В 1965 г., когда писалась эта автобиография, поэзия Гумилева в СССР еще не была реабилитирована, но упоминание его имени в разных контекстах встречается в печати буквально тысячи раз. Например, в 1965 г. вышли в свет "Записные книжки" Блока под редакцией Вл. Орлова - одного из официальных советских гонителей Гумилева. Тем не менее имя Гумилева в этой книге встречается более сорока раз, и оно не было вычеркнуто ни самим Орловым, ни цензурой. Причем речь идет о книге, изданной поистине массовым тиражом - сто тысяч экземпляров.
      "Ахматовой (насколько помню), - пишет Маковский, - он посвятил открыто всего одно стихотворение". Маковский имеет в виду "Возвращение" (Я из дому вышел, когда все спали), вошедшее в "Колчан". "Открытыми" посвящениями Ахматовой можно считать и два акростиха Гумилева, опубликованных Георгием Ивановым в вышедшем под его редакцией посмертном сборнике Гумилева. Анне Андреевне Горенко Гумилев посвятил сборник "Романтические цветы"; ей же (Ахматовой) посвящен второй раздел книги "Чужое небо", а также три новеллы под общим названием "Радости земной любви" ("Весы", № 4, 1908). Дебют Ахматовой состоялся в журнале "Сириус", издаваемом Гумилевым (1907). Гумилев также написал для "Аполлона" большую рецензию о второй книге Ахматовой "Четки".
      6 Других данных для точной датировки этого стихотворения, кроме воспоминаний Маковского, в литературе о Гумилеве не имеется. Гумилев вернулся в Петербург после своей второй поездки в Абиссинию в конце марта 1911 г. Стихотворение "Из логова змиева" было напечатано впервые в июле того же года. Датировка Маковского чрезвычайно проясняет содержание этого стихотворения.
      7 Ср. с автобиографией Ахматовой: "Весну 1911 года я провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета". И в другой своей автобиографии: "Весны 1910-11 годов я провела в Париже. Модильяни".
      8 Маковский здесь не совсем точен: Ахматова к этому времени напечатала свои стихи, по крайней мере, в трех журналах. - См. "Русские советские писатели. Поэты. Библиографический указатель", т. 2. М., "Книга", 1978, стр. 153.
      9 В "Аполлоне", № 4, 1911 было напечатано четыре стихотворения Ахматовой: "Сероглазый король", "В лесу", "Над водой" и "Мне больше ног моих не надо".
      10 Сын Гумилева и Ахматовой родился 1 октября 1912 г.
      11 В упомянутой выше (примечание 5) публикации Герштейн из этих трех стихотворений включено только "Эзбекие".
      12 Речь идет о статье Гумилева "Наследие символизма и акмеизм". В ней Готье не цитируется. Цитируемое Маковским стихотворение Готье было переведено Гумилевым и опубликовано раньше - в 1911 г. в "Аполлоне". В том же девятом номере за 1911 г. была напечатана статья Гумилева "Теофиль Готье".
      13 Цех поэтов возник осенью 1911 г. Гумилев собственноручно написал приглашение нескольким петербургским поэтам, которые и встретились в октябре 1911 г. на квартире у СМ. Городецкого. К тому времени мысль о провозглашении акмеизма у Гумилева еще не вполне созрела. В начале состав Цеха был весьма разношерстным. Полного перечня участников Цеха до сих пор не существует. Сложность составления такого списка, в частности, состоит в том, что не каждый присутствовавший на цеховых заседаниях формально являлся членом кружка. В 1913 г. Гумилев писал Брюсову, что в стоящем совершенно отдельно от акмеизма Цехе в общей сложности 26 членов. Жирмунский в своей книге об Ахматовой приводит "восстановленный ею в рукописных воспоминаниях" список, включающий семнадцать имен, к которому надо прибавить и саму Ахматову, а также двух синдиков - Гумилева и Городецкого и "стряпчего" - Д. В. Кузьмина-Караваева. Кроме них, Жирмунский говорит, что в Цехе бывали Клюев и Хлебников, а на открытии присутствовал Блок. Однако Жирмунский забыл упомянуть бывавших в Цехе Пяста, Грааля Арельского, Верховского, Чулкова, А. Толстого. Новых членов принимали большинством голосов и только в исключительных случаях "без баллотировки". Именно таким образом был утвержден членом Цеха в 1912 г. Георгий Иванов.
