Медленно поднявшись из-за стола, Глеб двинулся к противоположному концу зала, осторожно, словно шел по минному полю. Каждую секунду он ждал появления слуг Хронста, ждал, что его остановят. Но ничего не происходило. Даже малейшего движения горгульи, за которой он продолжал искоса наблюдать все это время, Глеб не заметил.

Он беспрепятственно пересек зал и приблизился к одной из девяти дверей, расположенных по периметру зала на одинаковом расстоянии друг от друга. Массивные бронзовые двери, украшенные богатым литьем и позолотой, с надежными современными замками… Открыть дверь ему, увы, не удалось.

Почему их девять и куда они ведут? Вскоре Глеб убедился, что ни одну из них изнутри открыть невозможно. Собственно, это можно было предвидеть. Замок Хронста надежно хранил свои тайны. И покажут ему лишь то, что захотят его хозяева.

Когда он впервые увидел замок сквозь прозрачный туннель, соединивший переходный шлюз с антовской станцией, у него создалось впечатление, что центральное строение замка окружено девятью гигантскими колоннами или башнями.

Возможно, эти бронзовые двери ведут в башни, а из башен должны быть наружные выходы. Подобные тому, в который упирался соединительный туннель. Это должно быть верно и в том случае, если он не ошибся в своем предположении, что весь замок Хронста представляет собой гигантский космический корабль. А на чем, спрашивается, князь еще мог сюда прилететь? Такую махину, как этот замок, за собой не утащит ни один корабль. Сам замок должен был быть таким кораблем. Это предположение следовало проверить, но если ему не удастся проникнуть ни в одну из наружных башен, он не узнает о замке ничего, кроме того, что хочет показать ему Хронст.

Танаев не знал, сколько у него времени до возвращения хозяина замка, и потому решил действовать максимально быстро.

Выбраться наружу из центрального зала не представлялось возможным, не считая того пути, по которому он сюда попал. Если по нему удастся вернуться обратно на станцию, он сможет воспользоваться ее запасным выходом и попытаться проникнуть в замок снаружи, с другой стороны. Об этой возможности Хронст мог и не знать.

По пути из зала к переходному тамбуру он не встретил ни одного живого существа. Замок пребывал в странной неестественной тишине и чем-то напомнил ему затаившегося зверя, в любой момент готового наброситься на него.

Но ничего не случилось, Глеб благополучно миновал соединительный рукав и оказался в том месте, с которого начинал сегодня свой путь в замок. Станция поразила его непривычной темнотой и тишиной. Еще совсем недавно живая конструкция сейчас была похожа на огромный труп.

Впрочем, князь уверял, что это временное состояние, что разрушенные энергогенераторы станции восстановят, если Глеб не ответит отказом на его предложение, но что-то не слишком в это верилось.

Глеб прошел по тропе сквозь искореженные заросли мертвого стеклянного леса, похожие на ледяные скульптуры футуристов, и вскоре вышел к тому месту, где располагался запасной выход наружу.

Сейчас доскональное знание станции пригодилось ему как никогда. Он порадовался тому, что ничего не забыл, и сразу же нашел нужный проход, закончившийся невидимым для постороннего наблюдателя люком. Глеб молил всех богов, чтобы механизм, открывающий этот люк, оказался в рабочем состоянии.

На его счастье, механизм ответил на его кодовый запрос. Он не вышел из строя потому, что, как и полагается всем аварийным механизмам, был снабжен автономным источником энергии, независимым от главных генераторов станции.

Подчиняясь его командам, люк с печальным стоном втянулся в нишу стены. Его не открывали, возможно, со времен создания станции. Анты умели делать свои механизмы так, что они работали даже тогда, когда не работало уже ничего вокруг.

В переходном тамбуре висели легкие защитные костюмы, явно предназначенные для людей, словно их появление здесь было запланировано еще с момента создания станции. Это открытие удивило Глеба, но сейчас у него не было ни времени, ни желания разгадывать загадки, не имеющие отношения к обрушившимся на него проблемам.

Глеб потянулся к одному из костюмов, но тут же вспомнил, что костюм ему теперь не нужен. Не было необходимости даже закрывать за собой люк, чтобы сохранить атмосферу станции. Но он все же закрыл его, скорее по привычке космонавигатора, никогда не допускавшего проникновения внешней ядовитой атмосферы внутрь корабля.

