Евразия, евразийство и евразийцы – слова, или термины, перечисленные в заглавии, имеют совершенно разное значение, а тем самым и смысл. Евразия – термин географический, с него и начнем.
      Отец истории, стало быть и исторической географии, Геродот разделил известную в его время сушу на части: западнее Эгейского моря – Европа, восточнее – Азия, а южнее Средиземного моря – Африка. Для его времени такого деления было достаточно, но через две тысячи лет, в эпоху великих открытий, выяснилось, что Европа – просто западный полуостров огромного континента, как Индия – южный, Китай – восточный, Япония, Филиппины и Зондские острова – прибрежные архипелаги, а Средиземное море – залив, образовавшийся в недавнюю геологическую эпоху из-за грандиозного землетрясения.
      До тех пор, пока география была служебной сферой практической деятельности, такого деления было достаточно, но с появлением научной географии, включившей в себя биосферу, и даже антропосферу, стало ясно, что деление Геродота неконструктивно, а принцип его – контуры литосферы – взят произвольно и неудачно.
      В самом деле: ландшафты Сирии и Ливии похожи друг на друга, тогда как Северная Африка и леса Судана разделены подлинной биосферной границей – Сахарой. Чтобы сохранить номенклатуру Геродота, приходится писать: «Африка севернее Сахары» и «Африка южнее Сахары». А не проще ли удобный термин: «Афразия»?
      Еще нагляднее необходимость деления континента на крупные регионы: Индия, ограниченная Гималаями, джунглями Бирмы и пустыней Белуджистана, «Срединная равнина», которую мы называем «Китай», – субтропическая область, орошаемая муссонами, и Великая степь от Хингана до Карпат, ограниченная с юга пустынями и горными хребтами, а с севера широкой полосой леса – «таежным морем», за которым расположилась особая циркумполярная область тундры, со специфическими экологическими условиями.
      Западный полуостров континента от внутренней его части отделяет атмосферная граница – положительная изотерма января. Гольфстрим смягчает климат Европы и делает его непохожим на резкоконтинентальные условия Евразии – страны, лежащей между Желтым и Балтийским морями. Эта физико-географическая разница была столь очевидна еще в древности, что китайцы III в. до н.э. соорудили Великую стену между двумя природными регионами; то же самое сделали персы около Дербента и в Средней Азии. Китайцы называли северных кочевников – хунну, персы – саками. Романо-германские народы, составлявшие собственную мозаичную целостность, постоянно осуществляя натиск на Восток, пределом этого натиска искусственно избрали Уральский хребет. Когда же стало ясно, что завоевание «Восточной Европы» неосуществимо, завоеватели перенесли агрессию за океаны: в Америку, Австралию и южную Африку, но эта тема лежит вне наших интересов.
      Из изложенного ясно, что широко распространенные понятия «Запад» и «Восток» бессмысленны, точнее, неверны. Под «Западом» обычно понимается романо-германская суперэтническая общность, а под «Востоком» вся остальная ойкумена, включающая в себя пять суперэтнических регионов: Островной, Дальний Восток, Китай, Индию, Афразию и Евразию . Кроме того, существовали и поныне существуют понятия «Черная Африка» южнее Сахары, Черная Австралия, Меланезия, индейские регионы в Америке и Циркумполярный регион. И это только в первом приближении!
      Может показаться, что эта преамбула не нужна для понимания мыслей изучаемого автора. Нет! Любому читателю следует научиться понимать чужие научные идеи и проверять их логику, а также соответствие идей фактам. Ради последнего необходимо уточнить понятие «этнос».
      Издавна, со времен Верхнего палеолита, люди, как вид Homo sapiens, населили всю сушу Земли, за исключением арктического и антарктического ледниковых массивов. Этому факту способствовала исключительная пластичность вида Homo sapiens, способного адаптироваться в разных ландшафтах и климатических условиях. Но эта пластичность и приспособляемость повлияли на возникновение разнообразия людей, всегда живших коллективами, непохожими друг на друга. Эти коллективы называются «этносами», и каждый из них имеет оригинальную внутреннюю структуру и собственный стереотип поведения. Этнические различия не мыслятся, а ощущаются по принципу: «это мы, а все прочие – иные». Так было и так есть, пока человек остается человеком.