      14 Журнал "Гиперборей" выходил в 1912-1913 гг. Этот "ежемесячник стихов и критики" выпускался не особенно регулярно с октября 1912 г. по декабрь 1913 г. Всего вышло десять номеров (один из них сдвоенный). Редактором и издателем был М. Лозинский. Однако в каждом выпуске "выходящего десять раз в год" "Гиперборея" указывалось, что журнал издается при непосредственном участии С. Городецкого и Н. Гумилева. В большей степени, чем Лозинскому или Городецкому, журнал был обязан своим существованием Гумилеву. Само его название воспринималось как квинтэссенция гумилевской эстетики: ибо гиперборейцы - это хранители храма Аполлона, мифическая раса вечно юных людей, наслаждавшихся непрерывным солнечным светом. Эта мифологема была наилучшим символом для рельефного выражения идей нарождавшегося акмеизма. Современники воспринимали "Гиперборей" как своеобразное отпочкование от "Аполлона", ибо несколько поэтов одновременно сотрудничали в обоих журналах. Сам редактор "Гиперборея" в то же время был секретарем редакции "Аполлона". Если не считать мало удавшейся попытки издавать журнал "Остров", "Гиперборей", благодаря Гумилеву, явился первым в России периодическим изданием, целиком посвященным модернистской поэзии. Поэтический отдел всегда был главным, а в некоторых номерах "Гиперборея" единственным отделом. Критический отдел занимал подчиненное место и полностью посвящался разбору новейших поэтических сборников. Здесь печатались рецензии Городецкого, Лозинского, Мандельштама, Г. Иванова, но чаще других в критическом отделе выступал Гумилев. Некоторые его рецензии не подписаны, но в них с несомненностью виден стиль Гумилева, его фразеология, встречающаяся в его же рецензиях в "Аполлоне". При журнале возникло издательство того же имени. Под его издательской маркой вышли книги Гумилева "Фарфоровый павильон" и "Мик".
      Сергей Маковский.
      НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ ПО ЛИЧНЫМ ВОСПОМИНАНИЯМ
      Печаталось в "Новом журнале", № 77, 1964, стр. 157-189 с примечанием редактора журнала: "Эта работа о Гумилеве - последняя работа покойного С. К. Маковского..." К этому примечанию нужно добавить, что данный очерк представляет собою новый вариант воспоминаний о Гумилеве, вошедших в книгу Маковского "На парнасе серебряного века" (см. в настоящем издании).
      Маковский Сергей Константинович (1877-1962) - историк искусства, художественный и литературный критик, поэт, мемуарист. Редактировал "Старые годы", был редактором "Аполлона", а в эмиграции - редактором журналов "Встреча" и "Дело". Выпустил ряд сборников русских зарубежных поэтов (издательство "Рифма"). В 1926-1932 гг. был одним из редакторов газеты "Возрождение". Издал две книги своих мемуаров - "Портреты современников" и "На парнасе серебряного века". По словам Терапиано, в последние годы жизни Маковский готовил третий том воспоминаний, однако книга эта осталась неизданной. См. о нем также в комментариях к его очерку "Николай Гумилев (1886-1921)" в настоящем издании.
      1 О том же пишет Г. Иванов в небольшом своем очерке "Блок и Гумилев" ("Сегодня". № 277, 1929): "Гумилев был слабый, неловкий, некрасивый ребенок, но он задирал сильных и соперничал с ловкими и красивыми. Неудачи только пришпоривали его".
      2 Отца звали Степан Яковлевич.
      3 С Николаем Сверчковым Гумилев ездил в Абиссинию не в 1907-ом, а в 1913 г. См., в частности, недавно напечатанный в "Огоньке" (апрель, № 14, 1987) дневник Гумилева, писавшийся во время этого (его последнего) африканского путешествия. В той же публикации в "Огоньке" приведены несколько строк интереснейших воспоминаний Николая Сверчкова.
      4 Невестка Гумилева (жена его старшего брата Дмитрия) писала, что мать поэта была родом "но старинной дворянской семьи".