На Элане не было атмосферы и не было никакой необходимости экономить кислород, но Танаев тщательно задраил люк снаружи и стоял теперь, окруженный непроницаемой ночью, вечной ночью, в которую планета погрузилась не без его помощи. Мысль об этом вновь вернула его к насущным проблемам, напомнив о том, зачем ему понадобилось выбираться наружу.

На расстоянии нескольких сот метров во мраке Угадывались очертания замка. Его стены слегка светились, видимо, это свечение появилось недавно, и лишь теперь Глеб смог по-настоящему оценить размеры и пропорции этого гигантского сооружения. Трудно было поверить, что такая махина могла передвигаться в космосе, и было непонятно, для чего корабль понадобилось маскировать под средневековый замок. Но он стоял на поверхности планеты, закрытой от внешних воздействий оболочкой черной дыры, проникнув туда, куда не мог проникнуть даже луч света.

В гигантских колоннах, или башнях, окружавших центральные помещения замка, почти наверняка скрывались двигатели колоссальной мощности, и оставалось лишь подтвердить эту догадку, чтобы окончательно убедиться в том, что перед ним космический корабль.

Сделать это нетрудно. Любой корабль должен иметь движители, и только реактивная тяга способна обеспечить в глубоком космосе достаточное для преодоления светового барьера ускорение, а если есть такие двигатели, должны быть и дюзы, через которые выбрасывалась наружу плазма. Прежде всего, следовало убедиться в существовании именно этих дюз, потому что если это все-таки не корабль, а строение, каким-то волшебным образом возведенное князем на поверхности планеты, значит, корабль находится в другом месте и весь его план никуда не годится. Собственно, пока это был даже не план, а набросок предварительных действий, сбор информации, и только. Одно Танаев знал совершенно точно — ему нужен корабль!

Платформа, на которой стоял замок, представляла собой правильный круг, около километра в диаметре, и края этого круга метра на два приподнимались над поверхностью почвы по всему периметру. Там в этой щели и должны находиться дюзы. Забраться под площадку не составляло никакого труда.

Но Танаев почему-то не торопился приводить свое намерение в жизнь. Ощущение скрытой угрозы исходило от замка и чувствовалось почти физически. Если в нем есть защитные системы, автоматически включающие что-нибудь вроде лазера, если будет обнаружено подозрительное движение — ему не поздоровится.

Танаев долго стоял у люка станции неподвижно, продолжая внимательно разглядывать замок. Иногда между всеми его девятью башнями, увенчанными остроконечными шпилями, пробегал по кругу ветвистый электрический разряд, и тогда глазам Глеба открывалась фантасмагорическая картина.

К идеально ровному, хрустальному куполу станции присосался сбоку огромный изломанный и непропорционально уродливый силуэт замка. Он примерно вдвое уступал станции в размерах, но наверняка во много раз превосходил ее по энергетической мощи, если Хронст сумел без всяких проблем подавить защитные контуры и обесточить генераторы творения антов.

Хаос — основа всего? И в основе этого замка тоже лежит хаос? Возможно, так оно и есть. Во всяком случае, хозяин замка не брезговал весьма упорядоченными формами этой субстанции, когда хотел достичь своих целей.

Танаев поймал себя на том, что уже причислил Хронста к своим врагам, еще ничего не узнав о его истинных намерениях, и это было неправильно, потому что могло привести к непоправимой ошибке в самом начале пути, открывшегося ему в новом, полностью изменившемся мире.

— «Я постараюсь быть объективным»… — пообещал он себе и двинулся к ближайшей башне замка.

Под приподнятый край платформы, являвшейся основанием всех девяти башен, свободно мог войти высокий человек, правда, дальше, ближе к центру конструкции, эта щель резко уменьшалась. Центральная часть замка прочно покоилась на скальных породах. Но Глеба интересовала не она, а кольцо башен, в которых, как он предполагал, располагались двигатели этой чудовищной конструкции. Преодолев, наконец, чувство опасности, возраставшее с каждым шагом, он заставил себя войти под платформу и запрокинул голову, стараясь найти в полутьме выходное отверстие двигателя. Его не пришлось долго искать. Блестящее кольцо, почти трехметрового диаметра, подтвердило его первоначальную догадку. Несмотря на свои чудовищные размеры, замок Хронста был космическим кораблем, оснащенным самыми современными движителями. Порода под ногами Танаева даже не оплавилась, хотя всю пыль, разумеется, вымело при посадке. Этот корабль использовал для своего движения энергию, не выделявшую лишнего тепла.

