— Это потому, что ты выпил мало. Только после третьей кружки начинаешь по-настоящему ощущать вкус этого напитка.

Олег выпил четыре, после чего жизнь стала ему казаться если и не прекрасной, то вполне терпимой.

Глен, оставив наконец свою красавицу жену, тоже перебрался к ним поближе.

— Я договорился с членами нового совета. Завтра нам выделят все необходимое. Удалось найти двух из трех ваших коньков и почти все вьючные мешки.

— Ты уверен, что закончил здесь все дела? — неожиданно вмешался в разговор Карил. — Я что-то не заметил среди убитых четырехрукого мутанта, которого ты просил оставить для себя.

Глен помрачнел: — Этот негодяй сумел скрыться. Но никуда ему не деться. После возвращения я все равно найду его и посчитаюсь за все, что он учинил, воспользовавшись моим беспомощным состоянием.

— Подожди, я чего-то не понял. — Олег постарался выбраться из обволакивающего состояния опьянения и сосредоточился на каком-то важном слове, проскользнувшем в сообщении Глена. — Мне показалось, ты сказал «после возвращения», и еще ты сказал «нам», что ты имел в виду?

— А разве вам не нужен проводник через горные перевалы Хорасанского хребта? Никто лучше меня не знает тамошние места. Я охотился в этих горах и доходил почти до самого плато, за которым начинается каньон.

— Я не об этом. — Олег медленно, но точно подбирал нужные слова. — Нам действительно нужен проводник. Но ты ведь, кажется, женат? Это твоя жена сидит там одна в конце стола?

— Да, это моя жена. Но вы спасли мне жизнь. Вы помогли избавиться от Олина. Моя жена подождет.

— Послушай, Глен. По-моему, это опасно, оставлять одну такую красавицу. Особенно после того, что ты нам рассказал. Как только ты уедешь, они устроят турнир в твою честь и разыграют на нем Ульму в знак особого уважения к Глену Ветрину.

— Турниры я отменил.

— Ну-ну. Женщин от твоих распоряжений в поселке не прибавилось.

— Это мои проблемы. Так вы хотите, чтобы я стал вашим проводником?

— О чем ты спрашиваешь, Глен? Мы немного времени провели вместе, но времена бывают разные. Ты стал нашим другом. Конечно, мы будем рады, если ты поедешь с нами. Втроем из нас уже получится неплохая армия. Как ты думаешь, Карил, я прав?

— Лучшего проводника нам не найти.

Четвертые сутки маленький вьючный караван пробивался к заснеженному перевалу Седло Хорасана. Это было единственное место, где высоченные горные пики, надежно отгородившие дорогу к каньону, опускались до трехтысячной отметки.

Их продвижение затруднялось тем, что никакого намека на дорогу или хотя бы горную тропу не было и в помине. Они шли по девственному насту, и на много километров вокруг им не встретилось ни единого следа, оставленного каким бы то ни было живым существом.

— А ты говорил, ваши охотники бывают в этих местах. — Карил уже не скрывал своего недовольства, обращаясь к Глену, словно проводник был повинен в том, что горы, снег и холод вымотали их последние силы.

Олег понимал, что несдержанность Карила прежде всего вызвана непривычной обстановкой. В равнинных местах планеты снега в этих широтах не бывает. Жару пустыни все они переносили легче. Еще больше ухудшал их состояние недостаток кислорода.

Ледяной разреженный воздух резал легкие при каждом вдохе. Олегу иногда казалось, что внутри у него все замерзло, превратилось в белые ломкие кристаллы льда, причинявшие боль при каждом движении.

Если бы не меховая теплая одежда, которой их снабдил Глен, они бы уже вернулись.

— Сам-то ты здесь бывал? Здесь нет никаких следов!