      5 Гумилев учился в первой и затем во второй тифлисской гимназии и пробыл на Кавказе в общей сложности около трех лет, а не шесть лет, как пишет Маковский.
      6 Маковский имеет в виду следующие слова Н. Оцупа: "По рассказам Хмара-Барщевских, еще за шесть лет до своей смерти Анненский с вниманием следил за первыми литературными шагами Гумилева".
      7 Здесь у Маковского ошибка: "Романтические цветы" вышли в свет в январе 1908 г. Помимо новых стихов, в нее вошли в новой редакции три стихотворения из "Пути конквистадоров".
      8 Здесь опять неточно. К 1907 г. Гумилев выпустил только одну книгу стихов. В 1908 г. после выхода в свет "Романтических цветов" он задумал издать "Жемчуга", но об издании "Чужого неба" еще не могло быть речи.
      9 Сначала Гумилев поступил на юридический факультет Петербургского университета. На историко-филологический он был переведен 1 сентября 1909 г.
      10 Корректуру "Жемчугов" Гумилев правил в апреле. В том же месяце книга вышла в свет (1910).
      11 Эта встреча в вагоне не могла произойти осенью. Гумилев и Ахматова вернулись из Парижа летом 1910 г., скорее всего в первой половине июня. Ср. со словами Ахматовой: "В 1910-м (25 апреля ст. ст.) я вышла замуж за Н. С. Гумилева и мы поехали на месяц в Париж" (А. Ахматова. Коротко о себе. - В кн.: А. Ахматова. Стихотворения и поэмы. "Сов. писатель", 1976, стр. 20).
      12 В африканское путешествие Гумилев уехал через пять месяцев после венчания - в сентябре 1910 г.
      13 До своей первой публикации в "Аполлоне" Ахматова напечатала стихи в "Сириусе", "Всеобщем журнале" и "Гаудеамусе".
      14 Стихотворение вошло в "Жемчуга".
      15 Третья с конца строка читается в "Чужом небе":
      Что, взойдя на крутую скалу
      16 Последняя строка второго четверостишья в "Чужом небе":
      Перед пыльными грудами книг.
      17 Ср.: "Первого октября 1912 года родился мой единственный сын Лев" (А. Ахматова, "Коротко о себе" - автобиография, печатавшаяся в нескольких разных изданиях, напр., в кн. "Стихотворения и поэмы" в Большой серии Библиотеки поэта, Л., 1976).
      18 Здесь неточность. Ахматова в это время стала готовить к печати не "Белую стаю", а "Четки" (первое издание в марте 1914 г.).
      19 Речь идет о Татьяне Викторовне Адамович, сестре Георгия Адамовича.
      20 "Актеон" был напечатан в седьмом номере "Гиперборея" (1913).
      Владимир Пяст. ВСТРЕЧИ
      Настоящая публикация представляет собой отрывки, относящиеся к Гумилеву, из книги Пяста "Встречи", напечатанной в 1929 г. и с тех пор по настоящее время не переиздававшейся. Владимир Александрович Пяст (Пестовский), 1886-1940 - поэт, мемуарист, критик. См. о нем нашу статью в журнале "Стрелец", № 6, 1986.
      1 Нeзадолго до того времени - Гумилев вернулся в Царское Село из Парижа в мае 1903 г. За границей он выпустил только один сборник стихов, а не несколько, как пишет Пяст. Это были "Романтические цветы", вышедшие в свет в Париже в январе 1908 г. тиражом 300 экземпляров.
      2 Потемкин Петр Петрович (1886-1926) - поэт, сатирик, переводчик, драматург. Печатался, в частности, и в "Аполлоне". О Потемкине упоминает Андрей Белый в мемуарах "Начало века": "В Петербурге войною шел на нас Блок, поэты из "Вены" (такой ресторан был), где Дымов, Куприн, Арцыбашев, Потемкин себя упражняли в словах, собирались брататься с Ивановым и Городецким..." Блок в письме Белому от 6 июня 1911 г. отзывается о стихах Потемкина - "это уже какая-то нестроевая рота". Потемкин одно время был в числе ближайших друзей Гумилева. "Сатириконовец" Потемкин за свою общительность, легкость нрава, богемность почитался своего рода душой "Бродячей собаки". Здесь он, случалось, разыгрывал свои остроумные скетчи. Одно из его стихотворений "Дворцовая набережная" - облетело весь Петербург.