Теперь перед Глебом встала следующая задача. Необходимо было каким-то образом проникнуть в башню с той стороны, где его появления не ждали. Но он не знал, как осуществить это намерение.

Только безумец мог для этого использовать жерло дюзы, хотя ее ширина позволяла человеку свободно проникнуть в трехметровое отверстие, зиявшее над его головой.

Холодная плазма превратила стенки камеры сгорания в отполированное зеркало, и вело это отверстие, скорее всего, в смесительную камеру. Каким бы ни был вид энергии, передвигавшей этот корабль через бездны космического пространства, ее активная часть, несомненно, способна разрушить любой материал, соприкоснувшийся с ней. Если там плазма, то она находится внутри непроницаемого сосуда, сотканного из мощнейших магнитных полей. Даже его новое тело не выдержит воздействия миллиона гауссов.

Оставалась верхняя часть платформы. Поскольку замок на самом деле был космическим кораблем, на внешней поверхности башен должны быть аварийные и грузовые люки. Ни один нормальный инженер не станет проектировать космический корабль с одним-единственным выходом наружу.

Забраться на платформу оказалось не так-то просто. Ее край представлял собой плиту толщиной метра в полтора. На ней не было ни единого выступа, и Танаеву пришлось решать сложную головоломку, как взобраться на отвесную гладкую стену, на которой ни один инструмент не оставлял даже царапины.

В конце концов, используя нечеловеческую силу своего нового тела, ему удалось собрать необходимое количество скальных обломков, разбросанных вокруг корабля, и сложить из них некое подобие пирамиды.

После нескольких неудачных попыток, во время которых собранные им камни расползались у него под ногами, Глебу удалось забраться на платформу. Помогла уменьшенная гравитация планеты. Но это была всего лишь первая часть стоявшей перед ним задачи, причем не самая трудная.

Если даже он найдет аварийный люк, что это даст? Он хорошо знал, что ни один такой люк не открывается снаружи, и надеялся в своем предприятии только на удачу. В любом случае он должен выяснить, что собой представляет этот странный корабль и какие цели преследует его хозяин, прежде чем вести дальнейшие переговоры о сотрудничестве. Не верил он Хронсту. Ни одному его слову не верил и потому упрямо продолжал поиски.

В конце концов, ему все-таки повезло. Карниз, опоясавший замок-корабль по всему периметру, оказался достаточно широким. Снизу это не было видно. От края до стены ближайшей башни, в которой, как он теперь знал, располагались двигатели, но наверняка не только двигатели, было метра два свободного пространства.

Башня была слишком велика даже для самой мощной установки, тем более что их девять, и Глеб успел убедиться в том, что под каждой башней зияло отверстие дюзы.

Высота колонны, вздымавшейся перед ним, казалась бесконечной, не меньше ста метров. Выше над двигателями, на уровне центрального зала, и наверняка еще выше, должны были располагаться другие ярусы, иначе зачем было конструктору замка устанавливать внутри тронного зала двери, ведущие в каждую из этих башен, — не уголь же в топки ходили оттуда бросать…

Глебу пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть вершину башни, и только сейчас он заметил, что в черном небе его мертвой планеты, прямо над замком, зияет огромная дыра, сквозь которую впервые, с тех пор как вокруг планеты сомкнулся кокон пространства, светились звезды… Если бы у него были слезы, они бы наверняка навернулись на глаза… Но слез не было, глаза его всегда оставались сухими.

Хронсту зачем-то понадобилось вернуть ему прежнюю внешность, но поработал он над этим ровно настолько, насколько это было необходимо. И такие мелочи, как сухость во рту или отсутствие необходимости дышать, все время напоминали Глебу о том, что его человеческое состояние осталось в далеком прошлом. А то, что он продолжал мыслить, как человек, и ощущать себя человеком — ровно ничего не значило и никого, кроме него самого, не касалось.

Он постарался не отвлекаться на эти горькие мысли и целиком сосредоточиться на поставленной перед собой задаче.

Стена первой башни снаружи оказалась полностью монолитной. Ему не удалось обнаружить не то что люка, но даже ни одной заклепки. Он попробовал осторожно постучать по корпусу, и материал ответил ему глухим звуком, словно он стучал по бетонной плите.

