жалели никаких красивых эпитетов и метафор, и в результате такой расточительности появились и "писуны". Все они в один голос пытаются доказать нам, что слово "коммунизм" не латинского происхождения и обозначает: кому - "на", а кому - "ни". И вот, уважаемые гости, мы с вами попали в одну из квартир, которую можно смело назвать музеем, где хранится часть золотого запаса страны. Вот посмотрите, - Вита быстро зашла в библиотеку и, не прерывая рассказа, вынесла оттуда маленький бюст Сталина, - это самый известный наш говорун. Весит он до пяти килограммов, стоимость до ста тысяч. Он покрыт серой эмалью, чтобы скрыть блеск благородного металла от народных глаз. Впрочем, в этом музее мы найдем много произведений, в которых истинная сущность спрятана за формами и образами. И в этом заслуга нашего Роберта Михайловича Маршала, давайте ему похлопаем! - Она поставила "Сталина" на бильярдный стол и отошла в сторону.
      Послышались дружные аплодисменты в честь хозяина дома, хотя никто не понял такого странного вступления. Во всяком случае, гости решили, что разыгрывается маленькая комедия.
      Увы, следующий сюжетный ход буквально потряс всех.
      - Следователь по особо важным делам, младший советник юстиции Артеменко Вадим Максимович, - представился один из мужчин, показывая удостоверение Маршалу. - Гражданин Маршал Роберт Михайлович, прокуратурой республики против вас возбуждено уголовное дело за ряд должностных преступлений при особо отягчающих обстоятельствах...
      - Этого не может быть! - возмущенно заявил Захарчук. - Что вы себе позволяете?
      - Мне тоже кажется, что это недоразумение, - более скромно возмутился Хитроумов, тихонько отступая назад.
      - Спокойно, товарищи, сейчас мы разберемся, - с поистине маршальским высокомерием заговорил Роберт Михайлович и подошел к телефону.
      Артеменко быстро достал из "дипломата" документы и подошел к Маршалу:
      - Вот санкция прокурора на ваш арест, а также ордер на обыск. Ознакомьтесь, пожалуйста.
      Роберт Михайлович дрожащими руками взял документ и, прочитав его, вернул обратно. Он понял, что пришел конец...
      Глядя на его побледневшее лицо, занервничали Захарчук и Хитроумов. Больше они не выронили ни слова, а только курили.
      Кукушкин сначала удивился, что среди них нет Лунина. Но четкая мысль неизвестного следователя предупредила его, что только молчание гарантирует жизнь ему и Виктории, он также понял, что документы у них были "липовые". О молчании Васю просили и умоляющие глаза Виты.
      Обыск начался по всем правилам.
      - Гражданин Маршал, - продолжал "следователь", - вы юрист и прекрасно осведомлены: суд учтет то обстоятельство, если вы сами добровольно укажете...
      - Щенок, сопляк! - рявкнул Маршал и достал из бара бутылку коньяка. Еще не родился тот судья, который посмеет поднять свой голос на Маршала. Тупица, ничтожество! - Он сделал несколько глотков из бутылки и взял в руки бильярдный кий. - Всеволод Львович, как вы помните, за мной - реванш! Составьте, пожалуйста, компанию, пока эти кретины будут здесь вынюхивать...
      - С удовольствием, - сразу согласился Хитроумов. - Так на что будем играть? Снова - "американку"?
      - Свободную "американку", - ответил хозяин и, отставив на время бутылку, приготовился к игре.
      Когда Маршал увидел, что трое из пришедших приступили к обыску, то рассвирепел так, что первым ударом забил сразу три шара. Потом в лузу влетело еще два шара, и после этого наступила затяжная игра. Захарчук, Кукушкин и "следователь" с увлечением наблюдали за поединком. Только Виктория сидела в кресле, затаив дыхание, и посматривала на Васю.
      Всеволод Львович понимал, что в данной ситуации необходимо проиграть, хотя всем своим видом показывал, что сопротивляется изо всех сил.
      Партия закончилась со счетом 8:2 в пользу Маршала. Хитроумов поздравил его. Роберт Михайлович с достоинством принял поздравление и, оглядывая присутствующих, заявил о своем желании:
      - Ну что ж, Всеволод Львович, я хочу, чтобы вы плюнули в рожу этому наглецу, - он показал пальцем на Артеменко.
      "Ай да Маршал, вот это игрок! - мысленно похвалил его Захарчук и закурил очередную сигарету. - Помирает, но с музыкой!"
      Все смотрели на проигравшего. Всеволод Львович знал, что по всем джентльменским законам он должен исполнить желание выигравшего.
      - Ну, Всеволод Львович, докажите, что вы мне друг, - повторил выигравший и достал из бара две рюмки.
      Хитроумов встретился взглядом со следователем. "Артеменко" догадывался, зачем Маршал провоцирует этот инцидент, но стоял не шелохнувшись. Затем, после напряженного ожидания, положил на бильярдный стол свой "дипломат" и выложил из него наручники.