      Когда весной разводят
      Дворцовый мост, не зря
      Гулять тогда выходят
      Под вечер писаря
      После революции он эмигрировал. Сначала жил в Праге, потом поселился в Париже. Однажды в Париже им была устроена панихида по "Бродячей собаке", которая в его жизни, очевидно, сыграла большую роль, чем в судьбе любого из ее завсегдатаев. Некоторые из этих завсегдатаев, эмигрировавших во Францию, присутствовали на этой символической панихиде. Гумилев писал о Потемкине в 1909 г. ("Аполлон", № 2) - о попытке этого поэта "написать поэму из современной жизни". Хотя стих отличается ясностью (серьезная похвала в устах Гумилева), поэма в целом оказалась неудачной. У Потемкина "пока мало данных писать большие вещи", - суммирует свое впечатление Гумилев. В следующем году в "Аполлоне" появилась статья Гумилева "Поэзия в "Весах". Серьезным упущением этого журнала Гумилев считал "непривлечение к сотрудничеству П. Потемкина, одного из самых своеобразных молодых поэтов современности". В своей другой статье в том же номере "Аполлона" (№ 8, 1910), лишь упоминая Потемкина, Гумилев относит его к числу поэтов, создававших свой стиль. Другой краткий отзыв находим у Гумилева в его рецензии на вышедшую в 1911 г. "Антологию" книгоиздательства "Мусагет": "Неровны, как всегда, стихи Петра Потемкина, хотя теперь удачных выражений у него больше, чем неудачных". И наконец, в 1912 г. Гумилев пишет рецензию на только что вышедший в свет сборник стихов Потемкина "Герань". "Кажется поэт, наконец, нашел себя. С изумительной легкостью и быстротой, но быстротой карандаша, а не фотографического аппарата, рисует он гротески нашего города, всегда удивляющие, всегда правдоподобные".
      3 Стихотворным переводом "Танца мертвых" - Драма Ведекинда "Пляска мертвых" в переводе Потемкина была опубликована в 1907 г.
      4 Нечто вроде революции - имеется в виду временный выход Гумилева с ближайшими друзьями из Академии стиха и основание Цеха поэтов осенью 1911 г.
      5 На первых же осенних собраниях Академии - собрания Академии стиха начались осенью 1909 г. Гумилев женился на Ахматовой 25 апреля 1910 г. Так что на первых собраниях Академии Пяст никак не мог видеть жену Гумилева.
      6 На этом-то собрании была изложена - Статья Гумилева "Наследие символизма и акмеизм" была напечатана в первом номере "Аполлона" за 1913 г. "Диаду", как говорит Пяст, "акмеизм-адамизм" Сергей Городецкий впоследствии интерпретировал прямо в противоположном смысле. В книге "Мой путь" он писал: "Выдумали "акмеизм" (Гумилев предлагал "адамизм")".
      7 Именно тою "рабочей комнатой" - в последней части своей статьи "Они" ("Аполлон", № 2, 1909) Анненский писал о новейшей поэзии: "Последний этап. Кончились горы и буераки... Мы в рабочей комнате. Конечно, слова и здесь все те же, что были там. Но дело в том, что здесь это уже заведомо только слова. В комнату приходит всякий, кто хочет... Комнату эту я, впрочем, выдумал - ее в самой пылкой мечте даже нет. Но хорошо, если бы она была".
      А. Гумилева. "НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ ГУМИЛЕВ"
      Опубликовано в "Новом журнале", № 46, 1956, стр. 107-126.