Глен демонстративно ничего не отвечал на высказывания Карила. Тяжелое молчание могло вылиться в настоящую ссору, и, предотвращая ее, Олег сказал:

— Разве ты не заметил, Карил, что еще вчера мы вступили в мертвую зону? Охотникам здесь нечего делать, на этой высоте не водятся животные. Даже на Земле горные козлы не забредают на такую высоту — здесь им трудно дышать.

— Труднее, чем нам?

— Человек самое выносливое существо из всех земных биологических видов. Только он может адаптироваться к совершенно противоположным условиям существования. Завтра мы перейдем Седло, с той стороны дуют южные ветры, начнется спуск — всем станет легче, и нам, и конькам.

Глен усмехнулся, глянув в сторону Олега. Словно показывая, что его опасения напрасны.

— Твои драгоценные коньки чувствуют себя отлично. Но ты говорил, что доходил до границ каньона, так ли это на самом деле? — с ехидцей спросил Глена Карил.

— Не в это время года. Если бы вы согласились подождать два-три месяца — дорога стала бы намного легче, — ответил Глен.

— У нас нет этих месяцев. Возьми себя в руки, Карил, не Глен придумал этот поход, — оборвал их спор Олег.

Все трое надолго замолчали, перемешивая ногами хрустящий рассыпчатый снег.

С каждым шагом они почти проваливались по колено, но коньки уже настолько выбились из сил, что никому не приходило в голову сесть в седло.

Звериное чутье и ненависть вели это странное существо, лишь отдаленно похожее на человека.

Вторые сутки, забыв об отдыхе и пище, Гризл шел по следу своего врага. Того, кто был повинен в смерти его братьев. Того, кто сумел выбраться из приготовленной для него могилы.

Временами он терял след и тогда часами кружил на одном месте до тех пор, пока не находил его снова. Привычный для него, сытый и приятный мир рухнул в один день.

Ядовитая стрела не пробила его толстую, покрытую густыми волосами кожу. Тогда он притворился мертвым так, как умел притворяться лишь он один, и, когда стемнело, выбрался из оврага, в котором пролежал неподвижно весь день и первую половину ночи.

До того, как в него попала эта стрела, он успел получить несколько серьезных ран. Видимо, в него целила не одна рука.

Зализывая свои раны и прикладывая к ним целебные травы, он потерял много времени, прежде чем смог начать преследование. «Хозяин. Он посмел поднять руку даже на хозяина! — Эта мысль казалась Гризлу самой ужасной. — Но он заплатит за это, он заплатит…»

Методичность, упорство и нечеловеческая выносливость рано или поздно должны были привести его к заветной цели, и на пятые сутки преследования он впервые заметил свежий след, а к вечеру уловил запах костра.

Но Гризл был слишком осторожен, чтобы напасть немедленно. Он знал, что его враг теперь не один, и значит, нужно было выждать удобный момент. И он будет ждать столько, сколько потребуется, сливаясь с ветвями деревьев, с камнями, с кустами, — он все равно дождется своего часа и ударит наверняка.

Даже на привале чувство предельной измотанности не покидало Олега, а он еще гордился своей выносливостью. Впервые попав в высокогорье, он понял, что его организм с трудом справляется с кислородным голоданием и горный воздух не для него.

Застегнув двойной полог надувной палатки, он почувствовал себя немного лучше. Внутри стало тепло и дышалось легче. Он подумал о том, каково там, снаружи, его друзьям, разбившим на ночь меховой шатер.

На все его уговоры лечь в палатке всем вместе они решительно отказались, хотя места здесь было вполне достаточно.

Земные предметы вызывали у них чувство неприязни, словно обида, причиненная сорок лет назад их отцам, передалась по наследству.

Хотя Глен относится к этому несколько иначе. Возможно, он отказался от палатки из чувства солидарности с Карилом.

Если хорошенько поразмыслить, в этом человеке было что-то странное, что-то такое, что не укладывалось в старательно демонстрируемый им образ полудикого охотника. Он слишком быстро осваивал навыки обращения с незнакомыми предметами, входившими в планетарный комплект Олега.