      Этносы, возникшие в одном регионе, в одну эпоху, а тем самым от одного импульса , в советской науке – этнологии – называются суперэтническими целостностями. Они часто образуют мозаику типов, культур, политических образований. Каждый этнос, в свою очередь, включает в себя субэтносы – мелкие группы, отличающиеся друг от друга иногда языком, иногда религией, иногда родом занятий, но всегда стереотипом поведения. Этносы – члены одного суперэтноса не всегда похожи один на другой, но всегда ближе друг к другу, чем к этносам других суперэтносов, как по ментальности, так и по поведению. Таковы этносы – нации романо-германского мира: немцы, французы, англичане, итальянцы, поляки, чехи, шведы и испанцы. Они целостность по отношению к представителям «мусульманского мира»: арабам, персам, тюркам, берберам и туарегам – или этносам Евразии: русским, татарам и якутам.
      Изложенное здесь – простое применение системного подхода , хорошо известного и давно принятого в советской науке, кроме истории, так как для последней нужен особый параметр – координата времени. Так, в I в. римляне и эллины были целостностью – «античным миром», а кельты и тевтоны в него не входили. Так и православная Византия не составила единого суперэтноса с Евразией, несмотря на то что ветви восточного христианства распространились в Евразии до Китая.
      Но каждая системная целостность имеет темпоральную протяженность, иными словами, начало и конец. Для этнических процессов время существования удалось подсчитать: 1200–1500 лет. Византия и славянство возникли одновременно: первая – как христианская община, возникновение второго – эпизод Великого переселения народов. Начала ознаменовались взрывом пассионарности как диссипацией энергии живого вещества биосферы. Ничего оригинального в этих процессах не было: все остальные этногенезы протекали так же и в те же сроки.
      Кн. Н.С. Трубецкой дал подробные дефиниции задолго до открытия системологии, авторство которой приписано американскому биологу Л. фон Берталанфи. Предшественник американского ученого, советский врач А. Богданов, окрестивший свои взгляды «Тектологией», хотя и успел опубликовать свою работу, не был замечен. Та же участь постигла книгу кн. Н.С. Трубецкого: «К проблеме русского самопознания» (София, 1927). Он не употребляет привычного термина «этнос», заменяя его русским словом «лик», а понятие «суперэтнос» – «многонародной личностью» в совокупности с ее физическим окружением. Так для нашей страны это Россия – Евразия, ныне СССР, вместе с МНР, охватившая весь физико-географический регион континента, в котором народы связаны друг с другом достаточным числом черт внутреннего духовного родства, существенным психическим сходством и часто возникающей взаимной симпатией (комплиментарностью).
      Тому примером служат отношения русских и бурят в Забайкалье и контакты русских и татар на юго-восточной границе Московского царства.
      В статье «Об истинном и ложном национализме» князь Н.С. Трубецкой отмечает, что «человек с ярко выраженной, эгоцентрической психологией бессознательно считает себя центром вселенной... Поэтому всякая естественная группа существ, к которой этот человек принадлежит, признается им самой совершенной. Его семья, его сословие, его племя, его раса кажутся ему – лучше остальных! Романо-германцы, будучи насквозь пропитаны этой психологией, всю свою оценку культур земного шара строят именно на ней. Поэтому для них возможны два вида отношения к культуре: либо признание, что высшей и совершеннейшей культурой в мире является та... к которой принадлежит „оценивающий“ субъект, либо признание, что венцом совершенства является не только эта частная разновидность, но и вся сумма... родственных культур, созданных всеми романо-германскими народами. Первый вид называется в Европе узким шовинизмом, а второй – общий романо-германский шовинизм – наивно именуется „космополитизмом“».