      Анна Андреевна Гумилева - невестка поэта. Ее воспоминания явились одним из фундаментальных вкладов в мемуарную литературу о Гумилеве. Впрочем, были и голоса, упрекавшие автора этих не претендующих на литературную отточенность воспоминаний в ряде неточностей. Через десять лет после опубликования этих воспоминаний И. В. Одоевцева откликнулась на них в "Новом журнале": "Г. Струве, - пишет Одоевцева, - справедливо "без особого доверия" отнесся к домыслам и заключениям невестки Гумилева о любви Гумилева, якобы единственной настоящей его любви к его рано умершей кузине Маше Кузминой-Караваевой и к тому, что написанный в 20 году "Заблудившийся трамвай" относится именно к ней". Я не знаю, - продолжает Одоевцева, - был ли влюблен Гумилев в свою кузину, он при мне вообще никогда не вспоминал о ней. Но я охотно допускаю это. Ведь Гумилев был влюблен несчетное число раз... Но рассказ о том, что "Заблудившийся трамвай" (кстати, написанный не в 20-м, а весной 21 года) относится к Маше Кузьминой-Караваевой вполне фантастичен. Небезынтересно упомянуть, что в первом варианте "Машенька" называлась "Катенькой" - и только впоследствии, в честь "Капитанской дочки" превратилась в Машеньку... Та же невестка Гумилева перепутала даты второй женитьбы Гумилева и рождения его дочери Елены. Гумилев действительно вернулся в Петербург в мае и вскоре же, - по желанию Анны Ахматовой, произошел развод с ней. Но женился он на Анне Николаевне Энгельгардт не "в следующем году", а по словам самого Гумилева, "тут же", т. е. через неделю после развода..."
      1 Поскольку свадьба старшего брата Гумилева - Дмитрия - была отпразднована 5 июля 1909 г., то знакомство Н. С. Гумилева с его будущей невесткой имело место где-то в первой половине 1909 г.
      2 Гумилеву в это время шел 24-ый год.
      3 С. Маковский в книге "На парнасе серебряного века" писал о внешности Гумилева и впечатлениях, оставшихся от первой встречи. Она произошла в 1909 г., еще точнее - 1 января 1909 г.: "Юноша был тонок, строен, в элегантном университетском сюртуке, с очень высоким темносиним воротником (тогдашняя мода) и причесан на пробор тщательно. Но лицо его благообразием не отличалось: бесформенно-мягкий нос, толстоватые бледные губы и немного косящий взгляд (белые точеные руки я заметил не сразу)".
      4 Первый номер "Аполлона" вышел в октябре 1909 г. "Общество ревнителей художественного слова", созданное по инициативе Гумилева и собиравшееся на заседания при редакции "Аполлона", начало свою деятельность также в октябре. Прошение в петербургское градоначальство об учреждении этого общества было подано за подписями Маковского, Анненского и Вяч. Иванова еще до выхода в свет первого номера "Аполлона". В дневнике Блока есть запись, относящаяся к началу октября 1909 г.: "Выбран в совет Общества ревнителей художественного слова". Кроме того, в книге Маковского "Портреты современников" говорится, что выступления Анненского продолжались в этом Обществе (или иными словами Академии стиха) "в течение двух первых месяцев". Следовательно, речь идет о существовании Общества ревнителей на протяжении двух месяцев до смерти Анненского (он умер 30 ноября). Хотя у нас нет точной даты, на основании разных источников можно предположить, что Академия стиха была открыта в первых числах октября. С самого начала ее существования Гумилев вошел в совет Академии - вместе с Ивановым, Анненским, Маковским, Блоком и Кузминым. Собрания Академии бывали раз или два в месяц. Состав Академии не был постоянным. Менялось даже самое стойкое ее ядро - президиум. К осени 1913 г. президиум, или как он иногда назывался "совет общества ревнителей", состоял уже из пяти человек. Гумилева в их числе не было. Гумилев был "доизбран в совет" вместе с В. Недоброво и В. Чудовским 30 ноября 1913 г. Второе избрание Гумилева в президиум может быть объяснено тем, что с осени 1912 г. уехавший за границу Вяч. Иванов уже не мог вмешиваться в дела Общества. Еще в 1911 г. Гумилев покинул Академию фактически из-за Вяч. Иванова. Впрочем, этот уход ускорил создание Цеха поэтов. Вернувшись из-за границы, Вяч. Иванов поселился в Москве, и Гумилев согласился войти в состав президиума. Он оставался активным членом Академии до весны 1914 г. Неизвестно, прочел ли Гумилев в Академии хоть один доклад, ко в прениях он выступал довольно часто. Без стимулов, полученных в Академии, Гумилев не стал бы таким точным, осторожным и вдумчивым критиком. Трудно сказать, был ли это заранее подготовленный доклад или просто спонтанное выступление, когда в конце января 1914 г. Гумилев "изложил свои взгляды на эпический род и его современные возможности" ("Аполлон", 5, 1914, стр. 53-54). Это "изложение взгляда" имело место после чтения Гумилевым своей поэмы "Мик и Луи". "Большая часть выступавших оспаривали", - заканчивает свой отчет автор заметки в "Аполлоне".