Однажды Олег даже увидел у него в руках дозиметр Глен довольно уверенно с ним обращался, но когда заметил, что Олег на него смотрит, засмеялся и сказал: «Забавная игрушка». Человек из поселения Таннов не назовет незнакомый прибор «забавной игрушкой» — он просто не возьмет его в руки. Что-то Глен от них скрывает, и, похоже, что-то важное. Хорошо, если это касается только его прошлого.

Заснуть удалось далеко не сразу, хотя дорога была каждая минута отдыха. Но когда человек переходит определенный предел нагрузки, усталость долго не дает заснуть.

Наконец упражнение для дыхания помогло ему забыться тяжелым сном. Во сне он снова видел прозрачные плоскости, пересекавшие друг друга. Теперь они снились ему чуть ли не каждую ночь. В одной из стеклянных ячеек лежала Эль. Ему удалось приблизиться к ней почти вплотную и он понял, что она спит спокойным, глубоким сном. Потом он увидел толстый зеленый стебель, присосавшийся к ее спине, и закричал от ужаса.

Этот крик все еще звенел у него в ушах, когда он вскочил и расстегнул полог палатки.

Снаружи стояла неправдоподобно яркая горная ночь. Еще светила последняя из Остранских лун, и длинные тени от черных скальных выступов рисовали на белом снегу подобие лунного пейзажа.

Морозный воздух приободрил Олега, но одновременно принес странный, едва различимый звук. Хруп, хруп, хруп, хруп… Так хрустит снег под ногами. Он хрустел так уже вторые сутки, и Олег настолько свыкся с этим звуком, что понадобилось какое-то время, прежде чем он понял — сейчас этот звук неуместен.

Когда он выскочил из палатки, какая-то серая тень метнулась в cторону от мехового шатра, в котором спали Глен с Карилом, и тотчас скрылась среди скал. Схватив топор, Олег бросился к шатру.

Его друзья вели себя слишком беспечно. Однако вокруг все выглядело настолько мертвым, что никому не пришло в голову выставить ночной дозор К счастью, они были уже на ногах, когда Олег подбежал к шатру. И Карил запалил один из своих драгоценных, пропитанных смолой факелов.

— Что случилось?

— Кто-то подкрадывался к вашему шатру.

— Животное, человек?

— Не знаю. Я видел это существо не больше секунды В полумраке оно показалось мне слишком маленьким для человека, и передвигалось как-то странно, согнувшись.

— Давайте поищем следы.

Следы начинались с глухой стороны шатра. И ровной цепочкой уходили к скалам.

— Похоже у него шесть лап — это не человек.

— Как сказать. Одного такого я видел, — проговорил Карил, задумчиво глядя на Глена.

— Возможно, ты прав. Это мог быть Гризл. Он знает, что я все равно найду его и убью.

— Может быть, стоит поискать сейчас?

— Это бесполезно. Он прекрасно видит в темноте и бегает быстрее любого из нас, к тому же он легко взбирается на скалы, недоступные нормальному человеку.

— Если он и дальше будет нас преследовать, рано или поздно он выберет подходящий момент для нападения.

— Теперь мы знаем об опасности и станем осторожней, по ночам придется дежурить

— Посмотрите сюда, он почти добрался до нас… — Карил указал на длинный тонкий разрез, проделанный ножом в шкуре шатра.

— Если бы не Олег…

— Или не мой сон…

— Какой сон?

— Мне приснился кошмар, и, похоже, очень вовремя он мне приснился…

— Ты еще раз спас мне жизнь. Такие долги я привык возвращать.

— Успеешь еще. Дорога длинная…

— Ну с этим вряд ли он будет слишком торопиться, — пробормотал Карил непонятную фразу, вновь забираясь в свой шатер. Он тоже заметил нечто странное в поведении Глена, и неприязнь, возникшая между ними с первых дней совместной дороги, постепенно пускала все более глубокие корни.