Верхняя часть замка продолжала освещаться непрекращавшимися электрическими разрядами. Очевидно, энергетические установки корабля нуждались в этом разряднике, чтобы сбрасывать через него лишнюю мощность во время холостого хода.

Свет звезд, пробивавшийся сквозь дыру, пробитую кораблем, позволял разглядеть все необходимое для поиска. Неожиданно Глеб понял, что его глаза не нуждаются даже в этих незначительных световых проблесках. Он мог видеть в полной темноте, хотя и не различал красок, словно смотрел сквозь прибор ночного видения.

Впрочем, один цвет он видел совершенно отчетливо. Башня, перед которой он стоял, была покрыта желтой люминесцирующей краской.

Что за странная фантазия красить корабль снаружи? И из какого же материала должна быть сделана эта краска, чтобы выдержать чудовищные перепады космических температур, трение об атмосферу и удары космической пыли?

Он не смог отыскать на стене ни одной царапины, словно ее покрасили только вчера.

Обойдя доступную осмотру часть башни, — примерно треть ее поверхности была утоплена или, возможно, срезана там, где она примыкала к главному корпусу, — Глеб двинулся дальше вокруг корабля. Карниз, на который ему удалось забраться, нигде не прерывался.

Поверхность следующей башни оказалась зеленого цвета… Что символизировали эти цвета? Весь спектр? Но видимых цветов только семь, а башен девять. Значит, ультрафиолет и инфраред? Зрение существ, подобных Хронсту, должно сильно отличаться от человеческого. Резонно было предположить, что этот корабль садился не только на диких планетах где его никто не мог увидеть. И уж тем более не только на планетах, заселенных гуманоидами.

Глеб попытался представить себе планету, на горных склонах которой расположился с десяток таких вот сверкающих всеми цветами радуги замков, но его воображение спасовало перед поставленной задачей. Возможно, такой замок был один. Недаром в его главном зале стоял трон. Нужно будет выяснить, если ему представится такая возможность, принадлежит ли трон Хронсту, или у князя был собственный властелин, еще более могущественный владыка беспредельных космических пространств.

Чувство опасности, не покидавшее его с того момента, как он приблизился к кораблю, резко усилилось, когда Глеб подошел к третьей, голубой башне. Эманация опасности словно сгустилась, стала более конкретной. Это чувство, весьма обостренное в его прошлой жизни, не изменило ему и сейчас.

Внешне голубая башня ничем не отличалась от двух своих предшественниц, но что-то здесь было не так. Каким-то ледяным ветром тянуло от нее… Хотя откуда быть ветру на планете, лишенной атмосферы?

Прижавшись спиной к стене башни, Танаев запрокинул голову, пытаясь рассмотреть что-то в ее верхней части, — ему казалось, что холодом веет именно оттуда.

Но если угроза и была, она оставалась невидимой. Впервые, с начала своего предприятия, он пожалел о том, что не позаботился изготовить себе хоть какое-то подобие оружия. Ему казалось, что на мертвой планете оружие ему ни к чему, но, как видно, он ошибался. С прилетом хронстовского корабля здесь многое изменилось.

Наконец, когда даже его не знавшие усталости глаза утомились от пристального вглядывания в серые сумерки ночи, он заметил едва различимую тень, метнувшуюся к нему с крыши башни. Сразу же вслед за ней последовала еще одна, и еще… Только благодаря своему уникальному ночному зрению, он сумел их заметить вовремя и переместиться в сторону, на долю секунды раньше того момента, когда стремительно несущаяся вниз тень, не то птицы, не то огромной летучей мыши, вспорола пространство на том месте, где он только что стоял, своими стальными когтями.

Длине этих когтей и их прочности мог бы, наверное, позавидовать гирлонт с планеты Акара, считавшийся одним из самых опасных хищников. Но гирлонт, по крайней мере, не умел летать.

Глеб едва успел отпрыгнуть на прежнее место, чтобы избежать удара когтей следующей твари, но увернуться от третьей он уже не успел.