      Сохранилось несколько других сведений, касающихся деятельности Гумилева в Академии. Так, в записных книжках Блока имеется запись от 26 марта 1910 г., в которой упоминается Гумилев: "Замечание Вяч. Иванова - символизм хочет говорить правду. - А что такое правда? - спросил Кондратьев. И Гумилев делает замечание". В журнале "Труды и дни", № 2 сообщается о заседании в Академии стиха 18 февраля 1912 г.: "чтение и обсуждение докладов Вячеслава Иванова и А. Белого о символизме. В прениях - В. Пяст, В. Чудовский, С. Городецкий, Н. Гумилев. Двое последних заявили о своем отрицательном отношении к символизму". Затем находим запись в дневнике Блока, сделанную 17 апреля 1912 г. Эта запись лишь слегка приоткрывает завесу над тем, что происходило в Академии: "утверждения Гумилева, что "слово должно значить только то, что оно значит" - глупо, но понятно психологически как бунт против В. Иванова и даже как желание развязаться с его авторитетом и деспотизмом". И еще одно сведение, касающееся участия Гумилева в Академии: в ноябре 1913 г. состоялось заседание, на котором Гумилев читал свою одноактную пьесу "Актеон". По поводу этого чтения в "Аполлоне" № 1-2, 1914 было сказано, что оно вызвало "особенно продолжительные прения". Тема об участии Гумилева в Академии до сих пор остается белым пятном в литературе о нем. Для более подробной разработки этой темы мы не располагаем достаточной информацией. Имеются, правда, еще некоторые беглые упоминания во "Второй книге" - мемуарах Надежды Мандельштам. "Блудный сын" Гумилева, - пишет она, - "был прочитан в Академии стиха, где княжил Вячеслав Иванов, окруженный почтительными учениками. Вячеслав Иванов подверг "Блудного сына" настоящему разгрому. Выступление было настолько резкое и грубое ("никогда ничего подобного мы не слышали"), что друзья Гумилева покинули Академию и организовали Цех поэтов в противовес ей". Рассказ этот приводится со слов А. Ахматовой. Было ли выступление Вяч. Иванова действительно неслыханно грубым или это деформация, случившаяся в передаче впечатления многолетней давности? Не добавлено ли к этому рассказу "остроты" самой Надеждой Мандельштам?
      5 Из многих источников хорошо известно о дуэли Гумилева и Волошина в 1909 г. О другой или других дуэлях сведения неопределенные. Имеется, например, упоминание о "дуэлях" у Георгия Иванова в его небольшой газетной статье "Блок и Гумилев" ("Сегодня", № 277, 1929): "Он дрался на дуэлях, охотился на львов, пошел добровольцем на войну и получил там два Георгия..."
      6 В аттестате зрелости Гумилева, выданном "Николаевской Императорской Царскосельской гимназией" 30 мая 1906 г., - пятерки по русскому языку и логике; по другим предметам - тройки и четверки.