      Надо особо отметить, что претензии на всемирность собственной культуры характерны далеко не для всех «межнациональных ликов», т.е. суперэтносов. Так, индусы с их системой каст, образовавшейся в VIII в., стремятся к изоляции собственного этнического коллектива. Напротив, мусульмане охотно принимают в свою среду тюрок, малайцев, негров-банту, не требуя подражательности в культуре. Евразийские народы (хунны, тюрки, сельджуки, монголы) переселяются в ландшафты, сходные с родными им, и ищут компромисса с народами, даже ими покоренными (см. ниже раздел «Соседи Евразии». Подобно романо-германцам вели себя предки современных китайцев, народ государства Срединной равнины. Их политика в отношении соседей сводилась к «окитаиванию» последних или к прямому уничтожению.
      Как шовинизм, так и космополитизм европоцентризма с позиций Науки вредны для всех неромано-германских этносов, как переливание крови несовместимых групп. Причем одинаково вредны как теория, так и практика европеизации. Ведь этнос – это процесс адаптации к определенному ландшафту, и навыки чужого этноса, называемые цивилизацией, отнимают у аборигенов силы, необходимые для собственного хозяйства; либо, что еще хуже, прививают детям аборигенов навыки, часто убийственные во внеевропейских условиях (алкоголизм, наркомания).
      Итак, европоцентризм – явление бедственное, а иногда даже гибельное. Его не компенсирует и трансплантация европейской школьной науки. Школьное образование, несовершенное само по себе достижение романо-германской культуры, при механической пересадке его в иную среду приносит более вреда, чем пользы. Годы, затраченные на освоение школьной программы, часто лишают детей необходимых для повседневной жизни навыков и дают информацию, в жизни неприменимую и потому неизбежно забываемую.
      Таким образом, и космополитизм, как любая другая форма навязывания своих навыков иным суперэтносам является разновидностью шовинизма и, будучи таковым, не может рассматриваться как благо.
      Какую ситуацию в межэтнических отношениях Н.С. Трубецкой считает оптимальной? Начнем с понятия «национализма», который в его «истинном» виде Н.С. Трубецкой считает безусловно положительным.
      Истинный национализм состоит не в заимствованиях у чужих этносов и не в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в самопознании. Это долг, хорошо сформулированный двумя афоризмами: «познай самого себя» и «будь самим собой».
      При этом кн. Н.С. Трубецкой отмечает, что признание самопознания целью жизни как человека, так и этноса – мысль не новая. Высказал ее еще Сократ, но он не придумал ее, а «прочел на надписи храма в Дельфах». Принцип самопознания «одинаково приемлем для всех людей без различия национальностей и исторических эпох». Прочность и жизнеспособность этого принципа Н.С. Трубецкой видит в диалектическом единстве задач самопознания, решаемых на личном уровне и уровне этноса. Развивая свою идею, кн. Н.С. Трубецкой приходит к выводу, что «самопознание логически связано с понятием личности», а народ (этнос) он рассматривает как «коллективную личность». В наше время это формулируется несколько иначе: этнос есть личность на популяционном уровне, выраженная как самобытная культура. Но перефразировка не изменяет смысла.
      Необходимо дополнить рассуждения Н.С. Трубецкого данными современной советской науки и сделать вывод, не сделанный самим ученым: общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна, поскольку все этносы имеют разный вмещающий ландшафт и различное прошлое, формирующее настоящее как во времени, так и в пространстве. Культура каждого этноса своеобразна и именно эта мозаичносгь человечества как вида придает ему пластичность, благодаря которой вид Homo sapiens выжил на планете Земля.
      Итак, этническая пестрота – это оптимальная форма существования человечества, хотя политическое объединение различных этносов обладает определенной устойчивостью во времени.
      По Н.С. Трубецкому существует вариант «ложного» национализма – это отождествление национальной самобытности с древними культурными формами, созданными в прошлом и переставшими осуществлять живую связь культуры с психикой ее носителей.
      В исторической науке «ложный» национализм неизбежно игнорирует смену этносов и характер их взаимосвязей. Так, в XX в. неоднократно делались попытки усмотреть в скифах-земледельцах предков славян, русичей и великороссов. При таком подходе упраздняется живая связь культуры с психикой этносов, так как игнорируется основа этноса – самобытность. Этот вариант ложного национализма не менее вреден, чем вышеописанные, так как в нем вымысел подменяет реальную смену событий, что видно из приложенной таблицы.