Когти погрузились в его тело на добрый десяток сантиметров и оставили рваные раны от груди до пояса. Боли не было, только жидкий огонь разлился по его телу и ярость застлала зрение багровым туманом. Прежде чем ударившая его тварь успела увернуться, он поймал обеими руками ее тонкую шею, рванул изо всех сил на себя ее тело, разводя руки вниз и в сторону, и услышал, как хрустнули позвонки. Глеб швырнул сразу же обмякшее тело летучего призрака с края платформы. Видимо, этот урок пошел нападавшим на пользу, потому что теперь они больше не совершали своих смертельно опасных бросков, а лишь кружились перед ним, не давая подойти к краю платформы.

Вскоре он понял, почему так резко изменилась тактика нападавших. Ото всех девяти башен к тому месту, где он стоял, тянулись темные цепочки смертоносных стражей. Глеб понял, что как только они подлетят, его положение станет совершенно безнадежным. Нужно было что-то предпринимать немедленно, пока дорогу ему преграждали всего два гигантских нетопыря. Он совсем было собрался броситься с платформы вниз, несмотря на угрозу быть разорванным когтями летучих тварей, и в этот момент увидел люк, ради которого и решился на это смертельно опасное предприятие.

Он продвинулся вправо, на несколько метров, отделявших его от люка, ни на секунду не упуская из виду напавших на него темных стражей, так назывались здесь эти полумеханические существа, использующие во время полетов антигравитацию и не нуждавшиеся в атмосфере для поддержания своих крыльев.

Их название он узнал позже, а в этот момент все его внимание было обращено на то, чтобы блокировать выпады подоспевших к месту сражения новых противников и избежать повторных серьезных ран. Это удавалось с трудом, темных стражей на месте схватки становилось все больше, и Танаев понимал, что оставшееся в его распоряжении время, до того как его разорвут на части, измерялось теперь секундами.

Люк, естественно, был закрыт и заблокирован изнутри. Он так плотно прилегал к корпусу башни, что его можно было обнаружить, только подойдя вплотную, по узкой полоске более интенсивного цвета. Глеб сделал последнюю неудачную попытку прорваться к краю платформы и вновь вынужден был отступить к стене башни.

Теперь его положение казалось совершенно безнадежным. В отчаянии Глеб несколько раз ударил ногой по люку, ни на что уже не надеясь и понимая, что услышать эти жалкие удары сквозь броню не сможет никто.

Тем не менее совершенно неожиданно за его спиной лязгнули запоры, и в приоткрывшейся двери тамбура появилось заспанное и совершенно невероятное здесь человеческое лицо, украшенное к тому же рыжей бородой и порядочным синяком под левым глазом. Вопрос, который задало «лицо» довольно испитым голосом, показался Глебу еще более невероятным, чем само его появление:

— Чего нужно-то?

Не тратя времени на сложные переговоры, Глеб отодвинул рыжебородого в сторону, освобождая вход, и, не теряя ни секунды, проскользнул внутрь, захлопнув за собой дверь люка. Снаружи послышались удары и знакомый скрежет когтей по металлу — теперь он знал, что за стальные лезвия полосовали обшивку станции в первый момент нападения.

— Ты чего толкаешься? — спросил рыжебородый, облаченный в кольчугу человек с коротким и широким мечом, пристегнутым к поясу. Видимо, он только теперь рассмотрел Глеба как следует, потому что его правая рука медленно, но решительно, потянулась к рукоятке меча.

— Ты кто такой есть?

— Гость я. Приглашен хозяином для ознакомления с замком. И не надо баловать с оружием. Можно порезаться. — Глеб перехватил руку рыжебородого, уже наполовину вытащившего меч из ножен, и без труда удержал ее на месте, не давая продвинуться ни на сантиметр. После нескольких неудачных попыток освободиться от железной хватки Глеба рыжебородый обиженно просипел:

— Ежели ты гость, так должен сидеть в гостиной, а не шастать снаружи и беспокоить стражей! Ишь, какую тревогу поднял, со всех башен слетелись, проклятые, небось врезал одному из них как следует?

— Было дело, врезал! — согласился Глеб.

— Ну, тогда проходи, раз ты такой шустрый. Или нет, сначала доложи, какого хрена ты делал снаружи? Гости у нас испокон века внутри находятся.

— Хотел осмотреть замок, хороший такой, летающий, с девятью башнями.

— Ага, и на каждой лазерные пушки. До сих пор не понимаю, почему они тебя не поджарили.

— Гость я здесь, потому и не поджарили. Или, может, это вы гости, трудно сказать, вообще-то, это моя планета. Ты сам-то на этом корабле откуда взялся?