      7 В Париже Гумилев издавал "Сириус", имевший подзаголовок "Двухнедельный журнал Искусства и Литературы". Вышло всего три номера и вряд ли с промежутком в две недели. В настоящее время этот журнал - большая библиографическая редкость. В первом номере "Сириуса" - повесть Гумилева "Гибели обреченные" подписана его настоящей фамилией, а стихотворение "Франция", напечатанное там же, подписано псевдонимом К-о - может быть, в противоположность Анненскому, подписавшему свои "Тихие песни" псевдонимом Ник. Т-о. Впрочем, в оглавлении автором стихотворения "Франция" назван К... Помимо двух вещей Гумилева, в первом номере был напечатан "этюд" "Помпея" Мстислава Фармаковского, художественная критика и три репродукции с картин С. Данишевского, Я. Николадзе и А. Божерянова. Обложка журнала была выполнена Божеряновым. Журнал открывался небольшим обращением "От редакции": "Издавая первый русский художественный журнал в Париже, этой второй Александрии утонченности и просвещения, мы считаем долгом познакомить читателей с нашими планами и взглядами на искусство. Мы дадим в нашем журнале новые ценности для изысканного миропонимания и старые ценности в новом аспекте. Мы полюбим все, что дает эстетический трепет нашей душе, будет ли это развратная, но роскошная Помпея или Новый Египет, где времена сплелись в безумьи и пляс ке, или золотое средневековье, или наше время строгое и задумчивое. Мы не будем поклоняться кумирам, искусство не будет рабыней для до~ машних услуг. Ибо искусство так разнообразно, что свести его к какой-либо цели, хотя бы и для спасения человечества, есть мерзость перед Господом". Подписи под этой редакционной вступительной заметкой не имеется. Можно предположить, что заметка была написана Гумилевым, так как другими участниками первого номера были художники (не литераторы). Скорее всего проект был написан Гумилевым и должно быть был кое в чем подправлен другими участниками. Впрочем, рука юного Гумилева в этой заметке чувствуется с определенностью, если не во многом, то, по крайней мере, в упоминании о "Новом Египте", где "времена сплелись в безумьи и пляске".
      В конце журнала было приложено объявление о подписке, которое также помогает составить представлены о том, каким виделся этот журнал Гумилеву в ближайшем будущем: "Открыта подписка на три месяца на литературно-художественный журнал "Сириус". Подписчики получат 6 нумеров размером от одного до двух печатных листов с репродукциями на отдельных листах. ПОДПИСНАЯ ЦЕНА на 3 месяца: в Париже 5 фр., в России и заграницей 3 рубля. Отдельные нумера в Париже 1 фр., в России 50 коп. Адрес редакции... Прием по делам редакции по пятницам от 1 ч. до 3 ч." Во втором номере была напечатана прозаическая миниатюра Гумилева "Карты" (подпись - Анатолий Грант), стихотворение Ахматовой "На руке его много блестящих колец" (ее первое выступление в печати), стихи Александра Биска, продолжение повести Гумилева "Гибели обреченные". В третьем номере было напечатано стихотворение Гумилева "Неоромантическая сказка", его же очерк "Вверх по Нилу" и продолжение повести "Гибели обреченные", оставшейся неоконченной.
      На обложке и на титульном листе первого номера "Сириуса" нет ни числа, ни месяца - только год: 1907. Датировать этот выпуск помогают письма Гумилева Брюсову. В письме от 8 января 1907 г. сообщается: "Теперь приступаю к самому главному. Несколько русских художников, живущих в Париже, затеяли издавать журнал художественный и литературный. Так как среди них пишу я один, то они уговорили меня взять заведывание литературной частью с титулом редактора-издателя. Его направление будет новое, и политика тщательно изгоняема. Он будет выходить еженедельно размером в один или два печатных листа. Его небольшой размер почти дает мне возможность надеяться избежать ошибок и неловкостей, которые могут произойти от моей неопытности. Теперь, Валерий Яковлевич, если бы Вы могли дать нам что-нибудь свое стихотворение, рассказ или статью, - Вы еще раз доказали бы свою бесконечную доброту ко мне. К несчастью, дело настолько молодое, что мы ничего не можем сказать о гонораре. Мы, его устроители, работаем совершенно бесплатно" (Н. С Гумилев. "Неизданное", 1980, стр. 9). Словом, журнал был задуман, очевидно, в конце 1906 г. Первоначальный план состоял в издании не двухнедельника, а еженедельника. Строки эти также подтверждают предположение, что заметка "От редакции" была целиком или в основном написана именно Гумилевым.