      - Роберт Михайлович, а вы сперва покажите, как это делается, - наконец отозвался Хитроумов и отошел подальше от стола.
      - Вот теперь все понятно, - с презрением заговорил хозяин и снова начал пить коньяк из горла. - Ты просто ничтожество и трус! Все вы плебеи и дармоеды, ненавижу вас. А ты, - он глазами, полными ненависти, посмотрел на Захарчука, - чего молчишь? Жрешь вместе со мной из одной тарелки, окружил себя холуями и думаешь, что спасешься! Нет, подохнем вместе! Утоплю всех в вашем же дерьме, не ждите от меня никакой пощады!..
      - Роберт Михайлович, не сходи с ума, - дружески успокаивал его Захарчук. - Будь человеком, не все еще потеряно...
      - А я и есть человек! - закричал Маршал, размахивая бутылкой. - А вы черви, питающиеся навозом, и не вам меня судить!
      Артеменко быстро подскочил к разъяренному хозяину, отобрал у него бутылку, заложил ему руки за спину и надел наручники. Затем осторожно усадил его в кресло и сказал:
      - Вот так оно будет лучше.
      - Я тоже так думаю, - согласился с ним Захарчук и подошел ближе. - Надо уметь проигрывать, Роберт Михайлович.
      - Ты... ты хочешь сказать, что ты победил?! - Роберт Михайлович закатился пьяным, озлобленным хохотом. - Не волнуйся, мундироносец, мне известен каждый твой шаг...
      - Во всяком случае, я еще не проиграл. И если ты не прекратишь эти гадкие оскорбления, я отправлю тебя в вытрезвитель, - предупредил его строго генерал и подошел к Хитроумову, как бы демонстрируя солидарность с ним.
      Лунин был дома и, закрывшись в своей комнате на ключ, просматривал видеозаписи, которые принес ему Кукушкин. То, что он увидел, не только потрясло его, но и заставило изменить свое решение. Ему становилось понятно, что сегодня он мог лишиться не только работы, но и свободы. Да, он понимал, что оказался трусом, но и не хотел сложить голову в неравной и бессмысленной борьбе. Кто он против Маршала с его окружением? Никто! Но это еще не самое страшное. Страшное было то, что он не знал, как жить дальше, с кем работать и кому верить...
      А на квартире Маршала продолжалась свадьба. Гости веселились, даже не подозревая, что рядом, в других комнатах, производился обыск. В результате обыска были обнаружены и занесены в протокол следующие золотые предметы: шестнадцать разных статуэток, четыре раковины, два унитаза, сорок крючков для вешалок, тридцать подстаканников, десять сахарниц. Другие драгоценности и ювелирные украшения были запротоколированы отдельным документом. Общий вес изъятого - около сорока килограммов.
      Лицам, производившим обыск, пришлось изрядно потрудиться. Вынести такое богатство со второго этажа и загрузить в милицейский "рафик" было нелегко.
      По окончании обыска, когда все его участники и понятые вышли, к Маршалу подошел "Артеменко" и сочувствующим голосом сказал:
      - Роберт Михайлович, учитывая вашу должность, следствие не считает необходимым содержать вас под стражей. Но вы находитесь под домашним арестом, поэтому прошу вас никуда не отлучаться. Эта мера будет ужесточена, если вы будете пытаться мешать следствию. А сейчас я с вами прощаюсь до понедельника.
      - Если доживете! - прошипел вслед уходящему следователю Маршал и поднялся с кресла, в котором ему уже надоело сидеть. - Подонки, вы у меня еще попляшете.
      - Да, Роберт Михайлович, ну и свадьбу ты нам устроил, - произнес с досадой Захарчук, поглядывая в окно, откуда ему был виден доверху груженый "рафик". Когда машина отъехала, он спросил: - Слушай, а зачем тебе было столько?
      - А затем, чтобы ты спросил! - сердито рявкнул хозяин и обернулся к нему задом, чтобы тот снял наручники. - Освободи меня.
      - А я тебя не арестовывал...
      - Ладно, сними с меня эти цепи, я ведь еще не в кутузке!
      Кукушкин и Хитроумов переглянулись, почувствовав себя ненужными свидетелями.
      Нетерпеливый Маршал, не дожидаясь, пока кто-то из присутствующих сообразит, как его освободить от наручников, присел и, опустив руки ниже таза, вывернул их из-под ног. Этот почти цирковой трюк получился потому, что у него были необычайно длинные руки. Ошеломив своих гостей, он подбежал к телефону, как коршун, схватил трубку и быстро набрал какой-то номер.
      - Алло, Родионов, я имею честь тебе заявить, что я не пожалею положить на плаху все наше братство! - громко сказал Маршал в трубку и топнул ногой по полу.
      После относительного затишья, которое явно было обманчивым, ибо Роберт Михайлович очень внимательно выслушивал ответ, Кукушкин и Хитроумов поняли, что это был телефонный разговор людей, которые погибают или выживают вместе. Захарчук, конечно, знал, кто такой был Родионов, и затаил дыхание.