Они беседовали уже вполне мирно. Глеб отпустил руку рыжебородого, хотя и продолжал следить уголком глаза за каждым его движением. Он знал, что в случае необходимости успеет блокировать любую попытку выпада с его стороны, но меч давно вернулся в ножны, и они продолжили свою содержательную беседу.

— На службе я, али не видно? Исполняю обязанности внутреннего стража проходов. Так что дальше я тебя не пущу. Не положено. Возвращайся обратно, откуда пришел.

— Счас. Мечтаю об этом. Разве не видишь, что со мной сделали ваши наружные стражи? — Глеб хотел показать ему свои зияющие раны, нанесенные когтями чудовищных тварей, но на их месте обнаружил лишь узкие полоски шрамов. Его тело срасталось на удивление быстро.

— А ты не лазай, где не положено! — просипел страж, по-прежнему не отпуская рукоятку меча. Он, видимо, только сейчас разглядел полупрозрачное тело Глеба, лишенное всякой одежды. — Ты плохо выглядишь, парень! Тебе надо больше есть. Выгнать тебя, не покормив, было бы бесчеловечно. Вон ты какой, совсем истаял, болезный! Это что ж творится-то? Во что людей превращают? В каких-то прозрачных тварей! Иди за мной! — закончил свои излияния человеколюбивый страж и решительно двинулся вперед по узкому тамбуру. Было неосмотрительно с его стороны оставлять незнакомого человека, незаконно проникшего в замок, за своей спиной, но Глеб не собирался использовать сложившуюся ситуацию. Время для решительных действий еще не пришло. И ничего ему сейчас не было так необходимо, как информация о замке и его обитателях.

Тамбур заканчивался в дежурном помещении, где отдыхали свободные от караулов стражи, их здесь было шестеро, таких же заспанных и испитых, как открывший ему двери человек. Не вызывало ни малейшего сомнения их происхождение — все шестеро были землянами и, похоже, несли здесь свою службу не слишком старательно.

Да и вряд ли она была на самом деле нужна Хронсту. Не от кого было охранять внутренние проходы корабля, полную безопасность которого обеспечивала во время посадок наружная охрана, подкрепленная автоматическими лазерными батареями.

Каптерка, в которую они вошли, напоминала хорошо подготовленную декорацию в каком-то спектакле. Только люди в ней были настоящие, и Глеб, заметив, как стражи уставились на него, впервые почувствовал себя неуютно из-за отсутствия одежды.

Если он хотел вести с ними нормальный разговор, прежде всего, следовало упрятать свое искусственное тело в плотно закрытый комбинезон. Сейчас он пожалел, что не воспользовался теми защитными костюмами, которые видел в шлюзовой камере станции. Теперь знакомство придется начинать с просьбы, но это все же лучше, чем стоять перед этими семью мужиками в обнаженном виде. У некоторых из них даже челюсти отвисли от изумления. Похоже, и тот, что открывал ему люк, только сейчас понял, какого необычного гостя привел на корабль.

— Ладно вам на меня пялиться, я, конечно, выгляжу странно, но тем не менее я самый обыкновенный человек. Дайте какую-нибудь одежонку, и я вам объясню, почему предстал перед вами в таком виде.

Одежонку ему выдали, не слишком чистую, зато подходящую по размеру. Объяснение тоже проходило нормально. Главным образом потому, что со стола еще не успели убрать остатки вечерней попойки, и сейчас мучимые головной болью и усилившейся жаждой мужики слушали его не слишком внимательно, отдавая предпочтение не его рассказу, а стоявшим на столе початым бутылям с вином. Разумеется, он не собирался рассказывать этим незнакомым людям всего, что с ним произошло. Чтобы как-то объяснить свой необычный вид, Глеб наудачу сказал, что стал таким после встречи с хозяином замка, и, к его удивлению, это объяснение не вызвало никаких вопросов. Лишь один из стражей, отвернувшись в сторону, тихо проговорил:

— Что делают с людьми, сволочи! — и тут же постарался утопить свою невольно вырвавшуюся реплику в вине.

После того как Глеб переоделся в «человеческую» одежду и отдал должное кислому вину, чтобы не выделяться в этой пестрой компании, на него и вовсе почти перестали обращать внимание, и он смог постепенно перейти от рассказа о своих злоключениях к внимательному изучению обстановки в каптерке и попытке найти ответ на вопрос, для чего здесь вообще держат этих людей.