На следующий день седло перевала осталось позади. Дорога пошла под уклон, и каждый шаг больше не отдавался мучительной болью в мышцах.

Внизу, под ними, насколько хватало глаз, расстилалась коричневая поверхность высокогорного плато, кое-где покрытого небольшими зелеными пятнами растительности и перечеркнутого блестевшими на солнце нитями горных рек.

— Каньона отсюда еще не видно?

— Он в конце, за теми невысокими холмами. Если ничего не случится, через неделю мы будем на месте.

— Кроме твоего четырехрукого приятеля, нам здесь никто не угрожает. И меня это начинает удивлять. Куда подевались все монстры и ловушки, расставленные для нас в пустыне? Такое впечатление, словно кому-то надоело с нами играть… Я ищу хоть какую-то последовательность, какую-то логику событий, но нить все время обрывается, — задумчиво проговорил Олег.

— Ты удивишься еще больше, если внимательно посмотришь на снег, по которому мы идем.

— Что же в ней удивительного?

— То, что он осел от тепла. На такой высоте еще не должно быть таяния. А здесь слой очень уж тонок и совсем близко граница снежного покрова.

— Разве это не зависит от погоды?

— Зависит, но не до такой степени. И очень мало влаги. При таком интенсивном таянии здесь должно быть сплошное половодье.

— Ну это можно объяснить. На большой высоте водяные пары уходят в воздух, не успев сконденсироваться. А вот что касается температуры, то это действительно странно… Если внимательно посмотреть на склон, по которому мы спускаемся, можно заметить, что граница таяния изгибается и напоминает по форме дугу. Такое впечатление, словно потепление в этом районе было локальным, именно в том месте, по которому мы сейчас идем.

— Вот это и показалось мне странным, — проговорил Глен. — Два года назад здесь не было ничего подобного.

— Не слишком ли многое изменилось за два года? — спросил Карил, уже почти не скрывая своего недружелюбного отношения к Глену.

Больше всего Олега удивляло не постоянное бурчание Карила, а то, как спокойно реагирует на все его выпады Глен. Этот человек прекрасно владел собой.

На следующий день снега кончились. Теперь путники не могли с первого взгляда замечать все следы вокруг, и у Гризла появилось больше возможностей для внезапного нападения. Однако за прошедшие двое суток он не появлялся, скорее всего потому, что с момента нападения на шатер, сменяя друг друга каждые три часа, они несли постоянные ночные дежурства.

В горах дорога кажется длиннее, чем она есть на самом деде. Она требует от человека дополнительных усилий на каждый метр пройденного пути.

Ущелье, по которому они шли, постепенно сужалось, на его пологих стенах, напоминавших края овального блюда, тут и там виднелись пятна фиолетовой растительности. То ли мхи, то ли лишайники. В любом случае они годились в пищу всеядным конькам.

Дороги как таковой не было. Они шли по руслу пересохшей горной реки, все время снижаясь. С каждым пройденным километром стены ущелья сближались, закрывая от них окружающую местность, а дно становилось все круче.

Олег достал карту, всю испещренную пометками. Он не расставался с ней с того дня, как они покинули Багранград.

— Где-то рядом тектонический разлом. Плато, по которому мы идем, здесь заканчивается.

— И что там дальше?

— Возможно, кольцевой кратер какого-то гигантского вулкана. Трудно сказать наверняка. Это место постоянно закрыто облаками, на снимках ни черта не видно.

— Сейчас здесь нет облаков, — заметил Глен. Олег удивленно огляделся, словно впервые увидел ослепительный фиолетовый горизонт, заполненный прозрачным воздухом.

— Идите сюда! — крикнул Карил, ведущий в поводу конька и ушедший вперед, пока они с Гленом рассматривали карту.

Сейчас он неподвижно стоял на краю обрыва, открывавшего внизу, под ними, широкую горную долину.