      - Зачем ты поднял на меня руку? Зачем ты опозорил меня на весь город? Ты нарушил неписаный закон!.. - Роберт Михайлович от злости не находил себе места.
      Было ясно: в ближайшие секунды наступит развязка. Кукушкин и Хитроумов направились к выходу, но Захарчук их задержал. Он попросту боялся оставаться наедине с этим "раненым зверем".
      - Что ты сказал?! - насторожился внезапно Маршал и стал вдруг мирным и дружелюбным. - Ответь честно, ты правду говоришь?.. Ну что ж, все ясно. Извини, у меня больше вопросов к тебе нет.
      Роберт Михайлович бросил трубку и упал в кресло. Он был до этого в стрессовом состоянии и истратил почти все свои силы.
      - Ты, защитник наш, на твоих глазах, на виду у всех, среди белого дня, привселюдно какие-то шакалы выносят добро честных граждан, а ты хлопаешь ушами. Ты позволяешь им грабить твоего лучшего друга и после этого смеешь носить свои погоны. Вон из моего дома!
      Захарчук потряс головой: он не мог поверить, что подобное могло произойти на его глазах. Даже провалиться в мусорную яму не так было бы стыдно и позорно, чем слышать подобное.
      Следующий, воскресный, день стал для некоторых мужей рабочим днем. Маршал пережил самую кошмарную ночь в своей жизни. Но, имея крепкие нервы, он не позволил прерваться свадьбе. Утром, в назначенное время, гости улетели спецрейсом в Крым, где их ждал на берегу моря шикарный, заранее оплаченный ресторан. Правда, вылет состоялся в несколько уменьшенном составе.
      Захарчук был озабочен тем, что в городе существовала сильная и глубоко законспирированная преступная группа. Но с выводами он не спешил, ибо не представлял, какие меры можно им противопоставить.
      Для Хитроумова вчерашнее необычное событие на квартире Маршала стало просто любопытной историей. Его, уже переживавшего подобные потрясения, трудно было чем-то удивить.
      В этот же день на новую квартиру Кукушкина снова позвонил неизвестный шантажист, голос которого Вася узнал сразу.
      - Василий Васильевич, спасибо вам за благоразумие. Мы с вами - квиты. Более того, теперь перед вами в долгу я. Но не волнуйтесь - за мной не заржавеет. Не сомневайтесь, средства пойдут на добрые цели, а вы будете под надежной охраной. До свидания, а может, и до встречи!
      Только после этого звонка Кукушкин впервые по-настоящему почувствовал, что и ему ведомо чувство страха.
      Позже ему позвонил Лунин:
      - Извините, Василий Васильевич, но я не мог пойти против закона. Без санкции прокурора я не имею права делать обыск, тем более у лиц, которые не под следствием...
      - Не волнуйтесь, Иван Дмитриевич, все в порядке. Обыск уже произведен, - злорадствовал Вася. - Так что ваша честность не пострадала, и вы можете и дальше считать себя интеллигентом.
      - Кстати, деньги, которые вы мне одолжили, я внес в госбюджет. Думаю, этот факт тоже свидетельствует о моей честности. Но вы правы: я трус, и вы можете на меня обижаться. Увы, просмотрев некоторые ваши видеофильмы, я пришел к выводу, что с моими полномочиями было бы глупо тягаться с таким чудовищем, как наш... подопечный. Тут нужна сила другая. Извините еще раз и не забывайте.
      После этого разговора Кукушкин почувствовал себя в полном одиночестве. Ему казалось, что кто-то внимательно следит за его мыслями. Кто он? А может, она? И правду ли сказал Гринко, что уникальный талант подарил только ему? Как бы там ни было, но к такому таланту нужна еще и голова...
      Пронзительный и неприятный звонок в квартиру заставил Кукушкина вздрогнуть. Вася заглянул в комнату квартиранта и увидел его стоящим головой вниз. Эти упражнения йогов ему уже начинали надоедать. Звонок повторился, и хозяин квартиры, чертыхаясь, вынужден был открыть дверь сам, что раньше обычно делал его "отец". На пороге он увидел мужчину средних лет, который смотрел на него ненавидящими глазами.
      - Держи, собака, чтоб ты подавился! - рявкнул неизвестный и сперва протянул какой-то сверток, но затем швырнул его Васе в лицо и быстро ушел.
      Кукушкин, ничего не поняв, удивленно поднял сверток и вернулся в гостиную. Его уже ждал, прохаживаясь, "отец".
      - Вы знаете, пришел какой-то странный тип, швырнул в меня этим и сказал: "На, собака, подавись!" - объяснил Вася своему квартиранту и, развернув пакет, увидел крупные деньги. - Нет, он, кажется, сказал так: "Лови, собака, чтоб ты подавился!"
      Квартирант подошел к Васе, внимательно посмотрел ему в глаза, взял из его рук сверток и спокойно сказал:
      - Вы его извините, Василий Васильевич, он ошибся. Собака - это я, а вы... еще щенок.
      Телепат был ошеломлен...