Беспорядочно разбросанное по всей комнате холодное оружие, невычищенное и несмазанное, говорило о том, что этим людям вряд ли приходилось когда-нибудь защищать свою жизнь с помощью ржавых и тупых мечей. Он обратил внимание и на то, что хотя лезвия не наточены, ярко сиявшие рукоятки содержались в образцовом порядке, так же как перевязи. Оружие явно выполняло здесь чисто ритуальную и даже какую-то бутафорскую роль.

Глебу не нравилось, как стражи проходов держатся и говорят — замедленно и словно через силу. Они, конечно, изрядно выпили накануне, но дело было не только в этом, чем-то их обработали — наркотик или гипноз…

Как бы между прочим Глеб перешел от рассказа к расспросам. На его вопросы отвечали далеко не всегда, иногда отмахиваясь, словно от назойливой мухи, да и задавать вопросы ему приходилось, соблюдая максимальную осторожность — не хотелось демонстрировать перед этими людьми свою полную неосведомленность в том, что произошло в мире за минувшие тысячелетия.

Кое-что ему все же удалось выяснить. Больше всего Глеба поразил тот факт, что они ничего не знали о Земле. Или старательно делали вид, что не знают… Впрочем, говорили они вполне искренне и, похоже, сами верили в то, что говорили. Видимо, колонии Земной Федерации за эти годы расползлись по разным звездным системам, добились полной независимости, развились в самостоятельные государства и постепенно забыли о своей изначальной родине. Земля в представлении этих людей была легендарной планетой, в подлинное существование которой давно уже никто не верил. Если, конечно, эти свои представления о Земле они не получили с помощью внушения. Постепенно Глеб все глубже погружался в трясину сомнений, недоверия и непонимания.

Ему особенно не нравилось то, что как только он пытался задать конкретный вопрос о корабле, на котором они находятся, как только он пытался выяснить, каким образом они сюда попали и чем занимается хозяин этого корабля, ответом ему было гробовое молчание.

Все разговоры мгновенно смолкали, и, в конце концов, очевидно, не выдержав его бесцеремонности, один из этих горе-воинов, больше похожих на крестьян, несколько прояснил ситуацию:

— Князь предупредил нас о твоем возможном появлении и приказал пропустить на корабль. Но он ничего не сказал о том, что мы обязаны выслушивать твои глупости. Если ты не прекратишь задавать свои дурацкие вопросы, мы вышвырнем тебя обратно к наружным стражам. Так что лучше помолчи и прибереги свое любопытство до возвращения князя. Здесь за длинные языки жестоко наказывают. — Человек, сказавший это, был худ и желчен, он держался по отношению к Глебу откровенно враждебно с самого его появления в каптерке. К несчастью, этот худой, раздраженный на всех и на все страж был старшим в карауле, так что Глебу пришлось удовлетвориться тем, что уже услышал, и прекратить расспросы, чтобы не ухудшать свое и без того довольно шаткое положение.

Сделав вид, что он полностью поглощен кувшином с отвратительным кислым вином, Глеб углубился в собственные мысли, пытаясь проанализировать то, что уже удалось выяснить, одновременно угловым зрением продолжая внимательно изучать окружавшую его обстановку.

Каптерка была частью голубой башни. Судя по размерам и круглым стенам, это помещение занимало всю ее ширину. Если даже в центральной части башни находились лифтовые кабины, все равно в полу должен быть аварийный люк, ведущий в моторный отсек башни. Лифты в аварийной ситуации могли отказать. На любом известном ему корабле всегда имелся запасной проход к двигателям. Уткнувшись в кувшин и старательно изображая слегка захмелевшего человека, Глеб осторожно, квадрат за квадратом изучал пол под своими ногами. Он помнил, как плотно прилегал к поверхности башни наружный люк, следовало и здесь ожидать чего-нибудь подобного. Нечто такое, что не заметишь с первого взгляда и вообще не заметишь, если не знаешь, что ищешь. Такой аварийный проход всегда предназначался лишь для специалистов с особым допуском, тщательно охранялся и был защищен от непрошеного вторжения посторонних. Серьезная диверсия на корабле была наиболее вероятна именно в энергетическом отсеке, и любой капитан должен был позаботиться о том, чтобы вход в него был как можно более труднодоступен для непосвященных.