      Дополнительные сведения об издании "Сириуса" находим в письме Гумилева Брюсову от 24 марта 1907: "Теперь, я надеюсь, Вы уже получили "Сириус". Если же нет, то напишите об этом одно слово, я высылаю его в третий раз и начинаю ссору с почтой. Если будет время и желание, напишите несколько слов, как Вы нашли мою прозу. Вам я открою инкогнито: Анатолий Грант - это я. Что же мне было делать, если у нас совсем нет подходящих сотрудников. Приходится хитрить, и истина об Анат. Гранте - тайна даже для моих компаньонов. Я очень огорчен нашей художественной критикой, но увы, я не свободен. Меня с моими компаньонами связывают прежде всего денежные счеты". Таким образом, к марту был издан второй или третий номер "Сириуса", так как в этом письме упоминается псевдоним Гумилева, в первом номере не появлявшийся.
      Как было сказано, дебют Ахматовой имел место именно в "Сириусе", однако сама Ахматова к издательской затее Гумилева отнеслась скорее иронически. Одно из ее писем к Сергею Владимировичу фон Штейну, мужу старшей сестры Ахматовой, датированное 13 марта 1907 г., также помогает уяснить хронологию, связанную с изданием "Сириуса". В этом письме речь идет о втором номере журнала. "Зачем Гумилев взялся за "Сириус"? - пишет Ахматова. - Это меня удивляет и приводит в необычайно веселое настроение. Сколько несчастиев наш Микола перенес, и все понапрасну. Вы заметили, что сотрудники почти все так же известны и почтенны, как я? Я думаю, что нашло на Гумилева затмение от Господа". (А. Ахматова. "Стихи. Переписка. Воспоминания Иконография", Анн Арбор, "Ардис". 1977).
      О "Сириусе" находим также несколько слов в одном практически неизвестном мемуарном очерке Г. Иванова. Этот очерк, появившись много лет назад в ежедневной газете, никогда более не перепечатывался: "Молодые поэты издавали этот журнал вскладчину. Каждую неделю члены "Сириуса" собирались в кафе, чтобы читать друг другу вновь написанное. Редко кто приходил на такое собрание без материала - по большей части его бывал излишек. Особенно плодовит был один из членов кружка: он каждую неделю приносил не меньше двух новых рассказов и гору стихов. Считался он неудачником, критиковали его беспощадно. Он не унывал, приносил новое, снова его ругали. Звали этого упорного молодого человека - граф А. Н. Толстой. Молодые люди разъехались из Парижа - "Сириус" прекратился. Но память о нем осталась настолько приятная, что бывшие его сотрудники, завоевав себе имена и печатаемые охотно всюду, пытались восстановить "Сириус". Так был основан "Остров"... "Остров", бывший по составу сотрудников повторением "Сириуса" - скоро прекратился Тогда Гумилеву, инициатору парижского журнала, пришла мысль не реставрировать его, а основать новый и по духу и по составу сотрудников, но такого же типа только поэты хозяева, никаких издателей и гонораров, словом, вполне свое хозяйство" ("Дни", № 972, 1926). В цитируемом отрывке все факты безнадежно напутаны. Мы цитируем эти строки скорее как курьез, но также и для того, чтобы показать преемственность между "Сириусом" и последующими журналами "Островом" и "Гипербореем". Именно кратковременный и в главном "приятный", как пишет Г. Иванов, опыт помог Гумилеву участвовать в дальнейшем основании эфемерного "Острова", а затем более стабильного "Гиперборея". Итак, важнейшим результатом "Сириуса" был именно "Гиперборей", первый номер которого вышел через шесть с половиной лет после закрытия "Сириуса".
      8 Ахматова рассказывала Л. Чуковской: "У меня в молодости был трудный характер, я очень отстаивала свою внутреннюю независимость и была очень избалована. Но даже свекровь моя меня ставила потом в пример Анне Николаевне (второй жене Гумилева - В. К.). Это был поспешный брак. Коля был очень уязвлен, когда я его оставила, и женился как-то наспех, нарочно, назло" (Л. Чуковская "Записки об Анне Ахматовой", т. 1, YMCA-PRESS, 1976. стр. 120).
      Со слов брата Ахматовой, Надежда Мандельштам рассказывала об этом браке во "Второй книге": "В семье всегда считали этот брак обреченным на неудачу, и потому никто не пришел в церковь на венчание. Ахматова подтвердила, что так и было. Ее оскорбляло отношение семьи".