Здесь русло реки кончалось, словно отрезанное ножом. Вниз уходила отвесная стена пропасти, заканчивавшаяся метрах в двухстах под ними пологой долиной.

Давно несуществующая река пробила в долине широкое ущелье. На его дне, скрытое в глубокой черной тени, что-то блестело.

Олег достал оптический умножитель и не отрывал от глаз его окуляр до тех пор, пока Глен чуть ли не силой отобрал у него прибор.

— Что вы там видите? — не выдержал наконец Карил, относящийся к приборам Олега с откровенным недоверием, смешанным с суеверным страхом.

— Строения, — задумчиво проговорил Олег. Неправдоподобная картина все еще стояла у него перед глазами. — Современные строения. Какие-то купола с блестящими крышами. Вокруг нет ни дорог, ни подъездных путей — никакого движения. Только эти купола.

— Их не было два года назад! — заявил Глен, опуская прибор. Он выглядел мрачным, почти испуганным. Впервые Олег видел его таким. — Мне все это не нравится. Два года назад здесь ничего не было. Я хорошо помню это ущелье. Невозможно построить эти здания за столь короткий срок.

— Это то, что мы ищем? — Прищурившись от слепящих лучей заходящего солнца, Карил пытался рассмотреть строения, о которых ему говорили, но видел лишь пятнышки света, отраженного от их блестящих крыш.

— Слишком рано. И слишком открыто для управляющего центра. Он должен находиться где-нибудь под землей. Эти здания можно уничтожить простой бомбардировкой. Еще удивительней то, что к ним не ведут дороги — нет даже намека на тропы. Совершенно дикая местность.

— Это как раз можно объяснить. Там могут быть подземные коммуникации. Мне хотелось, чтобы ты еще раз все обдумал, прежде чем решишь спускаться.

Олег внимательно посмотрел в глаза Глену после этих слов, и тот не отвел взгляда.

— Почему ты мне это говоришь?

— Потому, что ты спас мне жизнь, и потому, что ты ничего не знаешь о том, что там нас ждет.

— Так просвети меня.

— Спуститься туда будет далеко не просто. Нам придется расстаться с нашим вьючным транспортом. Для такой стенки нужно специальное альпинистское снаряжение. Оно у тебя есть?

Секунду Олег не отвечал, понимая, что Глен снова уходит от прямого ответа, затем спросил: — Ты знаком с земной альпинистской техникой?

— Увидишь, когда начнем спуск.

Почувствовав, что Глен готов к серьезному разговору, иначе не стал бы так откровенно раскрываться, Олег решил подождать и не торопить события. Отвернувшись к обрыву, он вновь поднял к глазам окуляр прибора.

— Около зданий никого нет, но надо бы это проверить, прежде чем начнем спуск.

Шесть сверкающих чечевиц из белого металла перегораживали ущелье, соединяясь друг с другом толстыми трубами тоннелей. Ни окон, ни дверей, никакого намека на движение. Все вокруг было абсолютно мертво, и оставалось таким до самого вечера.

Когда полностью стемнело, они отошли на безопасное расстояние, нашли подходящую пещеру и, убедившись, что огонь невозможно заметить снизу, разожгли костер. Глен молчал, демонстрируя полное безразличие к предстоящему разговору, только Карил заметно нервничал: — Так что мы решим? Будем здесь спускаться? Олег знал, что именно ему придется преподнести Карилу неприятную новость.

— Кто-то один должен остаться с коньками. И охранять припасы. Если со снаряжением что-нибудь случится, нам отсюда не выбраться. Завтра, как только рассветет, двое из нас спустятся на веревках вниз и попробуют проникнуть внутрь этих куполов, если там нет охраны. Давайте бросим жребий, кому идти вниз. Жребий бросал Глен. Короткая палочка досталась Карилу. Олег не сомневался, что так оно и случится.