Схема этнографии Юго-Восточной Европы за исторический период 2000 лет

 

      То, что патриотически настроенного автора интересует история Отечества – закономерно, равно как и то, что его отношение к традиционной историографии может быть не только критичным, но и скептичным. Каждый исследователь имеет право на оригинальные суждения, а читателя интересует лишь, насколько новая концепция убедительнее прежней. В Науке существует только один критерий: мнение не должно противоречить строго установленным фактам, но вправе противоречить любым концепциям, сколь бы привычны они ни были.
      Даже более того, многие концепции безнадежно устаревают. Так, взгляды летописца Нестора, придворного историографа великого князя Святополка II Изяславича, вождя древнерусских западников, вряд ли имеют право на безусловное доверие. Многие натяжки и подтасовки в «Повести временных лет» обнаружили академики А.А. Шахматов и Д.С. Лихачев. Так не будем удивляться выводу, предложенному нам Н.С. Трубецким: Киевская Русь XII в. не предок современной России. Действительно, Киевская Русь распалась на 8 суверенных государств еще в XII в., за сто лет до появления монголов и за 300 лет до создания русского национального государства.
      Для начала необходимо вспомнить историю создания в Евразии монгольского государства.
      В XI – XII вв. монголы не составляли единой нации. Одни служили империи Кинь, охраняя Великую стену. За службу они получали муку, посуду и шелковые ткани. Они назывались «белые татары», т.е. цивилизованные, за что их презирали «черные татары», кочевавшие в северных степях, подчинявшиеся не чужой власти, а своим, «природным» ханам. А еще севернее, на границе степи и тайги, жили «дикие татары», которые презирали «черных татар» за то, что они привязаны к своим стадам, подчинены старейшинам и ханам и, хуже того, обычаям родового строя, связывавшего любую инициативу. Те юноши, которые не выносили тягот родового строя, уходили в горные леса, добывали пищу охотой и грабежом и погибали от рук своих родственников. Этих обреченных удальцов называли «люди длинной воли», идеалом их поведения были верность дружбе и военная доблесть. Из этой среды вышел Тэмуджин, в 1206 г. победивший соседей-обывателей и избранный Чингисханом. Тогда же был издан новый закон: Яса. В нем главное место занимали статьи о взаимопомощи в походе и запрещении обмана доверившегося. Нарушившего их казнили, а верного своему хану, врага монголов, щадили и принимали в свое войско. «Добром» считалась верность и храбрость, а «злом» – трусость и предательство. Многим монголам этот новый закон был чужд. Они отстаивали древнее право на свободу преступлений!
      В 1201 г. ханство Чингиса не охватывало всей Монголии. Часть монголов, кераиты, меркиты, татары, ойраты и найманы, были врагами Чингисхана. Победа над ними, а следовательно и объединение Монголии, было достигнуто в 1206 г., когда Чингиса выбрали общемонгольским ханом. Тогда численность монголов достигала лишь 600–700 тысяч человек. Большая часть евразийской степи: Семиречье, Уйгурия, Приуралье – были самостоятельны, а могучие государства – чжурчжэньская Золотая (Кинь) империя (60 млн. жителей) и Хорезмийский султанат (20 млн. населения, включая весь Иран и Азербайджан) – были врагами кочевой державы Чингиса, как и Тангут, Камская Булгария и нынешняя Башкирия. Стремиться к завоеванию таких могучих стран, казалось бы, было бессмысленно. Однако завоевание все-таки произошло, и целесообразнее искать причины такого странного явления, чем сваливать вину за гибель людей и разрушения, всегда сопутствующие войнам, на дурной характер монгольского хана. Поиски могут идти по двум направлениям: 1) почему монголы стремились к победам? и 2) почему их соседи позволяли себя завоевывать?
      Инициатива войн исходила, как ни странно, не от маленькой кочевой державы Чингисхана, а со стороны его могущественных соседей.